Любовь — зла

— Здесь можно выбрать больше десяти добавок к парфе! Рэн ликующе заерзала на мягком диванчике, пожирая глазами аппетитные позиции в меню, которые хотелось запихнуть в себя все и сразу. Она благополучно проигнорировала неодобрительный взгляд Итоши, сидевшего напротив с такой кислой миной, что от нее аж зубы сводило оскоминой. Что ж, угрюмый селебрити мог сколько угодно пытаться испортить ей настроение, но даже самое гневное его зырканье превращалось в пустой и безобидный «пшик», склоняясь перед волшебной мощью десертного меню уютного кафе, в котором они сидели вот уже десять минут. Именно здесь пожелала встретиться Синахара Мисаки, категорично отказавшаяся пускать их в свою квартиру — пещеру с такой многоуровневой системой безопасности, что сам Бэтмен в истерике ломал бы зубы, кусая свои бронированные локти. Первым шагом, на который Итоши нехотя согласился по приказу просьбе Рэн после установления шаткого перемирия между ними, стало предоставление полученного им от сталкера закодированного аудио-файла. А поскольку расшифровкой файла занималась Синахара Мисаки — то именно с ней они и собирались поговорить в первую очередь. Она должна была встретиться с ними в этом кафе и привезти с собой флешку с записью и результатами ее трудов. Журналистка уже порядочно опаздывала, но Итоши с налетом усталого раздражения заявил, что пунктуальность и Мисаки — вещи из совершенно разных, никогда не пересекающихся миров. Рэн, впрочем, ни капельки не скучала во время этого ожидания — все ее внимание было полностью поглощено разнообразием вкусностей в меню, от которых безудержно текли слюнки. Она твердо решила как-нибудь затащить Казуму в это кафе, чтобы уже в приятной и желанной компании расслабиться и получить удовольствие от этого кондитерского изобилия. Потому что в присутствии угрюмого Итоши, волнами распространявшего вокруг себя мрачную ауру, вполне можно было заработать себе несварение желудка. Рэн уже заказала большой молочный коктейль, чтобы веселее было собирать самое вкусное в ее жизни парфе — и чтобы терпимее было выносить постную физиономию сидящего напротив парня. Итоши с видом вселенского недовольства на холеной морде заказал себе двойной эспрессо и теперь со скучающим видом разглядывал свои аккуратные (куда более аккуратные, чем у Рэн) ногти. Вряд ли ему было бы так скучно сейчас, если бы он тоже заметил неприметный автомобиль, который «провел» их до кафе от самого спортивного комплекса. Но «хвост» Итоши не засек, в отличие от Рэн, которая и сейчас время от времени бросала незаметные взгляды на припарковавшуюся на другой стороне улицы серую «хонду». Машина ехала за ними до самого кафе и остановилась здесь же, когда стало ясно, что они с Итоши заходят внутрь. Поэтому Рэн решительно отмела первоначальную мысль о возможном совпадении. Это абсолютно точно не тот случай. Скорее всего, она должна была хотя бы немного испугаться, но все, что Рэн чувствовала сейчас — нервное, пропитанное адреналином волнение. А еще раздражение — но это уже было заслугой накуксившегося Итоши, стоически хлебавшего свой горький, противный эспрессо. С таким-то пойлом его паршивое настроение не было чем-то удивительным. Подумать только: из всего разнообразия манящих напитков выбрать самый скучный и горький — да у Итоши были все задатки натурального мазохиста. Ладно, пока сидящий в автомобиле человек — или несколько людей — не предпринимал никаких активных действий, им тоже не следовало дергаться. Лучшей тактикой будет вести себя так, будто они ничего не заметили. Поэтому Рэн продолжала с энтузиазмом выбирать добавки к парфе, беззаботно выстреливая в Итоши своими размышлениями, к его великому недовольству: — Не могу выбрать между сладкой карамелью и соленой. Хотя, а зачем выбирать? Пусть будет и то, и другое. Ой, смотри-ка, тут еще есть сироп со вкусом розы! — Она скривилась и высунула язык, делая вид, будто ее ужасно тошнит. — Не-е, спасибо, полизать мыло я и дома могу, причем бесплатно. А вот каштановый сироп звучит интересно. У-у-у, добавлю еще микс шоколадно-ореховой крошки! — Какая ж ты шумная! — не выдержал Итоши и поморщился. — У тебя жопа не слипнется? На лице его застыла гримаса такого брезгливого отвращения, будто Рэн ему вслух перечисляла симптомы венерических заболеваний, а не десертные добавки. Зануда лупоглазый! — Дела моей жопы тебя не касаются, следи лучше за своей, — приторным голоском пропела Рэн и театрально подмигнула ему. Итоши фыркнул — но, видимо, вся мощь его неодобрения не уместилась в этом звуке, так что следом он еще и цокнул языком, картинно закатывая глаза, и недовольно сложил руки на широкой груди. Ехидно посмеиваясь про себя, Рэн между тем незаметно вбила номер машины их таинственного провожатого в полицейскую базу номерных знаков, к которой у нее был доступ с ее телефона. Если бы Эйджи или кто-то из их преподавателей в академии узнал, что почти вся группа Рэн незаконно заполучила доступ к полицейскому ресурсу благодаря промышлявшему хакерством однокурснику — вряд ли кто-то из будущих офицеров полиции дожил бы до получения значка. Но Рэн всегда придерживалась проверенной временем и опытом мудрой истины: меньше знаешь — лучше спишь. — Слушай, кажется, я уже люблю эту Мисаки за то, что потребовала встретиться с ней именно здесь, — доверительно сообщила Рэн, игнорируя источавшего мрачные миазмы футболиста и высматривая официантку. Итоши уже открыл было рот, явно намереваясь пробрюзжать в ответ очередную гадость, но прозвучавший за спиной Рэн звонкий голос эффективно его заткнул: — Оу, как приятно услышать это от такой милашки! Зеленоглазка, тебе бы поучиться у нее. Высокая девушка с коротко стриженными платиновыми волосами развязно плюхнулась на диванчик рядом с оторопевшей Рэн и игриво подмигнула ей. — Мисаки, — процедил Итоши, почти не разжимая губ. Рэн могла поклясться, что почти видела пар, валивший из его ушей. Итоши Саэ походил сейчас на свистящий чайник, который нерадивая хозяйка позабыла на плите, предоставляя ему раскаляться до состояния, когда он мог вот-вот лопнуть и окропить все вокруг бурлящим кипятком своего недовольства. — Вижу, ты снова хлещешь это мерзкое пойло, — заметила Мисаки, кивая головой на чашку с чернильно-черной бурдой, в которую Итоши вцепился побелевшими пальцами, как в последнее спасение от нервного срыва. — Неудивительно, что ты всегда такой злющий! — Ничего себе, я буквально только что подумала то же самое! — радостно объявила Рэн, с симпатией разглядывая сидевшую возле нее девушку. У Синахары Мисаки был острый подбородок и большие карие глаза, по-лисьему раскосые, что придавало ее лицу игриво-хитрое выражение. Полностью игнорируя насупившегося Итоши, журналистка развернулась к Рэн и одарила ее сияющей улыбкой. — Мы поймали одинаковую волну! Не иначе, это судьба… Синахара сделала многозначительную паузу, задорно щурясь на Рэн. — Накамура Рэн, — охотно представилась та, пожимая протянутую ей руку. — «Лотос», да? Замечательное имя, тебе подходит, — сделала комплимент Мисаки. Итоши тихо, но крайне несогласно хрюкнул, однако вслух ничего не сказал. Синахара метнула в него неодобрительный взгляд и тут же вернула все свое внимание Рэн. — Зеленоглазка сказал, что приедет не один, но не признался, что будет в такой приятной компании. Если б я знала, то не опаздывала бы так сильно. — То есть, ты сейчас признаешь, что опоздала специально? — сердито подал голос Итоши. — Люблю заставлять тебя страдать, — невинно пожала плечами Мисаки без единого симптома раскаяния на лице. — Рэн, дорогая, а что ты позабыла в обществе этого зануды? Он, конечно, красавчик, но характер… — Синахара состроила жуткую гримасу и покосилась на скрипящего зубами парня. Эта девушка определенно нравилась Рэн. — Я его подруга, — решительно объявила она, следуя намеченному плану. — Она моя охранница, — одновременно с ней проскрежетал Итоши, уже почти стерший всю зубную эмаль в приступе крайнего раздражения. — Эй! — накинулась на него Рэн и сделала ему большие глаза. Он в ответ лишь нахмурился пуще прежнего. Такими темпами у него брови скоро срастутся на переносице. — Какого черта, лупоглазый? Мы с тобой о чем договаривались? Итоши нервно мотнул головой, облизнул губы и раскрыл рот, явно намереваясь дать ей отпор, но Мисаки вновь не дала ему вставить ни слова: — Он что, серьезно? — уточнила она, глядя при этом только на Рэн, раздосадованную фокусами строптивого подопечного. — Ты реально его новый телохранитель? Бросив на упрямо нахмурившегося Итоши уничижительный взгляд, Рэн устало покачала головой. Первые же попытки в маскировку провалились с треском по вине этого заносчивого мудака, но Синахара, по крайней мере, не представляла для него опасности. Наверное. — Да, но он не должен трепаться об этом направо и налево, — вздохнула Рэн и тут же извиняющимся тоном добавила: — Без обид. — Мисаки лишь нетерпеливо махнула рукой, давая понять, что причисление к людям сомнительной категории «направо и налево» нисколько ее не уязвило. — Ладно, раз уж у нас теперь нет секретов друг от друга, то приступим к делу. Итоши сказал, что отправлял тебе запись, которую получил от своего больного на голову фаната, и что тебе удалось вытащить из этой записи кое-что полезное. Мисаки расплылась в самодовольной ухмылке и вальяжно откинулась на мягкую спинку диванчика. — Зеленоглазка мог бы и побольше комплиментов мне отвесить за проделанные труды, — с притворным расстройством пожаловалась она. — И за то, что пневмат для него достала. — При упоминании пневмата, до этого не знавшая о нем Рэн укоризненно зыркнула на раздраженно кусающего губы футболиста, но все же промолчала. — Вечно от него слова доброго не дождешься. — Я сейчас тоже здесь, вообще-то, — проворчал оставшийся за бортом диалога Итоши. — Да я в курсе, и у меня уже голова болит от твоей дурной энергетики, — небрежно отмахнулась от него Синахара. Оживившись, она вытянула шею и, заприметив свободную официантку, тут же призывно замахала ей рукой. — Вы уже сделали заказ? Тут можно собрать роскошное парфе на свой вкус! — Это настоящий рай! — с энтузиазмом подхватила Рэн, воспрянув духом от перспективы скорого погружения в нежные глубины любовно собранного парфе — со всеми десятью добавками, разумеется. А то как же! — Ну правда ведь? — беззаботно подмигнула ей Мисаки. — О, боги… — буркнул себе под нос Итоши, явно задавшийся целью портить каждую секунду, когда Рэн пыталась радоваться жизни. Миловидная официантка приняла у них заказ, краснея от атаки эксцентрично-пошловатыми шуточками, которые обрушила на нее неунывающая Мисаки, и убежала на кухню. Итоши ничего не заказал, видимо, из принципа решив продолжать давиться своим горьким эспрессо. Он сидел чернее тучи, сминал губы в побледневшую тонкую линию и явно не намеревался участвовать в разговоре. Но в его участии Рэн и не нуждалась — его молчание, наоборот, было ей на руку. Потому что когда Итоши молчал, она почти могла его выносить. Почти. Наконец вожделенное парфе оказалось на их столике, источая манящие сладкие ароматы. Мисаки и Рэн тут же зарылись в свои вазочки, доверху набитые кондитерским произведением искусства. Итоши пару секунд понаблюдал за ними с видимым отвращением на красивом лице, а затем демонстративно отвернулся и уставился в окно. Его взгляд с таким вниманием блуждал по припаркованным вдоль улицы машинам, что Рэн даже задалась вопросом, не догадывается ли он на самом деле об их таинственном «хвосте», затаившемся у здания напротив. — Так ты принесла эту запись, Мисаки? — непринужденно напомнила она, выковыривая из нежных глубин парфе облепленный шоколадом орешек. — Мне нужно ее послушать. Синахара отложила десертную ложку, аккуратно промокнула губы салфеткой и расслабленно откинулась на спинку дивана. Склонив голову к плечу, сощурила один глаз, глядя на Рэн все с той же игривостью, под которой та, тем не менее, сумела различить оценивающую настороженность. Приятно было видеть подтверждение тому, что журналистка вовсе не так проста, как казалась. — Да, она со мной, — легко согласилась Мисаки. — Но прежде я бы вот что хотела уточнить, детишки: почему вы все еще ни словом не обмолвились о том, когда собираетесь передать эту запись детективам, ведущим следствие? Итоши при этих ее словах наконец-то отлепил скучающий взгляд от окна и с налетом легкой нервозности мельком посмотрел на Рэн. Должно быть, судорожно обдумывал, как объяснить своей приятельнице, что полиция еще какое-то время не будет даже догадываться об этой записи — они с Рэн в кои-то веки сошлись на этом решении по дороге в кафе. Вот только в планы Рэн вовсе не входило сообщать Мисаки, что о записи пока что будут знать только они трое. Итоши доверял Синахаре, и она искренне понравилась Рэн, но осторожность не помешает: пускай лучше журналистка будет думать, что полиция в курсе об этом немаловажном вещественном доказательстве. Саэ уже открыл было рот, но прежде, чем он успел сказать хоть слово, Рэн спокойно ответила на заданный им обоим вопрос: — Считай, запись уже в руках следствия. С этими словами она, под удивленным взглядом Итоши, извлекла из кармана временное полицейское удостоверение и незаметно показала его Мисаки, ловко прикрыв пальцем дату истечения срока действия этого документа. Эйджи выбил для нее официальную карточку, чтобы Рэн могла воспользоваться удостоверением — в случае, если такая необходимость возникнет для обеспечения безопасности Итоши. Младшая Накамура уже успела засмотреть его до дыр, с упоением мечтая о том, как получит такое же удостоверение — только уже настоящее, профессиональное, без удручающего срока годности в уголке. Мисаки вздернула тонкие брови, всматриваясь в удостоверение с легким удивлением, припорошенным пыльцой искреннего уважения. — То есть, ты реально из полиции, цветочек? — с долей восхищения в голосе протянула она. — Ты ж совсем молоденькая! — Зато способная, — довольно подмигнула ей Рэн, вся надувшись от гордости, и спрятала значок обратно в карман джинсов. Итоши растерянно переводил взгляд с одной девушки на другую, но, к его чести, помалкивал — не хватало еще, чтобы он спутал Рэн все карты, ляпнув сейчас что-нибудь невпопад. — Ты нравишься мне все больше и больше, цветочек, — расплылась в довольной ухмылке Мисаки. Уже через миг она извлекла из своей сумки минибук и флешку, которую ловко в него воткнула. Порхая пальцами одной руки по компактной клавиатуре, Синахара не глядя протянула Рэн беспроводные наушники. Та после секундного размышления милостиво передала один Итоши: все-таки, было бы не лишним, если бы он тоже послушал голос предполагаемого сталкера — чем черт не шутит, вдруг сможет его опознать? Парень принял наушник, но помедлил несколько секунд, прежде чем вставить его в ухо. На лице его впервые за этот день мелькнуло уязвимо-нерешительное выражение. Рэн могла его понять — еще бы он нервничал, зная, что сейчас услышит голос человека, стоявшего за всеми его неприятностями. Впрочем, Итоши очень быстро взял под контроль свою мимику, вернув на лицо закрыто-неприступное выражение — и Рэн с легкостью перестала его жалеть. В конце концов, он держался молодцом, а это заслуживало уважения, а не жалости — она могла признать это, как бы плохо к нему ни относилась. Мисаки включила очищенную от кодирования запись, и Рэн убедилась, что зазвучавший из наушника голос совершенно точно принадлежал женщине. В нем все еще прослушивались механические нотки — очистить запись до конца Синахаре так и не удалось, — однако голос звучал совершенно обыденно: в нем не было ничего примечательного или запоминающегося. — Должно быть, ты хочешь узнать, кто я, Саэ? — монотонно говорила неизвестная женщина на записи. — Конечно же, ты хочешь. Давай сыграем в игру. Рэн сосредоточенно нахмурилась, с предельным вниманием вслушиваясь в малейшие подтоны чужого голоса. В речи женщины не было ни единой зацепки или особенности: она не картавила, не шепелявила, не глотала окончания, говорила без какого-либо акцента. Совершенно безликий голос. Сидевший напротив Итоши слегка побледнел, и на его острой скуле отчетливее проступили очертания синяка. Рэн зацепилась за него взглядом, почувствовав укол мимолетного раскаяния за то, что так неслабо его ударила в торговом центре. Как бы сильно он ни бесил ее, сейчас она куда лучше понимала, почему Итоши был на взводе все эти дни. Хотя его свинского поведения это все равно не оправдывало. Экран ее телефона мигнул, привлекая к себе внимание, и Рэн быстро перевела взгляд с отрешенного лица Итоши на свой мобильный. Продолжая концентрироваться на звучащей из наушника записи, она просмотрела результаты обработки номерного знака, выданные полицейской базой данных. Результаты оказались неутешительными: авто с таким номером в базе полиции отсутствовало, а это значило, что машина не была зарегистрирована. Плохо. Если за рулем кто-то, желающий причинить им вред, вывести его на чистую воду будет сложнее. Но Рэн привыкла разбираться с проблемами по мере поступления. Пока водитель неопознанного автомобиля не покушался на жизнь ее подопечного — или ее собственную, — она могла позволить себе беспокоиться о других вещах. Вытянув наушник, Рэн внимательно посмотрела на Итоши. Он рассеянно прокручивал пуговку наушника в длинных пальцах и как будто бы слегка завис, гипнотизируя хмурым взглядом остывший эспрессо в своей позабытой чашке. — Ты узнаешь этот голос? — спросила его Рэн. Итоши заторможенно моргнул — дурацкие длинные ресницы дрогнули, мимолетно мазнув по щеке — и перевел на Рэн расфокусированный взгляд. — Впервые слышу, — мрачно ответил он. Облизнув пересохшие губы, Итоши отложил наушник на стол — Рэн видела, как побелела кожа под его ногтями от того, с какой силой он сдавливал пальцами пластик наушника, пока держал его. Хорошо, что додумался выпустить его из рук, иначе Мисаки точно лишилась бы своей техники. — Тем не менее, эта мадам явно что-то имеет против тебя, Зеленоглазка, раз устроила тебе такое веселье, — заметила Синахара, деловито выковыривая ложкой остатки парфе из своей вазочки. — Не обязательно, — задумчиво возразила Рэн. Она все еще сверлила разочарованным взглядом нулевые результаты поиска в номерной базе данных на экране ее телефона, словно те могли волшебным образом исправиться, напуганные ее пристальным вниманием. — Сталкер ведь может работать не один. — То есть ты считаешь, что их несколько? — сердито выдохнул Итоши и уставился на Рэн так, словно это она была виновата во всех его бедах. Рэн пожала плечами и, скомкав чистую салфетку, прицельно бросила самодельный «снаряд» в сидящего напротив парня. Тот, к ее удивлению, салфетку поймал — реакция у него и впрямь была, что надо. — А вот это нам и предстоит выяснить, Итоши, — лукаво подмигнула ему Рэн, но Саэ ее энтузиазма не оценил и вновь нахмурился, сжимая в побелевшем кулаке скомканную салфетку. Мисаки прервала их воинственную игру в гляделки, звучно захлопнув крышку своего минибука. — Ладненько, развлекайтесь, детишки, а мне уже пора, — засобиралась она. Спрятав в сумку минибук, Синахара поднялась и шаловливо показала Итоши язык. — Зеленоглазка, ты платишь. — Мисаки! — возмущенно вякнул футболист, собираясь протестовать, но Синахара лишь игриво послала ему воздушный поцелуй и была такова. Итоши с негодованием прожигал взглядом ее удаляющуюся спину. — Зуб даю, эта мымра сделала для себя копию записи, чтобы потом использовать ее в очередном сенсационном материале, — проскрипел он сквозь зубы, гневно раздувая ноздри. — Да и пускай, чего ты бесишься? В конце концов, разве не она обелила твое имя после тех скандальных статей пару лет назад? — непринужденно напомнила Рэн, вдохновенно соскребая остатки крема со стенок своей опустевшей десертной вазочки. Если бы вокруг не было свидетелей, она бы некультурно вымазала весь крем пальцами и вдохновенно облизала бы их. Но печальные останки приличных манер, вбитых в нее изможденным приемным отцом, слабо трепыхались, давя ее дикарские порывы. Почувствовав удивленный взгляд Итоши, Рэн подняла на него глаза и пожала плечами. — Что? Конечно же, я прочитала о тебе все, что нашла в интернете, когда Эйджи поручил мне твое «дело». Зацепка к разгадке личности этого сталкера вполне может крыться в твоем прошлом. И вообще, — Рэн все-таки слизнула попавший на палец крем, абсолютно не заботясь о том, как это выглядит. Выглядело, наверное, не очень, судя по брезгливому выражению, расплывшемуся на смазливой морде Итоши — но у него и так были проблемы с дружелюбными выражениями лица, так что Рэн это его гримасничанье мало тронуло. — Я скорее удивляюсь, откуда у такого, кгм… «милого», — она саркастично выделила это слово голосом, — парня, как ты, такие приятные знакомые. Видал? Ей вот я сразу понравилась! Эта девушка разбирается в людях, в отличие от некоторых. — Да она просто признала в тебе свою, — хмыкнул Итоши и, резко схватив свою чашку, одним глотком допил остывшую эспрессовую жижу в ней. Рэн поморщилась, наблюдая за ним и ощутив фантомную кофейную горечь на языке, а затем уточнила: — В смысле? Итоши нетерпеливо цокнул языком и возвел глаза к потолку. — Мисаки лесбиянка. Рэн вытаращилась на него, бестолково моргая, и даже напряженные мысли об их таинственном преследователе в ее голове, не останавливавшиеся ни на секунду, резко споткнулись и сбились в липкий ком. — То есть, ты сейчас говоришь мне, что посчитал меня лесбиянкой? — с угрожающими нотками в обманчиво-вкрадчивом голосе уточнила Рэн. — И что же тебя натолкнуло на такую гениальную мысль, позволь узнать? Итоши явно все еще не осознал нависшей над ним опасности, потому что беспечно махнул рукой, небрежно очерчивая ладонью всю Рэн и этим безмолвно, но все равно очень красноречиво указывая на ее внешний вид. Ну охренеть! И с каких же это пор дырявые джинсы, заношенные футболки и отсутствие макияжа с укладкой стали показателями нетрадиционной ориентации? Ладонь ужасно зачесалась от желания стиснуть пальцы в кулак и разукрасить уже вторую половину его тупой смазливой рожи. Нечеловеческим усилием воли Рэн сдержала этот сильнейший порыв — все-таки, повторное избиение человека, которого ей полагалось защищать, не стало бы вишенкой на торте ее будущего резюме. И все же этот предвзятый, высокомерный, грубый и бестактный мужлан разозлил ее так сильно, что от этого даже в глазах потемнело. А она, дура эдакая, еще вздумала сочувствовать ему и наивно надеяться, будто они хотя бы немного сдвинулись с мертвой точки взаимной неприязни! Потому что его поведение было обидным — по-настоящему. Рэн никогда не была особо чувствительна к оскорблениям — их в ее жизни за время обитания в детском доме накопилось предостаточно, — но почему-то у Итоши Саэ получалось задеть ее, не прилагая к этому особых усилий. Возможно, дело было в том, что тогда, в торговом центре, когда только увидела его впервые, Рэн подумала, что он красивый. Она редко обращала внимание на внешность парней — да и вообще почти никогда не задумывалась о парнях в романтическом смысле, но тогда, в тот самый первый и очень короткий миг, он ей понра… О, нет-нет-нет. Стоп. Отставить тупое слюнтяйство. Этот хмырь мог быть хоть тысячу раз красавчиком, но никакая внешность не могла перевесить отвратительность его характера. — Сколько же в тебе дерьма, Итоши, — с презрением процедила Рэн сквозь зубы, испепеляя его брезгливым взглядом. А затем решительно подхватила телефон и свой рюкзак, после чего быстро поднялась на ноги. — Поднимай свою жопу, нам пора. — Не став дожидаться оторопевшего Итоши, она с мстительным удовлетворением бросила через плечо: — Ах, да — ты платишь. Не оглядываясь на своего возмущенного подопечного, Рэн довольно ухмыльнулась. Весьма недешевое парфе с абсолютно всеми — тоже, к слову, недешевыми — добавками сейчас казалось ей одним из самых удачных выборов в ее жизни.

***

Зря он это сказал. Саэ уже в пятый раз повторил это про себя, догоняя свою взбалмошную охранницу, которая без объяснений вдруг рванула на улицу так резко, будто ее страус в жопу клюнул. Бумажник его заметно полегчал, и хоть на сами эти деньги Саэ было плевать — в средствах он уж точно не нуждался, — но неприятное чувство облапошенности грызло разум надоедливым термитом. Он и сам не понимал, зачем сказал ей это. Просто в какой-то момент Саэ пришло в голову гениальное озарение, что мужиковатое поведение Накамуры вкупе с ее неопрятной наружностью вполне могло являться отражением ее любовных предпочтений и внутреннего мира, в котором она видела себя скорее мужчиной, нежели женщиной. И он ляпнул ей это в моменте, даже не имея своей целью уязвить ее — в конце концов, не было ничего зазорного в нетрадиционной ориентации! Скорее, ему хотелось утереть нос этой задиристой выскочке своей проницательностью, которую она так пренебрежительно и демонстративно недооценивала. Вот только Накамура оказалась права по итогу, не веря в его, судя по всему, и вправду хромающую проницательность, а Саэ попросту выставил себя идиотом, да еще и попал на деньги. Настроение, и так отвратительное, от этого не то что ухудшилось — скорее, пробило земную кору и устремилось к самому дну мироздания. Этот день уверенно приближался к статусу ужасного. Саэ провел его совсем не так, как рассчитывал — ведь Накамура приперлась за ним даже на тренировку и попросту взяла его в тиски, не оставив иного выхода, кроме как сотрудничать с ней. Обнадеживало лишь то, что в какой-то степени девчонка была права: возможно, если они перестанут собачиться и ставить друг другу палки в колеса, то смогут вывести на чистую воду этого психованного сталкера. Однако от понимания выгодности их сотрудничества выносить эту шумную, заносчивую девицу было не легче. Она мнила о себе слишком уж много, как для простой студентки полицейской академии, еще даже не получившей значка. Покровительственно-небрежный тон, с которым она позволяла себе обращаться к нему, выводил Саэ из себя. За прошедшие годы он успел привыкнуть к совсем другому обращению от окружающих людей. Менеджеры, спонсоры, и даже некоторые сокомандники — позволяли Саэ диктовать свои правила в общении с ними, зная, что это именно его талант приносит им всем деньги, славу и успех. И его это более чем устраивало. С Накамурой же Саэ постоянно ощущал себя так, будто сидит на пороховой бочке и не знает, можно ли ему шевелиться или же эта бомба рванет от любого неосторожного движения. Из-за нее Саэ бесился и раздражался еще больше — как будто ему было мало нервного перенапряжения, устроенного неуловимым сталкером. Девчонка выводила его из себя, и от этого бесконечно хотелось дерзить ей и огрызаться на любое ее слово. Проблема заключалась в том, что с Накамурой его несдержанность частенько вылезала ему боком — вот как сейчас. Саэ до чертиков хотелось остаться в одиночестве и как следует поразмыслить обо всем происходящем. Он не соврал Накамуре: записавшую послание женщину он действительно не знал. Слышать ее голос было… странно. Странно и тревожно — осознавать, что этот совершенно незнакомый ему человек по какой-то причине желает ему зла и совершенно точно намерен причинить вред. Но, конечно, то, что Саэ не знал эту женщину, вовсе не отменяло того, что она могла знать его. И сейчас он в очередной раз сосредоточенно перебирал в памяти людей, которые могли точить на него зуб по каким-либо причинам, но подходящего кандидата на роль вцепившегося в него сталкера все равно не находил. Саэ не был самым приятным человеком на свете, он признавал это, но и врагов — настоящих врагов — у него все же не было. Тем более, женщин. Конечно, был еще вариант того, что Накамура права, и сталкер работает не в одиночку. От одной этой мысли по позвоночнику пробегал тревожный холодок, а тонкие волоски сами собой приподнимались над кожей по стойке смирно. Саэ ужасно устал. Хотелось поехать домой, принять горячий душ и рухнуть в кровать, предварительно накачавшись поджидавшим в домашнем баре виски — он стал слишком часто выпивать, что могло негативно сказаться на его физической форме, но сумбурные, тревожные мысли в голове были слишком громкими и затыкались лишь после обильной полировки крепким алкоголем. Погруженный в угрюмые размышления, Саэ вышел из кафе и двинулся к своему «порше», возле которого его уже поджидала невыносимая Накамура. Так и быть, он отвезет ее домой, раз уж ее развалюху они оставили на парковке спортивного комплекса, а после этого отправится прямиком к себе, выключит телефон и постарается забыть, что его жизнь превратилась в какой-то абсурдный третьесортный детектив. Однако, машинально обойдя свой автомобиль, чтобы подойти к водительской двери, Саэ неожиданно нос к носу столкнулся с преградившей ему путь Накамурой. Он в недоумении уставился на девчонку, уверенно занявшую пространство между ним и дверцей машины. — Давай я поведу, — сладким голоском предложила она. Брови Саэ взлетели так высоко, что почти наехали на линию роста волос. — Еще чего! — с недоверчивым возмущением фыркнул он, поражаясь ее беспардонной наглости. — Если захотелось покататься на нормальном автомобиле вместо своего драндулета, то шуруй в прокат машин. Я пока что даже не уверен, что ты нормально водить умеешь. За руль своей машины я тебя не пущу. Он уже собирался было нетерпеливо отодвинуть ее со своего пути, когда Накамура вдруг учудила что-то очень странное. Она легонько коснулась пальцами его запястья, а затем поднялась на носочки, чтобы сравняться в росте — и потянулась к нему. Опешивший Саэ совсем растерялся от этих ее дурацких фокусов и будто со стороны наблюдал за тем, как приближается к нему ее лицо. Взгляд снова зацепился за россыпь веснушек на ее вздернутом носу. Фиолетовые волосы ловили яркие солнечные блики. На щеке под ее правым глазом осела выпавшая ресничка, а сами радужки были насыщенно-голубыми, с золотистыми крапинками вокруг зрачка — Саэ даже это смог невольно разглядеть, настолько близко к нему она придвинулась. От нее сладко пахло карамелью и шоколадом — они были в многочисленных добавках к безбожно дорогому парфе, за которое она заставила его заплатить. На один дикий, невозможный миг у Саэ в мозгу мелькнула шальная мысль, что Накамура Рэн собирается его поцеловать. Какого черта? У нее что, биполярка? Или ей так не терпелось доказать ему свою гетеросексуальность? Однако, прежде чем Саэ успел остановить ее или отпрыгнуть подальше, Накамура сменила траекторию и прижалась теплой щекой к его щеке. Саэ ошалело замер от этого ее маневра и даже невольно затаил дыхание. Он не выносил вторжения малознакомых людей в свое личное пространство и был крайне нетактильным человеком, но наглость этой девчонки вогнала его в такой обалдевший ступор, что он просто стоял и позволял ей лапать себя. Кожа у нее оказалась на удивление мягкой — а на вид и не скажешь. Да что эта сумасшедшая девица вытворяет? Пальцы Накамуры легли на его обтянутое тонкой футболкой плечо, будто бы желая погладить, но на деле неожиданно вцепились в его мышцы стальной хваткой. А уже через миг возле самого его уха раздался ее свистящий шепот: — Не рыпайся, Ресничка, и делай, что тебе велено, — угрожающе прошипела Накамура, почти касаясь губами его кожи. Ее дыхание осело теплым ветерком на его щеке, провоцируя непроизвольную волну мурашек по загривку. Со стороны жест Накамуры, должно быть, выглядел очень интимным, вот только резкость ее тона совершенно не вязалась с ее действиями. — За нами хвост, который «ведет» нас от самого спортивного комплекса. Я не знаю, что на уме у этого преследователя, но как только мы тронемся с места, нам совершенно точно предстоит это выяснить, хотим мы того или нет. И за рулем в этот момент лучше быть мне, усек? С этими словами Накамура вновь опустилась на пятки, наконец-то отстраняясь, и одарила оторопевшего Саэ наигранно-милой улыбкой. Пальцы ее все еще лежали на его плече, предупреждающе сжимая. — Гони сюда ключи, — едва слышно скомандовала Накамура сквозь зубы, ни на миг не убирая эту пугающе-лучезарную улыбку, которая будто приклеилась к ее лицу. — Не тормози, Ресничка, мы уже начинаем вызывать подозрения. Будто наблюдая за всем происходящим со стороны, Саэ безропотно вложил ключи в ее протянутую ладонь и на полнейшем автомате обошел машину, направляясь к пассажирской двери. Осознание ситуации все никак не приходило, и его разум барахтался в вязком киселе полного отрыва от реальности. За ними кто-то следил? Саэ пришлось приложить немалое усилие, чтобы сдержать дурацкий порыв начать загнанно озираться по сторонам. Мурашки на загривке, скопившиеся там от прикосновения Накамуры, не торопились рассасываться — вот только теперь они щекотали его кожу по совсем иной причине. В голове неприятно звенело, а сердце грохотало ударами крови в ушах. Все эти недели у Саэ с горем пополам получалось притворяться перед самим собой, что жизнь его не растеряла последнего подобия нормальности. Но сейчас, после того, как услышал этот незнакомый голос на записи, а Накамура сообщила о неизвестных людях, следивших за ними от самого спорткомплекса — осознание реальности всего происходящего обрушилось на него, придавило к земле безжалостным грузом. В этот момент Саэ вдруг почувствовал себя таким уязвимым и потерянным, каким не чувствовал лет с пятнадцати, когда впервые оказался оторванным от семьи в незнакомой стране, один на один с огромным миром, не знающим пощады к слабакам. Все еще ощущая отупелую заторможенность, Саэ неизящно свалился на пассажирское сиденье и закрыл дверцу — глухой хлопок отозвался робким облегчением где-то под ложечкой, потому что запертая машина создавала хлипкую иллюзию безопасности. — Пристегнись, — коротко скомандовала Накамура, уже сноровисто затягивавшая собственный ремень безопасности. Саэ, будто в тумане, повиновался и машинально затянул ремень, защелкнул его в креплении между сиденьями. — Что им нужно от нас? — прохрипел он и не узнал собственный голос, казавшийся совсем чужим. — Во-первых, не от нас, а от тебя, — необнадеживающе поправила его Накамура. — Во-вторых, я в душе не ебу. Щас и проверим. Так, — она растерянно нахмурилась, изучая взглядом приборную панель автомобиля. — Где тут зажигание в твоем космолете? — Ты… — задохнулся Саэ, от ее слов моментально оживившись и выныривая в реальность. Он резко развернулся к ней, заставляя скрипнуть удерживающий его ремень безопасности. — Да ты хоть водить вообще уме… — Нашла! — радостно перебила его Накамура и врубила зажигание. «Порше» стартанул с места с утробным рычанием мотора и тут же набрал приличную скорость, едва вырулив на проспект. Накамура разгоняла авто все быстрее, но на удивление ловко маневрировала между машинами — благо, трафик позволял относительно свободное перемещение по шоссе. — Видишь вон ту тачку сзади? — бросила Накамура, кивая на зеркало заднего вида. Саэ, все еще прибитый всем происходящим, послушно перевел взгляд на боковое зеркало возле своего окна. — Серая «хонда», с помятым бампером. — Рэн цокнула языком и припечатала сказанное угрюмым: — Наши «друзья». Саэ увидел машину, о которой она говорила. Совершенно непримечательная бюджетная тачка, слегка помятая жизнью — таких по дорогам Токио ежедневно колесят бесчисленные сотни. Как он мог не заметить эту машину? Ведь сейчас, когда Саэ знал, что автомобиль преследует их, это казалось очевидным. — Значит, они ехали за нами от самого спорткомплекса? — уточнил он. Голос прозвучал хрипло и скрипуче, и Саэ поспешил прочистить горло. — Ага, — беззаботно подтвердила Накамура. Она ловко свернула на боковую улицу, чтобы срезать путь до более широкого проспекта, ведущего к центру города. «Хонда» повторила ее маневр. У Саэ похолодели кончики пальцев. — Ты правда их не заметил? Пока мы сидели в кафе, они торчали на противоположной стороне улицы. Ты еще так в окно пялился, прям на них. Саэ раздраженно тряхнул головой и ничего не ответил. Да, черт возьми, он не обратил внимания на эту тачку. Потому что у него не было опыта в подобной херне — его раньше не преследовали сумасшедшие сталкеры, а значит, и необходимости запоминать едущие за ним машины тоже не было. Крошечная, робкая искорка невольного уважения несмело загорелась в его сознании. Ведь Накамура, казавшаяся такой безалаберной пигалицей, этих преследователей все же засекла — в отличие от него. С другой стороны, это, вроде как, было ее работой, так ведь? — Что им надо? — снова спросил Саэ, впрочем, тут же вспомнив, что уже задавал этот вопрос минуту назад, и раздраженно поморщился. Голос его прозвучал до жалкого потерянно, и Накамура, бросившая на него быстрый взгляд, очевидно, тоже это заметила, потому что никак не прокомментировала его вопросы, повторяющиеся будто у больного тяжелой стадией Альцгеймера. Должно быть, снова жалела его. При мысли об этом Саэ разозлился. А с приходом злости с облегчением почувствовал, как отступает на пару шагов назад липкий, холодящий кости страх. — Ну… я вижу два варианта, — бодро ответила Накамура, внимательно следя за дорогой. Она то сбрасывала, то набирала скорость, резко петляла в боковые улочки, пытаясь отделаться от «хвоста» — но серая «хонда» упорно продолжала следовать за ними. — Каких? — Первый и самый благоприятный: они просто хотят припугнуть тебя. Заставить понервничать. Чтобы ты не забывал о том, что находишься под прицелом. Образно говоря. — Накамура хмыкнула и стрельнула в него дразнящим взглядом, на миг отрывая глаза от дороги. — Тут они, конечно, облажались, учитывая, что ты их потуги следить за тобой даже не заметил. Облом, прям обидно за них. Саэ раздраженно фыркнул, но комментировать ее подкол не стал. — А второй вариант? Накамура шумно выпустила воздух из легких, раздувая щеки, и пожала плечами, не отрывая руки от руля. — Они едут за нами, чтобы тебя травмировать, похитить, как-либо использовать или убить. Возможно, все вместе, в разной последовательности. — Она задумалась на секунду и добавила: — Ну, кроме убить. Это явно будет в конце. Саэ пару секунд таращился на нее с абсолютно пустой головой, и в этой гудящей пустоте высказанные ею предположения рикошетили от стенок черепа, подобно шальным пулям. Ему сейчас нужно было испугаться, полностью осознать серьезность их опасного положения, но разум будто сковало льдом, и от этого он чувствовал лишь неприятную заторможенность. Накамура так просто об этом сказала. Что сталкер может желать его смерти. Она действительно так думала или просто хотела его запугать? Следователь Игараси, ведущий его дело, ни разу даже намеком не обмолвился об угрозе его жизни. Детектив Накамура тоже не поднимал такую тему. Да, они охраняли его от вреда, но о том, что его могут хотеть убить, речи не шло. Или просто Саэ оказался до того наивным идиотом, что даже не предположил такой вариант. В конце концов, довольно сложно было убедить свою не привыкшую к таким вещам психику в том, что кто-то может ни с того ни с сего желать твоей смерти. Сейчас же Саэ с досадой понимал, насколько сильно на самом деле недооценивал угрозу, которую представлял зациклившийся на нем сталкер. Действительно ли этот неизвестный, методично рушивший его жизнь день за днем, желал отобрать именно это — его жизнь? Но почему? Почему, черт возьми? Кем был этот человек и почему так сильно его ненавидел? — Тебе говорили, что ты очень херово успокаиваешь? — сварливо пробормотал Саэ и устало откинул голову назад, вжимаясь затылком в подголовник сиденья. Головная боль начинала исподтишка покусывать виски, и он потер их пальцами, пытаясь отогнать противный ноющий зуд подальше. — Раньше никто не жаловался, — хмыкнула Накамура. А затем добавила доверительно-заговорщицким тоном: — Но ты мой первый клиент, если что. — Очень обнадеживает, — цокнул языком Саэ, не сводя глаз с приклеившейся к ним серой «хонды», отражавшейся в боковом зеркале. Следовало отдать Накамуре должное — она действительно ловко управлялась с машиной, на ходу меняя маршрут и перестраиваясь так, чтобы следовать за ними было сложнее. Но «хонда» не отставала, с легкостью повторяя каждый их маневр. — Слушай, Ресничка, бояться — нормально, — неожиданно сказала Накамура, не сводя сосредоточенного взгляда с дороги. Голос ее был непривычно тихим и серьезным, без следа извечной насмешки и неприязни. — Тем более, в такой ситуации. — Не называй меня так, — машинально, но совершенно беззлобно огрызнулся Саэ, впервые не чувствуя привычного раздражения от ее дурацких прозвищ. — И я не боюсь. Соврал, конечно. Но Саэ отвык в открытую признаваться в своих страхах и сомнениях — будь то на футбольном поле, или же в машине, преследуемой неизвестными с явно недобрыми намерениями. И он совершенно точно не собирался привыкать к этому заново в обществе своей, как выяснилось, не такой уж и бесполезной телохранительницы. — Не? — хмыкнула Накамура, а следом жизнерадостно призналась: — А я вот сейчас начала ссыковать максимально. Саэ нахмурился и перевел на нее недоуменный взгляд. В глаза бросились ее руки, неожиданно резко сжавшиеся на руле — до такой степени, что даже ее исцарапанные костяшки побелели. — Почему именно сейчас? — настороженно уточнил Саэ, ощущая, как внезапно пересохло во рту от дурного предчувствия, осевшего горечью на корне языка. — Потому что, кажется, у этих ребят на уме как раз-таки второй вариант, — отрывисто бросила его телохранительница напряженным голосом и следом рявкнула: — Держись крепко! Саэ почти ничего не успел понять, мозг его нещадно тормозил, запаздывая с осознанием реальности. Он успел лишь увидеть через боковое зеркало, как стремительно нагоняет их внезапно ускорившаяся «хонда» — становится все ближе, даже несмотря на немалую скорость, с которой Накамура гнала «порше» по узкой, малолюдной улочке. А в следующий миг раздался глухой грохот, сопровождаемый оглушительным скрежетом — и «порше» резко дернулся от сильного толчка. Вибрация прокатилась по салону автомобиля, заставляя дрожать сиденья. От силы удара, с которым «хонда» боднула их в зад, Саэ швырнуло на приборную панель — надежно затянутый ремень безопасности удержал его, не дав вылететь наружу через лобовое стекло. Подушка безопасности с громким недовольным шипением раздулась перед его лицом и упруго впечаталась в его нос. От нее исходил неприятный, резиновый запах. Краем глаза Саэ увидел, как сбоку от него точно так же бросило вперед Накамуру, которая все же сумела быстро сориентироваться и вовремя сбросила скорость сразу после столкновения — он понимал, что если бы она продолжила давить на газ, «порше» могло отбросить еще дальше инерцией от удара или даже перевернуть вверх тормашками. Подушка безопасности для водительского сиденья почему-то не сработала, и Накамуру неслабо приложило лбом к рулю. «Порше» замер, наискось перегородив одну половину дороги и неуклюже ткнувшись в обочину передним бампером. Незаглушенный мотор надсадно урчал на холостых оборотах. Саэ нетерпеливо пошарил пальцами под приборной панелью, разыскивая кнопку, которая сдувала ткнувшуюся ему в лицо вонючую подушку безопасности. В голове гулял ветер, подхватывал обрывки сумбурных мыслей и разбрасывал их сухими листьями по его разуму. В уме почему-то без конца крутились слова простенькой колыбельной, которую он в далеком детстве напевал Рину, когда тот не мог уснуть, боясь несуществующего монстра под кроватью. Они были живы. И, вроде бы, даже целы. Но полное осознание случившегося все равно не приходило, затерялось где-то в дебрях сильнейшего потрясения. — У тебя тачка бракованная, — недовольно проворчали сбоку. Реакции запаздывали, и Саэ даже не сразу сумел повернуться к Накамуре — продолжал сидеть замороженным истуканом, слушая шипение сдувающейся подушки, и пялился в окно перед собой застывшим взглядом. «Хонды» и след простыл. Ее водитель специально врезался в них — ощутимо, но все же недостаточно сильно, чтобы спровоцировать по-настоящему серьезную аварию, — и просто скрылся. Что это было, черт возьми? Предупреждение? Очередная угроза? Кто именно был за рулем преследовавшей их машины? Копошение сбоку наконец заставило Саэ вынырнуть в реальность. Почти слыша скрип своей задеревеневшей шеи, он с трудом развернулся к Накамуре. Она бормотала под нос заковыристые ругательства, осторожно ощупывая нервными пальцами рассеченную бровь — по ее виску уже лениво ползла ярко-красная капелька крови, и Саэ уставился на нее, будто загипнотизированный, чувствуя внутри странную смесь холода, тошноты и отрешенности. Морщась от боли, Накамура повернулась к нему и окинула его угрюмым взглядом. — Слышал? — буркнула она. — Твой элитный драндулет полная лажа! Ты его на техосмотр вообще отправлял? — Она говорила что-то еще, и Саэ слышал ее слова по отдельности, но все никак не мог сложить их в связные предложения. Он просто сидел и таращился на ее разбитую бровь. Какого черта подушка не сработала на месте водителя? И как она умудрялась быть такой спокойной после всего? Должно быть, он пялился на нее с очень дурацким видом, потому что Накамура вдруг смягчилась и окинула его озабоченно-подозрительным взглядом. — Эй, Ресничка, ты как там вообще? Цел? От ее вопроса Саэ вдруг накрыло неожиданно сильным желанием расхохотаться. Желание это попахивало истерикой, что ему совсем не понравилось. С ума сойти. У девчонки физиономия расквашена, а она спрашивает, цел ли он. Ну заебись. Полный пиздец. Вся эта ситуация от начала и до конца — полный, абсолютный пиздец. Адреналин неумолило испарялся из крови, и Саэ почувствовал, как сильно начинают дрожать его руки. На висках неприятной влагой проступил холодный пот, а затылок сверлила зарождающаяся там головная боль. В попытке скрыть дурацкую дрожь, Саэ запустил руку в карман джинсов и неловко выудил оттуда упаковку бумажных салфеток. Вытащил одну и молча протянул ее Накамуре. Та, помедлив, взяла ее, едва заметно кивнула ему и осторожно прижала салфетку к разбитой брови. На ее виске все еще виднелись пятна крови. — Ты ошиблась, — проскрипел Саэ, не узнав свой голос. — Че? — недовольно удивилась Накамура. Лицо ее было ужасно бледным, почти зеленым, отчего веснушки еще сильнее выделялись на вздернутом носу. И руки у нее тоже вовсю тряслись, еще сильнее, чем у него. Ха. Выходит, не такая уж она и непробиваемая. — Это был не второй вариант. Они же нас не похитили и не убили, — пояснил Саэ свою мысль и закусил губу, потому что ему вдруг снова захотелось по-идиотски расхохотаться. Накамура еще пару секунд смотрела на него, как на умалишенного, а затем покачала головой и цокнула языком. — Не меня, а тебя, — снова напомнила она с насмешливой ухмылкой, и Саэ, неожиданно для себя, ухмыльнулся в ответ. — Ладно, давай убираться отсюда, а то здесь уже вовсю начинают собираться любопытные. Накамура была права: из немногочисленных лавочек один за другим высыпа́ли редкие посетители, с открытыми ртами глазевшие на подбитый «порше». Некоторые уже вынули телефоны, чтобы снять видео. Кто-нибудь точно вызовет полицию, а как раз этого Саэ хотелось меньше всего. Не было никакого желания слушать обеспокоенное кудахтанье копов и отвечать на миллион вопросов детективов Накамуры и Игараси. Впрочем, детектива Накамуру, без сомнений, куда больше интересовала бы травма его дочери, которую он назначил его охранницей и которая теперь умышленно скрывала от следствия улики, сговорившись со своим подопечным. — Давай поведу, — почти вежливо предложил Саэ, кивнув на ее разбитую бровь, но Накамура лишь нетерпеливо отмахнулась от него. — Все в порядке. К тому же ты не знаешь дорогу. — Дорогу куда? — насторожился Саэ. — В безопасное место, — буркнула Накамура и цокнула языком в ответ на его настороженно-подозрительный взгляд. — Ты что, домой собрался шуровать? Тебе туда нельзя, по крайней мере сегодня. Они ведь, скорее всего, рассчитывают, что ты поедешь именно туда, и могут уже поджидать тебя там. Эту ночь тебе будет безопаснее провести в другом месте. — В каком месте? — заторможенно переспросил Саэ, чувствуя, что снова теряет связь с реальностью. Накамура пожала плечами и, отведя от окровавленной брови салфетку, сунула ее в карман, после чего решительно врубила зажигание. Сквозь натужное урчание ожившего мотора до Саэ донеслось туманное: — Да есть у меня одно на примете. Она тронула машину с места, и Саэ не стал возражать. Впервые за все время знакомства с Накамурой Рэн он рискнул хотя бы попробовать ей довериться. В конце концов, у него ведь, похоже, не было другого выхода.