Стежок Кромешной Паутины. Хаос

      Мантия йоклол странно реагировала на вновь появившееся кольцо, она иногда стягивалась на шее, но хотя бы не пыталась убить. Всё ещё дувшийся на Ишу Гейл мигом забыл об обиде, когда увидел кольцо и переливы Плетения в нём. Он подтвердил, что Мистра вполне могла изменить артефакт, вот только для чего – понятия не имел. Кроме того, он не гарантировал, что сила Лолт полностью ушла.       Кольцо послушно выполняло все команды: ползало, возвращалось, увеличивалось, уменьшалось. По сути ничего не изменилось, кроме цвета и переливов камня. Казалось бы дары Мистры должны приносить облегчение, но чувство втянутости в божественные игры выжимало последние силы, мало того становилось жутко. Боги продолжали танцевать один им известный танец, они будто ждали хаоса, желали и требовали его даже больше, чем сама Королева Пауков.       Тяжелые думы не покидали никого, и ответов, как и прежде, им никто дать не соизволил. Смертные должны и дальше выполнять задуманное – постараться выжить в этой нелёгкой партии или дойти до того момента, когда станут не нужны. Не было только Астариона, но об этом никто, кроме Иши, не волновался, теперь от него явно веяло угрозой, и некоторые предпочли бы, чтобы он вообще не возвращался в их компанию.       Вымотанная последними днями и протестующей памятью, дроу вышла на крышу, подышать свежим воздухом и полюбоваться закатом.       – Почему ты это сделала? – голос Мара заставил вздрогнуть.       Вот кого она точно не ждала увидеть на крыше «Эльфийской Песни», так это паладина. Он снял доспехи, стол неподалёку в чистой рубашке, безоружный, но всё же Иша ощущала тщательно запрятанную магию. Она разливалась вокруг пробивающим до костей ощущением невиданной мощи, которую он тщательно контролировал.       – Что именно?       – Ты дала ему вознестись, ты хоть понимаешь, что поменяла одно чудовище на другое?       – Мар, давай не будем сейчас рассуждать о добре и зле. Их в принципе не существует, – раздражённо отмахнулась она. – Есть только наши представления о них, не более, а так же иллюзии, будто одни боги творят зло, другие добро.       – Не пытайся приписывать богам того, чего не понимаешь.       – Да ну? Ты хочешь сказать, что приказ покончить с собой, отданный Мистрой – это добро? Или может оставление собственной дочери в темнице на целое столетие Селуной? А как насчёт страданий целой семьи в цепких лапах тьмы? Не надо, Мар, боги ничем не лучше нас с тобой.       – Ты рассуждаешь, как смертная, но они видят гораздо больше, чем доступно тебе.       – Хочешь сказать, что они не ошибаются, не умирают, не лишаются сил из-за своих промашек? Пример Хельма приводить надо?       Паладин внимательно смотрел на неё, и в его взгляде отражалась большая гамма эмоций. Они сменялись, перетекали, хотя внешне Мар оставался до ужаса спокоен, будто он просто не знал, как должен себя чувствовать.       «Он пытается вспомнить, – проговорил Император. – Сейчас я вижу яснее, у него из жизни вырезаны целые куски, причём очень избирательно».       «Значит, надо дать ему вспомнить».       Дроу не хотела продолжать разговор, вопросы веры никогда ничем хорошим не заканчивались. Она одинаково подозрительно относилась ко всем богам, а это странное путешествие только укрепило в мысли, что даже Избранники становятся куклами на один раз. Выполнили предназначение и можно выбирать следующую для других целей.       – Вот возьми, – она протянула флакон с приготовленным Гейлом зельем.       Паладин сдвинул светлые брови и внимательно глянул на Ишу, пытаясь понять, чем обусловлен этот жест.       – Ты говорил, что многого не помнишь из своей жизни. Это зелье поможет. Шэдоухарт не лишили памяти, значит, оно предназначалось тебе.       – Ты думаешь, я не пробовал? Молитвы, магия, эликсиры и ничего не помогало, – покачал головой тот. – Сбился со счёта этих попыток.       – Ну, попробуй ещё один раз, хуже не будет. И не заставляй себя уговаривать, – она просто взяла его за руку и вздрогнула от того, как вскипела кровь. Судя по лицу Мара, тот тоже почувствовал нечто странное, но Иша уже вложила в его ладонь флакон и удалилась.       Уже собираясь отойти ко сну, заметила залом на одеяле. Кто-то положил что-то под подушку, но, судя по лицам сидящих в гостиной товарищей, никто ничего не видел.       Карлах дралась на кулаках с Лаэзель, Шэдоухарт молилась, Гейл с Уиллом что-то читали и активно зевали, видимо, им тоже отчаянно хотелось уснуть, но не получалось. Иша резко откинула подушку и заметила сложенный листок бумаги. Ни магии, ни странного запаха от неё не исходило, потому дроу взяла записку и увидела там только одну фразу: «Жду тебя в Алом Дворце».       Записка явно оставлена Астарионом, видимо, смог научиться превращаться в туман, иначе его появление точно бы заметили.       – Ты куда? – встрепенулся Уилл, когда увидел, что Иша направилась к выходу.       – На свидание, – пожала плечами дроу, и не стала ждать, пока кто-то решит набиться в сопровождающие или попытаться её отговорить.       Засыпающий город в опускающемся одеяле сумерек выглядел отнюдь не гостеприимно. Он наблюдал темными глазницами окон, скалился высокими острыми шпилями на крышах особняков, шелестел немногочисленными деревьями и кустарниками.       Маскировку чародейка применять не стала, зловещие рисунки на мантии удачно отпугивали любого подозрительного типа, решившего пощипать ей карманы или угрожать ножом. Только возле городских стен всё ещё клубился народ, там сворачивали на ночь лавки, запирали магазины и бранились на очередное землетрясение.       – Если так пойдёт дальше, то у меня потолок провалится! – забурчал дворф, закрывая дверь и чертыхаясь, что замок стал заедать. – Вот поставили этого Горташа, а чего по итогу-то? Всё равно город ходуном ходит.       – Да что он против землетрясения-то сделает? – резонно заметил его приятель-полуэльф. – Даже маги с природой воевать не могут.       – Вот, клянусь бородой Морадина, не к добру это всё, ой, не к добру!       Слушать их болтовню Иша не стала, а поднялась на башню, откуда и начинался путь к Алому Дворцу. В прошлый раз тут было людно из-за слуг Касадора, а сейчас пустынно и мертво, только ветер свистел в щелях окон. Но это нисколько не отменяло таящейся впереди опасности.       Да, дроу признавала, что Астарион стал опасен, но в какой степени ещё предстояло узнать. Да и вряд ли бы он пригласил её, чтобы расправиться, все и так знали, куда Иша могла пойти. Записка осталась на видном месте, а в личности приглашавшего сомневаться не приходилось.       Алый Дворец казался вымершим, по сравнению с тем, что они увидели здесь. Не сновали слуги, хотя свечи горели и почему-то не таяли. Ни шороха шагов, ни тихих слов, ни шуршания ткани. Здесь никого не было, хотя так только казалось, потому что с выхода на стену не отпускало ощущение слежки.       Знакомые окутанные полумраком коридоры, темный ковёр под ногами, иногда едва скрипящие половицы. Надо сказать, в тишине это место действовало ещё более угнетающе, чем когда здесь ходили ссутулившиеся и боящиеся прервать уборку слуги. Но всё же одно разительное отличие она заметила – свежо. Касадор душил всех обитателей дворца, а сейчас тут можно вдохнуть полной грудью, ни затхлости, ни тяжелой вони воска.       Не зная, где именно искать Астариона, Иша прошла в бальный зал. Там оказалось прибрано, ничего не напоминало о случившейся сутки назад кровавой бойне. Она встала в самый центр, огляделась, не зная, куда двигаться дальше и услышала шаги.       – Милое местечко, – голос не принадлежал Астариону и Иша тут же обернулась.       В дверях залы, заведя руки за спину, стоял Джарлакс. Он выглядел заинтересованным, увлечённым и до омерзения расслабленным. Будто не в логово вампира пришёл, а к ближайшему другу на вечернюю посиделку.       – Ты как сюда проник?       – Да тут особо никто ничего не охранял, – пожал плечами он и уверенно двинулся в её сторону.       – То есть ты Касадору не предлагал своих услуг? Или же не желал договориться?       – Я тебя умоляю, – прыснул от смеха он. – Я прекрасно знал, что рано или поздно вы сюда придёте, а там уже я буду договариваться с тем, кто останет жив. Согласись, тратить время и нервы на две попытки переговоров слишком накладно.       Враждебности он не показывал, хотя в случае с главой Бреган Д'эрт никогда нельзя быть уверенным полностью.       – Не советую идти дальше, – холодный и пробивающий до костей голос Астариона заставил даже Ишу вздрогнуть.       Он сидел на только что пустом троне Касадора, соединив пальцы и закинув ногу на ногу. Взгляд был устремлён на Джарлакса, и надо отдать последнему должное, даже намёка на дрожь не показал.       – О, так теперь ты хозяин поместья? Уважаю тех, кто знает, чего хочет, но у меня… – Он сделал шаг.       В этот момент Астарион поднялся с кресла, вышел вперёд и заслонил собой Ишу. Расправивший плечи и уверенный в себе вампир вызывал опасения, а так же давно забытое желание просто спрятаться за чьей-то спиной. Дроу оказалось до ужаса приятно ощутить это чувство, и оно больше всего испугало в этой ситуации.       – Я предупреждаю, Джарлакс, ещё шаг и кому-то из нас не поздоровится, – холодно заметил вампир. – Тебя сюда никто не приглашал, потому советую соблюдать приличия.       – Иначе что?       Джарлакс, похоже, пришёл прощупать почву, познакомиться с новой угрозой, а возможно и тем, чьи интересы в схемах придётся учитывать. Иша сомневалась, что глава Бреган Д'эрт не понимал, что делает и на какой риск идёт, пробираясь сюда.       С минуту мужчины смотрели друг другу в глаза, ожидая, кто же первый сдастся. Джарлакс решил на этот раз уступить, пусть получивший новые силы вампир потешит своё эго. Но просто так уходить не собирался, не в его привычке не отвечать на угрозы.       – Не боишься, что я навешаю на неё ещё большие долги? Я могу.       – Не боишься, что их станет некому взыскивать? – так же провокационно спросил Астарион. – Я даю тебе шанс покинуть эти стены беспрепятственно, хоть ты и ворвался сюда незваным гостем. Как и твоим пешкам, они ведь неотступно следуют за тобой.       – Какая милость с твоей стороны, но раз я не вовремя, то зайду позже, – он снял с головы шляпу и больше издеваясь, поклонился вампиру.       Астарион не стал ничего отвечать, прекрасно поняв, чего хотел Джарлакс и проводил его взглядом из бальной залы. Когда в коридорах потерялись шаги дроу, снова настала тишина, опустилась тяжёлым грузом на плечи.       – Итак, наконец-то мы одни, – вампир повернулся к Ише.       Перед ней стоял совершенно другой Астарион: расправивший плечи, словно крылья. Взгляд его пронзал опасностью, в мягких движениях скользила едва заметная угроза. Удивительно, но страха Иша совершенно не чувствовала, может, из-за дурости, может, из-за уверенности, что с ней ничего не случится. Но таким он ей нравился больше, не загнанным в угол зверьком, вынужденным оглядываться и отбиваться от ударов судьбы, а полной сил и уверенности личностью.       – До сих пор поверить не могу, что ты дала мне это сделать.       – Выживает сильнейший или хитрейший, – улыбнулась ему она. – А каждый из нас после пройденных испытаний нуждается в награде. Теперь у тебя есть всё.       – Всё, да не всё, – взгляд красных глаз вонзился в неё, на лице появилась едва заметная усмешка, он подошёл ближе, положил руки ей на талию. – Разве ты не хочешь зайти дальше? Стать моей по-настоящему?       – И какая жизнь меня ждёт? – сохраняя самообладание спросила она. – Игрушки в твои лапах? Или может котёнком у ног?       – Перестань, я не стану повторять ошибок Касадора, – покачал головой тот. – Вот пришёл его блудный сын и что по итогу? Все отродья его ненавидели, в решающий момент у него не было ни единого соратника, кто мог бы помочь избежать столь незавидной участи. Я не собираюсь тебя менять, ты – золото и огонь. И кто я такой, чтобы тушить его?       – Это ты сейчас так говоришь, – она высвободилась из его объятий, он не возражал, но всё же Иша почувствовала, как тот напрягся, хоть и держал лицо. – Пока у нас в головах паразиты, я буду избавлена от твоего контроля, а что потом? Ты станешь хозяином своего слова.       – Ты мне не доверяешь? – в голосе скользила обида, но всё же он старался держать маску на лице. И, тем не менее, эмоции прорывались наружу, искажали уверенный лик, его злили её вопросы. Правда, он хотя бы их понимал и гасил порывы ярости.       – В крипе ты спросил, чего бы хотела я на твоём месте, ты знаешь ответ.       – Ты хочешь не власти, – покачал он головой. – Ты хочешь хаоса и поверь, я смогу его дать. Теперь мне ничего не страшно, никто не сможет сравниться со мной, более того, я не позволю ни Лолт, ни Рафаилу тебя у меня отобрать.       – Отобрать?       – Я не знаю, что ты задумала, но в танце богов ты, как и все мы, всего лишь маленькие песчинки, которые пока что в центре бури, и пока мы им всем нужны. Но в решающий момент они могут отвернуться, когда хаос достигнет апогея. Ты ведь именно это делаешь, плетёшь паутину. Лолт назвала тебя Стежком Кромешной Паутины, но ведь мы оба знаем, как хватит одного, чтобы сплести узор, так же хватит и одного движения, чтобы вся пряжа разошлась.       Он снова оказался рядом, положил руки на плечи, а Иша впервые почувствовала дрожь. Не от его присутствия, а от того, что он точно высказал все вертящиеся в голове сомнения. Эта паутина хрупкая, такая же, как и все. Мелкая морось оставляет на её нитях пухлые капли, а грозный ливень разрывает на клочки.       Пока что они нужны этому сонму богов, пока что их схемы заполняют последние штрихи, пока что жизни их компании – фигурки в партии. Но, когда хаос наступит, а он наступит, чародейка в этом не сомневалась, всё перемешается и вероятно, ни от них самих, ни от богов ничего не будет зависеть. Или же наоборот, они воспользуются им, чтобы наконец-то, хоть на миг прорвать пелену запретов Ао и попытаться сделать решительный шаг. И вот тогда их жизни не будут стоить ничего.       Страх холодными когтями обвился вокруг сердца, она запрещала себе об этом думать, погрузившись в проблемы сегодняшнего дня, решая вопросы собственного выживания и кормя себя уверенностью, что сможет выпутаться из этого клубка интриг. Вот только шансы на это, как и прежде, слишком малы и уменьшаются с каждым днём. Иша не ведала планов богов: Мистры, что вернула изменённое кольцо, Лолт, что мирится с её строптивостью и плетёт паутину, Маск, ставящий галочки напротив пунктов своей игры, Рафаил, ждущий корону. Всё, что волнует их сейчас – добыть камни и найти Старший Мозг, а что потом?..       Она до сих пор не помнила, что побудило её заключить контракт с Рафаилом, лишь знала, что это – неспроста и не более того. Как и пункты этого чертового договора по прежнему расплывались перед глазами, стоило хоть немного напрячь память в попытках распознать, что же там написано.       Если всё пойдёт прахом, никто им не поможет, даже не заметят, как угаснут их души в этом противостоянии. Когда они сделают то, что задумали боги, выполнят свои роли, то станут не нужны. И в какой момент это случится, никто не знал.       – Тебе страшно, – он уловил, как Иша едва заметно затряслась, впервые глубоко задумываясь насколько хрупко всё, что они делают. Малейшая ошибка, упущенный миг, и хаос подарит не возможность, а раздавит молотом судьбы.       – Я не тебя боюсь, – покачала головой Иша, касаясь его щеки, погружая пальцы в белокурые волосы.       Астарион выдохнул, всё это время сам стоя напряжённой струной, ведь сейчас он совсем другой, нежели был в пути.       – Я считаю себя хозяйкой своей жизни и судьбы, а в итоге мной играют, как куклой. В особенности та, от кого я бежала последний век только для того, чтобы всё равно попасть в её руки.       – Никто тебя не получит, никто не посмеет тебя тронуть и мне плевать – бог или дьявол.       – Не бросайся такими словами.       – Я долгие годы ничего не чувствовал, – он скривился, будто сейчас вытаскивал нечто, чему никогда не желал давать свет. – Отказал себе в этом. Думаешь, я ко всем жертвам был безразличен? Это не так. Они были разными, время и муки смазали лица, но некоторых я узнал в том чертовом подземелье.       – Ты пытался их спасти?       – Да. Я не мог сказать им в открытую, предупредить о том, кто я и почему на самом деле обратил на них внимание. Но старался: намекал, оставлял подсказки, пытался найти лазейки, но всё равно итог был один. Стены дворца и открывающаяся дверь его кабинета. Но ты дала мне не просто шанс, ты вернула мне жизнь во всех её смыслах. Приняла таким, какой я есть, ты не строила иллюзий, не пыталась меня изменить. И ты нужна мне такой, какая есть.       – Я прокляну себя за это, – дроу всё же сдалась.       Цена высока, но оставаться вновь одной ей хотелось меньше всего. Тащить груз божественных обязанностей, серых схем и чудовищной пляски тех, кто могущественнее неё, неимоверно тяжело в одиночку.       – Пойдём.       Секундное замешательство, лёгкое касание ладоней и дроу последовала за ним.       Она не помнила, как они оказались в теперь его покоях, в полумраке виднелись только очертания мебели, тут было тепло, но не жарко. Время, казалось, пошло медленнее, когда он коснулся застёжек мантии и отогнул ткань. На удивление не последовало удушающего захвата, наряд легко скользнул с плеч, напоследок обдав покалыванием.       Избавлялись от одежды медленно, заново изучая друг друга лёгкими касаниями, взглядами, которые почти не различить, а можно лишь почувствовать. Объятия, тихое дыхание, ощущение рубцов шрамов на его спине. Астарион больше не вздрагивал, когда она касалась их, не замечал, они теперь напоминание о том, чего он избежал и что приобрёл.       Едва различимый шепот ласкал ухо, ощущение сильных пальцев на спине и бедрах будоражили. Дроу прижалась к вампиру сильнее, требуя большего. Последовал укус в основание шеи, один долгий глоток, больше напоминающий очень страстный поцелуй. Ноги подкашивались, в глазах заплясали огоньки, а внизу живота, казалось, разгорелось пламя.       – На колени, дорогая, – приказал вдруг он.       – Ах, вот как ты заговорил, – выдохнула она ему в губы и с силой толкнула.       Астарион не ожидал такого поворота и просто упал на кровать, впрочем, сердиться не стал, в полумраке его красные глаза пылали, и ему явно хотелось узнать, что задумала дроу. Иша кошкой подобралась ближе, заглянула в глаза и прошептала:       – Хочешь увидеть меня на коленях? – с озорным смехом она провела ногтём ему по шее и груди.       Первый порыв недовольства прошёл, уступив место любопытству и жажде.       – Тогда смотри.       Иша поцеловала его в подбородок, опустилась к шее, задержалась ненадолго, заставляя его ждать, едва слышно зарычать в тихом недовольстве, когда она прихватила зубами кожу.       – Не надо так злиться, – подразнила его она. – Ты ведь наверняка хочешь, чтобы твой приказ выполнили с фантазией. Разве нет?       Молчание стало ответом. Иша видела и чувствовала, что ему не нравилось терять контроль, когда он наконец-то смог вкусить его дары. И всё же любопытство победило, дроу опустилась дразнящими поцелуями к груди, потом к напряжённому торсу. Она делала это медленно, иногда замирая и возвращаясь выше, ей нравилось слышать, как Астарион шипит и рычит сквозь зубы, с трудом держится на грани того, чтобы навязать свои правила.       И вот она встала на колени, дразнила поцелуями, а потом и подарила ласку, положив одну руку ему на живот, а вторую на бедро. Медленно двигала головой, иногда замирала, отстранялась, а потом снова подавалась вперёд.       Вампир зарычал, запустил пальцы ей в волосы, сжимал их, иногда чуть оттягивал. Она чувствовала, что ему до безумия хочется навязать свой темп, но всё же с трудом держался. Его рычание становилось громче, прикосновения к плечам и голове сильнее, но Иша и не думала идти у него на поводу.       Он хотел, чтобы она была на коленях – она на коленях. Царапала ногтями бёдра, легко проводит пальцами по напряжённому животу, до удушья дарила ему удовольствие. Ведь именно этого он так хотел.       Астарион тут перехватил её за подбородок и мягко отстранил.       – Вот такой ты мне нравишься даже больше, – голос его дрожал от страсти, а Иша улыбалась, не делая попыток встать.       – Что прикажешь ещё? – улыбка, тихий смешок, возможно, это – последний шанс вот так спокойно дразнить его.       Быстрый бросок вперёд, так что не успел уследить взгляд, и вот она уже прижата к едва скрипнувшей спинке кровати.       – Не думал, что тебе нравятся такие игры.       – Ты ещё многого обо мне не знаешь.       Он мягко развёл ей бёдра, смотрел в глаза, будто всё ждал, что она ещё что-то скажет или сделает, но Иша только улыбалась. Резкий толчок, вскрик, легкая боль, отдавшаяся жаром во всём теле и сомкнутая на шее рука.       – Скажи, каково это быть в объятьях смерти? – страстно прошептал он, перехватывая её за плечи и снова врываясь в её тело.       – Великолепно, – только и смогла выдохнуть Иша, утягивая его в долгий поцелуй.       Астарион держал её крепко, двигался медленно и резко, на этот раз забрав инициативу себе. Дроу цеплялась ему за плечи, царапалась, молящим взглядом просила о большем, но вампир только посмеивался ей в губы. Стоны постепенно становились всё жалобнее, поцелуи настойчивее, а прикосновения хаотичнее. Кипящая огнём кровь обжигала изнутри, требуя вырваться на свободу или в сладкой неге удовольствия, или в опаляющем всё пламени.       Астарион видел всё это, но хотел сейчас насладиться ей медленно, контролируя каждый её вздох, улавливать эмоции, изучить заново её реакции, когда не играет больше роли даже отчасти. Ему хотелось чувствовать себя хозяином, увидеть те грани её чувств и магии, за которые он опасался доселе заходить, когда наследие её рвётся на свободу, окрашиваясь ярким пламенем под кожей.       Иша громкими стонами просила больше, до боли сжимая волосы ему на затылке, подставляя шею, дурманя запахом крови. Бёшеный стук сердца отдавался болью в висках, перед глазами плясали тёмные пятна, она задыхалась в его объятьях и в невозможности получить желаемое. Каждый раз, когда Иша оказывалась близка к оргазму, он останавливался, замирал ненадолго, чтобы насладиться её молящим взглядом.       Захват шеи был слишком неожиданным, страх сбил дыхание, отнял голос. Астарион опрокинул дроу на кровать, мягко скрипнувшую пружинами. Время, казалось, замерло, красные глаза вампира пылали в темноте.       – Ты очень плохая девочка. Будешь просить прощения за всё время, что не слушалась меня?       – Никогда! – с вызовом ответила она, пытаясь восстановить дыхание, и сейчас даже не бралась представить, что произойдёт.       Астарион оскалился, наклонился и прорычал:       – Вот этим ты мне и нравишься.       Ещё один поцелуй, её окутала знакомая нежность, трепет в прикосновениях. Ушёл контроль, Астарион больше не испытывал её, лишь направлял, зная, как ей нравится, заглядывая в глаз, наблюдая и чувствуя, как во взгляде скользит мольба не останавливаться.       Громкий крик прорвал тихий шелест ткани на постели, эхо тяжёлых вдохов и размытого шепота.       Когда она смогла отдышаться и немного прийти в себя, то ощутила прикосновение к груди, а потом и жадный поцелуй на губах. Едва слышный шепот пробрался в сознание:       – Ты отдала мне всё, и я этого не забуду. Поверь мне.       Несколько секунд сомнений, страхов и метущихся в хаосе чувств. Иша чуть повернула голову и тут же почувствовала боль в шее. Сознание угасало, как и в первый раз, накатывала слабость и холод. Вот только теперь в сердце проникал яд тьмы, жадно впивался в сознание и разум, свободно пробираясь в самые глубины души, чтобы остаться там навечно. Несколько судорожных вдохов, онемение и темнота полностью поглотила полумрак спальни.              Трудно понять какое время суток на улице из-за отсутствия окон, но Иша на удивление чувствовала себя хорошо, даже очень легко. Она лежала заботливо укрытая легким одеялом. Ощущения были странные, но между тем, будто ничего и не изменилось. Взмахнув рукой, и произнеся короткое заклинание, без труда вызвала светлячок огня. Магия отозвалась легко, как и прежде, будто всё по-прежнему. Хотя может так и есть?       Вампир вроде должен ощущать дикую жажду, пить хотелось, конечно, но не до умопомрачения и тяги лезть на стены. Голова немного гудела, комната слегка качнулась, когда она встала с кровати, но потом перед глазами прояснилось.       Астариона не было, звать она его не стала, быстро оделась и только тут заметила напольное зеркало. Глубоко вдохнув, подошла к нему и… не увидела своего отражения. Значит, всё случилось, паника и ужас всколыхнулись в сознании, но тут же были забиты словами: «Сама согласилась, нечего теперь жалеть!»       Не зная, куда идти и где искать Астариона, да и нужно ли это, направилась в бальную залу, но обнаружила его стоящим на небольшом балконе, блаженно прикрывшего глаза и подставляющего себя солнцу. Он услышал её загодя и уже ждал, когда та предстала перед его глазами:       – Боги ты… – он оглядел её с ног до головы, будто впервые видел, смотрел так восхищённо, как никогда прежде. – Ты прекрасна. И будешь теперь такой вечно. Как себя чувствуешь?       – Странно. Голова слегка гудит, – честно призналась она. – Но магия всё ещё со мной.       – Именно, ты и без того была совершенством, которое довольно тяжело улучшить, но изменения тебе к лицу. Когда ты была на пике, я дал тебе каплю своей крови.       – И зачем? – она, конечно, не расстраивалась, но всё же хотелось понять его мотивы.       – Потому что я никогда не желал тебя менять, твоя жизнь будет разительно отличаться от моей. Ты будешь сильнее, проворнее, быстрее, но при этом останешься собой. Для чародея иметь ускоренные рефлексы совсем не повредит, согласись?       – Соглашусь.       Односложные ответы пока всё, на что она оказалась способна, свыкаясь с новыми ощущениями в теле. Следовало пока не показывать ничего другим, да и рассказывать тоже. Некоторые аспекты следовало оставить в тайне хотя бы до поры до времени. Ей и так хватало лекций, а в последнее время они идут одна за одной.       Астарион вдруг сгрёб её в охапку, прижал к стене и поцеловал, долго, жадно, глубоко, оттягивая ей голову и забирая возможность двинуться. В приступе нахальства, и возможности узнать, каковы теперь границы, она чуть прикусила ему нижнюю губу. Не сильно отросшие, но теперь острые клыки прокололи кожу, оставив на языке привкус крови. И теперь она казалась пьяняще сладкой, взращивающей силы и дающей второе дыхание.       Астарион отстранился, схватил её за волосы и грозно навис. Взгляд холодных красных глаз прожигал опасностью, но Иша улыбнулась в ответ и дразняще облизнула губы.       – Ты всё-таки та ещё чертовка. Твоя строптивость – самое лучшее, что есть в тебе. Как мне бы хотелось запереться с тобой здесь на несколько лет и просто наслаждаться друг другом. Но, увы, сегодня прилетел ворон от Гейла с запиской.       – Что-то стряслось?       – Он ничего определённого не написал, видимо, опасался, что письмо перехватят. Так что придётся отложить более приятные дела на потом.       – Подожди, – она положила руки ему на плечи. – А разве я не должна чувствовать жажды?       – Нет, в этом плюс вознесения. Кровь, конечно, тебе потребуется для восстановления, но жажды ты ощущать не станешь, как и солнце не повредит. Правда, не знаю, как далеко ты сможешь отходить от меня, чтобы не получать ожоги.       – Интересно, – поджала губы она.       – В любом случае, пошли, нас вроде как ждёт мир, который надо спасать тем или иным способом. И сейчас мы можем для этого сделать гораздо больше, чем прежде.       Алый Дворец, всё так же погружённый в зловещую тишину, они покидали легко. А Врата Балдура продолжали жить своей жизнью, не подозревая, что творится за высокими крепостными стенами.