La délivrance sanglante

Сентябрь выдался тяжёлым месяцем для всех, особенно с вечной непогодой. Сейчас, уже на последней неделе этого “чудотворного” месяца даже начал выпадать снег, а температура резко понизилась. Все лужи после ливней, которые никаким образом не могли испарится, стали дополнительной проблемой на дороге, а точнее они превратились в гололёд. Зато погода хоть немного успокоилась и больше нет бушующих ливней, грома и гроз на небе, есть лишь снежинки, спокойно кружащиеся в небе и оседающие на асфальт.

***

Казалось, что уже можно прощаться с жизнью и что спасения больше не будет, как вдруг Сяо просыпается на больничной койке. Это точно была не психиатрическая больница. Обычная палата с койкой, прикроватной тумбой и окном, где снег роился в воздухе. Всё тело болело и ныло также, как и голова. В голове постепенно образовывался рой из множества мыслей, которые так и не смогли обрести читающейся формы. Бесформенные клубы дыма в голове и не более, даже будто из головы стёрлись воспоминания о последних нескольких днях. Как он вообще оказался в больнице? Вдруг в палату вошла девушка со светлыми волосами. Робко оглянувшись она вошла внутрь с облегчённой улыбкой, когда заметила, что брюнет очнулся. Это оказалась Кокоми. Было непривычно видеть её в обычной повседневной одежде, а не в больничной униформе. — Слава Богу с Вами всё в порядке! — Воодушевлённо сказала девушка, подойдя ближе к койке, когда на неё уставилась пара удивлённых глаз. — Я уж подумала, что Вы погибли. Только сейчас в сознании всплыл образ блондина, который пронзает его плоть под ребром каким-то кинжалом, кровь, которая пропитала его одежду и как он потерял сознание. Будь он на месте Кокоми, он бы сам подумал, что человек умер и ему уже не помочь, но она, видимо, верила до последнего. — Откуда у него взялся кинжал? — Вопросительно посмотрев на Кокоми, он заметил, как она начала нервничать и перебирать прядь волос, явно пытаясь снять стресс. — Возможно, в этом есть доля моей вины… — Доля вашей вины? — Чувство тревоги и негодования лишь возрастало с каждым словом, которое было явно не по теме и не ответом на его вопрос. — Откуда у парня взялся кинжал? Отвечай на поставленный вопрос! Она мялась, явно не хотя говорить, что именно привело ко всему этому. Её неосмотрительность и забота к парню, вот что стало причиной сложившейся ситуации. Если бы она всё-таки повела его тогда сразу к кабинету психиатра, ничего бы этого не было. — Перед тем как привести Итэра к Вам в кабинет, я отвела его к Дотторе… — Дотторе? Это ещё кто? — Это тот самый безумный учёный, который просит называть себя «Доктор». На тот момент он пару дней назад просил отвести парня к нему в лабораторию перед тем, как отвести его к Вам на сеанс… — На несколько секунд она замолкла под злым взглядом брюнета. Его можно понять, можно понять почему он сейчас злиться, этот поступок мог стоить ему жизни. — Я не хотела этого делать и повела его сразу к Вам, но парень начал вырываться и указывать в сторону лаборатории… Я не смогла заставить его и подчинилась, отведя его к Дотторе. Этот безумный учёный видимо настолько злопамятный, что решил избавиться от него подобным образом. Получается, что и кинжал блондину дал именно этот учёный и заставил убить его, но он этого не сделал. Да, он пронзил его чуть ли не насквозь, но убить так и не смог. Он и никаких жизненно важных органов не задел, а обморок наступил лишь от шока. — Верно ли я понимаю, что из-за вашего мягкого характера я чуть ли не погиб? — Под суровым взглядом брюнета, Кокоми тут же кивнула и виновато опустила голову. С кем только приходится дела вести… — Я очень виновата в этом, я этого не отрицаю, но я даже не могла представить, что Дотторе попытается убить Вас через блондина! Но давление на Итэра с его стороны сделало своё дело, поэтому вы уже пару дней лежите здесь без сознания… Видимо шок был слишком сильным, раз он пару дней лежит здесь. Остаётся надеяться, что скоро у него получится отсюда выписаться, ведь кроме слабости никаких отрицательных эффектов нет, а с этим можно легко справиться и без помощи профессионалов. — Вы сказали под давлением, что это значит? — После этого случая блондин постоянно сидит в палате и больше не принимает препараты, которые мы ему предоставляем. Он вечно сидит под кроватью. Из-за этого инцидента я, все эти дни, пыталась расспрашивать его, потому что я понимала, что что-что здесь не так. В итоге я всё-таки узнала, что Дотторе угрожал ему и что он сам не хотел этого делать, пытался отнекиваться, но его чуть не задушили. Теперь всё по не многу начало становится по своим местам. Ну что за бред происходит в этой психиатрической больнице? Почему никто в принципе не следит за тем, что там происходит, почему всем плевать?! Даже когда чуть не убили одного из сотрудников, будто всем было плевать и лишь одна санитарка решилась вызвать скорую. — Это Вы вызвали скорую, да? — Да, Итэр выбежал из кабинета, видимо, после того как воткнул в Вас кинжал и тут же побежал за мной. Пытался отвести меня к кабинету, но я не понимала, что происходит, пока не поняла, что он ведёт себя как-то больно возбуждённо и не свойственно для самого себя. — И как я могу предположить остальным сотрудникам дела не было до того, что тогда произошло? Под внимательным взглядом, Кокоми робко кивнула, ясно помнимая к чему всё идет. Это было последней каплей, их психиатрической больнице суждено закрыться до лучших времён. Больница сама по себе выглядела очень потрёпанно и будто заброшено, ей требовался ремонт и остальные процедуры для того, чтобы привести её в божий вид. Про персонал даже говорить нечего, он ужасен и некомпетентен, таких сразу стоит увольнять. Но с этим он будет разбираться тогда, когда сможет договориться с директором этой психиатрической больницы на то, чтобы забрать блондина к себе. Забирать его к себе после того, как он чуть не убил тебя, конечно, безумно и ужасно, хотя это ещё мягко сказано. Теперь уж точно должно было остаться решение, чтобы просто перевести его в другую больницу, но… Так бы оно и было, если бы не факт того, что его заставили это сделать, а не то, что он сделал это сам. Не виновата его болезнь или голоса, которые скорей всего у него есть. В этом виноват реальный человек, который не желает добра как блондину, так и самому Сяо. Эта ситуация требует хоть каких-то действий и правосудия, но об этом чуть позже. Сейчас главное выйти с больницы и добиться «опеки» над блондином.

***

— Вы просите меня сделать что, простите? Сяо всё-таки смог добиться встречи с директором всей этой шарашкиной канторы. Конечно, он попросил об этом ещё тогда, когда находился в больнице, откуда его выпустили только спустя ещё два дня, чтобы точно убедиться, что с ним всё в порядке. Конечно же, сразу его просьбу не удовлетворили и даже хотели закинуть в долгий чёрный ящик, но стоит благодарить его дружеские отношения со своим начальством, которое всё быстро уладило и его приняли через день после выписки. Если бы не связи, он бы мог провозится с этим ещё долгое время. — Вы прекрасно слышали мою просьбу. Я хочу забрать пациента Итэра Ансан из вашей психиатрической больницы. — Холодным тоном повторил Сяо. За столом директора сейчас сидели трое. По одну сторону, за ноутбуком, сидел сам директор, мужчина сорока лет и по виду очень серьёзный; по другую — сидели Сяо и Кокоми. На самом деле, её тут быть не должно было, но Сяо понял, что она может повысить его шансы на то, чтобы его просьбу одобрили, ведь она может подтвердить все его слова, ведь сама не первый год работает в этой психиатрической больнице и видит все её ужасы. — Ладно если бы Вы просили об этом так, чтобы перевести его в вашу больницу для лучшего лечения, но вы просите, чтобы забрать его к себе на дом и лечить его там. Как вы это себе представляете? — Его лечение будет проходить в психиатрической больнице, но он будет туда приходить только для специальных процедур и сеансов с врачами. Всё остальное время он будет находиться у меня дома, под моим присмотром. Хотя по сути в таком случае блондин всё время будет под надзором Сяо и тогда шансы того, что его выкрадут уменьшаются. Это довольно хорошая стратегия, если так подумать… и если убрать всю вероятность того, что брюнет может оказаться жертвой очередного припадка… — Извините, но я не смогу Вам этого одобрить, — посмеявшись, сказал директор, откинувшись на спинку кресла. — Либо он будет проходить лечение в вашей психиатрической больнице и находиться там всё время, либо он остаётся здесь. На самом деле, не то чтобы у меня было огромное желание отдавать Вам очередного пациента, ведь у нас тут тоже всё прекрасно. — Это Вы говорите о своей полузаброшенной психиатрической больнице, где персонала будто со свалки понабрали? — Эти слова явно разозлили мужчину, ведь Сяо сразу заметил, как его лицо стало более недовольным и напряжённым. — А что не так с моим персоналом? Прекрасные люди, которые оказывают помощь своим пациентам… — Так вот почему у Вас тут лежит человек уже десять лет? В этот момент напрягся не только директор, но и Кокоми, которая понимала, чем это всё может обернуться. Никто ранее не смел так оскорбительно общаться с директором, напрямую тыча его носом в проблемы его заведения. Теперь она понимала, почему переговоры на перемещение пациентов проводило начальство Сяо, а не он сам. — Это отдельный случай. Наглый малец с характером, который только то и может что вредить людям. А это ещё одна причина не пускать его в мир, вдруг убьёт кого. Слышал, что он недавно Вас попытался пырнуть… — Он говорил это с едкой усмешкой, явно раздражаясь с того, что на лице брюнета не дрогнул ни один мускул. — Но этого бы не случилось, если бы не Ваш, так называемый, «Доктор» из лаборатории, который на самом деле даже доктором не является. В этот момент директор остолбенел, услышав о Дотторе. Неужели одна персона могла заставить его заткнуться? Это могло бы всё упростить. — Это достопочтенный учёный с великими открытиями и работами! Не смейте порочить его имя, зубы ещё не окрепли так о великих высказываться! — И чем же он велик? Тем, что ставит, своего рода, эксперименты на пациенте? Или то, что угрожает ему расправой за неповиновение? Ведь именно он заставил Итэра сделать это. Не его голоса, не его бред, а именно Ваш «достопочтенный учёный». — Передразнивания Сяо вызвали на лице директора злобный оскал, он явно не хотел соглашаться с этим и отступать от своих позиций. — У Вас нет на то доказательств! — Если Вам они сильно нужны, то можно расспросить об этом самого блондина. — Вдруг раздался голос Кокоми. Он был намного твёрже и увереннее, чем до этого. — Возможно, он не сразу захочет рассказывать, как мне, но в итоге Вы всё равно сможете получить правдивые ответы. — Что Вы имеете ввиду, мисс Кокоми? — Поднявшись со спинки стула, директор наклонился над столом, скрестив пальцы рук в замок. Никогда ранее Кокоми не смела и слова поперёк сказать кому-либо, а тут она решила встать на защиту «конкурентов». — После этого несчастного случая я пыталась общаться с пациентом и всё-таки узнала, что Дотторе угрожал ему расправой, если он не подчиниться. Когда парень начал сопротивляться, тот чуть не задушил его. — На этом бы она могла закончить свои речи, но она продолжила, — это не первый случай покушения учёного на жизнь блондина и Сяо прав, он проводит что-то вроде опытов на нём, что не идёт на пользу его здоровью. Он погибает! Его организм начинает уничтожать сам себя! В кабинете на некоторое время повисла тишина, которую никто не смел нарушить. Директор с холодной яростью смотрел то на Кокоми, которая нахмурив брови, наблюдала за директором, то на Сяо, который так и продолжал выглядеть абсолютно спокойно, будто то, что сейчас происходит никак его не касается и он лишь был третьим лицом во всей этой авантюре. — Это не значит, что во всём виноват Иль Дотторе, он уважаемый человек! Ставить опыты над людьми недопустимо! Вы просто наговариваете, а это самоуничтожение происходит лишь из-за болезни парня! — Но не Ваш ли персонал должен пытаться предотвратить это? Как никак он здесь для того, чтобы ему помогли. А с каждым годом ему всё хуже и хуже, как выясняется из бесед с вашими сотрудниками. — Подал голос Сяо уже не выдерживая всей тупости директора. Он топит ни за что. Пытается отстоять какую-то свою честь, которая давным-давно пропала в бездне его тщеславия. — Отдайте парня, и никто не узнает о ваших делах. Никто не узнает какие у Вас сотрудники и что у вас в подвале проводит опыты полоумный учёный, с какой-то неопределимой целью. Теперь тишину нарушал лишь нервный стук пальцев директора по дубовому столу. Он знал, что его упёртость никуда его не приведёт и что они абсолютно правы. Сотрудники никчёмные, а учёный безумен и преследует какую-то свою цель. — Я всё равно не смогу отдать Вам паренька. — Уже будто с жалостью говорит директор, опустив голову. — Почему Вы всё равно не сможете его мне отдать? Что Вам мешает это сделать? — Уже с недовольством восклицает брюнет, находясь в дюйме от того, чтобы не разнести весь кабинет. — Парня нам отдала полиция, но он всё ещё числится как ребёнок из дет. дома, и если вы хотите забрать его, то сначала надо будет разобраться с дет. домом, а точнее, скорей всего, оформить опеку, ведь он несовершеннолетний. Вот чего уж точно не ожидал Сяо — ещё и пытаться справиться с дет. домом. Каким образом именно это заведение держит над ним опеку? А как же та супружеская пара, которая усыновила его? Он ведь попал сюда именно из рук полиции! Что там могло такого произойти? С полицией он так и не смог связаться и тем более что-то выяснить, поэтому Сяо более не знал, как узнавать информацию о прошлом парня. Это всё выходило до безумства странным и запутанным делом для него. — Какого чёрта опека у детского дома? Разве не у той супружеской пары, которая его усыновила? — Дело было замято, и он попал к нам именно из рук полиции, поэтому я не знаю, что там и как, но опека сейчас находится у детского дома. Ещё немного и у Сяо начался бы нервный тик, но глубоко вздохнув, он откинулся на спинку стула и закрыл глаза, начав массировать свои виски. Во что он только вязался? — Напишите мне адрес этого детского дома, и я после этой встречи пойду к ним. Директор лишь активно закивал и, достав какую-то бумажку, быстро, чёрными чернилами, написал адрес и отдал его в руки Сяо. Оставаться здесь больше смысла нет, ведь документы от директора он получит только после документации парня из детского дома. Он лишь договорился созвониться с ним, когда разберётся с детским домом. На том их встреча и закончилась и Кокоми смогла быстро распрощаться и покинуть их, пойдя обратно на рабочее место, пока Сяо, томно вздыхая, ушёл разбираться дальше во всей этой пурге.

***

Все говорят, что нужно радоваться жизни. Радоваться тем моментам, что в ней происходят. Вечно улыбаться, смеяться и проявлять себя как друга для людей, а не как врага. Но что делать, если люди всё равно воспринимают тебя как предателя и врага? Ты ведёшь себя по-доброму, помогаешь и пытаешься утешить, но люди настолько жестоки, что лишь отмахиваются и оскорбляют тебя. Они ненавидят тебя за одно твоё существование. Времена в детском доме были самыми ужасными. Они настолько въелись в память, что ни одна болезнь не сможет их стереть, ни один голос в твоей голове не поможет тебе забыть этого. До конца жизни ты будешь помнить эти ужасные удары по своей коже, как тебя обливали кипятком лишь за то, что ты не такой, как они. Как все эти животные, которые зовутся детьми. Как они втыкали в твою плоть вилки до самых костей, смеясь над твоими слезами. Как резали твои волосы, после кидая их и тебя на холодный кафель. Вы не находитесь в одной шкуре. Они знают, что их скоро заберут благополучные семьи, их будут любить и восхвалять от того, как с ними жестоко поступили при рождении. Тебя же никто никогда не заберёт из этого Ада, ты останешься здесь до своего совершеннолетия, после чего тебя вышвырнут и оставят гнить на улицах. Но можно загнить и до этого момента, можно позволить этим детям убить тебя до того, как ты потеряешь последнюю частичку своей осознанной части. Сидя на холодном кафельном полу за раковиной в уборной, ты можешь ощущать только то, как твои раны жгут всё тело, как синяки болезненно пульсируют, как по твоим вискам стекает горячая кровь и как слёзы смешались с этой самой кровью, падая вместе с ней, в жестоком союзе, на белый кафель, оставляя кровавые пятна. Никакое логическое объяснение не приходит в голову, почему тебя так ненавидят. Все просто в одну секунду взъелись на трёхлетнего ребёнка, который ничего не знал и не понимал. Он хотел помогать, но ему этого не позволили. Взрослым было плевать что делают дети, поэтому на избиения никогда не обращали никакого внимания. Ты остался один. В этом месте ты можешь доверять только себе. Себе и своим голосам. Их хриплые, но звучные голоса всегда успокаивали. Их было много, и они были разными, и женскими, и мужскими. Единственные, кто мог понять и утешить. — Может… Может это я неправильный? — В ночной тишине раздавался тихий тонкий голосок паренька, утирающего слёзы рукавом своей белой рубашки. На ней также остались красные разводы крови, от чего слёзы лишь усилились. — Но разве это причина… бить? Я ведь ничего не сделал. Я лишь хотел помочь… За тихим всхлипом последовал следующий порыв слёз и рыданий. Прижимая колени к грудной клетке, он ни издавал ни звука, не хотя, чтобы кто-то нашёл его и наругал за то, что он всё ещё не спит. Никто в этом месте не будет относится к нему по-человечески, даже дети, которые по сути разделяют с ним одну участь брошенного семьёй. — …Почему семья меня бросила? Они тоже меня не любили? Я ведь… я ведь не плохой… У ребёнка никогда не получится понять всю жестокость мира в столь юном возрасте. Он никогда не сможет познать материнской любви и отцовской защиты. В маленькой блондинистой головке также проносились мысли о том, что вдруг у него могла бы быть сестрёнка или братик, но этого он тоже никогда не узнает. Ощутив новый приступ режущей боли в своих ранах, паренёк лишь сильнее вжался в угол своим дрожащим телом, скрываясь за раковинами и дальше. Единственными его спутниками сейчас были пляшущие тени на стенах и полу. Они всегда так красиво танцевали, что завораживали, от чего он мог смотреть на стену часами, наблюдая лишь за их плавными движениями. Он не знал под что они танцуют и как мог бы называться этот вид танца, но это было и не важно. Главное, что это красиво. Главное, что успокаивает. В моменте, наблюдая за Танцорами, блондин замечает, как одна из теней отделяется от других, бросая своего партнёра и идя куда-то в сторону своей будто порхающей походкой. Мальчик, выглянув из-за раковин, удивлённо смотрел на ту стену, где она остановилась. Силуэт этой тени был неимоверно красив, это точно была девушка с изящными, не слишком вычурными, формами, а по очертаниям её одеждой был не то плащ, не то балахон. Продолжая наблюдать за Силуэтом, в какой-то момент он заметил, как Оно выходит со стены. Его нога наступила на пол, потом вторая… Силуэт полностью оказался стоящим на полу, держа руки за спиной. Страх пронзил сознание мальчика, и он попытался сильнее вжаться в угол, прижав руки ко рту. Он не знал, что это такое. Ему и не хотелось знать этого. Лишь бы Оно не нашло его! Краем глаза он всё ещё мог видеть Его и как оно оглядывается. После же произошло невообразимое: пелена Тьмы спала с образа и теперь неподалёку стояла девушка в белом балахоне, будто греческом, капюшон которого покрывал её голову. Даже в темноте он смог заметить, как сразу после «перевоплощения» сверкнули её глаза, будто её радужка состояла из жёлтого и голубого цветов. Она вновь медленно оглянулась и сделав несколько коротких шагов, присела на корточки рядом с испуганным мальчиком, заглянув ему прямо в глаза. — Детям в такой час уже пора спать. — Ласково сказала она с теплой улыбкой на лице. Вдруг весь страх будто испарился, и мальчик отпустил руки, с восхищением смотря на мягкие черты лица девушки. Она была такая красивая, по сравнению с остальными девушками, которыми ему доводилось встречаться в детском доме. — Вы… Вы не воспитательница… — Раздался его робкий голос, в котором ощущалась его дрожь и страх перед ней. Он видел, как она тут появилась. Она не человек. Та лишь кротко усмехнулась и погладила мальчика по волосам, убирая последние частицы страха одним своим прикосновением. Оно было таким ласковым, будто с материнской любовью, хотя ему неоткуда этого знать, вдруг прикосновения матери абсолютно другие? Её тонкие пальцы прошлись по его ранам, и он заметил, как её брови слегка нахмурились. — Неужели такого милого мальчика обижают? Не сдружился с остальными? — Она выглядела как ангел и её нежный голос лишь подтверждал эти мысли. Казалось, не бывает таких добрых и милых людей, взявшихся из неоткуда. Мальчик поджал губы и робко кивнул. Казалось он уже успел забыть, как эта девушка оказалась здесь. Сейчас здесь был лишь её ангельский голос и нежные прикосновения на коже, которые утирали слёзы с его, раскрасневшихся от рыданий, щёк. — Главное не плачь из-за этого, я уверена, что всё ещё наладится. Ты только посмотри на себя, ты ведь такой прекрасный с такими чудесными глазками! В тебе будто сразу живёт Свет и Тьма. — Последние её слова показались до жути странными, но мальчик никак на них не отреагировал, лишь слабо улыбнулся, смотря на её лицо. Хотелось, чтобы она забрала его отсюда. Избавила от всех страданий и показала счастье. Но это никогда не исполнится, он останется здесь со своими демонами и голосами. Продолжит страдать, как и остальные дети. Лишь вопрос времени, когда им всем придёт конец. От этих внезапных мыслей голова сильно разболелась, и мальчик резко схватился за волосы, не в силах терпеть её режущих прикосновений на голове. Весь образ девушки, которая вроде только что сидела прямо перед ним, растворился. Никого больше нет, только он и его нескончаемый поток мыслей, с этими ужасными идеями Смерти. Голова гудела и заполнялась будто не его мыслями, а чьими-то чужими образами и обрывками. Новый поток слёз не заставил себя долго ждать. Всё тело начало трясти будто в лихорадке, и кожа стала ледяной, словно лёд Антарктиды. Перед тем как он лишился сознания, он смог зацепится за одну навязчивую фразу, которая отпечаталась клеймом у него в сознании.

“Ей не нравится развитие будущего этого мира.»

***

На улице давно царствовала ночь и в коридорах не было никаких звуков. Абсолютная тишина. Блондин сидел на полу около койки, прижав ноги к груди, и, смотря в одну точку на стене. Он ничего не видел и никаких голосов сейчас не слышал. Он ощущал себя мёртвым, но боли в ранах позволяли оставаться в сознании и понимать то, что он всё ещё жив. В голове кривыми обрывками проигрывался момент с санитаркой, которая пыталась его допросить. Её слова остались безмолвным криком в памяти, но он помнил, как кивал на какие-то вопросы и как она убежала после этого. После её последнего посещения его никто не трогал и не приходил, будто он остался в одиночестве в огромной больнице. Вдруг со стороны двери слышится скрип и последующие шаги в его палату. Кто-то вошёл, но он не хотел поднимать головы, чтобы узнать кто это. Ему было тяжело шевелится, поэтому чтобы лишний раз не чувствовать боли, он оставался в одном и том же положении. Кто-то сел, напротив. — Я рада что с тобой всё в порядке, хоть ты и поступил неправильно. — Раздался спокойный голос санитарки. Судя по голосу, она слабо улыбалась. — Я также рада что с Сяо всё в порядке. После этих слов блондин поднял голову и посмотрел на девушку. Она и вправду сидела напротив с лёгкой улыбкой на лице и улыбнулась шире, когда парень отреагировал на её слова. — Я вижу, как он тебе всё-таки не также безразличен, как все врачи здесь. Тебе повезло что он также продолжает биться за твою жизнь и благополучие. — Она замолчала и с особой лаской посмотрела в глаза блондину, сейчас ей показалось что в его взгляде отразилось что-то всё ещё живое, что не всё потеряно. Но это была лишь её вера в лучшее. — Завтра он заберёт тебя отсюда и поможет тебе. Он спасёт тебя, я уверена.