Прекрасная Няня

Любовь — это огонь, никогда не знаешь, согреет он твое сердце или сожжет тебя заживо.

      Военный лагерь.       Джими всегда любил быть тем, кто сильнее. Ему нравилось защищать и быть опорой для тех, кто слабее. Он считал для себя провалом, если проиграет или же потерпит неудачу. Нельзя быть слабее. Точно ли он сам пришел к этому мнению? Конечно, нет. Изначально он даже не задумывался на этот счет, только когда переходил в среднюю школу. И у него был выбор. Обычная школа или же неофициальная военная школа.       Тогда он советовался с отцом и матерью, ведь они явно знают больше и смогут дать наставления. От отца он услышал, что может спокойно окончить школу и дальше пойти в юриспруденцию. Тоже самое, просто не так травмоопасно и будет рядом с сестрой. А вот Туан… Она ему сказала, что в обычной школе он не будет сильным и не сможет защитить свою семью.       Он не собирался выбирать обычную школу, хотя отец очень настаивал, чтобы тот пошел вместе с Виён в одну школу. Но Джими с раненого возраста слышал от других детей про это неофициальную школу. У неё не было названия, но многие называли учеников волками, тиграми, псами, львами и шакалами. В этой школе были случаи смерти на ринге или экзамене, передозировки или же самоубийство. Многие родители старались добиться справедливости и закрыть это «кровавое место», только вот ничего не получилось. У них есть связи с людьми выше и именно по этой причине трудно им препятствовать. А после слов матери, он точно решил, что будет учиться именно там.       С этой школы все выходили с прекрасной подготовкой и корочками, но расходились по разным дорогам. Многие выбирали направление юриспруденции и на благо общества, становились защитниками порядка. Но были и те, кто понимали, раз есть добро, значит есть и зло. Уходили на чёрный рынок, примыкали к группировкам или же попадали в самые масштабные мафии. Многие богатые люди, которые не понимали всей «кухни» в этом месте, выбирали зло и умирали в этом. Хотя вторую дорогу выбирали отчаявшиеся люди или те, кого не ждут. Но таких к несчастью не мало, ведь 70% учащихся составляют дети из детского дома.       Джими был спокойным и уверенным, месяц проходил в нормальной, на удивление обстановке в лагере и жизни. Никто никого не убил за этот момент. К счастью, а может и к сожалению. Ему всегда было комфортно. Здесь, четкий устав и правила. Здесь строгие наставники, но были и те, кто прекрасно понимали и могли дать дельный совет. Они были на равных. Здесь нет понятия дети богатых или детдомовские. У каждого есть право стать лучшим среди других солдат. — Эй, Джими, — крикнул один из парней, пока Чон разговаривал со своим другом, неподалёку от места проведения следующего экзамена. Сегодня предпоследний день, и они уедут из лагеря. Конечно, сдают нормативы и прочие экзамены. Но, видимо, многие решили испортить последние дни жизни в этом лагере. Джими если честно готов уже прибить кого-нибудь. — Что? — отвечает Чон, смотря на компанию, что стояла напротив него. С трудом сдерживал желание, чтобы не засмеяться им в лицо. Джими не был тем, кто презирал людей ниже по статусу, но и не любил, когда те пытались изобразить из-за себя что-то. Ему казалось, что ничего хорошего в этом нет. Если ты слабак, ищи того, кто сильнее и не пытайся завалить того, кто сильнее. Не будь глупым. — А ты неплохо качаешь, — говорит парень, слегка толкая того рукой в плечо. Не сдвинулся. — Мы тут хотели спросить, твоя мать… Она свободна будет? Сколько берёт за час?       Чон лишь вздыхает на это и сжимает руку в кулак. Почему всем нужно доебаться до его семьи? Неужели каких-то других целей или причин нет? Он может вдарить им по самые яйца, но это будет штрафной их команде, и наставники спокойно не отнесутся. Один из его товарищей уже выставил руку, чтобы Чон не смог навредить, и давал понять, что нужно проигнорировать. — А твоя сестра… — Ебальник завали, хуесос, — вот и поговорили. Джими лишь успел ударить одного из них в нос и прошел через их компанию, возвращаясь в свой корпус. Его друг, что стоял рядом, побежал вслед за ним. Ситуация и вправду накаляется.       Экзамен. Все были в специальной одежде и проверяли свое оружие. Они поделились на команды и к его несчастью, эта компания, которая его вывела. Была именно с ним. Он старается отбросить плохие мысли и желания в сторону, ведь нужно сдать экзамен, а остальное его не волнует. У него есть цель, он обязан её выполнить. Ему нужно прекрасно сдать этот экзамен, ведь пока он первый в рейтинге, но его могут легко скинуть ниже.       Стоя на линейке, Джими кидает взгляд на своих сокомандников, и рассчитал, с какой скоростью они тут все передохнут. Ему даже в армию не так страшно идти, хоть сейчас забирайте. Сжимая в руках винтовку и проверяя повторно свое снаряжение, а после окидывает проверяющим взглядом других. Здесь умереть в два счёта. Многие и на танках умудряются умереть. Хотя у них защита лучше всего, и туда отправляют обычно самых молодых, те, кто ещё не набрались опыта. Они обычно самые младшие двенадцать и до четырнадцати лет. — Начали!       Последний экзамен, суть которого — поставить флаг на отведённые территории. Только добраться до них нужно через лагерь другой команды. Окопы они подготовили на других экзаменах, как и территорию для лагеря. Многие менялись и знали слабые места, а кто-то какие-то лазейки. Поэтому первым делом они разрабатывали тактику. Правда, снаряды со стороны противника полетели быстрее, чем они ожидали. Чон следил за их флагманом, ведь ему нужно подобраться к другой стороне. Если их флаг окажется в руках врагов, они моментально станут проигравшими.       Джими заметил, что флагман под защитой и собирался уже менять свою позицию, так как он по большей части снайпер. Радует, что пули резиновые и убить ими нельзя. Однако внезапно произошло несчастье. Один из солдат случайно подорвал мину и оказался в ловушке. Чон повернулся и моментально прижался к земле. Его могло задеть. Товарищи сразу же бросились к нему на помощь, но время шло, и каждая минута была на счету. Цыкнув и передвигаясь к месту трагедии, ведь он находился ближе всех.       Наконец, удалось извлечь раненого солдата из подвала. Его тело было измято осколками и грязью, но его глаза горели решимостью и огнём. Он был готов снова вернуться на поле боя, Чон слегка приоткрыл рот от удивления. — Я смогу, — говорил товарищ, как Джими ухватил его за плечо, прижимая к земле, чтобы того не задело снарядом. После посмотрел на отведённое место. Никто из учителей не колыхнулся. Конечно, пусть тут хоть все передохнут. Большинство здесь из детского дома, и они не привыкли получать помощь от высшего общества. Чон закинул его руку на плечо и увидел, что его товарищи уже бежали к ним, как и собственно, солдаты из команды Джими. — Ты… — Заткнись, я отнесу тебя к тем окопам, перевяжу раны и оставлю там до конца экзамена, — прервал того Чон, помогая ему передвигаться, и преклонял голову, когда очередной снаряд пролетел в нескольких метрах от них. Его щеку задело, из-за чего кровь хлынула. Как же не вовремя. Прикусив губу, они наконец-то дошли до окопов. Положив товарища на землю, Джими достал рацию из внутреннего кармана. — Медики, здесь серьёзное ранение, — проговорил Джими, включая геолокацию по которой смогут найти парня и оказать ему помощь. — Как он? — кричит парень, ведь уши уже заложило по полной программе, и они с трудом друг другу слышат. Что уже говорить про понимание. Джими понимает, что этот один из их компании. Они из детского дома и их явно не ждут родители. Всем будет плевать, если они умрут. Даже грустно от такой мысли. Поэтому нужно сделать так, чтобы он не умер. Пусть ценят эти крупицы жизни. — Сложно сказать, — отвечает Джими, расстёгивая его куртку и видит кровотечение с множеством осколков, — нужен спирт, иголка с ниткой и бинты, нужно убрать осколки, после перевязать до прибытия медиков.       Джими не боялся смерти. Он боялся того, что проживет жизнь без пользы. Умрет и никому не поможет, многие посчитали бы, что это глупо. Но он всегда был тем, кто переведет бабушку через дорогу, поможет донести тяжелый сумки или же посидит с ребёнком. Большинство людей думают: если ты богатый, значит полное дерьмо, как человек. У Джими живой пример — его мать, которая ненавидит бедность, но он лишь фыркает на это. А она далеко ушла? Будто она родилась с серебряной ложкой во рту. Ей везде помогал отец. Может и семья, но Джими про это не имеет информации, и слава Богу. Вышло так, что родители их родителей не особо то и любят внуков, поэтому они уже смирились с тем, что не владеют многой информацией. Да, она сейчас известная модель и актриса, но ведь в этом ей помогли, причём не маленькие деньги. А свои усилия какие она приложила? Что ездит на съемки и забывает про то, что у неё вообще есть семья? Да нахер такая жизнь нужна.       Он не такой. Джими часто ездит по детским домам и проводит время с детьми, выделяет деньги и даже для кого-то является спонсором. Виён же выделяет деньги для бездомных людей и животных, помогает старикам, детские дома и благотворительности. Этой идей их заразил отец, ведь тот выделяет огромные суммы для разных детских домов. Джими сам воспитывался в детском доме, пускай и не так долго, но он понимает, что условия для жизни там не самые лучшие.       Джими хочет семью и понимает, что фирма отца в будущем перейдёт ему. Виён будет как партнёр, но она в жизни не станет главой и не будет управлять всем этим. Потому что сама не хочет, конечно, они оба имеют представление насчет работы отца. Правда, они слишком разные. Джими любит все по графику, нагрузку на мозг, работу в офисе, а Виён — творчество и неизвестность. Единственное, что их соединяет, так это то, что они оба идут на жертвы для своей семьи. — Эй, подержи его, другие продолжайте защиту и поставьте уже черты флаг, — кричит Джими, экзамен пора сворачивать. Раненых много, и у него самого уже неистово болит бок из-за раны. Его точно прибьет Лиса, когда он приедет домой. Он владел навыками оказания первой медицинской помощи не только благодаря школе, но и Ким.       Ким Лиса — единственная дочка Намджуна. Джими, если честно, никогда бы не стал общаться с ней, считал её просто красивой девочкой и душнилой. Но уже в десять лет подарил ей букет цветов. Неважно, что из сада соседки, которая его чуть не убила. В каком — то альбоме даже есть фото, где они фотографировались с этим букетом. И ещё тогда он сказал, что обязательно сделает ей предложение. Сейчас они стали старше. Лиса заканчивает в этому году школу и будет поступать в медицинский университет, а Джими выберет по ситуации.       Он чувствует к ней симпатию, но пока не знает, что чувствует она к нему. Не хочется окончательно сломаться, ведь он слишком долго делал свой образ и не хочет рассыпаться так быстро. Поэтому у него есть время, чтобы окончательно принять решение и всё взвесить. За весь месяц они списывались каждый день, и Ким даже предложила сходить погулять после лагеря Джими. Тот, естественно, поддержал эту затею.       Один парень держал того за руки, пока Джими пинцетом убирал осколки. Конечно, врачи подоспели не сразу. Поэтому Джими почти был готов зашивать рану, как пришли врач и забрали того на носилках. Вытерев пот со лба и откинув иглу в сторону, Джими выливает спирт на руку и смывает кровь товарища. Зайдет к нему после экзамена. И вообще, какого черта здесь гранаты и бомбы? Разве они не были запрещены? Это явное нарушение. — Пиздец, чтобы их очко разъебало, — проговорил Джими, перекинув винтовку, и продолжал идти в полусогнутом состоянии в окопах. Их флагман ещё жив, слава богу. Снимая винтовку с предохранителя и направляя на одного из врага, останавливается, замечая, что у одного из товарищей проблемы и поэтому выстреливает уже в помощь своему сокоманднику. Черт, там вообще за территорией следят? Только ближнего боя ему не хватает.       На уроках психологии они часто говорили о морали и о ценностях жизни, Джими всегда смеялся с этого. Почему тогда их выгоняют на поле с оружием и они буквально воюют друг другом? Звучит даже как — то странно, ведь самая большая война идёт в слоях общества. Кто — то приезжает на крутой тачке со своим водителем, а кто — то пешком или же на маршрутках. Поэтому Джими старается не ездить на машине или же выходит за квартал от школы. Не любит выслушивать про свой статус. Хотя его лицо мелькает на обложках журнал. Многие даже спрашивали какие-то мелочи. Мол, моя девушка — твоя фанатка, можно автограф? Интересно, как ему ещё не разнесли мурлетку….       В голове Джими мысль только о том, что у него будет корочка и в университете это зачтется, и он сможет не проходить практику. Хоть что-то нормальное от этого места. Но без ближнего боя не обошлось. Пришлось все-таки подраться. Чон смотрел на время. Прошел час, а флагманы до сих пор идут к лагерям. Видимо у всех неплохая подготовка. Может пойти на пасаран? Вряд ли поможет. — Юми, прикрой меня, а после займи южную позицию, попробуем пробить их стену и дать нашему флагману больше защиты. Следи за мной и не сдохни за это время, я твой труп не дотащу, — проговорил Джими, слегка хлопнув его по плечу, только после этого выбрался из окоп, проскакивая между товарищами. Следил, чтобы его повторно не задело, а то кровоточивого бока ему вполне хватает.       Передвигаться по такой местности трудно, особенно когда на тебе тяжеленная форма и винтовка на плече. Тем более следить, что тебя реально прикрывают и ты не как пушечное мясо бегаешь, довольно трудно. Замечая, что он уже приблизился к своему флагману, кратко объясняет тактику наступления и прикрытия. Самая обычная обманка, правда она хорошо работает, когда вас много, поэтому с её помощью они легко могли добраться до территории лагеря. Уже там Джими занял позицию, аккуратно подстреливая других и давая своим подобраться. Он не из тех, кто хочет убить, просто дает им потеряться в пространстве.       Последний рывок. И их флагман ставит флаг. — Экзамен окончен, сдать оружие и разойтись по комнатам, — проговорил голос из колонок, что были расположены на деревьях. Ведь тут реально можно помереть, благо у него бок зацепило и пару царапин. Нужно пойти проверить как там остальные, вдруг кого — то до медицинского кабинета нужно дотащить. Джими лишь вздохнул, опуская винтовку и ещё раз глянул на поле. — Отчислюсь нахуй из этой шараги.

***

— Привет, сестрёнка, — говорит Банхо, помахав ей рукой, как только видит Туан, которая садится на белоснежный диван в его доме. Она приехала ненадолго со своих съемок, ведь Виён уезжает сегодня домой и ей удалось выбраться. Так как ей надо встретиться со своим братом и обсудить все мелочи. — Привет, как идут дела? — спрашивает Туан, мягко улыбаясь брату. Никому она так не улыбалась, как ему. Даже своему мужу. Неудивительно даже.       Пак Туан и Мин Банхо, они сводные брат и сестра. Одна мать, но разные отцы. Когда Туан сообщила своей семье, что беременна, те отнеслись сначала плохо, а спустя время приняли как должное. Биологический отец Туан вечно выпивал, мешал развиваться матери. И в один из дней произошла трагедия. Семилетняя Туан зарезала своего собственного отца кухонным ножом. Она сделала это разумно и в трезвом уме. Мать была всегда красиво и худой, даже не стройной, а именно худой. Самое главное — умной и рассудительной.       Когда Туан совершила это преступление, ей ничего не было. Даже в личном деле про это ни слова. Мать смогла замять дело и нашла себе богатого хахаля. А у того был сын от первого брака. Банхо. Только Туан не взяла фамилию отчима и нигде не афишировала, что Банхо и Даниэль — её родственники. Об этом никто не знал. Все было спланировано и складывается лучше, чем можно себе представить. Они знали, на какие риски идут. Даниэль родился уже в браке родителей и рос под гнетом старших. Конечно, он вырос со склонностями, ведь какой нормальный подросток будет помогать своему брату с поставками женщин и наркотиков?       Туан по-началу и вправду любила Чонгука, но когда его родители уничтожили бизнес её отчима и весь дом, который они заново построили. Отчим, который заменил ей отца и поднимался с самых низин. Имел стабильный заработок, а после все уничтожили в ноль. В один миг они стали никем. Мать всегда работала много, но с трудом получала чуть выше средней зарплаты. Конечно, такая потеря стала ударом. Хоть они и поднялись с этих низин, после этого у матери на голове стало больше седых волос, а у отца ухудшилось здоровье. В те времена Банхо поднимал свой подпольный бизнес, а Туан разворачивала свою карьеру на все градусы. Но всё это время у них в голове было только одно. Месть. Причем они не мстили родителям Чонгука, они решили отыграться именно на нём. Ведь после всего этого материнских чувств как небывало, и любви к мужу тоже. — Вы подготовили взрывчатку и прочее? — задается вопросом Туан, слегка изогнув бровь и следит за реакцией брата. Банхо усмехнулся и разводит руками, словно и не в курсе этого. Пак лишь цокает на такое несерьезное поведение старшего брата. — Обижаешь. Все в лучшем виде, как только мы твоего пасынка отпиздим, здание взорвётся. Плохой бетон уже доставили, раскидаем в разных местах. Подстроим документы, но, — говорит Банхо, тем самым заинтересовав Туан, и та словно прислушалась.        Они ненавидят семью Чон. Даже Туан, что когда-то любила Чонгука до бабочек в животе. Готова глотку ему перерезать, но она теперь медийная личность и не хочет пачкать свои перчатки. Трудно работать в одиночку, но когда у тебя есть брат. Это намного проще. Особенно когда их двое и цель у вас одна. — Если эта девчонка не будет ломаться, прости уж. Но я сделаю так, что Чонгука выпустят. Сестра, без лишних мыслей, но у твоей доченьки неплохая грудь и задница, — Банхо не успел договорить, как его прервал смешок Даниэля. Тот стоял в красном махровом халате и держал стакан, с каким — то смузи в руке. — Думаешь. Она продержится? Ты видел, что она из борделя бежала так, что туфельки бросила. — Золушка, — сказал Банхо, а в глазах черти играют и молнии сверкают. Даниэль перевёл взгляд на Туан, а та на него. Банхо средней ребенок в семье и у него свои бзики, поэтому они часто наблюдают за этим. Особенно когда дело касается постели. Там буквально каждый сам за себя, ведь Банхо не будет нежничать. Они это знают, так как живут вместе уже очень давно. — Она согласиться, действовать будем тихо. Будет предупреждение твоему муженьку, а после уже кинем кости на стол. Ты все — таки сука Туан, так своего мужа подставляешь, — говорит со смехом Банхо, а Туан только рада и может даже счесть эти слова за комплимент. — Детей своих мучаешь. — Я их ненавижу. Пусть хоть все передохнут, я поживу в загородном коттедже. Полиция нагрянет, сообщите мне. Ясно? Без своих фокусов, нас в прошлый раз чуть не раскрыли. Вы знаете, на что способен Намджун и какие связи у Чонгука, — говорит Туан, постукивая своими ноготками по деревянным подлокотникам. Даниэль лишь хмыкнул на это, а Банхо проигнорировал. Только пусть попробуют завалить это дело, она их в этом доме подвесит. — Звонили Господину? — задается вопросом Туан, ведь если хочешь кого-то убить, нужно объединяться с кем-то посильнее и у кого есть опыт. Тем более обычную мышь можно отравить, а вот огромную крысу… В одиночку не каждый сможет, ведь Чонгук хоть и не связан с таким бизнесом напрямую, мешает очень сильно. Да и затаившая ненависть семьи определённо играет свою роль, огромную роль.       Бизнес Чонгука перекрывает большое количество поставок и закладок, встреч и прочего. Плюс конкуренция, многие уходя с рынка из-за разорения. Такое кажется смешным, но бизнес Чонгука играет настолько огромную роль, что обойти трудно. Почти все договора идут через него и его компанию, он принимает большую часть заказов и делает на этом приличные деньги. Вроде обычная фирма связанная со строительством и дизайном, но мебель на заказ и прочее. Куда не глянь, а фирма Чона имеет свои замки, и не факт, что ключ подойдёт. — Да. Он прислал нам документы и сказал, что приедет через пару недель поглядеть на Чонгука. Ты же знаешь, он готов слюни пускать на фирму Чона. Не удивительно, если он каждый вечер и стонет с названием фирмы на губах, — говорит Даниэль, слегка фыркая, тем самым вызывая смех у Туан. Все знают, что если ты партнер Чонгука, ты в масле купаться будешь. — Ладно, я поехала, у меня ещё есть пару дел. Кстати, как тебе новая партия девушек? — невзначай спрашивает Пак, убирая рабочий телефон в сумку и поднялась с дивана. Поправляя сумку на плече, смотря на своих братьев. — Неплохие. Но девчонка Юнхо меня раздражает, хочу её за 100 долларов продать и снять этот геморрой. Пусть хоть убьют, — отмахивается Банхо, ведь ему это было неинтересно. Конечно, эта девчонка из богатой семьи и не будет прогибаться, что он вообще ожидал от такого товара?       Продажа людей всегда азарт.

***

      Джими поглядывал в окно автомобиля, пока писал сообщение Лисе, они хотели встретиться в кафешке ближе к вечеру. У него сейчас каникулы, а у неё заочное обучение из-за заболеваний в классе. Поэтому хотелось бы с ней погулять и хорошенько отдохнуть. Пока на лице играет легкая улыбка, водитель, что привык видеть вечно недовольных детей, лишь удивленно хмыкнул. Такая редкость. — Что за черт, — неожиданно говорит водитель, притормозив и поставил автомобиль на ручник, после чего открывает дверцу машины. — Что случилось? — спрашивает Джими, дописав сообщение в чат, и блокирует телефон. Открывая дверь автомобиля, и видит, что на дороге разбросаны камни и им не проехать. Ну и вот, какая мразь так делает? Им теперь ещё и камни убирать. Он и так после лагеря бы не поднимался с кровати несколько дней, а ещё лучше получить после такой бойни отпуск. — Давайте уберем их и домой поедем, быстрее будет.       Они ехали объездной дорогой. Сейчас обед и будет большое количество пробок на центральной. Именно по этой причине здесь мало машин, что очень хорошо для них. Джими думал о своем, пока убирал камни в сторону, как услышал звук мотора мотоцикла. Поэтому отошел в сторону, чтобы пропустить их уже по убранной части дороги, пока неожиданно они не остановились возле их машины.       «Ну, здравствуй, жопа новый год. Это ещё чё за подгон?» — Молодые люди, — начинает как-то дружелюбно водитель, как его оглушили камнем по голове. Сказать, что Джими в шоке, ничего не сказать. Брови слегка подлетели, а глаза расширились от удивления. Блеск. Только этого цирка ему здесь не хватало. Он слишком устал и имеет травмы после лагеря, да и плюсов на его стороне нет. Он один, а их двенадцать… — Ты же Джими, да? Босс за тебя отвешал огромную сумму, но обрадуйся, мы тебя убивать не будем. Жить захочешь, выживешь, — проговорил парень, направляя арматуру прямо в лицо Джими. Он, конечно, не самоубийца, поэтому пригнулся и снизу смотрел на парня. Сжимая руку в кулак и вспоминая прием, хоть какой-то толк от лагеря. Нанося удар тому прямо в подбородок. Но реальность — это не фильм, где один дерется, а другие смотрят. Поэтому те, что до этого стояли в стороне, ринулись в его сторону.       «Бляздец…»       Это было последнее, что пролетело в голове Джими, прежде чем он завязал пучок на затылке.

***

Чонгук выдыхал дым сигарет, пока Тэхен поджигал её конец.       Утро начинается с сильной боли в ногах. Вот ему урок, почему нельзя носить дешевую обувь на большое количество времени и не маленькие расстояния. Тэхен слегка мычит, и до него не сразу доходит, что лежит он не в своей комнате. Понять ему это дает дохера красивая люстра на потолке и постель явно не его. Приподнимаясь на локтях и слегка приоткрывая глаза. Все размыто.       Вспоминая события вчерашнего дня. Как он оказался в доме? Уснул же в машине. Получается, Чонгук его перенёс? От такого он бы завизжал, как подросток, да только он уснул в той же одежде. Надо пойти переодеться в домашнюю. Чонгук, видимо, уже на работе. Нужно вставать и кормить детей. Да, именно детей. Теперь он с собаками подружился, что очень удивительно.       Заходя в свою комнату, он, кажется, понял, почему спал в комнате Чонгука. Ведь Рекс и Риччи развалились прямо на его постели, явно не собирались спускаться. Как мило с их стороны, но как бы спит он здесь. Поэтому, встав в позу руки в боки, Тэхен недовольно на них посмотрел. Пытался быть устрашающим? Плохо получилось. Раз собаки просто отвернули свои мордочки и продолжили спать. — Все с вами понятно.       Тэхен открыл шторы, тем самым в комнате стало моментально светло. Открывая окно, чтобы проветрить в комнате, все-таки жарко. Со стула берет свои домашние шорты и поверх оверсайз футболка, садясь на стул и закидывая ногу, решил проверить пластыри на мозолях. Съехали, придется новые приклеить. Нога сама спала с колена, а голова уже была запрокинута к потолку.       Вроде только встал, а уже ничего делать не хочется. — Кеиджи, что ты хочешь сегодня на завтрак? — спрашивает Тэхен, пока младший Чон умывается. Он уже усек, что помогать нельзя, ведь тот хочет делать все сам. Если Ким что-то сделает за него, сигнализация в доме разбудит весь Сеул. — Ам. Я хочу сам приготовить! — вот тут Тэхен уже начинает переживать. Нужно снизить травмоопасность на кухне до нуля. Иначе он сам здесь инсульт получит, пока будет за ребенком приглядывать. Может пойти на хитрость? — Ммм… Котёнок, я хочу приготовить тебе что-то вкусненькое, поэтому у меня есть идея, — Тэхён решил, что лучше он сам подумает насчет завтрака. — Сможешь нарисовать меня? А то ты всех рисуешь, а меня нет… Мне так обидно. — Хён, не обижайся! Я прямо сейчас нарисую! — проговорил мальчик, наспех вытирая лицо полотенцем и прихватив своего плюшевого зайца. Которого таскал везде с собой, побежал в свою комнату. Тэхен на это лишь улыбнулся, убирая маленький стульчик в сторону. Ребенок не доставал до раковины, поэтому он купил стульчик.       Спускаясь на кухню, Тэхен включил телевизор на музыкальном канале. Приготовить он решил кашу, про ужин стоит спросить у Чонгука. Написать нужно прямо сейчас, иначе забудит. Заодно отблагодарит за то, что принёс его в постель. Похлопав по карманам, он понял, что телефон остался в тех штанах. Вздохнув, Ким набрал воды в кастрюлю и поставил на плиту. Только он обернулся и перед ним оказались Рекс и Риччи, которые намекали, что их надо покормить, может сегодня их выгулять? Он ещё ни разу их не выгуливал, обычно это делает Виён или Чонгук, редко Джими.       Присев на корточки, Тэхен достал из ящика корм и разложил его по разным мискам. Наполнив вторые водой, убрав все пакеты обратно в ящик и подсыпал порошочек с витаминами. Чонгук говорил, что утром или вечером надо это делать. Покинув кухню, чтобы найти свой проклятый телефон, Тэхен прошел мимо зала, где были разбросаны документы. Чонгук видимо был нервный, раз столько всего валялось и не на своем месте. Ким лишь вздохнул, начиная собирать листы и книги, которые валялись на полу. Отнесся все в кабинет к Чону, он все-таки смог дойти до своей комнаты.       Найдя свой телефон, Ким сел на кровать и оперся локтями на колени. Удаляя пришедшие сообщения в окошке уведомлений, он увидел пару сообщений в чате от семьи Чон. Его туда добавили на всякий случай, как он понял туда скидывают что-то связанное с ними. Зайдя в чат он увидел фотографии из зоопарка, слегка улыбнулся и поставил реакцию. Найдя контакт Чонгука, он быстренько написал. Тот же все-таки на работе, вряд ли сразу ответит. «Доброе утро, прости, что заспался и не приготовил завтрак. Спасибо, что перенёс из машины в дом. Есть пожелания насчёт ужина?»       Тэхен отложил телефон в сторону, всё-таки Чонгук на работе, вряд ли он сразу ответит. Поэтому стоило идти готовить завтрак.       Чонгук ответил сразу.

«Доброе. Всё нормально, я всё-таки ещё помню как готовить. Не мог же я тебя там оставить. Хм… Как насчёт сходить в ресторан? Юнги хотел забрать Кеиджи на вечер.»

      Упускаем момент, что не Юнги хочет, а его мама. Чонгук лишь улыбнулся, ведь стоит ему заикнуться, что не с кем оставить своего сына. Мама Юнги тут как тут. Она очень любит детей Чонгука, поэтому с радостью может взять их к себе на выходные. Тем более Чон решил, что стоит кардинально менять свою жизнь. Теперь он знает правду, конечно, хотелось бы поссорить с родителями, если бы у него была такая возможность. Но углублять и так давний конфликт он просто не хотел.       Сидя за рабочим столом, выслушивая предложения партнёров и работников, Чонгук делал некоторые пометки. Они в этом месяце закрыли важный проект, государство и заказчики выделили огромные деньги. Работа осталась за Юнги, ему нужно было проверить это здание и официально подписать документы, как страховому агенту.       Время шле очень долго, хоть и Чонгук загрузил себя работой, лишь бы рабочий день закончился побыстрее. Раньше он никогда не возвращался домой прямо после рабочего дня, иногда шел в бар или же работал сверхурочно. Посмотрев на часы в очередной раз, тот лишь хмыкнул. 13:40. Рабочий день заканчивается в 19:00, не так уж и много.       На телефон пришло уведомление. «Оу. Ну раз есть с кем оставить Кеиджи, то можно. Мне стоит собрать его рюкзачок?»

«Не надо, у него там есть вещи. Я в районе семи подъеду, завезём Кеиджи и поедем в ресторан.»

      Вечер обещает быть многообещающим.       Тэхен готов визжать от этого, но старается держаться. Он ведь не какой-то подросток уже. Приготовив кашу и положив в тарелку, тот задумался. Кеиджи явно просто так не съест, поэтому решил украсить фруктами и сделал мордочку в виде котика.       Поставив тарелку на столик, Тэхен позвал Кеиджи и тот прибежал, но не сразу. Ким как раз убирал остатки в контейнер, а кастрюлю ставил в раковину. Пока его не подёргали за штанину, поэтому вытерев руки он повернулся и видел, как Кеиджи слегка мнётся. — Вот, я нарисовал, — проговорил тот, быстро протягивая рисунок. Тэхен присаживается на корточки и берет рисунок в руки, слегка улыбаясь. — Очень красиво, но кто это рядом со мной? Папа? — спрашивает Тэхен, показывая на силуэт и переводит взгляд на ребёнка. — Да! А это я. В парке ты ему так улыбался, я думал, что у вас улыбки как из фильмов, — говорит загадочным голосом ребенок, прикладывая палец к губе. Правильно говорят, что дети всегда все понимают и видят. Тэхен кладет рисунок на стол и усаживает Кеиджи на стульчик. Надевая ему грудничок, чтобы тот не испачкал футболку.       День пролетел незаметно, собак Тэхен все же выгуливал. Он два раза чуть не разбил себе нос, ведь эти два амбала решили, что самое то пробежаться. Ким конечно не совсем слабый, но его чуть не унесло. Дом был как и всегда чист, ближе к трем пришел садовник. Тэхен никогда не лез к нему, просто здоровался и отдавал перекус. Считал, что все равно стоит покормить за такую работу, зарплату платит же Чонгук.       Ближе уже к вечеру, Кеиджи сидел одетый и смотрел мультики, обнимая своего зайчика. Тэхен же рвал и метал, у него в комнате был просто погром. Ему нечего надеть… У него весь гардероб, словно он до сих пор трудный подросток в переходном возрасте. Поэтому сидя на полу в куче одежды, он находит какие-то брюки. Словно со своего выпускного. Поверх белая рубашка, которая чуть-чуть больше. Вроде нормально. Найдя более удобную обувь, которая не будет сильно давить на мозоли. Сделал легкий макияж, все-таки у него не прошли синяки и их приходится замазывать. Сделав укладку, пару пшиков духов и вроде нормально. Рисунок Кеиджи висел на стене его комнаты, поэтому кинув последний взгляд на него. На лице заиграла улыбка. — Папа! — крикнул Кеиджи, когда Чонугк вошел в дом. Если честно он очень ждал момента, когда окажется дома. Это кажется таким приятным моментом, хочется каждый день так жить. Чон подхватывает своего сына на руки, целуя в щёчку и прижимает к себе. Пока тот заливисто смеется и обнимает отца, Тэхен спускался по лестнице и когда застал эту картину, улыбнулся. — Ну, что. Ты готов к поездке в дом дяди Юнги? — спрашивает Чонгук, поднимая зайчика и дает в ручки ребёнку. — Да! — Тогда пойдём, — говорит Чонгук, после переводит взгляд на Тэхена. — Тэхен-а, ты готов? Или нам подождать? — Готов. — Тогда едем.       Поездка до дома Юнги прошла в тишине, ребенка из машины забирал Чимин и выглядел весьма довольным. Потрахался что ли? Обычно он выглядит спокойным, а тут прям сияет. Тэхен решил, что после негласного свидания напишет ему. До ресторана они ехали в тишине, хотя неуловимые взгляд кидали друг на друга. — Прекрасно выглядишь, — начинает Чонгук, решив хоть как-то разрядить обстановку. — Не ври. У меня настолько скудный гардероб, что я неуверен насчёт своего внешнего вида, — честно отвечает Тэхен, слегка вздыхая. Он все эти годы работает на семью, не дай бог его мать умрёт на его глазах. Нет, ей ещё рано. Ей всего лишь 60 лет, Тэхен знает, что она все не переживут потерю матери. Может через несколько лет они придут в норму, но осадок будет сильный. Смерть матери убьёт его. — На выходных съездим в магазин. Обновим гардероб, — говорит Чонгук, спокойным голосом. Хотя он знает Тэхен и тот будет постоянно смотреть на цены, — Я все оплачу.       Вот тут Тэхен и заткнулся.       Явно не ожидал такого ответа, поэтому слегка смутился и просто отвернулся к окну. Пробубнив, что в состоянии купить себе эти дорогие тряпки. Чон лишь ухмыльнулся на это, он ведь после первого бутика сознание потеряет от цен.       Подъехав к ресторану, Чонгук оставляет машину на парковке и покидая машину, замечает, что Тэхен также быстро это делает. Ц, не даст поухаживать. Ким выглядит довольным, подходя к Чонгук он соблюдает лёгкую дистанцию. Прекрасно знает, что тот в бизнесе и его репутация нельзя испортить. — Здравствуйте. Я у вас заказывал столик на имя Чон Чонгук, — спокойно говорит Чонгук, притягивая Тэхена за локоть и аккуратно берет под руку. Ким выпал, опять. — А, да здравствуйте. Пойдем провожу вас к вашему столику.       Чонгук заказал столик в вип зоне, не любит когда куча людей его видит и тем более в компании с кем-то. Протянув Киму меню, тот уже знал, что закажет себе и лишь ждал, что выберет младший. Тэхен особо не был голоден, но всё же решил выбрать что-то простое. — Я выбрал. — Отлично. Официант, можете подойти?       Чонгук заказал себе твенчжан чиге, кофе и тирамису, Тэхен же остановился на токпокки в сырном соусе, ягодный чай и мороженое с печеньем. Пока они ждали заказ у них выдалось время на разговор, что очень радовало. Темы были самыми разными, начиная с прошлого и заканчивая планами на будущее. Тэхен задавал вопросы про детей, бизнес и успех. Чонгук же спрашивал про родителей, учебу и здоровье. У них были разные направления, но всё же смотрели они друг на друга с нежностью. Словно им снова по пятнадцать лет и в мире существуют только они, больше никого другого.       Существуют они и музыка. Тэхен с улыбкой вспоминает, когда они толкьо начинали этим заниматься. Он думал, что ничего из этого не выйдет и они просто забьют. Но увлечение перешло в нечто большее и именно это их скрепило.       Когда блюда подали, Чонгук попросил сразу счет и оплатил все картой, оставив неплохие чаевые официанту. Наверное такое в ресторане важно, Тэхен последний раз был в ресторане когда в школе учился. Там проходил почти весь выпускной.       Еле они уже в тишине, лишь иногда перекидывались дежурными фразами. Когда основное блюдо они съели, Чонгук попивал кофе и ел тирамису, пока Тэхен аккуратно собирал ложечкой слегка подтекающие мороженое. — Чонгук-и, — зовёт его Тэхен, положив немного мороженого на печенье. — М? — Открой рот, — говорит тот, протягивая печеньку с мороженым и следит, чтобы ничего не упало на стол. Чон послушно открывает рот и Ким слегка сглотнул, вроде ничего страшного, а ситуация краш.       Спустся пару секунд действия не заставили себя ждать. — Тигрёнок, — теперь уже зовет его Чонгук, как Ким отрывается от своего мороженого. — Открой рот.       Теперь уже Тэхен попробовал тирамису Чонгука, они определённо не созданы для таких мест. Дома покушать самое то или же на улице, благо в вип зонах отдельные места и их закрывает. Они всегда пробуют еду друг друга, никогда не было такого, чтобы они что-то не попробовали. Когда они были друзьями, то что не нравилось Тэхёну, всегда оказывалось в тарелке Чонгука.       Покидая ресторан, они посмеялись со своей серьёзности и немного покатались по ночному Сеулу. Этот город прекрасен. Даже ночью бушует, здесь нет отдыха, даже ночью этот город живет и является таким же ярким. Тэхен наслаждался этим моментом. Моментом проведённям с Чоном.       Чонгук с виду выглядел спокойным, хотя в душе уже плясал и готовился кричать. Они две запутавшиеся души, которые только сейчас нашли нужный путь. Подъезжая к дому, Тэхен выбрался первым и слегка потянулся, Чонгук же поставил машину в гараж и через переходник вошел в дом. Тэхен разулся и убрал обувь в шкаф, завтра уберёт в коробку. Проходя по лестнице в свою комнату, чтобы поскорее смыть с себя весь этот макияж и снять эту одежду.       Чонгук поднялся в свой кабинет, сменив одежду на обычную чёрную футболку и шорты. Телефон стоял на зарядке, а вещи из офиса покоились на столе. Увидев, что документы, которые в порыве гнева были раскиданы в зале, аккуратно сложены в стопочку на его столе. Тэхен. Конечно, как тот мог не заметить раскиданные документы.       Они пересеклись в зале, когда Чонгук шёл на кухню за водой, а Тэхен забыл свой телефон на первом этаже. Перекинувшись парой тройкой фраз, Чонгук чмокнул младшего в щеку и пожелал спокойной ночи. Тэхен ещё не готов к таким сюрпризам. От слова вообще. Поэтому его это очень сильно удивило, что он чуть не свалился на пол.       Ким общался почти весь вечер с матерью, а потом с Чимином. Глянув на время, тот понял, что пора на боковую, ведь он хотел встать пораньше и успеть проводить Чонгука на работу. Ему хотелось за этот месяц понять себя и свои чувства, нет, он любит Чонгука. Но готов ли он вновь бороться?       Время близилось к восьми утра, как будильник прозвенел и Чонгук разомкнул глаза моментально. Он чувствует себя бодро, а не так, словно поспал три часа. Неудивительно. Поднявшись с постели, тот зачесал рукой волосы назад и поправил свои штаны, которые слетели.       Чонгук проснулся от того, что ему приснился странный сон. Поэтому он уже не смог заснуть, просто прекрасно. Ему сегодня на работу, но тот решил, что нахер ему сон. Чон покинул свою спальню, выходя по коридору на балкон. Надо подышать свежим воздухом, чтобы хоть как-то развлечься. Чонгук стоял на балконе, докуривая сигарету и смотрел на то, как на улице бегали дети. Играли в догонялки, катались на роликах и самокатах. Видимо собирались в садик или же родители выгнали на улицу гулять, Чон не вдавался в подробности. Его дети не были такими. Джими вечно приходил побитый, всегда встревал в какие-то неприятности, а вот Виён старалась подружиться со всеми, правда её доброту не оценили.       Держа в руке сигарету и оставив её в губе, тот понял, что уронил зажигалку с балкона. Видимо не покурить ему, поэтому тот лишь вздохнул и начал жевать фильтр. Пока неожиданно конец сигареты не поджигают, Чонгук переводит взгляд и понимает, что рядом стоит Тэхен.

***

— Здравствуйте, Чон Виён, это вы? — Здравствуйте. Да это я, что-то случилось? — спрашивает Виён, что ехала уже домой со съёмок. Один месяц так быстро пролетел, что она уже возвращается домой. Джими уже должен быть дома. Он писал ей с вокзала, что уже едет домой по объездной. А это было приблизительно пять часов назад. Значит, он уже дома. Отец сказал, что они сегодня куда-то пойдут в честь этого. — Ваш брат попал в больницу, до вашего отца мы не смогли дозвониться. Можете приехать? Ваш мать отказалась и сказала, что вы можете подъехать. — Что… В какой он больнице? Что случилось? Он в порядке? — моментально спрашивает Виён, отлипая от спинки сиденья, рукой схватившись за плечо водителя. Тот слегка уменьшил давление на педаль, слегка сворачивая к бордюру. — Центральная больница, медсестра вас ждёт на стойке регистрации, — последнее, что услышала Виён, прежде чем откинуть телефон на соседнее сиденье. Сказав водителю, куда они едут, тот протянул ей бутылку с водой, но даже это ей не помогло. Что могло произойти? Как? Авария? Неужели они выжидали месяц? Это шутка? Он чокнулся? Что с Джими? Он только приехал с лагеря и так с травмами, а с ним что-то случилось. Она не может контролировать эмоции, начинает нервничать и всю дорогу была как на иголках.       В голове она думает, что это был Банхо или же недруги отца. Джими… Во что он вляпался? Они практически всегда заняты, но она не может понять, как он попал в больницу. Ехал же домой. Тем более, почему отец не смог приехать. Виён поджимает губы и в сотый раз берет телефон в руки, чтобы написать отцу.       Как только машина остановилась возле больницы, Виён вышла из машины и закинула сумку на плечо. Плевать на усталость и сонливость после съёмок, ей нужно к брату. Открыв двери больницы, она подходит к стойке и показала свои документы. Какое счастье, что они были с ней. Ей назвали номер палаты, также сказали надеть халат. Медсестра сказала, что отец и кто-то с ним уже находится в палате брата и до сих пор не вышел. Поднимаясь на нужный этаж, в нос бьет запах хлорки вперемешку со спиртом. Как же она не любит больницы. Она бы отдала все, лишь бы не приходить сюда. Поправляя сумку, что постоянно спадала с плеча. Стараясь уже сдержать последние слёзы, ведь взгляд медсестры был слишком. Слишком разбит. Может она себя накручивает? Конечно. С ним всё хорошо. Может разбил нос или же его разхерачило всмятку.       Открыв дверь в палату, она увидела Джими, что лежал на больничной кровати и не двигался. Пикающие аппараты, куча трубок, маска на пол лица, которая поставляла кислород. Тэхена, что сидел на стуле по стороне койки и плакал, а на другой стороне отец. Что склонил голову к постели, поглаживая Джими по руке, и не поднял взгляда. Теперь понятно, почему он не брал трубку. Видимо, как узнал, сразу ринулся сюда и телефон забыл в доме. Он даже не обратил внимание, когда она вошла в палату. — Виён, — проговорил Тэхен, увидев девушку, что застыла в проёме дверей и не входила внутрь. В голове пустота. Она не хочет принимать факт того, что это случилось с её братом. Он же такой сильный и ловкий, она ведь знает в какой школе тот учится. Она всегда восхищалась талантливостью своего старшего брата. Сейчас он лежит на койке, пока аппараты пиликают, и он почти весь перевязан.       Она думала, что морально умрет от ситуации с братом. Он ведь писал ей, что едет. Неужели он всё это время был в больнице? Сумка с грохотом упала, руки предательски задрожали на пару с губами. Из глаз потекли слёзы, самые болезненные. Они обжигали. Она не может сделать и шагу к койке. Ей кажется, она умрет, как только подойдет к нему.       Это её любимый братик. Который застукал её за первым поцелуем, громче всех поддерживал на всех выступлениях, всегда покрывал перед отцом или матерью. Она даже не хочет слышать, что скажут врачи. Он будет жить самую прекрасную жизнь. Ей просто кажется это все.       Чонгук, что никак не мог повернуться в сторону своей дочери. Приподнял голову и смотрел на своего сына. Его любимого и единственного старшего ребёнка. Как же его угораздило? Чон не мог найти оправдания данной ситуации, ведь Джими хоть и непоседа, но не да такой степени, чтобы его отправили на больничную койку. Тем более в таком тяжёлом состоянии.       Водителя нашли с пулей во лбу возле машины, а Джими был весь избит и не в состоянии даже говорить. Благо, что добросердечные люди увидели их и вызвали скорую. Правда, про полицию забыли.       Тэхен чувствовал грусть и даже не сдерживал себя, он весь месяц созванивался с детьми и узнавал про их успехи. Скидывал разные фотки, видео или же слушал их голосовые сообщения, а сегодня он приехал в больницу вместе с Чонгуком, где им сообщили, что Джими в тяжёлом состоянии и только после операции. — Пап, — тихо зовёт Виён, отводя взгляд на отца, после чего делает первый шаг к постели. Каблуки встретились с белоснежной плиткой, по всей палате раздался стук. Громко. — Что случилось с Джими?       Чонгук не может ничего сказать, в горле стоит ком. Нет. Он не может плакать, нельзя. Его ждет дома Кеиджи, которого они оставили с Юнги и Чимином. Виён, что сейчас ломается внутри, Чон переводит взгляд с лица Джими на Тэхена. Тот платочком вытирал слёзы и потекший нос, даже он переживает за его ребёнка. А его жена ответила, что сочувствует и постарается заехать после съёмок. От этого на душе становится плохо. Почему она бесчеловечна? Почему она ведёт себя так? Чонгук не может найти этому объяснение. Как никак это её сын. — Неизвестно. Но есть предположение, что их машину выждали. Его избили, а водителя убили на месте, — говорит Чонгук, рукой сжимая одеяло, и Виён подошла к койке, стоя за спиной отца. Тэхен поворачивает на них голову, смотря на них, и ему показалось, словно его волосы слегка качнулись. Рука Виён лежать на остром плече Чонгука, пока взгляд направлен на брата. В животе неприятно и даже как-то болезненно свело, становится неприятно. Словно они каменная стена и убьют того, кто сделал это.       Казалось, что хуже уже быть не может. Виён ревела всю дорогу, находясь на плече Чонгука. Тэхен держался, нельзя, потом. Машина остановилась возле дома и водитель бросил на них сочувствующий взгляд, Чонгук выглядел хуже трупа. Виён с трудом видела, куда ступают её ноги, вещи потом разберёт. Он чуть ли не запинается о порог, пока Чонгук ловит её за локоть. Они замечают, что в доме кто-то ещё есть. Поэтому пройдя в дом они увидели полицию. Вот только этого здесь не хватало. — Гражданин Чон Чонгук? — проговорил полицейский, показывая своё удостоверение. Чонгук же не понимал, что случилось и просто смотрит на офицера. — Да. Это я. Что, собственно, происходит? — Вы арестованы. Вы подозреваетесь в плохой постройке здания, что повлекло жертвы. Ваш спортивный комплекс, рухнул ровно час назад. Большое количество людей ранены, есть и потери. Вы имеете право хранить молчание и имеет право на адвоката, — проговорил полицейский, заламывая ему руки. Глаза Тэхена от шока увеличились до огромных размеров, что блять?! — Отпустите моего отца! У нас качественная фирма и всегда есть запас, — проговорила Виён, хватаясь за руку офицера и она даже лица его не видит. Пелена перед глазами. Её ногти вцепляются в его бицепс, пока Тэхен и Чимин не отцепляют её. Чонгук даже не может подойти к своей дочери, что за день? Его просто держат за руки, а Юнги? Чимин тоже выглядит подавленно, видимо его тоже задержали. Ещё немного и он начнёт употреблять. Полиция увела Чонгука, Кеиджи сидел и прижимал своего зайца к себе.       Как только Виён выбралась из их хватки, она в порыве гнева снесла весь стол и перевернула его. Забывая, что здесь есть младший брат. Собачки, что не ожидали такого шума, подорвались с места и убежали в другую комнату. Чтобы их не задело. Тэхен понимал, что она зла и ей больно. Причем за брата и за отца, даже матери рядом нет, некому поддержать. Чимин унес Кеиджи в комнату и включил мультики, оставаясь с ним. — Я подышу. Позвоню своему водителю, не смей идти за мной, — сказала Виён, схватив свою куртку и вышла из дома. Попутно стирая мокрые дорожки от слез со своих розовых щек, она редко так много плачет.       Водителя она просит отвести её в парк, чтобы погулять и развеяться. Всё таки ей нужно провести время с братом, тот определённо должен поправиться.Только она отходит подальше от машины и садиться на лавочку, как ей зажимают нос тряпкой. Вот только этого для счастья не хватает.       Она ничего не видит с первого раза. В глазах двоится только спустя пару секунд и несколько раз моргает. Она понимает, что её похитили. В шеи неприятная боль, видимо шея затекла. Естественно, её отключили и теперь она вообще в доступе. Но как только она смогла видеть нормально, то перед ней стоял Банхо и держал стакан с чем-то в руках. Вот пусть только выльет. — Очухалась наконец. — Это сделал ты? — задалась вопросом Виён, понимая, что руки и ноги связаны. Она просто лежит на кровати в бордели. Прекрасная перспектива на жизнь. Она это поняла, ведь она находится в комнате полностью красного цвета и на шелковой постели. Или у него такое в доме нормально? На стенах плети, разные цепи и прочие вещи для сексуальных утех. — Конечно, кто кроме меня мог бы устроить твоему отцу такие горки? — проговорил Банхо, садясь на кровать, проводя рукой от плеча Виён и до середины бедра. Какой же он мерзкий, что аж блевать тянет. Виён отворачивает голову в сторону, дышит глубоко и пытается руками перетирать, чтобы веревка спала. Где телефон? Конечно, скорее всего, упал, когда её сюда притащили или же забрали. — Слушай сюда, золушка, — говорит Банхо, ухватив Виён за подбородок и сжал, что губы слегка приподнялись от такого действия. — Жизнь твоего отца зависит только от тебя. Либо ты спокойно трахаешься со мной и я отдаю записи, в которых видно, что он не виновен. Или же твой отец умрет в тюрьме. Двадцать мертвых тел, более сорока раненых, и все они повешаны на твоего отца. А тебе никто не поверит. Что это сделал я. Что это я построил взрыв и подбросил бетон. Черт, да я хорош. Золушка, действуй, — говорил Банхо, после чего отпустил её челюсть. Словно намекая на то, что ему нужно от неё. Виён не является гетеро и уже тем более не горит желанием с ним трахаться, да у неё нет опыта. — Развяжи мне руки и ноги. Тут ведь полно охраны и ты сто процентов вооружённый, я тебе не девушка из фильма. Подстрелить сможешь, — говорит Виён, чувствуя, как одинокая слеза потекла и упала на постель. Мин приподнял её за плечи и перед этим показал ей нож, а после разрезал ей первую верёвку на руках, слегка задевая кожу. — Ауч, аккуратнее, — говорит Виён, потирая свои руки и потирает их. Замечая капельку крови, слизывает её языком. Ноги она уже сама развязывает, аккуратно поднимаясь с постели и понимает, что её сумка валяется прямо под кроватью. Стоит поднять. — Черт, я могу сумку поставить на тумбочку? — спросила Виён, слегка шатаясь и аккуратно складывая все в сумку. После чего ставит на тумбочку, возвращая свой взгляд на Банхо. Тот по хозяйски сел на кровать, смотря пьяной улыбкой на неё. — На колени, золушка.