Любовь — зла

Саэ разбудила противно постреливающая боль в шее. Одною лишь шеей эта боль не ограничилась и проворно сползла вниз на плечи с первым же его неосторожным движением. Тихо замычав, Саэ поднес руки к шее и попытался приподнять голову, аккуратно поддерживая затылок сзади ладонями. Причины его плачевного самочувствия обнаружились незамедлительно: он всю ночь провел в полусидящем положении на продавленном диване, а к утру еще и неестественно скособочился куда-то влево — со стороны, должно быть, смахивал на измученного артритом, скрючившегося богомола. Потратив несколько секунд на то, чтобы осознать, где вообще находится, Саэ вновь закрыл глаза и страдальчески застонал, откидывая голову обратно на спинку дивана. От этого движения драмы в его мученическом подвывании прибавилось, потому что ставшая слишком чувствительной шея такой активности не оценила, и ее до самого затылка прострелило новой вспышкой боли. Помимо этого, масла в огонь его расстройства подливал еще и тот факт, что все, произошедшее с ним накануне, оказалось не приснившимся бредовым кошмаром, а самой что ни на есть реальностью. Кошмарной. Кошмарной, кошмарной реальностью. Саэ абсолютно не помнил момент, когда провалился в глубокий, усталый сон, мало чем отличавшийся от поверхностной комы. Цепочка событий прошлого вечера укуталась в вязкий, липкий туман. Они с Накамурой смотрели фильм, точно — это он помнил. Пререкались время от времени, само собой. Она задавала ему неудобные вопросы, пытаясь вскрыть его прошлое в поисках даже самой крошечной зацепки, — но Саэ не мог дать ей никакого хоть сколько-нибудь полезного ответа. Ему были неприятны ее попытки влезть в его жизнь, но он понимал, что она допрашивала его не из праздного любопытства. Хотя, с ней ни в чем нельзя было быть уверенным — он не удивился бы, окажись, что она специально пыталась вывести его из себя. Однако сколько бы Саэ ни копался в памяти, выудить оттуда человека, хотя бы отдаленно имевшего мотив преследовать его сейчас или мстить ему — не получалось. Что бы там Накамура ни напридумывала себе на его счет — бывших девушек у него было не так уж и много. Всего-то две. Одной была первая, еще полудетская школьная любовь — общение с той девочкой прекратилось одновременно с его переездом в Испанию, само по себе сойдя на нет без какой-либо драмы с обеих сторон. Второй экс-возлюбленной была модель из Германии, с которой Саэ пробыл в отношениях немногим более года и расстался почти шесть месяцев назад — причем инициатором разрыва была именно девушка. Стоило ли и говорить, что навыки рисования у них обеих трепыхались на уровне палочек и кружочков? Конечно, были еще редкие случайные связи на одну ночь и многочисленные поклонницы, которых он встречал на тех или иных мероприятиях. Саэ не раз и не два получал любовные признания от едва знакомых девушек — которых отвергал, не особо выбирая выражения. Возможно, именно в этой грубости и заключалась его фатальная ошибка? Могла ли одна из этих девиц оказаться до такой степени отбитой на голову, чтобы после отказа совсем потерять тормоза и превратить его жизнь в бесконечный ад наяву? Саэ не мог ручаться за чужие головы — сейчас его куда больше заботила собственная, одолеваемая зудящей в висках мигренью. Морщась от ноющей боли в забитых мышцах и шее, он поерзал на диване, подтягиваясь в полностью сидячее положение перед тем, как встать на ноги. Футболка, вчера так щедро облитая пивом, задубела на груди: вокруг уродливого футбольного мяча по ярко-зеленой ткани расплывалось на несколько тонов более темное пятно. Это место было жестким и колючим, неприятно царапало грудь, и Саэ поморщился еще недовольнее. Отлично, в завершение вчерашнего «великолепного» дня он еще и испачкал выданную ему чужую одежду. Кому там эта футболка принадлежала? Накамура, вроде бы, сказала, что ее другу. Хм, судя по виду этой шмотки, ее с приятелем вкусы в одежде один другого стоили. Саэ поднялся на ноги, почти наяву слыша деревянный скрип своих затекших и протестующих против любых движений мышц, и, заведя руки за голову, потянул футболку наверх. Еще было раннее утро, и Накамура точно дрыхла в своей комнате, так что вряд ли нагрянет сюда прямо сейчас, чтобы застать его полуголым, — а Саэ невыносимо хотелось если не принять душ, то хотя бы умыться как следует. Сняв футболку, он сонно пошаркал в направлении ванной, одновременно пытаясь подавить гигантский зевок. Все-таки пиво было лишним накануне вечером — Саэ подозревал, что голова так раскалывается во многом по милости выпитого алкоголя. Настроение было под стать физическому состоянию — херовым. Вяло обдумывая вариант свалить из квартиры своей телохранительницы по-английски, не прощаясь, и поехать домой, наплевав на все возможные опасности, Саэ бездумно толкнул дверь ванной, не ожидая никакого подвоха. Зря. Потому что его заспанные глаза встретило зрелище, к которому он оказался ни капельки не готов. Накамура, стоявшая к нему спиной — абсолютно голой спиной! — его культурный шок всецело разделяла, если судить по отражавшимся в зеркале обалдело выпученным глазам. Саэ заторможенно замер на пороге ванной, продолжая тупо пялиться на нее — сонный мозг буксовал и все никак не мог отдать телу команду свалить обратно в комнату или хотя бы отвернуться. На самом деле, Накамура не была полностью раздетой — пижамные штаны все еще оставались на ней, а вот футболку, судя по всему, только что снятую, она держала в руках, испуганно прижимая к груди. Саэ ничего-то и не увидел, кроме ее спины. На которую все еще упрямо таращился, будто баран, но только теперь уже вполне осознанно. Вернее, так крепко его взгляд притянула не столько ее спина, сколько шрамы на ней. Их было несколько: продолговатых гладких рубцов, тянувшихся по коже ее спины от лопаток до поясницы. И Саэ, позабыв о любой тактичности и манерах, глазел на них с беспомощно открытым ртом, продолжая сжимать похолодевшими пальцами снятую футболку. Они выглядели довольно старыми, эти шрамы, значит, Накамура должна была получить их, будучи еще ребенком. Саэ почувствовал, как удушливо пересохло во рту от этого зрелища, а в кончиках пальцев осела холодная тяжесть. Что за ужасные ранения должны были оставить после себя такие отметины? На миг он будто сам ощутил покалывание в районе лопаток, отдавшееся под кожей фантомной болью. Накамура тем временем развернулась к нему лицом, прикрывая грудь снятой футболкой, и вызывающе вздернула острый подбородок. Несмотря на воинственно-презрительное выражение лица, налившиеся жаркой краснотой уши выдавали ее смущение — то ли от того, что Саэ застал ее без одежды, то ли от того, что увидел шрамы на ее спине. Осознав, насколько вопиюще скандальной была вся эта ситуация — в конце концов, он сам стоял сейчас раздетый по пояс в одном помещении с полуголой девушкой и беспардонно пялился на нее, — Саэ захлопнул рот, звучно клацнув зубами, и почувствовал, как непрошенный румянец начинает лезть на его собственные щеки, перекликаясь цветом с полыхающими ушами Накамуры. — Налюбовался, лупоглазый? — с воинственным достоинством в голосе отчеканила Рэн. — Теперь, может, свалишь? Или еще посмотреть охота? Саэ снова открыл рот, намереваясь сказать хоть что-то, уместное в его дурацком положении — хотя бы извиниться, — но слова не шли, слиплись в клейкий неповоротливый ком на его языке. Поэтому он просто дерганно помотал головой и торопливо ретировался из ванной, поспешно закрыв за собою дверь. Уйдя в гостиную, Саэ нервно запустил пальцы в волосы, еще больше взъерошивая и без того стоящую дыбом шевелюру. Увиденное выбило его из колеи: неловкость от того, что вломился в ванную к полураздетой девушке жалко сдувалась под напором холодящего мысли потрясения от увиденных шрамов. Откуда они у нее? Накамура попала в какую-то аварию, будучи ребенком? Саэ знал, что Накамура Эйджи не женат, а значит, матери в картине их семьи нет. Возможно, что-то случилось именно тогда, когда Рэн получила ранения, оставившие эти шрамы, и… Саэ раздосадованно помотал головой и осадил свои поскакавшие не в ту сторону мысли. Это вовсе не его дело, он даже не должен был увидеть эти шрамы. Лучше всего будет сделать вид, будто ничего не произошло. Поднеся руки к лицу, он энергично потер его ладонями, надеясь согнать со щек этот растерянный румянец. Глупо было волноваться о такой ерунде, учитывая куда более тревожные и опасные вещи, которыми теперь под завязку была набита его жизнь. Тем более, Накамура явно не собиралась сию же секунду вылетать из ванной разъяренной фурией, чтобы выцарапать ему глаза в отместку за то, что посмел глазеть на ее не такие уж и прелестные прелести. Пользуясь благоприятным моментом, пока никто, включая телохранительницу, не пытался его убить, Саэ перекочевал в зону кухни, по пути вынув телефон из своей аккуратно сложенной на стуле одежды. На экране светилось входящее сообщение от Мару Бруно, и Саэ не глядя ткнул пальцем в дисплей, чтобы открыть его, одновременно с этим придирчиво разглядывая стаканы на подставке для посуды. Выбрав наиболее чистый — вроде бы, — он налил в него воды из-под крана и поднес стакан к губам, наконец возвращая свое внимание к сообщению от сокомандника. BrunoMaru Саэ, у тебя все в порядке? Мне показалось, ты вчера ушел расстроенным с тренировки. Не отводя стакан от губ, Саэ легонько клацнул по стеклу зубами и сделал большой глоток, жмурясь от удовольствия, когда прохладная вода смочила пересохшее горло. Еще бы он казался расстроенным в тот момент: его невменяемая телохранительница вцепилась в него клещом, испортив своим развязным присутствием всю тренировку, а после преследовала его по всему спорткомплексу, как блоха — бездомную дворнягу, безбожно играя на его раздерганных нервах. Конечно, объяснять все это вратарю Саэ не собирался. На самом деле, будь сообщение от кого угодно еще из сокомандников, он бы его с чистой совестью проигнорировал, но итальянец был наименее бесящим из всей команды «Реала», и с ним у Саэ сложились наиболее близкие к околодружеским отношения. Помимо прочего, каким бы бесчувственным Саэ ни казался окружающим, трагедия в семье Бруно не оставила его равнодушным: он понимал, что после гибели сестры Мару стал куда сильнее беспокоиться о людях вокруг него, будто бы новыми глазами взглянув на ценность своих близких и знакомых. Постигшее их вратаря горе слишком часто подбрасывало Саэ дурацкие идеи плюнуть на гордость и связаться с младшим братом, — но эти мысли он безжалостно выкидывал из головы. Ему не о чем говорить с Рином, пока у того в башке не развеется яростно культивируемый младшим туман ненависти, затмевающий любые зачатки разума. Одним словом, вратарю Саэ решил ответить и набрал лаконичное сообщение одной рукой, второй все еще сжимая приятно прохладный стакан:

Itoshi_Sae

Все отлично.

Отложив телефон, Саэ допил воду и сполоснул стакан, педантично протерев губкой края — он всегда следил за чистотой посуды, да и своего дома в целом. В отличие от неряхи Накамуры, которая прошлым вечером даже не выбросила свои пивные банки в мусорное ведро. Саэ нахмурился и неодобрительно поджал губы, с неприязнью косясь на смятые жестянки, сиротливо валявшиеся возле раковины. Это не его дело и не его проблема. Это даже не его дом! Но уже через секунду он, раздосадованно скрипя зубами, стряхивал смятые пивные банки в обнаружившееся под раковиной мусорное ведро. Ему просто не нравилось смотреть на неубранный мусор, вот и все! Накамура же, судя по всему, не имела ничего против того, чтобы жить в свинарнике. Отвратительно. За своим домом она следила еще меньше, чем за собой, а это уже говорило о многом, учитывая, что за собой она не следила вообще: умываясь вчера вечером, Саэ обнаружил в ее ванной одну бутылочку с просроченным гелем для умывания и одну баночку дешевого крема для лица. Находки повергли его в ступор. Эти две сиротливые баночки просто вопили о наплевательском отношении Накамуры к свой внешности — да у Саэ в ванной и то было куда больше средств для ухода за лицом и телом, чем у нее, а девушкой из них двоих был вовсе не он. Мелодичный сигнал нового входящего сообщения вырвал Саэ из его ворчливых размышлений, и он с удивлением обнаружил в своих руках чашку с нарисованным на ней пузатым хомяком, со стенки которой рассеянно пытался оттереть пятно кухонной мочалкой. Какого черта, он даже не помнил, как взял в руки эту дебильную чашку! Как будто ему нечем больше заняться, кроме как наводить порядок в доме этой грязнули. Саэ брезгливо отставил чашку, отвернув ее дурацким хомяком к стене, и взял в руки телефон, на который пришло новое сообщение от Бруно: BrunoMaru Ты, кстати, забыл свою форму в раздевалке. Мигель уже хотел сбагрить ее с аукциона твоим фанаткам, чтобы сбить деньжат. Завезти ее тебе? Саэ досадливо цокнул языком — ничуть не сомневался в меркантильности бабника Родригеса. Сейчас он отчетливо вспомнил, что оставил грязную спортивную форму в шкафчике в раздевалке, — но в тот момент забытая потная одежда была последним, что его волновало. У него тогда была одна-единственная цель с наивысшим приоритетом: сбежать от своей назойливой телохранительницы. И посмотрите, куда его это привело в итоге — ему пришлось ночевать в ее квартире. Не верилось, что столько событий — в большинстве своем неприятных — смогло уместиться в какие-то жалкие двадцать четыре часа. Прислонившись поясницей к столешнице, Саэ отправил в ответ короткое:

Itoshi_Sae

Нет, я сейчас не дома.

По экрану тут же забегали пузатые точки — Бруно набирал ответ, поэтому Саэ не стал закрывать чат. Через секунду мессенджер булькнул новым ехидным сообщением от вратаря: BrunoMaru Я все понял 😏 Саэ нахмурился и недовольно поджал губы. Держа телефон обеими руками, он не глядя побрел назад в гостиную, по дороге набирая ответ:

Itoshi_Sae

Что ты там понял?

Вратарь тут же принялся печатать новое сообщение, и Саэ раздраженно прикусил нижнюю губу, сверля экран неодобрительным взглядом. От этого точно ничего хорошего… BrunoMaru Понял, что ты неплохо провел ночь 😏😏😏 …ждать не стоило. Надо же, хоть где-то интуиция его не подвела. BrunoMaru Точно форму не завозить? Я сегодня свободен, так что мог бы закинуть, если рискнешь раскрыть мне адрес своей дамы сердца 😇 Вот же мудак. Вполголоса матерясь себе под нос, Саэ набрал ответ, с излишней силой вдавливая пальцы в сенсорный экран:

Itoshi_Sae

Бруно, отъебись 🖕

Не став дожидаться ответа, он раздосадованно потушил дисплей телефона и дерганным, сердитым движением засунул мобильный в растянутый карман одолженных спортивок. Отлично, лучше просто и не придумаешь! Мару, конечно, не такое трепло, как Родригес или Ламбер, но почесать языком тоже был горазд. Теперь его стараниями вся команда будет думать, что у него шашни с Накамурой. Очевидно, решат, что его вкусы весьма специфичны. Саэ поморщился от одной мысли, что их с Накамурой могут посчитать парой. Более не похожих и не подходящих друг другу людей невозможно было отыскать, и Саэ даже помыслить не мог бы о какой-либо романтике с женщиной вроде его телохранительницы. Она не была его типажом от слова «совсем». Впрочем, следуя логике Накамуры, им было даже на руку ввести в заблуждение его знакомых. Если окружение Саэ будет воспринимать ее, как его подружку, тем меньше вероятность, что кто-то догадается о ее настоящей роли. А значит, тем больше шансов для них обоих заставить сталкера оступиться и понервничать. Неожиданно осознав, насколько просто оказалось сейчас думать об их совместных с Накамурой дальнейших планах, Саэ с удивлением спросил себя, когда действительно перестал противиться необходимости работать с ней в команде. Возможно, тот факт, что она повела себя на удивление профессионально во вчерашней ситуации с преследователями, сыграл немалую роль в его смягчившемся отношении к ней. Возможно, еще и потому, что вчера вечером, когда они перестали собачиться, находиться в ее компании оказалось на удивление… просто. Саэ даже не заметил, в какой момент почти полностью опустил свои социальные щиты, с которыми успел намертво сродниться за прошедшие годы. Он не сказал бы, что ему это все нравилось, — но плохой мир с его телохранительницей все же был куда лучше хорошей войны. В ванной громко шумела вода — должно быть, Саэ так отчетливо различал сейчас этот звук потому, что думал в этот момент о Накамуре. Его нервировало это журчание воды — сложно было изгнать из головы навязчивые мысли о ненароком подсмотренных шрамах, по которым эта вода сейчас, должно быть, стекала торопливыми ручейками, собираясь влагой на изгибе поясницы. Саэ охренело потряс головой и зажмурился, решительно выбрасывая из воображения непрошенные нюдсы. Не хватало еще начать представлять обнаженную Накамуру в ду́ше — да он напрочь потерял бы уважение к себе после такого непотребства! У него все-таки есть определенные стандарты, как-никак. Пожалуй, стоило и впрямь задуматься о новых отношениях или хотя бы о каких-то ни к чему не обязывающих приятных встречах, чтобы снять напряжение. Потому что дешевые и нежеланные фантазии на тему своей доскоподобной широкоплечей телохранительницы для Саэ звенели тревожным сигналом либо прогрессирующего слабоумия, либо серьезного недотраха — возможно, всего вместе. Желая отвлечься от лезущей в голову ерунды, он принялся исследовать непритязательную квартирку Накамуры — вчера вечером у него для этого не было ни времени, ни желания. Обстановка была неприхотливой, но неожиданно уютной: разношерстная мебель совершенно не сочеталась друг с другом, но при этом удивительным образом создавала ощущение комфорта не меньше, чем стильный и эргономичный интерьер его пентхауса с дизайнерским ремонтом. Рассеянно почесывая острые ключицы — футболку он так и не надел, совершенно забыв о ней, — Саэ прошелся по гостиной, притормозил на миг возле тумбочки с медленно издыхающим фикусом, на который он бросил сочувственный взгляд. Над комодом висело на протянутом вдоль стены шнурке пугающе огромное количество солнечных очков — Саэ насчитал не меньше двадцати, причем адекватного вида среди них были единицы. На кой черт ей столько? От очков взгляд Саэ перекочевал на несколько рамок с фотографиями на комоде, которые он вчера не заметил, будучи в слишком нервном и раздерганном состоянии. На одной из фоток Саэ с легкостью узнал того мелкого пацаненка, который пытался обчистить его карманы в торговом центре пару дней назад. Слегка нахмурившись, он взял рамку с фотографией в руки и приподнял, чтобы разглядеть повнимательнее. Тогда, в торговом центре, Накамура верещала что-то о том, что этот мальчишка живет в детском доме, и что она его знает. Однако судя по фотке, она не просто его знала. На снимке Накамура с широченной улыбкой до ушей по-свойски обнимала одной рукой этого парнишку, расплывшегося в счастливой ухмылке, а второй обхватывала за шею тощего, слегка сутулившегося парня с лохматыми светлыми волосами. Он показался Саэ смутно знакомым, но у него никак не получалось вспомнить, где он мог его видеть. Все трое с ног до головы перепачканы краской, наряжены в бомжацкого вида шорты и футболки, а за их спинами можно было разглядеть двухэтажное здание и мельтешащих на фоне детей разных возрастов, вооруженных кисточками и ведерками с краской. Присмотревшись, Саэ понял, что они рисовали мурал на одной из стен здания, вывеска на котором гласила: «Детский дом префектуры Канагава». Накамура не соврала тогда — парнишка и впрямь жил в детдоме. При мысли об этом Саэ неприятно укололо чувством вины за свое поведение в тот день и за граничащую с жестокостью грубость, с которой он отнесся к сироте. С другой стороны, пацана никто не заставлял шнырять по чужим карманам! Неожиданно всплыло в памяти и лицо парня на фото — точно, он ведь был с Накамурой в тот день в торговом центре. Возможно, ее бойфренд? И уж не его ли одежда сейчас была надета на нем самом? Саэ внезапно почувствовал себя некомфортно от этой мысли. Следовало поскорее переодеться в собственную одежду — черт с ним, с душем, он помоется дома, в комфорте и покое своей ванной. Саэ отставил фотографию обратно на комод, размышляя о том, как Накамуру с ее парнем вообще занесло в детский дом. Запечатленная на снимке сцена непрозрачно намекала, что она была там частым гостем. Возможно, она занимается волонтерством? Телефон в кармане одолженных спортивных штанов вдруг призывно завибрировал, и Саэ с раздраженным вздохом достал его, ожидая увидеть новое сообщение от Мару. Однако домогавшийся его абонент оказался для него сюрпризом. ShidoRyusex Йоу бро го гонять шары Саэ моргнул несколько раз, заторможенно таращась на светящееся сообщение на экране под придурковато-озабоченным именем контакта, которое Рюсей, видимо, счел остроумным. Шидо времени впустую не терял — хотя Саэ во всей этой суматохе уже успел позабыть, как настырный «блюлоковец» едва ли не насильно выдурил у него номер телефона. Стиль сообщения был развязным под стать самому Рюсею, а существование каких-либо знаков препинания он демонстративно игнорировал. Вздернув брови, Саэ недовольно фыркнул и отправил в ответ строгое:

Itoshi_Sae

Какой я тебе бро?

Рюсей ответил моментально, печатая сообщения одно за другим со скоростью света: ShidoRyusex А что хочешь чтоб я тебя звал по-другому? Без базара только скажи как😏 Не сдерживайся Я открыт к экспериментам 🥰 — Что за клоун… — проворчал Саэ, неверяще потряся головой, которая уже начинала болеть от его нового знакомого, умудрявшегося быть шумным даже через напечатанный текст. Не став дожидаться новых глупостей, вылетавших из Рюсея пулеметной очередью, Саэ пригрозил:

Itoshi_Sae

Я тебя заблокирую сейчас

Шидо ответил с такой скоростью, будто у него уже заранее были напечатаны заготовки ответов: ShidoRyusex Воу остынь Ты чет напряженный какой-то Говорю ж пошли шары потеребим Саэ, уже отошедший к окну и разглядывавший тихую улочку через не первой свежести стекло, вздернул брови и досадливо цокнул языком. Тихо матерясь себе под нос, он набрал раздраженное:

Itoshi_Sae

Да какие шары нахуй?

Тереби свои шары без меня!

Чего от него хотел этот озабоченный придурок и, что более важно, почему Саэ продолжал с ним переписываться? Ладно, это было странно, потому что Шидо Рюсей подбешивал его, но при этом странным образом приглушал его нервозность. Вдобавок ко всему, у него получалось отвлекать Саэ от бесконечного прокручивания в голове угрюмых мыслей, касавшихся сталкера. ShidoRyusex Да потренимся давай, Итоши ⚽️ А ты что подумал, развратник 😏 Я знаю классное поле, которое бронить не надо Саэ перечитал сообщения несколько раз, с удивлением ловя себя на мысли, что идея погонять мяч не казалась ему отталкивающей или неуместной. Вот только заниматься этим с Шидо у него сейчас не было ни времени, ни… нет, стоило быть честным с собой: желание потренироваться с Рюсеем было. Несмотря на бесконечную клоунаду и паясничанье, Шидо был отличным футболистом и интересным напарником, позволявшим Саэ выполнять множество финтов на поле, потому что на лету схватывал его идеи и стратегии. Тем не менее, факт оставался фактом: сейчас было не до этого. Нахмурившись, Саэ отправил новое — и последнее — категоричное сообщение:

Itoshi_Sae

Я занят.

ShidoRyusex Ты разбиваешь мне сердце💔🍑😭 Звук открываемой двери стал для Саэ отличным поводом прекратить дурноватый разговор. Он напрягся в ожидании возмущенного визга Накамуры и предусмотрительно развернулся лицом к комнате: стоять спиной к своей телохранительнице совершенно не хотелось, особенно когда он не понимал, в каком настроении она выползла из ванной после их неловкого полуголого рандеву. Осознание того, что сам он все еще полуголый пришло к Саэ одновременно с растерянным взглядом Накамуры, уткнувшимся в его обнаженные ключицы. Она выглядела так, будто зашла в гостиную с намерением вывалить на него все свое недовольство и возмущение, но его внешний вид, о котором Саэ напрочь позабыл, спутал ей все карты, и теперь она беспомощно пялилась на него. Слишком отчетливо осознавая, как много его обнаженной кожи сейчас открыто смешавшемуся взгляду Накамуры, Саэ вдруг почувствовал себя неуютно — до такой степени, что ему пришлось задавить дурацкий порыв скрестить руки на груди в попытке прикрыть немного наготу, будто он был не двадцатилетним футболистом мирового уровня, а пятнадцатилетней нецелованной школьницей. Идиотизм какой-то! Раздраженный собственными мыслями, совершенно для него нехарактерными, Саэ лишь вызывающе вздернул голову и расслабленно засунул руки в карманы штанов, демонстративно расправляя широкие плечи. По переносице Накамуры алыми пятнами расползался румянец, а ее взгляд все еще потерянно блуждал по его груди, то и дело сползая на мышцы пресса. Саэ едва сдержал удовлетворенное хмыканье — теперь он не так уж и жалел о том, что забыл надеть футболку. В конце концов, увидеть смущение своей непробиваемой телохранительницы — это дорогого стоило. Впрочем, Накамура очень быстро взяла себя в руки — буквально: воинственно скрестила их на груди и подняла взгляд на его лицо, наконец-то вспомнив, где находятся его глаза. Но сердитое выражение так и не смогло согнать с ее лица эту смущенную красноту. — Ресничка, я, конечно, понимаю, что ты себя всюду чувствуешь хозяином мира, но все-таки вламываться без стука в чужие ванные — это уже перебор, — ринулась она в атаку. Ее взлохмаченные фиолетовые волосы, явно не видевшие расчески со вчерашнего утра (в лучшем случае), воинственно топорщились в разные стороны. Распутав руки, она обличающе ткнула в его сторону оттопыренным пальцем. — Ты что, латентный изврат, Итоши? — Я не знал, что ты там! — рассердился Саэ. Только ему удалось сравнять счеты с этой нахалкой, как она тут же выкинула новый финт, способный пробить брешь в его защите. Потому что он все еще чувствовал себя неловко от того, что увидел ее без одежды. — А ты тоже хороша! Ты ведь даже не заперла дверь! — Я у себя дома! — взвизгнула Накамура и эмоционально взмахнула руками, успешно пародируя ветряную мельницу. — Я привыкла, что здесь никого, кроме меня, нет! Надув щеки, она окинула его новым сердитым взглядом, но это было ее ошибкой: как только ее глаза сместились с его лица, Накамура покраснела еще больше. Саэ закусил губу, чтобы подавить лезущую на лицо торжествующую ухмылку. — Ты футболку надеть не хочешь? — агрессивно пробубнела Накамура, хмуря свои ужасные невыщипанные брови. К собственному удивлению откровенно забавляясь этой неловкой ситуацией, Саэ по-кошачьи склонил голову к плечу, медленно вытянул руки из карманов и вызывающе скрестил их на груди. Накамура за этим движением проследила, но тут же опомнилась и отвела взгляд. — А что, неужели я заставляю тебя нервничать? — насмешливо вздернул бровь Саэ. Потрясающе, насколько забавным оказалось дразнить ее. Он сам до конца не понимал, зачем это делает, — но перепалки с Накамурой отвлекали его от дурных мыслей даже лучше, чем переписки с Шидо, и поэтому Саэ не спешил тормозить. — Разбежался! — возмущенно гавкнула Накамура и демонстративно закатила глаза. Отвернувшись от него, она шумно потопала в сторону кухни. — Да что я там не видела! Голос ее звучал на пару октав выше обычного, а уши полыхали алым ярче любого светофора, но Саэ вместо того, чтобы остановиться на красный свет, лишь поддал газу: — Раз так, то: нет, не хочу, — нахально заявил он и указал рукой на брошенное на диване зеленое недоразумение: — Футболка твоего парня залита пивом, а свою я надену, когда нормально умоюсь. — Ты такая принцесса, Итоши, — раздраженно цокнула языком Накамура, принявшись тарахтеть посудой в ящиках. Она даже не подумала опровергнуть слова Саэ о «ее парне», и этот факт почему-то заставил его нахмуриться. — Ой, все, — буркнула она, взяв ранее отодраенную Саэ чашку с хомяком, и с подозрением уставилась на нее. Не привыкла видеть свою посуду такой чистой? Позорище. — Ваше высочество пьет кофе? Или ты только кровью девственниц по утрам питаешься? Саэ булькнул попавшим не туда воздухом и вытаращился на Рэн, как ни в чем ни бывало насыпавшую кофе в небольшую алюминиевую турку. — Да откуда ты берешь этот бред? — фыркнул он, обалдело качая головой. — А чем еще можно твою кожу объяснить? — пожала плечами Накамура, одновременно с этим заливая кофе водой. — Она ж как у младенца! Безобразие. Саэ возмущенно булькнул забившимся в горло воздухом и издевательски процедил: — Может, тем, что я хотя бы иногда ее увлажняю, а не драю лицо хозяйственным мылом? Говоря это, Саэ невольно потянул носом воздух — по нему уже разливался манящий аромат кофе, и он почувствовал, как во рту собралась слюна в предвкушении дозы кофеина. — У меня есть средства для ухода! — оскорбилась Накамура. Лицом к нему она не поворачивалась, продолжая шуршать какими-то коробками в открытом кухонном ящике. Саэ пренебрежительно фыркнул в ответ. — Видел я твои «средства», — отмахнулся он от ее слов и с ехидцей добавил: — Странно, что от такого «ухода» твоя физиономия еще не отвалилась нахер. Не оборачиваясь, Накамура вслепую ткнула за спину рукой с оттопыренным средним пальцем, целясь в его сторону. Саэ лишь хмыкнул и снисходительно пожал плечами. Довольная ухмылка не желала убираться с лица, подогреваемая тешившим душу смущением Накамуры. Не торопясь уходить в ванную, Саэ задумчиво провел пальцем по засыхающему листку агонизирующего фикуса, а взгляд его невольно вновь притянулся к стоявшей на комоде фотографии. — Что с тем пацаном? — неожиданно для самого себя спросил он. Накамура перестала копошиться в кухонном ящике и настороженно обернулась через плечо, с подозрением зыркнув на Саэ. — Ты о чем? — уточнила она, непонимающе хмуря брови. Саэ и сам до конца не понимал, почему интересуется этим мелким воришкой, ведь по хорошему ему вообще никакого дела до мальчишки быть не должно. Его голова была забита куда более насущными проблемами и вопросами — вот только Саэ меньше всего хотелось думать о сталкере и неизвестных преследователях этим утром. Чего хотелось, так это переключить свои мысли на что-то более… более нормальное. И потом, все-таки назойливое покалывание вины за свою жестокость в тот день не давало ему покоя. — Тот мальчик, который пытался меня обокрасть, — как можно более равнодушным тоном пояснил Саэ. Для пущей наглядности он указал пальцем на фотографию. — Ты говорила, он из детдома. Та семья… они от него не отказались? Накамура ответила не сразу — пару секунд просто стояла и молча пялилась на него с таким видом, будто у него внезапно выросла вторая голова и заговорила с ней на суахили. Ее странное удивление его такому простому вопросу неожиданно заставило Саэ почувствовать себя неуютно. Он уже думал сдать назад, привычно нагрубить ей и сказать, что судьба пацаненка его совершенно не интересует, когда Накамура все-таки отмерла и соизволила ответить: — Нет. В его личное дело не внесли этот эпизод с воровством, потому что ты на него не заявил. — Она пожевала губы, будто собираясь с духом для какого-то ответственного действия. Руки ее машинально теребили низ растянутой голубой футболки с вылинявшим рисунком Тоторо по центру. Наконец, будто приняв непростое решение, Накамура сделала глубокий вдох и на одном дыхании выпалила: — За это, кстати, спасибо. Для ребенка из детдома такое действительно много значит. Саэ удивленно заломил одну бровь, пытаясь уложить в уме тот факт, что Накамура только что поблагодарила его и даже не попыталась тут же вдогонку оскорбить. Впрочем, от ее благодарности он лишь почувствовал себя еще более некомфортно. Она считала его до такой степени бездушным и жестоким, что думала, будто он действительно заявил бы в полицию на ребенка? С другой стороны, Накамура имела все основания думать о нем именно так — Саэ вел себя с ней отвратительно и был достаточно честен с собой, чтобы признать это. К чему отрицать: он вел себя подобным образом не только с ней, но ранее никогда не считал такое свое отношение к окружающим проблемой. Что, как оказалось, было весьма опасным заблуждением с его стороны — ведь велики были шансы на то, что увязавшийся за ним сталкер действительно преследует его потому, что Саэ когда-то умудрился необдуманным словом или действием причинить этому человеку с нестабильной психикой боль, но даже не осознал этого в моменте. Сдержанно прокашлявшись, Саэ рассеянно взлохматил волосы и отвел взгляд от Накамуры, принявшись разглядывать потертую обивку ее дивана. — Ты, похоже, много знаешь о внутренней кухне детских домов, — как бы между прочим заметил он, торопливо меняя тему разговора. — Еще бы, я ведь там выросла, — плоским голосом шарахнула Накамура, этим своим между делом брошенным признанием напрочь выбив почву у Саэ из-под ног. Он уставился на нее ошарашенно, но отреагировать на ее слова не успел: за спиной Накамуры сердито зашипела кофейная жижа, сбежавшая из турки и растекшаяся по плите, источая неприятный жжено-горелый запах. Накамура подпрыгнула и с заковыристыми ругательствами, которые заставили бы покраснеть даже бывалых портовых грузчиков, принялась суетиться над плитой, убирая последствия кофейного побега. А Саэ просто стоял посреди ее гостиной и растерянно пялился на нее. То есть, как это: выросла в детдоме? А как же детектив Накамура?.. Будто прочитав его мысли, Рэн, не отвлекаясь от уборки, небрежно пояснила: — Эйджи удочерил меня, когда мне было четырнадцать. — Прополоскав кухонную салфетку в раковине, она бросила на притихшего Саэ быстрый взгляд и непринужденно пожала плечами: — Да расслабься ты, я не делаю из этого секрета или какой-то трагедии. Саэ моргнул несколько раз, усилием воли заставляя себя вынырнуть из этого шокированного ступора. Тактично прокашлявшись, он снова засунул руки в карманы — почему-то никак не мог придумать, куда их деть. Как не мог придумать и подходящих слов, которые следовало бы сейчас сказать. Саэ не бывал ранее в подобных ситуациях и понятия не имел, как реагировать на вот такие признания от малознакомых людей. Сказать, что ему жаль? Прозвучит фальшиво и неискренне. Спросить, как ей жилось в детдоме? Бестактно даже по его меркам. Неожиданное озарение прострелило голову, заставив Саэ нахмуриться. Те шрамы на ее спине — они выглядели так, будто им было уже как минимум несколько лет. Вполне возможно, им было столько же лет, сколько прошло с момента ее удочерения детективом Накамурой — так, выходит? Что, если эти ужасные отметины остались на ее спине после какого-то происшествия в детдоме? Судьбы сирот в детских приютах были разными, но в одном оказывались неизменно похожи: счастливыми их нельзя было назвать. — Куда это ты пялишься? — прищурилась Накамура, ставя на прилавок источавшие кофейный аромат чашки — почему-то их было три. А Саэ в этот момент осознал, что все это время беспардонно таращился на ее спину, прикрытую тонкой домашней футболкой. Взгляд Накамуры, до этого живой и насмешливый, вдруг закрылся, а ярко-голубые радужки в один миг затянуло непроницаемым стеклом. — Хочешь меня о чем-то спросить? — прохладно поинтересовалась она. Ее взгляд и тон отчетливо говорили, что ему не стоит лезть не в свое дело, а если он все-таки полезет — то сам будет виноват в последствиях. Поэтому Саэ вернул на лицо привычную маску равнодушной невозмутимости и ровным голосом ответил: — Вовсе нет. — Накамура едва заметно поджала губы, но видимое напряжение, отпечатавшееся на ее лице, после его слов немного отступило. Решив, что сейчас самое время для тактического отступления, Саэ непринужденно сообщил: — Пойду умоюсь. Не став дожидаться разрешения от хозяйки квартиры — он в нем не нуждался, — Саэ решительным шагом направился в ванную. Закрыв за собою дверь и предусмотрительно щелкнув замком — он вынес урок из утреннего происшествия, — Итоши глубоко вздохнул и позволил себе полностью расслабиться. Саэ включил воду и с удовольствием плеснул ее на лицо. Дешевым концентратом вредной химии, который был у Накамуры вместо геля для умывания, он не воспользовался бы даже под дулом пистолета — не хватало еще заработать аллергию. Продолжая умываться, Саэ потер глаза, слегка надавил, прогоняя засевшую за глазными яблоками головную боль. Новые сведения о его телохранительнице ни в какую не желали убираться из мыслей. Тема этих шрамов на спине явно была для Накамуры неприятной — она четко дала понять, что говорить об этом не намерена. Саэ был парнем понятливым и судьбу испытывать не собирался. Однако двойные стандарты его охранницы вызывали желание раздраженно закатить глаза: сама-то она в его жизнь и прошлое без мыла лезла, в то время как ему ясно показала, что в свои секреты вмешательства от него не потерпит. Саэ это раздражало — не помогало даже понимание, что ковыряться в деталях его жизни вроде как входило в обязанности Накамуры, при этом делиться с ним историями о своем прошлом она была совершенно не обязана. Поэтому Саэ решил, что ему ни капельки не интересно. Накамура вольна чахнуть над своими психологическими травмами столько, сколько ей заблагорассудится — его никоим образом не касалось, где она получила раны, оставившие эти рубцы. В конце концов, учитывая характер его телохранительницы, Саэ не удивился бы, узнав, что она просто свалилась в крапиву с какого-нибудь забора и разодрала себе спину. Но в глубине души он отчетливо понимал, что подобные шрамы могло оставить только какое-то очень специфическое ранение. Не его дело. Абсолютно. Саэ планировал рискнуть и выпить сваренную Накамурой бурду под видом кофе и поскорее свалить из ее квартиры — в стильный комфорт своей собственной, где он наконец-то мог бы полностью расслабиться. Уже вытирая лицо бумажным полотенцем, Саэ сообразил, что забыл в гостиной свою одежду. Придется еще раз продефилировать мимо Накамуры в одних штанах, чтобы забрать ее и наконец-то переодеться. Вот только, вернувшись в комнату, он потрясенно замер на пороге и ошарашенно вытаращился на нового персонажа в квартире Накамуры, будто бы материализовавшегося из воздуха на ее кухне не хуже джинна из лампы за те несколько минут, что он провел в ванной, умываясь. Высокий тощий паренек с лохматыми светлыми волосами выпучил на Саэ огромные карие глазищи и едва не выронил чашку, которую держал в руках — ту самую, третью. Итоши ответил ему не менее шокированным взглядом — вот только его удивление было вызвано исключительно внезапным появлением этого парня в квартире его телохранительницы. Да откуда он взялся вообще? Через миг пришло и узнавание — именно его Саэ видел на фотографии и пару дней назад вживую, в торговом центре вместе с Накамурой. — Э-э-это же п-правда он! — икнул парень, весь заливаясь густым румянцем до самых корней пепельно-светлых волос. — Рррээннн, ты почему мне не сказала?! — Так я ж сказала, ты че? — возмутилась Накамура, ковырявшая свежий круассан, судя по всему принесенный белобрысым, и по-свойски пнула парня в голень обтянутой пушистым носком ступней. — Сообщения я кому вчера писала, алё? — Я подумал, ты гонишь! — взвыл парень, таращась на Саэ с таким благоговением, будто перед ним стояло второе пришествие Христа во плоти. Чувствуя себя крайне некомфортно и слишком отчетливо сознавая свой внешний вид, в котором сейчас было удручающе мало одежды, растерянный Саэ опасливо отступил на шаг назад и настороженно поинтересовался: — Что происходит? — А, это Казума, — небрежно представила Накамура блондина, который тут же поклонился Саэ так низко, что едва не грохнулся на пол. Казума, значит. Это с ним она так активно переписывалась весь вчерашний вечер? Выглядел парень безобидно, но Саэ в последнее время не слишком хорошо реагировал на незнакомых людей в своем личном пространстве — по понятным причинам. — Тебе стоило предупредить меня, что к тебе придет твой бойфренд, — прохладно заметил Саэ и отошел к стулу, на котором лежала его сложенная одежда. Он почти физически ощущал на себе восторженный взгляд разволновавшегося Казумы, и это все заставляло его чувствовать себя не в своей тарелке. Как много Накамура рассказала об их ситуации своему парню? Саэ было неприятно от мысли, что ее бойфренд в курсе о происходящем в его жизни пиздеце. И, вообще-то, она могла бы потерпеть и заниматься своей личной жизнью уже после его ухода! — Мой бойфренд? — неожиданно расхохоталась Накамура и шутливо подтолкнула белобрысого локтем в бок. — Ресничка, да из нас двоих Каз скорее захочет стать твоим бойфрендом! — Казума, который в этот момент как раз решил отхлебнуть кофе в явной попытке скрыть смущение, тут же этот кофе выплюнул, весь облившись. Накамура же как ни в чем ни бывало пояснила: — Он твой фанат, Итоши. Не психованный, как сам-знаешь-кто. Но лютый. — Может, хватит уже меня позорить, язва? — прошипел полыхающий румянцем Казума и безуспешно попытался наступить ей на ногу. Накамура ловко увернулась от его атаки. — Я вовсе не… — он осекся на полуслове, с новым вниманием вылупившись на напрягшегося Саэ, а затем с придыханием проблеял: — Это же… мои штаны. На вас. Мои штаны. Мои штаны на самом Итоши Саэ! Саэ внезапно накрыло ужасным чувством — должно быть, так же ощущает себя загнанный в ловушку зверь. Мало того, что его напрягали посторонние люди, а этого Казуму он совсем не знал, хоть тот и выглядел совершенным одуваном — так еще и полураздетый внешний вид создавал для Саэ дополнительные неудобства, учитывая тот факт, что надетые на нем штаны принадлежали стоявшему напротив парню, который пребывал, казалось, на пороге сердечного приступа. Чувствуя неприятную уязвимость и неуверенность в сложившейся ситуации, Саэ решил ничего не отвечать на это и просто торопливо натянул свою футболку. К его большому сожалению, Накамура, в отличие от него, молчать не собиралась и сдала его с потрохами своему приятелю: — На нем еще и твоя футболка была, — она звучно хлопнула сдавленно хрюкнувшего от избытка эмоций Казуму по спине и доверительно поделилась: — Он ее, кстати, всю облил пивом. — Я постираю ваши вещи, — решил сразу же внести ясность в этот изматывающий его разговор Саэ. Казума на его слова лишь суетливо замахал руками, а через миг замотал и головой, отчего потерял равновесие и запнулся о собственную ногу. Саэ невольно подметил темные пятна на длинных тонких пальцах парня — будто бы оставленные грифелем карандаша. — Что вы, Итоши-сан, не переживайте об этом! — подобострастно залепетал Казума и снова поклонился ему. — Наоборот! Для меня честь знать, что вы носили мою одежду! Саэ вздернул брови и отступил еще на шаг назад, в охреневшем ужасе вытаращившись на взбудораженного парня. — Каз, лучше замолчи сейчас, а то Ресничка тебя запишет в гейское воинство, — зевнула Накамура, вновь с энтузиазмом принимаясь за свой круассан. — Он у нас, видишь ли, мастер навешивать «радужные» ярлыки на людей. Саэ от ее слов неодобрительно нахмурился и послал ей укоризненный взгляд, на что Накамура лишь расплылась в беспечной ухмылке и нахально отсалютовала ему двумя пальцами. — Рэн, ты что мелешь? — шикнул на нее Казума и снова торопливо поклонился Саэ, бросив на него извиняющийся взгляд. — Вы простите ее, Итоши-сан, у Рэн всегда были проблемы с социализацией. — Я тебе вломлю сейчас, — пригрозила Накамура, не отрываясь от препарирования свежего круассана. — О чем я и говорю, — обреченно закатил глаза Казума, вновь беря в руки чашку и принявшись вытирать салфеткой кофе, который ранее пролил на столешницу. Саэ чувствовал, как все сильнее начинает болеть его голова. Пока они с Накамурой были здесь вдвоем, его поглотило странное ощущение, будто они находились в каком-то законсервированном пузыре иной реальности, оторванной от мира, бурлящего за окном. Пузыре, в котором было… безопасно. Но с появлением Казумы этот пузырь лопнул, позволяя всем прежним страхам и тревогам с новой силой хлынуть в мысли Саэ. Ему было некомфортно, потому что теперь он чувствовал себя третьим лишним — слишком уж фамильярным и панибратским было общение Накамуры с ее другом (судя по всему, все-таки не бойфрендом). Глядя на них, он вдвойне почувствовал себя чужим здесь. Саэ с неприятным удивлением вдруг поймал себя на мысли, что его задевала эта искренняя близость Рэн и Казумы, словно он… завидовал таким отношениям? А впридачу ко всему еще и неожиданно почувствовал туманные отголоски обиды на свою телохранительницу за то, что без его ведома позвала к себе другого парня. С неожиданной ясностью осознав, о чем думает, Саэ в ужасе поморщился. Чушь какая! Откуда подобная ересь вообще взялась в его голове? Накамура у себя дома — как она «любезно» напомнила ему получасом ранее — и имеет полное право приглашать к себе кого угодно. А вот ему срочно нужно сваливать отсюда. Обойдется и без ее дрянного кофе — у прижимистой Накамуры пристойной арабики быть уж точно не могло, — а дома сварит себе нормальный, крепкий эспрессо. — Я еду домой, — категорично объявил Саэ, грубовато перебивая чириканье Накамуры с ее приятелем. Рэн осеклась на полуслове и перевела на него укоризненный взгляд. Выражение ее лица смягчилось на самую малость, когда она заметила напряжение Саэ, которое, по его ощущениям, сковало все мышцы деревянной коркой, видимой даже невооруженным глазом. — Кстати, об этом, — примирительно обронила Накамура. — Не суетись, я тебя сейчас отвезу. Казума как раз пригнал мою машину, я его об этом еще вчера попросила. Саэ нахмурился и с подозрением прищурил глаза. — При чем здесь твоя машина? — настороженно поинтересовался он. — При том, что поедем мы именно на ней, — как само собой разумеющееся выдала Накамура и шумно отхлебнула из своей чашки — той самой, с толстым хомяком. — Не нужно, — нетерпеливо цокнул языком Саэ. — Я и сам отлично доберусь. — У тебя и впрямь память, как у рыбки, — возвела глаза к потолку Накамура. Не обращая внимания на притихшего Казуму, бросавшего на нее полные укоризны взгляды, Рэн подхватила еще не тронутую третью чашку и обогнула кухонный островок, подходя к Саэ. — Быстро же ты забыл все, что вчера было. — Протянув ему чашку, она уже без былой насмешки в голосе проговорила: — Послушай, Итоши, я серьезно. Тебе опасно ехать домой самому на своей шикарной тачке. За моим домом сейчас может быть слежка, но если мы выедем из подземного паркинга на моем авто, они не обратят на нас внимания, потому что будут поджидать именно твой раненый «порше». Я понимаю, что ты устал, но нельзя ослаблять бдительность — особенно сейчас. Через час офицер полиции примет у меня смену по наблюдению за твоей квартирой, а твою тачку я подгоню к твоему дому сегодня вечером. Саэ машинально принял протянутую ему чашку, но кофе из нее так и не отпил. Тон Накамуры, неожиданно серьезный, вновь прогнал по его позвоночнику знакомый уже неприятный холодок, который всегда появлялся при мыслях о сталкере — будто инстинктивная физическая реакция на опасность. Саэ не мог сказать, что его радовала перспектива снова оказаться запертым в машине с Накамурой — да еще и в ее колымаге, — но спорить с ней он не собирался, неохотно признавая, что ее слова не были лишены смысла. Только вот… — Ты уверена, что все это надо обсуждать именно сейчас? — многозначительно вздернул он одну бровь, намекая на неловко переминавшегося возле раковины парня. — Более чем, — уверенно кивнула Накамура и шагнула назад к кухонной стойке, где стояла тарелка с недоеденным круассаном. — Казума в курсе твоей ситуации со сталкером. Саэ дернулся от неожиданности, от чего всколыхнувшийся в чашке кофе перелился через край и обжег его пальцы. Игнорируя боль, он возмущенно уставился на Рэн, которая вновь ковыряла чертов круассан с раздражающе невозмутимым видом. — Ты… Ты совсем, что ли, какого... — неверяще зашипел Саэ, пораженный такой халатностью своей телохранительницы. Да в своем ли она уме? Может, еще дворнику и почтальону растрепала бы все о том, что происходит сейчас в его жизни? Она вообще слыхала о таком понятии, как конфиденциальность следствия, или в полицейской академии ее такому не обучили? — Итоши-сан, не волнуйтесь, — между тем подал голос Казума, глядя на него с серьезной искренностью в карих глазах, — я любые секреты унесу с собой в могилу, и Рэн прекрасно это знает. Саэ неодобрительно поджал губы и ничего не сказал, переводя мрачный взгляд на Накамуру, которой, впрочем, от его негодования было ни холодно ни жарко. — На самом деле, Каз, я попросила тебя приехать не только ради того, чтоб ты пригнал сюда машину Эйджи, — непринужденно сообщила она, не став никак комментировать свое возмутительное поведение. — Видишь ли, Итоши, Казума — художник. Он рисует, сколько я его помню — а помню я его всю свою жизнь. Кстати, через месяц издательство публикует его первую мангу — рекомендую, она шикарная. — Саэ нахмурился, в раздражении крепче сжимая чашку в своих руках и машинально оглаживая пальцем шероховатый скол на ее ручке. К чему она это все говорит? Какое ему дело до того, чем занимается ее приятель? Накамура же, совсем не обращая внимания на его напряжение, доверительно продолжила: — Кгм, так вот… Казума очень много знает о рисовании и художественных материалах. И поэтому, — вытащив что-то из маленького ящика под кухонной стойкой, она развернулась к своему другу и протянула ему этот завернутый в шелестящий файл листок бумаги, — и поэтому, Каз, я хочу, чтобы ты взглянул на это. Казума неуверенно уставился на лист в ее руках, а Саэ в этот момент с огромным потрясением осознал, чем именно была эта вещь. — Ты что, стащила улику из полиции? — несдержанно воскликнул он, в два больших шага подойдя к кухонной стойке и со стуком поставив на нее чашку, из которой так и не сделал ни единого глотка. Уму непостижимо! Накамура совсем чокнулась? Она что, действительно украла вещественное доказательство из полицейского архива? Саэ просто глазам своим не верил, а Накамура спокойно пояснила: — Копы ни за что не позволили бы мне показать рисунок Казуме, потому что он даже знать о происходящем не должен. — «И у копов были все основания этого не позволять!», возмущенно подумал Саэ, но вслух ничего не сказал, все еще находясь в состоянии неверящего шока. А Накамура, внимательно глядя на растерянного Казуму, смягчившимся на пару тонов голосом сказала ему: — Но мне нужно, чтобы ты взглянул на это… на это… в общем, на это. Саэ напряженно наблюдал за тем, как измазанные пятнами от карандаша пальцы Казумы опасливо принимают протянутый ему листок в защитном файле, смотрел, как он переворачивает его рисунком вверх. Внезапная тошнота мерзким слизнем поднялась по горлу, прилипла к стенкам гортани, и Саэ отвернулся, поджимая губы и усиленно пытаясь сглотнуть эту отвратительную горечь на корне языка. Ему было тошно от того, что чужой человек сейчас увидит этот… этот пиздец на рисунке, который прислал ему сталкер. Как будто это было чем-то постыдным, бросавшим тень на него самого. Саэ даже самому себе не мог объяснить, почему ему было настолько некомфортно от этого — ведь его вины не было в том, что какой-то психопат присылал ему настолько отвратительные вещи. — Это… — прохрипел Казума резко севшим голосом и тут же смущенно прокашлялся. Саэ бросил на него взгляд исподлобья. Лицо у парня позеленело от увиденного, губы побелели, и в целом выглядел он так, будто его вот-вот стошнит. Саэ хорошо понимал его. Он чувствовал себя так же, когда впервые увидел этот рисунок. — Мне очень жаль, Итоши-сан, я даже не представлял, насколько… — Казума запнулся, не находя нужных слов, а Саэ лишь еще крепче сжал губы, не желая слышать эти страх и жалость в чужом дрожащем от эмоций голосе. — Это ужасно, что вам приходится проходить через такое. Саэ ничего не ответил, зато Рэн, которая все это время с нетерпеливым ожиданием сверлила Казуму взглядом, спросила: — Что думаешь об этом рисунке? Казума еще раз прочистил горло, глядя на рисунок с видимым отвращением на все еще желто-зеленом лице, но через миг взял себя в руки и сосредоточенно нахмурился. — Могу сказать точно, что этот человек хорошо знаком с особенностями анатомического рисунка и прекрасно знает колористику. Линии решительные, точные — он не новичок в рисовании. Хотя, скорее всего, он самоучка: я не вижу намеков на техники академического рисунка здесь, все линии хаотичны, но уверенны. В этом нет ничего особенного, такое можно сказать о любом человеке с опытом в изобразительном искусстве… Хотя… хм, — Казума заинтересованно нахмурился и приподнял один край защитного файла. — Дай-ка мне салфетку. Взяв протянутую Накамурой салфетку, он жестом уточнил, можно ли ему коснуться ею рисунка. Рэн согласно кивнула, и Казума с большой осторожностью потер салфеткой по маленькому участку, заполненному насыщенно-алой, визуально казавшейся до сих пор влажной краской — именно там были нарисованы пугающе реалистичные пятна крови на снегу рядом с отрезанной головой нарисованного Саэ. Это изображение вновь вспышкой сверкнуло в его воображении, и Саэ раздраженно потряс головой. Казума тем временем показал им с Накамурой красный след, отпечатавшийся на салфетке, после чего с силой потер ею по тыльной стороне своей ладони. На коже осталось светло-красное пятно. Саэ чувствовал, как напряжение все нарастает в нем, распирает неприятным давлением его голову — еще более раздражающее, потому что он не понимал, что делает этот парень. У Накамуры идей на этот счет тоже не было, если судить по ее озадаченному лицу и непонимающему взгляду, которым она следила за своим другом — тот уже подошел к раковине и включил воду. Потерев след на коже сперва пальцами второй руки, затем — мочалкой, Казума выключил воду, просушил ладонь бумажным полотенцем и показал ее притихшим Саэ и Рэн. Пятно от краски по-прежнему оставалось на его коже — у него не получилось его отмыть. — Так я и думал, эта глянцевость на рисунке сразу вызвала подозрения. В общем, эта краска даже после полного засыхания продолжает мазать еще какое-то время, — сообщил Казума, рассеянно потирая пальцем красный след на своей руке. — Но ее главная особенность в том, что при попадании на кожу стереть ее можно только специализированным средством. Самостоятельно же такой след вытрется не менее, чем через пару дней, а то и целую неделю. — И что с того? — непонимающе протянула Накамура, озвучив мысли и самого Саэ. — А то, что такая особенность есть только у одной краски, которую производят исключительно во Франции. Импорт ее в Японию крайне затруднен, и стоит она просто баснословных денег. Заполучить ее по дешевке или даже контрабандой практически невозможно. — Казума подошел к ним и взял свою чашку с уже давно остывшим кофе. — Этим брендом краски пользуются в основном известные художники, в чьем распоряжении есть очень большие суммы денег. — К чему ты ведешь? — нахмурился Саэ, складывая руки на груди. — К тому веду, что ваш сталкер явно очень обеспеченный человек, потому что любой встречный-поперечный настолько дорогую краску в свое распоряжение не заполучит, — развел руками Казума. — То есть, стоит учитывать тот факт, что у нашего сталкера денег куры не клюют, — резюмировала все услышанное Накамура. — Я не сказала бы, что это сужает круг поисков, но, пожалуй, хотя бы какие-то новые зацепки мы все же получили. Полагаю, твой сталкер либо очень богат, либо… — она задумчиво передернула губами и почесала кончик носа, — либо имеет очень хорошие связи с нечистыми на руку дельцами, которые могут для него такую краску достать. Ты и впрямь ему насолил, Ресничка, учитывая, что этот человек настолько заморочился и потратился просто для того, чтобы нарисовать для тебя эту мразотную картину… Эй, Итоши, ты чего? Но Саэ почти не слушал ее, невидящим взглядом уставившись в экран своего телефона. Пока Накамура рассуждала о сталкере, на его имейл пришло новое письмо, и Саэ машинально вынул телефон, чтобы его прочитать. Кровь отхлынула от его лица, едва он открыл сообщение, а пальцы онемели от сковавшего их холода.

«Ты хорошо повеселился ночью со своей маленькой подружкой, Саэ?

Она в курсе о том, что ты из себя представляешь на самом деле?

Готова ли она рискнуть жизнью, чтобы и дальше быть с тобой?

А ты, Саэ?

Ты готов рискнуть ее жизнью?»

— Итоши? Что там? — настойчиво, но на сей раз уже с беспокойством в голосе потребовала Рэн. Попытавшись сглотнуть передавленным спазмом горлом, вместо ответа Саэ деревянно-механическим движением развернул телефон экраном к подошедшей Накамуре. Она нахмурилась, и ее глаза быстро забегали по отрывистым строчкам на подсвеченном дисплее. Между ее бровями залегла сосредоточенная морщинка, к которой Саэ приклеился плывущим взглядом. Краем сознания он понимал, что Казума встревоженно переводит взгляд со своей подруги на него и обратно, но сам Саэ в этот момент будто был не здесь. Совершенно потерял ощущение собственного тела и осознание реальности. Вернулась облепившая горло тошнота. И поэтому Саэ продолжал смотреть только на Рэн, цеплялся взглядом за малейшие изменения ее мимики, пока она читала сообщение — почему-то среди всей этой смазавшейся вокруг него реальности ее лицо казалось ему единственным, что действительно существовало в этом мире, единственным, за что он мог зацепиться, чтобы удержать себя на краю обрыва. А ее выражение внезапно изменилось, плавно перетекло из сосредоточенно-серьезного в азартное. Предвкушающая ухмылка растянула ее губы в неожиданно опасном оскале. Это была совсем не та реакция, которую Саэ ожидал бы увидеть на лице девушки, чьей жизни только что прилетела весьма недвусмысленная угроза. Однако Накамуру содержимое письма, похоже, нисколько не испугало. Улыбка ее стала еще шире, и Саэ удивленно вытаращился на нее, подмечая шальной блеск в ярко-голубых радужках. Встретившись с ним взглядом, Накамура дразняще закусила нижнюю губу и легонько, ободряюще хлопнула его по плечу, второй рукой бесцеремонно отбирая у Саэ телефон, чтобы сделать скриншот имейла. — Что все это значит? — слабо пролепетал выпавший за борт происходящего Казума. Накамура искривила губы в загадочной улыбке и игриво подмигнула растерянному Саэ, возвращая ему телефон. Эта ее чересчур азартная ухмылка ему совсем не понравилась, но еще меньше понравились ее полные опасного предвкушения слова: — Это значит, что рыбка проглотила наживку. Теперь поиграем всерьез.