Новобранцы

Третий повернулся ко мне, и моё сердце просто… остановилось. Он был высокий, с развевающимися на ветру чёрными волосами и тёмными бровями. Смуглая кожа теплого оттенка, сильная линия челюсти, тронутая щетиной. Когда он сложил руки на груди, мышцы на его торсе и предплечьях задвигались так, что я невольно сглотнула. А его глаза… Его глаза были цвета золотистого оникса. Контраст поразительный, у меня даже челюсть свело — всё в нём поражало просто навылет. Черты его сурового лица казались высеченными из камня, и в то же время они были поразительно совершенны, словно творец работал над его скульптурой всю жизнь… И по меньшей мере год ушёл на то, чтобы создать идеальный рот. Он самый роскошный мужчина, которого я когда-либо видела. А я, живя в военной академии, видела много мужчин. Даже шрам, рассекающий его левую бровь по диагонали до самой скулы, делал его только горячее. Пламенно-горячим. Обжигающе. Горячим до уровня ты-попала-детка-и-тебе-это-по-вкусу. Как-то внезапно я забыла, почему Мира запрещала мне трахаться с парнями с других курсов. — Увидимся на другой стороне! — бросил Дилан через плечо с взбудораженной ухмылкой, прежде чем ступить на парапет, широко раскинув руки. — Готов принимать следующего, Риорсон? — спросил всадник с оборванными рукавами. Ксейден Риорсон? — Готова, Сорренгейл? — спросила меня Рианнон, шагнув вперёд. Черноволосый всадник перевёл взгляд на меня, развернувшись всем телом, и моё сердце зашлось. Метка отступников, изгибаясь в форме торнадо, начиналась на его обнаженном левом запястье, затем исчезала под черной униформой, чтобы снова появиться у воротника, где она вихрем взлетала по шее, останавливаясь лишь у линии челюсти. — Вот дерьмо, — прошептала я, и его глаза сузились, будто он услышал эти слова за воем ветра, который рвал волосы из моей туго затянутой косы. — Сорренгейл? — он сделал шаг ко мне, и я закинула голову, чтобы поглядеть на него вверх… и ещё выше. Боги милостивые, я даже не доставала ему до ключицы. Он был огромен. Выше шести футов — как минимум на четыре дюйма. Я тут же почувствовала себя именно такой, как обо мне говорила Мира. Хрупкой. Однако я кивнула, и в сияющий оникс его глаз просочилась холодная, неприкрытая ненависть. Я почти ощутила его на языке, этот вкус ненависти, исходивший от Ксейдена, словно флер горького одеколона. — Вайолет? — повторила Рианнон, продолжая двигаться вперед. — Ты — младшая генерала Сорренгейл, — его глубокий голос звучал обвиняюще. — Ты — сын Фена Риорсона, — ответила я, и уверенность, подаренная этим откровением, словно осела в глубине моих костей. Я вздернула подбородок и изо всех сил напрягла мышцы, чтобы не задрожать. «Он убьёт тебя, как только узнает, кто ты». Слова Миры набатом зазвучали у меня в голове, страх застрял в горле. Он собирается бросить меня через край. Он подхватит меня и сбросит прямо с этой башни. У меня никогда не будет возможности даже подойти к парапету. Я умру именно той, кем меня всегда называла мать, — слабачкой. Ксейден сделал глубокий медленный вдох, и мышцы у него на шее закаменели. Один вдох. Второй. — Твоя мать схватила моего отца и проследила, чтобы его казнили. Стоп.Как будто только у него было право ненавидеть? Ярость забурлила в венах. — Твой отец убил моего старшего брата. Похоже, мы в расчёте. — Едва ли. Его пристальный взгляд пробежал по мне, словно он запоминал каждую деталь или выискивал малейшую слабость. — Твоя сестра — всадница. Думаю, этим можно объяснить кожаную одежду. — Думаю, да. Я выдерживала его взгляд так, будто победа в этом соревновании обеспечила бы мне сам вход в квадрант, а не всего лишь допуск к парапету. Как бы то ни было, я перейду на ту сторону. Мира не должна потерять и брата, и сестру. Руки Ксейдена сжались в кулаки, он напрягся всем телом. Я приготовилась к удару. Он может сбросить меня с башни, но я не собиралась облегчать ему эту задачу. — Ты в порядке? — спросила Рианнон, переводя взгляд с меня на Ксейдена. Он посмотрел на неё: — Вы друзья? — Мы познакомились на лестнице, — ответила она, расправляя плечи. Он перевёл взгляд вниз, заметил наши несовпадающие сапоги, и поднял бровь. Потом разжал кулаки: — Интересно. — Собираешься убить меня? — я подняла подбородок ещё на дюйм. Взгляд Риорсона снова столкнулся с моим, и тут небо разверзлось и дождь обрушился стеной, за считаные секунды вымочив мои волосы, кожаный костюм и камни вокруг нас. Тут в воздухе зазвенел крик, и мы с Рианнон обе взглянули на парапет… Как раз в тот момент, когда Дилан поскользнулся. Я задохнулась, сердце закувыркалось где-то у горла. Дилан сумел уцепиться руками за камни и пытался подтянуться, его ноги беспомощно дергались, пытаясь нашарить опору, которой не было. — Подтягивайся, Дилан! — закричала Рианнон. — О боги! Я закрыла рот ладонью — как раз тогда, когда пальцы Дилана соскользнули с мокрого камня, и он упал, быстро исчезнув из вида. Ветер и дождь украли любые звуки, которые его тело могло бы издать, рухнув в ущелье внизу. И мой крик они тоже украли. Ксейден не сводил с меня глаз и молча наблюдал. И взгляд его я не смогла истолковать. В моём же не было ничего, кроме ужаса. — Зачем тратить силы на то, чтобы убить тебя, если парапет сделает это за меня? — злая улыбка искривила его губы. — Твоя очередь. Существует ошибочное мнение, будто в квадранте всадников принято действовать в рамках стратегии «убей или будешь убит». На самом деле всадники не убивают других кадетов… если только в этом году нет нехватки драконов или кадет не является помехой для их крыла. Тогда всё может стать… интересным. Майор Афендра. Руководство для драконьих всадников (запрещенное издание) Я не умру. Я мысленно повторяла эти слова, как заклинание, пока Рианнон называла своё имя всаднику, что вёл счёт кадетам возле отверстия в стене. Того самого, за которым начинался парапет. Ненависть во взгляде Ксейдена была такой жаркой, что обжигала моё лицо, словно пламя. И даже дождь, который хлестал кожу всё сильнее с каждым порывом ветра, не мог унять этот жар — и вместе с ним дрожь ужаса, что раз за разом пробегала по позвоночнику. Дилан был мертв. Он превратился в имя, всего лишь очередное имя, которое высекут на могильном камне, одно из имен на бесконечном кладбище, окаймляющем дорогу в Басгиат. Лишнее предупреждение для тех амбициозных кандидатов, что предпочитали рискнуть жизнью ради шанса стать всадниками — вместо того, чтобы попытать счастье в любом другом квадранте. Теперь я поняла, почему Мира советовала не заводить друзей. Рианнон обеими руками схватилась за каменные зубцы, оглянулась и посмотрела на меня через плечо. — Буду ждать тебя на той стороне! — крикнула она. Свист ветра заглушил её слова, в её глазах словно отражался мой собственный ужас. — Увидимся на той стороне, — кивнула я и даже умудрилась улыбнуться в ответ. Она шагнула на парапет и пошла. И пусть я была уверена в том, что сегодня у Зинхала, бога удачи, дел выше крыши, все равно прошептала ему беззвучную мольбу. Пусть она дойдёт. Пожалуйста. — Имя? — спросил всадник у выхода. Его напарник растянул плащ над свитком в довольно бессмысленной попытке сохранить бумагу сухой. — Вайолет Сорренгейл, — когда я отвечала, прямо над головой прогремел гром, и звук этот странным образом меня успокоил. Всегда любила ночи, когда гроза билась в окна крепости, ярко высвечивая одни книги и погружая в тень другие, в обнимку с которыми я дремала. И сейчас я вспомнила об этом теплом чувстве… пусть даже сегодняшний ливень мог стоить мне жизни. Быстро взглянув на свиток, я увидела, как имена Дилана и Рианнон уже расплываются — в тех местах, где капли воды попали на бумагу. Что же, это был последний раз, когда имя Дилана будет написано где бы то ни было, кроме камня на его могиле. А на другом конце парапета ждал ещё один свиток… Надо же писцам вести свою любимую статистику потерь. В другой жизни я сама стала бы одной из тех, кто изучает и записывает данные для истории. — Сорренгейл? — Всадник поднял на меня глаза, вздернув брови от удивления. — Пишется, как фамилия генерала Сорренгейл? — Именно так. Это всё мне уже изрядно надоело, а дальше будет только хуже. Невозможно избежать сравнений с матерью — с учётом того, что она здесь командует. Более того, все, вероятно, думали, что я одарена от природы и буду отличной всадницей, как Мира, или блестящим стратегом — каким был Бреннан. Или же они, взглянув на меня, поймут, что я ничто в сравнении с теми тремя, и объявят сезон охоты на Вайолет. Я положила ладони на зубцы ограждения и провела кончиками пальцев по камню. Еще теплый от утреннего солнца, он быстро остывал под дождём. Мокрый, но нескользкий — хорошо, что тут не рос мох. Впереди Рианнон двигалась через пропасть, раскинув руки для равновесия. Она прошла уже, наверное, четверть пути, и её фигура становилась всё более размытой за пеленой дождя, по мере того как она удалялась от меня. — А я думал, что у неё только одна дочь, — с сомнением пробормотал второй всадник, поправляя плащ, — на нас налетел очередной порыв ветра. Ограждение хоть немного, но защищало, и если уж здесь дуло так сильно, то на парапете меня ждали большие проблемы. — Так многие думают. Втягивая воздух через нос и выпуская через рот, я заставила дыхание успокоиться, а пульс замедлиться. Потому что понимала: если буду паниковать, я умру. Если поскользнусь, я умру. Если… О, ну на хрен. Я больше ничего не могла сделать, чтобы подготовиться ко всему этому дерьму. Я сделала всего один маленький шаг по парапету и тут же снова ухватилась за каменную стену, когда очередной порыв ветра развернул меня боком к проходу и чуть не скинул вниз. — Что, ты и вправду думаешь, что сможешь ездить верхом? — расхохотался тот говнюк, который шёл за мной. — Какая из тебя Сорренгейл, совсем балансировать не умеешь.Ох, как жаль то крыло, в которое ты попадёшь. Тем временем я восстановила равновесие и подтянула лямки рюкзака. — Имя? — снова спросил всадник, но я понимала, что он уже обращается не ко мне. — Джек Барлоу, — раздалось позади. — Запомни это имя. Когда-нибудь я стану командиром крыла. В тоне его явственно звучало высокомерие. — Тебе лучше поспешить, Сорренгейл, — приказал глубокий голос. Ксейден. Я оглянулась через плечо и поймала его пристальный взгляд. — А может, тебе нужна мотивация? — Джек рванул вперёд с вытянутыми руками. Вот проклятье, он что, хочет меня столкнуть? Страх волной прокатился по венам, я двинулась вперед, покинув безопасное место между зубцами ограждения, и забралась на парапет. Теперь назад дороги не было. Моё сердце билось так сильно, что я слышала в ушах грохот, похожий на бой барабана. Смотри только на камни впереди, не смотри вниз. Совет Миры эхом звучал в голове, но мне трудно было прислушиваться к нему, когда любое движение могло стать последним. Я широко раскинула руки для равновесия и пошла вперёд крошечными шажочками, как во время тренировок с майором Гиллстедом во дворе крепости. Вот только ветер, дождь и перспектива падения с высоты в двести футов явно демонстрировали, что это уже не тренировка. Камни под ногами лежали неровно, на стыках, скрепленных раствором извести, было легко споткнуться, и я сконцентрировалась на пути впереди, чтобы не смотреть на собственные сапоги. А ещё напрягла мышцы и сосредоточилась на том, чтобы держаться вертикально и контролировать центр тяжести. Перед глазами всё плыло, пульс скакал в сумасшедшем ритме. Спокойствие. Я должна была оставаться спокойной. Пусть я не могла насвистеть какую-нибудь мелодию, чтобы отвлечься, или напеть хоть что-то в силу отсутствия слуха, зато… зато я знала, как работают учёные. Нигде не найдёшь такого спокойствия, как в архивах, вот о чём я подумала. Факты. Логика. История. Твой разум уже знает ответ, так что просто успокойся и дай ему вспомнить.Так всегда говорил мне папа. И теперь я нуждалась в чём-то, что не даст логично мыслящей части мозга развернуть тело и отправить его обратно к башне. — Континент есть дом для двух королевств, и мы воюем вот уже четыреста лет, — произнесла я, озвучивая основные, самые базовые данные, которые крепко вдолбили мне вголову, чтобы легко вспомнить их во время экзамена на должность писца. Шаг за шагом я двигалась по парапету. — Наварра, мой дом, является более крупным королевством, с шестью отдельными провинциями. Тиррендор, наша самая южная и самая большая провинция, граничит с провинцией Кровла в королевстве Поромиэль. Каждое слово успокаивало дыхание и выравнивало пульс, ослабляя головокружение. — На востоке лежат остальные две провинции Поромиэль — Брайевик и Сигнисен, а естественной границей между ними и нашими землями служат горы Эсбен. — Я перешагнула линию, нарисованную на камнях. Ту самую, что обозначала половину пути. Значит, сейчас я была на самой верхней точке парапета… но я запретила себе думать об этом. Главное, не смотреть вниз. — За Кровлой, за вражескими территориями, далеко-далеко расположены Пустоши, кото… Тут раздался раскат грома, порыв ветра ударил в бок, и я взмахнула руками: — Блядь!