Герой моего романа

      Том и Ева молча пили чай в служебной коморке старого лондонского паба. Серый кот сбежал, как только открылась дверь, направился туда, в общий зал, где веселье, где журчали голоса и лилось рекой вечернее пиво. — Ты не прав, — наконец сказала Ева, — В том, что ты делаешь есть смысл. Посмотри на этих людей, — она кивнула в сторону входной двери, ты делаешь это ради них, создаешь чудо на экране и на сцене. Ты вдохновляешь многих. — А ты вдохновляешь меня. — Нет, тебе никто не нужен, чтобы быть собой. И мне тоже нужна своя собственная и жизнь и свой смысл. — Ты же сможешь заниматься чем угодно, тебе больше не придется работать на кого-то, выполнять чьи-то приказы, у меня достаточно денег… — он осекся под ее укоризненным взглядом. — Не надо. Я хочу работать, хочу найти что-то свое. А у тебя наверняка нет недостатка в желающих сесть на шею. Кстати, та же Тиффани неплохо справлялась. — С Тиффани у меня все кончено. — Как знаешь, — пожала плечами Ева, — Если хочешь мое мнение, я считаю, что ты должен вернуться в семью. Она простит тебя. Работай, воспитывай сына, он же твой наследник! Сколько ему уже? — Завтра будет год, Тиффани устраивает показательную вечеринку. — Пойдешь? — Да… Я не видел его три месяца и не уверен, что он узнает меня. Я не был ему хорошим отцом. А находиться рядом с его матерью для меня настоящая пытка. Я бы с удовольствием не ходил, но не могу, мое отсутствие не останется незамеченным. К тому же нам с Тиффани надо решить финансовые вопросы. Так что для меня это будет не праздник, а скорее агрессивные переговоры, она соберёт завтра большую группу поддержки, всех своих подруг и родственников. — Все вопросы можно решить по телефону. — Я пойду, я все-таки его отец. А она использует любой мой промах против меня. — Я знаю ты справишься. Если уж действительно решил. «Справлюсь. Если ты будешь со мной», — но вслух он этого не сказал.       Он не имеет права вешать на неё свои проблемы, это его личная ответственность. Но даже простые слова поддержки так много значат в нужный момент. Возможность просто позвонить и услышать ее голос, ее смех… — Ты же всегда поступаешь, как правильно, чтобы не пострадала твоя репутация.       Том почувствовал подвох в ее словах. Да ей есть на что обижаться, но и ему было не легко под этим гнетом публичности, жить, оглядываясь ежеминутно по сторонам. — Я всегда старался тебя оградить от всего этого, — он указал на дверь, — Толпа часто не понимает, что творит. Но я много думал об этом. Я хочу быть с тобой, я готов! Готов выйти туда и объявить всем о нашей помолвке. Если ты согласишься… — Нет, — она перебила его, — Вообще-то ты все еще женат! — Не на долго, надеюсь. — И не впутывай меня в свой развод пожалуйста. Мне не нужна слава разрушительницы семей, как у Дженифер. Какой только грязью ее не поливают в соцсетях из-за тебя. Да толпа просто растерзает меня! Я не хочу такой жизни. Раз уж ты все решил, пройди через это один, как мужчина, и начинай новые отношения с чистого листа и без старых обязательств.       Том не надеялся, что она скажет «да», понимал, что сейчас совершенно не подходящее время для таких предложений, но промолчать не смог. Пусть знает, что он готов! Может быть, она вспомнит об этом до того, как снова решит броситься с головой в новый роман. — Ты дождешься? — Том, — она покачала головой, — Мы расстались, ничего вернуть нельзя. — Почему? — У меня были отношения с другим мужчиной. — И что? Люди расстаются, потом снова сходятся, — он будто искренне не понимал, что ей мешает, — Сколько вы встречались? Две недели? Ты успела влюбиться? — Что? Конечно нет! — воскликнула Ева. — Тогда почему? Почему ты меня отталкиваешь? — Потому что я не собираюсь провести всю жизнь в чьей-то постели. Я поняла, что мне пора самой строить свою судьбу и не зависеть от мужчин. — А Броуди? — Наверное последняя попытка, чтобы окончательно разочароваться. — Ева, малыш, ну что ты? — он протянул к ней руки, но она раздраженно отвернулась. — Знаю! Мне не надо было с ним связываться. Чувствую себя ужасно.       Какое-то время они оба молчали, потом Том попытался вернуть разговор к их отношениям: — Через полтора месяца будет год как мы познакомились. — Ты помнишь? — 8 декабря, как сейчас.       Она вздохнула: — Тогда я не думала, что это будет так…сложно. Последние полгода я живу, как на вулкане. — Полгода? — удивился Том. — С тех пор как Тиффани узнала про нас. Она звонила мне. Угрожала. Мне надо было сразу все прекратить и уехать, еще в апреле. — Ох! — вздохнул Том, — Почему ты мне не сказала? — Не знаю. Не хотела разрушать твою семью. — Мою добровольную тюрьму, — усмехнулся он, — Что ж, это многое объясняет…       Том снова подумал, что все проблемы происходят от того, что люди не могут нормально, откровенно поговорить и пообещал себе, что больше он этого не допустит, даже если придется задавать и самому отвечать на неудобные вопросы. И начинать придется прямо сейчас. Он собрался с силами и набрал в легкие воздуха: — Ева, что у тебя было с этим Броуди? — Ничего. — У тебя есть какие-то серьезные обязательства перед ним? — аккуратно спросил он, — Ты же не просто так сбежала?       Ева всхлипнула и снова зашмыгала носом, её глаза наполнились слезами. И она сразу превратилась в обиженную маленькую девочку. Том придвинул стул к ней вплотную и взял обеими руками её ладонь. — Малыш, все в порядке. — Нет, — она тряхнула рыжими локонами, — Том не лезь. — Он тебя обижал? — Нет! — Любила его? — Нет, он просто козёл! И всегда был. Я всегда это знала. — Малыш, ну не плачь! Он не стоит твоих слез.       Ева плакала не из-за Дэниела, а потому что Том опять вдруг начал казаться таким родным и близким и так искренне пытался её утешить, а она не находила себе оправдания перед ним. Лучше бы он исчез, оставил её в покое, наедине с ее стыдом и разочарованием. Может лучше и правда рассказать ему все, чтобы он наконец понял, что она ему не подходит. — Я хотела женить его на себе. — Зачем? — Ты не поймёшь. — Но зачем-то ты выбрала его? — Нет, — Ева покачала головой, — Когда любви нет, а есть необходимость, просто берешь то, что ближе. Разве ты не так же поступил с Тиффани? — Она ждала ребёнка. Я был уверен, что поступаю правильно. — Ребёнка от тебя вообще-то. — Ева, ты что…? — он скосил глаза на её живот. — Нет, но я хотела. — Зачем?! — опять воскликнул Том — Ты не поймёшь… — А ты попробуй объяснить! — Вам, мужчинам, этого не понять. — Я вырос с мамой двумя сёстрами, вряд ли есть что-то, чего я не способен понять про женщин, ну или принять, как факт. — Ты не представляешь, как все это давит! Эти постоянные разговоры со всех сторон, что часики тикают, эти вопросы почему я не замужем и не хочу рожать. А может я хотела! Хотела нормальную семью и детей, но мне просто не везло с мужчинами. Всегда! А время идёт! Это ты женился в сорок, и можешь развестись и снова жениться в пятьдесят, и никто тебя не осудит. Найдёшь себе молодую… — она схватила со стола салфетку и опять отвернулась. — А женский век короткий мне уже почти 33 и шанс родить здорового ребёнка уменьшается с каждым годом. Думаешь, все выходят замуж по любви? Нереализованный материнский инстинкт гонит нас в это рабство.       Ева утерла выступившие слезы и шумно высморкалась: — Извини. — Ты же всегда говорила, что сама не хочешь…       Он подумал, что, наверное, никогда до конца не сможет понять женскую логику. Когда она говорит «нет», но в душе ждет, что ты ее уговоришь.       Мужчина устроен по-другому, когда у него паршиво на душе, он не любит, когда его об этом спрашивают, лезут в душу — такие моменты ему нужно всегда переболеть самому. А вот если у нее плохое настроение, то следует немедленно ее обнять, выяснить в чем же дело, а затем успокоить. И если она никогда не просит о помощи, то всегда ждет, когда мужчина сам предложит: «Не трогай, я сделаю сам!» «Да я могу и сама…»       Нет, не может! Точнее, ждет, когда он настоит на своем. Потому что ей важно чувствовать себя женщиной.       И она никогда не просила его развестись и не отзывалась плохо о Тиффани. Даже после аварии, хотя имела на это полное право.       Он так боялся услышать какое-то другое признание, испытать разочарование и, наконец, перестать принимать за действительность все эти нездоровые фантазии своего мозга. Почувствовать пустоту и понять, что всё это время его переполняли собственные иллюзии, самообман, а Ева всего лишь маленькая хищница, охотница на доверчивых и щедрых мужчин.       Но она сидела рядом- грустная и чудовищно одинокая, настолько, что хотелось немедленно заключить ее в объятия и не выпускать никогда, закрыть собой от несправедливости этого мира.       И как нелегко ей, наверное, было слушать про его семью, слышать его обещания развестись и видеть, что ничего не двигается с места. Ну почему он был таким нерешительным?! — Ева, теперь все будет по-другому! Выходи за меня, — он взял ее руку в ладони. — Тебя не волнует, что я была с другим? — Я тоже не ангел… — Аа, — покачала головой Ева, — Дженифер, конечно, красотка. — Ева, — осадил он её, — Ну какая Дженифер? — Аа, — опять протянула она. — Вообще-то платные услуги тоже существуют. — Ах да, конечно, я и забыла. Ну вам мужчинам проще.       Она опустила голову, но Тому показалось, что после этих его слов она вздохнула свободнее. Они помолчали. Он гладил ее пальцы, а она думала о чем-то своем. — Просто скажи «да»! — Том, — Ева покачала головой и заглянула в его глаза, — Мы не пара! Мне нужен надежный человек, в котором я могу быть уверена. Не шекспировские страсти со скандалами и битьем посуды, а ровные спокойные отношения. — Знаю! И мне тоже! Ты моя вторая половинка, я понял это сразу и всегда был готов ради тебя на все! — На что? Том, хватит уже повторять это. Разве ты сделал хоть что-то действительно ради меня? Отправил меня на неделю в Италию? Чтобы подчистить здесь за Тиффани. Надеюсь, не разорился? — Ева раздраженно выдернула ладонь. — Понимаю, как это выглядит, — Том обреченно кивнул.       Женщинам всегда нужно что-то глобальное, подвиг, не меньше. Они не замечают мелочей. Готовы бежать за мифическим рыцарем на белом коне, который сражается с ветряными мельницами. И не ценят тех, кто заботится о них каждый день. Тех, кого волнует ела ли она сегодня и тепло ли одета, хватает ли зарядки на ее телефоне и есть ли в кране горячая вода. И как она будет добираться с работы домой, если внезапно пошёл дождь. Он ведь всегда старался заботиться о ней. Может быть, это было не так заметно в бешеном ритме её насыщенной событиями жизни. — Не хочу, — она опять отвернулась, — Я больше не хочу. И давай не будем об этом. Вы все одинаковы. — Ну вот ты опять всех под одну гребёнку! Есть и хорошие люди. — Кто? Ты? Твой отец? Или мой, который ушёл, когда мне было 3 года?       Том промолчал, здесь оправдываться было нечем.       Официант принес счет: — Дождь вроде утих, я могу вывести вас через черный ход, если хотите. — Да, — Ева встрепенулась и взялась за пальто, — Спасибо. — Подожди, я вызову машину, — Том достал бумажник.       Дождь не капал, но в воздухе стояла противная октябрьская холодная изморось. В такую погоду, когда на улице не души, одиночество чувствуется особенно остро. Эти промозглые вечера просто созданы для того, чтобы сидеть диване в гостиной с кружкой глинтвейна и смотреть комедийное телешоу в кругу семьи.       Два человека, такие близкие и такие далекие, зябко поежились и вздохнули, стоя на крыльце черного хода старого паба в пустынном переулке. Оба чувствовали, что между ними все еще осталась недосказанность, неопределенность. Том не сказал Еве и половины того, что хотел. Он очень не хотел отпускать Еву сейчас, но так нужно. У них обоих есть незаконченные дела и отношения, которые надо завершить. — Завтра на работу? — Думаю, у меня больше нет работы. Ты же запорол мне интервью! — Ева в шутку нахмурилась и не стала говорить, что после сегодняшнего уволилась бы в любом случае. — Все будет хорошо! У тебя талант, такими сотрудниками не разбрасываются. — Наверное, пришла пора откопать этот талант и заняться чем-то по серьезнее, чем сплетни и интервью со звездами. — Я рад, что мы поговорили. Я не враг и я не хотел, чтобы между нами были обиды. — Ты должен меня презирать за эту связь с Броуди. — Нет, — он помолчал, прикидывая сколько за его собственными плечами мимолетных романов и женщин, чьих имен он уже и не помнит, и о которых, к счастью, Ева никогда не узнает, — Кто я такой? — Да ладно, я понимаю… Чувствую себя отвратительно. — Да брось! Все совершают ошибки. Мало ли придурков встречается в жизни. — Не из-за него…- Ева подняла на Тома тяжёлый взгляд, на его сердце приятно потеплело: «Из-за меня?» — Неприятная тема. Но мне и правда стало легче. Спасибо, что выслушал… — С каких пор стало считаться, что стыдно хотеть выйти замуж? — Наверное, потому что я тоже использовала нечестные методы. Я не лучше Тиффани. «Лучше» — подумал Том, — «Ты лучше всех. И честнее» — Я должен был давно поговорить с Тиффани о разводе. Черт! Я вообще не должен был на ней жениться. Просто признал бы ребенка. Я же никогда не хотел быть с ней. Но когда весь мир смотрит на тебя и ждет, что ты поступишь «правильно» … Эти игры в семью до добра не доводят. Невозможно жить с человеком без любви и взаимного уважения… — Да, теперь и я это знаю, — усмехнулась Ева, — Гарри прав-у одиночества свои плюсы… — …А ты сильная! Гораздо сильнее меня! У тебя все будет хорошо! — Спасибо! У тебя тоже! Из-за ближайшего угла показалось желтое такси. — Это мое. Тебя подвезти? — Нет, мне в другую сторону, я теперь живу в отеле. — Серьезно? — ее лицо озарила улыбка, — Ты решил оставить дом сыну? Настоящий мужской поступок! — она одобрительно кивнула, — Сейчас мало кто способен на такое, — и Ева шагнула на мокрую мостовую из-под козырька крыльца. — Мы еще увидимся? — Том дернулся за ней, сердце защемило невыразимой печалью, словно от него сейчас безвозвратно отделялась внушительная часть. — Не знаю. Может быть, когда-нибудь. — Ева! Я всегда буду твоим другом! Если тебе понадобится помощь, или поддержка, любая… Или просто захочешь поговорить в три часа ночи, я всегда услышу, я всегда возьму трубку! Или, если буду на другом краю света, перезвоню, как только смогу!       Она замерла у распахнутой дверцы автомобиля, словно задумалась на секунду, потом обернулась: — У меня новый номер.       Он молча кивнул. Она усмехнулась и покачала головой: — Запишешь? Или дальше будем мокнуть? — Конечно! — спохватился Том.       Она продиктовала ему десять цифр, он нажал вызов и с облегчением услышал знакомый менуэт Моцарта из кармана ее пальто. — Ну пока! — Ева помахала пальцами, — Надеюсь ты не станешь звонить мне в три часа ночи! — Пока. Том стоял и смотрел на огни удаляющихся в темноту фар: «Это не конец! Это еще не конец!»