Пять ночей у Фредди. Одиночество и Страх

Одинокая девочка плакала, прислонившись к серой, потрескавшейся стене прямо под большим плакатом «Хэппинесс» с тремя улыбающимися зверушками на нём. Крупные капли прошедшего ливня слетали с карниза и падали прямо перед лицом ребёнка, монотонно стуча по железу арматуры, оставленной на земле незадачливыми строителями. На улице было довольно холодно, сильный ветер задувал в ткань лёгкого розового платьица, колыхал нелепый красноватый бант. Колени и щиколотки, одетые в лёгкие белые колготы сжимались и тряслись, то ли от горя, то ли от мороза. По нарумяненным к празднику щекам спускались серые влажные дорожки из слёз и детской косметики. От девочки пахло конфетами и мамиными духами. Она смотрелось невероятно неуместно на фоне серого индустриального пейзажа, окружавшего пиццерию Фазбера. На добрых несколько сот метров на север, запад и восток от ресторана тянулись унылые громады загибающихся заводов, пустующих складов и однообразных серых жилых построек с квартирами для представителей самого низшего класса города. Многие дома эти, на фоне набиравшего обороты нефтяного кризиса  начинали приходить в запустение, и в не таком далёком будущем, за пару лет до того как Майкл Шмидт вылетит с работы из забегаловки «У Билла», что в деловом районе, превратятся в жуткие пустынные склепы, облюбованные наркоманами и бездомными. Сейчас же, в тот момент когда девочка Чарли(а именно так звали плачущего ребёнка) сидела, прикрытой лёгкой тканью спиной прислонившись к ржавому покрытию сливной трубы, здесь ещё вполне жили приличные, пусть и не богатые люди. Однако вязкое тревожное, тянущееся чувство гниения, запах чего-то смрадного и утопающего уже проникал в головы и сердца обитающих здесь представителей людского рода. Все у кого оставались деньги стремился покинуть этот квартал, потому даже жилой дом прямо напротив территории самой пиццерии пустовал. Никто бы не увидел бы Чарли, если бы что то случилось. Никто не увидит Чарли, когда что-то с ней всё таки случится! С другой же стороны здания, за мусорными баками, дальше в южную сторону шёл небольшой естественный овраг, переходящий в густое поле, усеянное сухими сорными травами. Всерьёз пострадать, упав в него было бы довольно трудно, высота спуска не выше фута, однако несмотря на это санитарная инспекция штата потребовала от сотрудников Фазбера возвести изгородь, простирающуюся от одного края ямы до другого для защиты детей, играющих на территории ресторана. Сомнительное решение только подстегнуло местную ребятню лазать на ограду с целью показать кто тут «супер чувак». Это не могло не привести к последствиям.  Впрочем первой жертвой высокой, в человеческий рост металлической решётки стал отнюдь не ребёнок. Где-то за полгода до появления на пороге заведения Чарли и её родителей неизвестный бродяга, перебравший с алкоголем пытался перелезть через ограду и свалился в яму. Проведя целую ночь со сломанной лодыжкой, в полной темноте и зарослях сорняков несчастный кричал что есть мочи. Но под самое утро, к тому моменту как старика нашёл сторож пиццерии, он уже замолчал навсегда. До сих пор неизвестно что именно стало с несчастным. К моменту прибытия полиции он лежал ничком на спине с тонкой струёй крови, стекавшей по носу, рту, гнилым зубам и рыхлому телу. Сухие травы укрывали его тело погребальным саваном. Глаза были широко открыты, в приступе неимоверного ужаса, язык красно-розовой змеёй вываливался из челюсти. Официально, в полицейской отчёте значится, что он погиб в результате сердечного приступа, но среди местных очень долго бытовала легенда, что кто-то или что-то, быть может даже тот самый охранник детского ресторана Фредди нашёл кричащего в зарослях бездомного и хладнокровно задушил его. Скоро к этой же жуткой легенде присоединятся и леденящий кровь рассказ о зверски убитой Чарли Грейс. Наконец, прямо перед глазами плачущей девочки, если бы она только желала чуть-чуть приподнять свою голову в паре метров от неё располагалась обширная «Парковка Фазбера», большое асфальтовое плато с несколькими крупными дырами в покрытии. Заведение переживало далеко не  лучшие времена, так что машин было не особо много. серое Шевроле родителей Чарли соседствовало с ещё двумя автомобилями на которых приехали другие дети, участвовавшие в вечеринке. Чуть поодаль от них стоял жутковатого вида пустой розовый фургон с мороженным. Его водитель Бо Паркер- толстоватый и весёлый мужчина тридцати с лишним лет продавал здесь мороженное ещё в золотые времена пиццерии. У него и у администрации ресторана был договор о совместных скидках и акциях, он отлично уживался со стариком Генри, главной компании Фазбера. Его мороженное, хоть и было дороже того что продавалось в самом заведении, всегда неизменно пользовалось спросом. «Что сделано с душой, то всегда продаться»- говаривал сам Паркер. Он приезжал сюда рано утром и уезжал поздно вечером, всегда со своим сыном Дэном- светловолосым и добрым мальчишкой, бывшем самым главным заводилой среди местной детворы, любившей играться на парковке. Однажды Дэна сбила машина. С тех пор Паркера никто не видел. На следующее утро после инцидента он просто как обычно пригнал свой фургон к пиццерии, вышел из него, хлопнул дверью и ушёл в неизвестном направлении. Никто не знает что случилось с мороженщиком после, но здесь, в рабочем квартале его никто больше не видел. Наконец последним автомобилем был тёмно-фиолетовый джип стоящий чуть поодаль от остальных автомобилей, у самого выхода.  Девочка была совсем одна. Знаете, это ведь не такое частое явление. Когда ты совсем совсем один. Обычно хоть кто нибудь, пусть даже и совсем не важный, пусть и вовсе чужой, но всё таки присутствует рядом. Однако тогда в тот дождливый мрачный день рядом с Чарли не было ни одной живой души. Труженики  рабочего квартала ещё сидели в цехах и подсобках, дежурили на складах и стройках. Их жёны стирали бельё на окнах ещё не заброшенных домов, сидели на старых скрипящих раскладушках, потягивая газировку и пялясь в телевизор. Их дети ещё были в школе, в начальной школе Вест-Лейка в другом конце квартала. Сегодняшние занятия были самыми длинными на неделе, школьники ненавидели пятницу. И наверняка страшно бы завидовали, если бы знали, Грейс и её одноклассникам, проводящим своё время не на скучных уроках, а в пиццерии. Местные бездомные тоже редко появлялись у Фредди памятуя о таинственной смерти их сородича в прошлом году. Улица пустовала….Никому не было дела до Чарли   Что же касается посетителей самой пиццерии, то родители Шарлотты Грейс, сейчас были внутри, в полумраке пиццерии, в зале освещённом яркими прожекторами разного цвета, и, уже изрядно подвыпив, болтали с другими взрослыми. Её мама и папа, Джош и Аманда Грейсы имели множество плюсов. Их семья была из тех, что обычно лепят на плакаты какой нибудь организации по типу «настоящие семьи Америки», тех, что приводят в пример в качестве образцовых дружных ячеек общества соседи, тех, в конце концов, о которых мечтают дети в приюте Вест-Моники, города располагающегося в часе езды отсюда и где к слову и располагался дом на 5 авеню, где провела своё детство(детство… как будто бы у неё будет что-то кроме детства)  Чарли. Девочка была в целом счастливым ребёнком. Крепкие объятья, семейные ужины, нежные касания и слова «я люблю тебя, малышка» из уст родителей неизменно присутствовали в её жизни на протяжении всех этих таких долгих для неё и таких коротких, микроскопических, по меркам жизни, десяти лет. Дорогие подарки, прогулки в парках, разговоры по душам в свете домашнего очага ночной зимой- и на отсутствие этого младшей Грейс жаловаться не приходилось. По всем человеческим понятиям Джош и Аманда любили Чарли-родинку (так её в шутку назвала мама за небольшое пятнышко на ладошке, доставшееся девочке при рождении), и всё же было у них обоих два минуса, два раковых порока, сгубивших, по общему мнению знавших эту трагедию людей, их дочь. Во первых Грейсы любили выпить. Нет, разумеется, делали они это исключительно на праздниках и никогда не напивались. Как и всякий приличный человек свою страсть к хорошим горячительным напиткам они держали глубоко в себе, давая прогуляться лишь по особенным случаям. Но было и второе, куда более важное. И Аманда и Джош обожали болтать, сплетничать, вести, как это называют, «быстрые беседы» с коллегами, друзьями, знакомыми, родителями подружек дочери, с родителями ненавистников их дочери. Это было их истинное призвание, самое любимое хобби. Бесцельные, но такие комфортные и расслабляющие разговоры с другими, но в сути такими же как они людьми доставляло им неимоверное удовольствие. И от него они пьянели гораздо больше чем от вообще то запрещённого в стенах ресторана спиртного. И вспоминая, через много лет, просыпаясь в пустом и бессмысленном, как жизнь Грейсов после потери дочери, помещении уже седые Джош и Аманда проклинали себя за то, что в тот страшный день не были пьяны по настоящему, что трезвыми, находясь в здравом уме и рассудке дали своей дочери уйти…и не вернуться. Но это будет потом, пока что незадачливые родители просто отдыхали и веселились, не подозревая о страшном горе, что ждёт их всего через пару часов.   Джош Грейс, обычно скупой как на эмоции, так и на траты щуплый человек в больших пластиковых очках и старомодной зелёной жилетке увлечённо рассказывал другим мужчинам о том, как смог вовремя предвидеть нефтяной кризис восьмидесятых и куда лучше вкладывать акции в новом тысяча девятсот девяностом. С ним активно спорил Яков Келлинг- ещё более высушенный чем сам отец Шарлотты, еврей в дорогом костюме и элегантном красном галстуке, с разноцветной визиткой, выглядывавшей из его переднего кармана, как это было принято у представителей деловой культуры в то время. «Похоронное бюро Келлингов». Удивительно яркая визитка для столь мрачного места, впрочем если приглядеться поподробнее, чего увы не сделал Джош Грейс, иначе у него была бы неплохая возможность как следует уязвить оппонента, всё вставало на свои места. Название было выведено на редкость изящно, однако слегка смазавшаяся первая «П» и слегка слипшиеся две «л» сразу же выдавали обычный чёрный маркер, что можно купить в любой канцелярской лавке Вест Лейка или же в универсальном бытовом магазине «Беггинс» рядом с деловым кварталом, где всего через несколько лет на работу в «Завтрак с Биллом» устроится Майкл Шмидт, сын Бена Шмидта-известного в узких кругах инженера из Вест-Моники. «Ушлый еврейчик»(как его тут же в сердцах окрестил в общем то не особо страдавший антисемитизмом противник) Келлинг просто купил самую дешёвую разноцветную визитку и маркером приписал название своей конторы. Ах если бы только Джош Грейс знал это. Быть может тогда бы он не проигрывал этот, несомненно гораздо более важный чем его собственная дочь Шарлотта, замерзавшая снаружи, спор. Возможно тогда бы к голосу Якова не присоединялось всё больше голосов других взрослых. Тогда бы его лучший друг Хэнк не стал тоже постепенно, скрипя сердцем соглашаться с доводами еврея. Тогда бы ему не пришлось всего через пару дней самому пользоваться услугами оппонента, рыдая как ребёнок ему в плечо. Ах, если бы он только знал про «Похоронное бюро Келлингов». Тогда бы всё точно было иначе. Аманда Грейс сидела в другой части стола, оживлённо шушукаясь с другими женщинами, не ища взглядом ни мужа, ни давно убежавшую в слезах из общего зала дочь. Она громко хохотала, языком касаясь ярко накрашенных губ, золотистые кудри рассыпались по мягким плечам едва скрытым довольно развязным платьем, придававшим ей, в купе с причёской и пронзительным взглядом схожесть с Шэрон Стоун. Впрочем, имей кто нибудь из собравшихся неосторожность сказать об этом сходстве самой матери Шарлотты, он бы дорого заплатил за свою непростительную наглость. Можно было бы даже получить звонкую пощёчину, в том случае если указав на это, говоривший имел бы дополнительную неосторожность родиться мужчиной. Нет, отнюдь, Аманда как и многие её подруги любила Шэрон Стоун. В общем то Грейс любила всех знаменитостей, особенно знаменитостей женщин. Однако несмотря на это, подражать кому то из них ей казалось невероятно низким, она считала и свой стиль и своё поведение уникальным и в чём то даже превосходящим вкусы многих именитых дам. Поэтому нет, она не была похожа на Шэрон Стоун, как не была похожа ни на Мадонну, ни на Мэрайю Керри. Она была похожа на Аманду Грейс, женщину средних лет, стремительно теряющую природную красоту и безумно по этому поводу комплексующую. Год назад, во время празднования рождества на кухне уютного коттеджа в Вест-Монике, откуда и приходилась семья Грейсов, состоящая из ранее упомянутого Джоша, Шарлотты, её матери и белого лабрадора Макса, тогда ещё вполне живого и не попавшего под машину соседа Томсона, Аманда спросила свою дочь, кем бы та хотела стать, когда вырастет(неужели мертвецом в могиле?). Та посмеялась и сказала, то что наверное и можно в первую очередь услышать от пятилетней девочке, выросшей с включённым телевизором- «мама, я стану актрисой». «Актрисой»- повторила тогда миссис Грейс-« моя дочь хочет стать актрисой. Актрисой. Скоро полночь. Неужели она будет загадывать это как желание в ночь перед Рождеством. Прямо как…как я сама». Аманда тоже хотела стать актрисой, вернее даже более того, не хотела а страстно желала, считала становление ею должным и причитающимся ей, как обращение «ваше высочество» причитается сыну или дочери британской королевы. И из всех обид, что эта милая женщина, звонко смеющаяся и шепчущаяся с Розалиной Кловер- матерью Кэтти Кловер, девочки, что всего пару минут назад дала  младшей Грейс звонкую пощёчину и выгнала ту из-за стола, именно эта женщина, что в тот момент когда её дочь рвалась к ней и кричала: «мама» пьяно рыгнула, прикрыв лицо салфеткой, и лицом своим облокотившись на подружку, будто бы говоря своему ребёнку: «чёрта с два, дорогуша, я на их стороне», так вот из всех обид, что имела эта пышная, яркая женщина, главной была та что она так и не стала к своим сорока годам настоящей актрисой. Разумеется, уже завтра Аманда перестанет и думать о столь незначительных проблемах, уже завтра будет плакать над бездыханным и изуродованным телом Шарлотты, плача и моля о прощении, уже завтра она оденет в церкви строгий серый платок, который не снимет до самого конца своей жизни. Уже завтра она расцарапает лицо Розалины Кловер своими длинными ногтями, пообещав убить её дочь, если не дай бог её встретит. Уже завтра её жизнь разделится на «до» и «после», и она проклянёт тот день, когда взяла в свои руки стакан вина. Но всё это будет завтра, а пока она просто веселилась и выпивала с подругами, мучаясь той мыслью, что если они обе, и миссис Грейс и её ребёнок Шарлотта загадали стать настоящими актрисами, бог скорее всего откликнется именно на просьбу малышки Чарли, ведь впереди у неё столько всего, столько лет, столько рождественских праздников в которые она, совсем как её мать может повторять эту просьбу. «Не бойтесь, миссис Грейс, ваша дочь никогда не станет актрисой»-тихо шептала женщине с небес неумолимая судьба- «она уже вообще никем не станет. И она больше не загадает ни одного желания.» За детским столом стояла угрюмая, удручающая тишина. Два мальчика ближе всего сидевшие к входу: Том Очкарик и Билли ДваЗуба смущённо потягивали сок через трубочку и укладывали себе в рот кусочки пиццы Пеперонни. Они не особо её любили. Тому нравилась с сыром. Билли с ананасами. Однако никому из них и в голову не приходило ни то что встать из-за стола и попросить повара Гэрри или администратора Джо, вышедшего покурить в подсобку другое лакомство, но даже поднять глаза после того что случилось всего пять минут назад с бедной Шарлоттой. Лучшая подруга Грейс Карла Леклерк тоже молчала, по её губам текли тонкие капельки слёз, падая в шипящую жижу газировки и смешиваясь с ней. Первой мыслью этой скромной девочки с большими голубыми глазами и скованными движениями было рвануться вслед за несчастной, найти, успокоить, поддержать, девочку, столько раз заступавшуюся за саму Карлу в те моменты, когда Кэтти с её подружками травили её в начальной школе Вест-Моники. Возможно тогда, если бы у этой трусливой и пухлой девчушки хватило храбрости осуществить задуманное, если бы она не дала бедняжке Чарли покинуть пиццерию и встретить свою смерть на холодной парковке близ ресторана, то многие кошмарные события, что будут неизменно сопровождать этот ресторан на протяжении многих лет бы можно было предотвратить. Но увы, Леклерк была патологической трусишкой. Через много лет, уже став гораздо взрослее, выйдя замуж и родив собственных детей Карла часто думала о подруге детства, о том дне, когда всё случилось. Бывало даже она плакала, вспоминая, как будто это было вчера, с каким глупым и потухшим лицом она сидела, и какой пресной и гадкой ей казалась та газировка, которую она пила, пока Грейс жестоко убивали всего в паре метров от неё, за большой серой стеной.  Последние три стула занимала полная королева положения и вторая убийца Шарлотты(пусть за всю свою полную страданий жизнь не разу не сознавшаяся в этом хотя бы самой себе) Кэтти Кловер и её королевская свита из пары абсолютно послушных своей царице девчонок. Именно её день рождения и отмечали в тот дождливый день. Именно её родители выбрали это место, держа в сердце воспоминания о прекрасном шоу у Фазбера в старой пиццерии в Вест Монике, именно её мать сейчас во всю лобызалась с матерью Шарлотты. И именно она, красивая, но уже в своём возрасте абсолютно бесчувственная, похожая на пластиковую куклу как внешне так и внутренне решила что имеет полное право выбирать кто может и кто не может сидеть за «её» столом.  Знаете ли вы, дорогой читатель, знаменитую поговорку про жестокость детей? Наверное тот кто произнёс этот афоризм, был неплохо знаком с Кэтти Кловер. Слишком рано осознавшая свою красоту и богатство своих родителей, девочка уже в четвёртом классе начальной школы Вест-Моники стала настоящим кошмаром для одноклассниц. Смешки, издевательства, слухи и шушуканья за спиной- эта симфония зла неумолимой скрипкой игравшая в жизни каждого ребёнка, не желавшего восхищаться главной отличницей и лучшей ученицей тренерши по гимнастике мисс Уиллис, была для Кэти родной стихией. Впрочем сегодня, она, можно сказать, превзошла саму себя. Её близкая подруга, в целом весьма лояльная своему «боссу» потом, в участке, со сбивчимым придыханием рассказывала опрашивавшему её полицейскому, что в главную заводилу их компании в тот день как будто бы вселился злой дух.  Стоило Кэти увидела скромное, опасливое лицо Шарлотты Грейс, она как будто бы сошла с ума, набросившись на несчастную с целым потоком колкостей и издевательств, быстро выведя хрупкого эмоционально ребёнка из себя и доведя до слёз. Эта же подруга морщилась, пожалуй слишком натурально чтобы быть наигранным, вспоминая как гадко, мерзко, как шипящая змея хихикала Кловер, когда Чарли выбегала из зала, как омерзительно злобно она выплюнула: “вали тупая шлюха, чтоб ты сдохла”.  «Чтоб ты сдохла»- задумчиво тогда повторила девочка и расплакалась, уткнквшись лицом в полицейскую форму главе убойного отдела, а в будущем и главе полиции Вест Лейка Джону Биффли. Что же касается работников «у Фредди», то следует заметить, что ресторан уже давно переживал не лучшие времена, а потому штат работников был сокращён практически вдвое, и из двух аниматоров и одного официанта, за детьми приглядывал лишь вечно пьющий старик Джек, который удалился из зала задолго до начала перепалки и в тот момент, не зная никаких проблем курил косяк в мастерской, оперевшись на эндоскелет разобранного аниматроника, одного из механических маскотов заведения, нарисованных на вывеске перед входом и иногда исполняющих песни на сцене в рамках особенных шоу за дополнительную плату. Именно услышав о них Шарлотта всё таки перестала упираться и согласилась поехать в пиццерию. Девочка с детства полюбила медведя Фредди, игрушку которого её отец как то выиграл в игровом автомате «СуперФаз» два года назад во время поездки семьи Грейсов в Калифорнию. Пожалуй та поездка была одним из самых счастливых событий в её короткой жизни. Она помнила как папа весело смеялся, когда заветный медведь ухваченный клешнёй упал в ящик и затем попал в руки к Чарли. Джош тогда предложил дать медведю новое имя, но Шарлотта оставила Фредди. Ей нравилось это имя. Фредди пора кушать- кричала она и бегала по дому, пугая родителей и кормя плюшевую игрушку с бурой шёрсткой, галстуком-бабочкой и запахом ежевики из своей детской бутылочки.  Знала бы она, чем закончится для неё визит в настоящий ресторан Фазбера, стала бы она тогда рассказывать той игрушке все свои детские секреты? Стала бы засыпать с ней в обнимку? Стала бы смотреть глупый и дешёвый в общем то рекламный сериал про Фредди, что показывали вечером, сразу после Утиных историй? Этого увы нам никогда не суждено узнать.   Тем временем за стенами пиццерии становилось холоднее, тучи сгущались, предвещая новую порцию дождей. Шарлотта ревела всё сильнее и сильнее, отчасти уже даже не потому что грустила о конкретной ситуации в обеденном зале, а потому что, понимая что тут её не видит и не слышит ни одна живая душа решила выбросить всю боль и все обиды, что накопились у неё за всю неделю. За то как отец Джош ругал её за оценки, хотя она искренне старалась, за то как мама не разрешила ей остаться дома и не ехать на день рождения Кэти, за мерзкое грязное «шлюха», кинутое самой Кловер младшей перед всеми её одноклассниками и друзьями и очкариком Томом, которого Чарли тайно любила, но который не сказал ни единого слова, чтобы защитить несчастную. Сейчас, здесь, в этом грязном и одиноком месте она могла быть честна с собой, могла выразить всё, все те несчастья, что может быть показались бы незначительными и очень глупыми любому взрослому человеку, но что были безумно важны для ещё не выпустившейся из начальной школы Шарлотты Грейс десяти лет от роду.     Очередная слеза, скрипя и будто бы цепляясь за каждый миллиметр кожи девочки с глухим стуком упала на асфальт, в небольшую лужицу воды, накапавшей из дырки в потолочном покрытии. Чарли яростно дёрнула миниатюрной розовой как цветочек ручкой и смахнув следующую порцию грусти осмотрелась по сторонам. По прежнему не души. Однако она чувствовала, ощущала, что что-то определённо поменялось, что здесь, в этом самом месте появился кто-то ещё. Слёзы капали: кап кап кап…. Через секунду она увидела его. Одинокая, явно мужская фигура не спеша перебирая ногами шла по пустующей парковке, тихонько стуча по дороге тяжёлыми рабочими сапогами. Он был довольно высок и тщедушен, его  тонкая фигура была совсем не похожа на типичных для этого квартала больших и коренастых рабочих. Было явно понятно, что кем бы не был этот странный путник, судя по всему являвшийся водителем того самого чёрного джипа, стоявшего в самой дальней части парковки, рядом со старым фургоном Бо Паркера, он без сомнения не был местным и приехал в город относительно недавно, во всяком случае так почему то сразу же подумала сама Чарли. Из одежды на «чужаке» было длинное коричневое пальто, белый, похожий на огромного питона, свившегося у мужчины на шее, шарф и тёмная вроде как шерстяная шапка, плотно натянутая на глаза. Прямо как у шпионов коммунистов, которых показывали в старых фильмах, что смотрела Грейс, когда гостила у своих родственников. Подобная мысль заставила девочку чуть улыбнуться. Также как заставила и следующая, весьма необычная деталь. Странный мужчина не шёл, а скорее слегка пританцовывал. Фигура двигалась  в ритме какой то своей внутренней мелодии, руки болтались как у ребёнка получившего высшую оценку в школе и спешащего домой, передать эту радостную новость маме, или как у циркового артиста,  или же вроде того клоуна с оранжевыми помпонами, выступавшего на школьной ярмарке два года назад и подарившего Шарлотте пять центов. «Может быть этот парень тоже выступает»- подумала Чарли. Мысль была странная, но почему собственно говоря и нет? «Обычные взрослые редко ведут себя так, как этот человек»- резонно заметила Грейс- «обычные люди не танцуют на пустых парковках». Возможно, будь Шарлотта чуть-чуть постарше и будь этот таинственный человек чуть поближе, она бы несомненно заметила что движения, ошибочно принятые её детским сознанием, как признак веселья и спокойствия скрывали  дрожь в теле человека, его глубокую внутреннюю тревогу. Быть может в этом случае, она бы сразу опознала опасность что надвигалась на неё со стороны полупустой парковки. Но увы, она не заметила этой странности, в общем то она вообще мало что увидела и поняла, всё же таинственный незнакомец был довольно далеко от неё, далеко настолько, что в какой то момент, девочка, явно не желавшая в данный момент общаться даже с самым что ни на есть прекрасным человеком в мире,, надеялась, что пришелец проигнорирует её существование и уйдет вперёд и за угол, ко входу в ресторан Фредди Фазбера, куда тот, по первому впечатлению и собирался попасть. Впечатление было ошибочным. Человек направлялся прямиком к Чарли и вскоре подошёл к ней на расстояние вытянутой руки. Слегка заволновавшись, сразу вспомнив наставления мамы не разговаривать с незнакомцами, Чарли подняла голову и взглянула в лицо таинственному мужчине. «Нет, он точно нигде не выступает»- разумно заключила девочка заглянув в его бледную маску. Незнакомец скрывал часть своего лика в вороте шарфа, но даже того что увидела Шарлотта было достаточно чтобы всерьёз забеспокоиться. Белое сухое лицо, напоминающее череп обтянутый кожей, красные от недосыпов глаза, сильная, гораздо больше чем у отца небритость. В голове девочки мелькнули сразу две тревожные мыслии. Первая прозвучала голосом матери:«наркоман»…вторая её собственным голосом, напуганным и сбивчивым:«вампир». При всей фантастичности второго сценария и вполне себе вероятности первого, Чарли была ребёнком, а потому в тот момент, когда человек в пальто поправил свой шарф и обнажил тонкую полоску рта, она была уже инстинктивно готова закричать во всю глотку, увидев огромные белые клыки. Этого не случилось. В губах и в лице незнакомца не было ничего мистического. Обычный необычный человек. Человек, открывший рот и заговоривший мягким, тихим, можно было бы даже сказать нежным голосом. -Милая девочка, смотрю ты совсем замёрзла Почему ты не внутри с остальными?- странно, но почему то голос странного мужчины заставил Чарли немножко успокоиться и сгладить первое впечатление о “шпионе”. “Вряд ли русские или вампиры разговаривают таким доброжелательным голосом”- подумала Шарлотта. В тех фильмах что она смотрела на касетах, вурдалаки говорили скрипуче, страшно, будто бы поедая тебя взглядом. Шпионы же разговаривали с ужасным акцентом и смешно рыгали. Однако голос этого человека был похож…на любой другой голос взрослого. Голос отца, голос дядюшки Джека из Небраски, голос полицейского Норберта, дежурного постового в Вест-Монике. “Нет, этот мужчина не добрый клоун Пигги с ярмарки. но определённо и не вампир из страшного фильма”- её сердце успокоилось- “это обычный взрослый, пусть и ведущий себя не совсем так, как все обычные взрослые”. -Я...просто не хочу- стараясь не показаться глупой и не опозориться ещё сильнее, Грейс решила перейти на грубость. Она надеялась на то что странник как и всякий «нормальный» взрослый отчитает ребёнка за наглость, но при том и оставит его в покое- Кто вы, зачем вы со мной разговариваете? Эффект вышел ровно обратный, сначала человек слегка карикатурно отпрянул от девочки, выставив вперёд руки, будто бы индус, укрощающий змею в выпуске шоу про путешествия. Затем улыбнулся, слегка вымученно и ненатурально, как показалось Шарлотте(как и все дети она обладала какой то магической способностью видеть фальш и притворство).И наконец снова заговорил ещё более мягким и вкрадчивым голосом. Как кошка играющая с мышкой. -Как же кто, дорогуша, я охранник «у Фредди»- мужчина слегка развернул ворот своего пальто, и девочка увидела небольшой серебряный значок, пришитый к карману мятой фиолетовой рубашки. Чарли была наблюдательным ребёнком и сразу заметила как плоха его одежда. «Неужели он неженат»- такая простая но почему то тревожащая Чарли деталь. Впрочем, стоит отдать должное, значок в форме медвежьей головы в элегантном цилиндре и правда был на месте, а на другой стороне действительно висел бейдж с фамилией и именем сотрудника. Похоже мужчина если и не работал здесь, то явно имел к этому месту какое то отношение. Он приветливо протянул ей свою скрытую за чёрной перчаткой руку. Ей не понравилась и эта деталь. Сейчас была только осень. Для перчаток было слишком рано. -Твои родители тебя уже обыскались, они сильно переживают за тебя. Пойдём внутрь, не за чем ребёнку быть на улице в такое скверное время- приняв замешательство девочки за согласие, мужчина попытался взять Шарлотту за руку. Грейс отстранилась и ещё крепче прижалась к трубе водостока, практически на неё сев. Она продолжала гнуть свою линию надеясь что незнакомец уйдёт. -Я сама пойду…..-она промедлила-когда успокоюсь- только сейчас, сбитая с толку странным сотрудником Чарли вспомнила по какой причине и как долго она уже находится за дверями пиццерии. Она с досадой осмотрела себя, полагая что внезапно замолчавший прохожий наконец то ушёл туда, куда изначально направлялся, и с недовольно прошептала, глядя на мокрое от воды и грязи платье и спутанную копну волос- Мама меня убьёт за причёску и платье. «Ты опять создаёшь неприятности, Чарли»- прозвучал строгий голос в голове ребёнка-«Тебе доставляет удовольствие меня мучать?» -Ну те на- охранник никуда не ушёл и по прежнему стоял рядом с девочкой,  озадаченно уперев руки в полы пальто. Он вновь улыбнулся, но всё также ненатурально. Казалось улыбка просто расползается у него по лицу, как два огромных склизких червяка. И всё же почему то, быть может из-за голоса, быть может из-за того факта, что взрослый прохожий, один из тех, кто обычно не уделяют детям вроде Шарлотты ни капли своего внимания похоже был серьёзно обеспокоен судьбой Чарли и пусть и странно, пусть и путанно, но пытался помочь, девочка начинала испытывать к чужаку какое-то странное, необъяснимое её сознанию доверие. Особенно яркий эффект произвела его вторая улыбка, уже, как показалось ребёнку, вполне искренняя. Мужчина вспомнил что-то действительное дорогое своему сердцу. Он смотрел на неё одновременно и с укоризной, и с какой-то почти отеческой заботой, в его глазах заплясали яркие живые огоньки. -Слушай, у меня дочь есть(такого же возраста как и ты- интуитивно достроила его мысль Чарли). Моя жена часто в разъездах и дома почти не бывает(«у него всё таки есть жена»-облегчённо вздохнула Шарлотта, не поняв ни своего облегчения, ни того почему её вообще волновало это обстоятельство)- он нервно усмехнулся, вновь чересчур наигранно: «мы с моей малышкой проводим много времени вместе и я научился худо бедно управляться с волосами. Конечно твоё перекати поле исправят только ножницы, но если не хочешь, чтоб твоя мама приняла тебя за приведение»- она хихикнула, слово «приведение» показалось ей смешным- я могу помочь. Удивительным образом эти слова растопили зависшую в воздухе напряжённость. В этот раз в движениях или словах человека не было никакой фальши или притворства. Чарли улыбнулась, сразу подумав о Вилли Вонке из своего любимого фильма, что даже за последние месяцы успела пересмотреть как минимум три раза. Точно, это сравнение просто напрашивалось. Она озорно хихикнула. Второй раз за эту встречу она ждала чуда, но только уже не злого и кусачего, как вампиры, оборотни, мумии и маньяки в страшных масках, совсем не похожие на того хмурого и задумчивого дяденьку, что она встретила у парковки Фазбера, а доброго и веселого, как феи, принцессы, единороги, которых она любила больше чем фей и принцесс, ну и конечно как магическая фабрика. Её звали Чарли, она абсолютно точно любит шоколад, даже как то чуть не ушиблась, пытаясь вытащить коробку с шоколадом с верхней полки кухни, когда её родители покупали конфеты ко дню рождения Кэтти. Ну а этот странный подозрительный мужчина был вылитым Вилли Вонкой, таким же странным, «пришибленным», как с презрением говорила бабушка Шарлотты Вероника на всякого кто не подходил под её стандарты поведения. Теперь все паззлы, до этого мучительно и страшно витавшие в сознании ребёнка сложились в единую, весьма приемлемую картину. На волне этой светлой определённости девочка встала, подошла к мужчине и позволила его крючковатым рукам коснуться её волос. Нужно было признать, незнакомец явно не соврал. Он действительно весьма умело управлялся с детскими волосами и за пару движений смог превратить нечто, отдалённо похожее на копну сена на даче дедушки Чарли в подобие нормальной причёски, с двумя длинными, туго завязанными, слегка мокрыми косами. Руки мужчины двигались умело, как у хирурга, вырезающего почки. -Ну вот, как то так, юная леди. Вам очень идут эти косы- незнакомец легонько похлопал девочку по спине, положил руки ей на плечи и осмотрел проделанную работу, удовлетворённо кивнув самому себе-знаешь, мне кажется из вас, мисс, вырастет очень красивая женщина-после этих слов Чарли показалось, что мужчина на миг переменился в лице. Озорные огоньки, плясавшие в его глазах померкли, что-то мрачное и холодное засветилось сталью в его глазах. Скулы худого лица исказились напряжением. Но всего через секунду, странник вновь тепло улыбнулся, а за ним улыбнулась и окончательно повеселевшая Чарли. -Красивая? Прямо как моя мама?-усмехнулась Грейс младшая, слегка покраснев от неожиданного комплимента, будто бы первого такого в её жизни. Нет, ну конечно её красоту признавал папа, дядя, дедушка, признавали мама и тетя, даже скверная бабушка Вероника. Однако услышать такое от незнакомого человека, ещё и взрослого, было для Чарли каким то отдельным знаменательным событием. И вот, всего за пару минут, послушная и осторожная Шарлотта уже смотрела на незнакомого человека глазами, которыми не всегда глядела и на свою родню. Он хороший-думала Чарли- он Вилли Вонка. - Конечно, конечно, разумеется- мужчина слегка наигранно всплеснул руками- твоя мама должно быть прекрасная женщина, раз сумела вырастить такую замечательную дочь- новая похвала и новый румянец. Удивительно порой, как быстро у детей в возрасте Шарлотты меняется настроение. Всего немного искреннего сочувствия и пара комплиментов, и только только плачущий от горя ребёнок вновь улыбается, возвращаясь к свойственной детям беззаботности, к естественному для юных людей порядку жизни. Порядку, к которому она больше не вернётся никогда в своей жизни. -Да, очень. Хотите я вас познакомлю?-вырвавшись рукой из хватки мужчины, радостная и преисполненная интересом Шарлотта подалась в бок, к дверям пиццерии, слегка смеясь, совершенно забыв и про друзей, и про Кэтти Кловер, и про прочие неурядицы, казавшиеся ей сейчас такими неважными. «красивая», «замечательная дочь» звенели в её голове радостно трелью- уверена, вы точно поладите. Она тоже очень хорошая. Маам!-улыбнувшись в 28 молочных зубов, Шарлотта приоткрыла дверь ресторана, готовясь скользнуть внутрь, приглашая незваного гостя, в лице которого она обрела поддержку с собой. Ее всё ещё слегла гложил тот факт, что она беседовала с незнакомцем и потому самым правильным вариантом в моменте ей показалось представить нового друга и союзника. Ведь теперь, когда у неё был свой Вилли Вонка, она могла дать отпор Китти и её прихвостням. Да, точно, даже вспомнив о крысе Китт, как прозвали девочку они с Лемоникой пару месяцев назад, Шарлотта лишь улыбнулась ещё сильнее. Теперь её поддержит этот взрослый. Скажет строгим, как у инспектора Норберта голосом: «кто же вас таких воспитывал, отрываетесь на беззащитном ребёнке» и укорительно махнёт головой в сторону пьяной матери обидчицы. Тогда Кловер, точно точно, в этом нет сомнений, зальётся краской и умолкнет. Наконец то, впервые за всё время их знакомства. Но она так и не пересекла порога заведения, так и не зашла внутрь и не расквиталась с крысой Китт. Нет, напротив, её остановили. Странный «добродушный» мужчина проявил немалую прыть, бросившись наперерез ребёнку и схватив за руку, отпихнув от двери. Его пальцы, ледяные даже через кожу перчаток твёрдо сжали запястье девочки, выдавив из неё удивлённое: «ой!». Лицо исказилось раздражением и тенью испуга. Однако, всего мгновение, и привычный безобидный вид вновь как солнце сменяет луну, взошло на физиономии странника с парковки. Он обеспокоенно взглянул сначала на себя, затем на вновь насторожившегося ребёнка и на их крепко сцепленные руки. Вилли Вонка отпрянул, виновато сунув ладонь в карман. -Оу, простите пожалуйста, мисс, я слегка не рассчитал силу? Надеюсь, вам не больно. Я не люблю причинять боль детям, особенно столь прелестным как вы. Какой же я идиот, боже-было видно, что собеседник Чарли волнуется и мнётся. Шарлотта испытывала смешанные эмоции. С одной стороны, произошедшее явно выглядело подозрительно и даже жутко, ей явно не давали уйти. Однако несмотря на это, девочка по прежнему видела в собеседнике скорее друга, а потому думала не столько над тем, над чем подумала бы в её ситуации взрослая, воспитанная жестокостью общества женщина, а именно как скорее убежать и скрыться из рук явно преследующего её человека, сколько над тем что она сделала не так и чем не угодила такому обходительному другу. Она понимающе и виновато заглянула в его глаза необычного оттенка. -Нет, прошу вас, не расстраивайтесь, это ерунда полная. Вы очень хороший. Правда ведёте себя очень глупо- она протянула ему свою ладонь в знак примирения, но в этот раз отпрянул уже сам собеседник, продолжая свой сумбурный поток извинений. Он вёл себя странно, слишком карикатурно, слишком неестественно, неправильно. Опять! Но Чарли не заметила этого, как не заметила и того, как сама отходила всё дальше от двери и всё ближе к таинственному человеку. -Это  того что я и есть глупый. Никто меня не любит и не хочет со мной общаться. Моей семьи у меня больше нет. Взрослые сторонятся, говорят что я странный, что я совсем сошёл с ума. Дети, вроде вредной Китти Кловер(откуда он знаёт Китти?- подумала Чарли), дразнят бедного одинокого человека, говорят я пугаю их…Разве я пугаю тебя, девочка?- в нём и правда было что-то пугающее- думала Грейс- но одновременно манящее. Может он юродивый…-Шарлотта нахмурилась, вспоминая строки из Библии, что читала ей мама недавно перед сном. -Нет вы добрый…мистер…(тут она поняла, что не помнит ни имени, ни фамилии собеседника, хотя видела их на бейдже, что показал ей мужчина)…как вас зовут, мистер охранник?- она виновато уткнулась взглядом в землю, однако собеседник будто бы не обращал на неё никакого внимания, продолжая тираду. -Единственный кто со мной дружит, это Фредди? Ты знаешь Фредди, моего друга, он тут самый главный…- в этот раз девочка не сдержалась и нервно хихикнула, не понимая всерьёз ли так себя ведёт взрослый, или же это какая-то шутка, какими старшие потешаются над младшими. Ситуация становилась всё более запутанной, а её собеседник вёл себя всё страннее и страннее, явно постепенно теряя самообладание. -Дядечка, ну вы точно дурак, разве вы не знаете, что Фредди ненастоящий? Он игрушечный…аниматрон..ек…-Чарли изо всех сил напрягла свой язык и схмурила брови, стараясь выговорить сложное слово- так папа сказал…кроме того он сломался. Сегодня Фредди не выступает-это было чистейшей правдой, за всё время празднования одиннадцатилетние Кловер ни один из механических зверей стоявших за сценой не был готов к выступлению. -Твой папа круглый болван- вот так ему и передай-Чарли надулась, она не считала своего папу болваном, но прозвучало это почему то необидно- Фредди самый живой и настоящий медведь на свете. Он просто не хочет дружить с Китти Кловер, рядом с ней кто угодно сломается. Теперь смеялись уже они оба, однако что-то незримое, едва уловимое заставляло Чарли напрячься. Быть может она поняла в какой опасности находится, стоя под дождём и разговаривая с каким то подозрительным бродягой, быть может заметила все эти странные истеричные жесты собеседника, скрывающие пугающую холодную решимость, что становилась всё больше и больше с каждой минутой, быть может она в принципе почувствовала, ни глазами, ни носом, ни каким бы то не было другим органом чувств, а душой, что что-то в обстановке вокруг переменилось, что теперь она действительно в опасности. Вернулись все мрачные мысли, переживания, все обиды и страхи. Чарли вновь почувствовала холод и начала замерзать и морщиться, чувствуя как капли дождя, как капли крови, скользят по её спине. -Фредди очень добрый медведь. Он любит болтать с детьми, прямо как я- мужчина улыбнулся нездоровой дёргающейся улыбкой, огоньки в его глазах заплясали в диком вальсе- но детей не пускают за кулисы. Фредди так горюет об этом и каждый день плачется мне- на последнем слове он сделал особый акцент, выплюнув его, как ядовитая кобра- Он хочет дружить. Они все, Фредди, Фокси, Чика, Бонни, все зверушки хотят познакомится с такой хорошей девочкой как ты-он подступал всё ближе и ближе, перегораживая девочке проход в спасительные двери пиццерии. Теперь Чарли уже явно ощущала страх, постепенно осознавая весь ужас ситуации. В глотке пересохло. Девочка испуганно пятилась назад, всё ещё надеясь улизнуть из ситуации. Прохожий ухмылялся, но это была уже не снисходительная улыбка Вилли Вонки, это был оскал Гринча из того фильма, что шёл на прошлый новый год по телевизору и напугал Шарлотту, доведя её до слёз. -Мне нужно идти, за меня все волнуются, я потом приду- пальцы мужчины вновь вцепились в её запястье, сжав его до синяков. Девочка взвизгнула и дёрнулась, пытаясь вырваться, но хватка преступника была слишком сильна, на этот раз хищник не собирался отпускать свою добычу. Шарлотта захныкала топая ногами по мокрой луже, обдавая человека в пальто брызгами. Одна из них попала на ворот одежды, стекая вниз по фиолетовой рубашке убийцы.  Он ядовито усмехнулся и мерзким скрипящим, абсолютно безумным голосом продолжил: -А ты знаешьььь…- зашипел мужчина-что Фредди очень голодный медведь. Хочешь покормить его?- он дёрнул девочку на себя, мокрое платье взвилось и задралось, искуссно заплетённые косы смешались в кашу в пылу непродолжительной борьбы с очевидным победителем. Оставшаяся свободной рука Грейс колотила по преступнику, но что могли сделать её маленькие кулачки перед неизбежностью- Фредди хочет кушатььььь- подмяв под себя девочку и подняв её хрупкое тело за пояс мужчина нанёс ей несколько сильных ударов. Шарлотта согнулась от боли и истошно закричала в руках убийцы, стараясь привлечь внимания хоть кого нибудь, но как на зло, снаружи пиццерии не было ни души. Никого, кроме её мучителя. -Нет, пожалуйста, не надо, отпустите, отпустите меня. Помо…- грубая ладонь в перчатки заткнула ей рот. Сопротивляться не было больше никаких сил, но как бабочка в сетях паука, Чарли Грейс десяти лет от роду отчаянно сражалась за свою жизнь, кусалась, вырывалась и колотила ногами в детских башмаках ноги и промежность преступника. Судя по всему один из ударов нашёл свою цель. Мужчига издал тяжкий стон и на мгновение выпустил несчастную. Неожидавшая своего успеха Шарлотта грохнулась на асфальтовое покрытие изодрав в кровь колени, руки и оцарапав лицо. Кровавые брызги стекали по её ногам, но несмотря на это ребёнок нашёл в себе силы встать и побежать. Подолы детского платья, давно превратившиеся в мокрую тряпку мешали двигаться, конечности болели так как будто кто-то забивал в них гвозди, но останавливаться было нельзя. Часто дыша она метр за метром приближалась всё ближе к стенам заведения. Сзади раздавались тяжёлые стучащие и шлепающие по лужам шаги мощных сапогов преследователя. Он нагонял её, разумеется нагонял, дышал тяжело и хрипло, как дракон или медведь. Она не видела его, но знала какие глаза увидела бы, обернувшись, по не пойми какой глупости назад. Глаза охотника, глаза убийцы, глаза страшного бездушного чудовища. Она подскользнулась, только сейчас, странно что только сейчас. Вновь рухнула на асфальт, приложившись головой о трубу, на которой сидела и плакала десять минут назад, в каком то метре от входа, за которым раздавалась весёлая музыка. Мир вокруг задвоился и поплыл. Она пробовала встать, но что-то сильное прижало её к земле. Откуда то, как будто издалека раздавался яростный, хриплый, издевательский голос: -Фредди любит таких как ты. Мы оба таких любим- левое плечо пронзила острая боль, что-то холодное и длинное вонзилось в её плоть. Потекла…газировка? Нет, кровь…вязкая липкая и горячая. Чарли-родинка всегда боялась крови, не любила её даже в фильмах, даже когда когда играла в медсестру. Но сейчас ей было всё равно. Она больше не могла пошевелиться, не могла ничего сказать. Она приняла…то что её короткая жизнь, может не самая интересная, может не такая весёлая закончится здесь…на парковке старой, непопулярной пиццерии. -Хорошая..хорошая девочка-злой голос сверху приговаривал это, и новые вспышки боли содрагали её тело на спине, руках, ногах-Фредди очень вкусно полакомится тобою. Он обожает таких вкусных как ты…-он говорил ещё что-то, потом после этого бреда, но последних слов убийцы она уже не слышала. Она крепко спала. Спала и надеялась проснуться в своей маленькой кровати в Вест Монике, рядом со спящими родителями, сжимая в руках игрушку Фредди Фазбера, за час до того как нужно будет идти в школу. К сожалению Шарлотта Грейс больше не проснётся никогда. Тёмно-фиолетовый джип несся по автостраде, удаляясь от места преступления. ……. Майкл Шмидт хмыкнул и поднял глаза на афишу заведения. ПИЦЦЕРИЯ ФАЗБЕРА- ЧУДЕСНОЕ МЕСТО ДЛЯ ВАС И ВАШИХ ДЕТЕЙ!!!