Подсолнухи в лавандовом поле

Приятный холодный ветер мелко покалывал щеки Чимина, пока тот ждал свое такси. На улице ходило немного людей, из-за раннего времени суток. Парень и сам был бы не против сейчас спать, но у психолога нашлось свободное время только утром. Хотя специалист не из дешевых - спрос на его услуги высокий. Обсудить было много чего, но сегодня Чимин решил поговорить с психологом о недавней ситуации в холле отеля. Сначала он думал, что его не сильно потрясло это происшествие, но позже, когда он вернулся домой после Чонгука, его накрыло нехилой волной отвращения и страха повторения ситуации. Он не мог успокоится на протяжение всей ночи, из-за чего проблем с подъемом ранним утром не было – он попросту не спал. Сейчас он стоял возле офисного здания, в котором работает психолог Ким Сынмин, остро ощущая нехватку сна, скорее всего из-за наступления спокойствия после терапии. Психолог действительно оказался хорошим и обоснованно дорогим, буквально за одну часовую встречу, он разложил все по полочками и позволил Чимину на время дышать полной грудью. Очевидно, что они не проработали проблему полностью, но все впереди, просто нужно время. Машину Чимин опрометчиво оставил дома, так как Бан Чан вызвался подвезти и забрать после. Но у него появились важные дела, поэтому Чимину пришлось вызвать такси. Папик стал вести себя странно в последнее время, сразу после похищения. Чимин списывал все на переживания, но после вечеринки в загадочном отеле, ему все стало казаться еще более странным. Чан точно что-то скрывает от него, только совсем не понятно что. Нет ни единой зацепки. К Чимину подъехало такси, и он быстро запрыгнул в теплый салон автомобиля. Путь он держал не к дому, а в неизвестное место, которое ему ночью отправил Чонгук. Это какое-то небольшое выставочное пространство, но что за выставка там сейчас проходит он забыл уточнить. На сеансе с психологом, блондин пришел к тому, что он доверяет сейчас только двум людям – Тэхен и Чонгук. С лучшим другом все понятно, но как в этот список попал садовник – загадка. Так и сейчас – он просто доверяет Чонгуку, вот и не стал вдаваться в подробности локации, на которую едет. Такси мчалось по городу разрезая кварталы, и только редкие неровности на дороге не позволяли Чимину провалится в страну грез. Такое приятное внутреннее спокойствие накрыло его, что он совсем не хотел ничего делать. Сейчас ему даже думать было тяжело. — Мне сообщили, что Вас похищали, — первое что сказал психолог, когда Чимин зашел в кабинет. — Да, но меня больше беспокоит не это, — уверенно ответил блондин, после чего его руки начали дрожать, — я даже не знаю с чего начать… Чимин рассказал все что успел про свою жизнь и подробно про ситуацию в отеле. Он хорошо запомнил, что чувствовал в тот момент, когда его окружили мужчины в холле, даже не с первого раза у него получилось рассказать об этом вслух. Психолог старался периодически уходить от темы, чтобы отвлечь пациента. Хоть Чимин понимал это, все равно это действительно помогало упокоится. Не в первый раз, и, к сожалению, не в последний он сталкивается с домогательствами, но впервые его так сильно потрясло случившееся. Похищение будто ушло на второй план. Так странно, что окруженный людьми своего молодого человека, Чимин не чувствовал себя безопасно — именно этот факт его и тревожит. Он не чувствует себя безопасно рядом с Бан Чаном. Такси остановилось возле главного входа в галерею, и если бы таксист сам не сообщил о том, что это главный вход, Чимин бы никогда не догадался. Здание выглядело потрепанным, а входная дверь как будто вела в какой-то подъезд. Единственное, что давало понять, что это картинная галерея – афиша справа от двери. Людей рядом со зданием совсем не было, так что разглядеть Чонгука возле входа особого труда не составило. Он был в белой рубашке с закатанными рукавами и обычных черных джинсах. Ничего сверхъестественного, но дыхание Чимина сбилось от такой картины. Брюнет смотрел куда-то в сторону, совсем не замечая остановившуюся рядом машину такси. Его лицо не отражало никаких эмоций, будто он где-то глубоко в своих мыслях. Чимин поблагодарил таксиста и вышел из машины, сразу направляясь к садовнику. – Чонгук-и! – подбежал блондин и прыгнул в объятия Чона. – Давно меня ждешь? Чонгук стоял как вкопанный и не знал как реагировать на такое странное поведение Пака. Тот хоть и часто выкидывал подобные фокусы, но никогда не лез обниматься. Как назло в голове всплыли картины ночной фантазии, то чего он больше всего боялся, собираясь на встречу. Может как раз из-за того, что много об этом думал, страх воплотился в реальность. Неужели сегодня весь день он будет вспоминать фантазию? – Ты что делаешь? – дрогнувшим голосом спросил Чон. Он не отвечал на крепкие объятия Чимина, скорее наоборот пытался его оттолкнуть. – Тебе не нравится? – он все же отлип от брюнета и отошел на шаг назад, лучезарно улыбаясь. – Ты не тактильный? Прости. – Все нормально, – Чон отвел взгляд в сторону и начал рассматривать афишу, будто видит ее впервые, – просто неожиданно. – У меня хорошее настроение! – Я вижу, – развернулся к двери, – пойдем уже. Как и на улице в зале было пусто. Слегка приглушенный свет создавал особую атмосферу. В отличие от внешнего вида здания, внутри было очень опрятно. Свежий ремонт, без излишеств, чтобы не отвлекать от предметов искусства. В первом зале стены были белыми, а пол из темного дерева. Парни быстро пробежались по первому залу, ничего не поняли и отправились дальше. На всех картинах были портреты неизвестных людей, что не сильно интересовали их. Чонгук пытался проникнутся парочкой работ, но Чимин рядом канючил, что он все посмотрел и хочет дальше. Второй зал был желтого цвета, а пол все еще такой же темный. На стенах было больше картин, но и сами холсты были меньше. Подойдя к первой работе, Чонгук сразу же узнал картину. Он ее видел когда-то в интернете. – Чимин, смотри, – позвал блондина, не оборачиваясь. Пак отозвался и медленно засеменил к брюнету. Он не фанат подобных мероприятий, никогда не разбирался в искусстве, и ему сейчас откровенно было скучно. Еще и в сон клонило, он уже даже раздумывал о том, чтобы лечь на лавочку посреди зала и вздремнуть. Подойдя к Чонгуку со спины, Чимин посмотрел на очередную картину. На холсте изображено лавандовое поле. Рассмотрев поближе, он заметил, что в лаванде растут подсолнухи. – Эта картина называется «подсолнухи в лавандовом поле», – разрезал тишину Чонгук и сделал пару шагов назад, утягивая вместе с собой Чимина за руку. – Нужно смотреть на расстоянии. – Несложно догадаться, как называется. Никакого необычного пейзажа в этой картине не было. Просто поле в тусклых тонах, с очевидно искусственно посаженной в ряд лавандой, и наверняка не специально проросшими подсолнухами. На горизонте плохо прорисованные то ли кусты, то ли деревья. Почему-то, когда долго смотришь на полотно, становится до невозможного грустно. Странно печальная картина. Чимин соврет если скажет, что ему не нравится. – Очень странная картина, – сказал Пак. – Грустная, – поддержал своими мыслями Чонгук. – В первом зале были изображены портреты людей – это мне совсем не близко. Я плохо понимаю людей. А вот растения ясно выражаются. – А что означают подсолнухи на языке цветов? – спросил Чимин. – Я помню, что лаванда – это деньги. Чонгук улыбнулся и перевел взгляд на блондина, который продолжал рассматривать картину. Профиль Чимина очень аккуратный, мягкий, настолько, что Чон невольно залип. Медленно опустив взгляд вниз, он понял, что до сих пор держит Пака за запястье. Это выглядит слишком правильно. Хотелось спуститься ниже и переплестись с маленькими, наверняка холодными, пальцами. Его руки кажутся слишком большими и грубыми по сравнению с руками блондина. Долго рассматривая их ладони, в голове начали всплывать свежие воспоминания, и он, будто ошпаренный кипятком, отдернул свою руку, прижимая ее к груди в защитной реакции. Остаться незамеченным не получилось, Чимин сразу среагировал на неожиданную прохладу на своем запястье и обернулся на брюнета, приподнимая одну бровь. Щеки залились краской, Чону стало стыдно за свои мысли касательно друга. Он отвернулся обратно к картине и старался не думать о том, что на него смотрят. – Так что означают подсолнухи? – сделав вид, что ничего не произошло, переспросил Чимин. – У них очень много значений, – туманно ответил Чонгук, приводя в порядок дыхание. – Во-первых, подсолнухи бывают разные. – Давай остановимся на самых обычных. – Самое популярное значение – тепло, свет, радость и счастье, в общем, символ оптимизма, веселья и благополучия. Эти цветы очень похожи на солнце, отсюда и такое значение. В солнечные дни ты чувствуешь себя лучше, так же и с этими цветами. Их разумно дарить, чтобы отблагодарить человека, поздравить с чем-то или просто порадовать, – как-то грустно ответил Чон. – Человек, который не знает о значении подсолнухов, в любом случае из-за ассоциации с солнцем как минимум почувствует радость и тепло. – Как я понимаю ты не придерживаешься такого значения? – осторожно спросил Чимин, наблюдая за поникшим брюнетом. Он вроде бы рассказывает о хорошем, но выглядит очень грустным. – Я всегда думаю глубже, если это касается цветов. Для меня подсолнухи – это преданность, вера, надежда и безусловная любовь. Подсолнухи не относят к ряду романтических растений, но они определенно означают любое чувство сильной привязанности, например, в дружбе или по отношению к родным. Хотя я бы подарил эти цветы и возлюбленной. – Ты такой романтик, – протянул Чимин и поежился. – У меня мурашки от твоих рассуждений. – Еще подсолнухи дарят, когда хотят извиниться, – Чонгук наконец-то перевел взгляд на Чимина. Тот смотрел на него в ответ, губы были растянуты в улыбке, а в глазах отражался интерес и немного сонливость. – Да ты как глоссарий! – воскликнул Чимин и развернулся к следующему полотну. – Кто? Брюнет задержался около первой картины с подсолнухами, огляделся, чтобы проверить нет ли рядом охраны, и сделал снимок на свой новый телефон. Это его первое фото в галерее. С предыдущего устройства он ничего не переносил, кроме контактов и пары приложений, потому что особо больше нечего. Они быстро прошли второй зал, пару раз останавливаясь у особо интересных картин. Определенно желтый зал с пейзажами лучше белого с портретами. Чимина совсем разморило, глаза уже сами закрывались. Не удержавшись, он все же сел на лавочку, а Чонгук умостился рядом. – Если ты устал, можем поехать домой, – сказал Чон, рассматривая картину напротив скамьи. – Я бы выпил кофе, – зевнув, ответил Пак и уложил светлую голову на плечо брюнета. Снова это происходит – Чонгук окаменел. Голова Чимина на его плече казалась такой тяжелой, что он не мог сконцентрироваться ни на чем другом. Ему все еще было стыдно за произошедшее вчера вечером, что любой контакт с Чимином вызывал непонятную бурю эмоций. Невежливо сейчас отпихнуть его, с учетом того, что тот ничего сверхъестественного не сделал. От Пака вкусно пахнет, чем-то сладким, как будто какое-то пирожное. Сложно сказать, чем именно он пахнет, но вдыхая этот запах, брюнет немного успокоился и смог расслабиться. Наслаждаясь неизвестным приятным ароматом, он неосознанно наклонился чуть ближе к светлой макушке и глубоко вдохнул, чтобы конкретнее распознать запах. От легких куда-то вниз прошлась волна мурашек, а живот тихо заурчал, сигнализируя о желании что-нибудь съесть. – Мне показалось или ты меня понюхал? – спросил Чимин, поднимая голову и заглядывая в глаза напротив, которые резко распахнулись в удивлении. Блондин встал, поднял руки вверх и потянулся, прищуриваясь, а Чонгук продолжал сидеть как вкопанный и смотреть нечитаемым взглядом куда-то вперед. Почему-то иногда было сложно себя контролировать рядом с Чимином. Зачем он его понюхал? – Прости, – прошептал Чонгук и опустил взгляд в пол. – Серьезно что ли понюхал? – рассмеялся Чимин. – Все нормально, эй, не вешай нос. – Мне стыдно, – пробубнил брюнет, не поднимая голову. – Я не знаю зачем это сделал. – Чонгук-и, вставай, пойдем выпьем кофе, – перевел тему блондин, теребя парня за плечо. Он молча встал, продолжая сверлить взглядом пол, и последовал за Паком. В третьем зале находилось пространство современного искусства, а в центре небольшая выездная кофейня. Чимин убежал вперед, чтобы занять очередь, а Чонгук остановился, заметив интересные рисунки на полу. В этом зале пол уже светлый, почти белый, а стены розовые. В отличие от предыдущих помещений в этом были люди, но не много. Оглядевшись, Чонгук весь покраснел от стыда. На стенах были очень откровенные картины и фотографии, а напротив арки, откуда они заходили, большими буквами на белом холсте было написано «Я педик». Чонгук быстро добрался до Чимина, который уже делал заказ, и снова опустил взгляд в пол. Видимо это не просто современное искусство, а современное квир-искусство. – А чем от меня пахнет? Просто я не пользуюсь духами, – Чимин вернулся к теме, ожидая заказ. – Если не хочешь, не отвечай. – Мне тут не нравится, – прошептал Чонгук, игнорируя вопрос. Блондин забрал заказ и протянул айс-американо для Чона. – Ты боишься вагин? – улыбнулся Пак, оглядываясь. На одной из стен действительно была большая картина с вагиной. – Или что тебя смутило? Мне наоборот здесь очень даже нравится. Пойдем посмотрим на картину с оргией мужиков. – Это слишком. – Это единственное искусство, за которое я шарю. Чимин подмигнул ему и, подпрыгивая, направился к стене, на которой изображена гей оргия. Последняя реплика Пака еще больше смутила Чона, у которого уже начинала кружится голова. Он видел в афише о том, что в третьем зале современное искусство, но даже не мог предположить, что будет что-то подобное. Когда тема касается секса, Чонгук всегда сильно смущается. Ему неловко от того, что секс у него был только раз в жизни, еще в школе. В выпускном классе к нему подошла одноклассница и предложила переспать из убеждений, что Чонгук все равно никому не расскажет, а она наконец-то лишится девственности и будет такой же крутой, как и ее подружки. Согласился он не сразу. Все произошло быстро и неловко у той самой одноклассницы дома. Ко всему прочему за стенкой были родители девушки, что абсолютно не придавало уверенности. Пока Чон страдает от недотраха, люди буквально живут этим. Все в мире крутится вокруг секса, даже искусство. Чимин с энтузиазмом рассматривал черно-белую оргию на стене, а Чонгук смотрел исключительно на свои кроссовки, которые уже явно нужно поменять. – Смотри, этот парень прям вылитый ты, – усмехнулся Пак, указывая на абсолютно голого мужчину который мастурбирует на картине. Не получив никакой реакции от брюнета за спиной, Чимин обернулся и увидел, что тот не смотрит. – Чонгук-и, ты чего? – Давай уйдем, – прошептал в ответ. – Хорошо, – надул губки Чимин и неуверенно зашагал к выходу. Нет смысла упираться, садовник выглядит пугающе, будто вот-вот потеряет сознание. Лучше действительно уйти. Они вернулись во-второй зал, и Чонгук приземлился на скамью, где они сидели ранее. Чимин встал напротив, втягивая через трубочку холодный бодрящий напиток. Казалось, что Чон хочет что-то сказать, но в тоже время не решается, а Пак не знает что спросить, чтобы это не звучало, как давление. У всех свое восприятие мира. То, что кому-то кажется обыденным, другому покажется чем-то неприемлемым. Почему-то Чимин не удивлен реакции брюнета, тот всегда напоминал ему ребенка в теле взрослого. Прилежный ученик. Именно это и нравится ему в Чонгуке. На самом деле таких как Чон называют щенками, которых можно воспитать под себя. Немного грубо, но как есть. Он вроде взрослый и самостоятельный, но в тоже время очень наивный. Как-то у Чимина был такой папик, но из-за настойчивости блондина, тот сбежал. С такими людьми нужно быть осторожными, подбирать каждое слово и продумывать каждое действие. Это утомляет, но зато интересно. Именно то, что любит Пак. – Хочешь поговорить об этом? – разрезал тишину Чимин. – Нет, – резко ответил Чонгук и поднялся на ноги, направляясь в первый зал. – Не сейчас. Они вышли на улицу, где все так же гулял неприятный холодный ветер. Людей не стало больше, зато машин было много. В основном было такси, которое ожидало людей из галереи. – Прости, – начал Чон, разворачиваясь лицом к Паку. – За все это прости, не лучшая была идея идти на выставку. – Не нужно извиняться, – улыбнулся Чимин и подошел ближе. – Я не знаю что произошло с тобой в третьем зале, но мне правда понравилась выставка. Особенно та грустная картина с подсолнухами. – Подсолнухи в лавандовом поле, – в ответ улыбнулся брюнет. – Да, именно она, – допивая свой кофе, продолжил блондин. – Это ты меня прости, что я не сразу согласился уйти из последнего зала. Подобные вещи могут многим показаться шокирующими, я об этом не подумал. Чонгук тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой, не зная что еще сказать. Приятное чувство разливалось где-то в груди, как в тот раз в оранжерее. С Чимином хорошо, он оказался абсолютно другим, светлым и хорошим, не как при первой встрече. Может быть у них все же получится подружиться, если Чон справится со своими мыслями. Должен справиться.