Когда поёт лира. Акт третий: Мистерия о бессмертном алхимике

       Когда они спустились в гостиную, один диван уже был занят Сохеем и Мери. На коленях последней покоилась привычная белая сумочка, и Клара не была уверена, успокаивает её этот факт или нервирует. Пытаясь разобраться в своих чувствах, она едва не забыла ответить на приветственный кивок Мери — и тут же осознала, что тот был адресован не только ей. К счастью, Лев был слишком погружён в свои мысли, чтобы заметить быстрый недовольный взгляд сестры. Клара с тяжёлым вздохом опустилась на место, где сидела этим утром.        Воспоминания едва не заставили её вжаться в спинку дивана.        Клара успела прийти в себя до того, как двери гостиной вновь открылись и на пороге показалась Элизабет. Хорошей новостью было то, что она появилась в компании Корделии. Проходя мимо к привычному месту, кузина даже не взглянула на Клару — однако уже само её присутствие грело душу.        Пока эти двое усаживались, вошедший за ними Каин плотно прикрыл двери. Наблюдая за ним, Лев нахмурился.       — Разве мы больше никого не ждём? — настороженно поинтересовался он.        Плечи стоящего к ним спиной Каина напряглись. Секундная заминка — и, обернувшись, он с неловкой улыбкой помотал головой.       — Собрались все, кого я звал.        Морщина между бровей Льва углубилась, но он промолчал. Проходя мимо него, Каин старательно избегал зрительного контакта; Лев не сводил с него внимательного взгляда.        В конце концов Каин остановился чуть левее дивана, на котором расположились Сохей и Мери. Таким образом он оказался между их группой и Элизабет с Корделией — на виду у всех. Большинство одарило его вопросительными взглядами. Мери, не снимая очки, склонила голову набок и поинтересовалась:       — И что же вы хотели показать, Каин-сан?        Каин сглотнул и неожиданно серьёзно оглядел свою аудиторию. Все невольно напряглись. Каин кивнул. Положив руку на сердце, он начал:       — Дело в том, что, пока Лев-сама и остальные уходили искать Такечи-сама, я нашёл кое-что... странное. Вы, Мери-сан, знаете, что я после встречи с ними ушёл в комнату прислуги. Путь в неё проходит через кухню. Ну я и решил взять что-нибудь перекусить, чтобы в случае чего быть в боевой готовности... и когда выкидывал фантик от шоколадного батончика, заметил в мусорке кое-что странное. Господа... прошу, взгляните на это.        С этими словами Каин достал из кармана жилета листок бумаги, аккуратно сложенный в пакетик. Клару пробрала дрожь от воспоминаний о другом листке в пакетике — но, к счастью, этот хотя бы оказался не сложен. Видимо, Каин убрал его просто из соображений гигиены... или чтобы не оставить своих отпечатков. Немного успокоившись, Клара пригляделась. Каин, демонстрирующий бумажку всем присутствующим, в этот момент как раз дошёл до них с Львом.        Бумажка совершенно предсказуемо оказалась запиской. Содержание было следующее: "Нужно кое-что обсудить. Встретимся в час дня в лесу у оврага с упавшим деревом, тропинка левее дороги на кладбище. Пожалуйста, никому не показывайте эту записку: среди тех, кому вы доверяете, может оказаться убийца".        Клара моргнула. "Ого, получается, мы решили загадку, как Памела оказалась так далеко от дома? Да ещё и по содержанию выходит, что она не убийца и не сообщник... но..."       — Не кажется ли вам знакомым почерк?        Клара слегка вздрогнула. Быстро подняв глаза на Каина, она встретилась с его пытливым, взволнованным взглядом. Его тон будто предполагал обращение ко всем — но смотрел он лишь на неё, Клару, и на Льва. Клара нахмурилась и быстро покосилась на брата. Да, может быть, почерк действительно был ей смутно знаком, но как его вообще возможно различить? То есть, действительно существуют люди, которые могут узнать писавшую руку при одном взгляде на текст? Это ведь что-то, что работает лишь в кино...        Лев, уже некоторое время сосредоточенно всматривавшийся в записку, поднял глаза на Каина и поинтересовался:       — Ты поэтому не стал звать всех, Каин-кун?        Его тон был спокойным, но взгляд стал необычайно пронзительным. Лев точно сканировал человека перед собой — не каждый мог это спокойно выдержать. Каин отвернулся и со скорбным видом кивнул.       — Да, Лев-сама. Вы ведь узнали, верно?        Лев прикрыл глаза.       — Это определённо почерк Лаэрта, — неожиданно спокойно подтвердил он.        Клара похолодела. Взгляды всех присутствующих мигом обратились к Льву. Недоумение, опаска, испуг — эмоции на их лицах были достаточно разнообразны. Лев же комментировать свои слова не торопился, вместо этого не сводя глаз с Каина. Тот окончательно смутился. Быстро кивнув, он убрал записку и выпрямился.       — Верно. Лаэрт-сама регулярно оставляет слугам записки, так что мы к этому привычны... но содержание этой... — Каин взъерошил волосы и выдохнул. — Она просто подозрительная, не думаете? И то, что Памелу-сан нашли именно на том месте в лесу...        Сохей всплеснул руками.       — Уж не хотите ли вы, Каин-сан, сказать, что Лаэрт-сан...        И тут же зажал рот ладонями. Точно само слово "убийца" было для него страшнее, чем мысли о призраках. Складка между бровей Клары стала глубже, но вмешиваться она не торопилась. Какой-то детали в этом пазле по-прежнему не хватало. Каин закусил губу и, поколебавшись, кивнул.       — Я имею в виду, разве это не логичная мысль? Лаэрту-сама легче всех воспользоваться своим влиянием и доверием окружающих. Тем более, — он поёжился, — вам не кажется, что никто другой, кроме Лаэрта-сама, просто не смог бы одолеть Такечи-сама?       — Ну это ты, Каин-кун, конечно, загнул, — всё-таки не выдержала Клара. В ответ на удивлённые взгляды окружающих она пожала плечами и заявила: — Эффект неожиданности — и убить дядю Такечи смог бы кто угодно в этой комнате... кроме троих человек, пожалуй. А уж если б удалось предварительно усыпить или отравить, так и мы бы с Корой-тян и братцем Львом справились.        За это она удостоилась ещё более растерянных взглядов остальных. Разве что на лице Льва читалась также примесь страдания... Внезапно Каин решительно помотал головой.       — И всё-таки не могу с вами согласиться, Клара-сама. Вы меня, конечно, простите, но Такечи-сама упоминал, что владеет боевыми искусствами, да и в принципе очевидно развит физически. Яд — да, это уже похоже на способ с ним совладать. Но возможно ли это после того, как он сегодня открыто выразил недоверие ко всем вокруг, особенно — к Мияко-сама? Вам не кажется, что после такого он бы особенно тщательно проверял пищу?        Сохей покачал головой и нервно потёр ладони.       — Жуткий всё-таки человек Такечи-сан... — пробормотал он. — Но, получается, Лаэрт-сан ещё более жуткий. Как же нам тогда защититься?..        Клара промолчала. Эта определённость в словах окружающих её убивала. Ни Каин, ни Сохей уже не выражали и малейшего сомнения в виновности Лаэрта. Клара быстро покосилась на Элизабет: на её лице не дрогнул ни один мускул, стабильно поддерживая маску сдержанного интереса. Клара едва не цокнула.        Мери скрестила руки на груди.       — Рациональное зерно в словах Каина-сана есть. Вот только мне, к сожалению, не повезло встретить Такечи-сана в коридоре после наших утренних "посиделок" в гостиной. И тот факт, что он определённо был пьян, доказывает, что как минимум спиртного Такечи-сан не то чтобы опасался.        Каина это замечание не смутило.       — Да, я тоже видел Такечи-сама после того инцидента утром и тоже обратил внимание, что уже тогда он явно успел... принять на грудь, скажем так. Вот только даже в таком состоянии Такечи-сама был вполне себе бодр. Лев-сама может подтвердить.        С этими словами он указал раскрытой ладонью на Льва. Сидя со сложенными на коленях руками, тот сосредоточенно смотрел в пол. На вопросительные взгляды окружающих он ответил рассеянным кивком.       — Да, это правда: дядя Такечи определённо был пьян... И это вовсе не помешало ему распускать руки, где не надо... Вот только...        Лев поднял голову, и его взгляд неожиданно прояснился. Он улыбнулся — но по непонятной причине у Клары от этой улыбки по спине прошли мурашки. Это точно не была обычная мягкая улыбка Льва, от которой становилось легко на душе... Кажется, так же улыбался Лаэрт? Да, точно, именно так.        Когда был очень, очень зол.       — ...записку, которую ты показал, написал не Лаэрт.        В гостиной повисла гробовая тишина. Каин растерянно уставился на Льва с глупо вскинутой рукой. Тот продолжал улыбаться. Остальные смотрели на него в ступоре, не зная, что и сказать. Наконец, Клара, на которую ввиду близости оказывалось второе по силе давление после Каина, отважилась заметить:       — Но ты ведь только что сам говорил, что это почерк братца Лаэрта... причём "определённо"... — добавила она, когда он скосил на неё задумчивый взгляд.        Лев повёл плечом.       — А Каин-кун только что говорил, что Лаэрт регулярно оставляет слугам записки. Получается, как минимум у каждого из слуг был образец почерка Лаэрта. Впрочем, — он выдохнул, — если заранее озаботиться, найти его не так уж трудно. Как минимум полторы тысячи людей видят его достаточно регулярно.        Клара нахмурилась.       — Погоди, ещё вчера утром в его группе ещё не было полутора...       — А когда я вчера проверял на вокзале, уже было, — тут же парировал Лев — и пояснил для остальных: — Лаэрт время от времени выкладывает в свою творческую группу фото своих экспериментальных стихов, которые пишет от руки. Так что найти образец его почерка не слишком сложно — был бы интернет.        После его замечаний Каин низко опустил голову. Ненадолго повисла тишина. Сохей задумчиво потёр подбородок... и, сложив руки домиком, вдруг с лучезарной улыбкой спросил:       — Значит, Лев-сан, вы обвиняете Каина-сана в том, что он подделал записку?       — Обвиняете тут только вы с Каином-куном!        Крик Льва разнёсся по гостиной эхом. Клара даже не поняла, чего испугалась больше: самого факта, что всегда тихий Лев (немного) повысил голос, или того, как резко он дёрнулся, толкнув журнальный столик. Остальные были ошарашены не меньше. Особенно проняло Каина и Сохея, которым этот выпад был адресован. И если первый просто побледнел, то Сохей так и застыл с раскрытым ртом, тупо глядя на Льва. Наконец, Сохей помотал головой и дрожащим голосом позвал:       — Л-Лев-сама?        Лев, чьё лицо было искажено негодованием, моргнул — и вся его угрожающая аура мигом развеялась. Машинально пригладив волосы, он устало вздохнул.       — Простите. Просто не люблю беспочвенные обвинения — вот и всё.        Сохей одарил его недоверчивой улыбкой, но ничего не сказал. Клара быстро скосила глаза влево. Ей показалось, или на диване у камина?..        Руки Каина безвольно опустились.       — То есть, я правильно понял, что вы считаете записку подделкой, Лев-сама?        Лев уверенно кивнул... и тут же поправил:       — С вероятностью где-то в девяносто процентов. Конечно, нельзя полностью исключать возможность, что всё именно так, как оно выглядит на поверхности. Но вам, господа, не кажется, что мы слишком многое упускаем, чтобы с уверенностью обвинять кого-то одного?        Мери склонила голову набок. Уголок её губ приподнялся в заинтересованной улыбке.       — Ну, против Лаэрта-сана у нас есть аргумент в виде подозрительной записки и физической способности одолеть Такечи-сана. По-вашему, против кого-то другого есть не меньше улик?       — А есть ли у нас в принципе улики? То есть да, записка... которую слишком легко подделать. Физическая сила также не является решающей — Клара-тян, может, преувеличила масштаб, — Лев красноречиво покосился на сестру, — но вовсе не была неправа, допуская, что можно было использовать эффект неожиданности или какую-то хитрость. Так что предлагаю подойти к проблеме с другого угла. Давайте обсудим, каким образом в принципе могло быть осуществлено это убийство. Тогда мы и поймём, кто действительно физически мог бы его совершить.        Клара возвела глаза к потолку.       — Хочешь закопаться в происходящее? — поинтересовалась она, вспоминая, как во втором мире именно Лев активнее всех её от этого отговаривал.        Брови Льва болезненно сошлись на переносице.       — Не хотелось бы, но других вариантов не остаётся.        Со стороны камина послышался смешок: это Элизабет хихикнула в кулак.       — Не ожидала, что смогу увидеть адвоката за работой, — впервые за беседу подала голос она, озорно щурясь.        Клара одарила её подозрительным взглядом. Лев же смущённо отвернулся и нервным жестом пригладил волосы на затылке.       — В-вообще уголовное право — не моя специализация...       — В любом случае, — вступила в разговор Мери, — мысль обсудить произошедшее очень даже здравая. В отличие от вечерних убийств, на этот раз мы были относительно подготовлены, так что кто-то мог что-нибудь видеть. Банально следить друг за другом, заметить передвижения... Поделившись друг с другом наблюдениями, мы можем понять, когда кто из жертв был точно жив, и на основании этих данных сузить круг подозреваемых.        Каин нахмурился.       — А если не получится? — неуверенно поинтересовался он. Его ладонь, накрывающая карман с запиской, слегка сжалась.        Мери выпрямилась. Расслабленным жестом откинув волосы назад, она объявила:       — Тогда мы убедимся, что Сохей-сан с самого начала был прав: во всём виноваты духи!        От такой перспективы Сохей заметно оживился. Хлопнув в ладоши, он радостно заявил:       — А ведь это и правда лучшее объяснение — с переполняющей это место духовной энергией и злой волей просто не может быть иначе! Да и, — он прищурился, — признай мы вину духов, нам больше не придётся подозревать никого из людей. Ни Лаэрта-сана, ни друг друга.        Пальцы Клары сжались на ткани юбки: что-то в его тоне неприятно резануло ей ухо. В поисках поддержки она быстро покосилась на Льва: тот смотрел на Сохея с непривычным по отношению к нему, но до боли знакомым Кларе холодом. Значит, не показалось...        Лев потряс головой, отгоняя ненужные мысли.       — Так, давайте всё-таки разберёмся. Начнём с, думаю, самого простого и одновременно сложного: после ухода Хитклифа-сана с мамой из гостиной его никто не встречал, так?        С этими словами он окинул присутствующих взглядом. Те либо молчали, косясь на соседей, либо уверенно качали головой. Лев кивнул.       — Так я и думал. Получается, момент смерти Хитклифа-сана мы определить не можем. Таким образом, мы не знаем, у кого на этот момент есть алиби... Далее, дядя Такечи.        Клара, до этого внимательно слушавшая, склонила голову набок.       — Почему именно он?        Лев мрачно улыбнулся.       — Ну, мы ведь уже поняли, что как минимум несколько человек видели его. Так определить время, когда он был ещё жив, будет проще, верно? Хотя бы примерно.        Некоторые кивнули в знак согласия. Каин потёр подбородок, восстанавливая воспоминания. Судя по тому, какая глубокая морщинка пролегла между его бровей, они были не из приятных. Наконец, он положил ладонь на заднюю часть шеи и начал:       — Насколько я помню, моя встреча с Такечи-сама произошла уже после полудня. Не сильно позже полудня, думаю... Лев-сама может подтвердить, что тогда я его не убивал, — с кривой улыбкой добавил он, косясь на Льва.        На лице Льва появилось страдальческое выражение.       — Верно. Никто тогда никого, слава Богу, не убил...       — А вы, Мери-сан? — невинно поинтересовалась Клара. — Вы ведь говорили, что тоже видели дядю?        Из-за очков читать эмоции Мери всегда было трудно — однако теперь это казалось вовсе невозможным. И без того тонкие губы сжались в узкую, неподвижную линию, а дуги бровей застыли над чёрными стёклами. Разве что пальцы в белых перчатках сильнее сжались на сумочке, да кожа будто стала на пару оттенков бледнее?..       — Верно, — наконец выдавила она. — Уже после его встречи с Каином-саном и Львом-саном.        И замолкла: слова буквально застревали у неё в горле. Окружающие только и могли, что озадаченно смотреть на неё.        Ответ пришёл с неожиданной стороны.       — Ох, это было просто ужасно! — всплеснул руками Сохей. — Такечи-сан буквально напал на бедную Мери-сан... она еле-еле отбилась... я слышал только часть их борьбы — но уже этого хватило, чтобы захотелось затаиться... просто ни жив ни мёртв...        С каждым его словом глаза окружающих распахивались всё шире. Сама Мери же... Теперь Клара не сомневалась: её лицо буквально посерело. Медленно, словно робот, она повернула голову к Сохею и смерила его неопределённым взглядом из-за тёмных стёкол очков. Вдруг её губы изломились в саркастической улыбке.       — Я правильно понимаю, Сохей-сан: вы всё это время были у себя в комнате и, прекрасно слыша, что происходит в коридоре, даже не подумали выйти и помочь?        Сохей застыл... и тут же съёжился под её, несомненно, убийственным взглядом.       — Э-э, н-ну, понимаете, Мери-сан... Такечи-сан всё-таки, что ни говори, действительно пугающий... и сильный... Н-ну куда хилому мне с ним совладать?        И нервно посмеялся. Клара с трудом сдержала рвотный позыв, наблюдая за тем, как он выдавливает из себя по слову, заливаясь потом и прижимая подушечки указательных пальцев друг к другу. Взгляд Каина, оказавшегося в поле её зрения, был едва ли не более неприязненным, чем её собственный. Лица Элизабет и Корделии оставались стабильно непроницаемыми. Лев же...       — Мери-сан... дядя до вас домогался?        Мери вздрогнула одновременно с Кларой. Синхронно они одарили Льва удивлёнными взглядами. В то время как его пальцы до побеления костяшек сжимали колени, его губы дрожали, а неподвижный взгляд был зафиксирован на Мери. Клара сглотнула: в груди стало слишком тяжело. Мери же лишь слабо, вымученно улыбнулась. Ни слова не сорвалось с её губ.        Лев ещё несколько секунд смотрел на неё со смесью боли и ужаса. Внезапно он резко вскочил с места и, перегнувшись через стол к Мери, как-то чересчур встревоженно воскликнул:       — Он ведь ничего не успел с вами сделать?! Д-дядя, он... Мери-сан... я...        Его взгляд забегал, лишь бы не встречаться с Мери... но Лев вдруг остервенело потряс головой — и, серьёзно посмотрев Мери прямо в лицо, уверенно взял её за руку.       — Если я могу вам чем-нибудь помочь, скажите, не стесняйтесь. Я обязательно сделаю всё, что в моих силах.        Его пальцы сжались на её ладони чуть крепче. Мери, в первые секунды растерявшаяся от его пыла, одарила их сцепленные руки задумчивым взглядом. Внезапно на её губах возникла мягкая, но пронзительно горькая улыбка. Медленно сняв очки свободной рукой, она подняла лицо к Льву — и, глядя ему прямо в глаза, спросила:       — А если бы и успел, чем бы вы могли помочь, Лев-сан?        И осторожно высвободила свою ладонь из его ослабших пальцев. Рука Льва безвольно опустилась, с тихим шлепком ударившись о стол. Несколько секунд он смотрел на Мери с непроницаемым выражением — а затем закусил губу и кивнул.       — Простите... — с болью прошептал он.        Мери ободряюще улыбнулась и покачала головой. Пока Лев, мигом лишившись всего своего огня, под наблюдением окружающих опускался обратно на диван, она вновь надела очки и как ни в чём не бывало продолжала:       — В любом случае, после нашего столкновения, Такечи-сан был ещё жив. И, раз уж у меня есть свидетель в лице джентльмена Сохея-сана, — она холодно покосилась на Сохея, заставив того съёжиться, — думаю, мы можем сойтись на том, что я не лгу, верно?        Сохей энергично закивал, точно желая хотя бы этим загладить вину. Презрительные взгляды окружающих доказали бессмысленность всех его попыток. Лев провёл дрожащей ладонью по лицу, тщетно стараясь прийти в себя. Видя его состояние, Каин осторожно заметил:       — Получается, Такечи-сама был жив как минимум где-то до половины первого-часа? Что тогда с Памелой-сан?        Клара возвела глаза к потолку.       — Я в последний раз видела её на кухне вскоре после того, как оправилась от... утреннего. Мы тогда были с Мери-сан, можем подтвердить алиби друг друга... если, конечно, мы не сговорились друг друга покрывать.        Последняя фраза была сказана с пугающей ухмылкой, от которой окружающие поёжились. Их недоверчивые, опасливые взгляды ничуть не смутили Клару. Каин сглотнул и, помотав головой, попросил:       — Клара-сама, пожалуйста, не шутите так... Ладно один убийца, но пара, а то и целая группа? Никто в здравом уме не согласится помогать психопату!        Клара одарила его задумчивым взглядом.       — Каин-кун, ты работаешь на нашу семью два года. Мог бы уже заметить, что в ней не так уж сложно найти целую пару-тройку психопатов, не то что одного.        "Хотя, конечно, Бернкастель говорила, что главный убийца всё-таки всегда один", — мысленно добавила она. Впрочем, и того, что она сказала вслух, хватило, чтобы лицо Каина побледнело на несколько оттенков, а кулаки нервно сжались. Сохей от её заявления также заметно струхнул.       — А ведь если Каин-сан прав в своих подозрениях насчёт Лаэрта-сана, существует вероятность, что кто-то из собравшихся тут... — Сохей сглотнул, — передаст Лаэрту-сану всё, что мы хотели скрыть от его ушей?        Брови Льва, успевшего оправиться от разговора с Мери, болезненно сошлись на переносице.       — Ямазаки-сан, пожалуйста, давайте не будем забывать о такой вещи, как презумпция невиновности, — попросил он.        Мери с протяжным хмыканьем потёрла подбородок.       — Кстати, к вопросу о сговорах... Вот мы всё говорим об отсутствии Лаэрта-сана — но ведь он не единственный сейчас не с нами. И если с Мияко-сан ещё всё более-менее понятно, то по какой причине вы, Каин-сан, не позвали Сида-сана? Вы, — она приподняла очки и одарила Каина долгим взглядом, — думаете, они с Лаэртом-саном могут быть сообщниками?        От такого предположения брови Клары приподнялись в удивлении. Быстро взглянув на Каина, она обнаружила того неожиданно замявшимся. Возможно, виной тому был спокойный, но цепкий взгляд Льва. Однако когда Каин уже собрался с духом и открыл было рот...       — А ведь если подумать, это звучит не так уж невероятно: насколько я понимаю, Лаэрт-сан и Сид-сан довольно близки.        От этих слов все вздрогнули и повернулись к говорящему. Сохей сидел, отведя взгляд в сторону и не смотря ни на кого конкретного, его пальцы были сцеплены в замок, а рот — неплотно сжат. Когда первичный шок прошёл, по лицу Льва прошла тень неприязни.       — Не настолько, чтобы Сид спокойно допустил убийство своего отца, — отрезал он. — Тем более — такое жестокое.        Клара перевела взгляд с смущённо улыбнувшегося Сохея на старшего брата: настолько тяжёлым взглядом он прежде одаривал лишь одного человека. "Так сильно злится на обвинения Лаэрта? Или... всё-таки думает о том, что я ему тогда наговорила?"        Её внимание вновь сосредоточилось на Сохее. Тот как будто ничем не отличался от себя обычного: он ёжился под вниманием окружающих, его взгляд бегал по помещению... Но всё равно что-то казалось не так. Как будто часть его ремарок в этом разговоре принадлежала не ему. Как будто на короткие мгновения его тело и правда захватывал другой человек. Но был ли это Шимоцуки Кенджи? Тот самый, который привнёс в жизнь её матери "цвет"? И тот же самый, который был замечательным дядей ей и отцом близняшкам...        От последней мысли Клара невольно скосила глаза на кузину. К её удивлению, Корделия оказалась совершенно не той безжизненной копией себя, какую она наблюдала в каждом из трёх "осколков". Нет, хоть и хранящая молчание, Корделия выглядела... напряжённой? Да, пожалуй, так: её спина была слишком уж ровной, а пальцы крепко сжимались на ткани юбки. И этот взгляд, этот неподвижный, зафиксированный на одной точке взгляд — на что именно она так смотрела? Надо только проследить его направление — и Клара точно поймёт...        Корделия заметила, что Клара на неё смотрит, ровно в тот момент, когда та уже почти ухватила ответ. Всего на секунду глаза кузин встретились — и Корделия спешно отвернулась. Клара едва сдержала досадливое цоканье. Ещё бы чуть-чуть! Не вынеся очередного провала и вида невозмутимой Элизабет, Клара также отвернулась и с тяжёлым вздохом заметила:       — Может, братец Лаэрт и братец Сид достаточно близки, но если причина реально в этом, то, ну... не очень умно с твоей стороны, Каин-кун. Или, по-твоему, его родной брат — это какой-то левый человек, который ни в жизнь не расскажет Лаэрту, что его подозревают? То есть, серьёзно?        С этим замечанием она одарила Каина скептическим взглядом. Тот заметно смутился. Лев же, не поворачивая к ней головы, сухо поинтересовался:       — А к его родной сестре это, значит, не относится?        Клара промолчала, старательнее отводя взгляд: она слишком хорошо расслышала укор в его тоне. Элизабет, оказавшаяся в поле её зрения, хихикнула в кулак.       — Да уж, удивлена, что вы так хорошо держитесь, Лев-сан. Учитывая, как вы когда-то в принципе отказались обсуждать Лаэрта-сана "за его спиной".        От этого комментария Клара не удержалась и с любопытством взглянула на Льва. На его лице застыла непроницаемая маска, и он никак не отреагировал на слова Элизабет. Та лишь беззаботно пожала плечами.        Тем временем Каин провёл ладонью по лицу и тяжело вздохнул.       — Вы так быстро перескакиваете с темы на тему, что я даже ничего сказать не успеваю... Но нет, причины отсутствия Сида-сама гораздо прозаичнее: я пытался его позвать, но он даже не открыл — послал меня из-за запертой двери. Хотя, — он опустил сосредоточенный взгляд в пол, — не могу не признать, что почувствовал от этого определённое облегчение. Были у меня опасения, что он сразу начнёт шуметь и выдаст наше... собрание. Вы, Лев-сама и Клара-сама, хоть он вам и брат, можете хотя бы выслушать спокойно.        С этими словами он примирительно улыбнулся им двоим. Чуть поколебавшись, Клара кивнула. Лев не шелохнулся, продолжая молча смотреть на Каина. Тот с огорчённым видом отвёл глаза.        Мери приложила палец к губам.       — Мы, кажется, в какой-то момент отклонились от темы? Кто-нибудь всё-таки видел Памелу-сан после нашей встречи на кухне?        Она оглядела по очереди всех присутствующих. Никто не выступил. Мери кивнула.       — Получается, она могла быть мертва уже в районе полудня, — констатировала она.        Некоторые неуютно поёжились от этой мысли. Элизабет возвела глаза к потолку и невинно уточнила:       — Значит, раз рамки такие размытые, мы можем делать какие-то выводы только по смерти Такечи-сана? Если, конечно, так хотим найти убийцу среди людей, — добавила она с неприятной улыбкой.        Клара едва не скривилась от отвращения. Быстро отвернувшись, она бросила:       — Если мы говорим про алиби, я чисто физически не могла это сделать: я в это время была с братцем Львом.        Тот машинально кивнул. Сохей вмешался с осторожным:       — А перед этим мы с Кларой-химе некоторое время беседовали у портрета на втором этаже. Помнится, как раз примерно в половину первого? Ну а потом я вернулся к себе, а там уже и вся история с Мери-сан...        Он неловко похихикал, косясь на Мери. Та его проигнорировала. Элизабет прикрыла глаза и объявила:       — Я в предполагаемое время "убийства" была с Корделией-тян. Как вы понимаете, я могу подтвердить алиби своей воспитанницы, а она — моё... И, если вас интересует моё мнение, — невозмутимо продолжала она, пересаживаясь поудобнее, — я бы с удовольствием узнала подробности о передвижениях Мери-сан. Насколько я помню рассказы Лаэрта-сана, труп Такечи-сана был сильно изуродован, а у вас всё-таки достаточно сильный мотив его ненавидеть. Или я неправа?        С этими словами она одарила Мери невинным взглядом. При виде её неизменной улыбки Кларе захотелось вцепиться ногтями ей в лицо.       — Мери-сан не могла убить дядю, — тихо, но упрямо заявила она, с вызовом глядя на Элизабет.        Сама Мери сложила руки на сумке и с максимально серьёзным видом кивнула.       — Ох, разумеется, Элизабет-сан. Сначала я с трудом сбежала, но потом, в предполагаемое время убийства, я занималась именно тем, что убивала Такечи-сана. Или почему, по-вашему, я ношу красное платье?        Клара закатила глаза.       — Мери-сан, сейчас не время для ваших шуток...        Каин также тяжело вздохнул.       — Не думаю, что стоит подозревать Мери-сан, Элизабет-сан, — попытался вернуть разговор в нужное русло он. — В любом случае, неплохо бы выяснить, где был в это время Лаэрт-сама...       — Да что ты так зациклился на Лаэрте?! — резко перебил Лев. Когда Каин одарил его смущённым взглядом, Лев быстро встал с места и с жаром продолжал: — Ты как будто вовсю пытаешься выставить убийцей именно его! У тебя есть какие-нибудь аргументы кроме той записки вообще? Только потому, что он достаточно сильный? Ты его только за силу боишься, что ли?       — Да потому что он ведёт себя странно! — тоже не выдержал Каин. Сделав шаг к Льву, он взмахнул рукой и продолжал: — Я встретил его незадолго до пропажи Такечи-сана, вот почему! И он выглядел ну совершенно не нормально: рассеянный, ходил, как зомби... и пришёл не куда-то, а на кухню! А потом я на этой же кухне нахожу в мусорке записку, а перед этим Памелу-сан... Что я, по-твоему, должен думать?!        Под конец этой маленькой речи Каин совершенно раскраснелся и начал задыхаться словами. Ошарашенный его потоком слов и пылающим взглядом, Лев также покраснел.        Но желания спорить не растерял.       — Это... А кто сейчас не ведёт себя странно? — с вызовом поинтересовался он. — Ты, так продавливающий вину Лаэрта? Я, который на кладбище рядом с трупом не мог понять, какого чёрта мне в такой ситуации в голову лезут вообще не связанные с ней мысли? Да сейчас, наверное, только мамино поведение не выглядит странным — и то исключительно потому, что она ведёт себя странно всегда! Потому что, чёрт возьми, произошли убийства! Спускать всех собак на Лаэрта бессмысленно! Это ложь!        Последняя фраза явно задела Каина за живое: отступив назад, он одарил Льва недоверчивым взглядом — и, замотав головой, тихо поинтересовался:       — По-вашему, я лгу? Тогда, хотите сказать, это я убил Такечи-сама?.. Вы... Ты ведь сам всё видел тогда! — вновь повысил голос Каин, краснея. — Я бы физически не справился с Такечи-сама! Да никто бы, кроме Лаэрта-сама, не смог! Взгляни уже правде в лицо!        Лев застыл. Его взгляд, направленный на Каина, стал непроницаемым. Внезапно он задрожал всем телом и, низко опустив голову, закусил губу. Пара секунд — и он остекленевшими глазами осмотрел всех присутствующих, точно видел их впервые. Он словно что-то искал в их лицах — но все, все без исключения лишь отводили взгляд, не в силах дать ему то, в чём он нуждался.        Лев отшатнулся и упёрся в диван. Ему пришлось ухватиться за спинку, чтобы не рухнуть. Несколько секунд он опустошённо смотрел в пол — а затем замотал головой и тихо, упрямо объявил:       — Лаэрт — не убийца. Говорите мне, что хотите, но я не поверю, что Лаэрт мог убить хоть одного из этих людей. Он не убийца. Не убийца. Я знаю. Я знаю. Я чувствую. Лаэрт... он...        Лев сделал глубокий вдох. Поднял лицо — и, дёрнувшись вперёд, почти истерически воскликнул:       — Да если весь мир будет против Лаэрта, я всегда буду верить в него! Говорите что угодно, но я в это не верю, не верю!        Наблюдая за ним, Клара хмыкнула.       — "Вера" и чувства в таких вопросах ничего не стоят. Уж прости, братишка, — продолжала она, когда Лев медленно, неверяще повернул к ней голову, — но мы не можем быть уверены, что Лаэрт не виноват, пока не получим реальные факты.        Лев несколько мгновений тупо смотрел на неё, точно не понимая, что ему только что сказали. Внезапно его рот изломился в злой ухмылке, а пальцы на спинке дивана сжались до побеления костяшек.       — О, раз тебе так важны "факты", — саркастически заговорил он, — что же ты в защиту своего брата не предоставила ни одно...        И вдруг застыл с непроницаемым выражением на лице. Клара одарила его растерянным взглядом, но Лев смотрел не на неё — его зрачки сфокусировались на чём-то дальше, чём-то за её спиной... Клару охватило её "любимое" предчувствие. Не дыша, она медленно обернулась.        На пороге открытых дверей гостиной, скрестив руки на груди и опираясь плечом о косяк, стоял Лаэрт. И, хоть на его губах была расслабленная улыбка, весь его вид говорил: весело никому сейчас не будет.        Повинуясь примеру Клары и Льва, остальные также в конце концов повернулись к дверям и увидели Лаэрта. В гостиной повисло неловкое, давящее молчание. От лица Каина отлила вся краска. Не изменяя улыбки, Лаэрт окинул всех неестественно весёлым взглядом — и, отделившись от дверного косяка, наконец-то прошёл в комнату.       — Прошу прощения, не хотел прерывать вашу увлекательную беседу. Пожалуйста, продолжайте, на чём остановились. Кажется, вас занимал вопрос, "убил ли Лаэрт своего дядю"? — С его губ сорвался ехидный смешок. — Если вам интересно моё мнение, боюсь, вы что-то попутали: это было задачей другого героя. А, Клара-тян? Что скажешь?        С этими словами он остановился у края дивана, где сидела Мери, и взглянул на сестру. Клара смотрела на него с напряжением, пытаясь хоть немного проникнуть в его мысли. После непродолжительного молчания она сглотнула и ответила:       — Верно. Дядю должен был убить Гамлет, а вовсе не Лаэрт.        Лаэрт посмеялся в кулак.       — Всё так. Видите, какая у нашей Главы образованная дочь? — Он вновь оглядел окружающих. Остановился на Каине. — Кому-то стоило бы взять пример.        Каин промолчал. Во всей его позе ощущалось напряжение жертвы, загнанной в угол хищником. Уголок рта Лаэрта приподнялся чуть выше. Оттолкнувшись рукой от дивана, он неторопливо направился к Каину — и прошёл мимо. Каин вздрогнул, когда у него прямо над ухом раздалось:       — И, кстати, Каин-кун, тебе стоило бы прислушаться и к другим словам Клары-тян. Я к тому, — он бросил на Каина короткий взгляд через плечо: тот стоял к нему вполоборота, — что, прежде чем кого-то обвинять, неплохо бы проверить факты. Наприме-ер...        Под напряжёнными взглядами окружающих Лаэрт уверенно дошёл до дивана, где сидели Элизабет с Корделией. Обогнув его, он остановился за спинкой — и, положив ладони по обе стороны от Элизабет, объявил:       — Если я, как ты подозреваешь, и правда убил Памелу-сан и Хитклифа-сана, то мог сделать это исключительно под чутким наблюдением Элизабет-сан. В конце концов, — он склонился чуть ближе к гувернантке, — из "свободного времени" между посиделками в гостиной и исчезновением дяди Такечи, почти час мы провели вместе.        Коротким кивком Элизабет подтвердила его слова. Лаэрт улыбнулся настолько приторно, что Клару едва не стошнило. Но для неё эта новость, как неприятна она ни была, всё-таки не стала шоком. Остальным "повезло" меньше. Наиболее спокойно откровение перенесли Сохей и Мери: на их лицах отражалось лишь лёгкое удивление. А вот Каин и Корделия оказались неприятно поражены. Первый стоял ни жив ни мёртв, смотря на Лаэрта почти что в ужасе. Он будто не мог поверить в услышанное и тратил все свои силы, просто чтобы отрицать это... и удержаться на ногах. Лаэрт на это отвечал молчаливой, но очень даже откровенной издёвкой.        Корделия же, отодвинувшись на край дивана, переводила строгий взгляд с кузена на гувернантку. В какой-то момент, не вынеся их самодовольного вида, она отвернулась — и встретилась глазами с Кларой. В ответ на осуждение на её лице Клара могла лишь криво улыбнуться.        Наконец, мучительную тишину нарушил чей-то вздох — за которым тут же последовало негромкое, но очень, очень хмурое:       — Если вы так долго были вместе с Лаэртом, какого... почему вы всё это время и словом не обмолвились, Элизабет-сан?        Клара подняла быстрый взгляд на старшего брата: не сдвинувшись с прежнего места ни на миллиметр, Лев мрачно смотрел прямо на Элизабет. Клара благодарно улыбнулась: этот вопрос мучил её едва ли не с самого начала их "собрания".        Однако Элизабет совершенно не смутилась. Невинно возведя глаза к потолку (и неизбежно встретившись взглядом с Лаэртом), она пожала плечами и просто ответила:       — Как-то не подумала, что это может быть важно.        С противоположной стороны раздался саркастический смешок.       — Целый час алиби? — поинтересовалась Мери, наклоняя голову вбок.        Элизабет вновь подёрнула плечами.       — Мне казалось, что прошло от силы пятнадцать минут. За общением с Лаэртом-саном легко потерять счёт времени. Вы, думаю, не хуже меня это знаете, Мери-сан.        Сказав это, она загадочно ухмыльнулась. Мери ничего не ответила, лишь опустила голову и прижала кулак к губам. Подозрительный взгляд Клары остался незамеченным.        Выслушав их пререкательства, Лаэрт устало вздохнул и выпрямился. Он размял шею и вновь направился к Каину.       — В любом случае, Каин-кун, с наличием такого длительного алиби у меня многое в твоей теории сыпется, не находишь? Более того, — он с вежливой улыбкой остановился напротив и заложил руки за спину, — не кажется ли тебе сомнительной идея напирать на чужую виновность, когда про твоё собственное алиби мы ничего так и не услышали?        Каин вздрогнул и побледнел. "Сколько именно он слышал?!" — читалось на его лице. Улыбка Лаэрта стала удовлетворённой. Каин низко опустил голову.       — Моё алиби... я встречал в этот промежуток в разное время Льва-сама, Элизабет-сан, Мери-сама и Ямазаки-сама... но эти встречи длились недолго... так что... вряд ли это считается за полноценное алиби...        С каждым словом его голос звучал всё тише и неувереннее, на последней фразе совершенно затухнув. Все упомянутые кивнули, но большим помочь не могли. Для приличия ещё немного подождав, Лаэрт также кивнул... и, взяв Каина за жилет, резко притянул к себе.       — То есть, ты накидываешься на меня, твёрдого алиби не имея, — констатировал он и покачал головой. — Нехорошо, Каин-кун, нехорошо... Так и решить, что ты просто отвлекаешь внимание от себя, недолго... — Лаэрт мрачно усмехнулся — и тут же с его лица пропал всякий намёк на шутливость. — Надеюсь, ты понял, что я пытаюсь донести. А то, знаешь ли, не хотелось бы больше слышать мерзости, которые мне пришлось выслушивать только что.        Когда Лаэрт говорил, на его губах сохранялась всё та же до приторности вежливая улыбка — однако в глазах ярко блестела сталь. Каин, на которого она была направлена, мог лишь сглотнуть и нерешительно кивнуть. Выражение Лаэрта стало лишь немного благодушнее. Лев по какой-то причине виновато опустил плечи. Именно в этот момент...       — А мне казалось, ты уже должен был привыкнуть к мерзостям — за почти целый час-то с Элизабет-сан!        Жилет Каина выскользнул из ослабевших пальцев. С лица Лаэрта пропало всякое выражение, когда он деревянно повернулся на источник звука — к Кларе. За кажущейся пустотой слишком отчётливо проступало неверие, смешанное с болью и укором.        Так смотрят на предателей.        Клара раздражённо отвернулась к двери. Да, не сдержалась — и плевать. После такого наглого умолчания со стороны Элизабет она ещё слишком мягко о ней отозвалась. И нечего так на неё смотреть... нечего так на неё смотреть...        Лев одарил её смущённым взглядом.       — Клара-тян, это было чересчур грубо... говорить так о ком-то...        Ухватившись за его комментарий, как за спасительную соломинку, Клара быстро повернулась к Льву.       — Можно подумать, тебя не бесит, когда у такой красивой женщины такой мерзкий характер! — воскликнула она.        От её негодующего тона Лев ещё больше стушевался. Его взгляд забегал по комнате, лишь бы не останавливаться на той, о ком шёл спор.       — Н-нет, конечно, Элизабет-сан действительно красивая, но...       — Красивая? — скептически переспросил Лаэрт.       — Я? — ещё более удивлённо вторила Элизабет.        Лев взглянул на них с сомнением. Скептицизм в тоне Лаэрта почти придавил его к земле — однако искренний, невинный тон Элизабет вернул ему дух. Он осторожно кивнул.       — Только не говорите, что вы этого не замечали... — медленно произнёс он, вглядываясь Элизабет в лицо. Он до сих пор не мог поверить, что она не шутит. Серьёзность выражения Элизабет заставила его податься вперёд и убеждённо воскликнуть: — Элизабет-сан, вы очень и очень красивая! Действительно красивая... как мама в молодости. Да-да, как мама, точно, — повторил он, сам же поражённый этим осознанием. В увлечении он перешёл на быстрое бормотание: — Я, конечно, видел только фото, но мама до моего рождения — ну вылитая вы, Элиза...       — Лев, — неожиданно холодно перебил его Лаэрт.        Лев осёкся и в смущении повернулся к нему. Лаэрт одарил его хмурым взглядом.       — Заткнись. Просто заткнись.        Глаза Льва заблестели, а брови сошлись на переносице. Пару секунд он тупо смотрел на Лаэрта — а затем сглотнул и, низко опустив голову, кивнул. Обессилев, Лев наконец-то вновь опустился на диван. Лаэрт смерил его холодным взглядом, но больше ничего не сказал. Из его груди вырвался тяжёлый вздох. Автоматическим жестом он зачесал волосы назад — но, чуть подумав, вновь пригладил их на обычный манер.       — Короче говоря, у меня есть достаточно продолжительное алиби, — устало заключил он, оглядывая присутствующих. — Но, — его губы изломила невесёлая усмешка, — не могу не признать, что последние минут двадцать до исчезновения дяди был один. Впрочем, полагаю, у каждого из присутствующих тоже что-то такое было? Слепое пятно в перемещениях, я имею в виду.        С этими словами он расслабленно развёл руками и вновь окинул свою аудиторию взглядом. Практически все нерешительно кивнули. "Не стоит выступать с тем, что я за это время почти не была в одиночестве..." — подумала Клара, сохраняя молчание.        Лаэрт удовлетворённо улыбнулся.       — Что ж, тогда, думаю, мы сойдёмся на том, что в таких условиях искать виноватых — занятие бесполезное. В таком случае, позвольте мне предложить свой план. В конце концов, изначально я искал вас всех именно ради этого.        Загадочная ухмылка на его губах Кларе совершенно не понравилась. Судя по тому, как нахмурилась Мери и сжался Сохей, не ей одной. Склонив голову набок, Мери осторожно уточнила:       — О каком плане идёт речь, Лаэрт-сан?        Уголки его губ приподнялись ещё выше — и сердце Клары также подскочило в груди. При виде сощуренных, блестящих тёмных глаз брата в её ушах отчаяннее запульсировало предчувствие. И, чёрт возьми, совершенно непонятно, о чём именно оно её предупреждает! "Боги, ну можно хоть немного конкретики?.." — страдальчески подумала она, наблюдая, как Лаэрт разворачивается на пятках.        А Лаэрт, неторопливо двинувшись в сторону выхода, начал:       — А, тут нужна небольшая предыстория. Дело в том, что минут двадцать назад я вдруг осознал одну вещь: мы ещё не обедали. А поскольку главного дворецкого — да и повара — в нашем доме больше нет, я как следующий глава семьи счёл своим долгом заглянуть к действующей и уточнить наш modus operandi для приёма пищи. И знаете, что я обнаружил по прибытии? Открытую нараспашку дверь комнаты, пятно крови на стене — и ни следа самой главы.        Лаэрт объявил это уже у самых дверей. Он даже специально вновь развернулся к аудитории — и был награждён парой удивлённо-испуганных возгласов. Казалось бы, какая новость могла быть хуже, чем очередной труп? Однако предчувствие Клары вовсе не облегчилось. Оно стискивало грудную клетку, оно стояло комом поперёк горла и звенело в ушах. Сглотнув, Клара отважилась уточнить:       — Если это — всего лишь "предыстория", то в чём основная суть?        О своём вопросе она тут же пожалела. Стеклянный взгляд Лаэрта всего на миг остановился на ней, резанув своей холодностью, — а затем Лаэрт без комментариев вышел в коридор.        ...лишь чтобы вернуться в гостиную с до боли знакомым ей ружьём.        Воздух в гостиной вмиг похолодел на десяток градусов и сгустился до состояния жидкости. Побледнев, присутствующие затаив дыхание смотрели на Лаэрта — точнее, на ружьё в его руках. Все высказанные подозрения, все неосторожно обронённые слова материализовались тяжёлым, липким страхом, сковавшим всякое движение. Весь мир резко перестал что-либо значить перед реальной угрозой.        Льву понадобилась вся сила его духа, чтобы кивнуть на ружьё и кое-как выдавить:       — Л-Лаэрт, э-э-это?..        Лаэрт опустил глаза на ружьё в своих руках, точно видел его впервые. Затем он поднял взгляд на Льва и лучезарно улыбнулся.       — О, что такое? Всё-таки считаешь, что я могу кого-то пристрелить? — учтиво поинтересовался он. Лев ничего не ответил, лишь пристыженно отвёл глаза. Лаэрт рассмеялся. — Да что ж вы все такие пугливые, а! Я тут, понимаете ли, нашёл средство обороны, готовлюсь встать грудью на вашу защиту, а вы-ы...       — И всё-таки откуда это ружьё, Лаэрт-сан? — осторожно поинтересовалась Мери, слегка ободрённая вмешательством Льва.        Лаэрт улыбнулся.       — Это то самое, которым мама вчера собиралась обороняться от врагов. Нашёл в её кабинете, когда искал её... но ни её, ни Сида я не дозвался. Короче, — он закинул ружьё на плечо и посерьёзнел, — моя идея такова: разбредаться по всему дому больше небезопасно — поэтому стоит всё-таки вернуться к утренней идее и засесть всем вместе здесь. Если убийца пришёл откуда-то со стороны, напасть на толпу он не рискнёт. Если же он — один из нас, то он вряд ли станет выдавать себя при угрозе расстрела. Разумная мысль, не находите?        Присутствующие неуверенно переглянулись. Воспоминания об утренних посиделках были ещё достаточно свежи. С другой стороны, большинства "смутьянов" с ними больше не было...        Однако одна проблема всё-таки оставалась.       — Н-но мы ведь всё ещё не можем быть уверены, ч-что Лаэрт-сан... что убийца — не вы, — с нервным смешком подал голос Сохей. — А что, если вы, когда мы ослабим бдительность...        Весь сжавшись, он всё с тем же смешком кивнул на ружьё. Поднять глаза на Лаэрта он при этом не решился.        А вот Лаэрт смотреть на кого-либо не стеснялся. Окинув Сохея задумчивым взглядом, он протяжно хмыкнул. Потёр подбородок... и вдруг расслабленно усмехнулся.       — О, об этом не беспокойтесь, пожалуйста, Ямазаки-сан: если б в мои намерения входило перестрелять присутствующих, я бы сразу этим и занялся, как убедился, что вы все тут. Не люблю тянуть резину. — Он мрачно усмехнулся и помолчал. — Впро-очем, если меня вдруг в какой-то момент охватит желание устроить кровавую баню, моё первое действие будет выглядеть как-то так.        С этими словами он выставил ружьё вертикально перед собой... а затем без колебаний перевернул и вжал дуло себе в грудь. Его правая рука при этом крайне тревожно соскользнула вниз, к спусковому крючку...        Лев резко вскочил с дивана.       — Л-Лаэрт, пожалуйста, не направляй на себя оружие! — испуганно воскликнул он — и, ослабев, добавил: — Даже в шутку...        Лаэрт смерил его презрительным взглядом.       — А кто сказал, что я шучу?        Впрочем, ружьё он всё-таки убрал. Облегчённые вздохи в этой комнате никогда не звучали так громко. Лаэрт оглядел остальных со снисходительным смешком. Отложив ружьё на столик с вазой, он вновь размял шею и уточнил:       — Что ж, полагаю, возражений нет? Действуем так, как я предложил?        Под его вопросительным взглядом подать голос рискнула лишь Элизабет.       — Не думаю, что у кого-то возникнет желание спорить с человеком с ружьём, Лаэрт-сан, — с улыбкой заметила она.        Клара одарила её хмурым взглядом искоса: она совершенно не понимала, что творится в голове у этой женщины. Сначала нагло удерживать информацию и слушать, как обвиняют человека, с которым ты провела столько времени, затем — так расслабленно вести себя, когда этот самый человек в таком нестабильном состоянии... Ей как будто нравилось над ними всеми издеваться. Особенно — над Лаэртом... А может, она просто заметила, что он тогда её специально задерживал? Кончики пальцев Клары похолодели от такой неприятной догадки.        Кто же всё-таки такая Элизабет Лавенца?        Тем временем спорить с Лаэртом действительно никто не торопился. Да и вообще все мрачно притихли, старательно отводя взгляд при малейшей перспективе встретиться с ним глазами... Даже Лев не рискнул повернуться к нему — однако в какой-то момент его кулаки сжались, и он нарушил мучительное молчание негромким, но решительным:       — Лаэрт, твой план — действительно лучший образ действий в нашей ситуации... но давай отложим его хотя бы на полчаса?        На этих словах он всё-таки взглянул на Лаэрта — и пронаблюдал, как его брови приподнимаются в удивлении. Несколько секунд братья молча смотрели друг на друга. Наконец, Лаэрт вновь нахмурился и уточнил:       — Хочешь дать убийце полчасика на вырезать ещё пару человек?        Лев вздрогнул. Он опустил глаза и остервенело замотал головой.       — Н-нет, я вовсе не хочу, чтобы кто-нибудь ещё умер, правда... просто... Мы сейчас все не совсем в себе, и многим нужно чуть-чуть времени наедине с собой, чтобы остудить головы... в том числе и тебе самому... — эту фразу он произнёс совершенно тихо, так что её пришлось читать практически по губам. Затем он поднял голову и взмолился: — Пожалуйста, Лаэрт: хотя бы двадцать минут!        Складка между бровей Лаэрта стала глубже.       — Торговаться вздумал?       — Всего двадцать минут — забрать что-нибудь из комнат, прихватить перекусить, зайти в туалет...       — Десять минут.        Лев удивлённо моргнул.       — А?       — Десять минут — не больше.       — Я... — Лев замялся.       — Десять минут.       — Пятнадцать, — неожиданно упрямо ответил Лев. С его лица исчез всякий намёк на нерешительность.        Лаэрт несколько секунд смотрел на него, ничего не говоря. Внезапно он повернулся к остальным и, скрестив руки на груди, насмешливо поинтересовался:       — Ну что, кто-нибудь хочет рискнуть жизнью ради пятнадцати минут на "остудить голову"?        В первые мгновения реакции не было. Сохей и Каин нерешительно поглядывали на соседей, ожидая ответа от них. Мери не шевелилась. Наконец, Клара заметила какое-то движение со стороны Корделии — а в следующий миг та молча вытянула руку вверх. Элизабет, чьей ладони она перед этим коснулась, также со сдержанным видом подняла руку. Клара решила не отставать: чутьё подсказывало ей, что это правильный выбор. Да и хотя бы ненадолго выбраться из этой удушающей атмосферы...        В конце концов их примеру последовали и Каин, Сохей и Мери. Лаэрт остался в меньшинстве. Окинув их презрительным взглядом, он зло хмыкнул.       — Что ж, хорошо. Тогда собираемся здесь через пятнадцать минут. Опоздаете — приду за вами сам. Я буду следить за временем, — он кивнул на часы над камином и мрачно улыбнулся. — Уж постарайтесь не убиться. Не подведите того, кто вам этот перерыв вымолил.        С этими словами он отошёл от дверей, выпуская желающих, и опёрся спиной о стену. Остальные неуверенно переглянулись. Наконец, Каин сделал глубокий вдох — и быстрыми шагами направился к выходу. Лишь после этого другие начали вставать со своих мест.        Никто не произнёс ни слова.

***

       Каин обнаружился в столовой, стоящим в углу спиной к выходу. Убедившись, что поблизости больше никого нет, Лев прошёл внутрь и, прикрыв за собой дверь, негромко позвал:       — Каору-кун...        Плечи Каору дрогнули. Послышалось громкое цоканье.       — Да-да, можешь ничего не говорить: я знаю, что перегнул. Он ведь будущий глава, а ещё он твой брат, это понятно, просто... Памела-сан... Мотоори-сан...        И без того сиплый голос дрогнул. Каору утёр глаза рукавом, и лишь в этот момент Лев запоздало сообразил: он плачет.        И действительно, оказавшись на достаточно близком расстоянии, Лев хорошо разглядел дорожки слёз на дорогом лице. Сердце Льва сжалось. Ему отчаянно захотелось обнять Каору, прижать к груди и, гладя по голове, сказать, что всё хорошо, что он рядом.        Вместо этого Лев опустил глаза в пол и, глядя на мыски Каору, сочувственно произнёс:       — Вы ведь были довольно близки с... Памелой-сан...        Каору принялся тереть глаза с двойным остервенением. Слёзы это не останавливало. Всхлипнув, он кивнул.       — Да... Мотоори-сан... она всегда ворчала, ругалась на нас... но... никто, никто так не поддерживал молодых слуг, как она... даже Хитклиф-сан... нет, только Хитклиф-сан — только он и Мотоори-сан... только им не было плевать... и, и...        Он старательнее отвернулся к стене и закрыл лицо ладонями, стыдясь своих слёз — и при этом не в силах их остановить. Однако то, как дрожали его плечи, как сотрясалось всё его тело, как часто он всхлипывал — всё выдавало его с потрохами, всё было против него. Жалкий, потерянный, без капли поддержки...        Лев подошёл ближе, лишь чтобы услышать сдавленное, полное боли:       — Она была совсем как мама...        По телу Льва прошла волна тока.        Как мама.        Слова, слишком странно звучащие в этом доме. Непривычные, с привкусом чего-то запретного и даже преступного. Как можно говорить, нет, даже думать такое при живой родной матери? Той, которая вырастила, которая всегда выделяла его среди них троих. Пусть и не так, как ему бы того хотелось, пусть от этого было скорее неуютно, но всё-таки оно было, было... она была... возможно, её уже и не было... А он думает сейчас вовсе не о ней, а у него сердце болит вовсе не по ней...        Лев слишком ясно осознал: ощутить это измученное, страдающее, дрожащее тело в своих объятиях сейчас нужно именно ему. Именно ему из них двоих надо разделить эту боль, надо убедиться, что она принадлежит не только ему, — даже если придётся в итоге забрать её всю и пережить за двоих.        Он протянул было руку, чтобы коснуться хотя бы плеча Каору, — но в последний момент опустил её.       — Знаешь, Каору-кун... я понимаю твои чувства... Стыдно такое говорить при живой матери, — он слабо улыбнулся, — но я нередко представлял, как бы сложилась моя жизнь, будь у меня нормальная мама... и, — он смущённо опустил глаза, — мне тоже слишком легко было представить в этой роли Памелу-сан... Руруку-сан...        Говоря это, он ощутил, что у него самого в глазах защипало. Ну нет, только не это — только не перед Каору. Он ведь пришёл поддержать его, пришёл сказать, что понимает и не осуждает за все те грубые слова в адрес Лаэрта... Будет глупо, если после этого утешать придётся его самого. Лев сжал кулаки, до боли впиваясь в кожу ногтями.        Внезапно на его плечи легли две тяжёлые ладони. Как-то так он и представлял их вес, глядя на эти крупные руки... Лев быстро поднял взгляд: Каору, с мокрым от слёз лицом и покрасневшими глазами, смотрел на него с какой-то мольбой. Поймав его взгляд, Каору выдавил улыбку (столько страдания Лев не видел даже в зеркале) и сдавленно спросил:       — Разве это странно — хотеть знать правду? Хотеть, чтоб мразь, которая отняла у тебя дорогого человека... чтоб эта мразь получила по заслугам? Просто посмотреть в глаза, увидеть, я не знаю, муки совести, сожаление, раскаяние — хоть что-то. Это разве неправильно? Скажи, Лев-сан?        Лев растерянно моргнул: Каин выглядел так, словно от ответа зависит его жизнь. В груди Льва образовался тяжёлый, давящий камень. Некоторое время он молчал. Наконец, он глубоко вдохнул — и, ободряюще улыбнувшись, произнёс:       — Это очень человечно, Каору-кун.        "И это — одна из причин, почему я тебя люблю", — удержал комментарий он. А Каору большего и не требовалось: его лицо прояснилось от облегчения. Мутная дымка страдания уступила место обычной зелени глаз. Тяжёлые руки соскользнули с плеч Льва — лишь чтобы дать Каору сделать шаг к нему и уткнуться в ключицу лбом. Лев машинально приобнял его плечи одной рукой.       — Спасибо... — с чувством прошептал Каору.        Лев слабо улыбнулся. В этот момент ему больше всего хотелось обнять его по-настоящему: обвить обеими руками, крепко-крепко прижать к себе, почувствовав быстрое биение сердца, уткнуться лицом в макушку... поцеловать, в конце-то концов... Однако, ощущая, как слёзы Каору мочат его пиджак, постепенно добираясь до рубашки, Лев лишь запрокинул голову назад и уставился в потолок.        Потому что он знал, что Каору не будет приятно.