Охота на серафима

1963 год Гретна, Штат Луизиана США

Радиостанция Гретны 19:27

      Торопливый злобный стук клавиш печатной машинки наполняет кабинет мистера Мура. Под рукой — горячая кружка кофе. День сегодня отвратный. Аластор раздражен невероятно: с самого утра все, что могло пойти не так — пошло не так, но самый болезненный удар нежданно-негаданно прилетел со стороны обожаемого Монтеррея. Вот уж от кого Ал ждал подставы в последнюю очередь.       Стиснув зубы, мужчина агрессивно сдвинул бумагоопорный вал в сторону и хлопнул ладонью по столу. Аластор чувствует нервозность и нарастающий тик в правом глазу. Нижнее веко подёргивается. Мистер Мур откидывается спиной в кресло, приглаживает усы, бородку. Больше всего смутила даже не сама поломка, а то, что с утра пришлось ехать на работу в сраном автобусе, а ключи от драгоценной крошки доверить своему новоиспеченному бойфренду с одной лишь задачей — увезти в сервис. Аластор никогда не был чрезмерно набожным, но сейчас — о-хо-хо, он молится, чтобы вздорный мальчишка справился с поручением без глупостей. А станут болтать — лучше выдумать правдоподобное объяснение о том, почему Энтони Бейли привёз его тачку, чем еще раз забиться в душную консервную банку и полмили идти пешком. Аластор удручённо трет переносицу и крутится в кресле к чёрту от стола, упираясь взглядом в алое зарево неба за окном.       Какая странная неделя у него выдалась, во всех смыслах. Начиная с прошлой субботы, он чувствует себя клоуном — не хватает лишь большого нелепого красного носа.       В то утро, проснувшись по обыкновению выходного дня около восьми утра, он с удивлением обнаружил в своей постели обнаженное тело, лежащее рядом и ощутил очень смешанные чувства. Лишь красота момента спасала ситуацию: ласковые желтые лучи, примостившиеся в изгибе спины, слабые блики на разрисованном синяками бедре, золото волос на белой подушке. Аластор не мог оторвать взгляда, не мог собрать мысли, цепляясь лишь за короткие обрывки. Тяжелый сонный вздох — юноша завозился, заворочался, перелёг на другой бок. Аластор отчётливо помнит это мгновение — озноб и восхищение от вида зацелованных покусанных темных губ, сомкнутых светлых ресниц и выражения лица — столь умиротворённого, будто прикорнул уставший ангел. Жестокая рука художника бросила Энтони Бейли в эту большую кровать. Аластор осознал — у него не было ни шанса. Хах, неужели он проиграл своё Ватерло? Сданы все позиции, разбита оборона, так почему он чувствует, что выиграл, будучи абсолютно разгромленным?       Мистер Мур со всей скрупулезностью пытался вести внутренний монолог привычным образом: линейно, организованно, логично, но ответов на вопросы не было — лишь парящие мотыльки мыслей о том, как красиво, уместно и правильно выглядит Энтони в его постели.       «Моё,» — упрямый эгоистичный ребенок внутри никак не унимался, повторяя одно и то же заевшей пластинкой. Договориться с собой удалось лишь на том, что даже самый богатый — на любые блага — человек не может удержаться от соблазна владеть красотой, иначе в Лувре не висело бы сохраненных сокровищ человеческой истории. Отказался бы герцог Сезерленд от владения «Дианой и Каллисто»? Ни в жизнь. Так чем хуже Аластор, в вожделении обладать своим собственным произведением искусства?       Потом оно проснулось и хрипло попросило воды. Только-только мистер Мур смирился с одним только немым присутствием, как очередной стресс. Растворившись в фантазиях, Аластор и забыл о том, что мистер Бейли на ангела похож лишь когда спит зубами к стенке. Засранец накинулся на воду, будто сорок лет блуждал по пустыне, а потом в воздухе повис вопрос:       «Мы типа теперь встречаемся?»       Аластор раздражённо закатил глаза, бездумно провернул полный круг в кресле. «Типа». Господи, как его угораздило так вляпаться? Более неловкого утра, должно быть, не было никогда ровно до той субботы. Когда, сидя рядом в постели, они не могли выдавить из себя ни слова, как дети малые, пытающиеся сложить деревянные палочки в сложной для пятилеток задачке.       Вся соль заключалась в том, что ни один ни другой понятия не имели, как работают романтические отношения и что нужно делать, а признаться в этом было бы не то что позорно, но как-то еще более нелепо, чем все произошедшее ранее. Вопрос о дальнейшем развитии событий остро стоял ребром, ничего не стыковалось: их репутации, возраст, образ жизни, круг интересов, но то ли природная упёртость сыграла роль, то ли магнитизм — Энтони не торопился выметаться. Аластору пришлось судорожно шторить все окна подальше от любопытных глаз соседей, прежде чем выпустить растрёпанное чудовище из спальни. Благо, мистер Мур был достаточно скрытен и ранее, чтобы закрытые окна не вызвали лишних подозрений у людей с активной гражданской позицией. Энтони поначалу был весьма тихим, что насторожило Аластора, но очень скоро выяснилось, что, то была сонливость до первой кружки кофе. Мелкий засранец самым наглым образом влез в чужой шкаф, облачился в один из домашних пуловеров мистера Мура, развалился за кухонным столом и принялся играть на нервах Ала. На кой черт он задаёт вопросы, на которые хозяин дома ответов дать не может? Пришлось готовить завтрак, чтобы хоть как-то заткнуть засранца.       Аластор ухмыльнулся уголком рта и покачал головой. У него ведь была такая прекрасная, выверенная жизнь, в которой все было предсказуемым, контролируемым, известным и комфортным. Ха-ха, контролировать мистера Бейли — невозможный аттракцион, сводящий с ума. Это чудовище опаздывает, огрызается, дразнится, заваливается в его дом когда хочет. Почему мистер Мур не находит в себе сил, чтобы прогнать к чёртовой матери? Почему не может вернуть былой холод разуму, не испытывает отвращения от касаний, которых сделалось слишком много за это короткое время? Хотя мистер М всё еще бесится. Он очень ценит и любит своё личное пространство, но как выяснилось — мистеру Бейли оно нравится тоже, точнее, нравится это пространство нарушать.       — Мистер Мур? — Аластор, видимо, не услышал стука, голосок Ребекки прозвучал обеспокоенно. — Всё ли в порядке? — интересуется девица, глупо моргая. Нет, милочка, ничерта не в порядке, а для чего, собственно, интересуетесь? Неужели, вы действительно думаете, что услышите от мистера Мура душещипательную исповедь о его беспокойствах? Дура. Как есть.       Подавив внутреннее раздражение, Ал натягивает на лицо очаровательную маску и поворачивается к столу.       — О, душечка, всё прекрасно, к чему такие глупые вопросы? — спрашивает, разводя руками, поправляет очки на носу, слегка наклоняет голову вбок. — А вы, собственно, с чем пожаловали?       — Ох… Ам… Вы просили с утра оповестить, когда будет полвосьмого, и… Уже полвосьмого, ха-ха, — неловко мнется секретарша, Аластор вспоминает о том, что помимо всего прочего подписался еще и на то, что Энтони подкинет его домой. С утра эта мысль бесила невероятно, но сейчас, Ал то ли смирился, то ли даже обрадовался. Всё лучше общественного транспорта, тем более, старик Бейли купил сыночку новую игрушку взамен бедному покоцанному Ягуару. Кажется, чудовище болтало о том, что машину должны были пригнать как раз сегодня.       — Спасибо, дорогуша, — протянул мистер Мур. — Я на сегодня закончил. К завтрашнему дню жду от вас записку по поводу субботнего гостя. Я же могу на вас положиться, Бекки? — вкрадчиво интересуется мужчина, ловит кивок ассистентки и когда она исчезает из виду, мужчина неторопливо поднимается. Снимает с кресла клетчатый тёмный пиджак, лениво вползает в него, застёгивает пуговки и вздёргивает рукав, обнажая запястье, смотрит на время. Они договаривались на двадцать минут седьмого, сейчас — половина. Дай бог мальчишке хватит совести быть на месте. Забавный факт: в отношении мелкого засранца Аластор слишком часто стал уповать на бога.       Спустившись на первый этаж, Аластор любезно распрощался с девицей на ресепшене, неторопливо вышел в парадные двери, остановился на крыльце и полез за пачкой сигарет в карман брюк. Вынул оную и дернулся, услышав свист. Хоть бы не ему. Господи, пожалуйста, можно это будет предназначено не ему. Мужчина медленно повернул голову.       — Эй, bello, а чё это такой мужчина и один? Есть планы на вечер? — лукавый звонкий голос Бейли вызывает у мистера Мура истеричную улыбку. — Запрыгивай — прокачу, — тонкая кисть хлопнула по кузову новенького кремового Студебеккера Аванти. Господи, спасибо, что на улице пусто.       — Мистер Бейли, я слышал от вашего батюшки, что вы целый год проучились в Луизианском университете. Дайте угадаю… Кафедра клоунады? — едко спрашивает Ал, щурясь на молодого человека. Облачённый в темно-зеленый пиджак, вновь большой не по размеру, белый бадлон, зауженные к низу брюки с высокой посадкой. Энтони приспускает квадраты солнцезащитных очков в тонкой оправе на кончик носа. Стоит, опираясь на машину спиной и бёдрами, весь такой спесиво-очаровательный, с этой своей гаденькой ухмылочкой и зализанными назад светлыми волосами.       — Вообще-то кафедра хуёвых подкатов, попрошу не путать, — смешливо выдаёт Бейли, и Аластор ухмыляется, соскальзывает по ступеням, приближается к машине и её обладателю. — А что у нас с настроением, мистер красавчик? Не каждый день тебя катают на такой крошке, — воркует Энтони и любовно гладит авто по крыше. Аластор ощутил запах алкоголя и горького парфюма, опёрся локтем о крышу машины и приподнял бровь.       — Скажем так, это был очень неприятный день, а вечер дарит сочную жирную перспективу умереть в дороге с пьяным водителем. Может, мне сесть за руль? — интересуется он, склонив голову.       — Какой же ты душный, Мур, — фыркает Энтони и закатывает глаза. — Знаешь, скольких человек не было бы в живых, води я на трезвую? Много. Не выёбывайся и залезай, — Бейли торопливо обошел машину, открыв водительскую дверцу, Аластор приподнял бровь и театрально перекрестился, когда они вновь пересеклись взглядами.       — Господи, спаси и сохрани, — протянул мужчина, на что Энтони оттопырил средний палец и скользнул в салон. Ал усмехнулся, неторопливо сел на пассажирское. Машина шикарная. Салон обит красной кожей, бежевая панель управления и руль, лаконичный дизайн, плавность изгибов — красиво. Энтони вдруг встрепенулся, перегнулся на заднее сидение, а вынырнув, настырно сунул Аластору в руки огромный букет алых роз.       — Цветы тебе, — Энтони скалится, гыкает, явно видит озадаченность на лице мужчины.       — Признайтесь, деточка, вы были лучшим на своей кафедре? — с той же истеричной улыбкой спрашивает Аластор, уложив на колени цветы.       — А то, — ухмыльнулся Энтони, заводя мотор. Машина сорвалась с места. Должно признать, цветы красивые, но как их нужно было принять, Аластор не вполне понимал. В следующий раз нужно будет ответить любезностью на любезность. Еще один странный вечер. — Включи радио, — бросает Бейли, но сразу Ал не реагирует. Он любуется тонким профилем в лучах закатного солнца, скользит ниже, к шее: из-под высокого горлышка бадлона стыдливо выглядывает иссиня-фиолетовая кромка синяка, оставленного мистером Муром. Нет, ему не нравится, когда светлые волосы выглядят так опрятно. Гораздо лучше, когда волны локонов обрамляют красивое лицо.       — Э-эй, приём, как слышно, — Энтони бесцеремонно отрывает мужчину от созерцания прекрасного.       — Мистер Бейли, у вас есть невероятный дар — ломать атмосферу, знаете? — произносит мужчина и всё же исполняет просьбу, а следом открывает окно со своей стороны. Закуривает и глядит на проносящиеся мимо пейзажи. Кольнуло осознанием, что едут они совсем не в сторону дома.       — Расслабься, все ок, — бросает Энтони, предвосхищая вопрос.       — Деточка, если вы случайно не сообщили о топографическом кретинизме, то держу в курсе: наш район в другой стороне, — все равно говорит Мур, глубоко затягиваясь. Энтони жестом поправил очки и заговорщески улыбнулся. Аластор прищурился, положил руку ему на колено и сжал. — У нас появились планы, я правильно понимаю? — интересуется он. В самом деле, хотелось бы, очень хотелось бы добраться до дома, заняться привычной рутиной и отправиться в постель, но Аластору интересно, что удумал засранец, и по выбранному направлению он пытается прикинуть, что к чему.       — Да, появились. Мы едем на свидание, — бросает Энтони с очередным смешком.       — Моё согласие имеет значение? — смеется Ал, застанный врасплох чужой уверенностью и наглостью.       — Нет, — безапелляционно отвечает Энтони всё с той же эмоцией.       Вот же, паршивец. Аластор продолжает улыбаться по инерции, курит, разглядывает юношу со стороны. Это чудовище привносит столько хаоса в его размеренный уклад, и пока что Ал не может понять, хорошо оно или плохо. Ново — вот уж точно. У них двоих так мало точек соприкосновения, они едва знают друг друга, но притяжение не станет отрицать ни тот ни другой. Как скоро и кому первому надоест эта игра?.. Вопрос интересный.       — О! — внезапное восклицание вновь вырывает из мыслей. — Это же ты в эфире, — произносит Энтони озадаченно. — А как?       — Дружочек, если бы все прямые эфиры были прямыми, мне пришлось бы жить на работе, — прыснул Аластор.       — Запись?       — Да, многие вещи пишутся заранее, это нормальная практика, — Аластор пожимает плечами. — И всё же, куда мы держим путь? — любопытство берёт верх, вынуждая спросить уже на прямую.       — Увидишь, — фыркает Энтони, переключает передачу, почти столкнувшись с рукой мужчины, но стоит Алу одернуть ладонь, как белобрысое чудовище агрессивно её нашарило и вернуло на прежнее место.       — Так было лучше, — поясняет оно свои действия. — Ну… Как прошел твой день?.. Я, кстати, отвёз тачку знакомому отца в сервис, он не из болтливых, так что… — Энтони принялся забалтывать сходу. Мистер Мур с трудом сдержал тяжелый вздох. Их разговоры вслух кажутся неловкими тяжеловесными грузовиками, будто молчат они гораздо красноречивее, чем слова могут выразить. Но всё же, смолл-ток завязывается. Ал поглядывает то на лицо Бейли, то на цветы, то на свою ладонь поверх брюк в мелкую клетку. Солнце клонится к линии горизонта, смеркается.       Машина добрых сорок минут мчит в никуда на приличной скорости. И вдруг, где-то вдали Ал подмечает яркие огни, силуэты шатров и чёртова колеса.       — Дружочек, вы привезли меня на ярмарку? — Аластор не сдержал смешка.       — А почему нет? Тысячу лет на них не был, а ты и подавно, дедуля, — язвительно отвечает молодой человек, на что Аластор приподнимает брови. — Арьель часто таскалась на них со своими ухажёрами, должно быть, это… Романтично?       — Возможно, для старшеклассников — да, — Аластор тщательно скрывает умиление. Разве не очаровательный жест?.. Должно быть, засранец потратил много времени, выдумывая эту маленькую шалость.       — Господи, ты просто заноза в заднице, — раздраженно фыркает Бейли и резко скидывает ладонь со своего колена. — Критикуешь — предлагай, душнила, — выплёвывает он. Аластор принципиально возвращает руку на прежнее место.       — В следующй раз я выбираю место для свидания, — ровно говорит он, жамкая чужую ногу.       — Вот, выбирай, а я буду носом крутить. Тебя за язык никто не тянул.       — Вот и выберу, — они злобно переглянулись. Энтони скорчил рожу, и Ал тихо засмеялся. За этими препирательствами они добрались до парковочных мест меж других машин.       — Зато это не наша деревня, а значит, никто не увидит, — добавляет Энтони, вывалившись в прохладу вечера. Аластор закинул розы обратно на заднее сидение и вышел следом.       — Что верно, то верно, — он развёл руками и приблизившись к молодому человеку, потянул носом. Повеяло жареным арахисом и сладкой ватой. Мужчины двинулись вперед, к цветастым ларёчкам, флажкам и зазывалам. Аластор скучно глядит по сторонам, он силится вспомнить, когда в последний раз был в подобном месте. Кажется, 1927? Тогда он был совсем мальчишкой. Запахи, возгласы, смех, невинные развлечения невероятно манили детский разум, вот только денег едва можно было наскрести на цирковое шоу. Не самые приятные воспоминания.       — Эй? — Энтони окликнул его, легко толкнул плечом в плечо. — Тебе не нравится? — спрашивает парень уже менее уверенно, на секунду кажется, будто он отбросил все знакомые Муру маски в сторону. Аластор жадно ловит изменение в поведении, собирается уже что-то сказать, как вдруг получает сильный толчок в бедро, налетает на Энтони, злобно косится вниз: маленькое человеческое существо мужского пола пронеслось мимо, держа в руке сахарную вату. Оно бежит, перебирает пухлыми ножками, норовя скрыться в толпе, но внезапно случается мгновенный кармический бумеранг: ноги заплетаются. И оно летит всем своим жирным тельцем в огромную кучу лошадиного навоза вместе со своим рожком ваты, тающей на тёплом дерьме. Три, два, один: пространство залило пронзительным детским визгом.       Мужчины, наблюдающие за этой картиной, замерли, кажется, даже не дышали пару секунд. Аластор поджал губы в дрожащей сардонической улыбке. Мужчина покосился на Энтони: парень весь красный, рот кривится, веки трепещут — Бейли сдерживается изо всех сил. Но стоит ребенку поднять измазанное лицо, плотину прорывает — Энтони давится вдохом, издает звук, похожий на крик умирающей чайки. Для Аластора это стало последней каплей. Они бессовестно хохочут, Энтони нервно цепляется за Мура, почти плачет от смеха, но резко сжимает губы, когда мимо, проклиная все и вся, проносится взбешенная растрёпанная мать. Она подлетает к ребёнку, пытается поднять его на ноги, утихомирить. Лицо мальчишки выражает вселенскую скорбь, к его носу прилип вонючий кусок навоза, от этого становится еще смешнее. Энтони весь трясется, раз за разом хлопает ладонью Мура то в плечо, то в спину, утирает пелену слез в глазах.       — Ха-а-а-а, — задушенно шипит парень, пытаясь прикрыть рукой рот. — Прям в говнище! Прям всем лицом! Мамочки, я щас обоссусь, — шелестит Бейли, едва стоя на ногах. Аластор зажал пальцами переносицу, смеясь в себя, чтобы не навлечь гнева непутёвой мамашки.       — Вот уж действительно, поспешишь — людей насмешишь, — иронично подмечает Ал.       — Сука, на все деньги, просто на все деньги, я готов дать десятку, если он повторит, — Энтони потихоньку успокаивается, Аластор же взглянул на него — сам с себя подивился — ласково. Легко тронул за локоть, привлекая внимание.       — Неплохое начало вечера, как думаете, деточка? — отсмеявшись, чопорно произнёс мистер Мур. — Быть может, — тянет он, косясь с улыбкой на Энтони. — Даже можем дать шанс этой богадельне, — произносит он.       — О, мистер Мур, это так мило с твоей стороны, — отфыркивается на него Энтони, лукаво щурится, хватает за запястье и волочёт за собой куда-то вперед. Аластор вновь чувствует себя странно, глядя в спину и золотистые локоны на макушке. Чувствует тепло чужой ладони. Он опять по какой-то неведомой причине не может сопротивляться, пока Энтони тащит его по первой стороне ярмарки то туда, то сюда.       За короткий промежуток времени, они купили яблоки в карамели, попробовали несколько видов фермерской ветчины и добрались до небольшого убогинького тира, рядом с которым расположился прилавочек с солдатиками, машинками и нелепыми плюшевыми игрушками. Энтони вынул из внутреннего кармана пиджака пару монеток и отдал скучающему мужчине около тира. Аластор непонимающе глядел за этой миниатюрой.       — Что это на вас нашло? — интересуется он, сложив руки на груди.       — Ща, — говорит Энтони многозначительно. Аластор не сдержал очередной усмешки и проследил за тем, как одна за другой жестяные мишени пали от метких выстрелов мальчишки. Наблюдая за ним со стороны, Аластор вдруг понял, что в ночь знакомства и впрямь сильно рисковал — стрелок из Энтони гораздо лучший, чем пикапер. Мужчина вынырнул из своих мыслей, когда белобрысое чудовище с победоносной улыбкой притащило огромную нелепую плюшевую собаку с висячими ушами. Рыжая шерсть торчит и топорщится, глаза косят в разные стороны, а кожаный нос слишком низко относительно морды. — Тебе подгон, — произносит Энтони и пихает собаку в руки Мура. Аластор оглядел презент и повёл бровью.       — Merci, — протянул он, грассируя «р» в середине. — Стесняюсь спросить, но почему это? — мужчина перехватил собаку, они двинулись дальше вдоль рядов, а Энтони словно этого вопроса и ждал.       — Так вы ж прям братья-близнецы, — смеется он. — А еще, это собака-кусака, как ты, — он легко толкнул Мура в плечо. Улыбка мужчины сделалась чуть шире.       — В таком случае, мне следовало выстрелять для вас чучело опоссума, — зеркалит мужчина и легко толкает Бейли в ответ.       — Почему опоссум? — удивленно интересуется Энтони.       — Есть в них что-то… Ну знаете, с придурью, — Энтони возмущенно шипит злобным котом в ответ на колкость, пихает Аластора локтем под ребра, но мужчина смеется в ответ на такую реакцию. Они перебрасываются фразами, тащатся в сторону чёртова колеса. Оно было похоже на игрушечку издалека, но вблизи оказалось внушительных габаритов. Мужчины застыли, смотря, как милующиеся парочки и дети мелькают в цветастых кабинках, поднимаясь вверх, кажется вот-вот, и кто-то дотянется рукой до луны, находясь в самой верхней точке.       — Прокатимся? — предлагает Аластор. Энтони мнётся, поджимает губы, и мистер Мур не упускает возможности поддеть. — О, неужели бесстрашный мистер Бейли боится высоты? — интересуется Аластор и тычет мордой собаки парню в щеку.       — Я?!.. Чт… Нет! — юноша нервно переступает с ноги на ногу. — Просто я только поел и не хочу заблевать людей внизу и вообще… Бля, идем дальше короче, — Энтони резко зашагал в сторону. Ал прищурился, всматриваясь в него. Неужели, он увидел слабинку?       Эти двое очень похожи, невзирая на различия. Оба мастерски носят маски, но если Аластор со своими уже сросся, то Энтони то ли виною юности, то ли чрезмерной эмоциональности порой забывает подтягивать веревочки на затылке. Это занятно! Мужчина ухмыльнулся сам себе и двинулся вслед за юношей, нагнав его в несколько шагов. Ряды расположены в форме буквы «П». Мужчины уже прошли первую «ножку», достигли поворота и вновь застопорились.       — Красиво, — Энтони замер около хилого ограждения, впился взглядом в карусель с лошадками. Яркая, усыпанная мелкими огоньками, раскрашенными незамысловатыми фигурками, на которых счастливо катаются дети. Как и всё здесь — убогонькая, но всё же, есть в ней своё очарование.       — Все мы немного лошадки в карусели, — философски произносит Аластор. — Скачем вперед, постоянно надеемся увидеть за поворотом что-то новое, но сами не замечаем, как делаем круг. Нужна недюженная смелость, чтобы попытаться из него выйти, — мужчины стоят рядом, очень близко. Музыка, исходящая из динамиков карусели действует почти гипнотически. Аластор косит взгляд на лицо Энтони: слабая улыбка, мерцающие в свете огней фисташковые глаза, детский интерес — всё вновь вызывает что-то невнятное копошащееся внутри, сроду умилению. Аластор сам не понял, как дернул ладонью в сторону, соприкоснувшись с юношей пальцами на краткий миг.       — Жаль, что они такие крохотные. Вот на этом я бы прокатился, — хмыкнул Энтони и, не поворачивая головы, поддался рукой навстречу, они незаметно для чужих глаз сцепились мизинцами. Мистер Мур почувствовал, как вдруг сделалось спокойно, почти идиллично на целых полминуты, прежде чем мистер Бейли в очередной раз резко дернулся. — Пойдём? Там мы еще не были, — говорит он, будто заведенный цыплёнок, который нервно трясётся на пластмассовых лапках и не может удержаться на одном месте. Аластор вздохнул, лишний раз убедившись в том, что этот засранец совершенно не умеет наслаждаться красотой момента, и все же последовал за молодым человеком, поудобнее перехватив нелепую рыжую собаку под мышкой. О-хо-хо, она точно в его доме не останется. Нет, сэр.       На повороте во вторую ножку «П», Энтони вдруг решил еще что-то учудить и нацепил солнцезащитные очки, а следом нагло прихватил Аластора под локоть.       — Так-так-так, деточка, — протянул Ал. — Коль мы не умерли в дороге, ты решил похоронить нас вилами и факелами? — интересуется мужчина лукаво. — Откуда такая острая тяга к самоповреждению, м? — воркует мистер Мур, но вопреки своим словам накрывает пальцы Энтони в сгибе своего локтя.       — А ты думаешь, мы не сможем отбиться? — прыснул Энтони. Аластор усмехнулся и бегло огляделся по сторонам. Пока что никто не собирался на них кидаться, и это хорошо.