Большой куш

🎶 Erick Serna — Dig your grave

Амен

Я повёл Эвтиду к выезду, когда почувствовал на себе чей-то взгляд.  — Мистер Оушен? Мисс Гонсалес? Мы Вас заждались! Худощавый низкорослый жмых с закрученными усами стоял у двери, с недоумением выпучив на меня глаза. Я знал его очень хорошо. Эдвард Форд занимал промышленную нишу уже много лет и находился в тесном сотрудничестве с Биллом Коллинзом. Оба тащились по антикварному дерьму и любили такие вещи, как скрытые замки и потайные ящики. Впрочем, это не делало их отличными от других глав отраслей.  Форд заработал целое состояние после того, как сделал первую партию стульев с потайным дном и пригласил на их презентацию старших. Спрос на мебель и капитал Эдварда росли в равном соотношении, потому что он мог воплотить самые безумные фантазии заказчика: будь то желание спрятать наркоту в антикварной картине или зашить сотню золотых слитков в старый диван троюродной бабки. Он мог всё, при этом был немногословен и не наглел, прося достойную оплату за свой труд.  Один из немногих, кто вызывал у меня уважение.  — А-амен Оушен… Фернандо не говорил, что мы ожидаем особого гостя, я даже не мог предположить, что Вы почтите его и нас своим присутствием. Известное дело, он Вас… — Избегает, опасается, презирает? — сказал я, застёгивая пиджак.  — Полагаю, что всё из перечисленного. Однако… Вас всё же пригласили? Не поймите меня неправильно, но как Вы нашли дорогу?  Эдвард учтиво прощупывал цель моего визита. Опустив взгляд на пальцы пигалицы, нервно сминающие край моего пиджака, он поднёс свои к идеально выбритому подбородку, ожидая моего ответа.  — Мне нужно приглашение, Эд? Сам знаешь, не люблю с кем-то находиться в тесном контакте, однако… обстоятельства вынудили.  Услышав меня, Эвтида медленно опустила руку, спрятав её за спину, но Форд и это приметил. Он прижал подбородок к воротнику рубашки, и губ коснулась едва заметная улыбка. Старый хрен прекрасно понимал, зачем я здесь, наверняка Фернандо уже успел поделиться с главами всей информацией, которую ему удалось собрать. Но глазам Эдварда открыты лишь пятьдесят процентов мотивации. Остальные пятьдесят скрывались за толстыми стенами двухэтажного дома, ожидая моего появления.  — Наверное, Эвтиде стоит пройти в дом, а мне уведомить господина Гонсалеса.  — Ты знаешь Фернандо? — Эвтида подала голос и подошла ближе, привлекая внимание к своему вопросу. — Знаю.  — Но ты молчал. Почему?  Она говорила тихо, и Форд, стоявший в паре десятков шагов от нас, вряд ли смог услышать, но взгляд его оставался пристальным. Он наблюдал за движениями пигалицы и моей реакцией на них, будто оценивал, насколько мы близки.  — Считаешь, я должен был отчитаться перед тобой, Эва? Напомню тебе, это ты солгала мне, сказав, что у тебя никого не осталось в живых.  — Но я же… я не знала, что он жив.  В её глазах затаилась обида, способная оставить невидимый след на душе человека, который позволил подобраться к себе слишком близко. Тихая, пронзающая грудь насквозь одним точным движением. Неужели так прониклась ко мне? Или я просто вижу то, что хочу видеть?  Когда Эвтида попала в мои руки, я предполагал, что не просто так она обвела вокруг пальца всех парней и меня в том числе. Для того, чтобы это сделать, нужны годы тренировок. А пигалица сделала это не раз и не два, но даже этот факт меня не удивил настолько, насколько её махинации с картами, которые позже увидел воочию. Тогда я смог убедиться в том, что передо мной не простая засранка, а именно та, кто может привести к Фернандо. Поведение Эвтиды и рассказы Дии вызвали у меня диссонанс: либо она так хорошо играла, либо действительно не соображала, почему держал её возле себя. Я даже начал сомневаться, пока не набухал её.  Воспоминания о том вечере прочно зарылись в моей грудине и обвили корнями сердце, заставляя его сокращаться быстрее. Она отвечала на вопросы, а я постепенно узнавал о её детстве, о потере родителей и дяде, который умер пять лет назад.  Теперь ей действительно будет трудно с ним прощаться, однако, я считаю, что этот старый мексиканский шакал не достоин даже того, чтобы над ним скорбели. Осталось убедить в этом Эву и всех Старших. Когда Фернандо останется без поддержки — я смогу получить карт-бланш не нарушая договорённостей, но сначала… мне придётся сыграть по крупному.  — Господин Оушен, могу я забрать мисс Гонсалес?  Голос Форда вырвал из раздумий. Я бросил на него косой взгляд, затем на Эву, ожидающую моего решения, и провёл кончиками пальцев вдоль её позвоночника, слегка подталкивая вперёд.  — Идём, птичка. Хочу послушать, что они скажут. 

***

Прежде, чем войти в дом, Амен окинул оценивающим взглядом пустой двор. Его люди находились с другой стороны, ожидая сигнала. Каждый был предупреждён, что Фернандо не просто так устроил приём, и это лишь доказывало то, что импульсивно действовать нельзя. Написав короткое смс Тизиану, Оушен галантно пропустил свою птичку вперёд.  Эвтида вошла первой. Фернандо, расположившийся на стуле во главе стола, слегка привстал, ошарашенный присутствием постороннего человека. Он сразу поманил её к себе, желая держать племянницу поближе.  Амен уверенно шёл следом, наблюдая за противоречивыми эмоциями на лицах старших. Фернандо часто кичился своим положением, демонстрируя раздутое до непомерных размеров эго, но старшие редко воспринимали его слова всерьёз — проще согласиться и забыть об этом, чем уличить в хвастовстве или лжи и попасть в неприятности.  Фернандо выказывал своё неуважение к Оушену за глаза, но сам никогда не присутствовал на собраниях, куда мог заявиться он. Все знали — Фернандо всячески избегает их встреч, но старшие никак не могли взять в толк, от чего такая осторожность.  Хотя Амен прослыл человеком жестоким, непредсказуемым, он уважал правила и придерживался их, пока их соблюдали остальные. Когда слух об Эвтиде разошёлся в их узких кругах, никто не знал, как она оказалась в руках Амена и какую роль играет в его жизни, но разговоров было много. Противоречивых, близких к правде, вовсе сумасбродных. Однако, глав это не касалось. Кто посмеет мешать Оушену в его амурных делах? — Добрый вечер, господа. Позволите? Он подошёл к столу и сел на другом конце, оказываясь напротив Фернандо. Откинувшись на спинку кресла, расставил ноги пошире и сцепил руки в замок, нагло оскалившись.  — Ах, я уже. Сел.  — Как нашёл меня? Коллинз всё рассказал, поэтому его нет? — голос Фернандо слегка подрагивал при виде Белого человека, но он старался унять тревогу, прекрасно понимая, что поножовщины в его доме не будет.  Слишком много людей, в чьей поддержке нуждался Амен.  — Билл изъявил желание присмотреть за моим пёсиком. Не стал ему отказывать.  Главы все как один посмотрели на Оушена, отрешённо разглядывающего интерьер гостевой комнаты. Он вёл себя обыденно, совершенно безучастно к тому, что оказался в логове врага. Главы знали, что Фернандо на дух не переваривал молодого сопляка, заслужившего уважение среди всех прочих, вот только, что встало между ним и Оушеном?  — И зачем же ты явился, Оушен? Извиниться за похищение моей дорогой племянницы?  Нахмурившись, Фернандо обвёл взглядом всех присутствующих и, удостоверившись в их неподдельной заинтересованности в разговоре, вступил игру. Он быстро смекнул, что другого шанса подставить Амена у него не будет. Он намеревался рассказать обо всём, что знал сам, чтобы главы сами услышали о грязных поступках, совершённых против одного из них.  — Ты ведь её тоже похитил. У меня. — Амен ухмыльнулся.  Опустив подбородок вниз, он исподлобья смотрел на собеседника, сидевшего на другом конце длинного стола. Фернандо окинул взглядом старших, с недоумением наблюдающих за происходящим.  — Не похитил, а вернул домой! — он вцепился в подлокотники, сжав челюсти до скрипа на вставных зубах, — ты держал её возле себя силой, заставлял работать на себя!  — И? В итоге моя птичка сама пожелала остаться в клетке. Какие проблемы?  — Наверняка и тело её в угоду свою использовал!  Все посмотрели на раскрасневшуюся Эву, схватившуюся за бокал с вином.  — Свою? Так ты злишься из-за того, что сам не трахнул её? — Хватит! — Эвтида с грохотом опустила бокал на стол и встала, привлекая к себе внимание, — Меня никто не насиловал! Амен держал меня возле себя, чтобы я уплатила свой долг!  — Умница, девочка. Расскажи этому старому недоумку, как оказалась в моём казино, похвастайся успехами.  Амен глумился, глядя на Фернандо. Он замер, ожидая рассказа, глаза налились азартом и неким предвкушением. Амен знал, что все пути в казино Гасу были закрыты ещё много лет назад, когда тот подставил и обокрал его отца, но он мечтал вновь сесть за карточный стол и сыграть по-крупному, почувствовать бьющий в висках адреналин и то, как пахнут выигранные деньги.  Глядя на своего дядю, Эвтида рассказала, что была поймана за махинации и должна была выплатить крупную сумму, на что Фернандо лишь наигранно рассмеялся, хватаясь за живот.  — Розочка моя, ты действительно веришь в то, что господин Оушен нуждался в украденных деньгах? Он мечтал о рыбке покрупнее, которая ему оказалась не по зубам.  — Считаешь себя крупной рыбкой, Гас? Расскажи тогда и о своих прегрешениях.  Эвтида тяжело сглотнула, снова опускаясь на стул возле дяди. Она не понимала, почему два любимых человека враждуют, но их распри острым кинжалом скребли по барабанным перепонкам. Эва посмотрела на Амена, в чьём взгляде не было ни капли отрицания.  «Он держал меня возле себя, чтобы добраться до дяди?»  — Расскажи о том, как надругался над моей матерью восемнадцать лет назад или о том, как десять лет назад посмел вернуться и подставить моего отца, или… — Хватит! Это несусветный бред! — возразил Фернандо, трясущимися руками стягивая со вспотевшей кисти перчатку.  — Помнится мне, я тогда тебя посадил. Нужно было прикончить, — Сказал Амен, глядя на Эвтиду, — знала ли ты, где был дядя до того, как появился в твоей жизни, птичка?    Сердце Эвтиды забилось в предсмертных конвульсиях, ударяясь о костяной корсет. Она совершенно ничего не знала о жизни дяди до смерти родителей. — Бред! Бред, это всё бред, не слушайте его!  Амен встал, сцепив руки в замок за спиной, стал по-хозяйски расхаживать возле стола, рассуждая вслух:  — Кто-нибудь знает, чем занимается Фернандо сейчас? Какой отраслью владеет или с кем заключает соглашения? Его брат был состоятельным человеком, но вдруг погиб в автокатастрофе в один день с моими родителями, господа. Это доподлинный факт, о котором мне известно.  Старшие переглянулись. Оушен был прав, и его слова внушали доверие, наводили на правильные мысли. Кто-то встал и ушёл, а кто-то остался на своём месте, поддерживая Фернандо.  Глаза Эвтиды покраснели. Нефтида говорила о том, что их родители умерли в тот же год.  Заметив, что племянница заметно разнервничалась, Фернандо бросил взгляд на Брэдли и пальцем подозвал к себе, шепнув что-то на ухо. Брэдли встал возле Эвтиды, наклонился и налил вино в бокал, предлагая выпить. Она отмахнулась, не желая терять концентрацию на разговоре, и в следующую секунду содержимое бокала окрасило её платье и белоснежную скатерть в багровый цвет.  — Да чтоб тебя! — выругалась она, поднимаясь с места.  — Дорогая, переоденься, будь добра. Не нужно смущать своим видом гостей.

***

Эвтида украдкой посмотрела на Амена, застывшего над столом, будто коршун. Он напрягся, когда к ней подошёл один из близнецов, и заметил в его движениях что-то, что не давало спокойно продолжить мысль. Брэдли будто специально вылил вино на её платье, чтобы выпроводить из гостиной. Эва поднялась наверх, и всё внимание снова было приковано к конфронтации двух людей, которым ещё есть, что сказать. — Принесите чего-нибудь похрустеть. Не ужин, а сплошная комедия. — Отшутился Фернандо. — Могу сломать тебе пару пальцев, — отозвался Амен, опускаясь на стул и закидывая ногу на ногу, — они всё равно тебе не понадобятся, если меня не устроит исход диалога.  Фернандо приосанился, стараясь не выдавать своего страха, и окинул взглядом оставшихся старших, неподвижно сидевших на своих местах.  — Честно говоря, меня тоже интересует исход. — Эдвард Форд подал голос, огладив указательным пальцем кончик усов, — усопший брат господина Фернандо действительно погиб при загадочных обстоятельствах, как и…  — Как и мои родители. У меня есть копия протокола с места ДТП, в котором было указано пять имён, среди которых были и родители Эвтиды. Совпадение, Гас?  Кожа на лбу Фернандо натянулась; лицо стало багроветь от напряжения; руки била мелкая дрожь, которую Амен приметил, когда тот поднёс стакан с водой ко рту. Фернандо хотел обратить благосклонность старших в гнев, уличив Оушена в насильственных действиях против члена его семьи, однако сам попался в ловушку. Теперь множество пар глаз буравили его презрительным взглядом, и ни в одних не было ни капли уважения и поддержки.  За пять лет Фернандо сделал столько подлянок, сколько не было за всю историю существования их своеобразного общества, в котором каждый должен был поддержать ближнего. Вместо этого он строил козни за спинами, врал, сжигал здания и отправлял подставных людей, делая подлянки. Не занявший ни одну из отраслей, Фернандо не мог допустить, чтобы кто-то процветал. Каждый из глав так или иначе пострадал от его руки, но не смог это доказать, а потому молчал и слушал тех, кто не боялся показать пальцем.

***

Выставив обвинения Фернандо, Амен Оушен дал возможность высказаться всем старшим здесь и сейчас. Они молчали, переглядываясь одними глазами, когда один из глав сказал:  — Однажды я отказал Фернандо в услуге, и той же ночью мой магазин подожгли. Я посчитал бы это просто совпадением, если бы… — Если бы на моём производстве не случилось наводнение после того, как я не смог выкроить место для господина Гонсалеса для изготовления мебельного гарнитура. — поддержал Форд.  — А у моего сына склад сгорел после нелепой перепалки. Всё бы ничего, только склад был сдан под оружие мистера Оушена. Это… доставило проблем не только мне. — отозвался третий.  Сложив приборы на тарелке особым образом, один из глав дал понять, что не станет есть и отказывается поддерживать хозяина дома. За ним последовали и остальные. Каждый отодвинул тарелку со сцепленными между собой вилкой с ножом, тем самым отдавая свой голос в пользу Оушена.  Наблюдая за саботажем, Фернандо пригладил уложенные назад волосы, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и обратился к Амену:  — И чего ты этим хочешь добиться? Если эти ослы перестанут меня поддерживать, думаешь, не проживу? Или сразу убьёшь меня?  — У тебя есть выбор, старый мексиканский шакал: ты можешь признаться своей племяннице в содеянном, отказаться от всех присвоенных благ, вернуться в самый низ пищевой цепочки и сдохнуть в одиночестве, или… быть закопанным на заднем дворе уже сегодня. Гонсалес смотрел на старших, выискивая хоть в одном из них поддержку. Веки на глазах дёргались, и создавалось ощущение, что нервный тик приводит в движение всю голову. Он был похож на побитого дворового пса, желающего укусить отказавшего в ласке прохожего побольнее, но проблема заключалась в том, что никто не желал даже мимо пройти. Фернандо остался без защиты в глазах глав отраслей, но у него всё ещё был один козырь в рукаве.  Когда все затихли, позволяя Фернандо собраться с мыслями и сознаться, вниз спустилась Эвтида. Она надела чёрное платье с высоким воротом и пышной юбкой, подчёркивающее узкую талию, сменила обувь и даже украшения, чтобы всё в её образе сочеталось. Амен смотрел на неё, не скрывая своего интереса. Единственная среди всех, кого он не хотел бы прикончить.  Уже не хотел.  Эва заняла своё место, не обращая внимание ни на дядю, ни на присутствующих. Все затерялись в текстурах, и остался лишь Амен Оушен, пожирающий её в ответ. Брэдли тоже не сводил глаз с Эвтиды, расхаживая то тут, то там. Заметив это, Амен решил поторопить Фернандо с решением, чтобы поскорее развязать себе руки. Он знал, что Гонсалес слишком труслив и слишком любит деньги, чтобы осознанно обречь себя на изгнание из слитков преступного мира. Он скорее умрёт.  — Так что, Гас, признание в обмен на возможность существовать, или?  Истерический смех Фернандо заполнил комнату. Зловещая улыбка разделила и без того искажённое лицо на две части.  — А может, предоставим выбор моей дорогой племяннице? — вставные белоснежные зубы клацнули с характерным звуком, — ты же за этим пришёл, за своей девочкой?  Амен выгнул бровь, резко и шумно выдыхая, будто ответ был очевиден для всех. Эвтида не хотела здесь находиться. Об этом свидетельствовали её мимика, жесты, многозначительные взгляды, которые она не стесняясь дарила Оушену при старших и своём дяде.  Эвтида коротко кивнула Фернандо и поднялась со стула, опираясь обеими руками о стол. Ненадолго задерживая взгляд на удовлетворённом лице дяди, она выпрямилась и медленно подошла к Оушену, встав за его спиной.  Мгновение — и холодная сталь коснулась его шеи. Обезумевший смех Фернандо тут же извергся наружу, он перекатывался под высоким потолком гостиной, отражаясь от стен зловещим эхом.  — Дамы и господа, ставки сделаны, ставок больше нет. — сказал он, схлопнув ладони.  Амен скосил взгляд вбок, глядя на руку предательницы, крепко стиснувшую рукоять. Эвтида стояла неподвижно, прижимая острое лезвие, свободной рукой очертила линию челюсти и запрокинула голову Оушена, обращая его взор на себя.  — Весь вечер мечтала оказаться рядом с тобой, птенчик.  В комнате воцарилась гробовая тишина. Внешне Амен сохранял невозмутимость, словно предвидел подобный исход, но внутри тот самый нож уже покоился меж рёбер, задев жизненно важный орган, который совсем недавно начал функционировать.  Он не верил ей.  В глазах Эвтиды читалась решимость, однако дыхание было прерывистым и учащённым. Почувствовав, что она колеблется, Амен схватил её за руку и резким движением усадил спиной к себе, выбил нож из руки, а затем схватил за челюсть, сжимая пальцами до болезненной красноты.  — Я сверну тебе шею быстрее, чем ты можешь вообразить, птичка.  — Оушен! — Фернандо крикнул, привлекая к себе внимание, — ты пожалеешь, ты пожалеешь об этом!  Амен посмотрел на него исподлобья, демонстративно скользнув рукой вниз и сжимая тонкую шею, и тут же почувствовал резкую боль, пронизывающую всё тело до самых костей. Он отпустил Эвтиду и повалился на пол. Мелкая дрожь мучительными импульсами стрекотала под кожей, заставляя содрогаться каждую мышцу.  Оушен сжал челюсти, поднимая взгляд наверх, над ним сидел Брэдли, плотно прижимая электрошокер к плечу. Не теряя времени, Эвтида достала из потайного кармана пышной юбки шприц и быстро вколола в шею Амена, вводя в бессознательное состояние.  Его дыхание замедлилось. Веки потяжелели. И Амен Оушен погрузился во тьму. 

Эва

🎶Aurora — the seed

Я проснулась с сильной головной болью, зарождающейся в висках, но мигрирующей по всей голове, опоясывая неприятными ощущениями. Утренние сумерки освещали комнату, в которой произошло что-то немыслимое. Я поднялась с кровати, посмотрела на себя в зеркало. Испорченное платье всё ещё было на мне, волосы слегка растрёпанны, а небрежно убранные пряди в районе висков и заправленная кровать, находившаяся позади меня, указывали на то, что я проспала всю ночь не меняя позы. Но совершенно точно не ложилась самостоятельно… я всегда расстилаю постель и укутываюсь одеялом. Расхаживая из стороны в сторону, я пыталась вспомнить, чем закончилась встреча. Фернандо вёл себя странно и явно побаивался Амена. Но в ком он не вызывает страха? В голове мелькали незнакомые мне люди, странные фразы, попытки дяди слепить из выведанной информации трагедию. Но Амен не стал отрицать, что заставлял работать на него не из-за финансовых потерь. Он действительно хотел подобраться к Фернандо? Чем же он ему насолил? Воссоздавая вчерашний вечер в хронологическом порядке, я вспомнила, как недоумок Брэдли вылил на меня вино, я поднялась переодеться и…

***

Нефтида встретила меня в комнате, сидя на кровати и закинув ногу на ногу. — Специально ждала, пока за Вашим величеством поднимутся и сопроводят к гостям? — Оу, а что, уже все в сборе? — Не прикидывайся, Нэф. Ты знала, что Амен явится? Она отрицательно мотнула головой, вставая с постели. — Но я догадывалась. Ты знала, что в твоих серёжках жучки? Я хотела их одолжить у тебя, но заметила на застёжке странные чёрные пластинки. Дядя всегда тщательно перестраивал маршрут для гостей, велел на них надевать маски или завязывать глаза, чтобы никто не узнал адреса… Нужно отдать должное, Оушен прекрасный стратег, а я таких люблю. Как тебе, кстати, моё платье? Стратег… только серёжки эти мне Дия дала, а Нефтида хотела их прибрать к рукам. Губы дрогнули в отвращении от вида того, как вальяжно она расхаживает по моей комнате и говорит об Амене, будто уже имеет виды на него. Не сестра — настоящая змея. Я отвернулась от неё и подошла к кровати, взяла пакет с купленными шмотками, чтобы выбрать что-то подходящее. Ни к чему брать её слова во внимание. Я хочу скорее переодеться и вернуться к Амену, пока он не устроил поножовщину. — Так что насчёт платья, Эва? — Нефтида подошла ко мне со спины, обхватила за талию. Я сбросила её руку с себя, резко разворачиваясь всем корпусом. — Он на тебя и не посмотрит, если ты об этом. Можешь не стараться. — Оу… — Нефтида наигранно положила руку на грудь, хлопая глазками, — глупая девочка, он пришёл сюда людей кошмарить и дядю нашего подставить, а ты думаешь, что ради тебя? Что любит и заберёт обратно? Она провоцировала меня, а я отмахивалась от выпадов, как от назойливой мухи, но внутри уже медленно закипала, подавляя желание вытолкать её из комнаты и посмотреть, как на самом деле Амен отреагирует. Но ответ был очевиден, и он выплеснулся из моего рта ядовитым пророчеством: — Я не говорю о любви, но знаю точно, что таких дешёвых шлюх, как ты, он растягивал сзади и выбрасывал на помойку. — Я не против анального секса, дорогая. Думаю, ему тоже понравится. Попытки Нефтиды вывести меня из себя выглядели смешно. Я отвернулась от неё, взяв в руки платье, и почувствовала болезненное прикосновение в зоне бедра. Посмотрела вниз. Секунда. Две, три. Содержимое шприца уже расползалось под кожей жгучей паутиной, вводя меня в состояние, близкое к обмороку. Ноги стали ватными, язык онемел. Глаза застилала пелена из слёз, она мешала сфокусироваться на лице Нефтиды, но я знала — она ухмылялась в момент моей беспомощности.

***

— Сука! Гребаная сука!  Я закричала и обхватила голову обеими руками, зарылась дрожащими пальцами в волосы. Зачем? Зачем она это сделала?  Стакан с водой полетел в стену. За ним кувшин, настольная лампа, зеркало. Мне было плевать на тех, кого я могла разбудить. Ярость выливалась неконтролируемыми действиями наружу вместе с желанием разнести всё к чертям.  Не переодеваясь, я вылетела из комнаты, стала тарабанить в дверь напротив. Дыхание было сбитым, тяжёлым; сердце колотилось в грудной клетке от одной мысли о том, что они могли сделать с Аменом. Я стала бить по деревянному полотну ногами, дёргать изо всех сил ручку, но дверь никак не поддавалась.  Вернувшись обратно, я переоделась кофту и трико, которые Нефтида оставила вчера у меня, и вышла на поиски родственничков. Как бы я не хотела оправдать её поступок — не получалось. Перебирала множество вариантов, из-за которых ей пришлось бы меня усыпить, но ни один не звучал в моей голове достаточно правдоподобно. Нефтида не хотела, чтобы я возвращалась на вечер? Не хотела, чтобы Амен увидел нас вдвоём?  Она не стала бы действовать без указания Фернандо, это мне стало ясно после того, как он приструнил её в гостиной в день нашего знакомства, а сам дядя точно не хотел потасовки. Я видела, как он сжимал и разжимал кулаки, его руки потели в перчатках, лицо было напряжённым. Хоть Фернандо и старался совладать с эмоциями, Амен его действительно нервировал.  Стоит найти дядю и выяснить всё у него.  Спустившись в холл, я поочерёдно прошлась по всем комнатам — дом пустовал. В гостиной не осталось ни единого напоминания о том, что в ней происходило минувшим вечером. Я посмотрела на пол и выдохнула, с облегчением подмечая, что на коврах нет крови. Значит, Амен никого не убил.  Мысли о том, что с ним самим что-то могло произойти, купировались на корню по умолчанию. Не могло. Точно нет.  Нет же?  Побродив по дому в компании своих мыслей, я успокоилась и посмотрела в окно, которое открывало вид на кованый забор, атакованный временем и плющом. Двор пустовал, машин гостей не было и той, что показывал мне Амен — тоже. Может, им с дядей удалось прийти к какому-то соглашению и он уехал?  Амен говорил о надругательстве над его матерью, о каких-то подставных махинациях, о тюрьме. Фернандо никогда не рассказывал о своей жизни до того, как появился в моей. Я знала лишь о его страсти к азартным играм и о том, что дорога в казино ему навсегда закрыта из-за долгов.  Могло ли быть что-то ещё?  Сердце затрепыхалось в груди. Слова Амена прочно зарылись в подкорке, я прокручивала их в голове, и с каждым разом они ужасали всё больше. Амен никогда мне не врал, а Фернандо и Дия действительно были похожи. Что, если это правда?  Мозг сгенерировал безумную идею: нужно бежать. В прихожей стояли кроссовки Нэф, я надела их и выскочила на улицу, захлопывая за собой дверь. Услышав характерный щелчок поняла — обратной дороги нет. Когда меня сюда везли близнецы, по обе стороны от дороги возвышались стены из деревьев на множество миль, глубокая ночь, неподходящая одежда и босые стопы не оставили возможности скрыться, но сейчас всё по-другому.  Меня разрывали на две части мысли о побеге и о том, что я снова расстанусь с Фернандо. Он и то, что я о нём знала —  единственное, что у меня осталось… но дядя предал меня, умолчал о Нефтиде, скрывался целых пять лет и жил в грёбаной роскоши с моей сестрой, пока я старалась выжить. Я должна радоваться, что воссоединилась с семьёй, но тревога никак не покидала меня.  Стоя на улице, я металась то к запертому дому, то к воротам, пока не сделала несколько шагов, определяясь с выбором. Чего бы не хотел от меня Фернандо теперь — он этого не получит.  Оказавшись возле ворот, я схватилась за ржавую ставню и потянула на себя. Заперто. Дёрнув ещё несколько раз, я выругалась и обернулась, услышав знакомый голос:   — Так-та-а-ак, и куда это ты собралась? Брэдли с ехидной ухмылкой приближался ко мне, оглядываясь на идущего позади брата. — Не подходи, иначе я…  — Иначе что? Позовёшь своего трахаря? Он не услышит, сколько не зови.  Брэдли подошёл ко мне, обхватил лицо рукой и прижался корпусом, вдавливая в скрипучие ставни.  — Брэд, не стоит…  Уилл положил руку на его плечо, но тот сбросил её нервным движением, возвращая внимание ко мне.  — Я оказал твоей сестре не хилую услугу и тем самым настроил всех старших против нашей семьи, а она даже не захотела расплатиться со мной, как следует. Может, ты сделаешь это за неё?  — Пошёл к чёрту, говна кусок!  Я ударила его по яйцам и побежала прочь, не оглядываясь. Ноги заплетались, тело мандражировало из-за резкого выброса адреналина в кровь, я готова была вскарабкаться на дерево, бегать вокруг запертого дома, как бешеная собака, лишь бы близнецы не догнали меня. В висках пульсировала кровь, я металась по двору, убегая от близнецов, сделала несколько кругов и оказалась в ловушке, окружённая зарослями умерщвлённого сада с одной стороны, стеклянной беседкой позади и братьями, которые замышляли что-то страшное. Запыхавшаяся, я тяжело дышала, беглым взглядом окидывая периметр в поисках спасения.  Думай, Эва, думай.  Я попятилась назад, спотыкаясь, Брэдли приблизился и повалил меня на землю. Навалившись сверху, он раздвинул мои ноги, вызывая волну животного страха. Я размахивала руками, отбиваясь от него, пока не вцепилась в глаза ногтями. Он завопил и ударил меня наотмашь по лицу. Щёку пронзали тысячи игл, кожа горела, но я продолжала брыкаться, стараясь сбросить его с себя.  — Что стоишь, валенок? Подержи эту суку!  Уилл, стоявший до этого в стороне, подошёл и опустился на колени со стороны моей головы, схватил за руки, перекрещивая кисти, и надавил на них коленом.  — Давай быстро, идиот, пока они не вернулись.  — Нет! Нет, нет, нет! Ублюдки! Вы пожалеете об этом! Амен прикончит вас двоих, когда узнает!  Совсем отчаявшись, плюнула ему в лицо и снова закричала, почти задыхаясь. Он вытер пальцем слюну с глаза и с силой размазал по моему рту, злобно насмехаясь:  — Молчи, сука, иначе я передумаю и накормлю тебя своим членом.  Я упиралась ногами в землю, пыталась поднять таз и сбросить Брэда с себя, чтобы воспрепятствовать надругательству. Он приподнялся и перевернул меня на живот, стягивая с ягодиц трико. Звук расстегивающейся молнии брюк спровоцировал слёзы. Я не могла поверить, что это происходит со мной. Он надавил рукой на поясницу, отодвинул бельё и плюнул, касаясь меня.  Истошный крик раздирал горло; мокрое лицо тёрлось о холодную землю; скрещенные кисти пульсировали под весом второго брата, лишившего меня малейшего шанса на сопротивление. Я рыдала, чувствуя, как живот скручивает от безысходности.  — Какого чёрта ты вытворяешь, отморозок? — разгневанный вопль Нефтиды послышался за спиной.  Близнецы отпустили меня, отходя в сторону. Я натянула штаны и перевернулась на спину, услышав громкий шлепок. Нефтида влепила пощёчину Брэдли, толкнула его в грудь, выпихивая из беседки. Уилл поднял ладони вверх, пожимая плечами.  — Чего так завелась-то? Ревнуешь? — Брэдли отшучивался, потирая красную щёку.  Я вскочила на ноги, схватила камень, крепко сжимая в руке. Нефтида в два шага оказалась возле меня и прижала к себе, успокаивая:  — Тихо, тш-ш-ш, не переживай. Дядя их накажет. 

***

Нефтида набрала мне ванную и села рядом, помогая помыться. Я чувствовала напряжение в каждой мышце. Конечности не слушались, произошедшее будто сковало их непрерывной судорогой, на которую не мог воздействовать мозг. Было противно и тошно от самой себя, хотелось сорвать кожу, потому что отмыться от грязных прикосновений близнецов не представлялось возможным.  Что, если бы Нэф не услышала крик? Если бы вернулась на несколько минут позже…  Опустившись в воду по шею, я откинулась на борт, закрыв глаза. Думала об Амене и представляла, как он издевается над близнецами. Под тяжёлыми веками мелькали самые изощрённые способы доставить им такие же боль и унижение, какие испытывала в тот момент, когда они меня держали.  Такие мрази не достойны снисхождения.  Нефтида гладила меня по голове, ненадолго задерживая руку на макушке. Я ощутила давление и открыла глаза, всматриваясь в сосредоточенное лицо на долю секунды, а затем резко погрузилась под воду. Она навалилась на меня, давила руками на голову и плечи, удерживая под водой. Бултыхаясь, я открыла рот, выпуская весь воздух, что был в лёгких. Нефтида смотрела на меня сквозь толщу воды, я на неё, и в тот момент время остановилось.  Я вспомнила. Я всё вспомнила.