
Пэйринг и персонажи
Гарри Поттер, Драко Малфой, Гермиона Грейнджер, Рон Уизли, Теодор Нотт, Фред Уизли, Джордж Уизли, Джинни Уизли, Альбус Дамблдор, Джеймс Поттер, Сириус Блэк III, Римус Люпин, Миссис Коул, Седрик Диггори, Вернон Дурсль, Аберфорт Дамблдор, Аластор Муди, Дадли Дурсль, Августа Лонгботтом, Мира Сорренгейл, Вайолет Сорренгейл, Лилит Сорренгейл
Метки
Ангст
Нецензурная лексика
Как ориджинал
Рейтинг за насилие и/или жестокость
Хороший плохой финал
Жестокость
Упоминания насилия
ОЖП
ОМП
Учебные заведения
Психологическое насилие
Состязания
Буллинг
Упоминания секса
Упоминания смертей
Характерная для канона жестокость
Поттергад
Студенты по обмену
Другой факультет
Насилие над детьми
Намеки на секс
Дамбигуд
Опасность
Упоминания войны
Секс по расчету
Командная работа
Наказания
Состязания с участием животных
Блэкигуд
Джеймс Поттер жив
Описание
После героической гибели Лили Поттер, Гарри, мальчик, который выжил, вынужден жить не с любящим отцом, а в школе Хогвартс с первого дня своего магического пути. Пророчество о Гарри Поттере исполнено, и теперь его ждут суровые испытания. За шесть месяцев до поступления в Хогвартс, Гарри тренируют лучшие профессора, включая самого Альбуса Дамблдора. Чтобы попасть в школу, Гарри предстоит пройти через множество испытаний. Справиться ли одиннадцатилетний ребенок с ними?
Примечания
Простите, но четвертое крыло я никак не могу прочитать поэтому проблемы с именами, статус заморожен нет идей
Часть 7
24 декабря 2024, 10:50
Третий повернулся ко мне, и моё сердце просто… остановилось.
Он был высокий, с развевающимися на ветру чёрными волосами и тёмными бровями. Смуглая кожа теплого оттенка, сильная линия челюсти, тронутая щетиной. Когда он сложил руки на груди, мышцы на его торсе и предплечьях задвигались так, что я невольно сглотнула. А его глаза… Его глаза были цвета золотистого оникса. Контраст поразительный, у меня даже челюсть свело — всё в нём поражало просто навылет. Черты его сурового лица казались высеченными из камня, и в то же время они были поразительно совершенны, словно творец работал над его скульптурой всю жизнь… И по меньшей мере год ушёл на то, чтобы создать идеальный рот.
Он самый роскошный мужчина, которого я когда-либо видела.
А я, живя в военной академии, видела много мужчин.
Даже шрам, рассекающий его левую бровь по диагонали до самой скулы, делал его только горячее. Пламенно-горячим. Обжигающе. Горячим до уровня ты-попала-детка-и-тебе-это-по-вкусу. Как-то внезапно я забыла, почему Мира запрещала мне трахаться с парнями с других курсов.
— Увидимся на другой стороне! — бросил Дилан через плечо с взбудораженной ухмылкой, прежде чем ступить на парапет, широко раскинув руки.
— Готов принимать следующего, Риорсон? — спросил всадник с оборванными рукавами.
Ксейден Риорсон?
— Готова, Сорренгейл? — спросила меня Рианнон, шагнув вперёд.
Черноволосый всадник перевёл взгляд на меня, развернувшись всем телом, и моё сердце зашлось. Метка отступников, изгибаясь в форме торнадо, начиналась на его обнаженном левом запястье, затем исчезала под черной униформой, чтобы снова появиться у воротника, где она вихрем взлетала по шее, останавливаясь лишь у линии челюсти.
— Вот дерьмо, — прошептала я, и его глаза сузились, будто он услышал эти слова за воем ветра, который рвал волосы из моей туго затянутой косы.
— Сорренгейл? — он сделал шаг ко мне, и я закинула голову, чтобы поглядеть на него вверх… и ещё выше.
Боги милостивые, я даже не доставала ему до ключицы. Он был огромен. Выше шести футов — как минимум на четыре дюйма.
Я тут же почувствовала себя именно такой, как обо мне говорила Мира. Хрупкой. Однако я кивнула, и в сияющий оникс его глаз просочилась холодная, неприкрытая ненависть. Я почти ощутила его на языке, этот вкус ненависти, исходивший от Ксейдена, словно флер горького одеколона.
— Вайолет? — повторила Рианнон, продолжая двигаться вперед.
— Ты — младшая генерала Сорренгейл, — его глубокий голос звучал обвиняюще.
— Ты — сын Фена Риорсона, — ответила я, и уверенность, подаренная этим откровением, словно осела в глубине моих костей.
Я вздернула подбородок и изо всех сил напрягла мышцы, чтобы не задрожать.
«Он убьёт тебя, как только узнает, кто ты».
Слова Миры набатом зазвучали у меня в голове, страх застрял в горле. Он собирается бросить меня через край. Он подхватит меня и сбросит прямо с этой башни. У меня никогда не будет возможности даже подойти к парапету. Я умру именно той, кем меня всегда называла мать, — слабачкой.
Ксейден сделал глубокий медленный вдох, и мышцы у него на шее закаменели.
Один вдох.
Второй.
— Твоя мать схватила моего отца и проследила, чтобы его казнили.
Стоп.Как будто только у него было право ненавидеть? Ярость забурлила в венах.
— Твой отец убил моего старшего брата. Похоже, мы в расчёте.
— Едва ли.
Его пристальный взгляд пробежал по мне, словно он запоминал каждую деталь или выискивал малейшую слабость.
— Твоя сестра — всадница. Думаю, этим можно объяснить кожаную одежду.
— Думаю, да.
Я выдерживала его взгляд так, будто победа в этом соревновании обеспечила бы мне сам вход в квадрант, а не всего лишь допуск к парапету. Как бы то ни было, я перейду на ту сторону. Мира не должна потерять и брата, и сестру.
Руки Ксейдена сжались в кулаки, он напрягся всем телом.
Я приготовилась к удару. Он может сбросить меня с башни, но я не собиралась облегчать ему эту задачу.
— Ты в порядке? — спросила Рианнон, переводя взгляд с меня на Ксейдена.
Он посмотрел на неё:
— Вы друзья?
— Мы познакомились на лестнице, — ответила она, расправляя плечи.
Он перевёл взгляд вниз, заметил наши несовпадающие сапоги, и поднял бровь. Потом разжал кулаки:
— Интересно.
— Собираешься убить меня? — я подняла подбородок ещё на дюйм.
Взгляд Риорсона снова столкнулся с моим, и тут небо разверзлось и дождь обрушился стеной, за считаные секунды вымочив мои волосы, кожаный костюм и камни вокруг нас.
Тут в воздухе зазвенел крик, и мы с Рианнон обе взглянули на парапет… Как раз в тот момент, когда Дилан поскользнулся.
Я задохнулась, сердце закувыркалось где-то у горла.
Дилан сумел уцепиться руками за камни и пытался подтянуться, его ноги беспомощно дергались, пытаясь нашарить опору, которой не было.
— Подтягивайся, Дилан! — закричала Рианнон.
— О боги!
Я закрыла рот ладонью — как раз тогда, когда пальцы Дилана соскользнули с мокрого камня, и он упал, быстро исчезнув из вида. Ветер и дождь украли любые звуки, которые его тело могло бы издать, рухнув в ущелье внизу. И мой крик они тоже украли.
Ксейден не сводил с меня глаз и молча наблюдал. И взгляд его я не смогла истолковать. В моём же не было ничего, кроме ужаса.
— Зачем тратить силы на то, чтобы убить тебя, если парапет сделает это за меня? — злая улыбка искривила его губы. — Твоя очередь.
Существует ошибочное мнение, будто в квадранте всадников принято действовать в рамках стратегии «убей или будешь убит». На самом деле всадники не убивают других кадетов… если только в этом году нет нехватки драконов или кадет не является помехой для их крыла.
Тогда всё может стать… интересным.
Майор Афендра. Руководство для драконьих всадников (запрещенное издание)
Я не умру.
Я мысленно повторяла эти слова, как заклинание, пока Рианнон называла своё имя всаднику, что вёл счёт кадетам возле отверстия в стене. Того самого, за которым начинался парапет. Ненависть во взгляде Ксейдена была такой жаркой, что обжигала моё лицо, словно пламя. И даже дождь, который хлестал кожу всё сильнее с каждым порывом ветра, не мог унять этот жар — и вместе с ним дрожь ужаса, что раз за разом пробегала по позвоночнику.
Дилан был мертв. Он превратился в имя, всего лишь очередное имя, которое высекут на могильном камне, одно из имен на бесконечном кладбище, окаймляющем дорогу в Басгиат. Лишнее предупреждение для тех амбициозных кандидатов, что предпочитали рискнуть жизнью ради шанса стать всадниками — вместо того, чтобы попытать счастье в любом другом квадранте. Теперь я поняла, почему Мира советовала не заводить друзей.
Рианнон обеими руками схватилась за каменные зубцы, оглянулась и посмотрела на меня через плечо.
— Буду ждать тебя на той стороне! — крикнула она.
Свист ветра заглушил её слова, в её глазах словно отражался мой собственный ужас.
— Увидимся на той стороне, — кивнула я и даже умудрилась улыбнуться в ответ.
Она шагнула на парапет и пошла. И пусть я была уверена в том, что сегодня у Зинхала, бога удачи, дел выше крыши, все равно прошептала ему беззвучную мольбу. Пусть она дойдёт. Пожалуйста.
— Имя? — спросил всадник у выхода.
Его напарник растянул плащ над свитком в довольно бессмысленной попытке сохранить бумагу сухой.
— Вайолет Сорренгейл, — когда я отвечала, прямо над головой прогремел гром, и звук этот странным образом меня успокоил.
Всегда любила ночи, когда гроза билась в окна крепости, ярко высвечивая одни книги и погружая в тень другие, в обнимку с которыми я дремала. И сейчас я вспомнила об этом теплом чувстве… пусть даже сегодняшний ливень мог стоить мне жизни. Быстро взглянув на свиток, я увидела, как имена Дилана и Рианнон уже расплываются — в тех местах, где капли воды попали на бумагу. Что же, это был последний раз, когда имя Дилана будет написано где бы то ни было, кроме камня на его могиле. А на другом конце парапета ждал ещё один свиток… Надо же писцам вести свою любимую статистику потерь. В другой жизни я сама стала бы одной из тех, кто изучает и записывает данные для истории.
— Сорренгейл? — Всадник поднял на меня глаза, вздернув брови от удивления. — Пишется, как фамилия генерала Сорренгейл?
— Именно так.
Это всё мне уже изрядно надоело, а дальше будет только хуже. Невозможно избежать сравнений с матерью — с учётом того, что она здесь командует. Более того, все, вероятно, думали, что я одарена от природы и буду отличной всадницей, как Мира, или блестящим стратегом — каким был Бреннан. Или же они, взглянув на меня, поймут, что я ничто в сравнении с теми тремя, и объявят сезон охоты на Вайолет.
Я положила ладони на зубцы ограждения и провела кончиками пальцев по камню. Еще теплый от утреннего солнца, он быстро остывал под дождём. Мокрый, но нескользкий — хорошо, что тут не рос мох.
Впереди Рианнон двигалась через пропасть, раскинув руки для равновесия. Она прошла уже, наверное, четверть пути, и её фигура становилась всё более размытой за пеленой дождя, по мере того как она удалялась от меня.
— А я думал, что у неё только одна дочь, — с сомнением пробормотал второй всадник, поправляя плащ, — на нас налетел очередной порыв ветра.
Ограждение хоть немного, но защищало, и если уж здесь дуло так сильно, то на парапете меня ждали большие проблемы.
— Так многие думают.
Втягивая воздух через нос и выпуская через рот, я заставила дыхание успокоиться, а пульс замедлиться. Потому что понимала: если буду паниковать, я умру. Если поскользнусь, я умру. Если… О, ну на хрен. Я больше ничего не могла сделать, чтобы подготовиться ко всему этому дерьму.
Я сделала всего один маленький шаг по парапету и тут же снова ухватилась за каменную стену, когда очередной порыв ветра развернул меня боком к проходу и чуть не скинул вниз.
— Что, ты и вправду думаешь, что сможешь ездить верхом? — расхохотался тот говнюк, который шёл за мной. — Какая из тебя Сорренгейл, совсем балансировать не умеешь.Ох, как жаль то крыло, в которое ты попадёшь.
Тем временем я восстановила равновесие и подтянула лямки рюкзака.
— Имя? — снова спросил всадник, но я понимала, что он уже обращается не ко мне.
— Джек Барлоу, — раздалось позади. — Запомни это имя. Когда-нибудь я стану командиром крыла.
В тоне его явственно звучало высокомерие.
— Тебе лучше поспешить, Сорренгейл, — приказал глубокий голос.
Ксейден.
Я оглянулась через плечо и поймала его пристальный взгляд.
— А может, тебе нужна мотивация? — Джек рванул вперёд с вытянутыми руками.
Вот проклятье, он что, хочет меня столкнуть?
Страх волной прокатился по венам, я двинулась вперед, покинув безопасное место между зубцами ограждения, и забралась на парапет. Теперь назад дороги не было.
Моё сердце билось так сильно, что я слышала в ушах грохот, похожий на бой барабана.
Смотри только на камни впереди, не смотри вниз.
Совет Миры эхом звучал в голове, но мне трудно было прислушиваться к нему, когда любое движение могло стать последним. Я широко раскинула руки для равновесия и пошла вперёд крошечными шажочками, как во время тренировок с майором Гиллстедом во дворе крепости. Вот только ветер, дождь и перспектива падения с высоты в двести футов явно демонстрировали, что это уже не тренировка. Камни под ногами лежали неровно, на стыках, скрепленных раствором извести, было легко споткнуться, и я сконцентрировалась на пути впереди, чтобы не смотреть на собственные сапоги. А ещё напрягла мышцы и сосредоточилась на том, чтобы держаться вертикально и контролировать центр тяжести.
Перед глазами всё плыло, пульс скакал в сумасшедшем ритме.
Спокойствие. Я должна была оставаться спокойной.
Пусть я не могла насвистеть какую-нибудь мелодию, чтобы отвлечься, или напеть хоть что-то в силу отсутствия слуха, зато… зато я знала, как работают учёные. Нигде не найдёшь такого спокойствия, как в архивах, вот о чём я подумала. Факты. Логика. История.
Твой разум уже знает ответ, так что просто успокойся и дай ему вспомнить.Так всегда говорил мне папа. И теперь я нуждалась в чём-то, что не даст логично мыслящей части мозга развернуть тело и отправить его обратно к башне.
— Континент есть дом для двух королевств, и мы воюем вот уже четыреста лет, — произнесла я, озвучивая основные, самые базовые данные, которые крепко вдолбили мне вголову, чтобы легко вспомнить их во время экзамена на должность писца. Шаг за шагом я двигалась по парапету.
— Наварра, мой дом, является более крупным королевством, с шестью отдельными провинциями. Тиррендор, наша самая южная и самая большая провинция, граничит с провинцией Кровла в королевстве Поромиэль.
Каждое слово успокаивало дыхание и выравнивало пульс, ослабляя головокружение.
— На востоке лежат остальные две провинции Поромиэль — Брайевик и Сигнисен, а естественной границей между ними и нашими землями служат горы Эсбен. — Я перешагнула линию, нарисованную на камнях. Ту самую, что обозначала половину пути. Значит, сейчас я была на самой верхней точке парапета… но я запретила себе думать об этом. Главное, не смотреть вниз. — За Кровлой, за вражескими территориями, далеко-далеко расположены Пустоши, кото…
Тут раздался раскат грома, порыв ветра ударил в бок, и я взмахнула руками:
— Блядь!