Целая жизнь танцев

Первый танец Реджина была в ужасе. Они наконец-то спасли Генри из Неверленда, но её всё ещё что-то беспокоило. Спаситель. Она сидела в своём саду под любимой яблоней, размышляя обо всём, что произошло с тех пор, как она ступила на этот богом забытый остров вместе со Спасителем и двумя идиотами. Она вспомнила тот момент, когда вернула Генри сердце. Она никогда в жизни не была так напугана, как в тот самый момент. Но затем Генри сделал вдох, и она испытала неведанное до этого облегчение. Однако передышка от тяжёлых эмоций продлилась недолго. Генри обнял её и Эмму, и их взгляды встретились над его головой. В тот момент Реджина поняла, что попала в беду. То, что она увидела в этих изумрудных глазах, потрясло её до глубины души, и она обнаружила, что не может отвести взгляд. С тех пор, как спасательная команда вернулась в Сторибрук, Реджина избегала Эмму, но не могла избавиться от своих чувств. Неужели она только придумала себе этот влюбленный взгляд Эммы? Неужели она просто проецировала свои собственные чувства и надежды? Или было что-то настоящее, что нужно было исследовать? Почему всё это так сбивало с толку? Она была королевой, чёрт возьми! Ей не нужно бояться, Эмма никогда не давала ей повода для этого, она могла бы поговорить с ней. Верно? Верно. — Вы, кажется, глубоко задумались, Ваше Величество. Размышляете о новом тёмном проклятии, не так ли? — раздался позади неё дразнящий голос. «Отлично, — подумала она, — вот и причина всех моих тревог». Хотя они и заключили предварительное соглашение о совместной опеке над Генри, они всё ещё не были друзьями, но дразнящий голос Эммы заставил её пожелать большего, чем эти бесплодные отношения. Ей действительно нужно было поговорить с Эммой, потому что она не хотела разрушить то, что у них было, а избегая её последние несколько недель, она именно это и делала. Краем глаза она увидела, как Эмма приближается к ней, и у неё перехватило дыхание. Снежка и Дэвид устроили в особняке вечеринку в честь их возвращения. Конечно, они не пригласили Реджину, но заявили, что должны присматривать за ней, чтобы она не наделала глупостей. Как будто она могла проклясть их всех во второй раз, когда, наконец, снова обрела надежду на будущее. Идиоты. Реджина была удивлена, увидев, что Эмма нарядилась по такому случаю. И, черт возьми, она была просто великолепна. Ее вьющиеся светлые волосы свободно рассыпались по плечам, и она была больше всего похожа на саму себя с тех пор, как разрушилось проклятие. Судя по всему, она наконец-то решила перестать слушать Снежку в вопросах моды, и это было заметно. На ней был хорошо сидящий костюм, и Реджина подумала, что никогда не видела никого, кто бы так хорошо выглядел в костюме. Костюм был тёмно-синего цвета и идеально сочетался с цветом её глаз. Эмма шла к ней, засунув руки в карманы, и, несмотря на свой насмешливый и уверенный тон, выглядела смущённой, как будто боялась её. Реджине потребовалось мгновение, чтобы понять, что она всё ещё смотрит на неё, но затем Эмма откашлялась, и Реджина подняла взгляд. Эмма склонила голову набок и с любопытством посмотрела на Реджину. — Прости, что ты сказала? Извини, я тебя не расслышала. Я обдумывала, как отомстить этим эгоистичным идиотам, которые решили, что устроить вечеринку в моём доме, не спросив меня, — это вполне приемлемо, — сказала она, надеясь, что Эмма не заметит ложь и не узнает, о чём она на самом деле думает. Эмма вздохнула. — Значит, я была права насчет второго темного проклятия? — Она ухмыльнулась. Затем гораздо более мягким тоном она добавила, — могу я посидеть здесь несколько минут, пожалуйста? Мне нужен покой, а родители не могут предоставить мне его ни на секунду. Я как будто все еще ребенок, не способный самостоятельно принять ни одного решения, и это подавляет меня, я не могу справиться с этим прямо сейчас, — Реджина посмотрела на нее. Она выглядела как побитый щенок, и Реджина почувствовала, как у неё сжалось сердце, поэтому она отодвинулась и жестом пригласила Эмму сесть рядом с ней. Эмма села с благодарной улыбкой. Некоторое время они сидели молча рядом друг с другом, на заднем плане тихо играла музыка с вечеринки. Наконец Реджина не выдержала и, поскольку не хотела признаваться в своих чувствах, выбрала, казалось бы, безопасную тему. — Так почему же твои родители приставали к тебе на этот раз? — Они хотят, чтобы я дала Нилу шанс. Кажется, они думают, что это настоящая любовь или что-то в этом роде. Я не хочу давать ему ещё один шанс. Он посадил меня в тюрьму, чтобы расплатиться за свои преступления, и из-за него я полностью потеряла веру в любовь. Разве это не ужасно? Потерять веру в любовь? И мои родители думают, что он — моя настоящая любовь? Как они могут быть настолько безумны? И они говорят мне, что у меня может быть счастливый конец с ним и Генри, и что мы можем стать семьей, как и должно было быть. Он не мой счастливый конец, Реджина, и единственная семья, в которой я хочу быть, это та, где у Генри есть обе матери. Но они этого не понимают. Они не понимают, что кровного родства недостаточно, чтобы создать семью. Нил для меня просто донор спермы, и он точно не отец Генри. Но разве они могут это понять? Они отправили меня в Мэн, они пожертвовали мной, чтобы гипотетически спасти себя в будущем. И они не видят в этом ничего плохого. Они ждут, что я буду идеальной дочерью и идеальной принцессой, не осознавая, что они никогда не были мне родителями. И до сих пор ими не являются. У них хватает наглости думать, что они имеют право принимать решения за меня, — Эмма разозлилась, и её голос зазвучал громче. Реджина положила руку ей на ногу и стала успокаивающе поглаживать. Этот жест, казалось, успокоил Эмму, и она посмотрела на Реджину. На её красивом лице было написано глубокое сожаление, и она казалась такой грустной, что Эмме было больно даже смотреть на неё. — Прости, Эмма, это моя вина, что они поместили тебя в тот волшебный шкаф. Если бы я не наложила проклятие, ты бы выросла избалованной принцессой и получала бы всю любовь, которую заслуживаешь. Твои родители всё ещё идиоты, но несправедливо винить их за твоё ужасное детство, ведь это только моя вина. — Нет, Реджина, прекрати, не извиняйся за то, что случилось со мной. Я не виню тебя за моё дерьмовое воспитание. Они должны быть хорошими парнями, героями, теми, кто всегда находит третий способ победить врага. Но в случае со мной они даже не задумались. Они решили, что оставить ребенка в незнакомом мире — хорошая идея. Они могли бы найти выход. А если бы не нашли, мы бы все равно были вместе на этой новой земле. Но общее благо было важнее их дочери, поэтому они принесли меня в жертву. Ты не имеешь к этому никакого отношения. И если бы ты не наложил проклятие, у нас обеих не было бы Генри. Реджина не знала, что сказать. Она была поражена, если не сказать больше, тем, что Эмма искренне не винит её за своё детство. Она почувствовала, как новая волна любви к блондинке захлестнула её, и ей пришлось сопротивляться желанию обнять её и никогда больше не отпускать. Она попыталась сменить тему на то, что беспокоило спасительницу. — Как бы то ни было, мне жаль, что они пытаются свести тебя с Нилом. Никто не должен вступать в отношения, чтобы угодить другим. И я очень благодарна, что ты всё ещё хочешь, чтобы я была в жизни Генри. Ты действительно хороший человек, Эмма, и для меня было бы честью считаться частью вашей семьи с Генри. Я уверена, что вместе мы сможем создать свою маленькую семью с Генри, и ты больше никогда не будешь брошена, Эмма, я обещаю. Эмма посмотрела на неё со слезами на глазах и улыбнулась прекрасной улыбкой. — Было бы здорово, — она положила голову на плечо Реджины, и они снова замолчали, глядя на сад и размышляя о только что состоявшемся разговоре. Обе думали о том, как много они значат друг для друга, и Эмма знала, что влюблена в Реджину, и надеялась, что у неё будет шанс стать для прекрасной брюнетки чем-то большим, чем просто со-родителем. На заднем плане заиграла новая песня, и Реджина почувствовала, как Эмма напряглась рядом с ней. Она сразу узнала текст. Это была «I am not nothing» Бет Кроули . Она знала эту песню, потому что именно ее слушала Эмма, когда испытывала беспокойство по дороге в Неверленд. «Я прощу себя и приму, что то, кем ты решил стать, было не в моей власти» К тому времени, как зазвучала эта строчка, Эмма окончательно сломалась и горько плакала, уткнувшись в плечо Реджины. Не теряя времени, Реджина обняла ее, поддавшись инстинкту защиты. — Ш-ш-ш, всё хорошо. Ты в безопасности, Эмма, ты в безопасности. Всё хорошо, я с тобой, ты больше не одна, — Эмма заплакала ещё сильнее, и Реджина, нежно укачивая её, продолжала держать в объятиях, пока мелодия не смолкла, оставив в тишине лишь их двоих: Эмму, освободившуюся от тяжести своего мучительного прошлого, утешённую теплом единственного человека, с которым она по-настоящему ощущала себя в безопасности. Эмма оставалась в её объятиях, пока не закончилась песня, а затем вернулась и села у дерева, сразу же почувствовав, что лишилась утешения, которое ей предлагала другая женщина. — Прости, я не хотела срываться, просто иногда это слишком, понимаешь, всё это давление и ожидания, что я буду идеальной принцессой и спасительницей. — Всё в порядке, Эмма, ты можешь плакать при мне сколько угодно, я никогда не буду осуждать тебя за то, что ты показываешь свои эмоции. Но почему эта песня заставила тебя расплакаться? Когда мы ехали в Неверленд, ты слушала её, чтобы набраться смелости, так что же изменилось? — Увидев панику и боль на лице Эммы, она отступила, — Ты не обязана говорить мне, если не хочешь, я просто спросила. — Ты помнишь музыку, которую я слушала? — Эмма выглядела шокированной. — Конечно, нам приходилось спать в одной комнате, и каждый раз, когда твои родители-идиоты произносили речь о надежде, ты бежала в нашу комнату, и когда я заходил, эта песня играла на повторе. Слова довольно красивые и значимые, но я всегда удивлялась, почему ты находишь в ней столько силы. — Да, это прекрасная песня. Когда я сбежала из своего последнего приёмного дома, мне пришлось какое-то время жить на улице, потому что у меня ничего не было. Однажды ко мне подошёл мужчина и предложил позавтракать. Он предложил мне место для ночлега и работу официанткой в принадлежащем ему ресторане. В мой первый день там я услышала эту песню, и когда я посмотрела текст, мне показалось, что он был написан для меня. С тех пор я использую эту песню как напоминание о собственной силе и о том, что, что бы я ни пережила, я всегда смогу найти путь к вершине. Но теперь, когда мы вернулись из Неверленда, я слышу эту песню и могу думать только о том, как мои родители бросили меня ради своего королевства. И я так зла из-за этого. Они разрушали мою жизнь 28 лет, а теперь забирают мою песню? Наверное, поэтому я расплакалась. Они меня не знают, они не имеют права диктовать мне, как жить, они не имеют права пытаться быть мне родителями. Они опоздали на 28 лет, и если бы они хотели быть моими родителями, то не стали бы запирать меня в этом дурацком шкафу. Знаешь, если бы это был Генри, ни один из нас даже не подумал бы запирать его в шкафу. Мы бы подняли шум и перевернули небо и землю, чтобы найти другое решение. Почему я не заслуживала того, чтобы за меня боролись? — О, Эмма, за тебя стоит бороться, никогда в этом не сомневайся. Ты права, мы бы никогда не пожертвовали Генри ради общего блага, несмотря ни на что. Твои родители приняли неправильное решение, отослав тебя, но ни на секунду не сомневайся, что есть люди, которые приложат столько же усилий, чтобы спасти тебя, как и Генри. Я точно знаю, что Генри был бы одним из них. — А кто эти другие люди, Реджина? Я одна, я всегда была одна с тех пор, как родители бросили меня, и в конце концов все всегда бросают меня. — Эмма прислонилась к дереву, выглядя ещё более подавленной, чем когда-либо, и, несмотря на свои опасения, Реджина просто не могла этого допустить. Она должна была показать Эмме, как много она для неё значит и что у неё нет причин сомневаться в себе. — Я бы, Эмма, прошла через ад и обратно ради тебя, чтобы дать тебе шанс на счастливую жизнь. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ты поняла, что ты больше, чем просто сирота или спаситель. На самом деле, именно это я собираюсь делать с этого момента, если ты позволишь мне. Я позабочусь о том, чтобы ты больше никогда не чувствовала себя никчёмной. Мне невыносимо видеть тебя такой побеждённой. Ты заслуживаешь гораздо большего. Ты — прекрасный человек, Эмма, и я… я хочу видеть тебя счастливой, — Реджина положила два пальца под подбородок Эммы и приподняла её голову, чтобы их взгляды встретились. У Эммы на глазах были слёзы, и она была так похожа на утонувшего щенка, что у Реджины разрывалось сердце. Она наклонилась и прошептала ей в губы, --Сейчас я тебя поцелую, — и сократила расстояние между ними. Глаза Эммы расширились, прежде чем она полностью растворилась в поцелуе, никогда ничего не казалось ей таким правильным, как этот поцелуй. В этот момент Эмма поняла, что влюблена в Реджину и что сделает всё для этой женщины. Она ответила на поцелуй с такой страстью, которая, как она надеялась, передавала всю ту любовь, что она испытывала к Реджине, и, очевидно, это сработало, потому что через несколько минут Реджина отстранилась, тяжело дыша. — Вау… Эмма… это было… — Всё — Ты тоже это почувствовала? — Реджина была удивлена убеждённым тоном, которым Эмма произнесла эти слова. Неужели Эмма чувствовала то же самое? Что-то изменилось между ними во время того поцелуя. Когда Эмма ответила на поцелуй, Реджина почувствовала, как её накрывает волна любви, и у неё перехватило дыхание. — Да, я тоже. И если ты не против, я бы очень хотела почувствовать это снова, — сказала она, прежде чем снова наклониться и поцеловать Реджину, на этот раз более настойчиво. После долгих поцелуев они отстранились и улыбнулись друг другу. В их глазах читалось понимание, что это было их счастливое начало. Они обе согласились, что хотят большего, и Реджина с радостью сказала «да», когда Эмма пригласила её на свидание, потому что, в конце концов, в глазах Эммы «она была королевой и заслуживала того, чтобы за ней ухаживали как за королевой». Они наслаждались первыми поцелуями, когда Эмма усмехнулась. — Что тут смешного? — Спросила Реджина. — Знаешь, этот вечер оказался чертовски хорошим для меня, даже несмотря на то, что начался он дерьмово. Если бы только мы могли провести остаток ночи здесь, прижавшись друг к другу, и не беспокоиться ни о ком другом. Честно говоря, я не ожидала такого, но я так счастлива. После Неверленда ты была моей опорой, и сегодня вечером ты снова стала ею. Кажется, ты умеешь стирать все негативные эмоции и превращать их в положительные. — Я с радостью буду твоей опорой, пока ты этого хочешь, Эмма. Я просто хочу видеть тебя счастливой, и твоя боль так же ранит и меня. Есть ещё кое-что, что я хотел бы изменить сегодня вечером. Песня, которая звучала сегодня, «Я не ничто», я хочу вернуть ей прежнюю силу, сделать её снова чем-то хорошим для тебя. Она была важна для тебя в самые трудные моменты, и было бы очень жаль, если бы она стала источником печали из-за Чармингов, — попыталась объяснить Реджина. — И как вы собираетесь это сделать, Ваше Величество? — спросила Эмма с удивлённой улыбкой. Реджина поискала в телефоне песню и включила её. — Эмма, не станцуешь ли ты со мной? — Она отстранилась от их объятий и встала, протянув Эмме руку. На лице Эммы появилась самая прекрасная улыбка, когда она посмотрела на Реджину и радостно взяла её за руку. Они вместе покачивались в такт песне, и даже если она не была написана для танцев, в тот момент всё имело смысл. Эмма позволила объятиям Реджины развеять все негативные чувства, которые охватили её при звуках песни, и заменила их ощущением безопасности. Потому что именно так она себя чувствовала в этих объятиях. Она чувствовала себя в безопасности, окутанная уютным коконом. На этот раз она плакала от счастья. Когда песня закончилась, Реджина обняла Эмму и прошептала ей на ухо — Я люблю тебя, Эмма Эмма всхлипнула, но быстро откашлялась и хриплым голосом сказала — Реджина… спасибо тебе за это. Никто никогда не делал для меня ничего подобного. Я не могу найти нужные слова, чтобы выразить, как много значит для меня, что ты захотела сделать эту песню снова счастливой. И, кстати, ты справилась с этим блестяще. Теперь, каждый раз, когда будет звучать эта песня, я буду вспоминать этот момент, этот танец и всю ту любовь, которую я чувствую к тебе. Я… я так сильно тебя люблю. Они скрепили свои признания головокружительным поцелуем и впервые за этот вечер почувствовали себя абсолютно спокойными. Обеим не терпелось узнать, что принесёт им будущее, но сейчас они просто наслаждались ощущением, что наконец-то безоговорочно любят друг друга.