Стежок Кромешной Паутины. Хаос

      В следующий момент паразит зашевелился за глазом столь яростно, как никогда раньше, явно готовясь превратить их всех в иллитидов. Кости заныли, во рту почудился привкус крови, конечности отказались слушаться, но это мгновение закончилось тут же. Орфей всё же не был последней сволочью и понимал, что камни сам использовать не сможет, как и добраться до мозга живым. Он для него сейчас что маяк, на которые следует бросить все силы, чтобы уничтожить.       Чудовищная канонада звуков разрывала всё вокруг. Они оказались в Верхнем Городе, наблюдая с холма, как из вспышек темноты в небесах выныривали знакомые корабли с силуэтами раковин, затем распахивалось звёздное небо Астрала и оттуда вылетали драконы. Врата Балдура множились звуками битв, паническими криками и звоном стали. Огонь ящеров смешивался со вспышками псионической мощи в небесах, на земле магия сталкивалась с волнами ментальных атак. Среди налетевших туч, погружавших терзаемый битвой город в сумрак, ревели драконы, уворачивались от кораблей иллитидов, пытались добраться до мозга, застывшего в самом центре. Он громадой возвышался над порушенными дворцами аристократии, уничтожив их до основания.       Город в хаосе муравейника содрогался от ужаса, новорождённые свежеватели разума охотились на улицах и переулках, хватая любого прохожего и пожирая мозг, чтобы стать сильнее. Очаги сопротивления вспыхивали лишь возле магов, способных хоть как-то противостоять ментальному воздействию иллитидов. И всё равно приходилось отступать, мелкими группами организовывать оборону и стараться спасти хоть кого-то.       Рядом вспыхнул Туманный Шаг, из марева показался измождённый, бледный больше обычного, но радостный Восс.       – Ваше Высочество, – он тут же встал на колено.       – Встань, сейчас не до почестей, – резко приказал Орфей. – Какова ситуация?       – Драконы не пробьются к мозгу, слишком много кораблей, они защищают его. Через город тоже – рабы и новорождённые иллитиды сбиваются в стаи и блокируют подходы.       – Тогда надо идти под землёй, – тут же нашёлся Уилл. – Под Вратами огромная сеть тоннелей, через неё можно попасть куда угодно.       Мозг дрожал, распространяя одну псионическую волну за другой беспрерывно. Сейчас он не сковывал себя, не играл роль послушной собачки. И его голос звучал в головах, смешиваясь в бессвязную кашу, но эти приказы понятны иллитидам, способным отследить каждый поворот его мысли.       – Тоннели могут обрушиться, – покачал головой Орфей, хотя и понимал, что прорваться штурмом невозможно.       – Проблема в том, что мы не знаем дороги, – высказалась так же и Шэдоухарт. – Один поворот не туда и мы ещё дальше от цели.       – И обо мне позорно забыли.       Джарлакс, как чертёнок из детской присказки, стоял неподалёку, делая вид, что творящийся вокруг хаос его вовсе не беспокоит. Вообще не понятно, как он их нашёл и откуда появился, хотя с учётом того, сколько на нём магических побрякушек, это не кажется таким уж невероятным.       – Ты знаешь, как туда попасть? – Восс загорелся надеждой, но вот Орфей поджал тонкие губы и прищурился, не желая слепо доверять дроу.       Он и на Ишу-то поглядывал подозрительно, а уж про Джарлакса и говорить нечего.       – Ты хорошо защищён, но я уже знаю о тебе, – проговорил принц. – Чего ты хочешь?       – И не советую, – Лаэзель взялась за меч, на что Джарлакс только страдальчески вздохнул.       – Да успокойтесь вы, я не попрошу ничего невыполнимого. Услуга, принц. Всего лишь услуга, когда-нибудь в будущем.       – Ты играешь с огнём, но так и быть. Я окажу тебе услугу, только её размер и условия мы обговорим отдельно.       – Приятно иметь дело с тем, кто знает правила игры.       Рёв драконов усилился. Один из кораблей взорвался и обгоревшей скорлупкой рухнул в Чионтар. В образовавшуюся брешь ринулись ближайшие всадники, но мозг отбросил их ментальной волной. Огромные ящеры мотыльками сложили крылья и упали на здания, хороня под собой несколько домов и проулков.       – Восс, – строгий окрик Орфея заставил всадника вытянуться по струнке. – Пусть верные нам войска осаждают мозг, ещё пару отрядов пошли в город, пусть прикрывают горожан и стараются перейти в нападение, но без фанатизма. Мозг до последнего должен думать, что мы сосредоточены на лобовой атаке. Я буду с вами, а вы, – Орфей повернулся к их компании. – Отправитесь сквозь тоннели, как только я окажусь на улицах города, мозг пошлёт большую часть на меня. Сейчас я представляю для него главную опасность, но не расслабляйтесь.       – Как только мы опустимся в тоннели, он сразу всё поймёт, – возмутился Гейл.       – Его силы необходимо распылить, волшебник, и капля способна прорвать плотину, – Орфей снова повернулся к Ише, которая всё старалась вспомнить, что ей делать.       Голова болела уже не от копошащегося там паразита, разум бился в тёмный занавес, скрывавший уснувшую память, но пробиться сквозь него не получалось. Чародейка чувствовала, что нужный момент вот-вот настанет, но он всё не приходил и это до зубового скрежета раздражало.       – Не трогай эту тьму, она отдёрнется тогда, когда нужно. Вам нужен всего лишь миг, и я его дам, как бы мне это ни было противно, но сейчас не та ситуация.       Орфей явно знал больше, чем говорил, но время прямых речей давно ушло. Мозг не сможет прочитать его мысли, а вот её – да. Иша всё же послушалась его, ведь за все попытки пробить полотно протестующей памяти там вставал стеной контракт с Рафаилом, смысла которого она так понять и не могла.       Джарлакс махнул рукой в сторону, где вдоль стены шла неприметная тропинка, а потом просто испарился в угольной дымке.       – Вот же тварь, я почему-то ни капли не сомневался, что он сбежит, – возмутился Астарион.       – Принц Орфей, позвольте пойти с вами, – поспешила за ним Лаэзель.       – Нет, ты должна быть там, – он кивнул в сторону мозга. – Восс и остальные защитят меня, в призме была далеко не вся верная мне гвардия, Лаэзель.       – Тогда нечего… – Карлах первой пошла по тропинке и тут же споткнулась.       Тифлина схватилась за грудь и заревела от боли, качнулась вперёд, едва не падая на бок. Её охватили всполохи пламени движителя. Огонь разгорелся ярче, на одежде появились подпалины, из красных глаз брызнули мгновенно высохшие слёзы.       – Нет! Сука! Не сейчас! – заревела она, прижимая руки к груди в отчаянных попытках остановить идущий в разнос механизм.       Пара секунд и огонь угас, оставляя Карлах тяжело дышать и рычать.       – Машинка скоро спечётся, идёмте! Я не хочу сдохнуть на самом финише вот так!       Больше медлить, правда, нельзя, хаос в городе набирал обороты, он ширился, затапливал всё вокруг, сметая очаги сопротивления. Боль, крики, огонь и кровь, разносились не только по земле, но и в небесах.       Иша чувствовала, как натягиваются оплетающие её душу нити паутины. Все оставленные стежки набухали силами, напитанные жизнью, молитвами и темнотой Лолт. Они ждали своего часа, ждали, когда же, наконец, строптивый Стежок исполнит своё предназначение. А под ногами увеличивались и чернели тени, готовые лопнуть и залить всё вокруг.       Боги готовились к эндшпилю. Чудовищная партия вот-вот завершится, и они дали всё, что могли, не нарушив правила. И теперь у кучки смертных есть всего миг, чтобы качнуть весы в нужную сторону. И самое главное – не упустить момент, ведь второго не будет.       В стене старого особняка, куда их перенёс Орфей, нашлась поломанная кладка, чтобы туда смог одновременно протиснуться только один человек. Лаэзель кивнула и прошла первой. Орфей и Восс исчезли, отправляясь делать то, что гитьянки умеют лучше всего – драться с иллитидами.       Разрушенный проход резко уводил в темноту. Когда-то здесь стояло большое здание, но часть тоннеля обрушилась, остался только узкий коридор вниз, к старой части городской канализации.       На удивление в настенных держателях ярко горели факелы, вот только в каком направлении двигаться никто не знал. На тошнотворные запахи уже никто не обращал внимая, ввиду усиливающейся головой боли и непрестанного копошения паразита.       – И куда теперь? – первым задал животрепещущий вопрос Уилл.       – Там!       В свете факелов показалась чья-то фигура и тут же исчезла в одном из проходов. За неимением других указателей, пришлось рисковать. Началась странная игра в кошки-мышки, провожатый постоянно появлялся в поле зрения и тут же исчезал, он задавал направление, не давал возможности задуматься правильно ли они идут и за кем вообще следуют.       – Стоп, мы же тут уже были! – заметила Шэдоухарт, рассматривая трещины на потолке, когда они остановились, чтобы перевести дыхание.       Действительно, глянув наверх, увидели знакомую паутину трещин в кладке, что и минут пять назад.       – Этот чёртов исстик нас путает! – выругалась Лаэзель.       – Нет, водит кругами, чтобы мозг отвёл часть сил в тоннели, когда мы подойдём слишком близко. Дроу так будет проще действовать на поверхности, поверь, Джарлакс тоже приложит руку к спасению города, – усмехнулась Иша. – Чтобы потом иметь с этого немалые послабления.       Стоило это сказать, как особенно сильно содрогнулась земля, и секция потолка обрушилась за их спинами, отрезая путь назад окончательно. Теперь только вперёд. Куда бы их не тащил неизвестный, хождения кругами закончились.       Повороты, ругань, сбившееся дыхание, трясущаяся земля. Оставалось уповать только на то, что кладка выдержит, и они не окажутся заперты в подземелье или вовсе погребены под толщей камней и земли.       Вскоре пейзаж сменился, тоннели теперь выглядели намного шире, канализация обмелела, а потом и вовсе высохла. Похоже, они всё-таки оказались где-то в стороне от цели. Мозг понял, что их хождение кругами – жалкий трюк и начал сотрясать землю, чтобы уничтожить, но не покидал насиженного места. Иллитиды насыщали его воспоминаниями жертв, он усиливал мощь армии, несмотря на все старания гитьянки их остановить.       – Мне вот интересно, как мы туда попадём? – очень своевременно задал вопрос Астарион.       За очередным поворотом им по разуму хлестнула ментальная плеть. Из глубины вынырнул иллитид, но не Император.       – Ах, ты ж тварь! – зарычала Карлах и бросилась вперёд.       Видимо, движитель всё больше её беспокоил, она ни о чём другом думать не могла, ярилась и хотела вместить злость хоть на ком-то. Не вовремя нашедший их свежеватель не успел среагировать, когда комок боли и огня просто снёс его с места и сжал в пламенных объятьях. Трепыхался новорождённый кальмар недолго, быстро обуглившись в руках тифлины и упав на пол, распространяя тошнотворный запах горелой плоти.       Вот только своё дело эта тварь сделала – задала направление остальным пешкам, и медлить больше нельзя. Скоро сюда прибудут другие иллитиды и намного сильнее убитого.       И вот тоннель продолжился круглым залом, где стоял Джарлакс. На стенах висели фонари, но свечи в них горели через одну, давая густым теням плясать на кладке. И создавалось впечатление, что на них тут смотрит множество любопытных глаз.       Под ногами Джарлакса находился небольшой рисунок, напоминающую печать призыва. Но её нарисовали очень давно, странно, что не пострадала от землетрясений, да краска не выцвела. Или его подправили не так давно?       В темных нишах находились какие-то изваяния, а неподалёку от рисунка – алтарь, маленький и скромный, c едва заметными потеками свечей. Похоже, это старая часовня, но кому тут молятся непонятно.       – И что дальше?       – Пройти небольшой дорожкой, – он отошёл от рисунка и гадко улыбнулся.       В этот момент очень хотелось подправить ему лицо, даже вечно собранный Гейл не удержался от крепкого ругательства в его адрес. Впрочем, это нисколько не впечатлило главу Бреган Д'эрт, которого, похоже, творящееся вокруг безумие больше радовало. Ну, конечно, ведь чем больше хаоса, тем больше возможностей он открывал.       Снова загадки, и так не вовремя, а у них нет времени их решать, только танцующие в клетках фонарей огоньки безразлично взирали на идиотскую игру смертных друг с другом.       – Небольшой дорожкой? – не выдержал Астарион. – Может, нам очередную жертву принести?       – Алтарь в тенях, – прошептала Шэдоухарт, подошла ближе к кругу, всмотрелась в его рисунок, а потом окинула взглядом всё вокруг. – Это часовня Маска…       Джарлакс не стал отвечать, его забавляла эта ситуация. Но если Шэдоухарт права, то бог воришек мог им помочь, он слишком многое сделал для этой интриги, вложил огромные силы. Но что он посчитает достойной жертвой на алтаре, чтобы дать им сделать последний рывок? Слишком хаотична натура этого мошенника, с подношением можно легко промахнуться.       Снова разболелась голова, но теперь уже всплыл не дьявольский контракт, а слова самого Маска, когда он вытащил Ишу из-под взора Шар: «Грабь, но забирай только то, что тебе необходимо, а не тащи всё, будто сорока».       – Значит, пройти небольшой дорогой?       И она украла. Украла у самой Шар, частицу тьмы, последнее, что осталось от Кивейна, и что должно было сгинуть в Шэдоуфелле. А сам Маск – силу, которой достаточно, чтобы мозг не смог ему помешал. Кровавую мощь Баала из пасти Орин. Каждая частица должна сыграть свою роль, ведь именно для этого они всё и собрались в этой истории.       Испытывая только всё больше ненависти к этому чертовому божку, Иша достала жертвённый нож Лолт и положила на алтарь. Оплетающие душу нити Паучьей Королевы, казалось сдавили по-настоящему, а мантия стянула тело так опасно, как никогда после договора с богиней.       Металл сначала налился чернотой, затем засочился кровью. Тени и багрянец слились воедино в вязкую маслянистую субстанцию, чтобы стечь по краю и напитать силой ритуальный рисунок. Вытянулась воронка, на полу разошлась сетка изморози, из темноты прохода дыхнуло холодом Шэдоуфелла. Узкая тропинка под самом носом Шар, чтобы доставить их в нужное место.       – Мы ведь не под мозгом, – догадалась Иша.       – Очень и очень сильно в стороне от него.       Первой в открывшийся проход бросилась гитьянки, устав ждать судьбоносной встречи. Она готова была умереть, но сделать так, чтобы взбесившийся мозг запомнил эту битву. Остальные прыгали туда по одному, Иша ступила последней, силясь понять, с кем же она стоит рядом. Но сейчас это – не важно.       Когда в часовне стало тихо, а сила угасла, на алтаре остался лежать простой, хоть и фигурный нож. Золотая чешуйка обратилась пылью, силы теней и крови пропали, превратив подарок богини хаоса в обычную вещь. Теперь это – бесполезная железяка, если конечно, кто-то из последователей Паучьей Королевы не попробует его вернуть.       – И кому же так хотелось использовать мою внешность?       Из теней показались несколько дроу, на одном из них виднелись потёки серебристой крови иллитида. Джарлакс вышел вперёд, глядя на свою точную копию, уже догадываясь, кто перед ним.       – Интересно, что же за услугу ты хочешь получить от принца гитьянки?       – А тебе всё расскажи, – взмах руки, объятия теней и вот перед ними стоит фигура в плаще из живых теней. – Не только тебе крутить свои махинации.       – Меня больше занимает, почему ты использовал именно мою внешность.       – Всему своё время, Джарлакс Бэнр, – тени объяли Маска, растворили его фигуру в полумраке, и порывом ветра погасили последние горящие в фонарях свечи.              Ударивший нос соляной запах после холода и мрака едва не сбил с ног, бросающийся в лицо ветер, и дрожь под ногами известили, что дорога теней выплюнула их там, где они и должны быть.       Упруго прогибалась по сапогами плоть, а недовольный голос мозга тут же зазвенел в головах.       – Вы! Жалкие букашки всё ещё надеются победить меня! Что ж, я дам вам героическую смерть.       Под ногами всё заходило ходуном, окружающие корабли смыкали круг, но прежде заливающие их пламенем драконы теперь бросались на них с ещё большей яростью. Ящеры попадали под залпы псионической мощи и удары исполинских щупалец, но пробивали раковины кораблей, ломали их строй, чтобы те не смогли уничтожить хрупкие фигурки смертных, что произволом судьбы снова оказались в шаге от цели.       Вот только, чтобы достичь сияющей короны надо пройти ни один десяток метров. Мозг силился сломать хрупкую защиту Орфея, отдавал команду паразитам уничтожить, превратить, подчинить, но всё же против дара принца был бессилен. Но медлить нельзя, он где-то внизу, сражался против новорождённых свежевателей разума, и если с ним что-то случится…       Пустое пространство между ними и сияющей короной не вызывал доверия, но выхода большого не было. Уповать, что мозг просто подождёт, пока они доберутся до цели не следовало.       Над головами хлопнуло, порывом ветра едва не снося вниз с покатой поверхности, но хотя бы можно ухватиться за извилины. И неважно, что думает об этом мозг. Хлопки крыльев слышались неподалёку, раздался сильный рёв, и в небе появился силуэт ещё одного красного дракона. Он направлялся прямо к ним, и ни один из кораблей не препятствовал ему.       Силуэт всадника в затянутых тучами небесах плохо различался, но всё же высокий хрящевой гребень ясно выделялся на его спине.       – Как же давно я этого ждала, – зарычала Лаэзель, хватая меч и побежав встречать врага, совершенно позабыв, что он был верхом на драконе.       Глаза ящера сверкали фиолетовым светом, он был полностью подчинён или мозгу или восседающему на нём свежевателю. Уже никто в его личности не сомневался.       Вот и Император отыгрывал свою роль в этом спектакле. Даже интересно, чувствовал ли он хоть что-то? Или же ему всё равно?       – Вместо того, чтобы просто договориться, – вторил гитьянки Уилл и тоже ринулся вперёд.       Они ощущали триумф мозга, он знал, что победит, против одного из сильнейший своих иллитидов и подчинённого дракона, они – ничто. Ящер испепелит их, а против огня дракона у них нет ничего. Император же не даст ни шанса, преданный и изгнанный после всего, что он для них сделал, наверняка ему хотелось показать, насколько чудовищную ошибку они совершили.       Дракон расправил крылья, замедляясь и готовясь приземлиться, когда очередной рёв сотряс небеса. Император перевёл взгляд, когда порвалась пелена облаков. Он успел спрыгнуть, а вот застывший на мгновение дракон – нет. Его чудовищным ударом снесла с полотна неба столь же могучая фигура.       Ещё один ящер, сияя золотой чешуёй, вцепился в его, схватил за крылья, обвил длинным хвостом и обе туши упали с небес. С треском и грохотом, они сцепившимися котами прокатились по трущобам, ломая дома, давя и сминая всех, кто там находился, пробивая и обрушивая часть стены, а затем выкатываясь к кромке моря.       – Дракон должен исполнить свой долг, – припомнил слова Багамута Гейл, глядя на этот стремительный полёт вниз.       Впрочем, потеря дракона Императора вовсе не огорчила. Иллитид, что так долго был их щитом, смотрел безучастно и бесстрастно, не останавливая ни на ком взгляд. Взмах руки и на мозге появились наросты, они капсулами взрывались, выпуская на волю знакомые каждому фигуры. Мужчины и женщины в одинаковых доспехах.       – Это же наши хранители, – заявил Астарион.       Иша тоже видела, узнавая образ дроу, который всё же рвал сердце, хоть и был не той душой, что всё это время оберегала её. А сейчас готовой разорвать их на части иллюзией.       – Надо добраться до короны, сейчас это – самое главное, – заявила Иша.       Камни закружились вихрем возле головы, иллитид безмолвно отдал приказ, и хранители бросились в бой.       Лаэезль едва увернулась от удара молнии, а потом чуть не лишилась головы, когда второй взмахнул алебардой.       Карлах с рёвом кинулась на тонкую фигуру полуэльфа, но тот только шагнул в сторону пропуская выпад, совершенно не обращая внимания на её ярость и желание убить.       Астарион всё же одним ударом пронзил хранителю сердце, найдя уязвимое место в доспехах. Вот только образ с неожиданной силой отпихнул его от себя, не заметив раны.       Понимая, что самый опасный среди их компании как раз вампир, на него кинулись сразу трое и совершенно не замечали ни ран, ни боли. Вампир рычал, исчезал, резал и колол, Уилл первым оказался возле Императора, скользнув между клинков своей хранительницы, но иллитид откинул его ментальной волной. Он стоял на страже короны и не двигался.       – Гейл! – крикнула ему Иша, когда её хранитель громовой волной едва не скинул её с мозга.       Волшебник успел её подхватить дверью измерений и переместиться ближе к Императору. Тот уже готовился к очередному ментальному удару, когда исчез, чтобы появиться чуть в стороне.       Звон доспехов, полетевшая вокруг тёмная кровь, зашатавшийся от боли металла и магии мозг. Эйлин расправила крылья, снова объятая лунным светом, перехватила оружие, готовясь показать Императору, кто здесь сильнее. Уставшие от беготни по подземельям, все воспрянули духом. И Лаэзель, не обращая внимания, что один из хранителей полоснул по щеке, а потом и руке, мощным прыжком оказалась возле ненавистного ей гхайка. Иллитид смог отклониться и лезвие не вонзилось ему в бок, а лишь оставило порез на доспехах.       Ментальный удар смял волю гитьянки, та оказалась в полной власти своего хранителя и получила ногой в грудь, отлетела под ноги Шэдоухарт.       – Селунэ, ответь на призыв своих дочерей! – вскричала жрица, которая могла только отбиваться и пытаться хоть как-то достать своего противника копьём.       Большей страсти в её призыве никто прежде не слышал, Копьё Ночи блеснуло, благословение растеклось маслом под ногами. Свет ударил в стороны, качнулись корабли, затрещали раковины, драконы с удвоенной яростью бросились в бой, уничтожая ставшие ненадолго хрупкие скорлупки раковин.       Эйлин бросила короткий взгляд на Башню Рамазита, где отчётливо виднелась хрупкая фигура Изобель, в окружении служителей Лунной Девы. Они успели найти укрытие сэлунитов и привести их сюда, пока не началась заварушка.       Иша и Гейл подбежали к короне, кристаллы снова собрались в единое целое, но голова всё разрывалась единственной фразой: «Всего лишь миг! Всего лишь миг».       – Вот и всё, – волшебник помедлил всего чуть-чуть и тут же оказался сметён прочь под клинки хранителей.       Его успела прикрыть Карлах, горящая огнём так, как никогда. Она не чувствовала боли, хотя вся её одежда была в порезах и подпалинах, кровь текла по рукам и ногам, но в ярости и желании умереть достойно та не замечала ничего. Тифлина просто крутилась, едва удерживая себя на грани бешенства, каким горела и пылала в Аверно на фронте Войны Крови.       Иша успела только вдохнуть, когда на горле сомкнулась четырёхпалая рука и неожиданно сильно сжала. Камни послушно перекочевали из её руки в ладонь безучастного Императора.       – Тебе нужен лишь миг, Стежок. И я его тебе дам.       Хватка усилилась, а паразит так беспокойно задёргался, что причинял невыносимую боль. Камни завибрировали в руке иллитида, а потом он зашвырнул её куда-то. Снова влажные извилины мозга, тошнотворный запах и знакомый облик огромной иллитидской головы. Император проплыл рядом, держа в руке нетерийские камни, как символ того, от чего он бежал всё это время, как символ триумфа, для которого мозг когда-то и оставил ему память. Вот – истинное сокровище Балдурана, вот то, для чего он сохранил себя, почему лишился друга и так отчаянно рвался на свободу. Чтобы в конце дать мозгу именно то, что нужно и встать на своё место в этом страшном спектакле, в Великом Плане свежевателей разума.       – Всего лишь миг, Император, – прошипела Иша, медленно поднимаясь и делая шаг к нему.       Иллитид оставался безучастным, а вот мозг чувствовал что-то не так. Плотный занавес темноты в её мозгу вызывал серьёзные опасения, но под ним он видел лишь пергамент контракта с Рафаилом. Он, как нерушимая печать, не давал чудовищной мощи пробиться внутрь. Дроу, уставшая и отчаянно пытавшаяся понять смысл того, что делает, сложила руки на груди.       – Всего лишь миг, – повторила она заклинанием и выпустила из кокона мантии последнюю песчинку, стрелой вонзившейся в тело иллитида.       Миг взмаха крыла бабочки, миг силы, способной сломать контроль, миг качания маятника, миг ломающий хребет порядку, чтобы родиться хаосом. И главное – миг отчаяния и надежды…       И Император успел первым. Сломанный контроль, возвращённая память, игла силы Орфея, отрезавшая мозг от пешки. Всего на миг, всего на краткое мгновение в полотне вечности, чтобы переломить всё. Сыграть чудовищную партию богов последним ходом, где осталась либо победа, либо смерть.       Камни стеной встали между волей мозга и Императора, корона задрожала от перехваченной инициативы. Мозг взревел, пытаясь вернуть контроль над марионеткой, но у него не получалось. Иша тоже всё вспомнила, наконец-то перестав сомневаться и биться в клетке собственного разума. Дьявольский контракт вспыхнул рубленым шрифтом, став полностью понятным, как и шальной вопрос, прозвучавший в тот момент, когда она расписывалась под ним.       – Нет! Нет!       Мозг старался забрать корону, что ускользала из-под его влияния, камни сажали артефакт на цепь, так же как садился на цепь и мозг. Его свобода, его Великий План рушился под натиском своей же пешки.       – А теперь ты сам уничтожишь себя и всех паразитов, что ещё не родились.       Паника, страх и ужас разлетались повсюду, обхватывали, сметали штормовой волной. Цепи чужой воли крепли, сковывая и подчиняя, вынуждая выполнить приказ. Столь чудовищное существо боролось за свою жизнь, пыталось ухватиться хоть за что-то, но его собственное дитя хотело только одного – свободы.       Снова пространство прорезали знакомые лучи, иглами пронзая огромную голову, она ворочалась, дергалась, старалась сбросить узы контроля. Вот только на сейчас раз ему противостояло существо, способное сломать его волю.       – Вот твой хаос! – раздался в голове голос Императора, когда камни засветились калейдоском в его руках и унеслись в реальный мир. – Не упусти его.       Иша кинулась обратно к чернеющей воронке в реальность. Там всё ещё бушевал бой, Эйлин металась между хранителями, сжигала их лунным светом, и не подпускала к товарищам.       Даже Астарион выглядел неважно, хоть до сих пор успешно уходил от ударов. Иллюзии остановились и лопнули разноцветными искрами, но Иша этого уже не видела.       Корона сияла перед глазами, мозг содрогнулся, его воля угасала. Император проявился неподалёку, когда грани короны сошлись и начали сливаться в единое целое. Нити Плетения в кольце-пауке ожили, Мистра хотела эту корону, но всё же решила, что так будет лучше.       – Гейл! – крик Иши оказался настолько пронзительным, что замерли все.       Волшебник кинулся ближе, на мантии виднелись порезы, подпалины, на скуле наливался синяк, а изо рта шла кровь, но он упорно стоял на ногах. Пусть волшебник не понимал, зачем его позвали, но чувствовал – надо.       Грани короны почти сошлись, и настало время уплатить долг. Дать, наконец, тот хаос, какового не видела Лолт. Кольцо на вытянутой руке вспыхнуло Плетением, его нити ударили в грудь Гейла, сметая защитное заклинание Мистры, выпуская на волю скверну и забирая её на себя.       Она вонзилась в чародейку, разрывая её нутро когтями, стремясь сожрать её магию, но видело перед собой другу цель. Ведь подобное всегда тянется к подобному. Черное плетение, родившееся в миг смерти Карсуса, узнало его творение, бросилось в атаку на артефакт, равный которому не создаст никто. Зарастающие трещины замерли, сопротивлялись мощи создателя, хотели исчезнуть. Скверна сминала корону, пожирала её, а та не сдавалась, уничтожала эту прядь. Сколы не двигались, грани дрожали, сияли камни, не желая обратиться пылью.       Треск стекла и хрусталя, как слом могучих костей, лопнувшие узы магии, пожранная короной скверна не смогла уничтожить инструмент, но сделала своё дело. Со звоном струн уничтоженной силы, разбивающей величайшее творение человека, корона раскололась на части, замерла на месте, чтобы уплаченными долгами исчезнуть из этого мира.       В небо взлетел золотой дракон, ловя устремлённую в небо комету – правую грань короны с камнем и скрываясь в небесах. Разверзлась земля, черные воды Диса с благодарностью приняли центральную часть, упавшую в сокровищницу Дома Надежды. Третья крутнулась в пируэте и нырнула в темноту, где её поймала сеть паутины и утащила во влажную тьму Подземья. Все поставленные стежки сыграли свою роль, каждый из них напитал Паучью Королеву достаточно, чтобы та смогла забрать сокровище. То, ради получения которого и родилась строптивая чародейка.       Нити паутины отпустили душу, скверна прошлась по телу опустошающей волной, а перед глазами дроу плясала красная пелена. Она даже не понимала, что из глаз текут кровавые слёзы, тело не слушалось, пеплом разлетелось кольцо, исполнив и свою роль.       Мозг содрогнулся, опрокидывая Ишу навзничь, она перестала чувствовать тело, голова разрывалась дикой болью, все звуки долетали будто из-под толщи воды. А потом и вовсе кровь перед глазами заполнила всё вокруг, залепив взор чернотой.