Без шаров не будет ёлки

      Нёвиллет красиво раскладывал приборы на столе. Он ждал гостей. Леди Фурина сказала, что праздновать с друзьями — очень весело и полезно. Дракон решил послушаться её дружеских советов, а потому очень внимательно подошёл к подготовке.              По его мнению, всё должно было быть идеально: много вкусной еды и напитков, небольшая, но пушистая и яркая ёлочка посредине большого зала, который был просто переполнен шуршащей мишурой, гирляндами, шарами, которые не поместились на зелёном атрибуте праздника, а также самодельными снежинками из бумаги, вырезанными не только мелюзинами. Сам Нёвиллет (!) тоже решил приложить руку и к этому пункту, самодельно вырезав добрый десяток снежинок. Потом он ещё долго сидел и внимательно рассматривал каждую. Ему не верилось, что действительно каждая отличалась. Ризли тогда сравнил их с людьми: вроде на первый взгляд все равны, а как начнёшь рассматривать, так каждая со своим неповторимым узором. Дракону понравилось такое сравнение.       Да и вообще он заметил, что в последнее время ему многое начинало нравиться, от чего он раньше нос воротил. Так, например, он согласился в своём доме устроить праздник для самых близких друзей, затем пойти с ними на традиционные гуляния по заснеженным окрестностям. Вернее, Ризли его уговорил. Сам бы дракон ни за какие калачи не стал таскаться в самый канун Нового года по большим сугробам с целью отморозить себе что-нибудь!       Тюремщик рассказал, как это классно: проваливаться в снегу, но продолжать идти, смеяться вместе со всеми, не боясь заморозить горло, а потом ходить по домам и поздравлять соседей. Нёвиллет внимательно и сосредоточенно слушал интересные истории про их новогодние похождения и понимал, сколько же он пропускал каждый год… Он никогда не думал, что станет частью всего этого.       Вот и сейчас Нёвиллет задумчиво сидел на диванчике и смотрел в окно, строя догадки, как же всё будет? Будет ли ему комфортно в такой обстановке? Примут ли его вообще? Он очень переживал по этому поводу.       Но вот в дверь позвонили. Сиреневые глаза с подведёнными стрелками тут же метнулись в сторону настенных часов, что показывали лишь полпервого. «Кто бы это мог быть?», — подумал дракон и пошёл открывать, а по его острому слуху вновь резанула настойчивая трель дверного звонка. Таким нетерпением мог обладать только…       — Ризли? — Дракон замер как вкопанный. Весь запорошённый снегом, перед ним стоял тюремщик и держал в руках многочисленные коробочки самых разных форм, цветов и размеров.       — С наступающим! — Оглушил Юдекса весёлый голос. — Войти дашь?       Дракон всё также ошеломлённо отступил назад, давая проход мужчине, что сбросил с себя разноцветную ношу и быстро замотал головой с целью поскорее стряхнуть с себя снег, который тут же полетел на Нёвиллета, что стоял перед ним в лёгкой белоснежной рубашке и тёмных брюках с высокой посадкой.       — Ризли, прекрати, прошу тебя, — выставив впереди себя руки в защитном жесте, Невиллет отвернулся и закрыл глаза.       — Прости-прости, не буду, — засмеявшись, Ризли прекратил свои быстрые действия и, наклонившись за оставленными на полу подарками, которые он приготовил для всех на Новый год, сказал, — поможешь мне дотащить их до гостиной?       Невиллет взял оставшиеся несколько разноцветных свёртков и последовал за герцогом вглубь дома.       — Ризли, ты не знаешь, когда придут остальные? У меня уже почти все готово, — задал дракон вопрос, раскладывая подарки под наряженной ёлкой.       — Думаю, у тебя все было готово ещё тогда, когда ты согласился на празднование Нового года вместе со всеми. Ты ведь сразу же готовишься к таким важным событиями, я тебя знаю. — Весело улыбнулся тот, но, увидев нахмурившееся лицо напротив, отбросил шутки в сторону и продолжил, — ладно, если серьезно, то думаю через три-четыре часика все и подтянутся.       — Хорошо, — Невиллет подошёл к духовке и открыл ее, проверяя готовность курицы в ней. По кухне тут же разнёсся аромат жареного мяса.       — Закрой ее скорее, — заторопил дракона Ризли. Тот его послушался и тут же прикрыл дверцу духовки. — Спасибо, а то сразу так вкусно вонять начало, что у меня аж слюнки потекли.       — Почему сразу «вонять», — тихо и даже несколько обиженно спросил Невиллет, сквозь стекло в последний раз глянув на вполне достойного вида жарящуюся птицу, после чего подошёл к столу, на котором стояла глубокая миска с недорезанным салатом, разделочная доска с длинным ножом и несколько целых огурцов, которые в скором времени такими быть уже не должны.       — А что, разве нет? — Устроившись рядом и подперев голову рукой, невинно спросил мужчина, глядя, как руки, раньше всегда казавшиеся такими нежными и не знающими труда, сейчас так мастерски и безжалостно давили остриём ножа зелёные овощи, точно в чем-то провинившихся и сейчас смиренно принимающих казнь.       — Ризли, убери руки, поранишься, — предостерёг дракон непутёвого человека, что полез взять пару кусочков уже нарезанного огурца.       — А ты прям и ждёшь, когда можно будет мне пальцы оттяпать, да? — Усмехнувшись, Ризли запрокинул голову назад, посылая в свой рот добытое. Невиллету открылся вид на широкие шрамы, расползшиеся по всей шее герцога, который, вернувшись в исходную позицию, заметил этот взгляд вмиг наполнившихся тоскою сиреневых глаз. — Неви, только ничего не говори про это, ладно? Ты ведь знаешь, что я не люблю, когда меня расспрашивают о моих шрамах.       — Да, Ризли, я знаю. Просто… Если бы не я и мой приговор, то этого… могло бы не быть, — пальцы Нёвиллета, до этого сильно державшие рукоять тяжёлого ножа, точно вмиг ослабли и выпустили его из цепкой хватки.       — Что? О чем ты? — Не понял Ризли. Ему вдруг стало интересно мнение дракона на этот счёт. И как это он так мог изменить все? Герцог, приготовившись внимательно выслушивать, отвалился на спинку стула и скрестил руки на груди, глядя на нервничающего Нёвиллета перед ним.       — У меня тогда было два выхода: либо казнить за преступление тяжкого характера, как и других, либо смилостивиться и дать другое наказание, например, в исправительной колонии, как несовершеннолетнему. Но я тогда почему-то решил выбрать первое, считая, что… такой вердикт тебя изменит. Конечно, я оказался прав: он очень изменил тебя как внутреннее, так и внешне. Ты стал сильным духом, перестал бояться трудностей, тюрьма закалила и дала тебе большой урок, а также ещё и дорогу в будущее — работу, которая тебя устраивает. Признаться, когда я увидел тебя, уже выросшего и возмужавшего, я даже не сразу тебя узнал: ничего не осталось от того маленького, несколько запуганного ребенка, каким я тебя запомнил тогда в зале суда. Я рад, что все так хорошо сложилось, что ты проявил всю свою силу воли и характера, чтобы стать тем, кем ты стал. Но иногда мне обидно. Например, когда я смотрю на твои шрамы, я понимаю, что за все то, что ты имеешь сейчас, ты много заплатил. Эти шрамы точно показывают всю твою душу, вывернув ее наизнанку, показывая, как тебе порой было больно. И не только физически, но и морально. Потеря настоящих родителей, страшная тайна приемных, осознание своей собственной участи и участи братьев и сестер, которые жили с тобой под одной крышей и ни о чем не догадывались. Я очень сожалею, Ризли, что тебе пришлось все это пройти да ещё в столь юном возрасте. Мне… сложно представить, каково это… — Невиллет замолчал. Во время своего длинного монолога он медленно опускал голову вниз. Под конец она окончательно лежала на груди его, руки были сцеплены в замок. Ему точно было неловко и страшно смотреть на мужчину перед собой после своего признания. Дракон боялся ответа, негативной реакции, его ведь попросили не поднимать эту тему, а он ослушался и мог ненароком надавить Ризли на самое больное.       Приходит минута, другая. Невиллет всё-таки собрался с духом и осторожно поднял глаза. Герцог сидел, отвернувшись от него, и молча глядел в окно, за которым медленно сгущались дождевые тучи, готовые вот-вот обрушиться ливнем на головы фонтейнцев.       — Гидро дракон, гидро дракон, не плачь, — тихо прошелестели губы герцога. Невиллет ошеломлённо распахнул глаза. — Знаешь, я всегда считал тебя очень правильным, боящимся сделать малейшую ошибку. Возможно, так и есть. Но сейчас ты все равно против моего несогласия поднял эту тему. Но знаешь… Я удивлен. Мне ещё никто такого не говорил.       — Ризли, не сердись, пожалуйста. Я итак знаю, что допустил большую ошибку, я понимаю, что ты можешь обидеться и никогда меня не просить, ведь я надавил на больное, я знал, что тебе будет неприятно, но все равно… — задыхаясь вмиг нежданно нахлынувшими слезами сквозь свои извинения, начал было Невиллет, но его резко перебили: герцог, поняв, что этот глупый дракон сейчас может сморозить очередную глупость, подошёл и крепко прижал того к себе, обнимая.       — О, Нёвиллет, ты всегда был таким, — глядя, как голова дракона опускается на его плечо, Ризли мягко положил на нее свою руку. — Ну, чего ты?       — Спасибо, — просто ответил тот куда-то в ключицу, все ещё мелко подрагивая еле ощутимой дрожью.       — Ну, тише, тише, сейчас придет кто-нибудь, а ты тут ревёшь. Скажут, что я тебя тут обижаю, — пытался герцог успокоить Нёвиллета, который, будучи на нервах и постоянных эмоциях, к которым не привык, не выдержал хладнокровного молчания Ризли после его, дракона, исповеди.       Но тот уже не плакал: его довольно хорошо и быстро успокоили мягкие и даже в каком-то роде нежные поглаживания по голове и волосами. Дыхание его выровнялось, слезы остыли и остались на куртке, которую Ризли так и не снял и не оставил в прихожей.       — Спасибо, — вновь повторил он, поднял голову и отошёл на несколько шагов от герцога, вновь виновато взглянув на него, точно извиняясь за всю эту сцену. Ризли лишь пожал плечами и улыбнулся.

***

      — Что ты ищешь? Если меня, то я здесь, всё ещё сижу на том же самом месте, где ты меня и оставил, — улыбнулся Ризли, находясь в углу кухни, где его попросил посидеть Невиллет, чтоб во время готовки ему, дракону, никто не мешал. А то ведь Ризли может…       — Я что-то спички найти не могу, — уже открывший всевозможные полочки и тумбочки и засунувший нос туда, куда только можно было, но так и не найдя нам желаемого, грустно ответил тот, вновь проходя беглым взглядом по всем поверхностям.       — Что же ты решил поджечь? — Настроение у герцога, очевидно, было довольно-таки хорошее, что проявлялось в его постоянных шутках. И этому было разумное объяснение: когда ещё появится замечательная перспектива остаться на всю ночь дома у Нёвиллета под предлогом праздника, — даже если не найдешь, то просто позови своего брата Пиро дракона, он тут быстренько огоньку сделает.       — Ризли, я серьезно. И что это за брата ты мне такого выдумал? Никогда у меня не было такого в роду, — недоуменно изогнув пепельную бровь, Нёвиллет посмотрел на герцога.       — Кто же тогда есть в твоём роду? — Ризли как-то даже не особо надеялся на ответ со стороны судьи, подозревая, что тот может расценить его вопрос как насмешку.       — Я великий Лорд Гидро драконов, как ты думаешь, кто был в моем роду? — Нёвиллет произнес это с такой величественной интонацией, что было непонятно, хотел он просто напомнить про эту очевидную истину или просто начинал злиться. Ризли даже на мгновенье показалось, что синие рога, которые какой-нибудь невнимательный человек мог бы счесть просто за обычные локоны волос, теперь будто несколько приподнялись, выглядывая из-за спины дракона, и неярко мерцали при этом.       Возможно, ему показалось, а может тот и вправду злился.       — То есть, одни гидро драконы и есть твои родственники? — Подытожил он.       — Разве это плохо? — Скрестил руки на груди Нёвиллет и нахмурил брови. Ну вот. Теперь точно злится.       — Нет-нет, что ты! Наоборот это… Ожидаемо.       Невиллет смотрел на него, как на последнего дурака. Ризли готов был провалиться сквозь землю. Да, прямо в преисподнюю. Где и сидят, должно быть, эти Пиро драконы. Черт, опять!       Ризли открыл было рот, чтоб хоть как-то извиниться за этот бред сивой кобылы, но Нёвиллет его опередил:       — Нет уж, достаточно, молчи лучше совсем.       Ризли покорно закрыл рот и съёжился, неловко вжав голову в плечи. Но вдруг ему пришла в голову мысль.       — Слушай, Нёвиллет, может, я тебе помогу? Я как раз захватил с собой несколько больших шаров для ёлки.       — Ризли, не хочу показаться грубым и бестактным, но почему, позволь мне узнать, тебе на месте не сидится? Пришел раньше всех, мешаешь мне тут. Что мне с тобой только делать… — Последние слова, скорее всего, были сказаны не для Ризли, а для него самого, Нёвиллета, который, начав злиться, быстро — на счастье герцога — успокоился. Но на смену этому успокоению пришла печаль: дракон грустно опустился на один из стульев, оглядывая все ещё раскрытые после поисков спичек полки и шкафы.       Спички, конечно, он уже нашел, но до них ли сейчас? Он опять не может найти общий язык с людьми. Да и ладно, если б с простым прохожим, а то Ризли… Невиллет уже давно хочет как-то научиться распознавать все его слова, чтоб правильно трактовать, а сейчас… Он опять сорвался. Опять чуть не криком с ним разговаривал, а все почему? Невиллет и сам не знал.       Возможно, он просто очень много нервничает перед таким важным мероприятием, как празднование Нового года с людьми. Но он ничего не может с собой поделать. Для него это непривычно, в новинку. Ризли говорил, что будет классно, но так ли получится на самом деле? Может, герцог просто хотел утешить его, чтоб судья не расстраивался сильно.       — Ризли, прости меня, пожалуйста, — тихо прошептал дракон и виновато посмотрел на мужчину напротив, а в его сиреневых глазах заблестели вмиг нахлынувшие слезы. — Я не знаю, что на меня нашло. Я не хотел, я…       — Ну что же ты опять? Я и не думал, что подготовка к празднику может настолько вымотать тебя. Ну, не реви, не реви, — последние слова Ризли произнес, прижимая голову дракона к себе.       Он знал, что Нёвиллет ненавидит показывать кому-либо свою слабость, а потому крепко обнял его своими сильными руками, точно отгораживая от всего света. Дракон был ему за это очень благодарен, хоть и остался безмолвен, тихо уткнувшись в широкую грудь мужчины перед ним.

***

      — Что ты там говорил про шары? — Немного успокоившись и утерев слезы с щек, спросил тот.       — Ах, да. Я принес несколько больших таких, разноцветных. Сначала, правда, не думал даже об этом, но Сидж настояла. Сейчас покажу их тебе, — быстро ретировавшись из кухни, Ризли почти сразу же вернулся с сумкой в руках. — Вот, — сказал он с довольной улыбкой на лице, приподняв ношу и легонько хлопнув по ней.       Лицо Нёвиллета озарилось едва заметной улыбкой. Встав со стула, он подошёл и, плохо скрывая вмиг возникший в заблестевших глазах и лёгкой улыбке интерес, стал внимательно смотреть за тем, как герцог нагнулся и начал доставать из сумки небольшие, но яркие коробочки, в каждой из которых было по шару. Видно было, что ёлочные игрушки были новыми, в нераспечатанной упаковке.       Получается, Ризли специально совершал поход в магазин и тратил свои деньги на такие безделушки, чтоб порадовать Нёвиллета вниманием. Дракон улыбнулся на такие мысли и надеялся, что они были очень близки к правде.       — Красивые, да? — Полюбопытствовал герцог, желая узнать мнение Юдекса. Тот улыбнулся чуть шире и утвердительно кивнул головой, принимая из его теплых рук большой красный шар с блёстками и вешая его на ёлку.       Рядом Ризли повесил жёлтый шарик, в котором отражались они сами, правда, в несколько искаженном виде. Зато вместе.       — Бери ещё, — дракону был протянут следующий шарик, оранжевый.       Тот не без удовольствия принял его, точно подарок, и осторожно зацепил за веточку.

***

      Так они обвешали итак донельзя заполненную всякими игрушками с мишурой ёлку. Приостановив это увлекательное занятие, они встали рядом с зелёным атрибутом праздника и довольно рассматривали проделанную работу.       — Красиво получилось, скажи, — Ризли первым смог отвести взгляд, переведя его на Нёвиллета, который всё ещё завороженно смотрел на переливающуюся всеми цветами и оттенками радуги ёлку.       — Очень красиво, Ризли, — отозвался тот с неподдельной теплотой в голосе и, развернувшись, подошёл к праздничному столу. — Вот только я с нарезкой ещё не закончил. Скоро придут гости, у меня должно быть все готово.       — Давай я тебе помогу, — с энтузиазмом тут же откликнулся Ризли и, также отойдя от вечнозелёного дерева, заглянул через плечо дракона на стол.       То, что он увидел там, не подлежит никакому описанию. Здесь были и несколько видов салатов, вероятно, приготовленных по большей части для самого Ризли: он как-то раз в присутствии дракона проявил непредусмотрительность и рассказал, что обожает есть их и делает так каждый раз на Новый год, давно уже приняв это за обычное дело и считая его укоренившейся традицией, которая, точно свод законов в Фонтейне, не подлежит обжалованию со стороны других людей или отмене кем бы то ни было.       На полном всяких вкусностей столе он также распознал несколько видов колбасы, что аккуратными кусочками покоилась на белоснежных тарелках с какими-то древне-фонтейнскими рисунками мифических животных, а также разных полевых трав, которые, кстати, и сейчас можно увидеть на полях их родины.       — Я, конечно, знал, что ты педант и перфекционист до мозга костей, но не до такой же степени, — объясняя дракону свое удивление, которое не скрылось от внимательного и цепкого взгляда сиреневых глаз, Ризли, пользуясь появившейся возможностью, попытался стащить один такой вкусно лежащий кусочек, но все те же глаза, до этого излучавшие лишь теплоту и любовь, вмиг стали серьезными.       Рука, обтянутая черной перчаткой, медленно, но твердо и решительно накрыла его, предотвращая все поползновения к уже готовой порции закусок.       — Ризли-и, — тихо, но внятно прошипел Нёвиллет, специально растягивая имя по слогам, чтоб увеличить эффект растерянности и тревоги герцога, который уже сомневался в своих словах, сказанных на досуге, о том, что Нёвиллет совсем не похож характером на дракона.       — Всё-всё, спокойно, не злись, не буду больше, — пряча руки за спину, дабы острый и тяжёлый нож, вмиг появившийся в руке судьи, не резанул по его шустрым пальцам, которые готовы уже были подцепить лакомый кусочек, Ризли явил дракону свою дежурную улыбку.       Тот лишь прищёлкнул языком и продолжил преспокойно нарезать мясо. Ризли, завороженный мастерством и ловкостью его рук, продолжал стоять позади и внимательно смотреть на открывшуюся ему картину.       — Кто-то хотел помочь мне, — мягко напомнил Нёвиллет, украдкой также посматривая на мужчину.       — Это я всегда готов, только скажи, что делать нужно, и я к твоим услугам, — ликование в его голосе, казалось, мог даже глухой распознать.       А вот Нёвиллета забавляла вся эта картина. Должно быть, именно так и нужно. Именно такие люди и есть на самом деле: не те, которые лишь только ссорятся между собой во время судебных заседаний, и не те, которые кричат, пытаясь доказать свою правоту и невиновность, и даже не те, которые тихо плачут над очередным приговором судьи, который, подобно билету в один конец, меняет жизни людей до неузнаваемости.       Люди бывают веселые, люди умеют шутить и подтрунивать друг над другом, но все равно остаются лучшими друзьями и продолжают двигаться вперёд. Что ж, быть может, именно благодаря именно этому качеству они до сих пор живы. Не зря это самое качество называют «человечность».       Быть человечным — быть человеком. Так всегда думал Нёвиллет. Пока не встретил Ризли. Тогда ещё маленького мальчика, не подающего больших надежд, кажущийся бесповоротно испорченным и до ужаса неправильно выращенным и воспитанным. Но дракон тогда увидел в нем совсем другое. Человечность. Увидел, но не сразу определил. Как говорится, хорошая мысль приходит опосля. Вот так и Нёвиллет. Двадцать лет не мог найти этому странному чувству название! Но нашел. И все почему? Ответ прост.       — Ризли. — Тихо прошептали губы Нёвиллета, сегодня, кстати, вовсе не накрашенные. Все дело в том, что герцог как-то раз предположил (конечно, в месте, где присутствовали только они и правда), что Нёвиллет просто боится показывать свое истинное лицо всем, а потому прячет его под толстым слоем грима.       Дракон тогда сначала обиделся, подумав, что его таким неудачным сравнением могут приравнивать к цирковым шутам, что постоянно ходят наряженными и разукрашенными, но потом, внимательно обдумав слова мужчины, прикусил себе язык. Он понял, что все действительно получается именно так: он боится показывать всем свою истинную внешность, а потому прячется под несколькими слоями макияжа. В тот момент ему стало ужасно стыдно.       Теперь он пользуется косметикой гораздо реже и не в таких количествах. А если планируется встреча с непосредственными друзьями, как и сейчас, то ведь какой смысл ему что-то прятать от них?       Рассуждая таким манером сегодня утром, Нёвиллет, будучи взяв в твердую привычку всё-таки продолжать пользоваться тенями (не все привычки можно так быстро искоренить или заменить), нанес еле заметный оранжевый цвет, больше даже телесный, который, по словам Фурины, красиво подходил ему под цвет глаз и волос.       За такие советы он был очень благодарен этой девушке. Конечно, ее тоже пригласили на празднование Нового года. Она сначала не хотела вовсе соглашаться, но Клоринда, заявившись к ней прямо домой, о чем-то поговорила с ней и вежливо и деликатно (как одни только девушки умеют) сказала, что без нее, Фурины, настоящего веселого праздника не будет. Той пришлось точно нехотя согласиться, но уже на следующий день она активно у всех расспрашивала подробности праздника, а затем тут же начала готовиться к предстоящей дате.       — Ты меня долго ждал? Я просто ушел руки мыть в ванную. И что за колбаса у тебя такая… необычная (он специально избежал слова «странная»), даже мылом не с первого раза отмылась, — Ризли, тряся мокрыми руками и разбрызгивая капли по всем горизонтальным и вертикальным поверхностям, в том числе и по Нёвиллету, что стоял уже в светло-голубом фартучке у плиты и плавно помешивал какое-то вкусно пахнущее, но неизвестное хорошему собачьему чутью герцога варево, которое громко бурлило в пузатеньком котелке, на боках которого были нарисованы прекрасные ромарины, зашёл на кухню.       — Мне кажется, кто-то сейчас стучался в дверь. Не посмотришь? — Нёвиллет, развернувшись лицом к стоящему в дверном проходе мужчине, мило улыбнулся ему.       Ризли лишь усмехнулся на такие «уловочки», после которых, как ни странно, сам он, гроза подземелий, от чьего имени уже покрываются мелкой дрожью все заключённые от мала до велика, сам он, от чьих уверенных шагов тяжёлых сапог все готовы разбежаться в разные стороны, точно тараканы на кухне, на которой резко включили свет, сам он безоговорочно подчинялся этому ласковому голосу! Ризли был даже уверен, что, прикажи этот самый голос сейчас убить, так он не задумываясь выполнил бы требуемое, а после чего смиренной собачкой сидел бы около ног своего хозяина и терпеливо ждал нового приказа, весело махая пушистым хвостом.       На этой мысли Ризли вдруг вспомнилась его давняя мечта: взять всевозможные бальзамы, шампуни, гели для душа, кондиционеры для волос, рогов — а чем там ещё драконы пользуются? — и, смешав всё, вылить себе на голову, когда будет мыться. Затем тщательно просушиться и посмотреть, как будет выглядеть прическа. Что, если у него волосы наконец станут пушистыми и послушными? Попробовать всё-таки как-нибудь стоит. Пускай и ценой собственной жизни, но кто Ризли такой, если б боялся риска?       Но что-то мы отошли в сторону. Мужчина, все ещё мысленно оценивая схожесть Нёвиллета и морских сирен, что пели красивые песни дивными голосами, а потом заживо съедали своих безрассудных жертв, и придя к весьма не утешительным для себя выводам, пошел открывать дверь.       — Ого, вот так встреча! — Из прихожей радостно воскликнул вмиг повеселевший Ризли. Была слышна возня, поздравительные слова (в основном, конечно, принадлежавшие именно Ризли, должно быть, самому крикливому и горластому из всей их большой компании), долетающие аж до Нёвиллета, чуть ли не в другом конце дома находившегося.       — Ризли, кто там пришел? — Спросил он, боясь отойти от плиты. Но ответа не последовало. Уменьшив огонь, дракон всё-таки покинул пределы кухни, на которой хозяйничал с самого утра, и, зайдя в коридор, увидел там нового гостя. Вернее, гостью. — Фурина! — И радостно, и в то же самое время несколько ошеломлённо воскликнул он, увидев девушку в объятьях герцога, что крепко прижимал ее маленькое и казавшееся теперь ещё более хрупкое, нежели обычно тельце к своему широкому и гордому стану.       — Ризли, мне, конечно, приятна твоя любовь и забота, но если ты их сейчас же не приостановишь, то просто задушишь меня, — переходящим чуть ли не в хрип голосом, бедняга пыталась избавить себя от такого любвеобильного Ризли, хватаясь за его рубашку, волосы — всё, что попадалось под руки — и оттягивая их от себя — конечно, вместе с мужчиной.       Нёвиллет быстро налетел на этих голубков (желая помочь Фурина или просто уже не выдерживая почему-то настолько долгих объятий), разнимая их.       Наконец, Ризли отлип от Фурины и, взяв несколько подарочных упаковок, которые были с заботой приготовлены ею для остальных, пошел в гостиную, где и оставил их под ёлкой.       В коридоре остались Нёвиллет и Фурина. Почему-то вдруг стало неловко. Причем обоим.       — Проходи, Фурина, — выдавив из себя улыбку, Нёвиллет первым разорвал это странное молчание и вежливо и гостеприимно, как и подобает хорошему хозяину, пропустил свою гостью внутрь большого теплого дома, расположенного вдали от центра Фонтейна. — Кстати, как ты добиралась? Путь был не близкий.       — Часть на аквабусе, часть на лодке, часть пешком, — безмятежно пожала плечами та и быстро скрылась в распахнутой двери кухни, откуда уже выглядывал Ризли и с плохо скрываемым нетерпением ждал этих двоих. Нёвиллету вдруг почему-то показалось, точно Фурина избегает общения с ним, а потому конструктивно заткнулся и пошел вслед за ней.

***

      — Нёвиллет, у тебя есть ещё гирлянда? — Заставил Ризли вздрогнуть Нёвиллета таким резким и внезапным вопросом, когда тот проходил мимо герцога, заходя на кухню.       — Если в тех коробках не найдешь, то значит нет, — пожал плечами он, указывая на несколько раскрытых коробок из-под его ёлочных игрушек.       — Ага, понял, спасибо, — быстро протараторил Ризли, словно уже готовил эту фразу заранее, зная, что ответ Нёвиллет все равно обязательно даст, и начал копаться в коробках в соседней смежной комнате, имя которой гостиная, где и расположилась величественная и пушистая ёлочка. — Нашёл! — Проликовал мужчина, перебрав несколько ящиков с остатками ёлочных украшений, но всё-таки найдя искомое и с довольной улыбкой на лице гордо потряхивал находкой своею над головой.       Невиллет обернулся в его сторону и лишь наградил герцога кроткой улыбкой, слегка при этом пожав плечами, точно говоря ему, мол, раз нашел, так забирай, теперь твое.       — Я хотел ее здесь, под потолком подвесить. Ты ведь не против? — Чуть не забыл Ризли спросить разрешение на свое деяние, но вовремя опомнился, вспомнив правила приличия, а потому поднял вопросительный взгляд на дракона, что внимательно обдумывал это предложение, глядя на потолок и, вероятно, прикидывая, как все это будет выглядеть.       — Как именно ты решил ее повесить? — Всё-таки задал он вопрос, вновь устремив свой взгляд прекрасных сиреневых глаз с заметными искрами изумления на мужчину, стоящего напротив и быстро распутывающего аккуратно намотанную на какую-то прямоугольную картонку размером чуть меньше листа А4 гирлянду, которую ему уже не терпелось вставить в неприметном углу розетку, чтоб эта новогодняя игрушка замерцала всеми цветами радуги, какими только можно.       — Да прям вдоль вот так вот, — проведя рукой по воздуху, герцог точно разделил потолок кухни дракона на две равные половинки: именно на этой диагонали он хотел повесить гирлянду.       — Но как ты будешь вешать? Здесь, конечно, удобно, мебели нет, — Нёвиллет указал в один угол комнаты, — но а ведь там у меня в некотором роде холодильник стоит, — указывая на другой, закончил он свою мысль и протестующе посмотрел на этого авантюриста, который, увидев «препятствие» в виде белесого морозильника, задумчиво чесал затылок.       — Ну, не знаю, — наконец, произнес он, как вдруг его лицо вмиг озарилось радостью, и он добавил, — а давай тогда вот так, — похожим на предыдущее действием он разделил потолок другой диагональю, второй.       — То есть, холодильник тебя смутил, а шкаф — нет? — Опершись одним боком о стол, рядом с котором все это время находился, недовольный дракон своенравно скрестил руки на груди и, подняв одну пепельную бровь, смотрел на Ризли, как на комика.       — А, ну да, — вновь приуныл тот, но тут же вновь, всё-таки не сдаваясь и продолжая идти до последнего, Ризли поднял голову и мысленно начал примерять ко всевозможным поверхностям и углам гирлянду.       — Можно над дверью повесить, — неожиданно подала свой тихий голос Фурина, до этого спокойно, хотя и несколько неуверенно сидевшая на диванчике в той же самой комнате, где и остальные наши главные герои находились, которые, оба не ожидав, что та решит принять участие в этой афере (по мнению Нёвиллета) или помочь с конечным украшением дома (по мнению Ризли), одновременно развернулись на ее голос, отчего девушка, не смогшая предвидеть такого резкого действия с их стороны, слегка вздрогнула и вжала голову в плечи.       — А что, очень даже неплохая идея, — немного приосанившись, Ризли глянул на дверь, которая действительно не была ни чем украшена. — Нёв, тащи скотч, — приладив гирлянду на вышеописанное место, но ещё не закрепив её, герцог обернулся и махнул дракону рукой, глазами прося исполнить его небольшую просьбу.       — Держи, главное, уймись, — немного резче, нежели сам мысленно планировал ответил Нёвиллет и протянул скотч, лежащий неподалеку от него.       — Благодарю Вас, месье дракон, — шутливо поклонился тот и тихо засмеялся, тут же отвернувшись, дабы прелепить-таки гирлянду к обоям дракона над дверью.       Фурина, продолжая оставаться на своем мягком диванчике, элегантно прикрыла ротик рукой и тихо захихикала над этими двумя.       — Знаете, вам двоим здесь явно не хватает гармонии и женской руки. Давайте я вам помогу. Кстати, скоро и Сиджвин должна прийти, — начала девушка и, встав с насиженного места, быстро выбрала, к кому подойти: она смело сделала несколько своих небольших шажочков по направлению к Ризли, которому как раз не хватало пары рук, дабы держать длиннющую гирлянду с одной стороны, пока он сам будет закреплять ее другой конец.       Невиллет на такое решение бывшего Архонта лишь молча опустил голову, уткнувшись взглядом в разделочною доску и нож в его руке. У него давно уже был готов этот салат, он лишь предпринимал жалкие попытки имитировать деятельность, которой был занят с особым усердием.       На самом деле он боялся показать то, что уже разобрался с этой конечно простой для него задачкой — нарезать салат. Все загвоздка крылась в том, что он попросту не знал, что ему делать дальше.       Будучи очень далеким в психологии людей и распознавании их эмоций, дракон, впервые отмечая праздник в их обществе, очень переживал, а потому все думал, думал и думал, как же это будет. Мысли обгоняли друг друга, точно соревнуясь между собой в скорости, и никак не хотели упорядочиться.       Он знал, что если покажет завершенность своего действия, то обязательно нужно будет браться за следующее. А это значило бы отвлечение от его мозгового штурма, что дракону крайне не нравилось.       Он украдкой посматривал на Ризли с Фуриной, что, будучи даже совсем разными внутри и снаружи, быстро находили общий язык и сообща решали проблемы. Невиллет лишь тихо вздыхал на такое, иногда даже мотая при этом головой или запрокидывая ее назад, чтобы предательские слезы не выдали его настоящего настроения.       Вдруг его нечеловеческие уши ухватили уже ставший знакомым и чуть ли не родным шум из прихожей, обозначавший приход гостей, тем самым вырывая светловолосого из потока его мыслей.       На этот раз уже он сам решил открыть дверь: просить опять Ризли не хотелось, а Фурину — неудобно, девушка всё-таки.       Распахнув дверь и слегка зажмурившись от холодного ветра, который точно поджидал, пока дракон, разнежившийся после теплого воздуха в доме от постоянной готовки с выпечкой и камина, в который не забывали время от времени подбрасывать дров, Нёвиллет всё-таки заставил себя ласково и дружелюбно — во всяком случае, он очень хотел верить, что эту улыбку действительно можно назвать ласковой и дружелюбной, а не страшной и больше похожей на звериный оскал — улыбнуться прибывшим.       — Господин Нёвиллет, с Новым годом! — Дракона оглушили разом налетевшие на него со всех сторон Сиджвин и Навия, после чего медленно подошла Клоринда и, улыбаясь не меньше остальных, решительно протянула ему свою руку для пожатий, облачённую в черную пушистую варежку.       — Я надеюсь, на этом празднике будем веселиться не только мы, люди, но и Вы, месье, — должно быть, заранее предчувствуя волнение мужчины, приободрила она его и по молчаливому приглашению хозяина, что, тепло улыбнувшись на своего рода поддержку с ее стороны, пропустил ее внутрь дома, указав рукой направление, вошла.       — Ну что, все в сборе? Начинаем! — Приободрённый явно не простой водой или газировкой, а чем-то явно покрепче, Ризли уже рассаживал гостей за столом и открывал шампанское. Невиллет хотел было ему сделать замечание, мол, очень ещё так праздновать, но воздержался, увидев, как все поддержали герцога и стали разливать по бокалам игристый напиток. Одна только Сиджвин отказалась от него, отдав предпочтение сокам и коктейлям, которые принесла с собой.       Дракон, найдя лишь в ней капли благоразумия в вопросе напитков, осторожно подсел к мелюзине и, также взяв бокал с соком, слушал уже тосты Ризли, который рассказывал их с особой интонацией и красноречием, присущим лишь поддатым людям. Но всем нравилось, все веселились, а потому дракон, считая, что так и надо, не стал возражать.       Так они и начали праздновать. По-человечьи. Но Нёвиллет и представить не мог, что это лишь только начало…