Герой моего романа

39       Время полетело со сверхзвуковой скоростью, кажется только вчера было воскресенье, а сегодня на календаре уже четверг. Ева один раз только доехала до редакции, взяла не глядя пару заданий на неделю и снова нырнула в салон тонированного внедорожника, в объятия крепких рук и жадных губ.       Что они делали, о чем говорили Ева даже не могла вспомнить. Совершенно точно они не обсуждали будущее, оттягивая этот момент, откладывая этот важный разговор в тот самый «долгий ящик». Ева ничего не спрашивала, заранее предчувствуя неминуемое расставание, а Том, казалось, по своему обыкновению прятал голову в песок, избегая стресса, и жил одним днем.       Неделя пролетела, словно сон, а он не смог найти подходящего момента даже чтобы сказать Еве, что ушёл от Тиффани, и что его адвокат активно занимается их разводом. Он боялся, что вслед за этим всплывёт тема автокатастрофы и участия в ней его жены. Ева только-только перестала вспоминать об этом.       Джереми договорился с другими пострадавшими о сумме компенсации, и она оказалась куда меньше, чем боялся Том. Так что того, что получит Ева, под видом страхового возмещения, вполне хватит ей на новый автомобиль, конечно, не такой шикарный, но все же.       Но Ева неожиданно заявила, что не будет покупать машину, а потратит эти деньги на другое: — Я же рассказывала тебе, что хочу открыть свое агентство, объединить молодых сценаристов и писателей, заниматься их продвижением и переговорами со студиями и театрами. Ты же видишь, что сейчас происходит. Эта забастовка по всему миру! У них нет почти никаких прав, они получают копейки за свой труд, а ведь их работа-это основа любого успешного шоу!       После обеда Том забрал Еву недалеко от здания редакции. Поплутав в переулках, он выехал на широкую улицу и на светофоре свернул совсем в другую сторону. — Куда мы едем? — Сюрприз! У меня есть кое-что для тебя.       Ева, которая ненавидела сюрпризы, сразу напряглась: — Надеюсь, это не то, что я думаю…       Дорога шла в сторону Олдборо, где жила мать Тома, но они свернули гораздо раньше и подъехали к большому бизнес-центру. — Если не понравится, не убивай меня! — Ладно, — и Ева напряглась ещё больше.       Они спустились на цокольный этаж, куда-то в служебный гараж, прошли метров пятьдесят вдоль рядов автомобилей и наконец остановились у одного из них, накрытого брезентом. Том аккуратно скатал защитный кожух и под ним обнаружился ярко голубой кроссовер Ауди прошлогодней модели. — Ну, как тебе? — Эээ, — Ева не знала, что ответить, — Это мне? Я не могу это принять! — На время…она принадлежит компании, которая продюсировала мой сериал. Её предоставили рекламодатели. Использовать ее пока некуда, а продать мы её не можем, вот… стоит уже год без дела.       Ева обошла автомобиль по кругу, кроме редкого заметного цвета, не спокойного синего, а именно небесно-голубого, на боку красовался радужный логотип компании. — Да, — усмехнулся Том, — Цвет жуткий, ещё и эта надпись! А сам я за такую, конечно, не сяду, да и любой, уважающий себя мужчина… — Шикарный цвет, а надпись… ну подумаешь! — перебила его Ева, — Но разве ты имеешь право отдать этот автомобиль мне? — Только право управления, я уже говорил с юристом. Если тебе нравится, можешь пользоваться ей сколько хочешь. — Серьёзно? Могу взять на время? — Ева запрыгала на месте, как маленькая девочка, — Том, спасибо!       Она ещё раз обежала её кругом и повисла у Тома на шее: — Вот это сюрприз! Спасибо, спасибо! — Хе-хе, — он погладил её спину, — Я рад, что тебе он понравился! Тебе надо завтра съездить в офис к Джереми, он оформит все документы. — У меня никогда не было такой большой! А вдруг я не смогу? — Это так кажется, что она большая, всего-то сантиметров на 15 длиннее, зато высокая! Давай! — он вынул из кармана и протянул ей ключ. ***       Примерно в это же время Тиффани вышла из дома. Ещё три дня назад она подала заявку на крупную сумму кредита в несколько банков и получила некоторые предложения. Кто-то закладывал слишком большие проценты, или просил огромное обеспечение, а у кого-то оказался слишком длинным список необходимых документов.       Наконец она выбрала один банк. Солидное отделение в Риджентс, с головным офисом в Цюрихе, к ним часто обращались представители актёрской богемы и наверняка чета Хиддлстонов станет для них желанным клиентом.       Да, они просили просто грабительские проценты, но какая разница, если Тиффани все равно собирается повесить все расходы на Тома? Зато это известный крупный банк, работающий с обеспеченной публикой, а не проходное отделение, обслуживающее всех подряд. Да и документов они требовали всего ничего: удостоверение личности и письменное согласие супруга, остальные проверки их состоятельности они проведут сами, не заставлять же приличных людей бегать по инстанциям!       Том, конечно, не даст официального согласия, но раз его присутствие не требуется, раздобыть его подпись легче простого. В его столе полно бумаг, есть даже заготовки с автографами для фанатов, и в них запросто можно вписать любой текст. Банкиры не посмеют обвинить ее в подлоге, подпись-то настоящая! Звонить голливудской звезде с такими вопросами они не будут, а сам Том не станет поднимать скандал.       Тиффани казалось, что это беспроигрышная партия, когда она входила в холл банка.       Стены, отделанные дубовыми панелями, массивные кожаные диваны и приглушенный свет-здесь все было рассчитано на людей из высшего круга, таких как она. Приветливая девушка услужливо проводила её в приемную и предложила напитки. — Спасибо, нет, — на чай нет ни времени, ни настроения, к тому же Тиффани боялась заляпать строгую кремовую юбку делового костюма.       Говорят, что счастье любит тишину. Этот старый еврей всегда считал, что это деньги любят тишину. Особенно большие деньги. Он работал управляющим этого банка уже более 20 лет. Он не любил суеты и никогда не принимал поспешных решений. В своей среде он считался очень консервативным. Он мог отказать заемщику только потому, что тот опоздал на встречу или оделся не соответствующе общепринятым представлениям о традиционном деловом дресс-коде. Здесь принимали только серьезных клиентов, только состоятельных людей.       Пожилой управляющий покрутил дорогие запонки на манжетах идеально отглаженной рубашки и подправил письменные приборы, так, чтобы они лежали параллельно друг другу на столешнице. Он уже изучил лежащее перед ним дело и принял решение, эта встреча была простой формальностью, данью традиции.       Наши повседневные привычки- вот что может рассказать о нас лучше, чем мы сами. Мы привязаны к этим маленьким ритуалам, именно они говорят нам: все хорошо, мир не сошёл с ума, хоть что-то стабильно. Для спокойствия дети спят с игрушками, забирая свой дневной мир в сонное царство. А взрослые заводят традиции: отмечать дату, когда познакомились с любимым человеком, звонить бабушке по субботам, слушать любимую радиостанцию по дороге на работу. Когда встречаешь человека без привычек, настороженно удивляешься, мысленно спрашиваешь: «А что удерживает тебя? Что успокаивает в этом мире?»       У него тоже были свои привычки и традиции, которые он не собирался нарушать. Он никогда не заключал крупных сделок во второй половине дня. Если вам нужны быстрые деньги -идите в другой банк. А в этих стенах никогда не спешили, но исполняли уже взятые на себя обязательства с точностью швейцарских часов.       Это касалось не только его работы, но и семьи. Вот уже 20 лет он вставал в одно и то же время, ездил на работу один и тем же маршрутом. И вот уже третий год раз в месяц по четвергам, когда его жена посещала собрания женского клуба, он ужинал с сыном в городе, в одном и том же небольшом кошерном ресторанчике.       К сожалению, сын не пошёл по стопам отца, экономика и финансы, совершенно его не интересовали. С детства он увлекался компьютерами, в университете обучался программированию, перебрался в студенческое общежитие, пропадал в игровых клубах, отрастил волосы, и не вылезал из старых потертых джинсов. Отец злился, но молчал, считая это юношеской блажью. И только в последний год, видя его значительные успехи, начал принимать профессию сына всерьёз. А те астрономические суммы, которые тому платили работодатели, вызывали невольное уважение, даже у самого ортодоксального еврейского отца.       Управляющему доложили, что его ожидают, и он кивнул: «Пригласите»       Секретарша снова приветливо улыбнулась Тиффани и распахнула перед ней двери: — Проходите, мистер Кауфман сейчас вас примет.       Тиффани ощущала себя очень неуютно под пронзительным взглядом старого банкира. В какой-то момент она начала сомневаться, стоит ли игра свеч, с нервной дрожью в пальцах она достала из папки документы и положила на стол перед ним. — Вы ведь сейчас нигде не работаете? И своего постоянного дохода у вас нет? — Мы сейчас разрабатываем новый проект…- выдавила она, чувствуя себя словно на допросе. — Вам для этого нужен 1 миллион фунтов? — Именно так.       Старик долго рассматривал и перечитывал согласие от Томаса, которое она состряпала. Так долго, что Тиффани уже готова была грохнуться в обморок.       Кроме прочего Адольф Кауфман обладал прекрасной фотографической памятью и сейчас пытался вспомнить, где же он видел раньше эту размашистую подпись. «Ах, да, конечно, сын показывал такой же автограф буквально недавно!» — Эндрю с детства болел этими супергероями, — «Кажется, Marvel?» — банкир снова заглянул в бумаги.       Объективных причин отказать ей у него не было, просто было смутное ощущение, что она-не их клиент. Он ещё раз пролистал сводку. Её происхождение очень сомнительно, и почему в анкете нет графы «раса»?       Да, старый еврей так и не привык к наплыву иммигрантов после развала Империи. Но правление банка, подчиняясь реалиям нового времени, требовало от управляющего толерантности… К тому же муж этой миссис Хиддлстон из старой английской аристократии, настоящий джентльмен с приличной родословной, обладатель недвижимости в одном из самых престижных районов Лондона, а его гонорары за работы в кино исчисляются шестизначными цифрами. «Что заставило такого мужчину связать жизнь с этой женщиной? Наверняка любовь. В их актерской среде сейчас такие нравы! Все забыли о традициях и преемственности»       Адольф опять отвлёкся. Ему самому жену выбрали родители, подходящую девушку из приличной семьи, а чувства он всегда считал блажью. И если бы их сын Эндрю больше слушал мать, то давно был бы уже женат. Хотя бы на той своей симпатичной соседке. Миссис Кауфман всегда могла отличить настоящую леди от крестьянки! «Да, удачно жениться было сложно во все времена. Это как вытащить ужа из мешка с гадюками»       Он вернулся с своей посетительнице. «Что ж, может быть действительно, я слишком закостенел, остался в прошлом веке. Наверное, пришло время принимать современные решения» — Миссис Хиддлстон, мы рады видеть вас среди клиентов нашего банка. Завтра я подпишу договор, и вы сможете получить деньги в понедельник, — но все-таки он не улыбнулся и не подал ей руки на прощание. — Только в понедельник? — А вы спешите? — на его лице мелькнула надежда. «Может быть она сама откажется?» «Чёртов сноб!» — Нет, мы доверяем вашей репутации, — она очень старалась, чтобы её улыбка выглядела естественно. ***       Поздним вечером Ева устроилась под боком у Тома и включила телевизор: — Посмотрим что-нибудь? — Как скажешь, — он уже привычным жестом прижал её голову к своему плечу и запустил пальцы в мягкие гладкие волосы.       Ему больше нравилось просто сидеть в обнимку, ощущать рядом приятную упругость её тела, биение её сердца, и неважно, что там в это время мелькает на экране. Кажется, ни оба любили эти спокойные тихие вечера, когда можно просто молчать, сцепив пальцы и делать вид, что за пределами этих объятий ничего не существует. Том думал о том, как начать разговор о будущем, об их совместном будущем с Евой, и никак не мог начать. Ева тоже молчала.       На середине фильма у Евы зазвонил телефон, нарушая эту хрустальную тишину. Она вынырнула из кокона тёплых рук и потянулась: — Это Энди! — потом опять устроилась около Тома, так что ему был слышен весь разговор, — Привет!       Они обменялись общими фразами и приветствиями — Ты помнишь, что завтра помолвка у Майка и Люси? Они сняли коттедж за городом. Тебя тоже приглашали, ты поедешь? — Нет, прости Энди. Том улетает в субботу на съёмки на несколько месяцев. Завтра у него последний вечер в Лондоне, — Ева подняла глаза на мужчину, и тот кивнул и коснулся губами ее лба. — Ааа, Том? Ясно… Кстати, я сегодня ужинал с отцом… Не знаю, может быть, я не в свое дело лезу… «Что там еще?» — Ева мысленно скривилась. — К нему в банк сегодня приходила миссис Хиддлстон, он оформляет ей крупный кредит… — Не знаю… — протянула девушка и опять посмотрела на Тома, — Наверное, это её дело… — Что он сказал? — Том, слушавший в пол-уха, насторожился.       Она протянула ему трубку. — Спроси сам!       Том слушал и его лицо все больше мрачнело, в конце он спросил: — Я могу поговорить с твоим отцом лично? — Конечно, я сброшу его телефон Еве. Но сегодня уже поздно звонить. И лучше будет, если ты завтра утром подъедешь к нему в банк. Понимаешь, он человек старой формации… — Конечно. Энди, спасибо! Ты не представляешь, как меня выручил!       Том нажал отбой, задумчиво повертел телефон в руках и отдал его Еве. — Что-то не так? — она погладила его плечо. — Нет, все в порядке, — но по его отрешенному взгляду она поняла, что Том не станет ее посвящать в свои семейные дела, тем более связанные с финансами.       Он сразу как-то закрылся, отстранился, уютный домашний вечер, прерванный неожиданным звонком, стремительно распадался на атомы. — Поедешь к ней? — у Евы сдавило горло.       Том, который в этот момент все больше накручивал себя и уже боролся с желанием немедленно позвонить Тиффани и вывести ее на чистую воду, даже не понял, что она имела в виду: — Да, придется. Надо кое-что уладить.       Что помешало ему тогда сказать, что с Тиффани у него все кончено? Почему он побоялся открыться Еве, хотя так нуждался в ее поддержке? Может быть, ждал от нее первого шага, ждал, что она сама скажет, что любит его и будет ждать его возвращения…       Но она отпустила его с мыслью, что слишком мало значит для него и что семья для него всегда будет на первом месте, и он, как и другие до него, сбежал и отправился решать какие-то неотложные проблемы своей жены. А Том ушел в ночь, надеясь, что завтра у него еще будет время поделиться с Евой своими планами.