Семья Блэков

Время шло своим чередом. Джон продолжал погружаться в мир магии, жадно поглощая знания из книг и практикуясь в разнообразных заклинаниях. Дополнительные уроки Зельеварения, которые он с энтузиазмом посещал, снова стали неотъемлемой частью его насыщенной школьной жизни. И вот, наконец, наступил День Святого Валентина. Неделя каникул, объявленная в честь этого романтического праздника, дала возможность многим ученикам отправиться домой, к семьям и друзьям. Однако многие предпочли остаться в замке, наслаждаясь тишиной и покоем, которые наступили с окончанием занятий. Возможность отдохнуть от суеты учебного процесса, посвятив время своим интересам, казалась всем крайне привлекательной. Хогвартс, обычно окутанный атмосферой напряжённой учёбы, начал преображаться. Замок выглядел сказочно: повсюду, словно изящные паутинки, были развешаны гирлянды из сердец, выполненные из розового и красного хрусталя, переливающиеся в лучах утреннего света. Каменные стены, казавшиеся такими суровыми и неприступными в обычные дни, теперь украшали искусные вырезанные из дерева сердечки, окрашенные в нежные пастельные тона. В Большом Зале царила атмосфера романтики. Дубовые столы были убраны с особой тщательностью: на них красовались белоснежные скатерти, а по центру каждого стола горделиво возвышались небольшие букеты алых и белых роз. Огромные гобелены, украшавшие стены, были задрапированы лёгкими, полупрозрачными тканями нежно-розового и персикового оттенков. Джон с любопытством вдыхал эту необычную атмосферу. Выйдя из замка, он ощутил на своей коже лёгкое прикосновение февральской погоды. Однако даже капризный февраль, склонный к неожиданным переменам, не портил общего настроения: лёгкий снежок, падающий хлопьями на заснеженные газоны, лишь добавлял очарования зимнему пейзажу. Направляясь к мосту, который ученики Хогвартса привычно называли виадуком, Джон заметил своих друзей. Алиса, София и Роберт болтали, наслаждаясь красивым видом, открывающимся с моста. — Привет! — поздоровался слизеринец, стараясь, чтобы его голос звучал непринуждённо. Хоть он и старался выглядеть спокойным, лёгкое волнение всё же теплилось в его груди. — Где остальные? — Привет, Джон! Мэри и Джесси помогают директрисе и профессору Блэку с подготовкой к вечернему балу. С каждого факультета, кажется, отобрали по несколько добровольцев, — ответила Алиса, улыбнувшись. — Кевин, как всегда, пропал в какой-нибудь теплице с книгами. Романтика — явно не его тема. А Терри, не дождавшись меня, решил устроить «фейерверк любви» на третьем этаже, запустив целую россыпь розовых лепестков. Теперь декан будет отчитывать его до конца недели, — Роберт поморщился, и на его лице отразились смешанные чувства: сожаление и едва скрываемое злорадное веселье. — Терри? — удивился Браун, брови его слегка приподнялись. — Но сейчас всего лишь одиннадцать утра! Откуда у него столько энергии? — Видимо, считал, что долго спать в такой день — преступление, — София рассмеялась, её звонкий смех, словно хрустальные колокольчики, раскатился по мосту. Джон невольно улыбнулся, глядя на неё. — В этом есть какая-то логика. Хотя я бы предпочёл провести утро в постели, а не в кабинете декана, — заметил Джон с лёгкой иронией, его улыбка стала чуть шире. — И многие с тобой согласны. Но сегодня праздник и начало, хоть и коротких, каникул. Все хотят, чтобы этот день каждому запомнился, — сказала Алиса с мягкой интонацией. — Мои шестые курсы организовали «почтовое отделение» для анонимных валентинок, и, говорят, уже целая гора писем. Кто бы мог подумать, что люди настолько любят всё тайное! — А я вот думаю, — вставила София, задумчиво глядя на медленно проплывающие облака, похожие на огромные ватные шарики, — что это самый лучший способ выразить свои чувства. Иногда сложно сказать о них в лицо. Особенно если знаешь, что тебя могут не понять, или если… если боишься получить отказ. — Что ж, каждому своё! — пожала плечами Фостер, улыбнувшись. — Предлагаю насладиться этой прекрасной погодой и прогуляться. Скоро мне, к сожалению, придётся вас покинуть. — Неужели, миледи, у вас свидание с неким Джуном? — Роберт, игриво усмехнувшись, подался вперёд через перила моста, наклоняясь так низко, что Алиса с испугом вскрикнула. Его взгляд, полный какого-то странного азарта, устремился в ледяную бездну Чёрного озера, раскинувшуюся под ними. — Роберт, прекрати! — вспыхнула Алиса, словно зажжённая свеча, и залилась румянцем. — И ты сейчас можешь запросто сорваться вниз! — Какие мы грозные, — гриффиндорец усмехнулся, но прекратил издёвки и выпрямился. — Наверное, совсем скоро к нам присоединятся остальные ребята. — Я отправлю им записку с нашим местоположением, — сказала Алиса, пытаясь успокоить учащённое сердцебиение. — Пару лет назад, осматривая окрестности, я наткнулась на небольшой остров посреди Чёрного озера. — И как мы туда доберёмся? — поинтересовался Джон со смесью беспокойства и любопытства. — Озеро покрылось льдом, так что добраться до него не составит труда, — ответил за девушку Роберт. — Предлагаю сразу спуститься до пристани и пройтись по самому озеру. — Роберт, да ты с ума сошёл?! — взволнованно воскликнула София. — Не волнуйся, лёд достаточно толстый! — максимально беспечно отмахнулся Роберт, уже направляясь к старой каменной лестнице, ведущей вниз к небольшому домику, в котором находились несколько лодок. Джон и София перевели взгляд на Алису, в её глазах отражалось сомнение, губы были плотно сжаты, а брови слегка нахмурены. Она молча, не произнося ни слова, лишь едва заметно прикусив губу, последовала за гриффиндорцем. Они спустились к берегу, где Роберт уже стоял, балансируя на самом краю старого причала. Он сделал шаг и… устойчиво встал на полупрозрачный лёд, покрытый белым снегом. — Видите? Всё в порядке! — улыбнулся Хоффман и жестом пригласил друзей последовать за собой. И, словно подталкивая их к неизвестности, он пошёл вперёд, уверенно продвигаясь по хрупкой поверхности озера. Алиса, София и Джон, с опаской переглядываясь, последовали за ним. — Долго нам ещё идти? — прошептала София, схватившись за куртку Джона, как за спасательный круг. Её голос дрожал от страха. — Мы почти пришли, — сказала Алиса, которая казалась на удивление спокойной. — Весной здесь так красиво, когда всё расцветает и воздух наполняется ароматом цветов. А полёт на метле над этим озером… Это просто завораживает! — Я с тобой совершенно согласен! — раздался радостный голос Роберта. — О, Джон, будет круто, если ты пройдёшь отборочные испытания в квиддичную команду. Я бы с большим удовольствием понаблюдал за тем, как ты летаешь! — Не забывай, Джон учится на Слизерине. Он, конечно, неплохо летает, но шансов у вас не будет, — ехидно протянула О’Коннел. — Это ты залетел в окно к мисс Блэк осенью, — поддразнил Роберт, с издёвкой обращаясь к Джону. Он оглянулся на своих друзей, и его глаза сверкнули озорством. Джон сжал губы, кинув на Роберта хмурый взгляд. — Смотрите, лисёнок! — внезапно воскликнула София, указывая на дрожащего маленького рыжего зверька, нервно озиравшегося по сторонам. — Кажется, он потерялся… Она ослабила хватку на рукаве Джона и, будто забыв о своём страхе перед ледяной поверхностью, уверенно направилась к лисёнку. Чем ближе она подходила, тем медленнее становились её шаги, боясь спугнуть маленькое, беззащитное животное. Но лисёнок, словно понимая, что его спасают, приблизился к Софи, ласкаясь о её пушистые, тёплые перчатки. — Посмотрите, какой он милый, — прошептала София, её глаза светились теплом. — На берегу его мама, — сказал Джон, подходя к подруге, его взгляд был сосредоточен на лисёнке. — Я отнесу его. Слизеринец аккуратно поднял зверька и направился к берегу. Отойдя на достаточное расстояние от друзей, он услышал позади себя оглушительный треск, пронзительный визг, полный ужаса, и громкий всплеск воды. Браун резко обернулся, его сердце заколотило в груди. Алиса и Роберт стояли на месте, лицо их было искажено ужасом, а в глазах читался шок. В мгновение ока, Джон понял — София провалилась под лёд. Не теряя ни секунды, Джон аккуратно, но быстро положил лисёнка на мёрзлую землю, надеясь, что воссоединение с матерью состоится. Браун устремился к образовавшейся во льду полынье, не глядя под ноги. Но прежде чем он успел добраться до места, где пропала София, лёд под его ногами затрещал, словно ломающиеся хрустальные сосуды. Из ледяной воды вырвалось огромное щупальце, толстое, как ствол дерева, покрытое присосками. Последнее, что Джон успел увидеть перед тем, как потерять сознание от сильного удара головой об лёд, — это фигуры Алисы и Роберта, которых гигантский кальмар отбросил в сторону, словно манекены.

***

Джон тяжело разлепил глаза. Голова раскалывалась, во рту пересохло, тело ломило от боли. Он лежал на мягкой кушетке, окутанный теплом, в комнате, освещённой мягким светом. Повернув голову, он заметил, что находится в больничном крыле Хогвартса. Его мысли начали лихорадочно метаться в его голове, словно пойманные в сети бродячие мысли. Где он? Как он здесь оказался? И что стало с Софией, Алисой и Робертом? — Джон, наконец-то ты проснулся, — раздался рядом с ним низкий, спокойный голос. Джон медленно перевёл взгляд и увидел перед собой своего декана, мистера Блэка. — Профессор, как ребята? — едва слышно прошептал Браун, его голос был слабым и хриплым. — Алиса и Роберт в своих гостиных. София лежит по другую сторону тебя, — ответил Фредерик, указывая на соседнюю кровать, на которой был сооружён кокон из тёплых одеял. Под ними едва можно было разглядеть белоснежные волосы Софии, которые отливали серебром в мягком свете лампы, а также её бледное лицо. — Как она? — встревоженный вопрос вырвался из Джона, как из разорвавшейся пружины. Его сердце забилось быстрее, и он почувствовал приступ паники. — Вода сейчас очень холодная. Час назад у неё был сильный жар, но благодаря зельям мы смогли снизить температуру. Мы делаем всё, что в наших силах, София скоро поправится, — профессор сделал паузу, затем, немного наклонившись к Джону, добавил: «И потом у нас будет с вами серьёзный разговор о вашем безрассудном поведении. Хождение по льду на середине Чёрного озера — не лучшая идея!» — А как мы тут оказались? — продолжил задавать вопросы мальчик, не отрывая взгляд от подруги. — К сожалению, я не в курсе всех подробностей. Известно лишь, что вас доставили сюда несколько старшекурсников, — объяснил мистер Блэк, нахмурившись. — Думаю, сейчас тебе лучше отдохнуть, а восстановить хронологию событий сможешь позже. — Хорошо. Можно последний вопрос? — Джон медленно повернулся к декану. Дождавшись едва заметного кивка, он спросил: «Сколько времени?» — Без четверти пять, — ответил Фредерик и направился к кабинету колдомедика. Браун тяжело вздохнул и, укутавшись с головой в одеяло, погрузился в свои мысли. События этого утра, словно кадры из плохого сна, прокручивались у него в голове, а чувство вины перед Софией жгло его изнутри, подобно раскалённому углю. Сегодня был праздник, день любви и романтики, а они оказались заперты в безрадостном больничном крыле. Если у Джона ещё оставались хоть какие-то призрачные шансы попасть на праздничный пир, то для Софии они были равны нулю. И именно эта мысль, эта горькая реальность, зародила в голове мальчика крохотную идею, способную, возможно, немного порадовать Софи, когда та проснётся. Джон терпеливо дождался, пока декан покинет больничное крыло, а колдомедик, проведя диагностику их состояния, исчезнет за дверью своего кабинета. Откинув одеяло, он поправил помятые рукава пижамы, стараясь придать себе более собранный вид. Надев тёплые шерстяные носки и мягкие тапочки, Джон тихо, стараясь не шуметь, покинул больничное крыло, борясь с остаточной слабостью, и направился на поиски хоть кого-то из своих друзей.

***

В одном из коридоров Джон встретил Мэри и Джесси, которые с помощью волшебных палочек развешивали бумажные гирлянды в форме сердечек. Увидев его, девочки тут же бросили свои дела и, едва не споткнувшись, побежали в его сторону. — Джон! Ты же должен находиться в больничном крыле! — беспокойно воскликнула Джесси. — Да, ты выглядишь ужасно бледным, и ты еле стоишь на ногах! — добавила Мэри, внимательно осматривая перебинтованную голову мальчика. — Что с вами случилось? Все были так напуганы, когда узнали о происшествии. — Я расскажу вам позже, хорошо? — мягко произнёс Джон и слегка нахмурился, пытаясь сконцентрировать свой размытый взгляд. — Я бы хотел попросить вас о помощи. — Конечно, Джон! — уверенно кивнула Беннет. — Мне нужна валентинка, — неуверенно проговорил мальчик, с надеждой глядя на подруг. Девочки переглянулись, и Мэри поспешила к плетёной корзине, которую они оставили некоторое время назад. Выбрав из неё небольшую розовую открытку, она протянула её Джону. — Спасибо вам! — искренне улыбнулся Браун, беря валентинку. Его бледная физиономия ожила, на щеках появился слабый румянец. — А как там Терри, Алиса и Роберт? — Мы их не видели, — ответила Джессика. — Хотели закончить с украшением и потом зайти к вам в больничное крыло. — Передавайте им привет! Может быть, увидимся на вечернем пиру? — Джон, встряхнув головой, отгоняя остатки головокружения, помахал девочкам на прощание и направился к гостиной Слизерина. В руках он сжимал розовую валентинку, готовясь написать несколько тёплых слов для Софи.

***

Джон вошёл в гостиную Слизерина. В отличие от остального Хогвартса, утопающего в розовых и красных цветах, которые к вечеру уже вызывали приступы тошноты у всех слизеринцев, она была погружена в привычную атмосферу строгости и мрачности. Даже яркое пламя камина не могло рассеять полумрак, царивший в этом помещении. Браун устало опустился на кожаный диван и, схватив перо, лежащее на небольшом столике из тёмного дерева, обмакнул его в чернила. С трудом сконцентрировавшись, он начал писать, но слова словно застревали в голове, вырываясь с большим трудом. Ему казалось, что он пробирается сквозь туман, отдалённый и невнятный. Но Джон всё же написал несколько фраз. Не самые изящные, но, по его скромному мнению, вполне сносные. Оставалось лишь незаметно вернуться в больничное крыло. Схватив плоды своего творения, Браун почти бесшумно поднялся и направился к выходу. Однако, как это часто бывает, планы рушатся в самый неподходящий момент. В этот раз — это был профессор Блэк, чья фигура неожиданно материализовалась в дверном проёме кабинета. Внутри Джона разразилась паника. Инстинкты подсказали ему броситься назад, в гостиную, но тело, словно застывшее в ледяной воде, отказывалось подчиняться. Он и декан Слизерина остались стоять друг напротив друга в пустом, тихом коридоре. Мир вокруг словно замедлился, превратившись в затянутую киноплёнку. Ледяной взгляд профессора Блэка, казалось, пронизывал Джона насквозь. Мальчик, в свою очередь, чувствовал себя оленёнком, застывшим перед фарами встречного автомобиля, в ожидании неизбежного. — Браун… — произнёс Фредерик Блэк, его голос, обычно низкий и бархатистый, теперь звучал как стальная струна, натянутая до предела. — Что ты тут делаешь, да ещё и в одной пижаме? — Я… я хотел взять книгу, чтобы почитать, — неуверенно пробормотал Джон, закусив внутреннюю сторону щеки, чувствуя, как краска приливает к лицу. — Видимо, меня подводит зрение, ведь я никак не могу увидеть эту книгу в твоих руках, — иронично хмыкнул Фредерик. — Мне ничего не захотелось читать из моей литературы, поэтому я уже возвращался в больничное крыло, — сказал Браун, сглатывая ком в горле. Он уже хотел было прошмыгнуть мимо профессора, как его плечо крепко схватили, словно в тисках. — Ну уж нет. Во-первых, прекрати лгать мне, — голос Фредерика стал ещё более жёстким, — а во-вторых, я думаю, что тебе необходима моя помощь, чтобы благополучно добраться до назначенного места. Профессор Блэк потянул мальчика за собой, словно марионетку на ниточке. Джон, побледнев, попытался вырвать плечо, но хватка профессора лишь усилилась. — Отпустите меня! — крикнул Джон, голос прорезал тишину, наполненную напряжением. В его голове что-то щёлкнуло, словно сломалась последняя нить терпения, натянутая до предела. Охваченный паникой, он перешёл в состояние отчаяния и внутреннего бунта. Изо всех сил, задействовав все оставшиеся силы, он старался затормозить ногами, отдалиться от душившего его контроля. — Что с тобой такое? — мужчина остановился, и его хватка ослабла, позволяя Джону высвободиться. — Что со мной?! Что с вами такое?! — мальчик зло оттолкнул мистера Блэка и, бросив мешавшие бегу тапочки, ринулся к лестнице, ведущей наверх. В коридоре второго этажа он выбежал прямо навстречу идущим мистеру Блэку-младшему и директрисе. Увидев бледное лицо Джона и его испуганные глаза, Рэйвис тут же прервала беседу и обратилась к слизеринцу. — Мерлин! Джон, откуда ты бежишь? Что случилось? — Со мной всё хорошо! — Джон грубо отмахнулся, с трудом сдерживая обидные слёзы, которые подступали к глазам. Рэйвис, встревоженная состоянием Джона, присела на корточки перед ним. Её взгляд, полный сочувствия и заботы, приковался к мальчику. — Милый, успокойся. Что произошло? Пожалуйста, расскажи мне, — она нежно взяла его в руки лицо. — Мистер Браун! — раздался голос Фредерика Блэка позади него, заставляя вздрогнуть. Слизеринец так и не повернулся в сторону декана, упорно отводя взгляд от мисс Блэк. Он пытался скрыть свои непрошенные слёзы, сглатывая подступивший к горлу горький ком, словно пытаясь задушить в себе все эмоции. Рэйвис, понимая, что вопрос остаётся без ответа, взглянула на стоящего в стороне Арчибальда. Указав на Джона, как бы передавая ему ответственность за его успокоение, она, в свою очередь, отошла к быстро приближающемуся к ним профессору Блэку. Пока девушка разъясняла ситуацию, Арчибальд решил взять дело в свои руки. — Попробуй успокоиться, мой юный друг. Всё будет хорошо. Сделай глубокий вдох и медленный выдох, — начал он мягким, успокаивающим голосом, привлекая внимание мальчика. — Вдох, выдох… Джон послушно повторил за профессором. Медленный и глубокий вдох, задержка дыхания на секунду, затем плавный выдох. С помощью этой простой техники концентрации, его взбудораженное состояние отступило, сменившись заторможенностью. Теперь он смотрел на Арчибальда своими стекловидными глазами, хлопая смоляными ресницами, на которых всё ещё оставались следы слёз. — Профессор Блэк ругает тебя из-за того, что ты покинул больничное крыло, верно? — перешёл к делу Арчибальд. — Да, — пробормотал мальчик, шмыгнув носом. — Но я вполне могу позаботиться о себе. — Я тебе верю, — кивнул Арчибальд. — Но ты сейчас слаб, и, если с тобой что-нибудь случится, ответственность ляжет на миссис Шеффилд, твоего декана и, конечно же, на мисс Блэк. Могу ли я поинтересоваться, почему же ты ушёл оттуда? — Это секрет… — совсем по-детски ответил Джон, насупившись, словно маленький ёжик, готовый свернуться в клубок и защищаться от всего мира. — Ты же знаешь, что мне можно доверять? — улыбнулся Блэк-младший. — Да… — прошептал слизеринец, немного расслабляясь. — В чём же тогда дело? — поинтересовался Арчибальд, терпеливо ожидая ответа. Джон, покраснев от стыда, взглянул на профессора Блэка и, собрав последние силы, еле слышно произнёс: — В Софи… В этот момент, Арчибальд бросил быстрый взгляд на стоящих неподалёку Блэка-старшего и мисс Блэк, а затем снова обратился к Джону. — С ней всё будет хорошо, — заверил он спокойно и уверенно. — Она находится в надёжных руках. Уже к завтрашнему вечеру её состояние полностью нормализуется. Джон ощутил, как суровая реальность очередной волной накрывает его. — Но я виноват, что она провалилась под лёд, — пробормотал он, вытирая лицо рукавом пижамы, в которой отпечатались следы слёз. — Я не могу отрицать, что ты сыграл определённую роль в случившемся. Сама идея выйти на лёд была, мягко говоря, глупой. Но в подобных ситуациях важно не корить себя, а извлекать уроки, — спокойно проговорил Арчибальд, слегка сжимая плечо мальчика. — Давай вернём тебя обратно в больничное крыло. Миссис Шеффилд проведёт осмотр, и, если она разрешит, ты немного вздремнёшь и присоединишься к нам на пир. — А если не разрешит? — жалобно спросил Браун, его голос был полон детской беспомощности. — Тогда я постараюсь убедить её позволить мне забрать тебя к себе в комнаты, чтобы ты не скучал в одиночестве, — уголки губ профессора едва дрогнули. — Или я могу послать твоих друзей принести различные угощения с праздничного стола, но… они могут потревожить Софи, а ей сейчас необходим покой. Первокурсник кивнул, делая попытку встать, однако Арчибальд подхватил его на руки, словно легковесное пёрышко. — Ты такой лёгкий! — удивился мужчина. — Профессор, если бы вы дали мне тапочки, я бы дошёл сам, — запротестовал Джон, стыдясь, что его видят в таком беспомощном состоянии. — Не волнуйся об этом. Профессора, ступайте, можете меня не ждать, — сказал Арчибальд и направился в противоположную сторону. В больничном крыле их уже ожидала взволнованная миссис Шеффилд. Пожурив мальчика, она достала свою волшебную палочку и, поворачивая её в воздухе, начала диагностику. Как только волшебная палочка замерцала, из неё возник листок пергамента, на котором обозначилась информация о лёгком ушибе на затылке и признаках усталости. Разобравшись с обработкой повреждения, колдомедик мягко отправила Джона в кровать. Дождавшись, когда она скроется в своём кабинете, Браун тут же повернулся в сторону Блэка-младшего с искоркой надежды в глазах: «Профессор, а если миссис Шеффилд разрешит мне пойти на пир, ваше предложение всё ещё будет в силе?» — Конечно, я всегда рад не присутствовать на тех мероприятиях, к которым, по сути, не имею никакого отношения, — с лёгкой улыбкой ответил Арчибальд, обмениваясь взглядами с выходящей из своего кабинета женщиной, держащей несколько зелий. — Миссис Шеффилд, не подскажете, каковы успехи нашей маленькой пациентки, мисс О’Коннел? — В целом девочка идёт на поправку, профессор, — послышался мягкий голос целительницы. — Температура немного снизилась, но ещё держится в районе ста двух градусов. Она всё ещё не приходила в сознание и, по всей видимости, сильно потрясена от переохлаждения. — Печально слышать, — слегка нахмурив брови, произнёс Арчибальд, — но мы искренне верим в то, что ваши золотые руки способны на великие чудеса, и вскоре она снова встанет на ноги. Голос профессора стал мягким, и Джон заметил, как на лице целительницы появилась кроткая улыбка, отразившая ту гордость, которую она испытывала от своих усилий. Понимая, что момент настал, Арчибальд продолжил: «Миссис Шеффилд, я хотел бы с вами кое-что обсудить. Я знаю, что вы — очень заботливый, добрый человек, который не оставляет своих пациентов без внимания. И вот один такой пациент, этот маленький человечек, сейчас отчаянно грустит. Он видит, как его подруга в тяжёлой ситуации, особенно в такой праздник. По моему мнению, ему просто необходимо отвлечься хотя бы на время, ведь он вряд ли сможет помочь ей здесь. Я готов предоставить этому юному любителю приключений необходимый уход, и вы можете безоговорочно положиться на меня, когда он будет находиться вне больничного крыла». — Ох, Арчибальд, слишком много слов! Ты всегда так многословен! — вдруг издала смешок колдомедик, и в её голосе пробежала искорка веселья, словно она хотела разбить угрюмую атмосферу, окутывающую их. — Хорошо, можете забрать Джона. Но не давайте ему переутомляться, пожалуйста. — Конечно, мадам! — ответил молодой профессор с искренним почтением, слегка кивнув головой, прежде чем направиться к мальчику. — Пойдём, Джон. Моё предложение с чаем всё ещё в силе. Жаль, что ты в прошлый раз так и не попробовал этот насыщенный вкус бергамота. Надеюсь, он немного поднимет твоё настроение. Всего доброго, миссис Шеффилд! Передавайте скорейшего выздоровления Софии, когда она проснётся. Джон, всё ещё в какой-то степени погружённый в свои мрачные мысли, медленно поднялся и направился за профессором. В этот момент он бросил грустный взгляд на свою подругу. В ту же секунду он вспомнил о валентинке, которую крепко сжимал в руке. За мгновение, которое растянулось на целую вечность, Браун подошёл к кровати Софии, аккуратно положил открытку на тумбочку рядом с ней. Он ещё раз задержал взгляд на её спокойном, но бледном лице, надеясь на то, что она сможет хоть немного согреть её сердце, когда она придёт в себя, и вернулся обратно к Блэку-младшему.

***

Личные покои профессора Блэка находились в нескольких шагах от класса Ухода за магическими существами. Чтобы попасть туда, требовался секретный пароль, который, как думал Джон, мог бы быть произнесён в сочетании с прикосновением ладони к поверхности двери. Когда он вошёл, то был приятно удивлён: помещения оказались просторными и оформленными в умиротворяющие тона хвои, гармонично смешанные с глубокими оттенками серого и коричневого. Здесь не было ничего лишнего, всё нужное находилось в пределах досягаемости: мягкий диван с подушками, окружённый несколькими элегантными креслами и журнальным столиком, а в одном из углов стоял большой стеллаж с множеством книг. В тёплом свете камина, который горел ровным огнём, создавалась атмосфера домашнего уюта, чем-то отдалённо напоминающего их общую гостиную в общежитии Слизерина. На стенах висели картины — натюрморты, при этом, как ни странно, они не были оживлёнными, как в большинстве других мест Хогвартса. А с этой высоты, через широкие окна, открывался захватывающий вид на квиддичное поле и Запретный лес. — У вас тут хорошо всё обустроено, — не удержался от восторга Джон, внимательно рассматривая мягкий пушистый ковёр, который покрывал холодный каменный пол рядом с камином. — Благодарю! Присаживайся. Тебе нужен плед? — спросил Арчибальд, кипятя чайник взмахом волшебной палочки. — Да, если можно, — кивнул мальчик, устраиваясь в одном из кресел, быстро подтянув колени к подбородку, словно таким образом пытался погрязнуть в тёплом комфорте. Ещё один взмах палочки — и из соседней комнаты в воздухе закружились две чашки, прежде чем аккуратно приземлиться на столике. В то время, пока чай настаивался, Арчибальд уверенной походкой принёс мягкий вязаный плед, укрыв Джона и подтыкая края, как бы делая его ещё уютнее. Мальчик почувствовал, как с каждой минутой его утомлённое тело начинает расслабляться. Как только чай был готов, профессор позвал домовика, деликатно прося принести разнообразные лакомства к чаю. Вскоре на журнальном столике заиграла «симфония» из сэндвичей, пузатых булочек с ярким джемом и двумя аппетитными кусками пирога с патокой. Запах еды заполнил комнату, переплетаясь с разлившимся по чашкам чаем. Джон аккуратно взял в руки горячую чашку и сделал глоток. Вкусовые рецепторы тут же распознали терпкость и лёгкую кислинку. — Неплохой вкус, — пробормотал он, отклоняясь на спинку кресла, задыхаясь от удовольствия, которое наполнило его после этого первого глотка. — Я рад, что тебе понравилось, — ответил Арчибальд с искренним теплом в голосе. — Этот чай сделан из превосходного чёрного чая и ароматного эфирного масла бергамота, добываемого из кожуры этого удивительного цитруса. Порой мы также добавляем немного цедры, чтобы повысить ароматическую палитру. Профессор внимательно наблюдал за уже начинающим дремать мальчиком. Одна часть его сердца тянула к тому, чтобы дать Джону возможность отдохнуть, а другая сторона, полная любопытства и педантичности, не могла устоять от желания обсудить несколько вопросов о его жизни и чувствах. Но в этот момент сам Джон прервал его раздумья. — Сэр, вы учились на Слизерине? — спросил он, беря сэндвич с явно заметным интересом и откусывая небольшой кусочек. — Ты прав, — кивнул мужчина с лёгкой улыбкой. — Как по мне, вас распределили правильно. Но вы слишком добрый для слизеринца, — усмехнулся Джон, обдумывая свою наблюдательную оценку. — А я вот совершенно не подхожу для этого факультета. Во мне нет хитрости, доброта, трудолюбие и безрассудство — мои главные соратники. Арчибальд не смог удержаться от смеха, поднимая чашку с чаем к губам: «У тебя есть нераскрытые потенциалы». Мальчик замолчал, его лицо было полно задумчивости, как будто он пытался осмыслить только что сказанное. — А на каком факультете училась мисс Блэк? — спросил он, проявляя неподдельное любопытство. — На Пуффендуе. А вот остальные члены моей семьи — на Слизерине, как и я. Но кроме матушки, которая была на Когтевране, и дедушки, который учился в Ильверморни в Северной Америке, — ответила профессор. — Ого, я и не знал, что есть так много школ! — восхищённо воскликнул Джон и, переключив внимание, переместился к пирогу с патокой, который великолепно выглядел, украшенный шариком сливочного пломбира. — Конечно! В мире множество континентов, и, следовательно, много школ. Самыми крупными из них в Европе считаются Хогвартс, расположенный в Шотландии, Дурмстранг — в Северной Скандинавии, а Шармбатон находится во Франции. А кроме того, существуют такие школы, как Ильверморни, Колдовстворец, Махотокоро… — О, последняя находится в Японии! Роберт рассказывал о ней, — сказал мальчик, наслаждаясь вкусом пирога. — Вы очень дружны. Это очень похвально, что между факультетами нет вражды. В наше время каждый мог в друг друга выстрельнуть сглазом из-за угла и свалить всю вину на другого человека. — Это так подло… — отозвался первокурсник. — Таков мир, дружок, — с сожалением произнёс Арчибальд. На какое-то время воцарилась тишина. Джон, сказав «прощай» куску пирога, которого на его тарелке не осталось ни единой крошки, осторожно отложил пустую тарелку в сторону и закутался глубже в уютный плед. — Это самый лучший вечер. Даже лучше тех, когда я проводил время с друзьями, кроме, конечно же, Софи, — вздохнул Джон. — А у вас есть какое-нибудь счастливое событие из детства? — Естественно, мой юный друг, — кивнул Арчибальд, наливая в кружку ещё немного горячего чая, и его лицо осветилось доброй улыбкой. — Это было давно, но я отчётливо помню те моменты. — А можете, пожалуйста, рассказать? — нетерпеливым тоном спросил слизеринец. — Почему бы и нет. Позволь мне немного поразмыслить… — произнёс мужчина, словно библиотекарь, углубляющийся в безбрежные архивы своего сознания, в поисках того самого драгоценного воспоминания. — Как ты знаешь, моим дядей является Фредерик Блэк. Именно он проводил со мной и мисс Блэк всё время. Мы настолько привязались к его дому, что знали его лучше, чем свой собственный, ведь родителей постоянно не бывало рядом. Однако дни, когда вся семья собиралась вместе, были самыми любимыми для меня. Дядя и отец, будучи родными братьями, всегда находили, о чём поспорить, и их споры свершались с жаром — каждый из них мечтал, чтобы последнее слово было за ним. А матушка, как всегда, пекла что-то восхитительное без использования магии, и я до сих пор отчётливо помню, как её лицо было перепачкано мукой, а на кухне царил бардак из посуды, и всё это дополнено восхитительным запахом пирогов, который казался несравненно уютным. Вечерами мы собирались в гостиной, включали музыку на граммофоне, а дедушка с бабушкой, не в силах усидеть на месте, кружились в танце. В такие моменты все тревоги отступали, а я пытался запомнить каждую деталь, каждое мгновение, которые казались такими драгоценными. Да, я уверен, что это было правильным решением, несмотря на то, как изменилась жизнь после смерти бабушки и мамы… — Кажется, быть сиротой не так уж и плохо. Не боишься кого-то потерять… — пробормотал Браун, медленно закрывая глаза и погружаясь в сладкий сон. — Ох, Джон, если бы ты знал, как горестно звучали твои слова, — тихо прошептал Арчибальд, вставая. Убрав всю еду и посуду со стола, он аккуратно переложил ребёнка на диван, укрывая его тёплым одеялом, чтобы тот мог насладиться сладкими грёзами, и потушил основной свет. Укрываясь за вечерней тишиной, он оставил лишь мерцающее тепло камина и повёл себя в свою комнату.