Made from the Heartache

      Суровая зимняя стужа вынуждала людей искать укрытия в домашнем тепле, прячась от вихрей снежинок и пронизывающего ветра. Однако внутри уютного, большого автомобиля, стоявшего в конце набережной города, царила совсем иная атмосфера, ведь здесь…       Здесь разгоралось пламя страсти — настоящая жара, подобная летнему зною.       Интимную обстановку салона подчеркивала мягкая синяя подсветка, создавая атмосферу таинственной близости. Сладкие, жадные губы сливались в страстных поцелуях, раздавая на весь салон звук интенсивного причмокивания, а руки исследовали тела, объятые желанием. Контраст морозной стужи за окном и пылающей похоти внутри автомобиля усиливал ощущение запретного экстаза...       Запретного для них — Кэтрин и Райнера. Но, несмотря на это, невозможно было остановить сплетение тел в изящном танце похоти на заднем сидении автомобиля. Кэтрин блуждала руками по мужскому телу, яро сминала губы, выражая свой азарт, по-кошачьи изящно елозила бёдрами, сидя на Райнере, раззадоривая и так его, напружинившегося.       Мужчина же, приподняв край красного, короткого платья, хватался руками всё сильнее за ягодицы, заманчиво упругие и оголённые из-за стрингов, мысленно сгорая от неудержимой страсти.       Стринги… Платье… Хоть Райнер и недоумевал, зачем Кэтрин соблазняла его уже своим вызывающим внешним видом, она же знала, что надевала это всё не просто так — подозревала, что так и закончится очередная встреча и уже хотела этого.       Это далеко не первая встреча. И далеко не последняя. Как бы они ни пытались оторваться друг от друга, им обоим было мало.       Так и сейчас их языки сплетались, руки Кэтрин тащили рубашку Райнера по обе стороны, чуть ли не рвали её, чтобы скорее дотронуться до рельефного тела; он же — всё выше и выше задирал платье, чтобы почувствовать каждый изгиб тела пальцами. Сердца бились в унисон, разум затуманивал не только аромат смешавшихся сладких духов, но и пьянящее желание. Казалось, что весь мир за пределами этого уютного убежища исчез, остались лишь они двое, погружённые в водоворот пламенной любви. Забывалось фактически всё — Кэтрин и Райнер не думали ни о чём, кроме друг друга. Каждое касание, каждый страстный поцелуй заставляли их трепетать от наслаждения, тела сливались в единое целое, сотканное из неукротимого влечения, пылкой страсти, будоражащей похоти, неумолимой тоски, а, самое главное...       Из сильных чувств.       Любое движение, будь то языком, рукой, выражало их жгучее желание. Кровь закипала в жилах, одежда кидалась в сторону, и обоим было недостаточно.       Не отрывая губ, Блэк вела вниз рукой — по сильным плечам, накаченной груди, идеальному торсу, ещё ниже, прямо к…       — Чёрт, Кэтрин… — возбуждённо шикнул Райнер, оторвавшись от поцелуев, когда она схватилась за давно вставший член.       Девушка коварно просмеялась, а затем сладко шепнула:       — Я знаю, чего ты хочешь…       Мужчина только и успел вопросительно посмотреть, ведь, когда Блэк начала медленно расстёгивать ремень, спускаясь коленями на коврик, без платья, он уже всё понял и с предвкушением ухмыльнулся.       Да… Ожидался тот самый невообразимый минет, который Райнер так любил, и которого так давно вожделел.       Не сводя игривого взгляда с мужчины, Кэтрин медленно вытягивала ремень из бляшки, аккуратно расстёгивала молнию, неторопливо стягивала брюки, вынуждая мужчину нагреваться ещё сильнее и сердце замирать в ожидании. Она так неспешно выпускала желаемый большой член из оков, что Райнер не выдержал и томно признался:       — Ну не медли... Я слишком хочу этого.       Ухмылка Блэк стала ещё хитрее: как бы Браун ни казался с этого ракурса ещё более влиятельным, могущественным, властным, перед ней он всё равно был чуточку уязвимее. Будто вся броня наконец спадала, когда мужчина смотрел на девушку… любимую девушку. И Кэтрин каждый раз убеждалась в этом.       Она сама была в нетерпении, когда давно обожаемый член наконец выскочил из трусов, и поэтому тут же закусила губу от прекрасной картины, что образовалась перед глазами. Достоинство Райнера было всё таким же большим; она помнила расположение каждой вены, и они оказались на тех же местах; аккуратные яйца так прекрасно сочетались с длинным и толстым стволом. У Кэтрин самой скрутило узел внизу живота при рассмотрении произведения искусства. И как только в этом мужчине сочеталось всё идеальное — и лицо, и тело, и даже член! Райнер был чересчур великолепен.       Исполинский размер достоинства впечатлял и удивлял одновременно… Как же его заглотить спустя столько времени?.. — Кэтрин немного заволновалась.       — Китти… — взмылил уже Браун от томительного ожидания.       Любимое прозвище послужило спусковым крючком, заставило отбросить все предрассудки и начать действовать. Губы сами потянулись к члену, решивши не играться — девушка и так достаточно подразнила. Только она провела языком по стволу члена, как вдруг тихий стон сорвался с уст Райнера:       — М-м-м...       И это воодушевило ещё сильнее.       Кэтрин обхватила член губами, начала медленно всасывать его, водив головой вверх-вниз и каждый раз спускаясь на сантиметр глубже. Она не отрывала хитрого, развратного взгляда от кайфующего Райнера.       А он действительно пребывал всё в большем экстазе из-за более глубокого погружения в глотку. Жар так охватил член, что мурашки забегали по спине, кровь стала вскипать в жилах. Движения губами Китти всегда были самыми приятными, самыми пылкими и обволакивали горячими эмоциями не только тело, но и душу. И чем дальше девушка заходила, тем сильнее Райнер разгорячался и впадал в эйфорию, размывающую зрение и оставляющую только хитрые, разноцветные глаза, которые погружали в себя и в чувства.       Как Блэк удавалось всё дальше заглотить, она сама не понимала. Подключая язык, что так ловко водил по стволу, она знала, что дарит незабываемые эмоции Райнеру. От наслаждения он начал поглаживать девушку по голове, трепля волосы, и она еле-еле сдерживалась от ухмылки, продолжая засасывать член глубже и не отрывать покорный, лисий взор — Кэтрин знала, что именно он застрянет в голове мужчины надолго.       Рука присоединились к работе, начав аккуратно ласкать яйца, и Брауна словно прошибло током от такого шквала приятных ощущений. Китти подключила стоны, и вибрации начали идти от члена прямо внутрь, будоража каждую частичку тела Райнера. Боже, что эта девушка творит? Ни одна, что была в его постели, не догадывалась о том, как правильно делать приятно, а она… Она прекрасно знала, что заходит Райнеру. И, наверное, многим мужчинам?.. Ведь теперь Китти удовлетворяет не одного его и знает явно больше…       Ревность вдруг пробудилась в очередной раз, глаза Райнера сузились, потемнели, и он жёстче вцепился в волосы Кэтрин, заставляя поглотить член глубже и работать интенсивнее. Девушка не растерялась: оторвав руку от яиц, она вцепилась ногтями в бёдра и попыталась поддаться ритму, затаить дыхание, чтобы смочь выдержать, всё ещё не отрывала взгляд, но становилось сложнее. Стоны усилились, вибрации — тоже, но воздуха переставало хватать Кэтрин, и она закашлялась. Райнера будто ещё раз прошибло, только уже озаряющей молнией, которая заставила отпустить девушку и дать ей отдышаться.       — Кхм… — пыталась заговорить она, прочистив горло. — Я, конечно, знаю, что ты любишь погрубее, но…       — Прости… — удивлённый самому себе, виновато изрёк он.       Помутнения в сознании иногда давали сбой в работе, в дружественных отношениях и даже в сексе — это часто мешало. Игры разума посылали не те эмоции, и это пугало. Однако теперь, протрезвевши от внезапно обуревавшей злости, Райнера осенило уже по-другому: чёрт, да даже несмотря на то, что у Китти есть Леви, она всё равно выбирает его каждым субботним вечером. Его. Если бы девушка искренне любила своего партнёра, разве она продолжила бы встречи? Разве она сосала бы с таким упоением другому, глядя так смиренно и сексуально? Даже сейчас… её взор снова превратился в таков, несмотря на внезапно проявившуюся грубость, она была готова ещё раз вобрать член, уже провела языком по стволу, заставляя шквал мурашек пробежаться и по голове Райнера, а кровь — с новой силой прильнуть к члену, но он, вдруг окрылённый осознанием, что Китти всё равно выбирает его, томно попросил:       — Солнце… иди ко мне…       Девушка ухмыльнулась, но вдруг начала дразнить: она медленно обогнула языком головку члена, а затем поместила его на ямке и начала водить языком туда-сюда, задевая её. Это вынудило Райнера прошипеть от импульса, а член — дёрнуться из-за такой задорной игривости, но терпеть забавы уже не хотелось… Хотелось саму Китти. Полностью.       Мужчина, грубо схватив за руки, которые ласково царапали бёдра до мурашек, резко потянул девушку к себе, и та, всё ещё не снимая с себя хитрую ухмылку, податливо поднялась и уселась на него.       «Лучшая…» — подумал Райнер в голове, но не решился озвучить. Вместо этого прильнул губами к алым и снова принялся трогать красотку. Но так мешало бельё… и, пока их обоих одурманивала сладость поцелуев, пожар, что те создавали, и трение ягодиц девушки о вставший член, руки Райнера сами потянулись к застёжке бюстгальтера и ловко сняли его, оголив грудь, по которой мужчина уже успел соскучиться.       Наконец-то он трогает хоть и маленькие, но такие упругие, аккуратные груди, наконец-то глядит на совершенство подруги, спускаясь губами ниже, и наконец-то кайфует от открывшегося взора. Мужчине нравилось, что Китти меньше его в два раза, и это по-своему будоражило кровь и зажигало огонь в душе.       Целуя ниже, он прильнул к груди губами, охватил ими сосок и заставил натуральный стон вырваться из девушки от переизбытка ощущений горячих поцелуев. Та приятная музыка заласкала уши Райнера, он, посасывав, лизав, огибав языком ареолу, мял рукой вторую грудь, захватывая пальцами сосок, а другая рука была на ягодице и вцеплялась пальцами в неё.       Игры Райнера с грудью вынуждали Кэтрин выгибаться от неимоверного наслаждения, закипавшего в нутре; её голова кружилась, клитор пульсировал, руки сами прижимали мужчину к себе сильнее — это всё было слишком эйфорическим.       «А Леви так редко делает… и уж тем более доводит…» — пронеслось в мыслях, и девушка сама шарахнулась от этого осознания, испуганно простонав. Она в страхе опустила взгляд и, к счастью, не увидела в прикрытых глазах Райнера замешательство — видимо, подумал, что это из-за него сорвался стон с губ.       Это всё неправильно… — начало витать в голове из-за думы о Леви. Но, когда янтарные глаза коварно поднялись, тут же тревожность улетучилась, и страсть снова заполонила тело.       К тому же Райнер не собирался останавливаться, особенно чувствуя, как член буквально упирается в упругую задницу. Оторвавшись от груди, чуть наклонившись, он потянулся одной рукой к свисавшим с сидения брюкам, всё ещё оставляя вторую на ягодице, залез в карман и хрипло проговорил:       — Я бы тебе отлизал в ответ на очередной божественный минет, но… я слишком хочу тебя.       Китти сладко проронила:       — Я тоже уже хочу ужасно почувствовать твой член в себе…       И после потёрлась вагиной о член. Мышцы на нём снова сократились, посылая сигналы в голову Райнера, и тот быстрее начал шерстить карман. Наконец, презерватив в руке, затем и на члене, и Китти, уже изрядно намокшая, стала насаживаться. Жар начал сразу накрывать с головой, и от кайфа Райнер сильнее вцепился в ягодицы девушки.       Блэк же сама ощущала горячую кожу, даже сквозь тонкий презерватив; большое достоинство, к которому она успела привыкнуть, хоть ещё долго приходилось ждать проникновения, и которое жгло изнутри, заставляло приятное чувство разлиться по телу, поэтому девушка удовлетворённо простонала:       — М-м-м… — Райнер от этого ещё более распалился и стал помогать проникнуть до конца.       Когда член оказался внутри, Кэтрин медленно задвигалась на нём, сразу забирая инициативу на себя. Мужчина был только за, смотря, как красавица искусно работала бёдрами, завлекательно ухмылялась, иногда прикрывая взгляд. Ею можно было любоваться вечно. В частности, миниатюрным телом девушки, к которому прилипли руки. Взгляд же наслаждался поразительными чертами, пока кровь вскипала в венах от нарастающих движений.       Восхищённый взор Райнера; божественное тело, видимое периферийным зрением; большие лапы мужчины, стискивающие то грудь, то ягодицы; горячий член, ласкающий стенки внутри — всё это мотивировало и опьяняло Кэтрин. Страсть текла в жилах, выскакивая стонами, и она всё меньше могла держать себя в руках.       А когда рука Райнера опустилась на клитор, становилось ещё труднее дышать. Глаза сами по себе закрывались от накрывавшей эйфории. Слишком хорошо, чтобы было правдой. Уже казалось, что никогда более Кэтрин не доходила настолько быстро до такой высокой степени кайфа. Хотя было…       В первый раз на скрипучей кровати.       В подсобке кадетского училища.       В туалете во время перерыва между занятиями.       На прошлой неделе… в этой же машине.       Все воспоминания так быстро пролетели в голове, что успели даже больше возбудить. Приоткрыв глаз, она ещё и увидела того, кто всегда умел её доводить… Этот самый божественный Райнер. И никто другой не может так, как он — лишь одним своим видом. И пальцем на клиторе.       Кэтрин казалось, что с каждой секундой она накалялась до температуры солнца, которым иногда и называл её мужчина… И когда он вдруг, будто прочитав мысли, выронил:       — Какая же ты шикарная, солнце…       Перед глазами Кэтрин пронеслись тысячи искр, в ней будто что-то взорвалось, и она кончила, последний раз простонав и прекратив движения.       Чёрт. Райнер чертовски великолепен.       И этот самый великолепный коварно выронил:       — Надо же — быстро.       Тяжело дыша, девушка внезапно огрызнулась:       — Иди ты к чёрту. С тобой по-другому невозможно.       — Я даже не знаю, рассматривать это как комплимент или как пассивную агрессию, — усмехнулся Райнер, и вдруг его взгляд слился с тьмой, а ухмылка стала ещё хитрее: — Предпочту-ка я второе, чтобы немного проучить тебя: вставай на четвереньки, сучка.       Закатив глаза, Кэтрин, чуть отдышавшись, всё-таки еле-еле разместилась на сидении так, как и приказал мужчина, нехотя слезши с члена, что так согревал изнутри. Но вскоре, когда Райнер встал на колени перед аппетитной задницей и маленькой, приоткрытой вагиной, которая так манила к себе, он снова вошёл внутрь и заставил девушку, счастливую от возобновившегося чувства заполненности, удовлетворённо вскрикнуть, ведь проникновение было слишком быстрым.       Движения были хоть и нарастающие, но всё равно агрессивные, грубые, однако, несмотря на это, тепло разливалось по телу Кэтрин. Что уж говорить о Райнере, который от трения внутри всё больше воспламенялся.       Он чувствовал электрические разряды, распространяющиеся по телу, глядя на большие ягодицы, которые руки так и норовились мять, пальцы — впиваться, а мозг — ударять ладонью, чтобы уши насладились ещё более громкими стонами. Посылалась очередная порция эйфории и вдохновения на резкие и резвые движения.       Автомобиль, кажется, ходил ходуном, и люди даже вдалеке могли заметить слишком ярую страсть, но паре было не до этого. Каждый наслаждался происходящим в полной мере и совершенно позабыл о внешнем мире. Здесь они были вдвоём, наедине с полыхающим огнём, что обжигал тела и кружил голову.       А Райнер уже действительно не мог терпеть эйфорического наслаждения, что укутывало слишком горячим одеялом, будто согретым на батарее в холодную зимнюю ночь. Чем громче стоны, тем резче движения и тем сильнее ударял вниз прилив возбуждения. Как бы мужчина ни хотел продлить время кайфа, он не мог больше терпеть. Он закусил губу, чтобы не вырвать стоны наслаждения, хоть ему и было слишком хорошо, слишком приятно. Любимая девушка, красота её тела, музыка стонов, сладкий аромат парфюма, упругая задница под пальцами, член в горячем плену — всё это возбудило настолько, что скоро фейерверки взорвались перед глазами, и Райнер наконец-то кончил и последний раз толкнулся, чтобы излить всё, что копилось целую неделю ради этой красотки.       Облегчённый вздох вырвался из груди, и Браун истощенно вынул член и плюхнулся на свободное пространство на сидении, слыша, как Китти переводит дыхание.       С до сих пор кружащейся головой она еле-еле приподнялась, присела рядом с Райнером, опустив темя на его плечо, и тут же почувствовала тёплую лапу на талии.       Тело всё ещё горело, но почему-то в разуме была пустота. Или что это? Печаль? Из-за измены? Но почему руки сами потянулись, чтобы обхватить Райнера и прижаться сильнее?       Что Кэтрин чувствовала, она сама не понимала. Но когда мужчина погладил её бок, она зарылась носом в его шею и вдохнула аромат медово-кедровых духов и снова будто опьянела, но по-другому — не страстью… тёплыми эмоциями.       Девушка не знала, что Райнер тоже чувствует непонимание своего настроения. С одной стороны, он счастлив… Но с другой — мужчина знает, что его в очередной раз накроет печалью, когда он вернётся в Марли…       Её ждёт дома Леви. Его же — алкоголь и одиночество, и это вгоняло Райнера в тоску. Как бы хотелось заснуть здесь, прямо сейчас, вдвоём, остаться друг с другом… и никогда не отпускать.       В душе Кэтрин мечтала о том же…       Но нужно уже вернуться в суровую реальность, хоть и совершенно не желалось. Однако Райнер опередил решение Кэтрин прервать молчание, проронив первым милое:       — Теперь за сырки? Как обычно?       — Да, сейчас я, думаю, уже заслужила, — усмехнулась она.       — Брось! — просмеялся Браун. — Ты заслужила ещё тогда, когда подошла к машине и появилась передо мной.       Взгляд Кэтрин упал на позднее время, что отображалось на экране в центровой консоли автомобиля, и она грустно осознала, что уже стоило огреть Райнера не самой приятной новостью, и огорчённо изрекла:       — Я, наверное, поем уже по дороге… Мне пора домой…       Внезапное молчание. Даже автомобиль оставался тихим. Слышалось лишь собственное бешеное сердцебиение, до сих не успокоившееся. Браун не отвечал, воодушевлённость пропала из его глаз, и они расстроенно устремились вперёд. Девушка не подозревала, какой грозный, громкий гром прогрохотал в его голове и какие серчавшие, печальные тучи сгустились в сердце.       Мужчина не хотел отпускать её в очередной раз. Не хотел расставаться. Каждая встреча заканчивалась очередной пустотой в сердце, одиночеством и тоской, и это раздражало. Но он ничего не мог поделать. Они же, чёрт возьми, просто друзья, любовники, но не более!       И неважно, что сердца обоих печально сжимались от осознания новой разлуки на неделю.       — Хей, Райнер…? — позвала любовника Кэтрин.       Тихо вздохнув, сглотнув ком печали в горле, он собирался ответить, как вдруг раздался звонок на телефоне девушки и ошарашил новой молнией раздражения. Она сама опешила от такой внезапности и, судорожно отыскав телефон на полу, ответила на звонок. Конечно же, он был от Аккермана.       Из телефона послышалось хоть и тихое, но ревностное:       — Ты что-то слишком долго у Йегера. Не собираешься домой?       Кэт сглотнула немного тревожный ком в горле и проронила, пока Райнер, гневаясь сильнее, принялся как-то резко и недовольно одеваться:       — Конечно… Я вот уже намереваюсь выходить и садиться в такси.       — Давай, Кэтрин, не серди меня, — отрезал Леви и тут же сбросил трубку.       Вздох Райнера, уже одетого, был полон раздражения, и он, даже никак не комментируя, грозно вышел из машины и сел на водительское сидение. Кэтрин, ошеломлённая, не сразу сообразила, что пора бы одеться — только когда услышала, что завёлся мотор автомобиля.       — Сырки в сумке, что на подголовнике, сзади тебя, — как-то сухо произнёс Райнер и, двинув рычаг, поехал вперёд.       Блэк недоумевающе достала сумку, потянув руку назад, и обнаружила внутри дипломата пять сырков.       — Я решил тебе домой купить тоже, — сообщил мужчина, увидев в зеркале заднего вида её удивление.       — Но… Что я скажу Леви? — запаниковала Кэтрин. — Он же поймёт, откуда у меня импортные сырки…       Рык издался из гортани Райнера, и она нахмурилась:       — Райнер… Что с тобой, чёрт возьми?       — Ничего, — проурчал он и слишком резво остановился на светофоре, отчего девушка аж пошатнулась.       — Но… Всё же было хорошо… — недоумевала она, продолжая докапываться. — Или ты обозлился из-за того, что нас так резко оборвали?       — Да, именно из-за этого.       Отчасти это было правдой. Но на самом деле его многое волновало в их недоотношениях.       — Райнер, ну я что могу сделать… — нервно и грустно заговорила Кэт. — Я и так каждый раз не предполагаю, что у нас что-то будет… Мы же типа… договорились быть… друзьями.       Друзья… Какое глупое слово для описания их отношений! — убеждался Райнер. Они то ли друзья, то ли любовники, то ли бывшие, то ли люди с разных земель, то ли вообще недопара — уже было непонятно. Но почему-то всё это называлось Кэтрин словом «друзья».       — Ну, друзья, видимо, могут и спать, — вздохнул Райнер.       — Особенно если у них обоих остались… — выронила Кэтрин, но осеклась, со страхом, уставившись в отражение мужчины в зеркале. Она надеялась, что он ничего не понял… Но и осознавала, что догадаться тут легче простого.       Поэтому печальная улыбка окрасила лицо Райнера, и сердце Кэтрин грустно ёкнуло.       — Остались чувства, да? — усмехнулся он. — Почему ты не хочешь в этом признаться?       — Потому что я не хочу тебя обнадеживать, — удручённо призналась Блэк и отвела взгляд вниз.       — Как будто я сам не знаю, что у нас ничего не получится, — с раздражением вздохнул Браун.       — Но как будто я не вижу, как ты сердишься, когда мне звонит Леви, или когда я просто говорю, что мне надо ехать… Я же вижу всё, Райнер.       Кэтрин всё-таки взяла сырок — то ли она слишком внезапно захотела есть, то ли из-за разговора, заставляющего нервные клетки шататься.       — Если ты мисс всезнайка, то что ж тогда удивляешься моему поведению? — нервный смешок сорвался с уст Райнера.       — Потому что я хочу, чтобы ты, во-первых, ни на что не надеялся, а во-вторых, понимал, что это не навсегда, — оторвавшись от сырка, заговорила Кэтрин, стараясь говорить холодно, немного равнодушно. — Я понимаю, что, возможно, сейчас я не могу от тебя оторваться, но знай, что мне всё ещё стыдно перед Леви. И так будет всегда — у меня всё-таки есть совесть. А когда он что-нибудь да заподозрит, то я тем более прекращу нашу связь, дабы не быть застигнутой и остаться без человека, который действительно меня любит.       — А я тебя типа не люблю? — хмурился мужчина.       — Хорошо, уточню: и живёт на Парадизе, — вздохнула девушка.       Каждое новое её предложение озлобляло Райнера. Почему интонация Кэтрин сейчас была такая зыбкая? Если при начале встречи теплота струилась от неё, улыбка ослепляла, а в глазах читались то флирт, то простая радость; а затем, во время секса, она так старалась, чтобы было хорошо обоим, посылая жар по всему телу. Почему? Почему каждый раз поведение Кэтрин было, как контрастный душ — то чересчур горячий, то пробирающий до костей. Что эта девушка, блять, чувствует? Просто пылкую страсть, которая тут же остывает при получении желаемого? Или ей весело играть на чувствах, словно на струнах потрёпанной, почти убитой гитары? Что ж, если так, то Кэтрин это точно удаётся.       На самом же деле, все пророненные слова с трудом дались ей. Блэк не хотела казаться холодной, но знала, что это чёрт возьми, нужно. Нужно, чтобы Райнер не надеялся ни на что. Ведь всё-таки последнее предложение было горькой правдой — если Леви заподозрит, то придётся всё остановить. Хоть душа и принадлежит другому — тому, из-за которого сердце трепещет при одном лишь сообщении; тому, из-за которого оно же сжимается, когда видит печаль в ореховых глазах; тому, из-за которого грустно порхают в животе бабочки, ненавидящую хозяйку за то, что не позволяет летать чаще — они не так часто видятся…       Но а как же Леви?.. — Кэтрин до сих пор не могла понять, что конкретно чувствует к нему. Любовь? Страсть? Привязанность? Уважение? Как страшно признаться себе в том, что первые два чувства намного сильнее к этому сильному, ангельски-прекрасному мужчине за водительским сидением, чем к тому, с кем она каждый день делит ложе…       Блэк отчаянно спустила взор на сырок, чей сладкий вкус ласкал рецепторы языка. Она будто ждала ответа от него, но тот раздражающе молчал и испускал карамель, просто привлекая своей визуальной сладостью. Так и Райнер — хоть он и хмурился, но всё ещё был самым… желанным.       Кэтрин грустно откусила сырок и начала осознавать, что они скоро доедут, так и не выяснив ничего. Райнер не знал, что ответить, девушка не могла придумать, что ещё сказать, и отчаянно ждала возвращение домой, лишь бы либо не сорваться на Райнера, либо не добить неправдивыми чувствами.       Но вдруг, когда осталась буквально пара кварталов, он заговорил:       — Так-то я мог бы беспалевно провезти тебя в Марли, даже изредка позволять остаться на ночь или даже на неделю. У меня полномочия высокие, ко мне уважения много — никто никому не передаст, что я тащу эльдийку каждую ночь к себе домой.       — Райнер… — Кэтрин грустно вздохнула, дожевав последний кусок сырка. — Это не обсуждается. Меня из разведывательного корпуса исключат.       — А зачем ты там в принципе остаёшься? — неожиданно поинтересовался Райнер. — Что тебе нужно вообще в этой жизни?       — А тебе? Чем ты там вообще занимаешься у себя на работе? — резко ответила вопросом на вопрос девушка.       Вот для этого: что-то расследовать, разведывать — она с детства любила детективы. И впоследствии подумала, что зря пошла в разведкорпус, а не в военную полицию. Главной причиной сначала радости пребывания на сражениях с титанами, а потом сожаления был всегда Райнер.       Сейчас деятельность разведывательного корпуса действительно фактически бессмысленна. Ведь даже само правительство не подозревает, что это единственное подразделение вооружённых сил, которое норовится дать отпор Марли, а не прогнуться. Может, они бы давно закрылись, если бы сама оккупационная территория не видела какие-то перспективы в разведывательном корпусе — превращение либо в каких-то учёных-исследователей, либо в пушечное мясо на войне.       Только сейчас Кэтрин оторвалась от своих размышлений, услышав наконец-то задумчивое Райнера:       — Работаю я на работе, Кэтрин. Не знаю зачем, но работаю.       — Почему не знаешь?       — Потому что не вижу во всём этом смысла, — признался мужчина и вдруг остановил машину, тут же переведя тему: — Дойдешь отсюда?       Идти, конечно, было недолго — чуть меньше километра. Но Кэтрин не понимала, почему Райнер так далеко затормозил автомобиль в этот раз и недоумевающе спросила:       — Почему здесь?       — Чтобы ты не спалилась, — печально усмехнулся он.       — Или просто не хочешь со мной разговаривать? — недоумевала девушка.       Конечно, да. Браун не хотел продолжать диалог — ему слишком больно слышать очередные отказы о том, что невозможно выйти на новый уровень отношений, хотя бы какой-то. И ему хотелось уже сбежать, ворваться в эскапизм в своём доме, с бутылкой пива в руках, алкоголь которой, возможно, растворит грёбаные грустные мысли.       — Нет, говорю же… я тебе хочу помочь.       — С чего бы ты решил мне подсобить? — всё недоумевала девушка. — Думала, ты наоборот хочешь, чтобы я с Леви быстрее рассталась.       Райнер закатил глаза и уже пригрозил, ядовито ухмыльнувшись:       — Ты выходишь или я везу тебя к себе?       Блэк тяжело вздохнула, но всё-таки решила перестать лезть в душу и так расстроенного Райнера и попыталась подбодрить его: девушка прильнула к водительскому сидению, обняла мужчину сзади и даже не подозревала, какой приятный шквал мурашек вызвала по его спине.       — Хей, на следующей неделе встретимся так же? — сладко поинтересовалась она.       — Если только твой Леви не заподозрит ничего, — сердито изрёк Райнер, а у самого сердце колотилось, надеясь на лучшее.       «Обольстительная лисица. Ни как по-другому её не описать», — печально подумал он.       — Я тоже надеюсь на это, — тихо просмеялась девушка и, чуть привставши, поцеловала мужчину в щëку, оставляя горячий и бордовый след на ней. — А сырки оставь для следующего раза.       Попрощавшись, Кэтрин вышла и направилась к дому. Застрявшие в голове яркие картинки очередного страстного секса заставляли уголки губ невольно подниматься; щеки краснели то ли от мороза, то ли от до сих пор полыхающей огнём страсти, одновременно смущающей и разгорячающей. Грустно будет расставаться с ним. Как же она надеялась, что Леви никогда не узнает о встречах с тем, от кого разгоралось пламя прямо в душе.       Думая об этом, девушка совершенно не заметила, как врезалась в кого-то… Смутившись теперь по-настоящему, она проронила:       — Ой, извините…       Однако, подняв взор, Кэтрин обомлела, а сердце упало в пятки…       — Леви?.. — ошарашенно выронила она.       — А кого ты ожидала увидеть? — серьёзно и хмуро спросил он, скрестив руки. — Ещё не смотришь по сторонам, никого не видишь. Я специально встал пред тобой, а тебе — хоть бы хны. В каких ты облаках витаешь, интересно мне?       — Я?.. — изумилась Кэтрин, но тут же попыталась взять себя в руки — она заметила в руках мужчины пакет с продуктами и решила двигаться от этого. — Ну да, витала… я просто думала о том, что сейчас наконец-то куплю молоко, которое у нас закончилось и ради которого я заказала такси к магазину, и выпью вкусный кофе или хотя бы какао после этого отвратительного алкоголя. Что Эрену в нём нравится — не понимаю… А, да, и, как я вижу, — взгляд девушки ещё раз упал на пакет, чтобы убедиться, — ты уже купил молоко… Так что… — она наигранно мило улыбнулась. — Наконец-то сейчас попью что-нибудь вкусное!       Леви долго анализировал слова, рассматривал Кэтрин с ног до головы и наконец выронил:       — Звучит логично, конечно… Но вот только почему твои шерстяные колготки надеты наоборот — это мне не понять. Да и немного размазанная помада… Чем вы там с Эреном занимались? Неужто любовью? Или же вовсе не с Эреном… — Мужчина недоверчиво сощурил глаза.       Кэт испуганно потёрла губы, сердце бешено заколотилось… Ладно ещё помада, это как-то можно объяснить, но вот колготки… Как она могла их надеть наоборот?.. Долбаный хилый синий цвет автомобиля!       Девушка, пытаясь не спалиться, весело просмеялась, а затем попыталась оправдаться, будто это какой-то пустяк:       — Леви! Ну с кем я могла заниматься любовью! Уж не с Эреном! Глупости! А насчёт помады — ты же знаешь, эта помада размазывается, когда я поем! А закусывать-то надо было! Эрен предложил торт, правда, но делать было нечего! А колготки… я, видимо, их изначально наоборот надела! — Кэтрин снова театрально хихикнула.       Но мужчина был непреклонен:       — Брось. Я помню, что ты их нормально надевала.       — А ты прям следишь за каждой деталью и помнишь всё досконально? — девушка саркастично улыбнулась и вскинула бровь.       Жаль, здесь не получится остановить этот допрос минетом… хоть желания на этот раз вовсе и не было.       — Может, конечно, я и ошибаюсь. Но почему-то мне кажется, что я заметил бы такую деталь, — настаивал Леви.       — Давай ты прекратишь своё недоверие, хорошо? — Кэтрин мило улыбнулась, взяла мужчину под руку и повела вперёд. — Мне это надоело, если честно.       — Так может, ты прекратишь давать мне поводы для недоверия? Будешь отписываться, отзваниваться чаще?       — А может, мне лучше вообще никуда не выходить и общаться только с тобой? — нервно просмеялась девушка.       — Было бы прекрасно, — вдруг сказал Леви, и она перевела ошарашенный взгляд на него. Мужчина тихо усмехнулся и добавил: — Шучу, конечно. Общайся. Главное — не давай поводов не доверять.       «Не давать поводов…» — повторила в голове Кэтрин. Как она может не делать этого, если он во всём видит основания для подозрений и слишком внимательный? Всё это злило и одновременно тревожило.       — Я не даю поводов, ты берёшь их из ниоткуда, — уверила девушка и прильнула сильнее боком к нему.       Девушка даже не подозревала, каково Леви… Ему бы хотелось ощущать былое тепло от девушки, верить в эти слова, но факты говорят о другом. Чувство нераспознанного предательства поселилось в голове и давило на неё, а сердце сжималось, отказываясь верить, что Кэт может поступать подобным образом с ним. Не хотелось так думать о возлюбленной. Но разум говорил о другом, а сердце продолжало верить, поэтому вышла грустная усмешка:       — Хотелось бы верить.       Теперь Кэтрин запечалилась сама, начав осознавать, что делает больно двоим сразу…       Нужно было что-то предпринимать. И недоверие Леви, о котором она сегодня говорила Райнеру, послужило бы хорошим поводом. Но так не хочется отказываться от встреч с ним! — сердце сразу сжимается от этой мысли. Но что делать?... Продолжать осыпать Леви болью?.. Хоть его взгляд всегда строг, но сегодня отчётливо видна… грусть?..       Но как же Райнер?.. Ему же тоже будет отвратительно, когда Кэтрин откажет ему…       Душа болела за обоих сразу. И не хотелось никому доставлять боль.       Может, всё-таки пока не огорчать Брауна?.. — пронеслась надежда в голове. Просто начать лучше шифроваться?.. Видеться меньше?..       Однако внезапно Леви проронил напоследок оглушающие слова, когда они подходили к дому:       — Я буду забирать тебя после каждой твоей вылазки из дома. И довозить, соответственно, тоже.       Кэтрин опасливо сглотнула ком в горле и попыталась изобразить, что согласна…       Теперь встречи с Райнером точно придётся прекратить. И эта мысль давила на и так пульсирующие виски. Леви оборвал все нити паутины, что Блэк соткала.       Ладно, может… Райнеру так будет проще?..

***

Oh, is there someone else or not?

'Cause I wanna keep you close

I don't wanna lose my spot

'Cause I need to know

If you're hurting him, or you're hurting me

If I ain't with you, I don't wanna be

Is there someone else or not?

© The Weeknd — Is There Someone Else?

      Снова дома. Снова пустота. Одиночество. Печаль в душе. Сигарета в руках. На полу стояло пиво, горький привкус которого ощущался на языке. Печальные песни лились в уши из динамика колонки. Перед глазами за окном кружились чистые снежинки и спускались к уже грязноватым, серым сугробам. Вот так же чувствовал себя Райнер — кристалликом вьюги, сначала полным радости, возвышенным на небеса, а затем падающим в темень и возвращающимся в суровую реальность.        Становилось холодно. Это либо балкон начал впускать мороз, либо он ментально начал пробираться в душу. Как же, чёрт возьми, надоело быть одному. Как же хочется быть с Китти навсегда, или хотя бы через день, но чтобы она была только… его. А не отвергала, не давала ложных надежд, а затем рушила их холодом, который до сих пор ощущался в груди Райнера, и уж тем более не шла к этому чёртову Леви.       И чем тот только привлёк Китти? Да, чертовски сильный, ловкий, но коротышка. Да, с голубыми глазами, но вечно злыми, насколько помнил Браун. Тот даже понял бы, если бы Китти начала встречаться с Эреном, и тогда Райнер бы отлип, но тут… Он совершенно не мог понять, что не так с ним, если девушка выбирает вместо него коротышку. Неужели дело только в принадлежности к разным землям? Неужели Китти останавливает только это? Райнер точно бросил бы ради неё всё на свете!       Тогда почему не бросает?       Потому что я против.       Точно…       Противный голос напомнил о себе и тут же врезался в тело молнией, отгремев болью в голове. Его ещё не хватало…       Да потому что ты заебал уже ныть, как малолетка! Очнись, блять! В Марли столько прекрасных женщин, а ты сходишь с ума по ëбаной эльдийке! Если тебе так уж нравится трахаться с эльдийцами, то Эрен вот кинул бы Микасу ради тебя и…       Пошёл ты к чёрту.       Так не хотелось выслушивать это дерьмо от самого себя. От самого себя же, блять. Эта мысль порождает только новый диссонанс в голове, и Райнер попытался залить его новой порцией алкоголя. Только не получилось, в голове созрел новый, волнующий всё нутро вопрос: «Так кто это? Я настоящий? Или кто? Какой я вообще, чёрт возьми?..»       Отвергающая Китти; раздражающий голос в голове — энтропия разума, выраженная диафонией; боль в висках; неблагозвучие мыслей — Райнеру казалось, что он сходит с ума и совершенно не понимает, куда держит путь. Хоть оборвать его уже. Петлёй на шее.       Но может, всё-таки получится быть с Китти?.. Ухватить свой кусочек счастья?.. Хотя, кажется, это так же недостижимо, как дотянуться до Луны рукой.       Тем более именно сейчас прилетело убийственное сообщение:       Китти: Леви начал догадываться… Он ещё постоянно будет отвозить меня везде… Райнер, я боюсь, что…       Китти: Нам придётся приостановиться…       Душа будто сползла вниз от горя, а сердце остановилось. Пустота ещё сильнее заполонила голову вместе с фрустрацией. Казалось, единственным выходом было покончить со всем… со своей паршивой жизнью.       Однако… тут вышел он.       Хорошо. Раз ты так хочешь, я сделаю это для тебя.       Райнер не видел, какими серьёзными стали его черты лица и с каким равнодушием в глазах он написал:       Райнер: Значит, я возьму тебя силой.       Промелькнула устрашающая мысль о том, как сильно напугалась Китти, но затем он посмеялся. Это и было нужно.       Глоток пива уже не казался таким горьковатым, как и жизнь — менее горестной. Воспоминание о работе, об отдании чести Родине начали воодушевлять, и Китти, на чьи сообщения уже было плевать, вышла из головы.       Эта личность наплевала на любое проявление этой дамы.       Райнер только хотел выключить телефон, чтобы сообщения эльдийской шлюхи не раздражали, но тут пришло сообщение от Эрена:       Аарон: МНЕ СКУУУЧНО       Аарон: ЗИК ПОКАЗЫВАЕТ КАКИЕ-ТО ТУПЫЕ ВИДОСЫ       Аарон: ЗАЧЕМ ОН ТОЛЬКО ВЕРНУЛ СЕБЕ ИНТЕРНЕТ       Аарон: ПОЧЕМУ ТЫ СЕГОДНЯ С КЭТРИН ВИДИШЬСЯ, А НЕ СО МНОЙ       Глаза Брауна загорелись, а ядовитая ухмылка появилась на лице. Фантазия грязно заиграла запретными картинками, поэтому Райнер воодушевлённо ответил: «Сейчас приеду» и, забив на то, что уже выпил (ведь он привык к нетрезвому вождению), вышел, сел в машину и помчался к Зику на квартиру… а внутренне — к самому Эрену.

***

      — О, ну наконец-то! — обрадовался Эрен, увидев на пороге Райнера, и счастливо затараторил: — Я уже успел соскучиться! Ты чего в пятницу не пришёл? Я ждал т…       Райнер не дал договорить… а страстно, жадно вцепился в губы, одновременно ошарашивши и пославши жар в тело. Краткий, резкий, но ошеломительно горячий поцелуй заставил сердце затанцевать в груди, а щёки — запылать. До кучи добавил внутреннего взрыва тёмный взгляд, устремившийся в удивлённый Эрена, когда губы расцепились.       — Ты чего?.. — со смущённой ухмылкой спросил тот. — Кэтрин что, так и не даёт?..       — К чёрту эту Кэтрин, — хрипло проговорил Райнер, продолжая ухмыляться. — Я хочу тебя. Конкретно тебя.       Глаза Эрена сверкнули, и он, не отрывая взор от завораживающего Райнера, крикнул брату:       — Зик! Ты же одолжишь комнату братишке и лучшему другу?..       — В смысле?!.. — удивлённо и громко изрёк тот. — Я думал, Райнер посидит с нами, выпьет…       Райнер тихо прорычал:       — Скажи Зику, чтобы он пошёл на хуй, я слишком желаю тебя. — Он прозвучал грубо, но этим и вызвал шквал мурашек по телу Эрена и заставил член молить об освобождении из штанов.       — Зик, ну сорри, но мы не можем терпеть! — протараторил Эрен и снова вцепился в губы Брауна…       Так и не подозревая, что это не тот самый Райнер, с которым он привык разговаривать… А тот, который снова использует и свалит, оставив в одиночестве, которое до этого раздирало его самого.