Большой куш

Амен

Неприятное ощущение растяжения от глубокого дыхания всё ещё оставалось со мной. Я ждал объяснений, но по глупому выражению лица Тизиана понял, что тот ни при чём.  — У тебя есть три минуты на то, чтобы одеться и преобразовать мысли в слова к моему возвращению. Иначе — пеняй на себя. — я обратился к Дие, выходя из гостиной.  Она обещала не лезть, клялась и божилась, что не станет совать свой нос, но блядская женская нетерпячка, видимо, сделала своё дело. Я спустил ей с рук первую шалость, когда она притащила Эвтиду на концерт к одному из младших братьев Коллинза, они были безобидными, но под натиском старшего параноика Билла вполне могли вытворить какую-нибудь дичь. Особенно после того, как слушок о моей птичке разошёлся в наших узких кругах. По пути в комнату Эвтиды я пытался дозвониться до Шона. Короткие гудки действовали на нервы, они пробивали барабанные перепонки и зарождались тревожными мыслями в голове. Шон опытный боец, спокойный и рассудительный, он мог сам решить проблему, если она действительно была. Приказ защитить пигалицу был для него не просто приказом. Он понимал, что я с ним сделаю, если оплошает, поэтому всегда задавался целью. Если эта цель оказалась недостижимой, тут два варианта: он или мёртв, или завербован кем-то, кто в состоянии его защитить.  Первый вариант для Шона надёжнее. В другом случае я просто сниму с него скальп.  И хотя я был уверен в нём, червяк сомнений уже забрался в мою голову.  В комнате Эвы царил хаос. Косметика, какие-то тряпки, обувь — всё было разбросано и говорило о том, что собиралась она быстро. Какого ляда вообще пошла на это после того, как стала свидетелем перестрелки? Я знал, что поступки её не всегда имеют логическое объяснение, ну а здесь что? Что ей такого могла сказать Дия, что та попёрлась в казино? Я несколько раз прошёлся по периметру, прежде чем обратил внимание на какую-то хрень за шторой. Отодвинув её, я увидел картину с мазнёй, пришлось взять в руки холст, чтобы разобрать, что нарисовано.  — Плохо спрятала твоя птичка рисунки, — Дия вошла в комнату уже одетая, будто пару часов назад не валялась под моим подчинённым на моём диване, — талантлива во всём, неправда ли?  Я молчал. Стал разглядывать картину со своим изображением. Так она меня видит, значит? Мазки были хаотичные, будто рисовала пигалица, зажав кисть между пальцами ног. Но в итоге наложенные друг на друга цвета точь-в-точь передавали мои черты лица и даже тон кожи. Я не любил, когда меня разглядывают, это вызывало раздражение и желание лишить смотрящего глаз, а пигалица не только смотрела, но и изобразить на холсте додумалась.  Она была помешана на мне, а помешанный человек, подпитываемый более сильными чувствами, способен на страшные вещи. Эти чувства вели её к моей комнате каждый грёбаный день, пока я был в отключке. Эти чувства и заставили повестись на предложение Дии выведать что-то у приближённых ко мне людей. Глупая птичка. Теперь мне придётся убить много людей, чтобы вызволить её.  Я сжал челюсти до скрипа на зубах, понимая, из-за кого маховик запущен. Дия не должна была вмешиваться и затевать свои игры параллельно со мной, но блядские гены с самого детства давали о себе знать. Нетерпеливая, расточительная, буйная, но всегда действующая из-за чьей-то спины. Когда она стала защищать Эву, я вполне понимал, чего она добивается. Хотела сблизиться, вызвать доверие, выведать что-то ценное, но Эвтида не была похожа на лгунью, пусть я и назвал её так однажды. Даже когда я её накачал текилой, все ответы были правдивыми. Единственная ложь, на которой я её поймал за несколько месяцев — это отрицание чувств ко мне.  Кто теперь уличит в подобной лжи меня?  — Из-за чего злишься? — Дия подошла ко мне, обвив мою руку своими, — папочка не тронет её, я уверена.  — Наш отец лежит в могиле из-за «папочки», как и мать. А ты хочешь и свою подружку туда загнать?  — Для чего ему убивать её? Он захочет, чтобы Эва осталась с ним… — она не унималась, — не зря ведь искал её, не зря людей своих отправил. Дия прекрасно знала, что я не собирался убивать её генетического отца, я хотел лишить его всего, чтобы он вернулся к началу пищевой цепи, снова жрал своё же говно от безысходности и медленно гнил, наблюдая за тем, как я пользуюсь всем тем, что досталось ему просто так. И мне нужна была Эва с её навыками. А теперь она у него, и все мои планы коту под хвост. Пигалице это не понравится из-за тонкой душевной организации, но когда я приду за ней — придётся убить его и всех причастных. Такой милости старый мексиканский шакал не заслуживал.  Раздражённый, я сбросил руки Дии с себя и обхватил её лицо ладонью, отодвигая от себя к стене. — И ты помогла ему. Ещё и под Тизиана легла! А этот идиот и рад оплошать, лишь бы ты на него посмотрела.   — Избавь меня от своего презрительного взгляда, братец. И что с того, что я слегка приблизила нас к цели?  Доигралась, соплячка.  Привычное чувство агрессии порывистым вихрем вырвалось наружу. Я обхватил её шею под затылком и повёл прочь из дома. Дия вырывалась и кричала, но даже к ней моё терпение и доверие иссякли. Однажды я приковал её наручниками к сиденью авто, и она просидела в нём всю ночь, потому что ослушалась и побежала помогать своему педиковатому дружку с организацией концерта, на котором выступал один из братьев Коллинз. Тогда я погорячился, сопляки не были агрессивными, один из них даже выступал под псевдонимом, чтобы не связывать себя со старшим братом. А сестру стоило держать в узде раньше. Это я понял, когда отправил Шона отлавливать пигалицу на концерте, а позже следить за ней в ТЦ. Дия специально познакомила Эву с сопляком, чтобы слушок о ней непременно добрался до старшего Коллинза. Что-ж, не хочет по-хорошему — будет по-плохому.   На крики выбежал Тизиан, он ошарашенно смотрел на меня, не решаясь вступиться, и правильно делал. Скажи он хоть слово — отправится вслед за соплячкой.  Я вёл её к псарне, чтобы запереть в свободной клетке до тех пор, пока не вернусь. Отсутствие собеседника и запах собак будет хуже, чем родительская порка. Дия ненавидела моих псов. Паника моментально пробралась в её трепещущее сердце, а затем поднялась к голосовым связкам, она стала разрываться в таких говяных словах, которые я никогда не слышал от неё.  — Ты — гадёныш! Всё, что о тебе говорят — чистая правда! Думаешь, Эва тебя любит?… это я надоумила её быть покорнее и хитрее, чтобы выжить с таким чудовищем, как ты! Она всё сделает, лишь бы ты больше её не трогал! Дия провоцировала, хотела вывести меня на то, о чём я потом смогу пожалеть. Всегда так делала, потому что иных эмоций, кроме как негативных, от меня было не добиться.   Я не стал говорить Дие о том, что нашёлся человек, способный конкурировать с ней в этом непростом деле. И пусть сестре редко удавалось меня действительно довести до белого каления, бесконтрольные потоки дерьма, вылетающие из её рта, мимо ушей я не пропускал.  — Не зарывайся ещё глубже, — сказал я, запихивая её в клетку, — иначе будешь сидеть с Урсой.  Дия смотрела на меня исподлобья, как бешеная собака. Её зрачки заметались по моему лицу, как только замок издал характерный щелчок. Дия просунула руки через прутья и схватилась за меня, хотела привлечь внимание и воззвать к милости, испытующе цепляясь за мой взгляд. Ей ли не знать, что попытки напрасны?  — Ладно, ладно! Я должна была посоветоваться с тобой, но ты начал что-то испытывать к ней! — Ну и? — я хмыкнул, удивляясь самому себе, что оказался поглощённым этим безумием.  И тут её озарило. Дия сильнее сжала пальцы на моей руке и потянула на себя. Нахмурившись, она смотрела на меня с удивлением, раскрыв рот.  — Ты даже не отрицаешь… — я сбросил её руки с себя, поворачиваясь лицом к выходу, — Стой! Стой! Принеси мне мой телефон и я докажу, что правильно поступила!  Псы в клетках залаяли, гул вибрацией поднимался по прутьям на уровень наших лиц и застывал в ушах. Они учуяли страх, а я чувствовал, как взгляд сестры прожигает мою спину. Когда сделал шаг к выходу, Дия стала оправдываться, настолько не хотела сидеть среди собак, но я уже не слушал её. Под гнётом страха любой скажет всё, что угодно, лишь бы сбросить с себя это неприятное, сковывающее конечности чувство.  Пусть сидит. Может, несколько часов среди собак направят Дию на рассуждения о верности. 

***

Через двадцать минут я собрал своих парней и поехал в казино. Тизиан изредка бросал на меня опасливый взгляд. Мы никогда не разговаривали о его симпатии к моей сестре, но для меня этот факт всегда оставался просто фактом, который я либо принял бы, либо оставил без внимания, если бы он решил признаться. Лицо Тизиана оставалось хмурым после того, как я застал их спящими, он мялся, сжимал крепче руль и вдавливал большие пальцы рук в оплётку.  — Босс, я не думал, что так всё обернётся.  — Ты в состоянии думать, когда рядом с тобой моя сестра?  Он нахмурился. Понимал, что косяк за ним, и это чувство неизведанности перед тем, как я поступлю, его пугала. Мы с Тизианом много прошли вместе, часто закрывали друг друга от пуль и забирали чужие жизни, чтобы спасти наши. Он всегда был сообразительным, но когда на горизонте появлялась Дия — мозг на время атрофировался и превращался в маргарин.  — Ты сам всё знаешь. Я должен был поехать следом за Шоном и Эвтидой после того, как улажу дела, но не сделал этого. Повёлся на обаяние… Так долго ждал от неё тепла и какой-то взаимности, что поплыл. Каюсь. Готов понести наказание.  — Не хныкай. Ты уже наказан.  Тизиан поджал губы и съехал ниже по сиденью, неотрывно глядя на дорогу. Суровому головорезу захотелось ласки, но выбрал он не тот объект для вожделения. Дия никогда не воспринимала Тиза всерьёз, поэтому я сразу понял, что дело не в каких-то псевдо-чувствах. Ей надо было его удержать при себе.  Каждый расплачивается по-своему за свои оплошности: Дия — компанией ненавистных животных, а Тизиан — разбитым сердцем.  В казино я отдал распоряжение парням проверить периметр, а мы с Тизианом пошли искать Аша. Я посмотрел на часы — половина четвёртого. Красноволосый ещё должен быть здесь. В заведении была привычная атмосфера: кто-то играл, застывая в ожидании, когда коварный шар выбирал число на рулетке. До безумного азартные лица кривились, как вылитый в воду горячий воск, когда фортуна поворачивалась задницей. Кто-то уже сидел за столами в пьяном угаре и наслаждался обществом эскортниц, но были и те, кто с удовольствием наблюдал за всеми сразу.  В зале никого из знакомых не было, Аш как обычно накидался и пошёл в скрытый от глаз закуток, где можно было продолжить. Я отодвинул портьеру и прошёл по коридору, тогда и словил поплывший от наркоты взгляд на себе. Аш расселся на диване, по-хозяйски раскинув ноги, в руках теребил голубые фишки номиналом двести пятьдесят долларов. Рядом сидела Агния, усердно наглаживая плечи красноволосого. Дурочка думает, что от интенсивных движений в её капитале прибавится пара тысяч, но гладит она не в том месте.  Хотя я уверен, что кобыла проложила маршрут к стручку Аша ещё тогда, когда я дал ей под зад. Агния устраивала меня в постели, мы занимались всякими извращениями, потому что могли, но человек — существо простое, быстро привыкает к вседозволенности. Я привык и стало скучно, на одном сексе не уедешь далеко, а когда появилась Эвтида, я понял, что помимо сексуального желания женщина способна вызывать и другие чувства.  Аш оживился, как только ему удалось словить фокус на мне и сообразить, кто идёт в его сторону. Он сбросил руки Агнии с себя, встал и протянул мне ладонь для рукопожатия. — Приветствую. А где же Эвтида? Решила не делиться с тобой выигрышем и сбежала? — красноволосый с трудом отлепил язык от нёба, громко плямкнув.  Я протянул ему одну руку в ответ, а другой схватил за шею и надавил, предупреждая все возможные смешки. Стоит сразу обозначить, что разговор будет серьёзным и юлить не получится.  — Может ты мне расскажешь, где она?  Кадык Аша под моей хваткой тут же опустился вниз. Он прищурился и моргнул пару раз, пытаясь сглотнуть, но закашлялся, когда я сжал глотку сильнее, надавливая на кадык.  — Кх-кха, о ч-чём ты? Была здесь, играла, п-потом вышла с младшим щенком Коллинза, кха… не знаю, с кем из них, не различаю.  Так и думал.  Я ослабил хватку на шее Аша, но руку не убрал. Он боялся. Вспотевшая ладонь, протянутая им ранее для рукопожатия, всё ещё оставалась скреплена с моей.  — Как выглядел щенок?  Аш сначала не понял вопроса. Я выгнул бровь и снова сдавил его шею, тогда он залепетал обо всём, за что зацепился его взгляд несколькими часами ранее: аккуратная стрижка, смокинг, гладко выбритое лицо.  Вне сомнений, это был Брэдли. Уилл ходил с кустом на бороде и стригся под машинку. Ту несуразную растительность и стрижкой назвать нельзя. Я отпустил Аша, он расслабился и вопросительно посмотрел на меня, на что я хлопнул его по щеке пару раз, приговаривая:  — Молодец. Теперь свободен.  Я развернулся и пошёл в зал, где меня уже ждал встревоженный Тизиан. Он обнаружил Шона в одной из кабинок туалета с завязанными конечностями и кляпом во рту, высвободив его, он узнал, что на Шона кто-то напал сзади, когда тот пошёл на выход к Эве. Всю охрану отвлекла потасовка в зале и периметр не отслеживался, поэтому нападавшим удалось вырубить Шона и спрятать под искусственно созданную шумиху.  Должен отдать должное, всё было продумано до мелочей. Мы встретились с Шоном на выходе, я приказал остальным парням сесть по машинам и последовать за моей.  — Куда едем? — спросил Тизиан, прыгая в машину.  — К любителю викторианского стиля и револьверов, которые ему не помогут.  

Эва 

Всю дорогу похитители игнорировали мои вопросы, но между собой изредка переговаривались о каком-то Нэфе и его нестерпимом желании поскорее встретиться со мной. По этой причине близнецы должны были доставить меня в целости и сохранности.  — Было бы здорово с двумя сразу. У нас получился бы идеальный тандем. — начал Уилл.  Он отвлёкся от дороги и бросил на меня многозначительный взгляд через плечо. Второй брат пихнул его, насмехаясь:  — Ты видел свою морду? Побрейся для начала, причешись… и то не поможет. Что думаешь, птичка? — Когда судьба крутанула рулетку, генетический шар остановился в ячейке со словом «урод». — выплюнула я.  Близнецы умолкли, но через секунду заливистый смех наполнил машину. Они стали подтрунивать друг над другом, выясняя, кто уродливее, а потом один из них обернулся и сказал, прыская в кулак:  — Ты это слышишь, Брэдли? Такая же острая на язык. Интересно, в кого: в маму… или в папу?  — В дядю! — подхватил другой, покрутив пальцем у виска.  Я скривила гримасу от отвращения, сначала не придав значения их смешкам, но сердце стало настойчиво перегонять кровь по венам к мозгу и обратно. Багровая жидкость пульсировала в висках, нагоняя тревогу. Я смогла зацепиться лишь за одно слово:  — Дядю?  Уилл резко дал по тормозам, останавливаясь у высоких ворот загородного дома. Свет от одинокого фонаря падал лишь на часть придомовой территории с кучей машин. Как в фильмах, где девушку похищают и приводят в дом фанатиков для жертвоприношения. На пути к нему я не видела ни магазинов, ни других домов. Сплошные стены из деревьев, возвышающиеся до самого неба.  — Сучка, совсем заболтала нас! Уилл чуть в забор не влетел, — Брэдли обратился ко мне, выныривая всем корпусом из-за спинки сиденья, — Выметайся из машины, давай же! Дальше пешком.  Уилл вышел из машины и открыл мне дверь. Я не сдвинулась с места. Костьми лягу, но не пойду. Один из близнецов молча ждал, когда второй оттолкнул его и схватил меня под локти, выволакивая из машины.  — Пошёл к чёрту!  Я забрыкалась и стукнула по той же ноге, на которую в прошлый раз надавила каблуком, но чуть выше, задевая кость. Брэдли загнулся, схватился за ногу и упал на спину, корчась от боли.  — Сук-к-а, ну какая же сука! — прошипел он, натирая пострадавшее от моего каблука место.  Уилл ошарашено посмотрел на брата, и я, не желая терять ни секунды, сбросила обувь и побежала прочь. Ночной ветер холодил открытые участки кожи. От резких порывов я не могла дышать носом и лихорадочно делала короткие вдохи ртом, чтобы не забыть, как это вообще делается. Руки по-прежнему были скреплены стяжкой, я согнула их сильнее в локтях, поднимая поудобнее, чтобы хоть как-то балансировать во время бега. Мелкие камни на старом асфальте впивались в голые ступни, затрудняя бег, но я не останавливалась, надеясь затеряться с посадке. Грудная клетка ходила ходуном. Вдохи становились беспорядочнее. Ещё чуть-чуть, и я смогу нырнуть в густую чащу, а дальше — ночной сумрак будет на моей стороне.  Асфальт сменился брусчаткой, а затем сухой землёй. Я юркнула между двух деревьев в кромешную тьму и затаилась, прислушиваясь. Вдали были слышны истошные вопли Брэдли. Он проклинал меня и тот день, когда пошёл на поводу у Нэфа, а вот Уилла не было слышно. Наверное, успокаивал своего братца-нытика.  Я сделала шаг назад. Тонкая ветка хрустнула под ногой, но я не почувствовала. Кожу на ступнях стало покалывать от остывшей за ночь земли. Я пятилась приставным шагом на полусогнутых, медленно отдаляясь от источника звука. Под ногами снова что-то хрустнуло, я стала всматриваться в пустоту перед собой, оглядываясь по сторонам.  — У-у… С ветки сорвалась сова, она пронеслась над моей головой, скрываясь в густой кроне дерева. Я наклонилась, еле сумев удержать равновесие, в глазах заплясали чёрные точки. Зажмурившись на несколько секунд, чтобы восстановить фокус, я сильнее сжала веки, а затем открыла глаза. Взгляд зацепился за коричневые ботинки на грубой подошве.  Уилл.  Он стоял в нескольких шагах от меня, оперевшись о сухое дерево у дороги. Карие глаза в ночи казались чёрными. Темнота скрывала его истинные эмоции, и я не могла понять, злорадствует он или сочувствует. Конечно злорадствует, идиотка. У кого из нас связаны руки?  Уилл выжидал, наблюдая за тем, что я стану делать дальше. Попытаться снова убежать или посмотреть в глаза тому, кто возомнил себя хозяином положения? Делая глубокие вдохи, я старалась унять встревоженное сердце и заставить мозг перестать посылать импульсы к нервным окончаниям, расположенным на моих запястьях. Кажется, кожа на них скоро превратится в кровавые лоскуты. Уилл заговорил первым:  — Ты отважная. Но даже если я позволю тебе сейчас убежать, что с того? До ближайшего населённого пункта почти три мили. За сколько ты доберёшься босая и с кабельной стяжкой на руках?  Я молчала, всё ещё пытаясь уловить эмоции близнеца.  — Убежишь снова… Или поешь и отогреешься в доме? Нам с Брэдли попадёт, если с тобой что-то случится. Так почему бы не помочь друг другу?  — Ты ещё не понял? — отлепив язык от пересохшего нёба, я ответила тихо, еле шевеля губами, но с каждым словом голос срывался на хрип, — Вы не помогаете! Солгали, связали, увезли. Так какого чёрта мне вам доверять?  — Ты босая и со скрещенными руками за спиной, есть ещё варианты? — я заметила, как одна бровь Уилла поползла вверх, — тебя либо разорвут дикие животные, либо перехватит кто-то из водил, — он прошёлся по мне ленивым взглядом снизу вверх, — в таком-то виде.  Уилл был явно спокойнее, чем Брэдли, уйма причин роилась в голове, по которым я снова должна была сорваться с места и пуститься наутёк, но ноги дрожали от напряжения, суставы рук ныли, запястья саднили, и у меня не было ни одной причины для того, чтобы спасаться бегством. Ведь я даже не знала, от кого.  Глубоко вздохнув, я кивнула, соглашаясь пойти с Уиллом. Амен наверняка узнает, где я, ведь для этого и затевалось всё? Кто-то хотел убить его, но после провала решил пойти другим путём. Рёбра сдавило от мысли о том, что Дия или Тизиан могут быть к этому причастны, хотя откуда им было знать, что близнецы будут в казино. Лишённая сил, я медленно плелась в сторону дома. Издалека он был похож на тёмное пятно, которое расползается, становится всё больше по мере приближения к нему. Уилл не подгонял меня, спокойно шёл позади, шаркая подошвой ботинок по асфальту.  Брэдли поджидал нас, оперевшись спиной на машину и буравил меня презрительным  взглядом. Я дождалась момента, когда окажусь достаточно близко, чтобы он смог разглядеть мою ухмылку.  — Набегалась? Идиотка. У меня теперь шишка с ноги до конца месяца не сойдёт.  — Руки у меня связаны, но это не помешает мне дотянуться до твоего длинного носа и отгрызть его. Так что не груби мне.  Брэдли сглотнул, отрывая поясницу от бампера авто. Уилл похлопал его по плечу, подбадривая, и подтолкнул меня в сторону кованных ворот.  Что бы за ними ни было — я выберусь.

***

Во дворе дома было пустынно, в отличие от дома Амена. Здесь не было ни цветов, ни зелёного газона, ни каменных изваяний, лишь заросшие кустарники и старая площадка для автомобилей, вымощенная из камня. И кому захочется здесь жить? Возле входа Брэдли достал нож, развернул меня к себе спиной. Я почувствовала, как лезвие коснулось моих запястий, а затем без каких-либо усилий срезало пластиковый жгут. Я зажмурилась, скривилась от неприятных ощущений, сгорбилась, затем развела плечи, смыкая лопатки друг с другом. Так намного лучше.  Брэдли мог в любой момент перерезать мне глотку, если бы хотел, но не сделал этого. Может, действительно всё не так страшно, как я себе вообразила? Обернувшись на Уилла, я вопросительно посмотрела в карие глаза, не отражающие ничего, кроме усталости. Его щёки впали, под глазами залегла тень, а кожа выглядела бледнее обычного, и это не от лунного света, проникающего сквозь застывшие в небе облака. Если я выгляжу так же, могу ли рассчитывать на то, что от моего жалкого внешнего вида здесь никто не захочет причинять мне вред? Вряд ли.  Я усмехнулась, обречённо принимая своё положение, и задрала подбородок повыше, нагоняя уверенности. Единственное, что я могу себе позволить, стоя босиком перед неизвестностью.  Мы вошли в дом и оказались в просторном, скудно освещённом холле. Высокие потолки с лепниной и большой хрустальной люстрой сразу привлекли внимание. На стенах висели картины известных художников в позолоченных рамах, антикварные бра ползли по длинному коридору вглубь большой залы, в которой горел свет.  Хозяин явно любит выпендриваться, и явно такой же старый, как всё в этом доме. Мурашки пробежали по позвоночнику, когда Уилл мягко подтолкнул меня в спину к источнику света. Я сделала шаг, ощущая босыми ногами мягкий ворс ковра. Затем второй, озираясь по сторонам. Близнецы шли уверено, но медленно, поглядывая на меня.  — Не убегу я, господи. Хватит ко мне жаться с двух сторон.  Оба отстранились, уже не нарушая моё личное пространство, но с каждым шагом плечи становились всё тяжелее. Вычурность дома и приглушённый свет вызывали тревогу. То ли из-за невиданной роскоши, то ли из-за двух надзирателей по обе руки от меня,  складывалось ощущение, будто я кралась по музею, и меня вот-вот схватят, утаскивая в темноту. Лесопосадка не показалась такой мрачной, как это место.  Брэдли и Уилл довели меня до середины залы и вышли за дверь, закрывая за собой. В кресле у камина сидел человек. Лица я не видела, но большая ладонь в кожаной перчатке и трость дали понять, что это мужчина. Он трижды стукнул по полу, затем встал, всё ещё оставаясь ко мне спиной. Кудрявые волосы были зачёсаны назад и уложены гелем, классический костюм не скрывал его полноту, но сидел на узких плечах так, будто был сшит на заказ. Не удивительно, с такими-то деньжищами. Мужчина склонил голову слегка вбок, и я повторила за ним, всматриваясь в до боли знакомый силуэт. Может, я когда-то его обокрала, и теперь он хочет вернуть должок, как Амен когда-то?  Глупая мысль вылетела из головы, когда он повернулся ко мне лицом. Я застыла, не веря своим глазам. Передо мной стоял призрак моего дяди, которого в мыслях я успела похоронить и оплакать. В носу защипало от подступающих слёз. Я пыталась сглотнуть обиду, но радость от того, что он жив, лишила возможности думать о чём-то, кроме того, что видела своими глазами. Или не видела?  Фернандо улыбнулся. В его челюсти появилась пара золотых зубов на смену тех, что ему когда-то выбили за долги, под глазами залегли глубокие морщины, но они не пугали, не отталкивали своим видом. Дядя развёл руки в стороны, приглашая меня в свои объятия, но я медлила, всё ещё опасаясь, что он окажется плодом моего воображения. Сделав маленький шаг навстречу, я стала дрожать, как озябший котёнок, промокший под дождём. Одинокий и никому не нужный, но вдруг нашедший спасение под большим старым деревом. Следующий шаг был увереннее. И ещё два.  Я подошла к дяде, оставляя между нами ровно столько места, чтобы можно было дотянуться до него рукой.  — Это… ты? — прошептала я, касаясь ладонью идеально выбритой щеки, — живой… — Из плоти и крови, моя розочка.  Фернандо накрыл своей ладонью мою, я смотрела в глаза, полузакрытые от нависших век. Не галлюцинация, не плод моего воображения. Это он. Только дядя меня так называл.  — Но как? Где ты был? И откуда… это всё?  — Позже, всё позже. Иди ко мне.  Я без промедления бросилась к нему на шею, прижимаясь щекой к костюму, который наверняка будет испорчен. Все волнующие вопросы вдруг зашипели внутри, опасливо отползая во тьму. Сердце сильнее забилось в груди. Фернандо еле заметно покачивался из стороны в сторону, разделяя со мной радость встречи, которой не суждено было остаться приватной.  Хлоп-хлоп-хлоп  Три хлопка раздались за моей спиной, заставляя обернуться к источнику звука.  — Картина маслом.  Я вздрогнула, увидев своё отражение. Точно с ума сошла. Сделала несколько неуверенных шагов назад, обхватив себя за плечи, но Фернандо не позволил спрятаться от самой себя за его спиной. Он обошёл меня с другой стороны, протягивая свободную руку навстречу девушке, как две капли похожей на меня...  — А вот и причина, по которой я так долго отсутствовал. Знакомься, Эва, это твоя сестра — Нефтида.