Ёбаный замкнутый круг

      Их отношения были странной смесью стабильности и такого нужного Глебу пиздеца, но Саша всё ещё считал, что у них всё хорошо. С его точки зрения, Глеб наконец-то нашёл покой. Он больше не метался между Серафимом и ним, не пропадал на дни и недели, не оставлял после себя недомолвок и горьких разговоров. Саша чувствовал, что Глеб стал ближе, и искренне верил, что теперь у них есть шанс на что-то настоящее.       Но Глеб жил другой жизнью.       Всё чаще, когда они сидели вдвоём, когда Саша рассказывал что-то с увлечением или пытался шутить, Глеб замолкал, глядя куда-то мимо него. Мысли тонули в сплошной пелене воспоминаний. Он вдруг начинал слышать голос Серафима: мягкий, спокойный, иногда строгий, но всегда — с той самой ноткой заботы, которая сжимала его сердце. Он вспоминал, как Серафим смотрел на него, будто видел в нём что-то большее, чем просто бесшабашного парня. Как его руки легко касались Глеба, как его улыбка согревала даже самые холодные дни.       И с каждым таким воспоминанием становилось всё хуже.       Глеб знал, что Серафим заблокировал его везде, где только можно. Ни одного звонка, ни одного сообщения — тот будто стёр его из своей жизни. Но чем сильнее Серафим закрывался, тем больше Глеб хотел его вернуть.       Однажды ночью, когда Саша уже спал, Глеб сидел на краю кровати, держа в руках телефон Саши. Он уже несколько раз набрал номер Серафима, но не решался нажать кнопку вызова. Его сердце колотилось, а руки дрожали. Он знал, что это неправильно, знал, что это предательство по отношению к Саше, но внутри всё кричало: "Ты должен попробовать. Должен объяснить ему всё, сказать, как тебе хуёво без него!"              Ещё секунда — и дрожащий палец нажал на "Вызов".       Тишина. Потом ровный механический голос автоответчика. Серафим не взял трубку. Глеб выругался себе под нос, сжал зубы так, что аж хрустнули. Блять.       Викторов положил телефон обратно, стараясь не разбудить Сашу. Лёг рядом, но не смог заснуть. Ему казалось, что теперь весь мир против него, что он потерял единственного человека, который по-настоящему его понимал. Хотя и Саша понимал. Казалось, только он один себя не понимал.       Это повторялось. Глеб снова и снова брал телефон Саши, пытаясь дозвониться. Иногда ему казалось, что Серафим ответит, что услышит его голос и захочет вернуть всё назад. Но Сидорин будто бы уже забыл всё, что между ними было. Или наоборот не забыл.       Саша же ничего не замечал. Для него Глеб оставался всё тем же, может, чуть более молчаливым, но всё ещё его. Ясюкевич не подозревал, что между ними медленно нарастает пропасть, созданная воспоминаниями и сожалениями, которые Глеб не мог отпустить.       Саша считал, что их жизнь наконец-то встала на свои рельсы. Он улыбался чаще, чем когда-либо, а в его голосе звучала лёгкость, которой давно не было. Теперь Глеб был только его — без недомолвок, без укоров и вечных сравнений с Серафимом.       Он наслаждался каждой мелочью, которая казалась обычной, но для Саши была важна. Глеб готовил ему кофе по утрам, пусть и нередко обжигал пенку или забывал о сахаре. Они смотрели фильмы вечерами, и Саша с удовольствием комментировал самые нелепые сцены, а Глеб молчал, но всё равно смотрел с ним до конца.       Саша любил, когда Глеб спонтанно хватал его за руку на улице, будто боялся потерять. Любил, как тот чуть нахмуренно поправлял свои волосы в отражении окон и смотрел на него с лёгкой ухмылкой, словно говоря: "Ну, я же ахуенен, да?".       В такие моменты Саша чувствовал, что всё у них получится.       Он верил, что Глеб наконец-то выбрал его не потому, что не было другого выхода, а потому что хотел быть с ним. Даже когда Глеб становился мрачным или вдруг замолкал, Ясюкевич списывал это на усталость. Он старался не давить, не спрашивать, думая, что Глебу нужно просто время.       Для Саши эти дни были самыми счастливыми. Он думал, что, возможно, это и есть настоящая любовь — когда ты принимаешь человека таким, какой он есть, со всеми его странностями, вспышками и замкнутостью.       Иногда, когда Глеб сидел рядом с телефоном, погружённый в свои мысли, Саша обнимал его за плечи, целовал в щёку и шутливо говорил:       – Ну чего ты опять задумался? Всё ведь хорошо у нас.       Глеб кивал, стараясь улыбнуться, но внутри всё переворачивалось. Он видел, как сияют глаза Саши, как тот верит, что их счастье — это реальность. Глебу хотелось верить в это тоже, но он не мог избавиться от того, что глубоко внутри его всё ещё звали назад к тому, кого он потерял.       Ясюкевич же продолжал жить в своём счастливом мире, где Глеб был только его. Хоть и в один момент всё поменялось.       Саша заметил это почти сразу, но сначала не придал значения. Он не думал, что одно единственное слово может что-то значить, ведь все мы иногда оговариваемся.       – Сим, принеси воду... – начал Глеб однажды вечером, лёжа на диване.       Саша обернулся, на секунду растерявшись, но Глеб тут же поправился:       – Саш, конечно, Саш. Ты чего, послышалось, наверное.       Саша закатил глаза, пробормотав что-то вроде: "Да, конечно, послышалось", но лёгкий укол остался где-то в груди.       Эти оговорки стали происходить всё чаще.       Когда они гуляли по городу, Глеб, завидев любимую лавочку в парке, на которой он когда-то сидел с Серафимом, бросал:       – Сим, иди сюда.       Саша замирал, но Глеб вновь торопливо исправлялся:       – Ну ты чего? Саш, иди сюда.       И снова отмахивался, делая вид, что ничего страшного не произошло.       Самое болезненное было в постели. Саша, довольный и расслабленный, лежал рядом с Глебом, когда тот, обнимая его за плечи, тихо пробормотал:       – Сим, ты вообще лучший.       Саша резко выпрямился, холодный ком в горле давил.       – Чего? – коротко бросил он, даже не стараясь скрыть свою обиду.       Глеб тут же проснулся из своей прострации:       – Саш, ты чего? Послышалось что-то?       Ебаное издевательство.       Саша уткнулся обратно в подушку, стараясь проглотить этот момент, но теперь это стало невозможно игнорировать.       Даже пьяным Глеб умудрялся шептать "Сим", когда был слишком расслаблен, чтобы контролировать себя.       Саша знал, что не может больше делать вид, будто всё хорошо. В его голове было только одно:

"«Сим» – это Серафим. Он думает о нём, даже когда рядом я."

      Но он не мог заставить себя задать этот вопрос. Потому что боялся ответа, который был и так очевиден.       Прошло несколько недель, и Саша заметил, что «Сим» из лексикона Глеба будто исчез. Может, Глеб наконец понял, насколько сильно это задевало Сашу, или, возможно, Саша сам привык к этим случайным оговоркам, перестав зацикливаться на них.       Теперь всё снова казалось нормальным. Они гуляли по парку, смеялись, обсуждали планы на выходные. Глеб, казалось, стал более внимательным: он чаще смотрел Саше в глаза, реже уходил в свои мысли. Саша успокаивал себя мыслью, что это просто был этап. Что Глебу нужно было время, чтобы окончательно оставить Серафима в прошлом.       Но всё равно где-то глубоко внутри оставался слабый шёпот сомнений. Когда Глеб обнимал его, Саша иногда ловил себя на мысли:

"Кого он видит сейчас? Меня или его?"

      И всё же он старался не зацикливаться на этом. Жизнь вернулась в привычное русло, и Саша вновь позволил себе верить, что их счастье реально. Или, по крайней мере, что он сможет с этим жить. ***       Саша долго сомневался, прежде чем решиться на этот шаг. Он провёл несколько бессонных ночей, обдумывая, стоит ли лезть в эту ситуацию, но подозрения не давали ему покоя. Глеб выглядел странно отстранённым, будто часть его души всё ещё была где-то в другом месте. Саша не мог этого терпеть.       Чтобы достать номер Серафима, пришлось хорошенько постараться. Он обзванивал друзей Глеба, выслушивал недоумённые вопросы и уклончивые ответы. Но в итоге номер оказался у него, словно последний пазл, заполнивший картину.       Он решительно набрал комбинацию цифр и приложил телефон к уху. Сердце колотилось как сумасшедшее.       – Алло? – ответил холодный, чуть удивлённый голос.       – Привет, Серафим, – произнёс Саша, стараясь звучать спокойно, но голос дрогнул.       – Кто это? – насторожился Серафим.       – Саша, – ответил он, но пауза на линии подсказала, что этого недостаточно.       – Какой Саша? – в голосе Серафима прозвучала лёгкая раздражённость, будто он уже понял всё.       Саша резко вдохнул, ощущая, как злость и обида поднимаются изнутри.       – Парень Глеба. Так понятнее, или всё ещё не понимаешь?       На том конце наступила гробовая тишина. Саша представил, как Серафим сжимает телефон, пытаясь сдержать эмоции.       – И чё тебе надо? – наконец прозвучал его голос, сухой и холодный.       – Давай встретимся. Диалог не по телефону, – Саша сказал это резко, не оставляя места для возражений, и тут же сбросил вызов, не дождавшись ответа.       Он положил телефон на стол и выдохнул, чувствуя, как адреналин затопляет всё тело. Что он только что сделал? Может, это было глупо, но он знал одно: ему нужно услышать правду.       Серафим, хоть и был в замешательстве, но после всё же задал ещё пару вопросов в переписке:

« А тебе это зачем вообще? Это твоё дело или ты просто решил, что совать нос в чужую жизнь – это нормально? »

Саша стал писать следующее сообщение:

« Это касается меня больше, чем ты думаешь. Просто скажи, где мы можем встретиться и поговорить. »

« Ладно. »

      Серафим сдался, понимая, что спорить с этим упрямцем бесполезно. Он написал адрес, хотя и без особого желания. Выходить куда-то ему не хотелось, тем более ради такой странной встречи. Но потом подумал, что, может, так даже лучше — раз уж Саша сам хочет прийти, пусть выкладывает всё, что ему нужно. ***       На следующий день Саша действовал решительно. Едва часы показали приличное утро, он тихо собрался и вышел из квартиры, пока Глеб ещё спал крепким сном. Хлопок двери разбудил его — он резко сел в кровати, протёр глаза и потянулся за телефоном.       Первое, что пришло в голову, – где Саша и почему ушёл так рано. Куда?       Сообщения посыпались одно за другим:       – Ты где?       – Почему не сказал, что уходишь?       – Всё нормально?       – Саш, ответь!       – Саш?       Но никакого ответа не было. Глеб начал звонить, но каждый раз слышал только длинные гудки. Саша не отвечал.       Он не мог знать, что его парень сейчас направлялся к тому, чьё имя он всё ещё невольно произносил в минуты слабости. ***       Саша машинально смахивал уведомления с телефона. Сообщения от Глеба мелькали на экране, но читать их не было никакого желания. Время встречи Серафим так и не назначил, лишь сказал прийти в этот день.       Саша долго стучал в дверь, пока её наконец не открыл парень, выглядевший так, будто только что проснулся. Блондин в огромной белой футболке, с растрёпанными волосами и глазами, от которых сложно было отвести взгляд: один ярко-голубой, другой зелёный, словно из другого мира.       – Доброе утро, – выдохнул Саша, стараясь звучать как можно дружелюбнее.       – Доброе, – отозвался парень, потирая сонные глаза. – Чем могу помочь?       – Серафим? Я Саша. Мы говорили вчера. Ты сказал прийти сегодня, но не уточнил время.       – Я Андрей. Серафима сейчас нет, но он должен быть через час, – спокойно ответил блондин.       – Ну, можно я подожду?       Андрей ненадолго задумался, но в итоге кивнул. Впустив Сашу, он проводил его на кухню и, проявляя элементарную вежливость, предложил чай. Саша согласился.       Мысли были заняты только одним: этой встречей. Андрей оказался неожиданно дружелюбным. Его спокойный, слегка насмешливый тон сначала сбивал с толку, но потом Саша понял, что этот парень умеет слушать, даже если не понимает, зачем ему всё это нужно.       – Так вы с Глебом давно? – спросил Андрей, опираясь на стол.       – Ну как давно... – Саша сделал паузу, словно обдумывал, стоит ли отвечать честно. – Наверное, месяцев пять.       Андрей хмыкнул:       – Пять месяцев? Забавно. А Серафим, значит, всё это время был в счастливом неведении?       Саша закусил губу, пытаясь не выдать раздражение:       – Не знаю, насколько счастливом, но Глеб утверждал, что Серафим обо всём догадывался.       Андрей тихо усмехнулся, но ничего не ответил. Пауза затянулась, и Саша, желая её заполнить, перевёл разговор на погоду, книги, фильмы – всё, что только приходило в голову.       Спустя полчаса дверь хлопнула, и на кухню вошёл Серафим.       Он выглядел так же, как Саша его себе представлял из образа, который видел пару раз издалека: стройный, собранный, с лёгким холодком во взгляде. Всё в нём словно говорило о внутренней уверенности, но сейчас его лицо выражало скорее лёгкую усталость и раздражение.       Серафим бросил взгляд на Сашу, потом на Андрея, и наконец спросил:       – Это ещё кто?       – Саша, – ответил Андрей, небрежно махнув рукой в его сторону. – Тот самый Саша, о котором ты говорил вчера.       Серафим прищурился и перевёл взгляд на гостя.       – Интересно. И что тебе нужно?       Саша поставил чашку на стол и выпрямился.       – Поговорить. Думаю, это важно.       Саша нервно провёл рукой по столешнице, собираясь с духом, а потом, не теряя решительности, выпалил:       – Интересно узнать, что в голове у человека, партнёр которого на протяжении месяца ебался с другим парнем, и, вроде как, не скрывал этого, – он сделал паузу, но потом осмелился и продолжил, – Ну и узнать, как так получилось, что он тебя «бросил» со страшным скандалом, когда ты умолял его вернуться.       Серафим, нахмурив брови, сел на стул напротив.       – Чё за хуйня? – спросил он с едва скрываемым раздражением.       Саша вздохнул, подавив желание встать и уйти.       – Он всё ещё называет меня твоим именем, смотрит твои соцсети с моего телефона и, как я понял, скучает по тебе. Вот стало интересно, блять.       Андрей, сидящий сбоку, поднял брови и молча смотрел на обоих. Его лицо выражало смесь удивления и лёгкого шока. Он, конечно, слышал всё из первых уст Серафима, но сейчас вся ситуация набирала какие-то новые обороты. Обороты пиздабольства.       Серафим наклонился вперёд, сжав пальцы в замок, и, выдержав паузу, начал говорить:       – Ладно, раз уж тебе так интересно. Всё началось с того, что я зашёл в ванную, а там Глеб в душе. Я не хотел ничего говорить, просто хотел уйти, но заметил засосы на его шее. Он вышел, мы начали говорить. Ну как говорить... Он пытался оправдываться, клялся, что такого больше не повторится.       Серафим фыркнул, поджав губы.       – Это был не первый раз. До этого он признался в измене, но говорил, что это был первый и последний раз. По его словам, «крышесносная брюнетка с большими глазами» ну, ты понял, с буферами, случайно расцарапала ему спину, пока они сосались по её инициативе. Чушь полная, мерзость ебаная, в общем.       Саша слушал, пытаясь переварить услышанное, а Серафим продолжал, не сбавляя темпа:       – Я подозревал, что у него кто-то есть, но доказательств не было. А потом всё встало на свои места, когда в тот же вечер, когда уходить уже собирался, увидел входящий звонок на его телефоне. Думаю, это был ты, – он окинул Сашу взглядом, в котором читалась смесь усталости и безразличия.       Ясюкевич думал, сказать ему фразу «все узоры на шее – это мой мастер-класс», или поберечь своё лицо и нервную систему Серафима.       Потом выдохнул Андрей, осознавая весь пиздец этой ситуации.       – Ну и дерьмо.       Серафим спокойно отпил чай из кружки, стоявшей перед ним, и усмехнулся.       – Вот и всё. Финито ля комедия, господа. Теперь я живу счастливой жизнью. Не скажу, что легко, но точно без этой хуйни.       ***       Саша оказался невероятно приятным собеседником. Спустя несколько часов лёгкого общения и обсуждений книг, фильмов, даже философских размышлений, Андрей и Серафим пришли к выводу, что перед ними куда более интересный человек, чем они могли ожидать. Саша умело переводил шутки, рассказывал забавные истории и ловко вписывался в их ритм разговора.       В какой-то момент, когда на кухне стояла уютная атмосфера, раздался звонок телефона. Саша посмотрел на экран, выдохнул и произнёс:       – О, Глеб звонит.       Серафим приподнял бровь, едва заметно улыбнувшись:       – Ответь, во ахуеет.       Саша недолго думая нажал на кнопку, поставив телефон на громкую связь.       – Ты когда дома будешь? Вообще ты, блять, где? – голос Глеба был раздражённым и слегка напряжённым.       Саша изобразил на лице задумчивость, глядя на Серафима и Андрея, а потом спокойно ответил:       – А ты угадай.       Серафим закрыл рот рукой, чтобы не рассмеяться, но не смог сдержаться, и тихий смех всё равно прорвался.       – Домой пиздуй, – раздражённо бросил Глеб.       Тут в разговор вмешался Серафим, откинувшись на спинку стула:       – Привет, любимый, – произнёс он нарочито нежно, но с явной насмешкой.       Андрей тут же разразился хохотом, чуть не пролив чай.       В трубке повисла гробовая тишина, прежде чем Глеб резко спросил:       – Чего?       И, не дождавшись ответа, сбросил звонок.       Саша, с трудом сдерживая смех, посмотрел на остальных:       – Ну, это было эпично.       Серафим, откинувшись на спинку стула, окинул Сашу оценивающим взглядом.       – И что собираешься делать с ним? – его голос звучал спокойно, но с явным интересом.       Саша усмехнулся, поигрывая ложкой в кружке с чаем.       – Я ебу? Не удивлюсь, если приду домой, а Глеб такой подходит ко мне и говорит: «Саш, я хочу тебе предложить полиаморные отношения с Серафимом, потому что я, оказывается, люблю вас обоих и думаю, что ты не будешь против…».       Серафим поднял бровь, а Саша продолжил с лёгкой иронией:       – Нет, я, конечно, ахуею, но это ожидаемо будет.       Андрей, до этого молча наблюдавший за диалогом, внезапно вставил с абсолютно серьёзным видом:       – Нет, тут один вопрос: схуяли вы втроём и без меня?       Тишина длилась секунду, прежде чем они все трое одновременно разразились громким смехом. Андрей чуть не уронил чашку, Серафим замахал руками, пытаясь отдышаться, а Саша едва не упал со стула.       – Ну ты и дурак, – через смех бросил Серафим, хлопнув Андрея по плечу.       – Чего уж тут, – отозвался тот, всё ещё веселясь.       ***       Саша неспешно поднялся по ступенькам и подошёл к двери своей квартиры. Сердце билось чуть быстрее обычного, предчувствие уже стучало в висках. Он нажал на звонок.       Дверь открылась почти мгновенно. На пороге стоял Глеб, запыхавшийся, с красными от слёз глазами. По его виду было ясно, что он только что пытался успокоиться, но не совсем успешно.       – Саша! – голос Глеба дрожал, словно он на грани срыва. – Саш, просто скажи, что мне послышалось.       Саша, не двигаясь с места, взглянул на него с холодным спокойствием, хотя внутри всё клокотало.       – А что именно тебе послышалось, Глеб? – тихо спросил он, с лёгкой усмешкой, но взгляд его был острым, как нож.       Глеб сделал шаг вперёд, впиваясь взглядом в лицо Саши, словно пытался выудить ответ ещё до того, как тот успеет его произнести. Он уже знал, что услышит, но всё равно цеплялся за крохотную надежду, что ошибается. Однако страх перед подтверждением своих догадок жёг изнутри сильнее любого ответа.       – Сима… Ты был у него? С кем ты был? – голос дрожал, но звучал требовательно, почти умоляюще.       Саша поднял бровь, не сразу отвечая. Он медленно вошёл в квартиру, поставил рюкзак на пол и, не глядя на Глеба, начал снимать куртку.       – А если и был? Что тогда? – наконец проговорил он, нарочито равнодушно, будто они обсуждали погоду.       – Что?! – Глеб подался вперёд, хватая его за руку. – Ты был у Серафима? Ты сказал ему что-то? С кем ты был? Саша?       Ясюкевич резко вырвал руку, отступив на шаг. В его взгляде мелькнула та злость, которую очень боялся Викторов.       – Ну, если ты уже знаешь, зачем спрашиваешь? Да, был. Да, поговорил. С ним и ещё с Андреем.       Глеб смотрел на него так, словно не верил своим ушам. На секунду его лицо застыло в смеси шока и растерянности.       – Ты… Ты специально? Ты хочешь всё разрушить?       Саша усмехнулся, скрестив руки на груди.       – Разрушить что? – с сарказмом уточнил он. – Наши «идеальные» отношения? Глеб, давай не будем делать вид, что у нас всё нормально.       Глеб застыл, словно от удара. Его руки слегка задрожали, а взгляд метался по лицу Саши, пытаясь найти хоть намёк на смягчение или прощение.       – Я же тебя люблю... – тихо выдохнул он, будто эти слова могли что-то исправить.       Саша усмехнулся, но в его глазах теплилась усталость.       – Я заметил, – начал он холодно, – что любишь ты не только меня.       Он сделал шаг ближе, устремив в Глеба твёрдый взгляд.       – Ну, по крайней мере, "Сима" я слышу в этой квартире чаще, чем своё имя.       Глеб попытался что-то возразить, но Саша не дал ему шанса.       – Ты заебал. Даже когда он ушёл от тебя – как оказалось, даже не ты от него, – ты продолжаешь сидеть на двух стульях.       Саша говорил ровно, без крика, но каждое слово било как хлёсткая пощёчина. Глеб отвёл взгляд, стискивая зубы, но молчал, не находя, что ответить.       Глеб неожиданно сделал шаг вперёд и обнял Сашу так крепко, будто боялся, что тот растворится в воздухе. Его лицо уткнулось в шею Саши, и через секунду он разрыдался — громко, безудержно.       Саша остолбенел на мгновение, но быстро взял себя в руки. Он обвил руками плечи Глеба, медленно поглаживая его спину.       – Тише, тише, – тихо пробормотал он. Глеб лишь сильнее вцепился в него, судорожно вдыхая, его слёзы текли по шее Саши, но тому было всё равно.       – Прости… – простонал Глеб сквозь рыдания. – Прости меня, Саш. Я не знаю, что делать…       – Я знаю, – прервал его Саша, продолжая гладить его спину. – Я знаю, Глеб.       Викторов не отстранялся, будто Саша был единственным спасением. И, несмотря на злость и разочарование, Саша всё ещё держал его, прижимая ближе, как будто мог своей теплотой успокоить эти разбитые кусочки души.       Глеб всё ещё крепко держался за Сашу, его голос был приглушён от слёз, но слова вырывались из него, как тяжёлые камни.       – Я просто люблю и его, и тебя... – шептал он, словно пытаясь убедить сам себя в этом. – Я не знаю, что с этим делать…       Саша почувствовал, как сердце ёкнуло от этих слов. Он не знал, что ответить. Молча поглаживал Глеба по спине, чувствуя, как его плечи дрожат от рыданий.       – Ты не можешь просто любить обоих, – тихо произнёс Саша, пытаясь контролировать свой голос. – Это не то, что можно поделить пополам. Ты не можешь быть с ним и со мной одновременно.       Глеб зарыдал ещё сильнее, его руки дрожали, но он не отпускал Сашу. Саша вздохнул, почувствовав, как тяжело на душе.       – Я не знаю, как тебе помочь, – добавил он, осторожно отстраняясь немного, чтобы посмотреть в его лицо. – Но ты должен выбрать. Я не могу быть частью этого треугольника, Глеб.       Глеб долго молчал, глаза его были полны слёз, но он всё ещё не отпускал Сашу, как будто хотел забыть, что ему предстоит решить эту ужасную дилемму.       – Уходи.       Саша сказал это без всякого злого умысла, но его слова, казалось, отрезали всё на своем пути. Он взглянул на Глеба, пытаясь не показать, как больно ему от этого. Он знал, что этот момент будет неизбежен, но всё равно не был готов к такому холодному завершению.       Глеб отступил назад, как будто его физически оттолкнули. Его лицо побледнело, глаза расширились от недоумения и боли. Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Он был будто в замедленной съёмке, не веря, что всё дошло до такого.       – Что? – выдавил он наконец, но его голос звучал совсем неуверенно.       – Ты собираешь свои вещи и уходишь, Глеб, – повторил Саша, пытаясь скрыть всё, что разрывалось внутри. – Я не могу больше быть частью твоих игр и ждать, когда ты определишься. Ты сказал, что любишь нас обоих. Но я не готов быть на этом месте.       Глеб сделал шаг назад, но его ноги не могли найти опору, как будто земля ускользала из-под ног. Он закрыл глаза, пытаясь собрать мысли, но всё, что он ощущал – пустота и холод.       – Я… Я всё понял, Саш, – прошептал он, но слова звучали как приговор. – Прости.       Ясюкевич в ответ не сказал ни слова. Он просто ждал, пока Глеб начнёт собирать свои вещи. Это было не так больно, как он думал, но достаточно болезненно, чтобы почувствовать, как теряется что-то важное. ***       На следующее утро Саша проснулся позже обычного, но даже сон не помог ему полностью успокоиться. Тревожность словно засела под кожей, не отпуская ни на секунду. Он сидел на кухне с чашкой кофе, смотрел в окно и пытался понять свои чувства. Вроде бы он был рад, что наконец разорвал этот болезненный узел, но гложущее чувство тревоги и грусти всё же накатывало волнами.       А Глеб… Глеб ушёл рано утром, не сказав ничего. Его вещи исчезли, а телефон остался выключенным. Никто не знал, куда он направился. Может, он действительно уехал из города. Может, и из страны. Саша не мог сказать наверняка, но мысли о том, как Глеб справляется, не давали ему покоя.       Пытаясь отвлечься, он вспомнил про разговор с Андреем вчера. Тогда они обменялись номерами, даже не осознавая, зачем. Вздохнув, Саша взял телефон, открыл контакты и набрал номер.       Андрей поднял трубку почти сразу: – Привет, Саша.       – Привет. Ну… Ты вот просил отзвониться, когда мы решим свои семейные разборки. Он уехал, – голос Саши звучал спокойно, но чуть натянуто. – Может, из города, хуй его знает.       – Уехал? Ну, что могу сказать, молодцы, – Андрей чуть усмехнулся, но в голосе звучало искреннее облегчение. – Может, заедешь тогда? Ты интересный собеседник, приезжай.       – Серафим против не будет? – Саша тут же забеспокоился, но в его голосе проскользнуло лёгкое удивление.       – Серафим? – Андрей коротко фыркнул и включил громкую связь.       – Серафим будет только за. Особенно если ты заведёшь тему, как у Глеба всё хуёво. Он будет сиять от счастья, – подал голос сам Серафим, сидя рядом. В его интонациях послышалась явная усмешка.       – Заходи, расскажешь, как теперь живётся без цирка, – закончил Федорович.       Саша задумался. Внутри боролись два желания: оставить всё как есть, чтобы никого больше не втягивать, и пойти, чтобы наконец выговориться, возможно, найти какое-то завершение или понимание.       – Ладно.       – Отлично, – оживился Андрей. – Мы как раз чай заварим.       – Или кофе, – добавил Серафим, словно поддразнивая. – Хотя тебе, наверное, крепче что-то надо.       Саша выключил телефон и ещё пару минут сидел, глядя на тёмный экран. Он чувствовал себя одновременно опустошённым и странно лёгким. Решившись, он быстро оделся, взял куртку и ключи.       Через час он уже стоял у знакомой двери. Андрей открыл первым, снова в своей привычной домашней футболке, с растрёпанными волосами и широкой улыбкой:       – Заходи.       Серафим появился из кухни, держа кружку в руках, и бросил короткий взгляд на Сашу. В его взгляде не было ни злости, ни напряжения — только спокойствие и лёгкая насмешка.       – Ну что, начнём разбор полётов? – спросил Серафим, кивая на диван.       Саша сел, нервно потирая руки, но затем решился начать:       – Мне кажется, я так и не понял, что вообще, блять, произошло.       – Всё просто, – вставил Андрей, ставя перед ним кружку чая. – Тебе попался ебанутый.       – Спасибо за диагностику, доктор, – усмехнулся Саша, но уже немного расслабился.       Они начали обсуждать ситуацию. Серафим рассказал, как он справлялся после разрыва с Глебом, как долго приходил в себя и почему решил больше не давать шанса человеку, который предал. Андрей, в свою очередь, вставлял остроумные комментарии, чтобы немного разрядить атмосферу.       – Ты, конечно, молодец, что поставил точку, – сказал Серафим в какой-то момент, откинувшись на диван. – Глеб – это как снежный ком, который катится с горы. Его сложно остановить, но когда он врезается во что-то… ну, ты понял.       Саша вздохнул:       – Я просто надеюсь, что он справится.       – Справится, – уверенно сказал Андрей. – Не такие выбирались.       Разговор продолжался, и Саша чувствовал, как на душе становится легче. Серафим и Андрей не осуждали его, не пытались влезть с советами. Они просто слушали и делились своим взглядом, а этого, как оказалось, было достаточно, чтобы Саша почувствовал себя увереннее. ***       Вечер стремительно перерастал в ночь, а атмосфера в квартире накалялась не только от количества выпитого, но и от откровенных разговоров. Андрей вытащил бутылку вина, потом ещё одну, и в какой-то момент они перешли на более крепкое. Саша уже давно потерял счёт, сколько бокалов выпил, но это его совершенно не беспокоило.       – Саш, ты знаешь, ты... прикольный, – протянул Серафим, рассеянно вертя пустой бокал в руках. Его голубые глаза блестели от алкоголя, а в голосе чувствовалась лёгкая задорная насмешка. – Я бы даже сказал, милый.       – Милый? – переспросил Саша, чуть приподняв бровь. Он смущённо отхлебнул из своего бокала. – Это комплимент или издёвка?       – Комплимент, конечно, – серьёзно ответил Серафим, вдруг придвигаясь ближе.       Андрей, сидящий напротив с полузакрытыми глазами, лениво поднял руку:       – Вы только без этих... а то я тут ни при чём.       Серафим отмахнулся и сосредоточил своё внимание на Саше, чей взгляд метался между ним и стаканом.       – Знаешь, ты заслуживаешь лучшего, – вдруг произнёс Серафим, чуть наклоняясь ближе.       – Да это я уже понял, – пробормотал Саша, но его голос дрогнул, когда он почувствовал тепло, исходящее от Серафима.       Андрей слегка приподнялся, лениво наблюдая за разворачивающейся сценой:       – Эй, может, хватит? Я, конечно, люблю смотреть на драму, но тут уже что-то не то...       Серафим проигнорировал друга и, наконец, оказался на расстоянии дыхания от Саши. Их взгляды встретились, и в следующую секунду Серафим поцеловал его. Поцелуй был неожиданным, но мягким, неторопливым, как будто он проверял, что ответит Саша.       И Саша ответил.       Он сначала застыл, но потом, видимо, алкоголь и накопившаяся усталость от всех переживаний взяли верх. Он потянулся ближе, отвечая на поцелуй, позволив эмоциям взять своё.       Андрей хлопнул ладонью по столу:       – Так, я нихуя не понял, но вы, кажется, совсем охуели!       Саша отпрянул первым, его лицо пылало от смущения.       – Это... это было...       – Пиздец это был, – подытожил Андрей, поднимаясь. – Я за вином. Вы тут дальше сами разбирайтесь.       Серафим, совершенно не смутившись, усмехнулся:       – Ты просто завидуешь.       – Завидую? Твоей любви к чужим бывшим? – Андрей театрально прищурился, затем махнул рукой и направился к холодильнику, ворча что-то себе под нос.       Серафим, развалившись на диване и болтая ногой в такт несуществующей мелодии, продолжал нести пьяный бред, который звучал одновременно смешно и странно.       – Брат, если бы я знал, что у моего парня есть такой охуенный второй парень, Саша был бы уже не с Глебом. Это ж несправедливость какая-то.       Саша, который всё ещё сидел на краю дивана с полупустым бокалом, нервно усмехнулся и покачал головой:       – Серафим, может, хватит?       – Нет-нет, серьёзно! Ты думаешь, я шучу? Да ты, Саш, золото, просто люди вокруг – идиоты. – Он потянулся, чтобы похлопать его по плечу, но едва не упал вперёд.       Андрей, сидевший рядом с ними, на этот раз не стал вмешиваться. Он с интересом наблюдал за сценой, но внутри у него была своя мысль. Он искренне радовался, что Саша оказался таким интересным и добрым человеком. Пожалуй, даже если он и Серафим вдруг сойдутся, это будет не худший исход. Хоть это и будет очень странно.       – Слушай, – вмешался наконец Андрей, отпивая из бутылки пива, – ты прав. Саша реально крутой. Мне уже самому хочется, чтобы вы оба нашли нормальных партнёров. Даже если друг друга, и то неплохо.       – Ага, – кивнул Серафим, задумчиво глядя на Сашу. – Это даже романтично было бы, если б не так сложно.       Саша смутился ещё сильнее. Он слабо улыбнулся, оглядывая обоих парней.       – Я рад, конечно, что вы так думаете, но я сам не ебу, что хочу.       Серафим усмехнулся, но в его глазах на мгновение мелькнула тень серьёзности:       – Главное, чтобы ты знал, что ты не один. Мы, может, и странные, но нормальные, когда дело касается друзей.       Андрей утвердительно кивнул.       – Ну, с этим я соглашусь. Саш, ты прикольный. Если будешь держаться подальше от Глеба, вообще, можно в друзья брать.       Все трое рассмеялись. Смех немного разрядил обстановку, и они снова стали болтать о чём-то лёгком, в том числе о жизни, фильмах и просто мелочах.       Серафим всё ещё сидел, лениво помахивая бокалом в воздухе. Саша пытался поддерживать разговор с Андреем, но каждый раз, когда Серафим вмешивался, всё шло под откос.       – Саша, а ты когда последний раз думал, что кто-то тебя реально ценит? Ну, вот прям не за что-то, а просто за то, какой ты есть? – внезапно спросил Серафим, наклоняясь ближе.       Саша моргнул, слегка сбитый с толку.       – Эм… Ну, не помню?       Серафим подался ещё ближе.       – Ну, значит, вот. Ценю. Ты... хороший.       Андрей наблюдал за этим представлением, едва сдерживая смех. Ситуация казалась настолько абсурдной, что он просто не мог поверить своим глазам. Серафим, обычно такой осторожный с алкоголем и предельно аккуратный в разговорах о чувствах, перепил свою норму уже две бутылки назад. А теперь сидел здесь и с полной серьёзностью вываливал всё это в лоб, словно на исповеди.       – Серафим, хорош, – тихо проговорил Андрей, но тот его проигнорировал.       – Я серьёзно! – воскликнул Серафим, поворачиваясь к Андрею, а потом снова к Саше. – Ты думаешь, я тут из жалости сижу? Нет. Ты мне правда нравишься, и я сейчас даже не о романтике говорю. Просто... ты нормальный. А Глеб – идиот.       Саша слегка покраснел, чувствуя себя одновременно смущённым и польщённым.       – Спасибо, наверное...       – Не «спасибо», а «давай ещё вина», – Серафим потянулся за бутылкой, но Андрей остановил его.       – Всё, Фим, хватит. Ты сейчас лезть начнёшь куда не надо.       – А я и так полезу, – усмехнулся Серафим и вдруг, совершенно неожиданно, наклонился к Саше, явно намереваясь поцеловать его.       Саша, на удивление, не отстранился, но его глаза широко распахнулись. Он не успел ничего сказать, как их лица оказались слишком близко.       – Ну вы и ебанаты, – выдохнул Андрей, глядя на них с абсолютным ахуем.