Общее проклятье

— Чёрт бы тебя побрал, Зигфрид, — Йован как никогда был зол. А почему собственно он должен испытывать что-то, помимо злости в отношении младшего брата? Маг готов поклясться, что с момента ухода его драгоценной Ани всё их семейство подверглось испытаниям, которых прежде ни видывал весь род. Дельвиг — это не только благородная родословная, но и клятва. Клятва, которую каждый из немецких монархов должен соблюдать несмотря ни на что. Да пропади оно всё! — мысли короля целиком и полностью опоясаны проклятиями, угрозами и несвойственным ему праведным гневом. Пытаясь вытащить из-под завала остатки своей команды, прус готов разодрать отца и брата голыми руками. Свою агонию, однако, мужчина направляет в сверх затратное заклинание. Почему его Императорское величество никогда и никого не слушает? Впрочем, Зигфрид не лучше. Одного поля ягоды, — размышлял кайзер, подзабыв где на самом деле находится. Только взорвавшийся неподалёку снаряд смог вернуть ему трезвый рассудок. Ударная волна перенесла Дельвига на добрые две версты от своих сослуживцев. Голова жутко гудела, в ушах будто играл оркестр, а тело отказывалось слушаться. На секунду Йован подумал что так и подохнет умрёт здесь, в этом богом забытом месте, на окраине бывшей империи. — Du wirst dich nicht einmal verabschieden, Schatz? * (нем. Вы даже не попрощаетесь, милая?) — в тоне Йована звучала неприкрытая обида. Будь он жёстче, никогда бы не позволил Анне уехать с этими чванливыми монархами с её земли. Анна фыркнула, продолжая укладывать свои немногочисленные пожитки. Ей предстояло долгое путешествие. Да и не каждый день императорская чета позволяет себя выкупить. Чем ни благоприятный исход для подневольной девушки? — Я обязательно посижу с Вами на дорожку, герр Дельвиг, — беззлобно отвечает девушка, — к тому же, не в моих правилах уходить по-английски. Verstehst du? * (нем. Понимаете?) Прус провалился в блаженное беспамятство под обрывки далёких воспоминаний. Ему пока не нужно было знать, что его падение заметили солдаты. На счастье или на беду, подполковник белой гвардии Его Императорского Величества, Сергей Константинович Ростов, первым приблизился к бессознательному противнику. — Ростов! Вертай взад, буржуйская ты рожа! — послышалось со стороны пригорка густой травы, куда успели залечь лучшие маги - эссеры Михаила Пряхина, разведывательная группа «Октябрь». Сергей Константинович не стал комментировать нелестное прозвище, однако заметил: — Вы как всегда нетерпеливы, Господа. Неужели вы оставите безоружного немца умирать под градом снарядов? — Если тебе так его жалко, то оставайся и стереги, — пробурчал всё тот же неотёсанный солдат в тёмно-зелёной военной форме, армейской фуражке с красной звездой и тяжёлых сапогах. Берцах, как помнил дворянин, — а мы должны двигаться в сторону лагеря. — Та ты поди с детства юродивый, Смолин? — в разговор бесцеремонно вклинился до этого момента сдержанный сержант Балашов, — чем ты лучше немчуры будешь, коли позволишь добить пустого? Ростова приятно удивила реакция сержанта на дилемму в отношении пруса. Маг видел короля всего два раза в своей жизни, но это не помешало ему запомнить лицо…крёстного сына Государя. Йован не подавал никаких признаков жизни, если не считать едва заметно вздымавшуюся грудную клетку. Потрепало Вас знатно, сударь, — промелькнуло в голове подполковника. — Великолепно. Тогда что нам с ним, твою мать, делать?! — Смолин никак не унимался, хотя и задавал правильные вопросы. — Товарищ белогвардеец, — Балашов перевёл взгляд с немецкой туши на Сергея Константиновича, — вам решать. Сами выудили. Мужчина уже знал как поступит. Только вот навряд ли эссерам его решение понравится. — Берём его с собой. И без пререканий, господин Смолин. Прошу Вас! ****** Анна Викторовна Романова-Пряхина, не сомкнув глаз, стояла в карауле, отправив молодого офицера на заслуженный отдых. Караульному едва исполнилось двадцать лет, судя по мальчишеской улыбке и полуясным карим глазам. Глазам, которые успели повидать немало смертей, голода и боли. Девушка тягосно вздохнула, крепче сжав ремень своей винтовки. В другое время она никогда бы не взяла оружие в руки. — Сударыня, разрешите обратиться? Романова настолько потерялась в собственных мыслях, что проигнорировала ласковый тон своего свёкра. Император положил тяжёлую ладонь на хрупкое женское плечико, но девушка даже не вздрогнула. Манеру её обладателя просто невозможно ни с чем спутать. — Выглядите неважно, моя дорогая, — царь многозначительно взглянул на бледное лицо невестки, — в вашем положении не следует пренебрегать драгоценными часами сна и приёма пищи. — Идёт война, Ваше Превосходительство. Да и не могу я спать и есть, зная, что Миша сейчас где-то там, в тылу врага. Александр Николаевич не знал что ответить. Он не привык утешать кого-то. Даже с ближайшим другом и союзником - сербским монархом Вуком Бранковичем, упокой Господи его душу, царь не мог найти общий язык в вопросах, так называемой "моральной поддержки" Не говоря уже о собственном сыне, за которого он совсем не тайно боялся. И страх этот был первозданный. — Милая, tu veux connaître un petit secret ?* ( франц. хочешь маленький секрет? ), — Аня кивнула, — мой самый большой страх — perdre tout le monde : toi, Misha et l'enfant* ( франц. потерять вас всех: тебя, Мишу и ребёнка. ) — А я думала цари ничего не боятся, —девушка лукаво улыбнулась Александру, — выходит и сильные мира сего такие же люди. — Не все из нас "люди" в традиционном понимании,— Император перевёл взгляд на заметно округлившийся живот невестки, — могу лишь надеяться, что внуки смогут это исправить. Анне до сих пор не верится, что через несколько месяцев на свет появится их с Михаилом девочка. Прискорбно, что отец ребёнка за последние полгода не смог выйти с ними на связь. — Не казнитесь, Александр Николаевич. Думаю, Татьяне Васильевне бы это не понравилось. Александр Николаевич перекрестился. Упоминание почившей императрицы пробуждало в мужчине смесь печали и горечи вкупе с низменной жажды мести. Как только монарх собрался задать ещё один животрепещущий вопрос, раздался возглас того самого паренька, которого Аня давным-давно отправила видеть десятый сон. — Товарищ Пряхина! Товарищ Романов! — царь скривился. Уж очень он не любил подобные обращения в свой адрес. Стоит поговорить об компетенции солдат-эссеров с Мишей, да вот только мужчина понимал, что в ближайшие года разговор не состоится. Особенно если читывать обстоятельства, которые как снежный ком в январе упали их семье на голову. А всё благодаря гордыне герра Рихтера, самонадеянности сэра Йорка и бахвальству мистера Никса. Что до ближайших родственников Йорков, то семейство Валуа в лице Генриетты и Мари почти сразу сдались под натиском фрицев всего за месяц с небольшим. Императрице магической Франции не помогли ни заявления Отто, ни снисходительные подтверждения о "партнёрстве" с сохранием статуса дочери от Адельхайд, дражайшей супруги Зигфрида, ни магические гарантии данные британским монархом. Вопреки ненависти к французской королеве, Александр не мог ей не сочувствовать. Но имей Генриетта хотя бы каплю раскаяния за прошлые грехи, то, возможно, ей удалось бы заключить с ним сделку. И не пришлось бы умолять бесов сохранить Мари статус и, что ещё важнее, жизнь. Я почти разочарован, Генри. Совершенно не в вашем стиле. Ах, Cette Bastille est trop dure pour les Français.* ( франц. Эта Бастилия французам не по зубам. ) — Что случилось, товарищ Миронов? — Аня уже ждала подвоха. Хотя они и находились за пределами немецко-пруских частей, угроза быть найденными всё ещё существовала. Царь молча кивнул, побуждая паренька продолжать. — Там наши пленного немца тащат, — на одном дыхании пролепетал солдат. — Название отряда и имя командира? — Так это ж "Октябрь"! — молодой человек не мог сдержать ликования, - а командир у них сержант Балашов. Пряхина и Романов переглянулись. Оба знали, что с живого фрица их солдаты не слезут. Значит, оставалось одно - опросить пленного раньше "Октября" и других офицеров. ****** Йован с трудом приоткрыл глаза и тут же поморщился, ощущая всю прелесть полученных повреждений. Окружающий мир всё ещё вращался, а открытая рана в боку, полученная в результате падения на камни, кровоточила. Просто прелестно! Вот потеха, если русские таким найдут... — Пристрелим и дело с концом, чего с ним возится? — Смолин, угомонитесь уже! Пока я сам не нажал на курок. — А ты мне не указывай, белый! — Лёша, послушай хотя бы раз в жизни старшего по рангу. — Но товарищ сержант... Перепалка незнакомцев ещё больше давила на измождённое сознание. Как бы они не заметили пробуждения своего врага. Меня никто жалеть не будет. Это же русские! Вдобавок эссеры. Лучше притвориться мёртвым. — успел подумать Дельвиг, прикрывая тяжёлые веки. Учитывая то, что солдаты первого наследника престола магической Германии ученили на их земле, было бы справедливо желать возмездия. Особенно, когда это брат Верховного кайзера. Споры эссеров и белогвардейца ни к чему не привели. Они бы так и продолжили бессмысленное выяснение отношений, если бы в землянку, в которую Ростов и Балашов уложили полуживое тело ни вторглись Анна и Александр. Все присутствующие затаили дыхание, не зная чего ожидать от супруги генерального секретаря Союзного Комитета и конституционного монарха. — Где он? — ледяным тоном поинтересовалась Анна Викторовна. «Октябрь» и подполковник расступились, открывая взору женщины вражеского раненного солдата. Господи, только не сейчас… Скажите мне, что это мой худший кошмар. Это не может быть он. Но лишь один взгляд на свёкра сказал ей всё. Это реально. Взаправду. По-настоящему. Романов медленно присел рядом с бессознательным прусом, жестом прося невестку поступить также. Эссеры не могли понять столь быстрой перемены настроения. Ведь несмотря на беременность, Пряхина всегда старалась "держать голову". Лишь немногие могли знать какая на самом деле разрушительная буря бушует внутри неподготовленной к войне барышни. Сергей попросил всех покинуть землянку, позволяя жене и отцу Михаила решить судьбу незваного гостя. Солдаты не противились, и вскоре Аня и Александр остались с кайзером один на один. — Как это могло произойти? – женщина нежно огладила холодную щёку Йована. Когда он успел так замёрзнуть? Сколько разведке на самом деле понадобилось времени, чтобы его отыскать? А если бы не успели? — Не хмурьтесь, сударыня. Морщины вам не к лицу. Решимость в голосе царя позволила Ане окончательно не потерять голову. Как бы он сам о себе ни говорил, но девушка чувствовала себя лучше. Даже если Романов утешал её по-своему. — Думала, что больше никогда не услышу от вас правил этикета благородных девиц, Ваше Величество. — Полно Вам, голубушка. Вы и без меня прекрасно помните этикет. Спутников прервал стон боли, исходивший от предположительно бессознательного Дельвига. Аня убрала руку от лица давнего знакомого. Первоначальный шок сменился гневом. Какими бы светлыми ни были воспоминания из прошлой жизни, сейчас Романова и прус находились по разные стороны. Так было всегда. И как бы ни успокаивал её Йован, девушка знала, что их странная дружба не могла закончится ни чем хорошим. — Кажется просыпается, — прошептал русский Император. Йован Дитмар Дельвиг зашипел, держа руку на открытой ране. Повреждение незначительное для того мага как он, но излечить всё равно будет проблематично. По крайней мере пока мужчина не сможет о себе позаботиться. Как только его взгляд наконец сфокусировался на новоприбывших, король сглотнул. Меньше всего он ожидал увидеть хрупкую женщину, миловидной, но такой родной сердцу внешности с изумрудными глазами и густыми каштановыми волосами. Всем, чем он восхищался, если не считать буйного нрава и искренней жажды свободы. Анна, казалось, не была счастлива его видеть. А может Господь смиловался и даровал ему Рай? — Bist du ein Engel?* ( нем. Вы ангел? )– Йован слабо улыбнулся, — мне вы всегда казались неземной, фройляйн. — Для вас – фрау Пряхина, товарищ вербавец, — огрызнулась Анна Викторовна , — поздравляю, сегодня ваш zweiter Geburtstag.*( нем. второй День Рождения.) Дитмар не любил нарочито снисходительный, почти едкий тон, который Аня использовала при констатировании очевидных вещей. Как и свою военную униформу подразделения Verbawe. Одно из трёх важнейших военных ведомств, которые учредил его брат. В отличии от тех же Esce (Эсце) и Mervakht (Мервахт), Вербаве занималось саботажами и вербовке сил противника для более эффективного захвата территории. Александр прокашлялся, прерывая неожиданное воссоединение. — Сударь, — Государь сложил пальцы в замок, — поведайте же нам: каким образом вас занесло в наши края без официального уведомления о приходе? Коллегия не передавала мне ни одного донесения. Разумеется, Романов не был серьёзен. В былые времена иноземная знать посылала весть о приезде, прежде чем ринуться в другое государство, но после бестактного нарушения Тельзского договора месье Людовиком, разрыв пакта Пряхина-Рихтера казался несуразной мелочью. — Помилуйте, Алекс, — прокряхтел Дельвиг, — Sinn für Humor war noch nie Ihre Stärke.* ( нем. Чувство юмора никогда не было вашей сильной стороной. ) Даже стыдно отвечать. — Что вы искали, герр Дельвиг? – беременной женщине порядком надоели игры пруса. Он всегда был невыносим, но под воздействием непреодолимой силы гормонов желание приложить об незадачливого кайзера ту же кочергу росло с каждым сказаным им словом, — Вербаве обычно рышут в поисках предателей. Выискиваете в рядах эссеров нужных людей? Отвечайте без сарказма и показного безразличия. В ваших же интересах сотрудничать. Кайзер не мог сдержать удовлетворённой усмешки. Даже будучи пленным и раненым он находил плюсы. Аня наконец-то с ним разговаривала, хотя более десяти лет игнорировала любые письма и встречи на официальных приёмах его семьи. — Просто прочёсывал местность, — прус пожал плечами, — в ваших местах чудесно, Анна и Ваше Превосходительство, но я всего лишь выполнял приказ верховного кайзера. Ничего личного. Glauben Sie mir, ich wollte dieses Massaker nicht.* ( нем. Я не хотел бойни, поверьте. ) — Es spielt keine Rolle was Sie wollten.* ( нем. Неважно чего вы хотели ), — царь покачал головой, — или не хотели, если на то пошло. Мы уже погрязли в трёхгодовой резне из-за амбиций вашего брата и папеньки… — У вас есть идеи как закончить "Великую смуту"? Просвятите. — Нам нужна помощь, — не хотя признала Пряхина, — если хотите остановить кровопролитие немецкой крови, то поспособствуйте нашей победе. — За измену полагается смертная казнь, моя дорогая, — прус чувствовал, как невольно поддаётся навстречу девушке, — Warum sollte ich ein solches Risiko eingehen?* ( нем. Для чего мне рисковать? ) — Я… — Романова опустила глаза и, пересев ближе к пленному прошептала судьбоносные для них обоих слова, — я вас поцелую…В последний раз… Александр Николаевич Романов вздрогнул. Едва сдерживаемое магическое напряжение, исходившее от крёстного сына, было сложно не почувствовать. Дело явно не чисто, раз всполохи предвкушения витали в воздухе. — Вы умеете убеждать, Schatz*, ( нем. Милая ) — король пожал девушке руку, заглядывая в любимые омуты цвета летней травы, — хорошо. Думаю, что смогу вам помочь. ****** — Ренбургский трибунал постановил следующее: лишить верховного кайзера Зигфрида Михаэля Рихтера, министра быстрого реагирования и главу подразделения Эсце, Адельхайд Грету Рихтер, бывшего германского императора Отто Фридриха Дельвига и кайзера-отставного офицера Вербаве, Йована Дитмара Дельвига, магических рангов на век и проговорить к заключению под стражу на семь десятилетий. Зал суда в Ренбурге взревел. Кто-то рукоплескал и подбрасывал в воздух шляпы, а кто-то досадовал на чрезмерную мягкость приговора, но оспаривать не решился. Среди какофонии звуков расслышать тихие радостные всхлипы женщины с полуторогодовалым ребёнком на руках было попросту невозможно. Анна Викторовна Романова-Пряхина была счастлива. Наконец "Великая Смута" окончена: они победили, Аня родила здоровою девочку, названную в честь прабабушки Екатерины, и воссоединилась с мужем. Не без помощи давнего знакомого из далёкого подневольного прошлого. Михаил, её дорогой муж, как и отец, не был заинтересован в казни всего немецкого семейства, поэтому согласился на домашний арест и лишение магии. Ведь даже несмотря на предательство Зигфрида, гибели бесчисленного количества людей с обоих сторон и разрушений на русской земле, Михаил Александрович не мог поступить иначе. Такова их природа. Природа сострадания и прощения. Как бы генеральный секретарь сам себя за это ни ненавидел. Когда подсудимых выводили из зала, Пряхина передала дочку стоявшему рядом Сергею Константиновичу Ростову. Правой руке императора и крёстному отцу их Катеньки. В конце концов она сильно задолжала Йовану, а долг, как известно, платежом красен. Ростов взял девочку на руки и слегка улыбнулся. — Конечно, Ваша Светлость. Но настоятельно рекомендую вам быть осторожной. Женщина пообещала, что быстро обернётся. Катя весело улюлюкала, схватив Сергея за палец. Она с малых лет очень сильно привязана к деду и подполковнику. Маленькая царевна, как сказал ей однажды свёкр, укачивая драгоценную внучку. Аня незаметно выскользнула вслед за конвоем, надеясь уговорить отпустить Дитмара на пару минут. Охранником оказался её соотечественник, отставший от основного состава, если верить красной звезде на офицерской фуражке. — Постойте, — женщина слегка запыхалась, — Товарищ, прошу вас, дозвольте мне поговорить с арестантом с глазу на глаз. — Согласно решению судий я не вправе оставлять конвоируемого, — строго отчеканил офицер, — мне жаль, товарищ Романова. — Всего на пару минут, — не уступала девушка, — обещаю что с господином Дельвигом ничего не случится. — Ваш муж будет не слишком счастлив. Последняя фраза позабавила Йована. Знание русского языка в его случае имело огромное преимущество, как и телепатия. Он ведь в шаге от того, чтобы уступить этим умоляющим изумрудным глазам и прекрасному личику. Сдавайтесь сразу, мой друг, у вас нет ни единого шанса! Ich kenne es von mir selbst.* ( нем. Мне ли не знать. ) — Поэтому, прошу, чтобы просьба осталась между нами, — Аня наколдовала небольшой мешочек, приземлившийся на руку солдата с характерным звоном, — возьмите. В знак моей вечной благодарности. — Предлагаете мне деньги за молчание?! – зло прошипел мужчина, — даже если я их и приму, то вскоре пройдёт караул. Меня будут искать… — Не переживайте, — Анна Викторовна не дала офицеру закончить мысль, — караул не придёт ближайшие десять минут, а этих денег вам хватит, чтобы начать гражданскую жизнь. Охранник смущённо раскрыл мешочек, потянув за небольшую нить. Пряхина не солгала - внутри находились золотые монеты. Бегло просмотрев их количество, мужчина принял решение. — Только пять минут, ваше Высокоблагородие. Иначе трое взойдём на эшафот. Как только солдат скрылся за поворотом в ближайшем коридоре, Йован Дитмар Дельвиг цокнул языком. — Думал,  das ist ein Idiot* ( нем. этот идиот ), никогда не уйдёт. — Этот, как вы выразились «идиот», только что рискнул званием, чтобы позволить нам поговорить. Имейте немного уважения, герр Дельвиг. — Виновен, Ваша Светлость, — прус пожал плечами, — но ведь не я просил о разговоре… — Замолчите хотя бы на мгновение, Йован! — женщина уже отвыкла о чрезмерного самодовольства спутника и не хотела привыкать вновь, — мне нужно вернуть вам долг. Так будет честно. — Да что вы? Я и думать забыл об уговоре, – Дитмар наигранно удивился. Разумеется, он хорошо помнил об их маленькой сделке, но никак не мог упустить возможности раззадорить возлюбленную. — Ja. Das stimmt.* ( нем. Верно. ) Вы очень помогли белым и эссерам… Помогли мне... Без вас я никогда бы не увиделась с мужем... — Мне нравится помогать женщине которая мне нравится, — небрежно ответил Дельвиг. И даже если он этого не показывал, в его словах присутствовала предельная честность, едва уловимая тоска и определённая доля разочарования. Счастливый ты сукин сын, Михаэль. — Полагаю, — женщина несмело коснулась плеча собеседника, — настал мой черёд помочь вам. — Вы уверены, Schatz? – сердце пруса колотилось как бешенное, — я бы не хотел, чтобы вы винили себя…и меня. — Закрой глаза и наклонись чуть ниже, Дима – прошептала девушка, играя с воротником военной формы бывшего офицера, — будь уверен, тебя я долго ненавидеть не смогу… Как и себя, — невольно пронеслось в голове супруги Михаила. Приняв твёрдое намерение Пряхиной, Дитмар наклонился. Их губы слились в нежном, не испорченном желанием чего-то большего, поцелуе. На пару волшебных мгновений Дельвиг почувствовал себя всемогущим: он мог свернуть горы, осушить океаны, повернуть время вспять… Словно он однажды умер и воскрес. А всё благодаря этой великолепной, заносчивой, потрясающей, прямолинейной, нежной, жестокой женщине! Всегда была только она. Она одна. Вызженная в памяти и заключённая глубоко в его сердце. Его любимая, родная, неидеальная Аня. Но как только мужчина собирался углубить поцелуй, Анна мягко отстранилась. — Теперь мы квиты, сударь, — она провела рукой по своим губам, чувствуя приятное покалывание и лёгкую дрожь. Дымка заоблачных грёз рассеялась. И вот на смену пришла суровая реальность. Реальность, в которой Анна Викторовна Романова-Пряхина счастливая жена и мать, а он, Йован Дитмар Дельвиг – изменник, заключивший договор ради секундного удовольствия и последний дурак, положивший голову на её плаху. Боже, как низко он пал? — Das stimmt, — подтвердил мужчина, —желаю Вам семейного счастья, ибо мне вы принесли сплошные проклятья, Анна. — Мы оба стали проклятием друг для друга, Йован... Прощайте. Lebewohl.