Юрфак

Женщина в страхе бежала прочь, видя огромный столб пламени:

— Прежде, чем сиять солнцем, нужно гореть, как оно.

Запись шестая: «Недотрога»

🔎

      — Это же будет наш секрет?       До сих пор оставалось в голове Кевина. Он молча уставился на руль, стоя в пробке на выезде из Виндерхакена. Живя в Берлине, он каждый раз подбрасывал до дома Аарона, проводя с ним незабывамые часы ожидания в пробках. Ники и Эндрю были поумнее — снимали квартиры в городе, чтобы всё равно иногда заставлять Дэя переться и за ними. Но сегодня был особенный день. Он подвозил её.       — Сегодня Ваш первый рабочий день, Мисс.— сказал он женщине, сидящей на переднем сидении, поправляющей причёску, смотрясь в зеркало,— Желаю, чтобы всё произошло удачно.        — Благодарю, Капитан,— она добро улыбнулась и качнула головой. Погода была неплохой, будто бы намекала на хороший день.       Подъезжая к участку, Кевин завернул на парковку. На удивление, не только машина Ваймака уже стояла на привычном месте. Красный спортивный автомобиль, из которого вывалился недовольный Эндрю. Показав средний палец вслед уезжающей машине, стал искать взглядом знакомый звук катящегося ведра с гайками. Завидев кого-то на переднем сидении,то щурился, пытаясь увидеть своим ужасным зрением. Почему-то у обоих близнецов плохое зрение, но только Аарон носит очки.        — Дуй в отдел. Я, как Капитан отдела, представлю нового члена коллектива,— припарковавшись близко к старому знакомому, сказал Кевин, высунувшись из окна.        Эндрю поднял одну бровь, но затем пожал плечами. Он сам не знал, что значил этот жест, который так раздражал своей запоминающейся последовательностью Кева, но повторять его в непонятной ситуации — одно наслаждение.        Есть садизм — удовольствие от причинения боли.       Есть мазохизм — удовольствие от получения боли.       Есть миньярдизм — удовольствие от доставления неприятностей.        Именно это понял Дэй, когда хотел побыть джентельменом и открыть даме дверь, подавая руку. Но с её стороны пассажирского ручка отвалилась прямо в ладонь мужчины. Почему-то снаружи, хотя, помнилось, что Эндрю оторвал её изнутри и то на задних дверях. Поэтому пришлось даме самой выкарабкиваться, борясь буквально за свою жизнь, когда сидение откинулось назад, укладывая её на спину.       — Простите, Мисс, что так получилось.       Она смолчала. Улыбнулась мягко, будто бы совсем не раздражаясь или ругаясь, как это было бы с коллегами Дэя. Тот приятно удивлён. Может его хоть кто-то будет воспринимать всерьёз?       В кабинете уже было шумно. Эндрю и Ники дрались за последнюю чистую кружку, Эрик искал старую папку, чтобы повытаскивать из старых отчётов скрепки, которые оказалось впадлу покупать; Аарон ожидал на диванчике нового работника, понимая, насколько уже можно сожалеть ей насчёт выбора отдела, хотя, судьба говорила, что в этот отдел её просто-напросто запихнули силой. Кейтлин убиралась в морге, поэтому её и не было.        Дверь со скрипом открылась.       Эрик остановил поиски, Ники замер, Эндрю отобрал победную кружку, пряча за спиной трофей.        — Господа,— Кевин небольшим кашлем прочистил горло,— у нас появился новый работник, прошу любить и жаловать.        Рене Натали Уокер, младший сержант. Перевели из деревенского поста, по факту считается стажёром, но мы точно знаем, что она останется с нами на подольше, потому что кто-то сваливает от нас в Америку.       — Добро пожаловать в команду, новичок.       Рене с интересом осмотрела своих будущих коллег. Взаимно. Короткие светлые волосы с крашенными кончиками, видимо, в когда-то яркие цвета, но сейчас оно всё вымылось, оставляя пастель. Кожаная укороченная куртка, более менее спортивная одежда, кроссовки. Невысокий рост, крестик на шее.        — Поскольку-постольку Мисс Уокер — младший сержант и замена, то есть доля вероятности, что она будет ездить с нами на вызовы. Поэтому ответственным за неё поручаю,— Кевин огляделся.       Достойных вариантов не было. Эндрю? Он свалит, да и впрочем ему было бы всё равно на стажировку какой-то женщины. Ники? Он сам пашет только при упоминании премии, которая достанется в итоге Кейтлин. Эрик? Постоянно занят, ему не до этого. Аарон и Кейт — врачи, она там ни к месту. Поэтому, стоило рассчитывать только на себя.       — Я готов выступить ответственным за помощь стажёру,— раздалось внезапно от Эндрю. Дэй раскрыл глаза от удивления.       Ники обеспокоено переглянулся с Капитаном. Рене же рассматривала человека, который зная её от силы полторы минуты, уже был готов взять ответственность за неё. Словив на себе изучающий взгляд, он равнодушно посмотрел в ответ, вопросительно подняв одну бровь.       — Вам что-то стоит пояснить, Мисс Уокер?       — Я благодарна Вам за помощь, Старший сержант.       От этих слов создавалось непонятное ощущение. Будто трогаешь мягкий ковёр. Спокойствие.        Одного взгляда на неё хватило понять, что будет трудно, но в то же время легко. Что-то было в этих глазах, какая-то жёсткость и стержень.       — А теперь дружненько в архив,— сказал с наигранным воодушевлением Кевин. Заметив недовольные взгляды, то добавил,— Или же дежурство по заснеженным улицам. Из двух зол нужно выбирать меньшее.       — Из двух зол вообще не стоит ничего выбирать,— загадочно добавил Эрик, заправив прядь волос за ухо. Прыснув от смеха из-за этого жеста вместе с Ники, то мигом был выгнан пинками на дежурство. Пусть они и будут считать это странным свиданием.

🔎

      Эндрю раскинулся на стуле, смотря на слабоосвещённый плакат-памятку о истории города. Архив представлял собой подвал с библиотекой из закрытых или забытых делах, а ещё обычной бумажной морокой. Рядом сидела на корточках Уокер, перебирая пальцами пожелтевшие папки, выискивая успешно закрытые дела коих, на секундочку, было немало. Всё благодаря третьему отделу. Всё благодаря компашке с юридического.       Мерцающая лампочка освещала комнату, наполненную лабиринтами-шкафами, в которых, по легендам, блуждают призраки тех людей, чьи дела так и остались незакрытыми. Третьему отделу уже по тридцатке каждому, но желание пугать новичков так и не пропало. Поэтому другие отделы не особо жалуют именно их отдел — несерьёзность. Ещё роль играют слухи. 

      У стен есть не только уши, но и рот с оскалом.

      Когда Миньярд только вошёл на пост, из-за ужасного характера его невзлюбили.        Кто-то пустил слух про его прошлое, "объясняющий" подобное поведение.       Кто-то, кто знал настоящую причину.

      Кому пришлось довериться насильно?

      Отмахиваясь от назойливых мыслей, Миньярд решил завести диалог. Смотря на стажёра, внутри  что-то щёлкает. Незнакомое, до того неприятное чувство. Переступив это, он произнёс:       — Младший сержант, что Вы делали на прошлом посту?       — Сержант, ничего такого. В мелкой американской деревне единственный криминал — ограбления подростками супермаркета. Просто приходилось читать лекции о том, что воровство — это плохо, а им следует слушаться родителей и хорошо учиться.       — Помогало?— насмешливо спросил Эндрю, чуть качнувшись на стуле. Рене повернула к нему голову, всё ещё сидя у ящика.       — Хотелось бы.        Отвернувшись обратно, она замерла. Её руки остановились на одной-единственной папке. Тонюсенькая, ей для красоты повесили сверху скрепку. Красную скрепку. Эндрю не заметил заминки, пока не услышал шаги вниз по лестнице. Тогда он спохватился и встал около стеллажа, тоже помогает. Он знал, что иначе его отправят на мороз или убираться. Поэтому задание "запряги стажёра и скажи, что это часть обучения" ему нравилось больше.       — Нашли труп,— обеспокоено произнёс Ники, заглядывая в угол, где работали его коллеги. Рене встала, отряхивая пыль с рабочей формы, специально сшитой на заказ. Она ожидала, что Хэммик продолжит рассказ, но услышала лишь то, как на Миньярда валится полка с ящиком из документов.       Ему только недавно сняли шину с носа. Единственное, что Эндрю спасло от второго перелома, так это полупустая мусорка, об которую он споткнулся. Ящик свалился рядом, совсем в парах сантиметрах от ботинок. Сверху лежала порванная газета с кричащим заголовком. И Рене, и Эндрю обратили внимание. Ники с волнением подбежал к кузену, подавая ему руку.       — Ты в порядке?       — В полном,— он взялся за протянутую руку и подтянулся, вставая на ноги.        — «Поджог психбольницы»?— прочитала с поднятой газеты Уокер, а затем непонятливо посмотрела на коллег.       — Было и такое,— скучающе произнёс Эндрю, но не понимал, откуда относительно свежая газета забыла в тёмном и мрачном архиве.       — У нас труп стынет,— напомнил Ники, уже подходя к лестнице.       Эндрю махнул рукой, мол «не думай об этом много». Уходя из архива, Рене прихватила с собой газету.        Закрепив её дешёвые листы красной скрепкой.

🔎 

      Обугленный мёртвый мужчина лежал посреди обескровленных трупов животных. Рядом, под сухим деревом на снегу был импровизированный алтарь, состоящий из свечи, леденцов со вкусом шиповника и череп кошки, или может кролика-мутанта. Эндрю не особо разбирался в строении скелетов, но это было очевидное жертвоприношения.       — Обыщите местность. Может, ещё чего найдём,— холодно скомандовал Кевин, проваливаясь в снежные сугробы.       Труп был обнаружен в лесу, находящемся на выезде из города. Покидая Виндерхакен, каждая машина находится под провожающим взглядом. Тёмные безжизненные стволы и белый ослепляющий снег. Одна мысль о том, что поздним зимним вечером единственное светило, дарующее тепло, являлось горящим трупом. Умирая от самой страшной смерти, что он думал? Смотря на это, что думали люди, устроившие данную пытку? Он кипел, бурлил, весь белок в организме варился, кровь сохла.        Смотря на труп, Эндрю чувствовал что-то не так. Будто это убийство — неискренне. Оно не для подношения к вымышленному Богу, не для душевного удовольствия или эстетического оргазма, не для выгоды и наследства. Подстава. Отвод глаз.       Кевин и Рене изучали местность, Аарон фотографировал жертву, беря на анализ мазки, пытаясь понять сколько времени прошло с момента смерти. Эндрю стоял поодаль, смотря на кипящую работу. Рядом стоял местный лесничий, сложив руки в карманах зимнего камуфляжного пуховика. На голове с лысиной была шапка-ушанка. За широкой спиной — ружьё.        — Я нашёл мужика сегодня утром, когда вышел из дому, завидев дым.        — Каким был этот дым?       — Огромный чёрный столб. Я уже сколько работаю — такого не видел никогда. Потом прихожу к этому месту, а тут только тлеющий уголёк и вот — алтарь.       Они ещё раз посмотрели на место преступления. Аарон изменился в лице. Рубашка трупа прилипла к телу, чуть ли не становясь его частью из-за пожара. Разрезав что-то из этого, Миньярд удивлённо достал нечто белое, нетронутое. Свежий клочок бумажки.        — Сюда!— он позвал коллег, чтобы и они увидели это чудо. Убийца издевался, так нагло и по-хамски. 

«вы познаёте истину. и истина сведёт вас с ума»

      Кто-то вложил в карман тлеющего трупа эту записку, чтобы что?       Пустить пыль в глаза полиции? Посмеяться? Потешить эго? Удивить какой-никакой философией?        Ответы можно узнать только в морге. Мёртвые хранят больше тайн, на то они и мёртвые.       К компашке подошли Кевин и Рене. Уокер тряслась от холода, пытаясь согреть белые ладони. Глядя на это, Дэй двумя ловкими движениями снял свои перчатки, а затем протянул ей. Тут не было немого вопроса. В этом жесте была своеобразная капитанская забота, которая говорила наблюдательному Эндрю о многом. Не слушая рассказ лесничего, он понял, что из себя представляет белая и пушистая новенькая. Только завидев потенциал Кевин будет так делать, только когда полностью убедиться, что человек достоин. Он увидел в Рене коллегу в первый же рабочий день, когда для остальных потребовались чуть ли не годы. Либо он повзрослел, либо Уокер — волчица в овечей шкуре, которая не только языком мела о вреде воровства в своей деревушке.        Она не та, за кого пытается себя выдать.        Эндрю не подавал виду, что что-то понял. Только лишь продолжил слушать дачу показаний.

🔎

      — Я тут пробил фотки от Аарона. Леон Стивенс, сорок три года, женат, есть дети. Обычный офисный планктон. Ни долгов, ни кредитов, ни разу не нарушал закон. Скучный до ужаса,— прочитал краткое содержание Эрик, смотря в монитор. С экрана на него смотрел улыбающийся темнокожий мужчина, обнимающий взрослого сына и любимую жену.        — В том лесу помимо лесничего есть и другой домик. Тайный домик. Там нашли два вида отпечатков, угадай какие.       — Леона и кого-то неизвестного.— произнёс Клозе, отчего Ники показал жестом «В точку!»,— Что там по трупу?       — Аарон и Кевин уже едут с трупом сюда, а у стажёра и Эндрю обыск дома. Он-то незаброшенный, если найдут существенные доказательства, что труп и неизвестный были там только вдвоём, вероятнее всего у нас будет главный подозреваемый.       Эрик задумался. Молча глядя в лицо своему коллеге, он стал искать связь в этой истории.       Жертвоприношение и офисный работник. В семье и финансовой истории все чисто. Не подкопаешься. Может любовница или любовник, поэтому целый отдельный секретный дом в глухом лесу? Так, для встреч. Но будто бы глупо. Слишком поверхностно. Слишком странно.

      Леон Стивенс. 

      Эрик готов был разобрать по буковке его имя, чтобы понять, что он упускает.

Нужно сосредоточиться

Дыши

      — Эй!— Ники пощёлкал пальцами, видя, как замер его парень,— Что за мозговой штурм раньше времени? Аарон банально причину смерти установить не смог — они сюда едут для экспертизы, ты-то что сделаешь, зная только имя и фамилию?       — Хэммик.— чуть с ядом в голосе сказал Эрик, чтобы прекратить вопросы, но поняв свою ошибку и заметив поменявшегося в лице Ники, он немедленно продолжил, подъезжая на стуле поближе к другому рабочему месту,— Я учусь у лучших, пойми, и я был бы рад сделать столько же пользы для полиции, сколько сделал в своё время он. Прости, что срываюсь.       Эти слова Хэммик ждал больше всего. В последнее время у Эрика отсутствует настроение. Он только и делает, что сидит и пишет коды, в которых не особо разбирается криминалист, поэтому даже не лезет. Нервно, лихорадочно. Постоянно проверяет почту, боится спать ночью, молчит, пока все делятся новостями. Клозе закрылся, но не подаёт на то виду при всех.        — Кто он?— в дверном проёме встал Кевин, снимая зимнюю куртку. Рядом вился Аарон, беспокойно оглядывающийся по сторонам,— Намекни хоть, сержант.       Дэй интересовался неоднозначно. Вроде и серьёзно, но и с насмешкой. Видимо, так позитивно влияет поездка с Аароном. Не дождавшись ответа, на который ему было всё равно, он сел на диван, начиная делиться тем, что узнали. Судмедэксперт выдохнул, следуя за примером Капитана, устроился на краю. Он напряжённо думал, молча.       — Жертвоприношение было поддельным. Сам Леон был убит из-за перерезанного горла, затем убийца быстренько подстроил сатанинский обряд и смылся с концами. Аарон не смог определить животное по черепу, потому что это,— он указал кивком головы вбок, будто бы на улику,— склеенная бутафория. Дом в лесу принадлежит Диего Стивенсу — брату-ровеснику Леона. Он вне зоны доступа, но есть жена-вдова Леона, мы ожидаем Эндрю и Рене, чтобы начать.       В кабинете третьего отдела было мертвецки тихо. Только противно тикали наручные часы Кевина, остальные переваривали информацию. Тут на доску подозреваемых в красный овал вывелось имя «Диего». Как такого не подозревать? Сидели вдвоём, бац — сидишь теперь один. Но зачем бессмысленная имитация обряда? Зачем вообще убивать своего брата?       В морге проводилось обследование. Кейтлин, завязав рыжие волосы в косу, поправила шапочку на голове. Наклоняясь над трупом, она заинтересовалась ранами на обугленной коже. Срезала кожу — заметила шрамы на ладонях. Глубокие, рваные, будто крепко схватился за лезвие, долго и упорно защищаясь. Голыми руками против острия — какова смелость. Взяв дополнительные материалы пепла с пальцев, она закинула в пробирку, чтобы позже исследовать. Кинула взгляд на пакет с более менее уцелевшей одеждой.       — Дело Леона Стивенса, поджог.— произнесла Маккензи в диктофон, отойдя на шаг от рабочего стола. Голос эхом раздавался по кабинету,— Материал одежды сошёл бы за пижамный комплект, проверить теорию. Раны на руках нанесены подобно самозащите от лезвия потолще ножа: убийца был либо равен по силе жертве, либо сильнее. Возможно состояние адреналина, проверить при помощи следственного эксперимента. Окончание записи дела Леона Стивенса.       Она отжала кнопку диктофона, положив его обратно в нагрудный карман рабочей формы. Кейтлин накрыла труп тканью и перетащила на каталку, подготовив перед этим морозильную камеру морга. Труп изувечен не настолько сильно, чтобы нуждаться в опознании родственниками. Они не могли ошибиться. Столько доказательств, что это именно Леон Стивенс. Даже странно.        — Может кто-то и точил на него зуб?— внезапно сказала мысли вслух Маккензи, задвигая труп в ячейку.        Это не составляло особой сложности — перетаскивать тела, но почему-то её окружение решило, что подобное должен делать только мужчина. Они недооценивали какой-никакой опыт работы Кейтлин. Не хотели понимать её, принимать в команду. Пусть та и работает в поте лица, пусть и тащит мёртвые тела, больше её в пару раз, пусть и делает записи на диктофоны и свои догадки. Такое чувство, что специально. Только из-за того, что она не их давняя знакомая. Пусть Маккензи и не новенькая в третьем отделе, но её видят лишь девочкой на побегушках, которая будет без вопросов выполнять чужую работу. Ведь за успешное расследование прилетит всё равно только Эндрю Джозефу Миньярду и Кевину Дэю. Если Кевин пытался относиться хорошо сначала, то Эндрю не дал шанса. Стоило только увидеть их вместе со своей копией.        Это заставляло злиться.       Но недовольство Эндрю не мешало хорошо развиваться каким-никаким отношениям между врачами мёртвых. Аарон уважает то, что делает для любого расследования Кейт. Ему действительно интересна её жизнь, её прошлое, она сама. И это взаимно. Миньярд не хочет, чтобы его жалели, когда он открывает голую душу, выставляя себя нараспашку перед женщиной. Это своеобразный тест. Кейтлин была хороша в тестах. Они отмечали вместе День рождения Аарона, они проводили домашние свидания, маскируя под работу. Всё хорошо.       — Всё хорошо.       Два слова давали надежду, что у них всё получится. Серьёзные отношения двух взрослых людей.        И, кажется, ничего не мешает.

🔎

      Допросная. В ней уже сидело трое. Рене допрашивала жену Леона, подготавливая фотографии и результаты анализов. Она придумывала, как начать, чтобы человек не впал в истерику. Рядом был надзиратель-Эндрю, скрестив руки на груди. Безразличный взгляд сопровождал гнетущую атмосферу безнадёжности. Гвен Стивенс со скрываемой тревогой переводила взгляд то на старшего сержанта, то на младшего. Загорелая кожа, чёрные блестящие глаза, тёмные волосы с небольшой сединой. Кажется, ещё вчера седины не было. Рене начала допрос:       — Госпожа Стивенс, каким был Ваш муж?       — Леон был тихим и скромным. Ходил на работу, иногда выбирался на рыбалку с Джоном, по средам ездил в местный бар. Всё, как у людей,— ответила Гвен. Насколько же разная реакция бывает у людей. Женщина держалась стойко, рассказывая подробности, не утаивая чего-либо. Она желала найти убийцу своего мужа.       — Джон — ваш сын?— она кивнула,— Куда они ездят на рыбалку?       — Вольфсбир. Неужели вы его подозреваете?       — Нужно брать во внимание все версии, такова наша работа. Вы замечали изменения в поведении Леона?— Рене перевела взгляд на Эндрю, контролирующего процесс. От карих глаз, внимательно проходящихся по стажёру, становилось жутко. Но что-то в этом было. Будто ты в безопасности, навязанной, но какой есть.       — Ничего. Совсем ничего.        — Что Вы знаете насчёт его родного брата?— раздалось от Миньярда сбоку. Этот Диего вызывал странные чувства. Мутные.       — Не то, чтобы родного.— интересно сказала вдова,— Леона подкинули семье Стивенсов под дверь, но они взяли и воспитали, как своего. Мой муж никогда не чувствовал себя их полноценной частью. И только недавно, примерно года два-три назад, он вклинился в какой-то семейный бизнес Диего. Я не встревала, всё же семья.       — Ага. Не встревали значит,— произнёс Эндрю, довольно отжимая кнопку диктофона.        — Если Вы особенно впечатлительны, то я могу не показывать фотографии с места преступления.— Рене уже вскрыла файл с фото, но старший сержант быстро её остановил,— Что?       — Тш-ш-ш,— протянул он, забирая себе ужасные кадры,будто забирая у ребёнка спички,— Гвен, может вы узнаёте почерк?       Он протянул на стол закрытый в файл обрывок с текстом, найденный в кармане у Леона. Скромный, сжатый, но понятный. Тёмная синяя ручка с каплями чернил. Точки размазались по бумаге. Маленькие буквы, неуверенные.        Гвен аккуратно взяла в руки файлик. Внимательно осмотрев бумажку, она подняла чёрные глаза на Эндрю. Сразу. У неё будто бы был ответ, но с губ ни сошло и звука. Немое кино. Стивенс обратно перевела взгляд на Рене. Пальцы отпустили файлик, чуть сминая его.       — Не узнаю. У Леона почерк неразборчивый, я постоянно его за это ругала. Конкретно такого — не видела.       В допросную постучались. Спустя мгновение в проёме появилась голова Ники, который, по всей видимости, нашёл зацепки. Поманив к себе жестом Эндрю, тот  кивнул своему стажёру, оставив их в комнате наедине.  Выйдя в коридор, по которому изредка проходили люди из первого отдела, отвечающего за дела гражданские. Миньярд уже ожидал, что же ему расскажут.       — Леона видели в твоём любимом баре на днях. А потом он пропал, обнаружился сам знаешь где. Съезди, может что интересное поведают. Я могу закончить допрос Стивенсов и написать отчёт.       — Хорошо, спасибо за информацию. Обязательно воспользуюсь твоим предложением.

      Прямо сейчас.

      Эндрю зашёл обратно в допросную, забрал своего стажёра, а затем вкратце стал рассказывать о месте, куда и зачем они поедут. Глядя вслед уходящим спинам, Хэммик хмыкнул и продолжил начатое.       — Здравствуйте, Госпожа Стивенс. Просим прощения за такой сумбурный допрос, у нас проходит обучение, ещё и расследование совпало. Давайте продолжим допрос,— Ники отодвинул стул и занял свободное место напротив.       — Понимаю. Но есть кое-что, что мне было страшно говорить. Пожалуйста, сделайте вид, что узнали это не от меня.— Гвен нагнулась вперёд, говоря тише,— Пообещайте.       — Обещаю?— неуверенно ответил шёпотом Ники, желая узнать, что же ей было страшно сказать при сержантах.       — Мне не поздоровится, если эта информация проскользнёт от моего имени.       — Вам обеспечить программу защиты свидетелей?       — Если только это будет незаметно.— ей положительно кивнули в ответ,— Леон и Диего встречаются в лесном доме только для одной цели — травка. Инициатор, конечно, не мой муж, но всё же. И там они раз в месяц сидят втроём с тем, кто толкает им эту дрянь.        — Вы не останавливали мужа, зная, что он развлекается наркотиками?       — Он говорил, что это полезно. Единение с семьёй, поддержание здоровья. Я не лезла.       — Так значит самые последние посиделки были втроём?       — Да.       — Как звали того, кто продаёт им траву?— попытал удачу Ники, но быстро понял, насколько мимо стрельнул его вопрос.       — Я знаю только фамилию из записок-напоминалок мужа. Хэтфорд, Господин Хэммик.       Ники кивнул и поблагодарил за помощь следствию. К нему ещё должен приехать Диего, а так дела закончены. Время перевалило за обед, Ники выпроводил вдову до самых дверей. И отжал кнопку диктофона.        Он пообещал ничего не говорить. Но про запись, ведущуюся с самого входа в допросную, речи не шло.

🔎

      Бар «Алиби» был заполнен. Вокруг бренчали кружки пенного пива, скрипы стульев, брань и громкие разговоры со смехом. За барной стойкой на неизменном стоял Жан, пересчитывающий кассу, помечая что-то на блокнотном листе. Быстрые и мелкие слова на французском, цифры, глупые рисунки, которым ему когда-то научила женщина в пудре и блёстках. В носу витал запах лака для волос, свежих духов, синтетической ткани, когда Моро рисовал морды котов от нечего делать. Он скучал. Он не хотел иметь тёплых чувств из прошлого. Но такие моменты незаметно возникали сами. В нарисованных цветах или котах, в пудровых розах, в женском заливистом смехе. Женственность была прежде всего в жёсткости.        Воспоминание вспыхнуло мигающей картинкой. Маленький безымянный французский мальчик прятался за женщиной в гриме, яростно защищающей его от участия подобных выступлениях, которые были только на руку богатому дяде. Летели блёстки, летели пудры, летели стеклянные духи. Надрывающийся женский голос, готовый разорвать любого, кто смеет тронуть его.       Кабаре. Кабаr-r-rе.       — Добрый вечер,— раздалось сбоку, что вывело из воспоминаний Жана. Переведя взгляд, он подзавис. Снизу вверх на него в ответ смотрела женщина с блондинистыми волосами в полицейской форме. Рядом стоял уже знакомый неприятный сержант, уже пилящий его одним присутствием,— мы из полиции, представители третьего отдела. Рене Уокер — младший сержант.       Она показала удостоверение, держа его пальцами в перчатках. Иво захлопнул кассу и пододвинул подальше свой блокнот. Теперь он пытался внимательно слушать, чем интересуются полицейские.       — Предлагаю перейти в место потише.— произнёс Эндрю, добавляя мысленно «без людей»,— Вам же есть кого оставить в баре?       — Есть.       Моро отошёл на кухню, приоткрыв дверь позади себя. Крикнул что-то, на что получил лишь жест «окей». Он кивнул на переговорную, уже хорошо знакомую Эндрю. Рене лишь проследила за реакцией этих двоих друг на друга. Они втроём прошли в уборную, не имеющую никаких гендерных привязанностей.       Уокер сразу обратила внимание на мигающую лампочку, скривившись, после очередного потухания. Миньярд вспомнил про свою связку ключей, лежащую в кармане куртки. Из-за работы он давно не посещал свой любимый бар. Хотя раньше каждое воскресенье прибегал, делясь с особым официантом особыми результатами недели. Почему-то французишка не вызывал у него тех же рвений, как Нил.       Нил Джостен. Тридцатилетний мужчина, имеющий собственный бар и связи с важными шишками. Последний факт считался самым важным, ведь только с его помощью Эндрю держится на плаву.        — Иво Кёниг,— произнёс он, протягивая Рене руку. Рукопожатие прошло, её ладонь мягко выскользнула из его.       — Почему-то Ваш акцент не похож на немецкий, с такой-то фамилией,— раздалось от Эндрю с насмешкой. Он ощущал плёнку лжи, которой покрывался, просто находясь рядом.       — Мужчина, котоrого Вы могли видеть, мой пrиёмный отец. Он наполовину немец.       — Наполовину, которая даёт фамилию, разве что.       — Чего вы хотели, сеrжанты?       — Господин Кёниг, знаете ли Вы этого мужчину?— Рене достала из сумки файл с фотографией Леона.       — Погодите,— Жан взял в руки фото,— знаю. Этот обмудок rазнёс нам баr вчеrа. Точно, его rожу я не забуду.       — Что уже случилось?       — Пrишёл под чем-то, rазломал нам кладовку, столы, в осколки rазмолол все стекло на баrе. Полицию не вызывали, rешили замять.       — Почему это?— невинно и правильно спросила Уокер, заинтересованно смотря прямо в серые глаза. Эндрю знал истинную причину почему. Смолк, ожидая ответ бармена.       — Он пrедложил нам сумму, гоrаздо большей той, на котоrую он наломал. Дуrак бы не согласился.       — И что было дальше?       — Взяли деньги, больше не видели. Могу пrедоставить записи с камеr, у нас их всего тrи, но хоть что-то.       Миньярд удивился, показывая это одной поднятой бровью. Безразличное лицо с поломанным носом было в гармонии с миловидным женским, которое светилось от счастья, что так просто и быстро дали глянуть камеры. Эндрю заметил, что обычно угрюмый и злой бармен сейчас стелился и сдавался следствию. Зацепила. Очевидно. За день уже второй, удивляет. Недели не пройдёт, а третий отдел уже станет брачным бюро.        — Подождите, я возьму записи.       Иво вышел, открыв замок уборной. В переговорную уже влетел мужчина со слабым мочевым, изливая душу с громким звуком. Эндрю поморщился, Уокер же пожала плечами. Миньярд решил выйти к кладовой, объяснив это, что нужно проверить место преступления. Звеня ключами в кармане. Металл о металл — дверь открыта. Факт того, что какой-то офисный планктон тоже бывал здесь вызывал шуточную ревность.       Эндрю запустил руку в мешок, ощущая родные зиплоки. Он не ворует. Он же — представитель закона. Дуракам закон не писан. Из блондинистой головы вылетело, что ему нужно узнать лучше Нила. Откуда тот знал? Может полиция действительно работает на статистику? Может он знает настоящего убийцу?       Эндрю не заметил, что Жан соврал насчёт всего лишь трёх камер. Их было гораздо больше.        За ним наблюдал Спикер, сидя в своём кабинете, который, оказывается, был в баре.

🔎

      Рассматривая уже битый час записи с камер, Кевин, не отрываясь от экрана, откинулся на спинку кресла. Рядом маячил Ники, пишущий записи на доске. За столом напротив устроились Эрик и Эндрю, один искал что-то в папке, второй — блаженно спал, подсунув руки под голову. Он вытянулся, достаточно громко сопя сломанным носом. Слушая эту блажь, Дэй кинул им на стол механическую ручку, попав в голову Миньярду так, что она щёлкнула. Тот еле-еле разлепив глаза, приподнялся, сонно оглядывая бессмертного.       — Который час?       — Час ночи,— пробормотал рядом сидящий Эрик, лениво переводя взгляд на соседа. Только щас Эндрю заметил, что рядом с его столом расположилось рабочее место Уокер. В пепельном блонде отражался белый свет горящего монитора. Она заснула, лежа щекой к толстой папке. Миньярд заметил, как осыпалась её тушь с ресниц, размазавшись под глазами как у панды.       — Вы что-то нашли?— поинтересовался уже конкретно у Ники его кузен. Хэммик наконец-то отошёл от доски и присел на край стола Миньярда.       — Не «что-то». На камерах при разгроме «Алиби» можно увидеть троих человек. Леон,— он демонстративно загибал пальцы, начиная с большого,— Диего, кто-то третий.        По камерам видно, что этого третьего не взяли в машину, удирающую с места дачи денег управляющему. Леон и Диего отправляются в лес, это видно по камерам в городе, как и куда они направляются. Машину кинули в тупике — свидетельствуют обнаруженные неподалёку следы от шин на снегу. Затем пошли в тайный домик. Наутро — труп Леона, украденная машина, пропажа Диего. Как будто бы что-то вырисовывается.       — Это Диего?       — Диего нашли со вскрытыми венами сегодня.— сказал Кевин через неожиданный ком в горле. Он оставил в этом мире троих маленьких детей без отца, женщину с долгами, своих пожилых родителей без старшего родного сына,— Наркоманы они такие.        — Два брата — два трупа. Учитывая, что там ещё и алтарь, дело — хуйня,— не стесняясь в выражениях, ответил Эрик, поднимаясь со стула. Размяв спину, потянувшись, он решил походить по кабинету. Клозе напоминал своей осанкой замороженную усатую креветку, но учитывая, сколько они уже перерабатывают, шутить было не к месту. Посмотрев на крепко спящую Рене, Эндрю решил восполнить дневную норму подколок:       — Кев, что как там на личном? Слышал, что Аарон и Кейт хотят праздновать вместе Рождество.       — У меня всё схвачено. Думаешь, меня обойдёт какая-то медсестра?— самоуверенно сказал тот, пристально смотря в экран.       — Она уже тебя обошла. Сколько ты будешь отсиживаться, пора что-то делать,— вмешался Ники, который участвовал в местном споре на деньги: будут ли мутить Кевин с Аароном? Эндрю ставил на твёрдое «нет», Эрик солидарен с ним, а Ники — «да».       — Не путайтесь под ногами. Сами разберёмся.       — Камон, вы даже не общаетесь вне работы, какие мутки,— Клозе всё ещё разминал ноги — сейчас были конкретно колени.        — Берёшь на слабо своего капитана?— тот остановил запись и развернулся к программисту,— Откуда столько уверенности?       — Тот же вопрос: откуда столько уверенности?— он остановил свою разминку, встав напротив сидящего Дэя,— Сидишь себе ровно, даже не дышишь в сторону морга — все выйдет?       — Хватит делать вид, что всё знаешь, Сержант. Такую наглость себе может позволить только,— Кевин, понимая, что несёт не то, быстро заткнулся.        — Я нашёл.       Безразлично, освежающе произнёс Эндрю, игнорирующий перепалки в кабинете. Подпалив фитиль, он стал искать отсмотренное Эриком. Фрагменты, которые показались ему подозрительными, тот нарезал и закидывал отдельным файлом. Листая содержимое, Миньярд наткнулся на странное.        В баре за столиком на двоих, где обычно сидели сержант и официант (поэтому он обратил внимание именно на него), теперь неспеша пили пиво Леон и Диего. Видимо делясь последними событиями под глухой камерой, младший брат эмоционально жестикулировал, чуть ли не брызжа слюной во все стороны. Старший — Диего — лишь понимающе кивал, успокаивая братца — это было заметно по жестам и губам «сделай глубокий вдо-о-ох и вы-ы-ыдох». Рядом с ними сидела дамочка,конечно, за другим столиком, но очень близко, чуть касаясь спинкой своего стула спины Леона. Вздрогнув от этого, она мигом выпрямилась, будто проглотив палку. Рядом стоял большой походный рюкзак, видимо, со всем необходимым: верёвки, палатка, компас, карта. При поднятом женском взгляде на камеру запись обрывается.        Но лицо Эндрю смог зафиксировать. Круглое белое лицо, редкие брови, сальные волосы — может они светлее, но под слоем накопившейся грязи они казались почти чёрными. Самое главное — серые напуганные глаза. Заметив камеру, она будто увидела призрака, сильно испугавшись. Осталось найти эту женщину и допросить, кажется, она знает достаточно много.       Эндрю подсмотрел периферическим взглядом на спящую Рене рядом. Еле-еле сдерживаясь от хитрой ухмылки, он продолжал смотреть, как подрагивают её ресницы.        Уокер внимательно слушала споры в кабинете, делая вид, что спит. 

Попалась.

🔎

      Допросная. Поскольку третий отдел — без учёта морга — провёл ночь вместе, то на утро никто никого не хотел видеть. Попивая свежий кофе, который только-только с кофемашины в комнате отдыха, Эндрю желал нескольких вещей: закончить дело, приехать домой, обкуриться вусмерть. На нём остался едкий запах парфюма Кевина, потому что то по ошибке повесил на спинку кресла Миньярда свою куртку, чтобы не мочить водой из-под снега остальную верхнюю одежду. Рядом появилась Рене, заспанная и помятая. На розовой щеке остались полоски от складок формы, в которую она уткнулась вздремнуть на пару минуток. Её вид был такой же, как и у всего отдела. Сегодня женщину с камеры вывесили в розыск, а также поехали на работу к Леону,так, проверить и взять отпечатки на всякий.        — Кофе?       — Предпочту воды.       Разговор не завязался. Но как стоять и пить из кружек — так они стояли рядом. В комнату отдыха вошли вернувшиеся с дежурства в соседних городах из первого отдела. Румяные, шмыгающие носом, припорошенные снегом-хлопьями, словно они снимались в рождественской рекламе. Третий отдел всегда выглядит так, как с похорон. А чему, собственно, радоваться? Человека убили, может даже не одного. А эти только штрафы выписывают и деньги в карман гребут лопатами. «Как бы их самих потом лопатами не гребли»,— очень доброжелательно подумал Эндрю, провожая соответствующим взглядом, незаметно показывая средний палец самой противной улыбке первого отдела. Находясь в таких нежных отношениях, был лишь вопрос времени, через сколько Рене поймёт, почему с её командой никто не здоровается за руку из всей местной полиции. Максимум, кого облизывают, так это Кевин Дэй — жених, каких ещё поискать.       — Младший сержант, есть предложение сходить в архив.       — От него можно отказаться?— Эндрю отрицательно махнул головой. Ставя опустошённую чашку у раковины, он мигом подошёл к выходу,— Зачем нам в архив? Никто же не поручал.       — Ты собираешься работать только когда поручат?— Рене ожидала правильного ответа, но, обычно, в тестах от Миньярда его либо нет, либо он есть, но до него ещё испытуемый не докурился,— Работай, пока Кевин не видит. Ещё надумает, что мы уважаем его вклад в руководство над отделом.       После фразы Эндрю прыснул от сдерживаемого смеха. Под украденным экстази мир кажется краше.  Заходя в подвал, он пощёлкал переключатель света. Вверх-вниз-вверх-вниз. Лампочка не разлетелась от напряжения, значит можно работать. Будто чувствуя что-то, Миньярд целенаправленно шагал к полкам с краю. Откуда на него свалился ящик. Задрав голову к верху, тот порыскал взглядом ближайший стул или коробку.        Рене опередила его, снимая аккуратно заставленный ящик. Спросив взглядом Тот?

Миньярд ответил 

Угадала

      Сверху лежала синяя папка, неаккуратно и наспех кинутая на остальной ворох документов. Смахнув пыль с находки, Уокер поставила тяжёлый ящик на пол. Они присели вместе: Миньярд бесцеремонно на грязный пол, Рене аккуратно на корточки, сомкнув бёдра.        ”Дело Эйвери Бербок, изнасилование, превышение самозащиты. Дело тринадцатилетней девочки, которая подверглась сексуальным домогательствам, будучи в кемпинге вместе с отрядом девочек-скаутов. Гёрлскаут убила руководителя отряда, случайно устроив поджог — в роли поленьев был насильник. Она сбежала из кемпинга вглубь леса. Говорили, Эйвери покончила с собой, когда узнала, что делом занялась полиция. Её родителей не особо волновало состояние дочери — они жили в трейлере на парковке, даже не вспоминая об Эйвери. Больше о ней ничего неизвестно„.       — Дело быстренько замяли. Оно произошло ещё до перевода нас на этот пост,—произнёс Эндрю, прочитав краткий пересказ этого дела.        — Это произошло в Виндерхакене?       — Да.        — Есть вероятность, что лес из нашего дела и лес из этого дела — один и тот же?       — Вижу, ты поняла, зачем мы в архиве. Это дело я случайно приметил ещё с самой уборки, когда хотел проверить что-то цветное, попавшееся на глаз.        — Когда оно Вам по голове чуть не прилетело,— напомнила Рене, получив насмешливый взгляд в ответ,— Но вы же тогда ещё не знали, что за дело нас ждёт.        — Мне нравится яркое. Это чистая случайность.—На телефон Миньярду пришло уведомление. Кевин срочно вызывал в допросную,— Пошли, сержант.       В допросной сидело двое. Кевин Дэй — любимец полиции и капитан третьего отряда. А также женщина, с вьющимися каштановыми кудрями и, почему-то, мужской одеждой — всё выдали пуговицы.        — Вы убили Леона Стивенса?— спросил ещё раз Капитан, напирая, выдвигаясь вперёд. Он опёрся руками на стол.       — Не я, но я.       Отвечала она каждый раз, когда её об этом спрашивали. На кипение Дэя она лишь хихикала, прикрывая рот. На лице ни одной эмоции, ни одной морщинки. Будто робот из металла или деревянная кукла. Механически, отработано. Мурашки по коже от такой. За спиной у неё была лаковая кожаная сумка, насыщенного зелёного. Она периодически заставляла обратить на себя внимание. Например, когда Кевин в очередной раз спросил:       — Что значат Ваши слова?       — Как бы я, но как бы и не я. А может и мы, но это так, к слову.       В допросную зашли Рене и Эндрю. Смотря на необычный экспонат, те переглянулись. Жестом смахнув Кевина с рабочего места, допрос вёл профессионал. Он попытался вспомнить что-то с записей, потому что картинка не клеилась. В баре одна сидела, здесь — другая.       — Как зовут?       — Донна Майерс.       — Где ты только её нашел? На работе?— он повернулся к Кевину, не стесняясь задавать вопросы,— Чучело.       — Я пришла сдаваться. Мы убили того мужика, ну, как его там.       — Диего?— решил поиздеваться Эндрю, как выяснилось, не зря.       — Да, именно.        — Убит Леон,обманщица.— сержант усмехнулся. Рене рядом не понимала, что происходит,— Тебя видели на камерах в баре. Ты там следила и преследовала братьев Стивенсов, а потом их нашли мёртвыми. Обоих. Как прикажешь думать, Эйвери?       Она изменилась в знакомое лицо. Паника, страх, тревога. Белое удивлённое лицо, с редкими бровями. В ней поменялось не только лицо, что-то будто щёлкнуло. Она со скрежетом отодвинулась на железном стуле подальше, выставляя руки. Эйвери,       — Прекрати. ты такая милая.       — Хватит. У тебя уже растёт грудь, Рири?       — Умоляю, перестаньте. Ты ведь хочешь особый значок скаута, Маленькая?       — Прекратите,— голос сошёл на плачь. Рыдание, хлюпание, вопль. Она схватила себя за кудряшку и сильно потянула вниз.

Это твои первые месячные, Рири?

      — Прошу, успокойтесь, Мисс Майерс,— спохватился Кевин, нажимая под столом тревожную кнопку. Через пару минут в допросную забежит Кейтлин с успокоительным в шприце. Нужно тянуть время. Эндрю наблюдал за трепыханием женщины с внутренним гниющим ворохом. Он тронул то, что нужно, но что больно. Ему никого не жалко. Ему не хочется испытывать вновь чувства, которые испытывает сейчас Донна-Эйвери. Ему не хочется вернуться во времена учёбы в юридическом.

Юрфак — благовоние, смердящее местом преступления.

Юрфак — разбитый затылок о край кровати, потому что ему не нравилось, что под ним не издают ни звука.

Юрфак — слюни и сопли, вытекающие вместе с рвотой при передозе дурью.

Юрфак — чёрный выход ночного клуба, куда не приедет скорая помощь.

Юрфак — ожидание одобрения отца и покойной матери вместо того, чтобы получить похлопывание по плечу и восхищение твоим университетским другом.

Юрфак — суд Божий с брошенным агнцем на растерзание голодной святыни.

      — Считай до пяти, Донна. Считай и думай о том, что видела по пути на убийство. Вспоминай,— командовал Миньярд, сложив по-капитански руки на груди. Он безразлично смотрел на сидящую женщину напротив. Та подняла красные глаза с суженными зрачками, которые напоминали вертикальные кошачьи. Она была злая, напуганная, истерзанная. Она была брошенная. Она была женщиной,— Называй мне пять предметов, которые были при тебе, когда ты убила Леона.       —... рик, топор...палатка...       Она говорила тихо и неуверенно, опустив со страхом глаза. Чувствуя это, Эндрю попытался снизить напор. Где же носит Кейтлин?       — Госпожа, громче.       — ...палатка, топор, термос, фонарик, п-плед.       — Четыре звука.       — Сова? Лес, снег, голос.       Она начала отвечать собраннее, быстрее.       — Три вещи, которые Вы ощутили тогда — в прямом смысле.       — Ткань, кожа, деревянная ножка.       — Два запаха,— все замерли, понимая, что это подходит под реальное убийство Леона.       — Свежесть, бензин, кажется?       — Конечная,— она проводил взглядом подходящую к ней сзади Маккензи,— вкус. Какой вкус Вы тогда испытали?       Она не ответила. Лишь сглотнула слюну, приоткрыв губы, а затем рухнула на стол, находясь под действием транквилизатора.       — Верить этой даче показаний мы не можем. Но было бы неплохо покопаться в её голове.

🔎

      — Мы связались с психиатром Донны. Как оказалось, это он ей посоветовал «закрыть гештальт» убийством обидчика,— от сказанного вслух до сих пор не верилось, что это правда. Ники говорил с трудом, пытаясь уместить смысл трёхчасовой лекции в паре предложений.       Эйвери Беркер действительно была гёрлскаутом. Действительно её домогался её же учитель, залезая в палатку и трогая за интимные места. Она выбежала, опрокинув канистру с жидкостью для розжига. Так и вышло, что это закрепилось в памяти накрепко.        Поэтому, когда психиатр посоветовал закрыть детскую травму, сходив в поход уже во взрослом возрасте, она согласилась. Даже сменила имя, чтобы не терять голову при одном только упоминании «Эйвери». Пошла в бар, услышала что-то за соседним столиком про наркотики, которыми она интересовалась из-за нарушенной психики, то последовала в лес со всем готовым за двумя людьми. Затем, расположившись в палатке, почти что преодолев страх, то увидела до ужаса знакомую картину.        Выйдя покурить после ссоры с братом, Леон всего лишь хотел проверить, казалось, бесхозную палатку. Тёмные руки неумело попытались расстегнуть её молнию-вход, что испугало женщину до смерти. Нахлынувшие воспоминания пробудили в ней другую личность. Требовавшую схватить топор и бить в горло. Требовавшую сжечь руководителя за особый значок, за руки на пояснице, за то, что он смел лечь рядом.        Открыв вход, на Леона напала Эйвери, точно и метко замахиваясь лезвием топора. Тот пытался защититься руками, но не уследив за следующим движением оказался трупом. Она развела костёр, используя часть бензина из оставленной машины и зажигалку для косяков Леона. Осознала,что она сделала, только когда увидела огромный столб чёрного дыма, стремящийся заполонить небо. Разнесла в щепки машину, кинула около лесного озера обломками. Зайдя в домик, то увидела дёргающегося человека на диване — Диего отправлялся в последний путь, использовав конскую дозу за брата. Но тоже ушёл. На то же озеро, до которого нужно было очень долго добираться пешком от их тайного дома.        Всему подтверждением была запись звонка.       Она пришла сдаваться из-за страха быть пойманной с поличным.       Осталась неразгаданной записка и жертвоприношение.       — Может какие-то сатанисты нашли тлеющий труп, решили провести обряд, а затем вложили ему в карман загадочную записку?       — Как хочешь. Как пожелаешь,— произнёс Эндрю, понимая, что дело окончено и его можно считать успешно закрытым,— Слушай, сержант, есть небольшое дело.       — Я не пойду в архив.       — Неа, это другого, но связанного характера. Ты говорила, что читала лекции на прошлом месте работы о вреде воровства?       — Да, сержант.

      — Почему не пользуемся своими рассказами?

      Уокер замерла. На парковке больше никого. Они наедине. Бежать некуда.       — Достань то, что у тебя под формой и отдай мне. Живо.       Эндрю схватился за пистолет.        Выстрел.