Made from the Heartache

      Как одиноко… Грустно… Страшно.       Эрен не знал, почему так тяжело одному, почему так пусто на душе, почему она так разрывается от печали. Это было очередное тоскливое утро, когда он лежал на скрипучей односпальной кровати в грязной комнате общежития для военнослужащих и собирался пойти в душ. Просто потому, что должен. Парень действовал уже механически, никак не отдавая отчёт своим действиям, потому что вся голова была занята удушающими эмоциями.       Вокруг было столько народа, но ни одно лицо не вызывало доверие, оттого не с кем было делиться своими переживаниями и мыслительными паразитами, поедающими изнутри. Да даже людям, именуемым друзьями, Эрен не говорил о том, что было в голове. Не мог. Не поймут.       С каждым днём становилось тяжелее после расставания. Кажется, он начал скучать по Микасе. Впервые появился прожигающий стыд, и он опалял всё тело. «Зачем я изменял? Зачем так поступал? Почему не ценил всё, что она делала для меня?!»       А потом Йегер пытался оправдать себя; вина смешивалась с неконтролируемой агрессией и превращалась в адский, взрывной микс: «Да она сама виновата в том, что я изменял! На кой чëрт так контролировала? На кой чёрт, блять, всё запрещала?! И оставила меня ещё одного! Почему она сказала, что это игра?! Сама изменяла?! Нашла себе любовника?! Иначе почему так быстро отошла и даже ничего не пишет?! Тварь!»       А потом дьявольская смесь эмоций становилась лютой ненавистью к себе: «Какой же я мудак! Почему я не мог просто поговорить ещё раз? Объяснить всё — что контроль достал? Зачем сразу полез на других?       Сходил с ума по Райнеру… А тот уже не отвечает какой день, сука! Меня все отшили, потому что я неправильно расставил приоритеты! Что я вообще ожидал от Брауна? Он может кинуть при любой возможности! Всегда кидал! Микаса была надёжной, всегда давала деньги, заботилась, а я что…? Я променял её на совершенно шаткий и опасный вариант, абсолютно неуверенный в том, что что-то будет! Что ж я за еблан-то, блять?       Я ужасно поступал по отношению к ней всё это время. Я ужасен. Отвратителен. Противен сам себе!»       — Противный, блять… — сквозь зубы говорил своему отражению в зеркале санузла Эрен, стояв над раковиной. — Противный… Отвратительный.       Ненависть к себе возрастала с каждой секундой и доходила до точки кипения. Он видел в отражении небритого, нестриженного, неотесанного мерзавца с очередного похмелья — теперь пьющего только в компании самого себя и иногда засыпающего в объятиях девушки, которая, кажется, и не надеется на отношения с таким ублюдком, как он.       — Кому ты теперь нужен, а? Кому? — рычал себе Эрен. — Ты даже своей стране не нужен, ёбаный пиздабол. Кого ты покрывал? Кому лизал зад, а? Причём в прямом смысле, блять… Когда у тебя была девушка! — последние слова вышли ором из горла: — Ублюдок!       Не могши больше выносить это отвращение, жгущее изнутри, Эрен ударил себя. В зеркале. Стекло треснуло и разбилось на осколки. То же самое парень ощущал в своей душе, которую сам разорвал голыми руками.       Легче не стало. Лишь больнее руке, которая поранилась стеклом и из которой потекла кровь.       «Почему не стало легче? Я же больше не вижу себя, урода!» — ужаснулся Эрен, смотря на истерзанную руку и не понимая ничего. К счастью, хотя бы неосознанно контролировал силу.       А затем пришёл и шок, когда он глянул ещё раз на разбитое отражение.       Только Эрен успел осознать, что зеркало вовсе не его, а общежития, и ему придётся платить за ущерб, как вдруг послышался стук в дверь, а затем и голос давно надоевшего противника:       — Йегер, ты что там творишь в туалете?! — недоумевал Жан.       — И с кем ты там разговаривал? — Эрен услышал и удивлённого Конни.       Йегер тихо и с омерзением проговорил сам себе:       — Сам с собой — демонов Брауна перенял, блять.       — Эрен, с тобой всё хорошо? — испуганно спросила Криста за дверью.       Со звенящим сердцем в ушах Йегер тяжело вздохнул и вспомнил про зеркало. Что теперь делать — он не знал. Никто не поверит, что это совершил следующий зашедший — Жан, так как у того с головой всё нормально. Придётся оплачивать.       Денег нет… Ни хрена. Только на алкоголь.       Эрен со злости сжал борт раковины, затрясся и чуть случайно не вырвал её, и так шаткую, но вовремя постучались ещё раз и отвлекли — парень с тревогой посмотрел на дверь.       — Йегер, ну сколько можно срать уже?! — ныл Жан. — У тебя что, понос?!       — А почему он тогда разговаривает сам с собой? — всё ещё недоумевал Конни.       — Видимо, чтобы легче стало! Кто ещё знает этого ебанутого? — усмехнулся Кирштейн.       «Они точно узнают, насколько я ебанутый, когда я выйду, и они увидят разбитое зеркало».       Эрен от волнения тяжело задышал, глаз задёргался, губы скривились, но делать было нечего: от зеркала никак не отмажешься, ему тяжело морально, давят эти постоянные стуки в дверь, всем надо в туалет, а душа разрывается, но ничего исправить нельзя. Ничего. Исправить. Нельзя.       «В пизду».       Йегер живо отмыл руки от крови, последний раз сорвал злость на раковине-страдалице, стукнув её, быстро отпер замок туалета и резко побежал в свою комнату, даже не взглянув ни на кого в создавшейся очереди.       — Йегер, твою мать! — он слышал, как Жан, войдя в санузел, вскрикнул. — Это, по-твоему, я должен убирать?!       — Кошмар… — удивился Конни. — Вот это его замучил понос… Он точно псих.       — Да это давно всем известно! Ты только сейчас это понял?! — съязвил Кирштейн.       «Да, я псих… Ёбаный псих», — осознавал Эрен, чувствуя к себе ещё большее омерзение.       — Эрен! — послышался тревожный женский вскрик имени.       «Микаса?!» — неожиданная надежда промелькнула в голове.       Йегер тревожно повернулся, остановившись, и тут же почувствовал разочарование, когда увидел, что недоумевающая Криста бежала за ним…       Он так привык, что только Микаса орала с заботой и тревогой его имя…       Парень печально вздохнул и захотел уйти, но не успел: девушка остановила Эрена, схватив за оголённую руку, отчего горячие пальцы обожгли кожу — он только сейчас вспомнил, что вышел в одних пижамных штанах, чтобы дойти до общественного санузла.       Не успел Йегер попытаться вырваться, как вдруг Криста обеспокоенно заговорила:       — Эрен, что с тобой? Почему ты так себя ведёшь? Я понимаю, вы расстались с Микасой, но… чтобы разбивать зеркало…       — Я не понимаю, почему все женщины носятся за мной, как наседки… — вздохнувши, возмутился парень. — Сначала Микаса окружила гиперопекой, потом Кэтрин начала шататься за мной в разведкорпусе, пытаясь успокоить и докопаться до правды, теперь ты…       — Разве это плохо, что девушки от тебя не отлипают? — печально усмехнулась Криста — было заметно, что ей немного обидно. — Да и все волнуются за тебя…       — Со мной всё порядке! — агрессивно проронил Эрен, вырвал руку и поспешил к себе в комнату.       Но Ленц снова пошла за ним…       — Эрен! — отчаянно воскликнула она, ворвавшись в комнату. — Я правда хочу тебе помочь!       Да какая помощь?! Если кто ему и поможет, так это алкоголь. Или Райнер?.. Или же просто… секс?       Но избавится ли он от ненависти к себе или сделает грязным того, кого он уже сто раз очернил?       А не в этом ли суть?..       Эрен коварно ухмыльнулся, либидо скакнуло от последней мысли, и он резко подошёл к Кристе и сладко изрёк:       — Ты можешь помочь мне только одним способом…       Он только хотел наклониться, чтобы сомкнуть губы, жадно поцеловать, но вдруг девушка впервые резко отпрянула и тревожно воскликнула:       — Эрен, хватит! У меня такое ощущение, что ты меня перестал воспринимать, как человека — только лишь как игрушку!       Парень грустно вздохнул и отвёл взгляд, с омерзением подумав:       «А какой нормальный человек будет трахаться со мной?..»       Криста возмущённо прервала его мысли:       — Эрен, я каждый вечер хочу с тобой поговорить, а ты затыкаешь меня поцелуями! Я постоянно хочу сказать, что нереально удивлена, как ты так загоняешься из-за какой-то Микасы! Ну да, она тебя бросила, но не этого ли ты хотел? Не свободы? Хотя бы какой-то! Ты как будто забыл, что именно она ограничила тебя от мысли, чтобы совершить революцию!       — Ты думаешь, я этого не осознаю? — скривил губы он. — Я осмысляю это, но… я сам и заслужил это расставание. Только не могу понять, почему это было так резко. Наверное, я был настолько отвратителен, — Эрен горько усмехнулся.       — Что ты несёшь? — нахмурилась Криста. — Конечно, ты не заслуживал, чтобы тебя бросали, ты сам давно должен был сделать это! Ещё когда она отрезала тебя от той идеи, которая восхитила и вдохновила многих и меня в том числе!       Йегер хмуро смотрел на неё, задумавшись. Не получая ответа, девушка продолжила:       — И после этого ты ещё винишь себя и занимаешься самобичеванием? Бьёшь стёкла? Честно, я думала, что как только произойдёт это расставание, то ты сразу продолжишь заниматься тем, чем хотел! Продолжишь пытаться отстаивать свои права свободы! Наши права!       — Криста, я просто уже не вижу в этом смысла, как и во всём, что происходит в моей жизни, — нервно усмехнулся Эрен.       Девушка грустно опустила глаза и заключила:       — Тогда я не вижу смысла продолжать заниматься сексом, пытаясь вытащить тебя из этого болота.       И вдруг резко ушла, хлопнув дверью.       «У неё есть характер?» — изумился Эрен, вскинув бровью.       Прилёгши на кровать, парень уставился на серый потолок и задумался о словах Кристы: ну как он может не откинуть ту глупую идею, если Парадиз обречён? Не зря Леви намекнул на это на тайном собрании. Ну как что-то делать, если мир против спасения острова, поворачивается задницей и совершенно не обращает внимания, как Парадиз плавно превращается в территорию Марли?       Весь мир повернулся задницей и к Эрену…       С самого рождения он закинут в самую неспокойную среду, в стены, что давят на голову. Сколько раз он ни пытался освободиться, всё сковывало только сильнее и запирало в угловатую конструкцию. Сначала титаны. Потом Марли. Затем Микаса. Даже расставание с ней замкнуло его вокруг мысли, что он никчёмен.       И вспомнив о том, что она бросила парня, пролетели в голове и её слова:       — Я не хочу слышать никаких оправданий, я всё знаю, — холодно говорила Микаса, даже не смотря в глаза. — Убирайся вон. Не мучай меня больше. Прошу.       Откуда она могла узнать? Кто ещё знал про измены? Райнер, что игнорит… И Аккерман…       Ну не могла же она контактировать с ним… Или могла?..       Неожиданно в дверях показалась Кэтрин с тортом в руках.       — Хей, друг, привет! — как-то немного грустно улыбнулась она. — Я знаю, что ты не хочешь никого видеть, но я не могу не поддержать друга в выходной день.       — На кой чёрт торт? — скривил губы Эрен, начав с предъявы. — Я вроде алкоголик, а не сладкоежка.       — Потому что я не люблю пить, ты же знаешь! — проходя, лепетала она, даже не обращая внимания на то, что Эрен без футболки. — Да и тем более… У меня есть к тебе важный разговор.       — И о чём же он? — нахмурился он.       — Кажется, я знаю, почему Микаса с тобой рассталась, и откуда она всё знает, — натянутая, печальная улыбка всё ещё была на лице Кэтрин.       — Так откуда же? — недоумевал Эрен.       — Принеси кофе — предстоит долгий разговор, — серьёзно заявила подруга.       Йегер наконец-то почувствовал забытый интерес и скорее побежал за напитком на кухню.

***

      В тот вечер, когда Леви не ночевал дома, девушка не спала всю ночь. Она недоумевающе металась из стороны в сторону, звонила несколько раз, но телефон был недоступен. Её трясло от непонимания, волнение разрывало сердце — вдруг с ним что-то случилось?       Часы шли мучительно долго, заснуть совершенно не получалось. Хотелось получить поддержки, хоть какой-то, и единственными друзьями в сети были Эрен и Райнер. Но другу она писать почему-то не хотела, а Браун — не понял бы и вообще использовал бы это как возможность, чтобы встретиться. Поэтому она забывалась в какой-то книге, случайно лёгшей в руку с полки. По крайней мере, пыталась заползти в другой мир… ведь сердце оглушительными стуками отвлекало и возвращало в реальность.       Наконец под утро девушка услышала завораживающий звук открытия двери. Кэтрин резко встала с кровати и побежала ко входу. Её внутренний мир был на грани неопределенности – она не знала, что ожидать от встречи. Смешанные чувства страха, радости, злости и надежды буквально заставляли её сердце тревожно колыхаться в груди.       Однако, когда Леви наконец появился на пороге, он выглядел не измученным… а выспавшимся. Даже слишком.       Злость вырвалась вверх и со страхом на пару выдала дрожаще-агрессивное:       — Где ты был всю ночь?!..       Снимав пальто и даже не смотрев в глаза, Леви холодно обронил:       — Прости, засиделся на работе и уснул.       — Почему тогда не перезвонил с утра?! — ещё больше ошалела Кэтрин. Её глаза метали стрелами, но вместе с этим струилось и непонимание.       Он вешал пальто, и каждое его действие, каждое слово казались отстранёнными.       — Я думал, ты спишь уже давно, вот и не стал тревожить, — Леви всё ещё не глядел в глаза. — Пойду заварю чай.       — Куда ты?! Стой! — Кэтрин грубо взяла его за руку и потянула на себя, заставив остановиться.       Неожиданно повеяло тяжелым и резким ароматом духов… женских. От него.       Кэтрин поразило молнией.       — Что за ерунда… — в шоке выпалила она.       Аккерман вырвал руку и, отведя взгляд куда-то в сторону, сердито спросил:       — Что ещё?       Кэтрин, стиснув зубы, сердито выплюнула:       — Какого чёрта от тебя пахнет женскими противными, тяжёлыми духами?!       Глаза Леви впервые поднялись на неё и поразили ледяным дуновением.       — Знаешь… — его слова были пропитаны морозной зимой. — От тебя тоже иногда слышен не твой цветочный аромат, а медовый, да и на языке ощущается вкус виски. Я же ничего об этом не говорю, — и тут же ушёл на кухню.       Кэтрин была поражена. Настолько, что, казалось, Леви выстрелил последнюю пулю в дуэли и выиграл. Но нет же… Райнер никогда не пил перед встречей, и что и могло ощущаться на языке, так это либо кофе, либо заморские сырки!       Но девушка не стала спорить. Гораздо важнее был тот замеченный запах духов и контраргумент, почти не соответствующий действительности. Почему он сказал его именно сейчас? Потому что…       Изменял?!       Сердце перевернулось в груди.       Ещё и в душ пошёл. Но, может, реально на работе был, из-за чего не сходил помыться? Он же не может не сделать этого после секса!       Подозрения затмевали голову. Кэтрин была не в себе, и, даже несмотря на то, что она не спала всю ночь, сна всё ещё не было ни в одном глазу.       Но как? С кем? Почему?.. В качестве мести?..       Когда девушка узнала, что Микаса также не ночевала всю ночь и бросила Эрена, сомнения начали подтверждаться… Но разве Леви мог с ней? Она же совершенно не подходит под его типаж!       На голову сыпались, как град, новые догадки, подозрения, и Кэтрин совершенно не знала, что делать. В последующие дни мужчина ночевал дома, но воспоминания о той ночи не выходили из головы и всё ещё терзали. Кто?.. Как?.. Почему?..       Однако вместо Кэтрин стал более недоверчивым, на удивление, Леви.       Она должна была лезть в его телефон, метаться из стороны в сторону, следить, но… Почему-то именно Аккерман начал как-то слишком часто заглядывать в экран, когда Кэтрин с кем-то переписывалась; почему-то он смотрел в оба глаза на работе, будто держал, как особо опасный объект, под наблюдением; почему-то именно его взор стал чаще пылать огнём ревности…       С презрительным взглядом Леви спрашивал:       — Кому ты отвечаешь?       — Эрену, — спокойно отвечала она.       — Почему ты берёшь телефон с собой в душ? — спросил он в другой день, прежде этого будто не замечая.       — Эм… Просто, мало ли кто-то позвонит, или тебе что-то понадобится… — удивлялась Блэк. — Я всегда так делаю. С самого начала отношений — привычка.       — Куда ты? — в иной раз всё то же недоверие блестело во взоре.       — Я же говорила, гулять с Армином…       — Может, мне с вами отправиться?       — Ты с ума сошёл?! — недоумевала Кэтрин.       Каждый такой новый вопрос поражал её и заставлял задуматься: правда ли, что человек, изменив своему партнёру, вследствие пытается застигнуть того в своих же грехах? Или просто после предательства перестаёт доверять сам себе и думает, что все такие же, как он?       И может, Кэт сама не замечала, что стала такой же недоверчивой?.. И они с Леви попали в замкнутую ловушку?..       На самом деле, был повод так думать… Ведь недавно она обнаружила себя за прикрытой дверью кабинета Аккермана и услышала его непонятный разговор с Микасой, о котором Кэтрин и поведала Эрену…       — Мне лично так и не стало легче… — грустно признавался мужчина. — Кажется, появились только новые сомнения, и я не понимаю, откуда. А тебе?       — Хотя бы теперь знаю, что я не виновата ни в чём, — твёрдо заявила Аккерман. — Ведь… тебя же всё устроило?       — Более чем, — как-то смущённо признался он.       — Это сделало меня более уверенной в моём решении. Хоть сердце до сих пор и болит, но… вспоминая тот момент, вся тяга внутри улетучивается, и становится как-то легче... окрылённо…       — Поэтому ты мне до сих пор написываешь? — нервно усмехнулся Леви. — Микаса, прошу, не делай меня хотя бы… — он проронил остальное тихо, и Кэтрин не услышала: — новым объектом одержимости…       — Боже, нет! — удивилась она. — Ни в коем случае. Просто… Ваша поддержка она… тоже как-то… согревает, что ли.       — Я рад, что хотя бы тебе помогаю, — как-то печально опустил голову он.       — Так почему Вы не поступите так же сами?.. Не разорвёте всё? — недоумевала Аккерман.       Голова Леви поднялась… И Кэтрин не успела дослушать, так как удивлённый и одновременно холодный взгляд Леви внезапно опалил её. Сердце прозвенело, страх пронзил тело, и девушка резко убежала от двери.       …Так и не смогши услышать печальное, разрывающее на куски изречение из его уст:       — Потому что теперь я чувствую себя изменщиком и противен сам себе. В таких ситуациях, видимо, клин клином не вышибить. А только ещё глубже вонзить. В себя.

***

      — Я не знаю, что между ними произошло, но, видимо, они реально были в ту ночь вместе… — задумчиво и тревожно рассуждала Блэк, сидя на краю кровати, где лежал друг и попивал кофе. — Но спали ли они?.. Подслушав, я узнала, что им отчего-то стало легче… По крайней мере, Микасе. Неужели от секса? Леви почему-то, наоборот, только хуже. Конечно, он меня теперь контролирует вдвойне, говорят, что это бывает, если человек изменяет сам и пытается уличить человека в том же, так как не доверяет ни себе, ни другим, но… Я вот думаю, не проводили ли они просто какое-то расследование?.. С тобой распознали, а со мной — всё непонятно…       — Да блять, — Эрен нервно просмеялся, — сто пудов они трахались. Микасе стало легче, она отомстила, поэтому ей норм. А Аккерман же… он не до конца уверен, так как не видел, что вы сосались с Райнером… поэтому ему стало хуже.       — Да как он мог изменить мне с Микасой?! — не могла поверить Кэтрин. — Это же… уму непостижимо! — Йегер закатил глаза, и она начала оправдываться: — Нет, я не спорю, Мика красивая, но… она не во вкусе Леви!       — Знаешь, когда хочешь отомстить, мне кажется, плевать, кого трахать, — насмешливо изрёк Эрен, отпив кофе. — Да и вы обе брюнетки!       — Да дело же не только в цвете волос! — возмутилась Кэтрин. — Она не эльдийской внешности… Да и она такая фигуристая, а я плоская…       — Да классная ты, — Эрен случайно скользнул взглядом по фигуре подруги. — Да, может, грудь у Микасы больше, но поверь, это не так важно.       — Спасибо, что оценил меня, — скривила губы она, закатив глаза. — Да я знаю, что я неплоха, но просто… у Леви вкус другой.       — Да я говорю, без разницы, кого трахать, когда хочется просто заняться сексом и уж тем более отомстить. Твои слова только подтвердили это, — Эрен тяжело вздохнул и устремил взгляд вдаль. — По крайней мере, меня успокаивает то, что с ней был не Жан, да и тот факт, что она явно сделала это специально, а не потому, что Леви в чём-то лучше меня, тоже утешает.       — Так а зачем изменять, если даже не уверен? У Леви не было доказательств! Он не мог так импульсивно поступить! Микаса хотя бы была очевидицей… Кстати, с кем она тебя спалила-то? Реально с рандомной шлюхой из клуба?! Все говорят то про девушку, то про парня, но никто не знает, кто именно! Может, ты хотя бы подруге расскажешь?!       Эрен заметал взор и неожиданно перевёл тему:       — А тебе Райнер пишет?       — Так ты мне так и не расскажешь? — вскинула бровь Кэтрин. — Я тебе так-то душу тут излила, а ты не можешь ответить на простой вопрос?!       — Сначала ответь на мой, а потом я отвечу на твой, — серьёзно поставил ультиматум друг.       — Манипулятор! — сердито выронила девушка, цыкнув. — Ну да, пишет! Достаточно редко в последнее время — занят, наверное. Но я не вру, когда говорю тебе о том, что мы больше не видимся!       Загадочная ухмылка вместе с печальным взглядом появились на лице Эрена, и он выпалил:       — Так вот я с ним сосался возле клуба. А эта сука даже не пишет… — злость снова окрасила его лик: — Не пишет мне, блять!       Глаза Кэтрин расширились от удивления.       — Чего?.. С ним?.. Почему?.. — недоумевала она. — Так… — Её взор стал ещё более изумлëнным. — …Он тебе реально нравился? Ещё давно…       Эрен тяжело вздохнул и снова устремил взгляд вдаль. Он не знал, продолжать ли врать или всё-таки вылить всё, что на душе? Но если вытащит всё, что там спрятано, разве станет легче?..       Нет. Кажется, не станет. Йегер считал, что должен пережить всё сам.       — Да это было случайно… — начал отмазываться он, всё ещё не глядя на подругу. — Он просто… красивый… привлекательный… сексуальный… Каждого может свести с ума. Иногда.       — Почему у меня такое чувство, что ты откровенно врёшь мне? — хмурилась Блэк.       Только Эрен хотел снова соврать, как вдруг раздался звук уведомления на телефоне. Машинально, по привычке, он поднял его, слыша, как подпрыгнуло сердце… Надеялся, что это Райнер… Но нет. Снова был не он.       — Ёбаный Аккерман… — огорчённо прошипел Эрен. — Его в беседу приглашали не для того, чтобы он портил её своими сообщениями о работе и доёбывал отметкой «all»!       — Что там? — взволнованно спросила Кэтрин и прилегла на бок на кровать к другу, уткнувшись в его телефон.       — Да как всегда ерунда какая-то… — вздохнул Йегер и открыл беседу.       В сообщении крылась информация о том, что на следующей неделе все солдаты должны будут прибраться, так как скоро приедет очередная проверка из Марли, и позднее мужчина скинет список того, кто где расположится.       — Блять, такое ощущение, что мы не солдаты, а уборщики, — скривил губы Эрен. — Почему они не могут выделить денег, чтобы нанять работниц? О, об этом же написал и Жан!       Жан: мы уже, по-моему, не разведкорпус, а клининг компания       Конни: рил       Конни: только вечно убираемся в одном и том же помещении       Жан: и не получаем за это бабки 🤡       Конни: а зачем вообще мы это делаем? они же всё равно не проверяют пыль       Саша: да такое ощущение, что это только одному капитану надо, и он ищет повод, чтобы везде было чисто       Жан: рил ахахаха

Жан изменил название чата «Аарон Йогурт» → «Леви Аккерман и его уборщики»

      Жан: блин, только имя капитана отображается в названии       Леви: Что за глупости? И проверяют всё, вообще-то. К тому же, какого чёрта вы перечите своему начальству?       — Ну по традиции сейчас все замолчат, — усмехнулся Эрен и только отвёл взгляд от экрана, как вдруг прилетело неожиданное сообщение, которое привлекло внимание друзей…       Микаса: Леви, я не могу так больше, мне плохо… Может, мы снова встретимся и поговорим, как тогда? Может, после той же разрядки мне станет легче?       Только глаза Эрена и Кэтрин успели округлиться и стать размером с планеты, как сообщение удалилось.       — Чего?! — выкрикнула ошалевшая девушка.       — Ебать… — нервно усмехнулся друг.       В беседе началось бурное обсуждение:       Микаса: Леви, простите… Я перепутала… Тут просто было написано «Леви Аккерман»…       Жан: хераааа) че у вас там за разрядки?))       Конни: может, она хотела написать зарядка? типа какая-то гимнастика, медитация       Саша: это всё другое) тут явно нет ошибки)       Микаса: Нет, я имела в виду зарядку реально…       Блэк обуревала тысяча эмоций: злость, непонимание, обида; её затрясло, гнев заполонил разум, и она уже не помнила, как взяла телефон и напечатала в беседу:       Кэтрин: Что у вас там за разрядки?! Аккерман, ты мне изменяешь?!       Она не любила выносить сор из избы. Но что поделать, если за неё уже отвечали эмоции, а не она сама?       Тут же прилетел ответ:       Леви: Забавно, что ты меня спрашиваешь об этом.       Жан: уххх, что начинается       Конни: пойду сгоняю за попкорном       Эрен с ухмылкой посмотрел на подругу, но ничего не сказал. И зря: ярость начала слишком сильно захватывать её сознание.       Кэтрин: Что забавного?! Я тебя спрашиваю, что за разрядка?       Аккерман, видимо, решил перевести стрелки, чтобы защититься:       Леви: Тогда ответь, что вы всегда делали на встрече с Райнером?       — Чёрт! Чёрт! Чёрт! — тревожно выругалась Кэтрин.       — Так напиши правду, почему ругаешься? — ехидно скалился Эрен.       — Да не до тебя сейчас! — рыкнула на него подруга, но в какой-то степени послушалась, написав то, что обычно говорила всем.       В ответ получила лишь это:       Леви: А что @reinerbraun думает по этому поводу? Так ли было?       Сердце Кэтрин жёстко стукнуло в груди.       Тут и Эрен весело подключился:       Аарон: СМОТРЯ КАКОЙ ИЗ ЕГО ДЕМОНОВ В АКТИВЕ АХАХА       Кэтрин готова была провалиться сквозь землю, а её сердце — остановиться, когда глаза прочитали следующее сообщение:       Райнер: Плохой в активе.)

***

      Браун сидел с коллегами в баре и обсуждал насущные вопросы. В последнее время хотелось больше проводить время с воинами, потому что эльдийцы… они… надоели. До жути. Мерзкие, скучные, вечно печальные и говорят о том, что Парадизу скоро может быть несладко. Конечно, будет несладко, когда ими рулит великая держава, чёрт побери!       Гораздо приятнее в обществе тех, кто такие же, как и он. Пускай, лица коллег тоже не больно весёлые, но хотя бы они поддерживают Марли. Должны поддерживать.       — Я говорю, — важно говорил Райнер, держав в руках стакан пива и откинувшись на диване — он сидел рядом с Бертольдом и Энни, а Пик и Порко — напротив, — скоро мы заживём ещё лучше. Всё будет просто шикарно, когда мы получим от Парадиза всё, что хотим.       — В церкви так же говорят… — задумчиво выронил Галлиард, и тут же получил косые взгляды от всех друзей за столом. — В смысле… я слышал по телевизору, что там так же считают. Бог, мол, поможет нам…       — Обязательно — он на нашей стороне! — саркастично проговорил Браун и отпил алкоголя.       — Порко, так я не понимаю, — настороженно говорила Пик, — ты реально ходишь в церковь?       — Да нет же… — Галлиард нервно закатил глаза и тревожно опустошил стакан.       — Райнер, — обратился к другу Бертольд, пытаясь, кажется, вразумить, — вот ты всё говоришь, что станет лучше… Но кому? Нам? Мне кажется, только правительству. Мы от этого не получим ни хрена. Цены так и не понизятся из-за санкций. Конечно, сельское хозяйство Парадиза богато, но…       — Вот именно, — жёстко перебил Райнер. — Поэтому и нам это подсобит, когда мы сделаем из эдьдийцев личных рабов Марли.       — Думаешь, рабство вернётся в Марли? — нервно усмехнулся Порко.       — Я, конечно, говорил не в прямом смысле, но такой разворот событий был бы неплох, — ухмыльнулся Браун и снова отпил алкоголя.       — Это же грех!.. — тихо ошалел Галлиард.       — Да вряд ли такое случится, потому что… — начал рассуждать Бертольд.       Неожиданно телефон Райнера прогудел несколькими уведомлениями сразу, и он отвлёкся от слов друга и раздражённо залез в телефон.       «Если это опять эти эльдийцы, то я их прикончу…» — злостно подумал Браун, но вдруг… обнаружил слишком занимательную переписку.       С каждым прочитанным сообщением ухмылка становилось коварнее. Он не заметил, как обсуждение коллег давно перетекло в другое русло, потому что никто, кроме него, не желал обсуждать успехи Марли; а также не увидел, как Энни краем глаза посмотрела в телефон…       — Что это за переписка? — тихо и хмуро спросила она.       Райнер ошалел, тут же нервно заблокировал телефон и сердито протараторил:       — Неважно... По игре.       — И давно ты увлекаешься играми? — недоверчиво поинтересовалась подруга.       — По вечерам делать нечего, — скривил губы он, и загоревшийся экран снова привлёк внимание.       Вызывали его.       Райнер ухмыльнулся, быстро кинул друзьям:       — Я сейчас вернусь…       И закрылся в кабинке туалета, начав отвечать.       «Ну теперь этот вездесущий и самый сильный борец человечества у меня попляшет…» — злорадно подумал Райнер. — «Теперь моя очередь наносить удары. Словесные. И эта ёбаная Кэтрин отстанет… А то ты уже заебал о ней думать».       «Нет, нет, нет…» — кричал голос в голове. Но этот Браун не слышал. Ведь и так целый день в ударе — удерживает в узде эту несчастную, дотошную и противную личность.       Мужчина злорадно написал:       Райнер: Аккерман, помнишь, я не закончил рассказывать про машину?)       Райнер: Так вот… Как же хорошо твоя сука сосёт…)

***

      — Хуя себе! — просмеялся Эрен. — Сегодняшний вечер становится веселее!       — Да ты идиот что ли?! — яро возмутилась Кэтрин, страшась и что-то набирая, а затем тревожно вслух проговорила: — Твою мать… твою мать…       — А чего ты так паникуешь-то? — ехидничал друг.       Но девушка уже не слышала, печатая:       Кэтрин: Леви, это не правда! Никому я не сосала! Он знает о моём умении лишь потому, что сам меня этому и обучал несколько лет назад!       Браун злил с каждым сообщением всё больше, подливая масла в огонь:       Райнер: Да, конечно) И только понаслышке знаю, как охуенно ебать тебя на заднем сидении, да?)       Райнер: А с размазанной помадой ты просто так приходила к своему любимому)       — Эрен, поддержи! — взмылила Кэтрин. — Скажи, что это всё из-за торта!       Эрен пожал плечами и написал:       Аарон: ЭТО ВСЁ КРЕМПАЙ       — Ты совсем конченный?! — прорычала подруга, прожёгши взглядом. — Ты хоть знаешь, что это значит?! Я тебя сейчас прикончу!       — Лучше бы предложила кремпай, — Эрен посмеялся и всё-таки добавил:       Аарон: АХАХАХА, ЛАДНО, ШУЧУ       Аарон: Я ТОРТ ИМЕЛ В ВИДУ       Райнер: Ты понятия перепутал. Я её в презервативе всегда ебу — мало ли, кто у неё был. Может, ты имел в виду камшот?) Такое было.)       — Да он ёбнутый! — выкрикнула Кэтрин, краснея.       — Мне кажется, я первый раз слышу, как ты материшься! — снова засмеялся Йегер.       Кэтрин: Браун, что ты несёшь?! Ты в своём уме?! Зачем ты нагло врёшь, я не понимаю? Тебе жить надоело?       Начали вмешиваться буквально все:       Жан: ему давно жить надоело       Микаса: Браун, как я понимаю, тебе нравится мучить Аккерманов, да? Скажи: за что?       Конни: а ты тут причём?       Жан: уууу       Жан: теперь понятно, с кем засосался Йегер ахаха       Саша: страсти накаляются)       Армин: Ребят, давайте прекратим…       Наконец вмешался Леви:       Леви: Видишь, Кэтрин, что бывает, когда начинаешь выносить сор из избы. На кой чёрт был нужен весь этот фарс? Спокойно дома поговорили бы. Но, признаться, ваши перепалки с Брауном занимательны.       — Ему ещё и весело?! — у Кэтрин задëргался глаз.       «Может, всё-таки уже признаться, раз ему так плевать?» — промелькнула отчаянная мысль.       Кэтрин: Леви, ты веришь в эту всю чухню?! У Брауна даже доказательств нет!       Райнер: Почему нет-то?) Есть одна интересная фотография)       Эрен заржал:       — А-ха-ха! Ты, видимо, сейчас станешь порноактрисой!       — Да завались ты! — прорычала Кэтрин.       Леви: Не стоит. Верю на слово.       — Всё пропало… всё пропало… — девушка отчаянно схватилась за голову.       Микаса: Почему мы, Райнер? Почему Аккерманы?       Райнер: Я что, виноват, что вы выбираете себе в партнёры шлюх?       — Он охуел?! — прошипел Эрен, тоже обомлев и разозлившись.       — А я тебе про что! — прыснула подруга.       Друг импульсивно настрочил:       Аарон: КАКАЯ Я ТЕБЕ ШЛЮХА       Аарон: МАТЬ ТВОЯ ШЛЮХА, БРАУН       — Боже, Эрен! — опешила Кэтрин.       — Да пошёл он к чёрту! — прорычал парень.       Райнер: Полегче) Что на мою мать сразу полез?) Эх, а я только хотел написать, что мы не спали с тобой)       Йегер тяжело вздохнул и с багровыми щеками ответил:       Аарон: Прости…       Райнер: Но теперь, пожалуй, не буду тебя отмазывать)       — Сука, а… — теперь и Эрена затрясло.       — Тебе-то что? Вы всё равно уже с Микой расстались, — хмуро говорила Кэтрин.       «Он ещё и Эрена имел!» — а сама в голове возмущалась. — «Ему было весело?! Он над нами измывался?!»       Микаса: Да я так и предполагала       Блэк решила вмешаться — последние мысли надоумили бороться дальше, так как она начала терять связь между словами «Райнер» и «любовь»:       Кэтрин: Леви, ты веришь, что у него есть какая-то фотография?       Райнер: Ты действительно хочешь, чтобы я скинул в беседу?)       Да он не мог сфотографировать! Когда?! Телефон всегда валялся где-то на полу, оставаясь в брюках — Браун не успел бы сделать компромат! Тем более, тот Райнер точно так не поступил бы!       Поэтому девушка пошла ва-банк:       Кэтрин: Давай. Интересно посмотреть, что же ты там сфоткал!       Кэтрин: Леви, ты прежде чем верить всяким, убедился бы!       Неожиданно вместо фотографии Браун спросил:       Райнер: Скажи мне, на кой чёрт ты продолжаешь отрицать? Тебе он настолько важен? Зачем тогда скакала на моём хуе? Потому что шлюха?       — Какая же он тварь… — горела Блэк.       — Так ты трахалась с ним или нет? — хмуро спросил Эрен.       Девушка отчаянно посмотрела на друга и всё-таки выпалила:       — Да, чёрт возьми.       — Тогда у меня такой же вопрос, как и у Райнера… — с загадочной ухмылкой говорил Эрен. — Зачем ты с ним была? Не из-за любви ли?       — Зачем ты мне помогаешь разобраться в моих чувствах, когда не показываешь свои? — недоверчиво сощурила взгляд Кэтрин.       — Если хочешь знать, то я трахался с ним по той же причине, — пожал плечами друг.       — Тогда какого чёрта спрашиваешь?! Ты, наверное, тоже понимал, что с ним быть невозможно?! Он мне предлагал варианты, но я осознаю, что это всё — абсурд! Нам обоим влетит!       Эрен нервно усмехнулся и немного печально ответил:       — Если бы мне прилетело хоть одно предложение от него, я бы непременно согласился.       «Всё-таки Райнер любил только меня…» — убедилась девушка.       Наконец ситуацию прокомментировал как-то и Аккерман, но в личные сообщения:       Леви: Кэтрин, я не знаю, зачем ты продолжаешь бодаться… Мы топчемся на месте уже какой месяц и сейчас продолжаем, до кучи на всеобщее обозрение. Это перешло уже все границы. Для меня всё очевидно, на самом деле. Понимаю, утверждать что-то без доказательств — бессмысленно, но… Я далеко не глуп. Да, верил тебе — по крайней мере, изображал, что верю… Однако… другие факты — как надетые наоборот колготки, неожиданное появление Райнера в квартире, слова, которые он говорит (он же не с потолка это всё берёт) — сообщают мне об обратном. Как бы больно мне ни было осознавать, как бы сердце ни старалось отрицать, мой разум давно знает, что это горькая правда.       Однако, я не скажу, что я святой. Действительно, я тоже изменил. Думал, станет легче, но… ни черта не стало. Только хуже. Я начал подозревать тебя ещё больше. Может, конечно, я сейчас сомневаюсь в тебе именно из-за этого… Однако если не признаюсь, то мне будет хуже. Не знаю, как ты спокойно с этим живёшь. Мне лично — нереально паршиво.       Я любил тебя. И люблю. Жаль, что не могу получить этого взаимно.       Слова внезапной конфронтации пронзили стрелами сердце Кэтрин. Её пальцы дрожали, когда она впитывала каждое слово, вбитое, будто гвоздём, в экран. Читая, она даже не слышала недоумевающие вопросы Эрена, которые затихли, когда он тоже посмотрел на диалог с Леви в телефоне подруги.       Горячая волна страха и большого душевного беспокойства накрыла девушку, словно водоворот. Слова любви, которые когда-то звучали так искренне и проникновенно, расплескались в бесконечном океане его сомнений и её лжи. Лицо Кэтрин искривилось от боли и горя за прекрасного Леви, что так долго страдал и пошёл на отчаянный шаг. Осознание собственной глупости убивало, а глаза наполнились слезами от разочарования. В себе.       Кэтрин чувствовала, что земля уходит у неё из-под ног, что прошлое — время их счастья — теперь пронизано темными тенями лжи и измен. И всё из-за неё... Из-за неё...       Врать больше не было смысла. Кэтрин начала набирать сообщение, как вдруг в беседе отобразилось новое сообщение Брауна…       Райнер: Ладно, я пошутил… Простите…       Однако Кэтрин уже не собиралась останавливаться. И решила больше не мучить бедного Леви. Хоть слёзы текли из-за мысли о расставании, а разум кричал: «Не надо! С кем ты будешь?», пальцы всё равно печатали:       Кэтрин: Прости меня… Прости, что держала это в себе так долго и не говорила тебе… Меня правда поглощал стыд. Я просто хотела быть с тобой и не желала тебя терять… Но вряд ли ты сможешь простить такое… Однако просто надеюсь, что, даже расставшись, всё-таки когда-нибудь ты сумеешь отойти и не будешь злиться сильно.       Сердце бешено колотилось, было готово вырваться из груди и упорхать, пока она ждала ответа. Тухлый факел надежды тихо горел, хоть разум Блэк и понимал, что это непростительно. Слёзы текли по щекам, в голове повторялось: «Я дура, дура, дура… Зачем только ранила такого прекрасного человека?.. Его даже ответная измена не смогла спасти…»       Ком в горле отвратительно застрял, а воздух в лёгких стал покидать заблудшую. Становилось душно. От себя.

***

      Она даже не представляла, как в груди Леви сжалось что-то непередаваемо тяжелое — будто сердце окаменело от этого признания. Или оно громко разбилось, как сосуд, что он долго и тщательно лепил из глины, — он не понимал. Лишь услышал в голове отчаянную мысль:       «Лучше бы она так и врала дальше…»       Душа рвалась на куски, когда мужчина осознавал, что мечты, любовь и вера были разрушены словами, которые прозвучали так вроде искренне, но и безжалостно, будто пуля, сразившая наповал. Потеря взаимности, как терзавший зверь, вырвалась изнутри и пронзила сердце своим кривым когтем.       Леви чувствовал себя обманутым и брошенным, словно весь мир обернулся против него в самый неподходящий момент. Разочарование и боль смешались в его душе, создавая гнетущее ощущение пустоты и утраты.       Он еле-еле настрочил — это давалось слишком трудно, будто не только время, но и тело застыло в моменте:       Леви: Надеюсь, прощу когда-нибудь. Спасибо за долгожданную правду.       Горечь предательства заполняла его сердце, усиливая боль троекратно и разрушая последние остатки надежды. Он судорожно добавил:       Леви: Не приезжай сегодня, пожалуйста. Останься у Эрена — у него вроде есть свободная кровать. Я договорюсь.       Было трудно, чертовски трудно. От этой эмоциональной раны Леви не мог убежать; не мог скрыться и от беспощадной боли, которая проникала в каждую клетку его сущности. Он чувствовал себя сломленным, одиноким и преданным, и это было самым тяжелым испытанием, через которое ему приходилось пройти. Пустота без той, которую он любил — ужасно любил — заполняла тело…       Аккерман отчаянно позвонил лучшему другу — Эрвину, пригласил к себе… и достал алкоголь, самый крепкий, чтобы забыться, залить раны спиртом, хоть как-то попробовать выкинуть всю ту печаль, что охватила голову жёсткой хваткой.

***

      Кэтрин не знала обо всём этом. Но догадывалась. И от этого чувствовала себя ужасной, отвратительной и грязной.       — Какая же я дура… — скривив лицо от этого осознания, выронила вслух Блэк. — Идиотка… Ужасная… Противная…       — Ох, у меня те же мысли были с утра, только в формулировке похуже, — горько усмехнулся Эрен. — Я тебя понимаю — от этой ненависти к себе никуда не деться. Но… что сделано — то сделано.       — Что мы будем делать?.. — недоумевала охрипшим голосом девушка. — Не к Райнеру же, чёрт возьми, ехать…       — Конечно — он меня вообще игнорит, — цыкнул Йегер и тут же воодушевился: — Но есть одна тема, как отойти! Давай выпьем?       Блэк сначала укоризненно посмотрела на друга, но потом задумалась и поняла: может, действительно попробовать? Поможет ли? Ну, ему же помогает!       — Ладно, к чёрту, давай, — вздохнула она. — Куда пойдём покупать?       — Круто! — тут же ожил парень, резко поднявшись с кровати. — Только это… у меня бабла нет. Одолжишь?       — Хер с тобой — одолжу. Что уж делать-то? — вздохнула девушка.       Разговор между друзьями был душевным — они наконец-то признались друг другу во всём, что скрывали, однако… ночью оказалось, что алкоголь не помог… Никому. Лишь только дал способ, чтобы на время забыться.       При свете белой Луны что Кэтрин, что Эрен всё равно вспомнили о своём предательстве… и горько заснули с печалью в груди… за тех, кто так и не смог провалиться в мир грёз из-за тоски и разлуки с чёрствым привкусом — Леви и Микасы.       Одиночество заполонило сердце каждого — раненых и ранивших. Ощущая вину, Кэтрин даже не захотела больше писать Райнеру — тот и так достаточно наговорил.

***

      Выйдя из туалета, Браун, уже ощущавший всепоглощающую вину, обнаружил Энни — облокотившуюся на стену и ждавшую его около входа.       — Зачем ты меня ждала?... — потерянно изрёк он.       — Что это за беседа? — напала она. — Я видела там имена: Жан, Конни, Саша, Кэтрин… Ты что, общаешься с ними?       — Что ты несёшь? — снова погрубел он. — Естественно, нет, — и тут же нервно отправился к друзьям.       Но мужчина не знал, что Энни теперь не спустит с него глаз…

***

      Куча разбросанных книг на полу рядом. Перед глазами — сообщения из непонятной беседы, светящейся в странном гаджете, что показывал тот, кто нависал над ним.       — Я же говорю, что все они такие фальшивые, а ты не веришь мне, придурок! — грубо выпалил он. И, замахав крыльями, сразу вылетел в окно, к кровавой Луне, что озаряла тёмную, тесную комнату багровым светом…       Оставив в недоумении.       «Тогда почему смысл их книг настолько глубок?..» — проскользнула удивлённая мысль в голове.