В погоне за счастьем, или Лолбит ищет работу

      Лолбит плохо помнила, как вышла из пиццерии. Шла, словно по алгоритму.       — О, привет! Наконец-то! Ну как, Афтон назначил на тебя выступление? Лолбит? Лолбит, почему ты выходишь на улицу?       Ни упавший до пяти градусов термометр, ни ветер, щекотавший датчики, не могли отвлечь Лолбит от мрачных мыслей. Она испытывала страх, горесть и злобу.       — Почему от меня захотели избавиться? — тихо-тихо бормотала себе под нос аниматроник. — За какое-такое зло меня невзлюбил директор? Почему заменил группой послушных болванчиков-Тоев? Разве что, за тот случай, когда я завалилась на кухню и свалила тележку с готовой пиццей в процессе танца перед поварами?       Лолбит остановилась и посмотрела на пасмурное небо.       — Да не, бред какой-то.       — Смотри, смотри! Это же настоящий аниматроник! Это Фокси!       — Разве? По-моему, цвет какой-то не тот…       Лолбит понуро выслушивала разговор двух мальчиков.       И ещё… То замечание насчёт того, что люди её внутреннего мира боятся. Взрослые — ещё куда ни шло, они всегда казались Лолбит немного странными. Но дети?!       — Ребята! Хотите, кое-что покажу? — воззвав к алгоритмам, Лолбит смогла выдавить жизнерадостную улыбку и подманила мальчиков пальцем. — Сюрприз!       — А… М… Не-е, — протянул первый, в зелёной куртке; но тут же его потянул за рукав второй:       — Ты чего! Боишься?       — Нам же нельзя разговаривать с незнакомцами!       — Но это же аниматроник, а не страшный дядька в чёрном костюме!       — Подходите, не бойтесь! — Лолбит затопала от нетерпения. Мальчики, нехотя, держась друг за друга, всё же встали перед волнующейся Лолбит. — Ну, смотрите.       С несколькими оглушительными щелчками Лолбит распахнула лицевые, грудные и в целом какие только можно пластины и стала ждать реакции.       Реакция последовала незамедлительно.       «Почему они меня испугались?!», — убегая со всех ног, рыдала уткнувшаяся в локоть Лолбит. Из её головы до сих пор не выходили оглушающий визг и вид со всех ног улепётывающих, падающих в грязь и уползающих детей. — «Афтон не мог быть прав! Дети не могут бояться моего внутреннего мира! Это… Это неправильные мальчики, вот!»

***

      Вернувшийся домой Генри застал необычайную картину. Вечно весёлая Лолбит, в это время дня развлекавшая детей в пицерии в трëх километрах отсюда, сидела на диване, уткнувшись в одну точку, и бренчала на неизвестно откуда взявшейся новенькой красной гитаре мелодию в минорном ладу.       — А ты что здесь…       — Меня уволили.       — Как — уволили?! — Эмили выронил из рук пакеты и прямо в обуви вошëл внутрь дома. — Ты же только что вернулась с командировки?!       — Сократили.       — Бред, — Генри бросился к компьютеру. Лолбит вяло подняла взгляд. Она заметила, как Генри, метнувшись к браузеру, вместо этого открыл мессенджер и запустил видеозвонок.       — Афтон, — прошипел Генри, уставившись в монитор.       — О, кого я вижу, — протянули с другой стороны. Мутная и расплывчатая картинка Афтона, сидящего на своём месте в кабинете директора, сложила руки замком. — Дай угадаю. Ты по поводу Лолбит, верно?       — Да.       Афтон покачал головой и устремил взгляд вниз.       — Яблоко от яблони. Сначала Генри-старший критиковал мой стиль ведения бизнеса, а теперь и его сынок за дело взялся. Только знаешь, что? Не выйдет у тебя ничего. Не выйдет!!!       — Меня не интересует, какие передряги с моим отцом были у вас, — не менее агрессивно ответил Генри, откинувшись на спинку кресла. — Хотя, оглядываясь назад, стоило бы прислушаться к его совету и не отдавать Лолбит в первое попавшееся заведение. Ты хоть осознаёшь, что поступил сейчас не просто по-свински, но и совершенно незаконно?!       — Незаконно??? Выслушай меня, прежде чем…       Лолбит дослушивать разговор не стала. Ей было неприятно, что Генри из-за неё вынужден страдать и общаться с противным ему человеком; потому она, тихо ступая по ковру, закрыла дверь в кабинет и вернулась к сидению на диване в гостиной.       Спустя некоторое время к ней присоединился Генри — красный и пышущий от ярости.       — По трудовому кодексу роботы по-прежнему не считаются полноценными работниками, — чуть ли не выплюнул он, поднимая гремящие железками пакеты с пола. — «При исполнении обязанностей — не более чем программа». Ага, как же! Удобно! И уведомления за две недели подавать не надо, отстранил и всё!       Генри перехватил руки и глубоко выдохнул.       — Ну… Хм. Если смотреть с другой стороны… У тебя теперь будет время заняться любимым делом.       — Моё любимое дело — выступать на публику, — тихо проговорила Лолбит, устремив взгляд в никуда. — Меня создали для этого.       — Неужели у тебя нет ничего другого?!       Лолбит, не отпуская обхваченные колени, мотнула головой.       Эмили, шумно выдохнув, вскочил на ноги и начал бродить по квартире.       Ни конфета, ни сваренный из кураги компот не помогли успокоиться. Раньше Генри бы многое отдал за пару минут тишины; но теперь, смотря на буквально угасающую, неподвижную Лолбит, он желал лишь вернуть еë задорный, дребезжащий хохот.       — Что ж, раз дела нету, могу предложить тебе найти одно, — Генри пригнулся и извлëк из-за шкафа узкую коробку.       Аниматроник не шевельнулась когда Эмили подключил коробочку к телевизору; не дëрнула ушами, когда прозвучало вступительное лого. Но кружочки-глаза недоумëнно сузились, когда Генри протянул Лолбит геймпад.       — Что это?       — Компьютерные игры.       — Это ж те, что у нас на автоматах в пиццерии стоят? И те, про которые дети все время говорят!       — Ага. Не хочешь сыграть?       — А разве так можно?!!!       — Конечно, можно! Странно, как я раньше до такого не додумался…       — А во что будем?       Генри задумчиво зажал джойстик.       — Хм… Никаких кооперативов, знаю, в тебе пылает дух соперничества… Что-то динамичное… Чёрт, у меня такого немного. Обычно я играю один. Симулятор уборщика? Откуда он у меня вообще?! О! Точно. Окунусь в молодость. Мортал Комбат 17. Это точно подойдёт. Самого нового у меня нет, извиняй.       — А как играть?       — Всё просто! Нажимай на все подряд кнопки и постарайся меня побить. По ходу разберёшься.       — Я, наверное, подгружу гайды… Побить?!       — Да!       Лолбит поёжилась.       На вступительном экране с предупреждениями Лолбит вдруг вскинулась и странным голосом проговорила:       — Данный видеоигровой материал содержит сцены, не предназначенные для детской аудитории. Я выключу энергопитание и сообщу об инциденте администратору.       — Стой. Стой! Здесь же нет детей!       Лолбит, сошедшая с дивана и уже было взявшаяся за шнур, хлопнула остекленевшими глазами.       — А? А, точно.       Генри защёлкал кнопками на контроллере.       — Ну? Выбирай бойца. И не думай, что за счёт одних рефлексов меня одолеешь. Помнится, на втором курсе мы устроили мини-турнир, я там серебро взял.       Лолбит нерешительно зажала джойстик.       — Я не знаю. Они все как-то страшно выглядят, — пробубнила она, выбирая Скорпиона.       Едва дождавшись старта раунда, Генри, наплевав на оптимальную стратегию и теплившиеся на задворках памяти гайды, бросился вперёд, прожимая агрессивное и рискованное комбо. Сказать честно, механических пальцев Лолбит он побаивался и хотел покончить с ней как можно скорее.       Только через двадцать секунд Генри понял, что было не так.       Пока он поливал Лолбит огнём, забрасывал цепями и просто избивал, та смиренно стояла и принимала его удары один за другим. И не то, что бы она не знала управления! Лолбит блокировала некоторые выпады Генри, но до конца раунда так и не нанесла по нему ни одного удара в ответ.       — Да что это с тобой?! — крикнул Генри, выставляя паузу. Он и представить не мог, что безупречная победа когда-нибудь была способна не принести ему никакой радости.       Лолбит отвела взгляд.       — Я не могу бить тебя. Ну, и других людей тоже.       — Но ведь это всё не по-настоящему!       — Даже если это не по-настоящему.       — Ты разве не пират?       — Конечно! И что с того?       — Пираты, вроде как, плохие парни? Крадут сокровища...       — И зарывают клады, да! Но пират никогда не обидит другого человека! Он доблестный, благородный и ищет приключения!       Генри поднял бровь.       — Напомни мне как-нибудь провести тебе лекцию о пиратах, — наконец пробормотал он.       — Ну прости меня, пожалуйста! Для меня действительно важно не причинять боль другим людям! Я могу разве что кого-нибудь нечаянно покалечить, или укусить ребёнка, если он укусит меня первым, но бить кого-то намеренно? Никогда!       — Тебе не за что извиняться… Погоди, что?!       — Что?       Генри задумчиво устремил взгляд в в потолок.       — Нет, думаю, это в пределах нормы… — прошептал Генри, меняя позу и прокручивая список до самого конца. — Ладно. Есть игра, где можно драться друг с другом без всякого насилия.       — Да? Здорово! Я готова… Эй! Ну что ещё? — по ряду кнопок сзади шеи Лолбит забегали пальцы.       — Принудительно отключил интернет, — отмахнулся Генри от вяло протянутой руки Лолбит (одним из многочисленных механизмов защиты, помимо эмоционального модуля, была крайняя вялость роботов в попытках остановить людей от взаимодействия с панелью управления. Которая находилась в их слепой зоне, под шеей). — Чтобы ты движком не воспользовалась.       — Движок? Глупенький, я же не автомобиль… А, ты о шахматном движке?       — Да, — на экране телевизора отобразилась красивая, почти что неотличимая от реальной доска. — Серебром тут не похвастаюсь, но не думай, что спуску дам. Дай-ка угадаю. Играть умеешь, потому что тебя учили в симуляциях; но занималась ты этим без всякого желания, да?       Лолбит кивнула. Генри удовлетворённо заметил — на её лице отобразилось видимое беспокойство.       — И я, как обычно, прав, — ухмыльнулся он, выиграв белый цвет в жеребьёвке.       Начало игры задалось превосходно. Генри съел две пешки, а разыгранный Лолбит дебют последним словом теории точно не являлся; зато отличался свойственной Лолбит импульсивностью и активностью. Единственный минус — фигуры у неё были развиты лучше…       — Что ты делаешь?       — Отступаю, — улыбнулась Лолбит, двигая чёрную фигуру назад.       — Только не говори, что и здесь тебе меня жалко…       — Нет! Теперь точно играю на победу!       — Ну-ну, — Генри ухмыльнулся. Но, выделив клетку со своей пешкой, он понял — Лолбит не отступала, а блокировала ему продвижение вперёд.       «Это раздражает».       В чём-то это было даже хуже, нежели играть против компьютера. Там он хотя бы видел, на каких ошибках его ловили, и мог списать поражение на нечеловеческую глубину расчёта. Здесь же Эмили тонул, совершая, по его мнению, лучшие ходы. Ни одной пешки он так и не потерял! Но, подобно пазлу, чёрные фигуры-кусочки, двигаясь на месте, сложились и в гармонии контролировали все важные линии. Генри оказался вытеснен на крайний ряд. Как это не было похоже на компьютер, так и на человеческие ходы это не походило. Пожалуй, если бы в шахматы играл какой-нибудь инопланетный разум, делал бы он это именно так.       — Кажется, я где-то напортачил, — буркнул Генри, поняв, что после очередного «туда-сюда» манёвра чёрных у него не осталось достойных ходов.       — Агась. Я считаю, что ты проиграешь с вероятностью девяносто девять целых и восемь десятых.       — С вероятностью? Так ты всё-таки обманула меня и используешь движок?!       — Нет! Я просто это чувствую.       Генри поднял бровь. Лолбит, поёжившись, принялась торопливо объяснять:       — Только не включай правдивый режим, хорошо? Да, ты угадал; когда я сошла с конвейера, знала только правила. Но спустя два месяца мне нужно было провести вечеринку у паренька. В шахматном стиле, потому что ему и десять лет исполнилось, и какой-то там турнир он там выиграл. И я загорелась идеей научиться шахматам! Не просто загрузить в память движок и переводить его ходы, а играть самой! Потому вспомнила старые добрые, устроилась в зарядной камере поудобнее и запустила симуляцию…       — Сколько игр сама с собой сыграла? — мягко протянул Генри, с блаженством вспоминая ту на удивление тихую и спокойную ночь.       — Десять тысяч. И я его обыграла! Всухую. Я ещё сказала, что совсем не умею играть, и только немножко потренировалась сама с собой перед боем… По-моему, он разрыдался.       Генри каждую неделю давал себе слово, что не будет удивляться новым выходкам Лолбит. Теперь он смиренно подумал что затея, пожалуй, была гиблой с самого начала.       — А знаешь, что самое противное?! Вышла, значит, его защищать Чика. И сказала, что я — пират и проходимец! ХА! Что я всех обманываю, и пришла, чтобы наесться пиццы и забрать их сокровища! И весь оставшийся праздник они гоняли меня шариками из бумаги! Ууу, прощелыги! Чтоб им каракатица приснилась! Так что, ещё партеечку?       — Нет. У меня есть план получше, — Генри перехватил консоль, зажал джойстик влево и наклонился вперёд.       Локтём он задел пакет с купленными деталями.       Генри одёрнулся. Он внезапно вспомнил о лежащем в мастерской наполовину разобранном аниматронике, ради которого он и отправился в путешествие по магазинам с самого утра.       — Мне работать надо, — извиняющимся тоном произнёс он, отсоединяя свой контроллер от системы. — Должен сдать заказ к завтрашнему дню. Так что придётся тебе побыть одной. Но, знаешь, моя библиотека одиночных игр куда обширнее, так что это даже к лучшему! Выбирай, не стесняйся! Всё твоё!       Похлопав замершую Лолбит по плечу, Генри побежал в гараж. Торопливо он вытащил из пакета переходники и вновь склонился над пациентом. Хозяин и аниматроник в один голос говорили, что с системой масла что-то не так. Генри так и не смог найти проблем по их расплывчатому описанию — да и диагностика показывала исправность, но зато вскрылась парочка других проблем, связанных с проводкой. Девятое поколение. I-9, чтоб его. Ипохондрики! Инженеры, как обычно, перемудрили с реалистичностью, а про надёжность и психологическую стабильность забыли напрочь…       Генри отстранился от стола, нахмурив брови. Какая-то сокрытая в тумане мысль мешала ему сосредоточиться… Что на этот раз пошло не так?       Ответ пришёл сам собой.       Тишина.       Генри осторожно заглянул в зал. Лолбит так и не сменила своей позиции, держа в зажатой руке контроллер.       — Так и не смогла ничего найти?       — Не совсем.       — Ничего не понравилось?       — Понравилось, но…       Лолбит отвернулась от экрана и прилегла на подушку.       — Если рядом не смеются дети — в чём тогда смысл?