Три Последних Желания

      Рэйзор не спешил возвращаться домой. Ночь была его любимым временем суток, и он особенно наслаждался часами, в которых рождался новый день. Это казалось особенным таинством; он удивлялся, почему волей небес никто не засыпал по щелчку пальцев; почему ему позволено ходить, беспрепятственно рассматривая спящую землю и обнажённую бездну вселенной своими бесстыжими широко раскрытыми глазами.       Он даже думал погулять ещё немного, но стоило ему пройти мимо тропинки, что шла к хижине, его шаги замедлились. Он резко остановился, словно против своей воли. Собаки, что всё это время сопровождали его, так же встали, посматривая вопросительно. Они будто пытались угадать, куда именно пойдёт их хозяин, и лениво метались, делая два шага дальше по дороге и потом три к тропинке. В конце концов, Рэйзор доверился своей интуиции и вернулся домой.       Его глаза, привыкшие к абсолютной темноте, немного защипало, стоило ему бросить взгляд на белый песчаный пляж. Даже море чернело лишь к горизонту — там, где встречалось с небом, — в остальном же напоминало неровное голубое зеркало, перебиравшее в своих волнах звезды. Прежде чем уйти, Рэйзор последний раз огляделся, проверяя, всё ли на своих местах, как вдруг всё-таки заметил то, что не совпадало с привычной картиной.       Узкий деревянный мостик разрезала пополам длинная тень, которую отбрасывала рыбацкая лодка. В этой тени лежало черное объемное пятно, и поначалу Рэйзор решил, что забыл убрать сети, сгруженные на мостике в одну кучу. Но внезапно сети подняли голову, навострили уши и завиляли хвостом.       — Пират? Это ты?       Чёрных собак в его стае было всего трое, не считая Пирата. Неповоротливая и грузная Люсиль, трусоватый Баюн и старушка Пэтти не только отличались комплекцией от новичка, но и никогда не горели желанием даже стоять рядом с водой. Нечего и говорить про скользкий деревянный мост: волны слишком часто омывали его, бились о доски; даже если ветер был несильным, солёные брызги могли прилететь в глаза с любой стороны. И в жаркую, и в прохладную погоду находиться там было подобно пытке: под солнцем дерево высыхало так же быстро, как и намокало; в холодную не высыхало вовсе. Всё это делало мостик совершенно неподходящим местом для комфортного времяпрепровождения.       Когда Рэйзор подошёл ближе, пёс поприветствовал его, уткнувшись носом в штанину, и тут же лёг, обращённый к воде, как пойнтер*, указывающий на добычу. Вода казалась совершенно гладкой и прозрачной, ничего в себе не скрывала. Не было характерных волн, как если бы кто-то нырнул; на дне ничего не лежало. Рэйзор не мог понять, что так заинтересовало Пирата и что он хотел ему показать. Несмотря на то, что поведение собаки выглядело подозрительно, Рэйзор не чувствовал никакой тревоги, всматриваясь в темноту.       Поэтому он даже не вздрогнул, когда услышал за спиной голос:       — Вернулся? Я думал, ты уже не придёшь.       Рэйзор знал не так много тех, кто мог плавать в море поздно ночью. Ещё до того, как юноша обернулся, он догадывался, кого увидит.       Беннет смотрел на него снизу вверх, слегка улыбаясь. Влага на его волосах немного блестела, и весь его силуэт был окантован тоненькой прерывающейся линией света, на изгибах почти сияющей. Двумя руками он зачесал назад волосы и немного ушёл под воду так, что на поверхности осталась только голова. Под взглядом Рэйзора ему вдруг стало ужасно неловко.       — Привет, — сказала русалка и отвела в сторону взгляд.       — П… привет, — непонятно почему в горле Рэйзора пересохло, а потому поздороваться вышло лишь со второго раза.       И между ними повисло молчание.       Около минуты они так и находились в том же положении, в котором их застало последнее слово. Беннет всё так же косил взгляд на воду, в сторону открытого моря, будто разглядел там что-то интересное, при том нисколько не удивительное, ибо выражение его лица оставалось спокойным, как штиль. Лишь поджатые губы выдавали внутреннюю скованность и волнение. Рэйзор также поджал губы, правда, уже после того, как бросил взгляд на Беннета. В остальном его мышцы так сильно окоченели, что еще чуть-чуть, и он бы превратился в статую, что не смогли бы расколдовать даже первые лучи солнца.       Пират, кажется, был озадачен таким поведением разумных существ, а потому негромко тявкнул и мотнул головой, подползая к краю ещё ближе, вытягивая морду в сторону Беннета.       — Что это за существо? — звук вернул русалку в чувство, и он наконец придумал, чем разбавить тишину.       Рэйзор так же пришел в движение:       — Это Пират.       — Пират? — Беннет встречал довольно много пиратов, и, хотя некоторые из них были довольно мохнатыми, но все же имели более человеческое обличье. — Он не похож на пирата.       — Нет-нет, ты не так понял… Это имя. Его так зовут.       То, что теперь Беннет знал кличку собаки, никак не вдохновило его подплыть ближе. Он только поменял позу под водой, сильнее отклонившись назад. Заметив это, Рэйзор почувствовал в душе то ли испуг, то ли сожаление. Он мгновенно понял замешательство русалки, которая никогда не жила на суше, а следовательно, никогда не видела подобных существ.       Юноша присел на корточки и почесал пса за ухом.       — Это животное называется собака. Они могут выглядеть пугающе, но на самом деле это самые дружелюбные и верные существа. На суше много таких, как он. Иногда я встречаю их на улице и привожу к себе, чтобы у них всегда была еда и дом. Ты можешь погладить его, если хочешь! Его шерсть очень мягкая и приятная… и он, кажется, не боится воды.       Рэйзор говорил от чистого сердца, и Беннет не мог этого не почувствовать. Но стоило ему перевести взгляд на диковинное животное, что, разинув пасть, вывалило наружу язык и одним глазом следило за каждым его движением, как доверие тут же разбилось о страх.       — У него большие зубы, — сказал Беннет.       — Да, — Рэйзор даже наклонился посмотреть и приподнял большим пальцем мягкую губу пса. — Это значит, что он молод и здоров.       — …А ещё он издавал громкие звуки, похожие на скрежет железа, когда видел меня.       — Это лай. Они так общаются. Наверное, он хотел что-то сказать тебе, но ты его просто не понял.       — А ты понимаешь?       — Чаще понимаю, чем нет, — Рэйзор действительно мог уловить самые тонкие различия в голосе животных. Это получалось почти интуитивно. Радость, смущение, страх, злость звучали для него абсолютно по-разному. Когда другие не знали отчего лает их собака, Рэйзору хватало полминуты, чтобы понять, что этот пёс хочет есть, а этот– играть, а этот — злится на пробегающую мимо белку… По тявканью своих собак он даже научился определять гостей ещё до того, как они переступят порог его хижины — словно псы вместо рычаний и отрывистых звуков выговаривали имена.       — Но как?       — Не знаю, — признался юноша. — Я просто понимаю их и всё.       Рэйзор, наконец, устал сидеть на корточках и сел на край моста, опустив ноги в воду.       — Обещаю, он не сделает ничего плохого. Пират очень добрый пёс, — Рэйзор трепал расчёской из пальцев чёрную шерсть, отчего пёс расслабленно прикрыл глаза и поднял морду, чтобы точнее попасть под ласковую руку.       Выбор был прост — гладить пса или не гладить; и Беннет мог отказаться раз десять, а то и двадцать, но почему-то продолжал настраивать себя на то, чтобы вытянуть руку. Он убеждал себя, что мордочка Пирата довольно милая, а растёкшаяся от приятных поглаживаний поза не выглядела угрожающей.       Когда рука Беннета почти достигла цели, он вдруг одёрнул её и с самым серьёзным видом спросил:       — А они… умеют плавать?.. — и быстро добавил: — Только ты не подумай, что я боюсь, или еще чего!       Рэйзор улыбнулся, и сделал вид, что ни о чем таком не подумал:       — Умеют.       Услышав такой ответ на свой вопрос, Беннет кивнул головой, как делец, который только что узнал о крайне невыгодных условиях сделки. Как сильно он не старался сохранить лицо, его рука повторно отпрянула всего в паре сантиметров от носа собаки.       — …И быстро они плавают?       Рэйзор, что и до этого не скрывал улыбки в своих глазах, наконец разразился смехом. Он находил всю эту ситуацию безумно очаровательной и милой! Беннет же понял, что последним вопросам выдал себя с потрохами, а потому резко ушёл под воду, чтобы побыть наедине с собой и пережить этот стыд.       «У него такой приятный, мелодичный смех, — подумала русалка, пребывая в воде и пытаясь остудить румянец на щеках. — Даже если он смеялся надо мной, это ощущалось… неплохо»       Когда Беннет решил, что пора всплывать, он не учёл, что течение отнесло его в сторону мостика. Поэтому он вынырнул ни много ни мало в одном дюйме от носа Пирата! За проявленную смелость пёс наградил его своим мягким слюнявым языком, который вылизал всё его лицо от подбородка до кончиков волос.       Беннет снова рухнул в воду, на этот раз щедро обдав Рэйзора и Пирата брызгами воды.       Пират на это совершенно не обиделся. Наоборот, он был в полном восторге: кружился и весело лаял, словно приглашал поиграть вместе с ним.       Рэйзор, что всё это время не прекращал посмеиваться, сказал:       — Кажется, он хочет, чтобы ты сделал так ещё!       Беннет сам не заметил, как заразился их весёлостью. Сначала он удивился поведению пса и даже испугался: он ведь готовился лишь к первому этапу дружбы и совсем не ожидал такого быстрого сближения, но беззаботный смех Рэйзора и игривые повадки Пирата уничтожили в нём любую настороженность и серьёзность.       Это действительно было забавно!       — Как? — поинтересовался Беннет, щуря глаза. — Вот так?       Стремительным жестом руки он срезал тонкий слой водной поверхности и окатил этих двоих фонтаном брызг. А потом ещё одним, и ещё. Пират лаял, пытался поймать брызги зубами и приседал на передние лапы, бегая туда-сюда по мостику. Его хвост без устали метался из стороны в сторону, пока он кружился под сверкающими каплями воды.       — Так его! — подначивал Рэйзор и скоро присоединился к Беннету, загребая воду одной рукой и окатывая радостного щенка ещё одной струёй воды.       Они продолжали до тех пор, пока Пират не вымок настолько, что его волнистая шерсть совершенно выпрямилась. Пёс тяжело дышал, но был совершенно счастлив. Он поднялся и отряхнулся так сильно, что в общем движении стал похож на большой пушистый цилиндр.       Беннет и Пират сами потянулись друг к другу. Наконец, белая рука легла на голову собаки и почесала его за ухом, где пряталась ещё сухая и самая нежная шёрстка.       — Он и правда очень мягкий, — заключил Беннет. Рэйзор смотрел на них так, как обычно смотрят на робкое пламя, что только начинает разгораться.       — Я говорил тебе, — сказал Рэйзор без малейшего упрёка.       Какое-то время Беннет гладил Пирата и всё никак не мог остановиться. Его пальцы начало щипать оттого, что руки слишком долго были подняты кверху, а потому он забрался и сел на мостик, являя суше свой жемчужный рыбий хвост. Рэйзор на мгновение задержал дыхание. Пират выглядел озадаченным, но тщательно изучив новое для него явление, успокоился и снова вернулся к своему беззаботному состоянию, подставляясь под робкие поглаживания нового знакомого.       Так прошло несколько минут. Беннет продолжал гладить Пирата: он уже почти высох, и лежал вдоль русалочьего хвоста, блаженно прикрывая глаза. Теперь Беннет в полной мере мог осязать исходившее от этого пушистого земного существа горячее тепло. Это новое ощущение настолько нравилось ему, что он никак не мог насытиться. Ладони начало саднить, и с каждым разом энергия его движений угасала. Нежные поглаживания превратились в колыбельную, и Пират забылся сном, полностью растворившись в неге и спокойствии.       Рэйзор тихо сидел рядом и молчал. Он не чувствовал себя лишним, не хотел уходить — только боялся, что любое его слово разрушит связь, что установилась между этими двумя.       — Так ты живёшь тут совсем один? — спросил вдруг Беннет, не поднимая глаз от своей скользящей по черным волнам руки. — Ты и эти забавные животные?       — Да, можно сказать и так.       — И ты не чувствуешь себя одиноким?       — Нет, — Рэйзор покачал головой и улыбнулся. Казалось, он заглянул внутрь себя, когда отвечал на этот вопрос. — У меня есть друзья, и они часто приходят ко мне.       — Вот как? Расскажи мне о них.       — Первая, кто подружился со мной, была Диона. Она мне как сестра, всегда обо мне думает и заботится. Ещё она смелая, добрая, щедрая, любящая… в ней так много энергии, что я всегда удивляюсь, как она не светится изнутри? Она умеет делать столько разных вещей… Это она научила меня ловить и разделывать рыбу.       Беннет внимательно слушал. Ему нравилось наблюдать, как глаза Рэйзора лучатся от внутреннего тепла, когда он рассказывал о тех, кто ему дорог. Русалка знала, что в мире нет человека, который бы рассказал бы о нём с той же теплотой и любовью, и от этой мысли стало горько.       — … Ещё есть Кли. Она приезжает в эти края всего на пару месяцев в году, но это время наполнено радостью и весельем. Нам никогда не бывает скучно.       — А ещё?       — Ещё? Ах, ну… кроме них ко мне больше никто не заходит.       Беннет смотрел на Рэйзора так, словно думал, что тот над ним смеётся.       — То есть у тебя всего два друга, даже один. Не маловато ли это?       — Я… не знаю, — признался Рэйзор.       — А ты бы хотел, ну, скажем, дружить ещё с кем-нибудь?       Рэйзор никогда прежде не задумывался об этом. Он брал только то, что ему давали, и был благодарен вне зависимости от того, что получал. Можно было сказать, что реальность почти не волновала его — юноша принимал её такой, какой она была, почти не испытывая разочарования от потерь или радости от приобретений. Это вовсе не значило, что Рэйзору не хватало чувств или воображения. Наоборот, он старался не испытывать их и не мечтать, потому что его чувства и мечты были… невыносимо яркими.       — Н-наверное? — Рэйзор ляпнул наугад, совершенно не понимая, как ответить на этот вопрос.       — В таком случае, у тебя есть ещё два желания! — обнадежил его Беннет, играя пышными плавниками в воде.       — Желания?       — Ты что, забыл? — левая бровь Беннета взметнулась вверх. — Я обещал тебе три желания. Первое желание ты потратил на еру… хм… снасти. Осталось ещё два.       — Но я не знаю, что мне ещё загадать. Разве обязательно загадывать все три?       Во взгляде Беннета сквозил упрек: да что с тобой не так? Он почувствовал раздражение, что сжигало его внутренности, а его голос стал холодным и жёстким, как металл.       — Сделка есть сделка. Я обещал, и они теперь твои, — он хотел было на этом остановиться, но спустя пару секунд не выдержал и бросил с нескрываемым раздражением: — И перестань уже ломаться!       Рэйзор был крайне удивлён такой переменой. Может быть, отказ от желаний, что предлагала русалка, считался в их культуре оскорблением? Юноша думал так усиленно, что из его ушей чуть было не повалил пар, но всё, что ему пришло в голову было:       — Тогда… Тогда… Моё второе желание… Рассмотреть поближе твой хвост!       Когда Рэйзор, спустя бесчисленное количество робких взглядов убедился, что Беннет злится, он вовсе перестал на него смотреть, сжав в кулаках ткань штанов, будто она могла спасти его от гнева русалки. Молчание между ними длилось всего несколько секунд, но Рэйзору они показались бесконечными.       Вдруг краем глаза юноша заметил, как из воды поднялось что-то огромное, что поравнялось с его лицом и накрыло мост огромной тенью. Даже Пират, мирно спавший до этого времени, испуганно вздрогнул и вскочил со своего места, не понимая в чём дело.       По сатиновым плавникам вода стекала водопадами, и тонкие ручейки бежали между прожилками чешуи. Жемчужный хвост сверкал при свете звёзд, словно был усеян драгоценными камнями, купающимися в плавком хрустале.       Беннет так резко и бесцеремонно опустил хвост на колени Рэйзора, что тот чуть не вывалился за другой край моста.       — Ну зачем загадывать то, что можно получить, просто спросив? — Беннет повел плечами и лег спиной на мостик, поглаживая грудку Пирата. — Время есть, придумай что-нибудь получше. _____________________ Слово wolpattinger: "Чёрных собак в его стае было всего трое, не считая Пирата..." Бета: Трое в стае, не считая Пирата. Простите. Пати: Хм, а это идея! В скором времени ожидайте приквел "Трое в стае, не считая Пирата", повествующий о приключениях четырех черных песиков!.. Что?! разве можно упускать такое хорошее название? Да целые романы пишутся вокруг верно подобранных оригинальных тайтлов! Пират: Гав-гав! Пати: В смысле "оно не оригинальное"? Да что ты вообще понимаешь в литературе, псина! =\\\