Танабата

Звёзды с неба падают бисером Я сижу на окне под звёздами Жду удачу, удача близится Нависает удача гроздьями… (Смысловые галлюцинации «Звезды-3000»)

Зойсайт, предполагая, как поведет себя Джедайт в свете вскрывшихся обстоятельств, оказался неправ примерно во всем… Проигрывать четвертый лорд категорически не умел и не собирался, несмотря на то, что его соперницей выступала какая-то объективная реальность. А в данный момент он бы не сдался, даже если бы ему предъявили неопровержимые доказательства конечной гибели Нефрита. Уж слишком много драгоценного времени было потрачено. Как и усилий самого Джедайта. И смириться с тем, что все это было зря? Ни за что! Нет! Поэтому, поистерив для приличия пару секунд, Джедайт вернулся в замок Нефрита — благо портал еще не закрылся, и Альмагест не выкатил ему новую порцию загадок. Оказавшись в той самой комнате, Джедайт отдышался и еще раз прокрутил в голове последовательность всех своих действий с момента, как он разгадал первую загадку странного — и это еще мягко сказано — дома. Мало кто понимал природу Альмагеста. Нефрит свои тайны хранил свято, и об идеях, которые он вкладывал в создание своего дома, можно было только догадываться. То была магия звезд? А может, частица души Нефрита? Джедайт медленно обошел комнату, пристально разглядывая обстановку, подмечая то, чего прежде не замечал. Вновь полюбовался на спящую Беренику и льва рядом с ней… С чего он, собственно, решил, что найденный им свиток является доказательством самоубийства Нефрита? Окончательная смерть, перерождение человеком… Если бы звездному лорду удалось задуманное, ничего бы сейчас этого не было. Ни дома с ядовитым чувством юмора, ни прекрасных юм с именами созвездий. Взять для примера Берилл. Королева сочла, что, слившись с Металлией, приобретет невиданную мощь, способную вернуть Землю в сферу своего влияния. В реальности она не смогла даже сохранить здравый рассудок, приблизив свою собственную кончину. Энергия Серебряного Кристалла, вступив в резонанс с силой Металлии, распылила Повелительницу Темного Королевства на элементарные частицы. Ее душа унеслась за пределы бытия. К сожалению, все юмы и магические артефакты, созданные Берилл, исчезли вместе с ней. А Нефрит? Джедайт присел на очень пыльный, но при этом очень удобный диван… Антикварная мебель из черного ореха, пестрые ковры ручной работы, огромные маятниковые часы с золотым циферблатом… Что произойдет, если поместить на одну чашу небесных весов Нефрита, ищущего окончательной смерти и полного забвения, а на вторую — Нефрита, рвущего старые связи ради обретения невиданной прежде свободы? Какая же из этих чаш в итоге перевесит? Для Джедайта не существовало более однозначного ответа. Лорд Нефрит… Помешанный на Земле повелитель звезд. Самодовольный гедонист, ведущий дружбу со знаменитостями. Отчаянный меломан и страстный коллекционер… Конечная смерть? Не смешите! Заклинание, найденное в потайном кабинете звездного лорда, вообще ничего не доказывало. Скорее всего, вредный Нефрит намеренно направлял Джедайта по ложному следу. Почему нет? Правда ли он мечтал разорвать душившую его связь? Понял ли он природу этой связи? Джедайту следовало бы найти этого бунтаря хотя бы ради того, чтобы спросить об этом… Так что хоронить Нефрита Джедайт счел преждевременным. Шансы найти демона на Земле выглядели хоть и зыбкими, но ненулевыми. Поиск, конечно, будет длительным, ведь Джедайт пока не собирался активно пользоваться магией — светиться в поле зрения светлых отчаянно не хотелось. Общение с ними он приберег на случай крайней необходимости. Надоедливые школьницы могли стать источником полезной информации, ведь это они расправились со звездным лордом. Хотя, стоп… Не школьницы. На Земле прошел добрый десяток лет. Помнит ли хоть кто-нибудь из них былые приключения? Интересно было бы свидеться… Но это потом! Пока что надо выяснить причину мощного потока энергии, ранее в истории не встречавшегося. Ну и попробовать поискать блудного звездного лорда, используя неиссякаемый человеческий потенциал. Приведя мысли в порядок и построив планы на будущее, Джедайт поднялся с дивана и тотчас же покинул негостеприимный дом. То, что у него все получится, он знал наверняка. — Смерть — это свобода? — усмехнулся он. — Что ж… Допустим, так оно и есть.

***

Сейтаро никак не мог выкинуть ее из головы. И главное, он никак не мог понять, куда пропала эта рыжеволосая незнакомка с Лунным Кроликом. Не было никаких следов ее пребывания на территории Мацугаке ни в тот день, ни после. И на причудливую галлюцинацию не спишешь, и спросить не у кого. Если подумать, у человека должны быть весьма веские причины появиться в этих местах. Когда-то здесь был курорт с проторенными тропами, но та часть жизни давно закрыта. Сейчас в Мацугаке приходили с определенными целями, и причин здесь появиться было не так уж и много: ты либо сотрудник центра, либо пациент, либо посетитель… Праздное любопытство вряд ли погонит в столь отдаленное от цивилизации место, да и добраться сюда проблематично. Доехать на поезде до станции Рюсей, дождаться автобуса, который довезет тебя до Соснового перекрестка, а потом еще полчаса топать вдоль убегающего ввысь серпантина к самому Мацугаке… Чтобы проделать подобный путь просто так, надо быть очень заинтересованным путешественником. Все эти рассуждения, впрочем, ни к чему не могли привести. Сейтаро отдавал себе отчет в том, что некоторые события могут просто не иметь продолжения. Как пролетающий в небе метеор. Восхитит на секунду, порадует взгляд и останется в памяти неповторимым видением. И когда он уже смирился, успокоив себя подобными мыслями, рыжеволосая незнакомка появилась вновь. Это произошло спустя пару недель после той памятной встречи, и на этот раз прекрасная незнакомка была замечена в компании Раку. Одетая в ту же пушистую курточку, с неизменным смартфоном в руках, она чуть щурилась от яркого солнца и улыбалась Раку. Тот переминался с ноги на ногу, яростно жестикулировал, а потом в шутку дернул ее за рыжий локон, получив в ответ шуточный же шлепок по руке. Они вели оживленную и весьма непринужденную беседу, что не оставляло никаких сомнений — эти двое довольно хорошо знают друг друга. Сейтаро не стал утомлять себя рассуждениями насчет отношений между этими двумя, а просто пошел к ним, внутренне негодуя на Раку за то, что тот ни словом не обмолвился о… О чем? В памяти очень некстати всплыл давний разговор о свидании, что внезапно очень расстроило Сейтаро. Не может же Раку встречаться с такой девушкой. Она же совершенно не подходит ему. Если бы в тот момент Сейтаро спросили, почему он так думает, он бы точно не ответил. Просто знал и все… Раку, увидев приятеля, сильно стушевался и, видимо, решил, что тот пройдет мимо. Но как бы не так. Сейтаро был полон решимости познакомиться с его собеседницей, и Раку придется познакомить их. Девушка, заметившая их переглядки, вопросительно посмотрела на Раку. Тот быстренько состроил радостную физиономию и представил их друг другу. — Познакомься, это Такэсиба. Мы с ним здесь работаем! — Рад первой встрече, — поклонился Сейтаро. — Меня зовут Осака, — поклонилась она в ответ и уточнила: — пишется как город Осака. Приятно познакомиться, Такэсиба-сан. — Взаимно, Осака-сан. Девушка скользнула взглядом по его рабочему бэйджику. Ресницы ее дрогнули, брови чуть приподнялись. Сейтаро не смог считать реакцию и почувствовал легкое волнение. А еще досаду. Она теперь знала его полное имя, а он — только ее фамилию. — Еще раз благодарю за спасение моего телефона, — то, что она вспомнила предыдущую встречу, невероятно согрело. — Не стоит благодарности. Я рад, что вашему телефону больше ничего не угрожает… Она улыбнулась. Боги, какая же у нее была прекрасная улыбка! Открытая, очаровательная, светлая. Сердце Сейтаро отозвалось кристально-чистой радостью, которую он совершенно искренне вернул. Какое-то мгновение они не сводили друг с друга глаз. И кто знает, чем бы это все закончилось, если бы не Раку, выдавший совершенно нелепую фразу: — Она раскрасит твою убогую жизнь яркими красками. Так ведь, сестренка? — Что ты несешь? Раку-кун, — сделала она круглые глаза и возмущенно глянула на Раку. — Сестренка? — с не меньшим возмущением посмотрел Сейтаро на Раку. Он никогда не слышал, что у Раку есть такая классная сестра. — Наши бабушки — родные сестры, — охотно пояснила за Раку Осака. — Раку просто не знает, как в этом свете меня называть. Придумал «сестренку». Нелепо, я ведь старше… — Вы только посмотрите на нее! — не остался в долгу Раку. — Сама-то знаешь, как это называется? Наверняка уже японский забыла, носясь по заграницам. Сейтаро-кун! Мы с тобой наблюдаем редкое природное явление — Нару Осака в Японии. Побыстрее загадывай желание! Общались они крайне неформально. Сомнений не было, что эти двое ужасно близки. А вот родственная связь их, по мнению Сейтаро, близка была недостаточно. Поэтому он продолжал совершенно иррационально злиться на Раку. — Так значит, хатоко? — он даже не понял, что произнес это вслух. Раку закатил глаза, простер руки к небу и картинно выдал: — Хатоко! Боги! Какое старомодное, пафосное слово. Нару, у вас в Токио оно еще в употреблении? Нару покачала головой и ответила: — Не надоедай. Нормальное слово. Чем оно перед тобой провинилось? И Токио зачем-то приплел… Она смотрела на своего троюродного брата с такой нежностью, что у Сейтаро сердце заныло от зависти. И вновь заелозили мысли, давимые все последние годы: а есть ли у него самого сестра, хотя бы троюродная? Или, быть может, брат… И кем же, черт возьми, были его родители? Ведь если он существует, значит, существуют и те, кто его привел в этот мир? Сами того не осознавая, Раку и Нару растеребили незаживающую рану, то, что ощущалось огромной зияющей пустотой внутри, вытягивая все силы. Если Сейтаро и чувствовал в чем-то собственную ущербность, то именно в этом. Ему бы очень хотелось пообщаться с ними подольше, но проклятая судьба в тот день была не на его стороне. Смартфон Нару зазвучал красивым металлическим переливом, и она, раскланявшись со своими собеседниками, понеслась куда-то по своим делам. Маленький яркий метеор. То, что она даже не оглянулась, чрезвычайно расстроило Сейтаро. — Что завис? Уже запал на нее? — вывел из ступора голос Раку. — Да не парься. Нормальная реакция. Многие на нее так реагируют. Только ни о чем не мечтай и планов не строй. Она со всеми приветлива. Очаровывает, не прилагая особых усилий. С детства такая. У нас ее все обожают, даже несмотря на… ладно. Сейтаро пожал плечами. Что бы там ни говорил Раку, мечты и планы почему-то образовывались сами собой. Разве можно это как-то контролировать? — Что ты имел в виду, говоря, что она раскрасит мою жизнь яркими красками? — вспомнил он ту самую нелепую фразу. — Стену в главном корпусе помнишь? Белую и скучную. Нару пообещала ее уничтожить. — Эй, Раку… Ты умеешь нормально изъясняться? Впрочем, Сейтаро очень повезло, что это был именно Раку. Тот, кто не умел и не любил молчать… Через пятнадцать минут Сейтаро знал о Нару практически все. И это был тот единственный раз, когда Сейтаро очень внимательно выслушал рассказ Раку о члене его семьи. Предки их когда-то жили в большом поселке недалеко от Сендая. Бабушка Нару была старшей дочерью и первая из семьи отправилась покорять Токио. Все сложилось очень удачно, и в данный момент она владеет сетью ювелирных магазинов в семи крупных городах Японии. Головным магазином в Токио управляет мама Нару. Когда-то давно она занималась дизайном ювелирных украшений, но после гибели мужа отошла от творчества, целиком посвятив себя семейному бизнесу. Их компания была одним из учредителей благотворительного фонда, который финансировал реабилитационный центр Мацугаке. Отец Нару трагически погиб, когда та еще в школу не ходила. Девочка, хоть и росла без отца, нужды не знала ни в чем. Ей с детства пришлось вращаться среди элиты — бизнесменов, влиятельных политиков, медиамагнатов и прочих высокоранговых обитателей столицы. Но это вообще никак ее не испортило. Нару прекрасно знала цену всему этому блеску и никогда не выбирала друзей по статусу — тут уж точно сказалось бабушкино воспитание. Школу она посещала совсем не элитную, обычную, рядом с домом. Правда, первый год средней школы пропустила, потому что жила с мамой в Швейцарии. Сейчас она студентка университета в Токио, будущий дизайнер архитектурной среды, ну или кем там потом работают выпускники таких факультетов? Но в данный момент в академическом отпуске, потому что на первом курсе ее затянула иная деятельность. В какой-то момент она создала студенческий волонтерский клуб и с тех пор носится по миру с такими же непоседами, как она. То церкви европейские реставрируют, то фестивали международные организуют, то… да мало ли дел у волонтеров вне Японии? В Мацугаке ее принесло тем же ветром. Фонд ей поручил организовать волонтерский лагерь в Рюсей. Студенты отремонтируют местные здания и облагородят территорию. «Узнаю руку нашего директора», — язвительно подумал Сейтаро. Этот проныра точно не упустит возможность задействовать побольше рабочей силы за меньшие средства. Вот этих, похоже, будут эксплуатировать за еду и свежий воздух. Дешево и сердито. — А заодно они оформят стену в главном корпусе. Скоро на этом месте будет настоящая картина. Смирись, Сейтаро — в ближайшее время тебя потеснят на пьедестале незаменимого работяги. И еще раз предупреждаю, никаких планов на мою сестренку не строй. Не нашего полета она птица. Хоть и славная. Знаешь, какие парни ее замуж звали? С какими родословными и жизненными перспективами? Никто не преуспел. Да она идеальная, решил для себя Сейтаро. И, само собой, ни к каким советам прислушиваться не стал. С появлением в Мацугаке волонтеров суеты стало больше. Это тоскливое место действительно засияло яркими красками. Сейтаро долго не мог разобраться, присутствие ли Нару делает все вокруг таким живым, или само появление веселой, пышущей здоровьем молодежи выправило ситуацию, и обитателям Мацугаке стало повеселее. Жизнь Сейтаро тоже изменилась. Что уж там, она словно перевернулась с ног на голову. Он и представить себе не мог, что нечто подобное может произойти с ним… Начать с того, что его постигло горькое разочарование. Очень скоро он убедился, что Раку прав во всем. Да с чего ему быть неправым? Он-то очень хорошо знал Нару. В отличие от Сейтаро, который лишь фантазировал… Нару действительно со всеми была одинаково приветлива, мила и ужасно позитивна. И чем больше она улыбалась всем вокруг, тем тоскливее становилось у Сейтаро на душе. Сейтаро ходил мрачный, исподволь наблюдая за Нару Осака. Девушка всегда была в чьей-нибудь компании. Чаще среди таких же, как она, студентов с жаждой бурной деятельности. Они ее называли Осака-семпай, слушались, соглашались и ходили за ней повсюду, словно гусята. Она же практически не расставалась со своим смартфоном, который Сейтаро уже ненавидел. Постоянно с кем-то созванивалась, переписывалась, а однажды Сейтаро увидел в ее руках второй телефон, и его это привело в отчаяние. Ну конечно, такой занятой девушке будет ли резон хотя бы взглядом окинуть такого, как он… Постепенно, шаг за шагом, Нару Осака отвоевала у него все жизненное пространство, забрала себе его людей, его жизнь, его работу и даже его собаку… Бо сломался сразу же, как только она почесала его ухо и угостила чем-то невероятным, наверное, приворотным собачьим зельем, потому что с тех пор вероломная псина таскалась за Нару, напрочь игнорируя Сейтаро, к огромному возмущению последнего. Сейтаро злился на нее, на себя, на то, что она такая прекрасная, а он такой несуразный, странный, чужой… Он вообще прежде не мыслил подобными категориями, не сравнивал себя с другими, а сейчас вдруг начал понимать, что они реально же из разных миров. Словно войдя в его жизнь, Нару, как фонарик, подсветила всю её неказистую суть. А вот в самой Нару Сейтаро, как ни старался, не мог найти ни малейшего изъяна. Умом он понимал, что так не бывает. Даже у цветка, даже у бабочки при ближайшем рассмотрении найдется что-то, что покажется неправильным, неказистым и даже страшным… Ни единого изъяна не было лишь у звезд. И у Нару Осака. Непреодолимая сила тянула его к этой девушке. Разум его стремился понять причину, осознать столь загадочный феномен. Сердце не подчинялось воле, ускоряя свой темп всякий раз, когда она хотя бы на мгновение милостиво удостаивала его своим вниманием. Он боролся, но ничего не выходило. Душа жаждала держать ее в поле зрения. Он боялся даже предположить, что с ним станет, если она внезапно исчезнет из его жизни. Он не мог перестать думать о ней. Он хотел быть с ней. Он хотел ее… Он медленно сходил с ума. Но в тот момент, когда отчаяние заполонило его душу, жестокое мироздание внезапно решило сжалится над Сейтаро. На сей раз оно обрело форму директора Мацугаке, который, подозвав его к себе, заявил: — Такэсиба-сан, так как ты маешься бездельем, поручаю тебе весь этот детский сад, — его перст указал на группу волонтеров, занимающихся сборкой лесов у стены, которую они должны были оформить. — Кхм… Проследи, чтобы они ничего не сломали и не покалечились. Важное дело. Осознаешь? А то, если что случится, проблем не оберемся… Сейтаро усмехнулся про себя. Ну конечно, как бы так и на двух стульях посидеть, и седалище не растянуть. С одной стороны, пусть работают за еду, с другой — как бы чего не вышло… Вот же. Однако для Сейтаро появился шанс безнаказанно находиться в поле притяжения своей звезды, и только дурак отказался бы от этого. А дураком Сейтаро точно не был. Воспользовавшись случаем, он выбил себе дополнительную премию за работу, которая в его обязанности не входила. Директор позволил себя уломать, по ходу обозвав Сейтаро бессовестным типом, не поддающимся воспитанию. Сейтаро попросил прощения, но от денег не отказался. На том и разошлись. Работенка оказалась непыльной и весьма увлекательной. Оказавшись среди шебутных сверстников с горящими глазами, Сейтаро сам заразился их энтузиазмом и втянулся в рабочий процесс. Но главное — теперь он мог быть рядом с ней. Смотреть, не таясь, болтать по делу или без, ловить улыбки, предназначенные только ему… И ужасно волноваться. Потому что, как выяснилось, Нару Осака легкомысленно относилась к технике безопасности. Точнее сказать, она ее полностью игнорировала. Особенно когда была увлечена чем-то. Пару раз они даже повздорили на эту тему, но не помогло. Сейтаро то и дело с ужасом наблюдал, как ловко она прыгает по не вполне надежным конструкциям, цепляясь за металлические перекладины. В конечном итоге он притащил со склада страховочные тросы и приладил их к злополучной стене. Нару пообещала пользоваться страховкой. А он продолжал переживать: вдруг забудет, вдруг неправильно пристегнет, вдруг его не будет рядом… С баллончиком краски и трафаретом в руках Нару раскачивалась на страховочном тросе и тихонечко подпевала неизвестной группе, звучавшей в ее наушниках. Волосы она собрала на затылке, обнажив шею. Тонкая кисть для рисования служила шпилькой для волос. В вестибюле было очень тихо. Рабочий день давно закончился, дежурный персонал был занят с пациентами, студенты из группы Нару болтались по территории, отлынивая от работы. В какой-то момент в зале осталась только Нару, погруженная в работу, и Сейтаро. Он стоял, подпирая плечом соседнюю стену, и рассуждал, выдержит ли страховочный трос, который Нару приспособила в качестве качелей. Она, как обычно, не замечала его присутствия. Это огорчало, но зато можно было, не таясь, любоваться ею. Сейтаро в любой ситуации пытался найти положительные стороны. Трос, конечно, выдержал. Однако Нару нечаянно пихнула ногой папку с эскизами, и та полетела вниз. Шлепнувшись об пол, папка распахнулась и рисунки разлетелись по полу. Нару охнула и наконец-то заметила Сейтаро, стоявшего неподалеку. — Такэсиба-сан, — замахала она рукой, — поможешь? Сейтаро отлепился от стены и пошел собирать разлетевшееся содержимое папки. Один из эскизов, видимо, тот, что будет перенесен на стену, невольно притянул к себе его внимание. На картине был изображен знакомый скалистый берег, океан с островами и звездное небо над ними. Художник вполне умело передал на картине созвездия летнего неба. Сейтаро в тот момент не надо было спрашивать, с чего он взял, что это именно летние созвездия. Он бы не ответил ни за что… Суть была в другом. В хаосе нарисованных звезд он видел странную аномалию, которая его встревожила. Нару спускалась вниз, поняв, что что-то с ним не так. Один из ее наушников-вкладышей упал и прикатился к его руке. Сейтаро, пока еще не осознавая, насколько обострилось его восприятие, уловил музыку, звучавшую в динамике. Он помнил эту мелодию, слышал ее раньше, когда-то давно… в другой жизни. Сердце отчаянно забилось. Взгляд вновь упал на рисунок, и Сейтаро понял, что не так — созвездия были расположены неправильно относительно линии горизонта. Словно художник намеренно нарисовал их в зеркальной инверсии. В одно мгновение мир схлопнулся в точку и разлетелся, потеряв видимые границы. Сейтаро всей своей сутью воспринимал бесконечность пространства, в которое попал. В нем не было ничего, кроме пустоты и мириад звезд. И над этой сияющей бездной, в невесомости, парил человек. Звезды тянули к нему свои лучи. Он словно был связан, спеленат звездным светом. И при этом сам сиял, как звезда… Руки его были сложены на груди, голова беспомощно свисала, темные длинные кудри прикрывали лицо и плечи. Когда Сейтаро приблизился, человек приподнял голову и пристально посмотрел на него. Сердце остановилось… Сейтаро не мог не узнать это лицо. Лицо, которое он ежедневно видел в зеркале. Свое собственное лицо. Ужас, который испытал Сейтаро, взглянув в глаза самому себе, острым мечом отсек его от мира звезд. Забыв, как дышать, Сейтаро сорвался вниз, в пустоту, не чувствуя под собой никакой опоры. Он хотел сделать хотя бы один вдох, но не мог. Паника заполонила всю его суть. Хватая ртом воздух и барахтаясь в пустоте, Сейтаро все же сумел уловить чуть слышный шелест, похожий на перелив стеклянных колокольчиков. Звук был столь слаб, что казался иллюзией. Но, как утопленник за соломинкой, Сейтаро рванулся к этой последней надежде… — Слушай меня! Это все неправда! Твой мозг тебя обманывает! Ничего этого на самом деле нет! Смотри на меня, — слова доносились как сквозь толщу воды. Лицо Нару было совсем близко. Она держала Сейтаро за плечи и заглядывала в глаза. Сейтаро задыхался, теряя сознание. А Нару говорила, говорила, говорила одно и то же: — Это все неправда. Дыши со мной. Вдох! Задержи дыхание! Один, два, три, четыре… Медленно выдыхай. Успокойся. Ничего. Ничего этого не существует. Ты… не… умираешь! Какие же красивые у нее глаза. В них столько решимости и участия… Однажды он уже видел их… Огромные серые глаза, полные слез и отчаяния. Это он заставил ее плакать? Когда? Нет… Он бы не посмел. Никогда не посмел бы причинить ей боль или вред… Это все неправда. Ничего этого не существует. Сейтаро медленно приходил в себя. Вокруг суетились какие-то люди, о чем-то спрашивали, давали нюхать аммиак, протягивали стакан с пахучими каплями… Он пил и откашливался. Дышать все еще было трудно. Он все еще не понимал, что с ним происходит. — Такэсиба-сан… Вы как? — спустя вечность услышал Сейтаро. Бровки Нару сошлись к переносице. Вид у нее был то ли испуганный, то ли виноватый. Сейтаро пребывал в ужасе от того, что она стала свидетелем его жуткого припадка. Ну все… Как теперь в глаза ей смотреть? Что она подумает? Надо же так опозориться перед девушкой, в которую втрескался по уши. Это была катастрофа. — Не стоит беспокоиться, Осака-сан. Все нормально. Прозвучало это, наверное, очень грубо, потому что Нару, кажется, расстроил его тон. — Прошу прощения, Такэсиба-сан, — склонила она голову. — Если все в порядке, то я, пожалуй, пойду. Как его бесило это имя… Такэсиба-сан. Имя, рожденное чьей-то убогой фантазией. Не его имя. Чужое… К сожалению, Нару об этом не могла знать. Теперь и не узнает. Все кончено. — Это вы простите меня, Осака-сан, — Сейтаро попытался приподняться со стула, на который его усадили, но, потеряв равновесие, вновь опустился на него. — Ну тогда… Спокойной ночи, — пискнула она и пошла прочь. Сейтаро не остановил ее, несмотря на то, что безумно не хотел, чтобы она уходила… Глядя вслед удаляющейся худенькой фигурке, Сейтаро в отчаянии прикрыл лицо руками. Как же так получилось? Ну почему он такой невезучий?

***

Где-то за зеркальной пеленой мира, в замке повелителя звезд, в темной пыльной комнате золотоволосая юма по имени Береника вздрогнула и начала дышать. Лежавший рядом лев дернул хвостом и тоже сделал свой первый вдох. Но не было никого, кто мог бы заметить это…