Heyday

Говорят, старые люди телом погоду чувствуют. Например, кости ломит — значит дождь будет. Джиу, вроде, не старая вовсе, а вот кости девичьи ломит. Еще как. Да и живот тянет, матка внутри будто разорваться на части стремится. Соображать из-за этого совсем не выходит. Поэтому юристка встает со своего рабочего места и решает немного пройтись до кофейни. Перерыв и всесильным порой нужен, как никак. Но, поднявшись со стула, она тут же сгибается пополам. Больно. Нужно где-то раздобыть таблетку. Хоть какую-то. Сильнодействующую сразу же достать не получится, однако, хотя бы что-то натуральное, у кого-то в этом здании точно должно быть. Кое-как разогнувшись, с этими мыслями девушка медленным шагом направляется в сторону кофейни. Даже в такой ситуации спина должна быть ровной, а походка не выдавать состояния. С детства заучено. Внутри себя Джиу молится о том, чтобы встретить хоть какую-то знакомую девчонку из компании, у которой чудесным образом окажется тоже какая-то таблеточка с хорошим действием, которую она, скажем, как-то, сможет ей одолжить. Словно читающий её мысли, низ живота гирей снова тянет вниз. Такая тягучая боль хуже всего. Она высасывает все силы, всё настроение и любые остатки воли к жизни. На первом этаже, где основной холл, прохладно. Юристка осматривается в пустом пространстве, выдыхая. Плохо. По дороге никого Джиу не встретила. «Что там помогает от боли? Чай с имбирем? Может ромашка?», — думает Джиу, задумчиво рассматривая меню. «А она вообще есть здесь? В Корее же пьют ромашку?» — продолжает цепочку размышлений она. «Глупые вопросы. Нужно точно купить её в аптеке по дороге домой». — Что-нибудь выбрали? Или могу сделать вам как всегда? — спрашивает дружелюбная и уже привыкшая к юристке девушка-бариста. Это заставляет вынырнуть её из размышлений. — Что? Девушка улыбается и повторяет вопрос. — А, нет, спасибо, — рассеянно отвечает Джиу, — Подскажите, можно ли что-то выпить, если нездоровится? Бариста испуганно шарахается, проверяя рукой, хорошо ли надета на ней маска. Юристка посмеивается и мотает руками: — Нет-нет. Вы неправильно меня поняли. Мне плохо не от вируса. Это…другая боль, — поглаживает она низ живота, намекая. — Ой, извините, — слегка кланяется бариста, неловко хихикая, — Ваша боль…она…циклического характера? — Именно, — поднимает палец вверх Джиу, показывая правильность вывода девушки. Та присаживается на корточки и начинает немного суетиться, перебирая баночки с видами чая, который есть в наличии. — У нас из полезного есть только черный чай с мятой, — доносится из-под прилавка. — Хорошо, давайте, — отвечает юристка, снова потирая тянущий низ живота. Хоть что-то. В ожидании она всё-таки решает, что по дороге обратно зайдет к знакомым из стаффа Детей, чтобы попросить какое-нибудь лекарство. — Ваш чай, — ставит на прилавок напиток девушка. — Спасибо. Сколько с меня? — уточняет Джиу. Девушка мотает головой и улыбается. — Джиу, сегодня нисколько. Вы всегда так добры ко мне и практически каждый раз оставляете чаевые, я рада хоть как-то помочь в недуге. Юристка действительно всегда оставляет что-то на чай молодой светловолосой иностранке, подрабатывающей в кофейне. Холли - американка. Учится в институте Ихва, где когда-то обучалась и сама Джиу, но на факультете дизайна. Из-за какой-то внутренней солидарности юристке и правда всегда хотелось подбодрить её, поэтому она и оставляла чаевые. А кофе Джиу очень любит. Поэтому, чаевые Холли получала иногда дважды в день. — Нет, Вы так не можете сделать, я знаю, что товар нужно пробивать в кассе, — пытается всё же вручить деньги юристка. — Я оплачу товар. Пожалуйста, считайте, что я Вас угостила, мисс Джиу, — уговаривает Холли. Джиу радостно улыбается и с благодарностью принимает подарок. Распрощавшись с бариста, она идёт в сторону лифта. По дороге в офис заскакивает в комнату, где часто тусуются менеджеры. Но там никого не обнаруживает. Точно. Она проверяет расписание ребят и вспоминает, что сейчас они все уехали на съемки выступления. Идет фестиваль, причем в лайв-формате. На мини живом концерте присутствуют и фанаты. В голову девушки сразу приходят воспоминания, как Чан, будто ребёнок, радовался, что есть хоть какая-то возможность увидеть Стэй и выступить перед ними вживую. Он даже был похож на такого привычного и радостного Чанни, появляющегося раз в неделю в одноимённой комнате или на любых фан-коллах перед своей аудиторией. Джиу даже в тот момент словила флэшбэк, как когда-то через экран смартфона смотрела на белобрысую на тот момент австралийскую шевелюру, ровную улыбку и умилялась с их доброго и милого лидера Чанни. Да-да, доброго и милого. Пока ты не поспоришь с ним в рабочих вопросах. А спорить - это, как известно, у Джиу профессиональное. От этих мыслей юристка усмехается себе под нос и делает глоток ароматного чая. Ну да. Наш добрейший и милейший Чанни. Который недавно разбил макбук. Уже второй. Но, справедливости ради, несмотря на такие мелочи жизни, она продолжала считать его добрым и по сей день. Потому что смотреть умеет не только физическими глазами на физическую оболочку. Жизнь научила Джиу ещё в детстве: не всё то золото, что блестит. Несмотря на немного тяжёлые мысли, горячий напиток, свободная сидячая поза в комнате отдыха, когда не нужно держать поясницу в напряжении, постепенно слегка снимают боль внизу живота девушки. Пар от чая поднимается к лицу, расслабляя мышцы. Это успокаивает. Запах приятный. Но вот только кости продолжает ломить. «Будет дождь» — думает юристка. И тут же испуганно вздыхает: у ребят же выступление. И сцена на улице. Девушке почти впервые в жизни хочется ошибиться. Но, сгущающиеся за окном тучи не внушают ничего хорошего. А следующая за ними вспышка молнии и гремучий раскат грома достаточно ясно дают понять, что кости Джиу не подводят. Сейчас ливанет. А выступление то в Каннаме — Ай, — тихо шепчет дернувшая рукой девушка, слегка обливаясь чаем от испуга. Она вытирает кисть об штанину, вставая с диванчика, и направляется обратно на рабочее место, с облегчением отмечая по пути, что боль слегка утихомирилась. Вообще, плохая погода Джиу всегда успокаивала. Чего не скажешь о молодой группе, готовящейся к выступлению. — Блять, — выругивается смотрящий на тёмное небо Чан. — Блять, — повторяет делающий то же самое и стоящий позади него Минхо, — Как в этих условиях танцевать. — Как в этих условиях вообще делать хоть что-то, — бубнит лидер. — Может быть…пронесёт, — неуверенно тянет из-под бока Криса Джисон. — Да уж. Будем надеяться, — без оптимизма говорит волнующийся за состояние покрытия на сцене её главный танцор, уходя за кулисы. Но, надеяться, как известно, - значит стать жертвой предательства. В данном случае Госпожа Погода решила-таки подкинуть непокорным и своевольным Детям своё испытание. И они его, судя по всему, не оценили. Чан сразу же напрягается, думая, как бы обезопасить свою команду от возможных казусов или травм, Чонин почти трясется от волнения, боясь оплошать и подвести неловкими движениями своих хёнов, Сынмин тоже, но вида подает чуть меньше. Его проблемы с хореографией и так очевидны, а тут ещё и дождь…Что будет с покрытием сцены? Хёнджина тоже, как и остальных, не покидает тревога. Он вообще отделился от общей массы и стоял один, прокручивая в голове движения танца. Феликс делает это на практике, тихо отойдя к углу. Ситуация не из приятных. Определённо. Перед выходом на сцену принципиально важно, чтобы у группы был боевой и позитивный настрой. Иначе, что передать зрителям? Какие эмоции отдать? Страх, тревогу и разочарование погодой? Нет, так точно нельзя. Крис думает, что ситуацию срочно нужно выравнивать. Поэтому на плечи Чанбина сзади внезапно опускаются две горячи руки. — Напугал! — прикрикивает он, оборачиваясь на лидера, — Что такое? Несмотря на то, что Чан порой искренне завидовал Бинни из-за того, что душевными переживаниями в первую очередь многие из группы делятся именно с ним, а не с непосредственным лидером Stray Kids, он также понимал, что именно Чанбин сможет помочь ему наладить групповой настрой. Поэтому, как настоящий руководитель, он решает научиться «делегировать и пользоваться во благо сильными сторонами других членов команды» — как недавно за разговором ему посоветовала Джиу. Чан, конечно, в тот момент пофыркал и пофукал на эти её слова, но на ус намотал. И решил, что сейчас самое время применить. Главное только, чтобы потом Джиу не дай боже не узнала о том, что её эти советы были услышаны и применены на практике. — Мне нужна твоя помощь, — снова легонько ударяя по широким плечам, шепчет он рэперу. И вот, спустя десять минут командной работы, тандем из двух сильнейших духом человек, налаживает состояние всех остальных. Чан подбадривает и хвалит за практику Ёнбока, на что тот лучезарно улыбается и заряжает почти всех, словно исполняет обязанности уже севшего солнца. Чанбин в это время во всю расталкивает хмурого Минхо, заставляя того погнаться за собой. По дороге они оба цепляют Джисона. Шум привлекает внимание младших вокалистов, которые с интересом наблюдают за необычно веселым для такой ситуации поведением хёнов. Пока макнэ даются диву, Крис вытаскивает из угла Хёнджина, прося того показать что-то из связки себе и Феликсу. Они, как по цепной реакции, заряжают друг друга, расцветая и делятся совершенно новым, правильным и весёлым настроем. Запыханные и отвлечённые от гнетущих мыслей, айдолы находят минуты успокоения в глупых детских играх или повторении обыденных действий. За десять минут до выхода на сцену «Korea on stage», Лидер Крис обращается к стоящим перед ним подопечным: — Ребята, каждый раз, когда я выхожу на сцену, меня одолевает хуева туча отвратительных и постоянно сменяющих друг друга мыслей. Но, как только я занимаю позицию, — он встает в стойку, опираясь на одну ногу, — В моей голове остаются лишь две из них: как передать всю положительную энергию и любовь для Стэй, и как обезопасить вас в любую секунду, если это потребуется, — Чан оборачивается, смотря на выход к площадке, — Сейчас погода шалит, и вторая мысль от этого в моей голове играет фоном, не переставая. Поэтому, прошу, — он делает небольшую паузу, заглядывая каждому из ребят в глаза, — Помогите мне и разделите заботы первой мыслью о Стэй сейчас вместе со мной. Феликс тут же начинает энергично кивать головой, показывая готовность исполнить просьбу. Минхо, тоже всё ещё переживающий за напольное покрытие, соглашается с Крисом. Чанбин, подходя к Хёнджину, слегка пихает того в бок, подбадривая физически. Джинни любит физический контакт, поэтому, действие друга ему помогает. У Хана настрой в целом был достаточно боевой, и он с надеждой на лучшее думает о погоде, а Сынмин в голове и вовсе крутит лишь вокальные партии и некоторые смены позиций в танце, на погоду ему уже как-то наплевать. Главное - вытянуть ноту. Зато во всю накрутивший себя Чонин теперь ещё и задумывается о том, как же быть, если нужно не только не подвести лидера и всех своим выступлением, но и помочь Чану, отдавшись ему полностью. Хён никогда не просит о помощи, а тут такое…даже это большая ответственность…И, внимательно смотрящий за ним Крис замечает это. Пока все проверяют уши и некоторые предметы костюмов, он подходит к малышу, чтобы подбодрить: — Чонинни, меньше стресса, больше радости. Мы так давно не выступали перед живым залом! Нужно получить максимум удовольствия и энергии, а потом двигаться дальше. Ян кивает: — Конечно, хён, но я боюсь, что… — Эй, — тихо говорит ему Чан, поглаживая по спине, — Никто не просит тебя сделать что-то гениальное. Я прошу тебя быть собой и получать от номера удовольствие. «Miroh» мы знаем наизусть, на сцене прогон был, всё в порядке. Ты абсолютно готов и совершенно точно справишься. Главное, — он кладет ладонь тому на грудь, — Чтобы здесь были силы, которые ты отдашь Стэй. Чонин благодарно кивает. Теперь там, на сердце, где лежит рука его лидера, стало гораздо спокойней. Чан, всё-таки, не зря находится на своей позиции. Кто бы сомневался. Кроме него самого, естественно. И вот, профессиональный свет, прожекторы и головы во всю освещают сцену на открытом воздухе. Темные кирпичные здания ночного Сеула блистают в сине-белых огнях. Ребята занимают позиции. Цифровой экран сзади высвечивает название и мультипликацию трека: «Miroh». Все восемь сердец отбивают бешеный ритм. А спустя всего несколько секунд ритм начинает отбивать бит песни. Восьмерка начинает выступление. Феликс говорит свой начальный речитатив, остальные танцуют. В головах пусто: работает лишь мышечная память на слова и движения. Все сосредоточены и поэтому слегка скованны. Но тут вдруг Чан, увидев зрителей вживую, освежённый уличным воздухом, ловит полнейший раш: Стэй, зрители и живые выступления - это главное наслаждение его жизни. Поэтому, вступая с куплетом, он выпускает живого себя: нахальная и дерзкая улыбка, уверенные движения, напрягшиеся мышцы рук вызывают визг толпы и, следящих за трансляцией онлайн, зрителей. Джиу, тоже смотрящая эфир, моментально ловит мини-инфаркт, вспоминая, почему же Кристофер был её биасом. И понимает, что не был, есть и до сих пор. «Гаденыш», — думает она, усмехаясь и мотая головой. Даже мысленно при виде этой наглой морды хочется перекидаться колкостями. Чтоб не был таким довольным. И красивым. Но эта цепочка, обрамляющая нос…Как же чертовски привлекательно он с ней выглядит. Так недолго и обслюнявить экран. Чан же, тем временем, меняется местами с Сынмином, давая тому петь партию в центре. Он справляется со своим голосом, как всегда, идеально. И в юной голове даже успевает мелькнуть мысль, что зря он в очередной раз переживал. На появление вокалиста Джиу смотрит уже с доброй улыбкой, радуясь за друга. Но, когда он вновь уступает центровое место скачущему Кристоферу, во всю крутящему своими красивыми накачанными руками, словно он выполняет какой-то обряд, а потом ещё и подпрыгивающему на почти два метра вверх, юристка приоткрывает рот, полностью завороженная. Как он даже через экран умудряется захватить всё её внимание? Как у него получается показывать без слов, что именно он - центр всего? Каково смотреть на их выступление в жизни? Все эти мысли, одна сменяя другую, проносятся в девичьей голове. А тем временем, юного лидера сменяют Чанбин и Хёнджин со своими партиями. Рэпер в новом образе с кепкой и прикрепленной к ней банданой превосходно отчитывает свой парт. Продюсеру Со, как его любила называть Джиу, далеко и не впервой. Даже здесь он может проявить свой стойкий, как и его принципы, характер, ведь ни одни погодные условия или любые другие неполадки не собьют чёткий настрой. Это одна из главных причин, по которой Чан позволяет себе на него полагаться, как сегодня. Джиу думает, что нужно не забыть сказать Бинни, как ему всё-таки идет блонд и как он хорош на сцене в лайве. Она помнит, как он переживает за свой внешний вид. Вернее, за его восприятие корейской публикой, имеющей некоторые лицеприятные качества. Заметка сделать рэперу комплимент внутри поставлена. А вид на экране сменяется на общий план с дрона: ночной Сеул и яркие огни установленной сцены выглядят очень масштабно. Юристка чувствует гордость за мальчиков. А мальчики, синхронно и сосредоточенно оттанцовывающие припев, уже входят в привычный рабочий настрой: практически половина выступления позади, дождя нет, с музыкой, звуком и мониторами все нормально. И стоит только танцующему в центре Минхо об этом с облегчением помыслить и поменяться местами с Чаном, все плохие ожидания от погоды оправдываются. Крис начинает петь и…чувствует, что его, словно из душа, поливает водой. Блять. Начался не просто дождь. Гребаный ливень. Но никто из ребят не подает вида, будто что-то идет не так. Мысли маленького Чонина занимают лишь слова лидера о том, что людям нужно передать правильную энергетику. А для этого нужно не паниковать, а получать удовольствие. Остальные ребята тоже проявляют великолепный профессионализм и продолжают выступление. Челка, и без того почти закрывавшая глаза Чонину, под напором капель спускается на полсантиметра ниже, но этого хватает, чтобы почти полностью скрыть лисьи глаза. Но он продолжает танцевать и даже по памяти с чека во время перевода камеры, умудряется сделать тычок пальцем прямо в неё, заигрывающе улыбаясь. Да, это выступление определенно поможет Детям прокачать скиллы. И, до этого толком не понимавшая, Джиу, все ещё наблюдающая за трансляцией, видит, что плечи маленького Йенни…мокрые. «Черт. И правда дождь» — думает она. И волнение за ребят усиливается вдвое. Вновь, на общем кадре с дрона, она успевает заметить, что ливень хлещет буквально стеной. Однако парни ни на каплю не уменьшают амплитуду движений, продолжая выкладываться на всю сотню. А Чан и вовсе выглядит так, будто он этот дождь планировал, заказывал или вызывал шаманскими ритуалами, и сейчас по полной радуется небесной воде. Во всю облизывается, не забывает про мимику и продолжает источать бешеную харизму. «Говнюк, наверняка знает, насколько сильней выделяется рельеф мышц, когда они мокрые» — думает Джиу, щурясь. Ребята же в это время уже на кульминации песни, Минхо отчитывает свой парт, а затем, меняясь местами с Хёнджином, улыбается и подмигивает, подбадривая. Потому что Джинни переживает очень сильно. И это помогает. Он улыбается танцору, подхватывая свои строчки во время смены позиций. Джисон речетативит, смотря в камеры и не позволяя под хлынувшей водой ни на миллиметр опустить голову, чтобы ливень не заливал глаза. И дождь, словно оскорбленный тем, что нахальный носитель фамилии Хан игнорирует его, усиливается ещё больше. А у парней ведь впереди снова перепрыжки, и весьма крупные. И они с успехом и без доли страха в глазах выполняют их все до единой. Чан мысленно благодарит всё на свете, что никто не поскользнулся и вновь исполняет идеально флиртующие свой парт, сменяясь затем с Чонином. Переживающий макнэ решает взять пример с лидера и притвориться, что дождь - это акция во время их выступления запланированная и весьма ожидаемая. Поэтому, запевая свою часть, он убивает разом двух зайцев: слегка выпендривается на камеру и убирает двумя руками мешающую и сползшую вниз челку. Нашедший силу и чувствующий благодатный настрой Минхо, также импровизирует и играется взглядом на камеру с реальными и виртуальными зрителями. Выступление подходит к концу. Все становится на эндинг. И…стоп. Бит прекращается. Всё правда кончилось, ребята в финальных позициях. Отдышка от танца, смешанного с волнением, бешеная. Пульс буквально зашкаливает. Но всё прошло просто чудесно. Толпа в восторге. Все целы и невредимы, крупных помарок не было. Отлично. Джиу во всю мотает головой и ногой под бит. Довольная, она смотрит на последние секунды экранного времени своей любимой группы, дожидаясь эндинг феечку. В душе хочется, чтобы ей были Феликс, Сынмин или Бинни. Но юристка чуть ли не роняет телефон из руки, когда на его экране резко высвечивается нечто. Огромный, блять, тяжело дышащий, смотрящий прямо в её глаза своими властными Кристофер Бан Чан. Он мокрый от дождя, мышцы рук идеально выделяются, мокрые волосы беспорядочно спадают на лоб. Взгляд исподлобья и это такое…мужественное выражение лица заставляют невольно открыть рот. А зелёные глаза снова невольно смотрят на проходящую поверх переносицы и скул цепочку. «Словно греческий бог» — думает девушка. Эти три секунды Кристофера на экране заставляют её снова вспомнить, как он ей нравился во времена простого девчачьего фанатства. Но, выступление уже кончено, а работа нет. Поэтому, с каплей сожаления заблокировав смартфон, Джиу направляется к ожидающему её ноутбуку и куче документов, которые нужно раскидать по папкам, удалив старые и добавив новые. — Хён, по-моему, все получилось хорошо! — восклицает Чонин, заходя за сцену. — Ищите полотенца! — кричит Чан куда-то в сторону стаффа, привычно отдавая приказ. Но, оборачиваясь на своего младшего ребенка, радостно улыбается Йенни, — Да, молодец. Вы все хорошо справились. — Хорошо?! — начинает возмущаться Чанбин, — Да это было просто чудесно! Мы справились просто идеально и никакой дождь нам не помеха! — с каждым предложением усиливая децибелы громкости, продолжает рэпер. — А как же, у тебя у одного из нас был сраный козырек от этого вонючего дождя, — Минхо бьет его по кепке, звонко смеясь. Чанбин и Джисон подхватывают настрой и накидываются на наглого кота с претензиями, продолжая начатую еще до выступления игру, пока Линоу шуточно от них убегает. Феликс, сгибаясь, трясет головой, стряхивая остатки воды и лака с шевелюры. Когда он выпрямляется, мелкие капли, слетающие с волос, попадают в лицо подошедшему сзади Хенджину. Он тут же корчит смешную рожицу и чихает от запаха лака для волос. В такой невнятной, но больше радостной суете, с толикой переживания, как бы не подхватить простуду, Дети собираются, чтобы поехать отдохнуть в общежитие. Но не Чан. Он решает заехать в JYPE, чтобы из студии провести комнату. Обещание для Стэй есть обещание. Оно нерушимо. Воскресенье = комната Чанни и точка. Хотя, никто не осудил бы Криса, если бы он один раз отдохнул или перенёс её. Но Чан не может себе такого позволить. Накинув своё новое худи и кепку, он в одиночку направляется в компанию. Из-за резко ухудшившейся погоды на улице непривычно холодно. Но внутри машины всё просто чудесно. Так что, юный лидер в комфорте доезжает до своей студии, где, закинув портфель, садится за стол, чтобы подготовить всё необходимое для трансляции. Джиу отвлекается от экрана ноутбука, смотря на уведомление на смартфоне. И удивлено хмыкает. «찬이의 ”방“» «Серьезно?» — думает девушка, — «Он откуда её проводит вообще?» Указательный палец сам тыкает на плажку. И юристка видит привычную обстановку. Это студия Чана. Он здесь, в компании. «И когда только успел…?» — сама себе задает вопрос она, кладя телефон на стол перед собой и доставая из кармана штанов наушники, чтобы воткнуть один в ухо. Толком трансляцию Джиу не слушает, потому что больше сосредотачивается на текущей работе, но фоном улавливает некоторые моменты. Воскресенье - это вообще выходной день, но она заранее отпрашивалась в пятницу, потому что нужно было съездить в российское посольство для улаживания некоторых документационных вопросов. Так что в этот раз её воскресенье - день рабочий. Кристофер же в своей «комнате» уже во всю флиртует и смеётся со Стэй. Стэй: Чан, ты можешь дать мне своё худи? Прочитавший это вслух Крис начинает поправлять капюшон, натягивая его на себя и отвечая: — Это худи? Неа, — смеется он, — Это моё новое любимое худи, я не могу отдать его. Лидер, изображая самое искреннее смущение, закрывает капюшоном свое лицо, мило посмеиваясь. — Мне очень жаль, но я не могу отдать его вам, — добродушно отшивает Чан Стэй. После он ещё отвечает на некоторые вопросы и перешучивается с комментариями. А затем, конечно же, разговор заходит о только что прошедшем выступлении под дождем. — Вчера, во время репетиции вне сцены, дождя не было. Когда нас на сцене не было сегодня, он тоже не шёл. Но, — он вытягивает губы, — Стоило выйти, как с неба полило. Кажется, мы приносим его с собой всегда, потому что на предыдущем выступлении с открытой сценой он тоже был… Пока Крис во всю милуется с фанатами, Джиу монотонно и сосредоточенно работает. Это приносит свои плоды, и уже через полчаса все задачи переходят в статус закрытых. Можно выдохнуть. Потянувшись, девушка решает слегка проветриться, прежде чем вызвать такси. Крыша JYP Entertainment - прекрасное для этого место. Юристка любит туда ходить. Особенно сейчас, когда потихоньку начинает холодать и людей на ней с каждой неделей тусуется всё меньше. А сейчас и вовсе не должно никого быть. Уютно, красиво и прохладно — так думает она, поднимаясь туда по лестнице. Но быстро понимает, что с последним пунктом попала в просак. Не прохладно. В белой рубашке, легко продуваемой, особенно на ветреной стороне, прямо очень даже холодно. Но русский человек, как известно, любые запреты воспринимает как вызов. В этом случае Джиу исключением не становится и проявляет натуру. «Зря что ли шла?» — задается вопросом она, продвигаясь сквозь высаженные растения к скамейке, — «Скоро привыкну». И, проведя рукой, чтобы понять, насколько после дождя дерево ещё не высохло, она понимает, что сидеть в штанах на скамейке уже, в принципе, можно. Сидя здесь, совсем одна, и ощущая всеми костями холодный, влажный после дождя воздух, девушка глубже вдыхает через нос: запах мокрой листвы и земли всегда нравились ей. Чтобы было не так холодно, юристка сгибает коленки к груди, обнимая ноги руками. Положив на них подбородок, Джиу позволяет себе прикрыть глаза. Спокойно. Издалека слышен звук машин, шум города и пахнет влагой. Поза и правда позволяет согреться. Живот вроде успокоился, самочувствие очень даже терпимое. Да, совершенно точно. Спокойно. Но тут, девушка слышит сзади тихие шаги. У неё на такие вещи ухо настроено. С испугом Джиу распахивает глаза, но с места не двигается. Почему-то очень страшно. И эти самые шаги медленно переступающих ног вдруг останавливаются позади неё. Тело немеет, сердце опускается в пятки, а кончики пальцев холодеют. — Что ты здесь забыла? — спрашивает Чан. И Джиу, то ли от облегчения от знакомого голоса, то ли от запоздало догонявших её страха и удивления, дергается. Девичьи ноги соскальзывают на пол, а туловище, оставшееся без должной опоры, начинает переваливаться назад, за скамейку, усиленно притягивая её к земле. Но упасть ей не дают две горячие ладони, подпирающие лопатки. Она закидывает голову вверх. И напуганные, настежь распахнутые зеленые глаза встречаются со смешливым тёплым карим взглядом. Чан, закончивший трансляцию, хотел немного отдохнуть, прежде чем направиться в общагу к остальным. Возможно, звучит немного странно, но юному лидеру всегда необходимо хоть какое-то время проводить в одиночестве для разрядки. Ладно. Хотя бы не в компании семерых вечно орущих людей. Так что, решив, что полистать ленту инстаграма и твиттер на свежем воздухе - это отличная идея, благодаря которой он убьет двух зайцев разом, он направился на крышу компании. И вот, дойдя до пункта назначения, привычно подтолкнув кончиками пальцев всегда тихо открывающуюся дверь, Бан Чан, к своему удивлению, видит сидящую чуть дальше на скамейке белую спину. А затем, по привычному ровному пробору и русым волосам, он с не меньшим удивлением понимает: это Джиу. Но что она забыла на работе в воскресенье? Решив это узнать лично у неё, Крис направился прямиком в сторону девушки. И, чем ближе он подходил к ней, тем более подозрительной она ему казалась: слишком уж сильно и беззащитно свернулась она в позе эмбриона, слишком странно для такой холодной погоды она так неподвижно сидит, слишком странно не оборачивается на явно слышимые, хоть и не громкие, из-за гравия под ногами, его шаги. Остановившись прямо сзади юристки, Чан несколько секунд молча ожидает хоть какой-то реакции. Но, не получив её, всё же задает вопрос. А потом Джиу пугается, теряет равновесие, начинает падать, Крис успевает её подхватить и тут… Встречается с ней взглядом. Взглядом, полным страха и паники. Он второй раз видит это. И это ни капли не смешно. Сначала Чан хотел отшутиться, но после распахнутых изумрудных глаз не решился. Джиу резко поднимается с места, разворачиваясь к парню лицом. — Это ты, — констатирует факт девушка. С явным облегчением в голосе. Чан удивленно смотрит. Руки до сих пор поддерживают фантомную спину юристки. Так что, слегка присевший и с вытянутыми ладонями, он выглядит слегка комично. Парень выпрямляется, засовывая руки в карманы «новой любимой» худи. — Ага. Извини, я не хотел тебя пугать, — тут же оправдывается он. — Всё в порядке. Ты не виноват в том, что у меня паника от неожиданного контакта со спины, — витевато формулирует оправдание Джиу. — Что ты делаешь здесь в воскресенье? — спрашивает айдол, переводя тему. — Жду тебя, чтобы ты меня подвёз до дома, — уже привычно колко отвечает юристка. Чан усмехается. Обстановка разряжается. — Работаю, конечно, — всё же поясняет она, — Я не работала один день на той неделе, потому что должна была явиться в российское посольство для улаживания некоторых формальностей. — А, понял. Чан обходит скамейку, с которой Джиу минуту назад чуть не плюхнулась на пол и садится на неё, предварительно точно так же, как и она десять минут назад до этого, проведя по ней ладонью, проверяя уровень влаги. — Не помешаю? — спрашивает он, поправляя кепку. — Нисколько, — отвечает девушка, обнимая себя руками. И тут он понимает. Они на крыше, дует ветер, осенний воздух после дождя холодный, а Джиу в одной рубахе. Ей, наверное, безумно холодно. Поэтому, сняв с себя сначала кепку и положив её на скамейку, он стягивает худи и протягивает его стоящей напротив юристке. — Холодно. Надень. — Мне не… — начинает было она, но Крис перебивает. — Сделай мне одолжение, хоть раз посиди со мной спокойно и не спорь каждую секунду. Его тон голоса заставляет Джиу повиноваться. Но не потому что она очень хочет или он так властно попросил. А потому что девушка слышит, как он устал. И последнее, что ей хочется делать пропахавшему весь день, выступившему на концерте под ливнем и после этого ещё час проводившему эфир Чану — это испортить вечер. Натянув на себя вещь, Джиу садится рядом с лидером на скамейку. Несколько секунд, пока она чувствует приятный прилив тепла от одежды, которая после вечно горячего тела Криса была сама по себе тёплой и вкусно пахнущей, они оба молчат. Чан вдыхает аромат мокрых декоративных деревьев, высаженных на крыше, земли, смешанной с гравием, а Джиу запах одеколона и тела самого Чана. А потом…как не вовремя. Неожиданный спазм атакует низ живота. Вот вроде бы только улеглось, и тут - получите, распишитесь за непрошенное напоминание о том, что вы - женщина. Крис поворачивает голову на девушку. В его толстовке она выглядит непривычно уютной и комфортной. И не скажешь, что из этого рта постоянно вылетают так бесящие его, хотя и смешные, подколы. Но, внезапно искаженное болью лицо его вдруг снова пугает. Чувствуя на себе взгляд, юристка тоже поворачивается к парню. Чан сразу же спрашивает: — Что-то случилось? Спазм оказывается такой сильный, что органы внутри скручиваются в три погибели, не давая нормально вдохнуть. А воздуха для полноценного ответа в груди Джиу недостаточно. Поэтому она просто мотает головой, сгибаясь к коленкам. Криса это беспокоит. Нехорошо будет, если внезапно в компанию придется вызывать скорую. Да и потерять на несколько дней Джиу — неприятное событие. Потому что без девушки все контракты делаются обычно дольше, так как Кван и семья Ким не остаются на полночи в компании ради таких вещей, хотя и задерживаются в экстренных случаях. — Скажи, где болит? — тоже наклоняется парень к юристке, стараясь смягчить тон голоса. А Джиу, уже немного отошедшая от спазма, наконец, выдыхает и может вновь вздохнуть полной грудью, чтобы ответить по-человечески: — Цикл идет. — Таблетку пила? — без капли стеснения или неловкости спрашивает Чан. — У меня нет действенной. Те, что помогают, выписываются в Корее только по рецепту. — Я кое-что принесу, ты подождешь здесь? — уточняет Крис. Джиу поднимает голову, поворачивая в сторону голоса парня. И почти сталкивается с ним носами. Он специально наклонился ближе к ней, чтобы лучше слышать. Чана это почему-то совершенно не смущает и голову он ни на миллиметр не отодвигает. Зато юристка слегка шарахается от лица парня перед своим, увеличивая между ними расстояние. Это заставляет айдола рассмеяться. — Так подождешь? Джиу кивает. И Чан встает, быстро направляясь к выходу. И девушка готова поклясться, что прошло всего минуты две, как он возвращается, вновь плавно толкая дверь на крышу и, подойдя к ней, протягивает бутылку воды. А затем достает из кармана спортивных штанов упакованную таблетку и, присаживаясь на корточки прямо перед ней, протягивает её. Юристка читает надпись и понимает, что это аналог Спазмалгона. То, что надо. Она удивленно смотрит на парня. Он улыбается. — Пей. При месячных это эффективное средство. Джиу это и без Криса известно. Но её удивляет, откуда это известно ему. С удивленным видом она открывает упаковку, а парень, аккуратно забирая из её рук воду, открывает бутылку и подает обратно. Девушка запивает обезболивающее и тянет раскрытую ладонь, молча прося у Чана крышку. Он кладет вещицу ей в руку и, накрывая своей поверх, заставляет юристку вновь в удивлении посмотреть на него. — Джиу, — начинает Крис, — Когда у тебя снова будут месячные, сразу иди ко мне и проси обезбол, а не страдай весь день. У меня есть рецепт, я сам их пью в редком случае, поэтому таблеток в избытке. И я всегда дам тебе, сколько потребуется. Девушка лишь продолжает удивленно смотреть на парня, так спокойно говорящего о вещах, не принятых для обсуждения в Корее. Тон Чана очень заботливый, а голос мягкий. Это даже слегка непривычно. — Как ты представляешь себе это? — задает вопрос она, — Я должна прийти или написать тебе в kakao что-то типа «Эй, Крис, дай ка мне таблетку»? — Именно, — серьезно говорит айдол. Джиу вздыхает. Таблетка во время месячных ей и правда не помешает. Но все равно как-то странно и неловко. И Крис, будто читая сомнение на лице девушки, добавляет: — И делай это сама. Не заставляй меня следить за твоим циклом. А то я могу. Юристка таращится. Он смеётся. И только сейчас отпускает руку с вложенной крышкой. Джиу аккуратно закручивает бутылку. — Я вижу, что у тебя сильные боли. У Ханны, моей сестры, во время менструации тоже полный кошмар происходит. На вас смотреть тяжело. Так что дай хоть чем-то помочь. — Ты готов сделать всё, чтобы я находилась в JYPE безвылазно, да? — уже расслабленно и игриво спрашивает Джиу. Чан посмеивается. — Не одному же мне тут вечно быть. Так нас хоть двое вечно дежурящих. Кстати, о вечно дежурящих: тебя депортируют? — неожиданно спрашивает он. — Что? — Ну, ты говорила, что съездила в российское посольство. Тебя теперь депортируют? — Нет, — приняв правила игры, отвечает девушка, — Меня просто расстреляют. Чан усмехается. Джиу иронично улыбается. Парень с корточек перемещается на обычное место, усаживаясь опять рядом с ней. — Ты от меня так просто не избавишься, Кристофер. Даже не надейся. — Уже давно перестал, — буднично отвечает он. Разъяснив все муки бюрократических процедур, требующих посещение посольства, когда ты являешься иностранцем, а не гражданином двух государств, Джиу начинает расспрашивать Чана про минувшее дождливое выступление. Они беседуют, обсуждая неожиданную смену погоды и то, как ребята с этим справились. После, разговор медленно перетекает в обсуждение тягот разлуки с семьёй. Кристофер рассказывает о своей сестре и брате, о родителях, и о том, как привыкал к жизни трейни. — А ты? Скучаешь по родине? — интересуется он, поняв, что неожиданно слишком много личного выдал девушке. Джиу, сложившая руки в замок, поглаживает себя большими пальцами, успокаивая. — У меня почти никого не осталось. Мама умерла, когда мне было пятнадцать. — Извини, — тихо говорит Крис, — Соболезную. — Ничего, — смотря вдаль, отвечает Джиу, — Я была готова к этому. Она болела. Чан сглатывает. Это неожиданно тяжелая и личная информация. И она никак не вяжется с привычным образом юристки в его голове. — А здесь у тебя есть родные? Девушка отрицательно мотает головой. И, решив, что обстановка достаточно располагающая, Крис решает спросить то, что интересовало его уже очень давно: — Скажи, почему ты так пугаешься, как ты сказала… — недолго вспоминает он, прежде чем процитировать, — «неожиданных контактов со спины»? Джиу усмехается, смотря в пол. Чан внимательно смотрит на задумчивую и непривычно тихую коллегу. — Долгая история. Скажем так: в детстве меня очень много раз тренировали так, чтобы при любом резком контакте или нападении я могла стойко держаться и не подавать ни за что вида. Но, — вздыхает девушка, — из десятилетнего ребёнка стойкий оловянный солдатик такой себе. Так что вместо крепости и непоколебимости я получила моментальное замирание и ужас от резких пугалок или появлений людей. Кристоферу мало что понятно, но даже так, звучит просто ужасно. — Извини, — снова начинает он — Нет, — Джиу поворачивает голову, наконец вновь обретая с ним зрительный контакт, — Всё в порядке. Как-нибудь, я расскажу тебе полную историю. Попозже. А сейчас, — она встает со скамейки и, расставляя руки в стороны, немного разминается, — Я дико замерзла, хоть и люблю холод. А ты ещё и в футболке. — Мне не холодно, — тут же начинает отвечать ей Чан, но девушка не дает продолжить. — Пора домой. Подвезешь? Кристофер смеётся. — Я заводить двигатель. Так и быть, прокатимся сегодня ночью, — хватая поставленный на пол рюкзак и натягивая снятую кепку, говорит он. Джиу бежит собирать вещи в офис, чтобы присоединиться к нему на парковке. Уже привычная атмосфера в машине и гораздо более непринужденный на крыше разговор делают остаток их совместного вечера легким и расслабляющим. Оба много смеются, рассказывая истории про господина Пака, а на привычном месте Джиу прощается с парнем и, вылезая из машины, начинает снимать толстовку, чтобы вернуть её хозяину. — Не снимай, дойди в ней до дома. Потом вернешь, — пытается остановить её Крис. Но Джиу непреклонна. Тем более, она уже почти сняла вещь. Протягивая ту владельцу, девушка отвечает: — Как я могу лишить нашего любимого лидера его нового любимого худи? Её смешливый тон заставляет Чана улыбнуться, пока он принимает из рук свою вещь. Но тут он понимает, что Джиу могла услышать это только если… — Ты смотришь мои эфиры? — удивленно спрашивает парень. — Я же говорю, — буднично отвечает юристка, — Ты мно-о-ого обо мне ещё можешь узнать, Кристофер. — Отлично. Мы это выясним, — парирует он. И, отпустив наконец уставшую девушку домой, Чан трогается с места, направляясь в общагу. Да, Джиу действительно гораздо более глубокий и интересный человек. И ему действительно очень хочется узнать о ней больше. Крис решает, что обязательно этим займется. Особенно после того, как ему бросили вызов. Неделя, а затем вторая, буквально пролетают перед глазами. Время после камбэка всегда самое приятное в работе юридического отдела. Хорошо жить, когда к тебе не может в любую секунду прибежать кто-то из менеджмента и сказать: «Ребята едут на шоу, подготовь все необходимые пачки документов и срочно составь договор. Дедлайн - до завтра». И ладно бы, если бы Джиу могла взять стандартный бланк, изменить в нём нужные данные и отдать на подпись. Нет. Зачастую обязательно есть какие-то мини-условия, которые нужно совершенно точно добавить в этот договор, проверить, актуален ли вообще сейчас этот бланк, потом прописать все новые пункты, а затем ещё раз проверить итог на актуальность и соответствие действующим нормам в Корее и внутри компании. Все привыкли, что юристке можно дать задание с минимальным сроком выполнения, и она его сделает. Поэтому, на вопрос, почему никто уже не удивляется, что Хан Джиу прописалась в JYPE можно ответить так: Смотрите пункт выше. Так что, в эти редкие времена, когда в задачах CRM программы отсутствуют задачи со словами «подготовить», «отнести на подпись», «согласовать», «заключить» и так далее, девушка старается по максимуму наслаждаться жизнью. В этом ей охотно помогают и коллеги в лице четы Ким, с которыми переодически Джиу ходит обедать, вечно не дающие ей заплатить за себя, заботясь, будто она их дочь, и некоторые ребята из группы. Сынмин в перерывах между занятиями танцев с Минхо и уроками вокала проводит с ней завтраки или перекусы, к ним иногда присоединяется Чанбин, но, что самое удивительное — это периодические совместные вечера с лидером. Да. Чан почти ежедневно просиживает вечера в студии. Да. Джиу раза по три в неделю жутко задерживается на работе, а то и чаще. Виной тому господин ДжейВайПи собственной персоной. Обо всех неурядицах и связанных с заданием господина Пака сложностях, молодые люди и беседуют теперь по несколько раз в неделю вечерами за чашкой чая или кофе. В основном за, кофе, который Джиу потребляет, как целебный эликсир, литрами. И вот, уже не в первый раз, юристка привычно поздно вечером стучится в студию лидера. — Заходи, Джи! — слышит довольная девушка крик парня и радостно отпирает дверь. — Как понял, что это я? — тут же, заходя, спрашивает. Чан поворачивается в крутящемся кресле к ней. Девушка сразу замечает, что сегодня он выглядит необычно вялым и потрёпанным. Но, уставшие карие глаза тут же начинают поблёскивать от улыбки Джиу, стоящей напротив и, трясущей в руке два квадратика с упакованным набором трав. — Тебе «Детокс» или…, — она в забывчивости поворачивает пакетики надписью к себе, чтобы прочитать второе название, — «Спокойствие»? Юристка вдруг видит ужасающие мешки под глазами, сразу начинающие её волновать. А, когда Крис проводит рукой по неуложенным кудрявым волосам, она и вовсе замечает…залысину? — Кристофер, да тебе не травами, а более серьезными вещами пора увлечься… — обеспокоенно говорит она, — Как бы странно это не звучало. На это молодой артист лишь усмехается. — Кипяток что, опять мне тащить? — замечая отсутствие термоса в руках собеседницы уже второй раз, спрашивает он. Джиу виновато смотрит. — Разминка? Айдол закатывает глаза и шлепает себя руками по бедрам, чтобы затем, сделав на них упор, подняться с кресла. — Будто у меня, блять, есть выбор, — паясничает он. — Я могу са… — Я схожу, отдыхай пока, — тут же перебивает юристку Бан Чан. Когда он уходит, Джиу решает не садиться на диванчик, а от своего природного любопытства направляется к рабочему столу. На нём, помимо стоящего макбука, воды и неоставленного смартфона, лежат в разнобой бумажки с какими-то набросками. Девушка в удивлении поднимает брови. Она совершенно точно знает, что нет у Криса привычки черкать от руки. У Чанбина есть. Но почерк не его. Джисон тоже обычно на бумаге не пишет. К тому же, последнюю неделю лидер работает в основном один, так что, метод дедукции ясно даёт понять: это наверняка Крис. Джиу подходит ближе к записям. Она, вообще-то, чужие вещи не трогает. Даже в телефоны чужие не смотрит, когда перед ней пароль вводят. Но хотя бы одним глазком лицезреть то, как её любимый исполнитель сам творит и набрасывает какие-то тексты или инструкции к треку для будущего альбома…такой ранний и желанный спойлер. Очевидно: смотрим. И девичья рука тянется к первой попавшейся из нескольких бумажке. Там наброски на корейском, смешанным с английским. Это заставляет юристку усмехнуться: она сама ведёт записи в ежедневнике на нескольких языках. Но это явно не привычка Чана из-за знания двух языков одновременно. Это строчки трека. 그래, 다들 헛소리, 소리, 소리 이거저거 귀찮아서 도리도리 말이 너무 많아, 자꾸 나서지 좀 말아 Why you mad? Why you sad? Why you 틱틱틱? Читая следующие, обрывками записанные фразы и пометки рядом с некоторыми о звуках, которые он хочет вставить или о мемберах, которым он хочет дать те или иные строки, девушка уходит с головой в мир грёз. Джиу пытается представить, как будет звучать это трек, угадать, что запланировал Крис. Заглавка ли это? Бисайд? Думая о том, как бы выжать максимум спойлеров из несчастного листка, она не замечает вернувшегося в студию Чана, который спиной толкнул дверь и, стараясь не терять концентрации, заносил в этот момент две кружки с кипятком. Словно довольный ребёнок, он, выполнив с успехом эту задачу, автоматически посмотрел на Джиу, ожидая одобрения. Но, к своему разочарованию, увидел, как та, стоя к нему боком, увлечённо рассматривает его черновики, не обращая внимания на посторонние шумы. Стараясь не напугать юристку, Крис аккуратно кашляет пару раз, обращая на своё присутствие внимание. — А, Крис…, — пойманная Джиу с круглыми большими глазами стоит и смотрит на парня. Он, улыбаясь, подходит аккуратно к столу, чтобы поставить кружки. И, сделав это, становится рядом со всё ещё держащей его записи Джиу, аккуратно двумя пальцами забирая из руки той листок. — А это, молодая леди, чужое, — паясничает парень, довольствуясь всё ещё потерянным взглядом зеленых глаз прямо перед собой. Юристка усмехается и закатывает глаза: — Вы знаете, господин Бан, что в Корее свобода информации? И это означает в том числе то, что любая эта самая информация, находящаяся в свободном доступе, является общедоступной, — девушка аккуратно берёт Криса за запястье, поднимая держащую листок бумаги руку к своему лицу, — На вашем черновике нет метки «секретно» или «коммерческая тайна», а договор с компанией буквально обязывает меня смотреть все документы, — с очень умным видом продолжает она, — Так что, я могу читать, смотреть и изучать буквально всё, что вижу и на чём не стоит гриф секретности. Коварная улыбка и азартный взгляд Джиу встречается с заслушавшимся сложную речь озадаченным взглядом Чана. Девушка начинает хохотать, лидер, поняв, что она и тут нашла, что ответить, тоже смеётся, принимая поражение. — Я ненавижу юристов. Вы просто невыносимы, — кладя черновик обратно на стол, жалобно говорит он. — Это ты ещё не спросил у меня, какая разница, сделали на ваш трек кавер, мэшап или спидап, как это расценит суд, и что я думаю по поводу правовой природы и разграничения каждого из этих понятий. А ещё…— хочет продолжить парад ужасных и непонятных Чану слов, кроме музыкальных терминов, Джиу, но парень тут же её перебивает, пытаясь рукой закрыть рот. Она смеётся, пробует увернуться от руки, продолжая попутно все-таки договаривать монструозное предложение, а Крис хватает её под локоть, чтобы как-то добраться ладонью до рта. — Ладно-ладно, — поняв, что выворачиваться уже почти некуда, говорит сквозь смех девушка, — Я прекратила! — Давай сюда чай или что там у тебя, — протягивая уже для другой цели ладонь, просит айдол. Джиу кивает на стол, показывая, что нужные вещицы лежат там. Крис аккуратно открывает один, а затем другой пакетики, чтобы положить их по кружкам. Одну из них он даёт усевшейся в его кресло девушке. — Кстати, у меня есть кое-что, — начинает рыться в рюкзаке Чан, пока юристка с интересом за ним наблюдает. И, спустя несколько секунд достает оттуда яркий, оранжевый и наверняка очень сочный мандарин. Но Джиу кривит губы. Чана это удивляет. Кто не любит мандарины? — Тебе не нравятся цитрусы? — Не совсем, — смотря в кружку, отвечает девушка, — Мне не нравятся мандарины. — У тебя аллергия или…? — уточняет Крис. — Можно сказать, что у меня на них ментальная аллергия, — отвечает ему девушка. Чан хмыкает и кладет фрукт обратно. Когда он оборачивается, то видит, что Джиу что-то рассматривает на звукозаписывающем пульте и чуть ли не дергает кнопки. — Ты тут прям как дома уже, Джи, — едко замечает он. — Дом не там, где ты родился, а там, где пригодился, — смешливо парирует юристка, отпивая глоток. Но Чана эти слова не смешат, а заставляют задуматься. Спустя пару секунд он поднимает с пола глаза на девушку, чтобы задать вопрос: — Ты так думаешь, потому что дома в России тебе было плохо? Джиу, слегка покручивающаяся на стуле, останавливается. — В смысле «плохо»? — Нуу…, — парень присаживается боком к подруге на край стола, — Ты недавно говорила, что в детстве с тобой обращались не очень хорошо, как по мне. Про какие-то тренировки на выдержку и прочие вещи. — А…, — Джиу вспоминает их разговор на крыше, — Точно. — Если не хочешь, тебе не стоит отвечать на… — Я хочу, — перебивает юристка Криса, — Тем более, я обещала. А своё слово я держу. Да. Джиу держит своё слово. Этому она тоже научилась ещё в детстве, воспоминания о котором накрыли её с головой, погружая в пучину волнений и страданий, которые как не хочется — никогда не забудешь. Зима. Запах мандаринов ярко бьёт в нос маленькой девочки. Сразу хочется съесть один, а лучше даже два. Когда мама придёт, они вместе поставят ёлку, которую принёс дядя-сосед из леса. Она стоит в подъезде и ждёт. И Василиса ждёт, всеми своими детскими силами ждёт, что уже совсем скоро это случится. Может быть, папа сегодня тоже придёт домой не поздно и будет…обычным папой? Бабушка говорила, что в Новый год случаются чудеса и исполняются желания. Поэтому Василиса очень ждёт этот праздник, чтобы загадать самое своё заветное желание. Желание, которое нельзя произносить вслух, потому что Оля в школе сказала, что произнесённое вслух не сбывается. Девочка, раздевшись, проходит в комнату, чтобы положить рюкзак и сменить тетрадки на завтра. Уроки делать не надо — всё успела на продлёнке. Устало выкладывая учебники и рабочие тетради, она смотрит в окно. Большая берёза покрыта толстым слоем снега. Он идет с самого утра, не прекращая. И так вкусно пахнет мандаринами. Василиса снова вдыхает аромат цитруса. Очень хочется один прямо сейчас. Решив себе в этом не отказывать, она направляется на кухню, приостанавливая сборы на завтра. Там, прямо на столе, лежит связка с яркими оранжевыми и так привлекательно пахнущими шариками. Она аккуратно расширяет пальчиками дырочку до такого размера, чтобы оттуда можно было вытянуть одну штучку. И, спустя недолгое время, цель достигнута: яркая мандаринка красуется в девчачьей ручке. Начав аккуратно снимать кожуру, Вася чувствует, что запах становится всё сильней с каждой секундой. Мандарины пахнут волшебно. И так празднично! Расправившись со своим делом, девочка разделяет фрукт на две части, чтоб начать по долькам его есть. И тут, в двери старой хрущёвки слышится звон и поворот ключей. «Мама!» - думает девочка и хочет побежать встречать её, но так хочется быстрее доесть мандаринку. И бедный ребенок начинает разрываться между двумя желаниями. Не зная что выбрать и пытаясь сделать всё одновременно, Василиса пихает в себя целиком все оставшиеся дольки и хочет попутно побежать навстречу маме, но не успевает, останавливаясь в коридоре между кухней и прихожей. Да и вошедшим в квартиру человеком оказывается не её мама. Папа пришёл. И по его грузному, страшно пустому взгляду становится ясно: ничего хорошего ждать не стоит. Запах мандаринов сменяется резкой вонью. И девочка сразу понимает, что это спирт. Ребёнок в шесть лет не должен знать, что это за запах. Ребёнок в шесть лет не должен знать, что он под собой несёт. И уж тем более, ребёнок в шесть лет не должен испытывать последствия адской вони спирта изо рта человека, называющего себя отцом, на собственной шее. Мужчина вяло стягивает с себя сапоги и вешает старую куртку на крючок. Девочка с набитым ртом, боясь сделать лишнее движение, стоит молча в проходе и надеется, что папа просто молча пройдет мимо. Он медленно оборачивается через плечо, смотря на дочь. Пустые глаза вдруг наполняются чистой, почти как спирт в его организме, ненавистью. — Чево это с…с… — не может из-за своего состояния выговорить он предложение, — С твоей мелкой морррдой? Девочка молчит. Она, словно перед диким медведем, пытается сделать единственное, что может, дабы избежать катастрофы: не двигаться и притвориться мертвой. И это помогает. В этот раз. Мужчина разворачивает корпус целиком к ней, ещё несколько секунд смотрит на дочь, а затем, звонко цокнув мясистым языком, медленно, шурша ногами в носках по полу, направляется дальше в зал. Судорожно прожёвывая остатки мандарина, Василиса бежит к столу, чтобы, пока отец не вернулся на кухню, собрать все шкурки и убрать всё лишнее. Она чётко знает в свои почти семь: папа злится, если вещи не на своих местах. А, когда папа злится, он сильно кричит на всех: на неё и на маму, которая потом сильно плачет. И иногда на мамуле остаются страшные красные, синие и желто-зеленые синяки. Поэтому, быстро раскладывая оставленные на столе продукты, малышка думает, что очень помогла маме и избежала плохого вечера. Но тут… Она слышит сильнейший грохот. Будто шкаф на пол упал. Потом несколько секунд тишины. И опять. Хочется проскользнуть в свою комнату, но страшно. Пока Вася расценивает в маленькой головке все варианты, грохот не прекращается. И девочка решает, что лучше всего будет спрятаться у себя в комнате, потому что туда папа заходит редко. На носочках она бежит к себе, аккуратно проскакивая мимо родительскую, открывает дверь, чтобы шмыгнуть внутрь и уже почти выдыхает, но тут же понимает, как сильно ошиблась. Не в своей комнате папа чем-то гремел. Это здесь, в её убежище. Вся комната в полном хаосе: учебники, рабочие тетрадки, карандаши и ручки, её книжки с любимыми детскими сказками раскиданы по полу. Дверцы шкафа с одеждой открыты, а сама она вся в огромной куче валяется рядом на полу. И папа. Папа стоит и сдирает с кровати постельное белье, разрывая на куски. Девочка бездумно шарит по комнате глазами. Что происходит? Хочется сбежать, но тут мужчина вдруг оборачивается, прекращая творить хаос и смотрит: глаза, полные ненависти вновь обращены к дочери. Василисе очень страшно. Вдруг теперь и на ней будут синяки, как на маме? Вдруг папа снова сделает такое же ужасное красное пятно на её лице, как когда-то он оставил на мамуле? Испуганные оленьи глаза смотрят на человека, который должен любить, защищать и покупать игрушки. Но, вместо защитника, девочка видит перед собой монстра. Самого настоящего. Не того бабайку из сказок бабушки, а ужасного, огромного по сравнению с ней человека. Что он с ней сделает? А отец, прекративший судорожно крушить комнату дочери, всё ещё держит на ней свой безумный взгляд. Так они и стоят несколько секунд: Василиса, ожидая в любой момент чего угодно, а отец, судорожно пытающийся сквозь белую горячку сообразить, кто стоит перед ним и где он находится. И тут мужчина выпрямляется, выпуская из рук бельё. Он смотрит на маленькое тело в проходе перед собой. А потом ровным шагом быстро подходит к дочери, втягивая ту за руку внутрь комнаты. Девочка не издаёт ни звука, хотя схватили за руку больно. Но она знает золотое правило: Папу. Нельзя. Злить. А папа тем временем разворачивает дочь к себе лицом и холодно произносит: — Ты нарушила правило порядка. В комнате грязь. Уберись. И, развернувшись, направляется к выходу из комнаты, как ни в чем не бывало. Но в проходе ещё раз поворачивается, договаривая: — Тебе следует исполнять свои обязанности, а не запихивать в мелкий грязный рот мандарины. Так что теперь тебе их нельзя есть. Ты поняла меня? Девочка кивает, смотря в пол. Осознание произошедшего медленно настигает маленькую голову. К горлу подступает ком, а на глаза накатываются слёзы. Но нужно продержаться ещё чуть-чуть. Совсем немного. А там, скоро мама придет, будет легче. Она пожалеет и успокоит. И снова скажет: «Это был не папа. Это монстр, который был внутри него и снова вышел наружу. А наш папа не такой». Отец же, обуреваемый этим самым «монстром», уже шел по коридору на кухню, чтобы избавиться от связки мандаринов, заботливо положенной Василисой на подоконник. Никаких теперь ей мандаринов дома. А девочка с грустью и уже выкатившимся на щеки крупными, будто весенняя роса, слезами, стоит и осматривает то, что несколько минут назад было её уютной комнатой, её убежищем. И думает: что же не так? Что папу так разозлило? Она ведь заправила кровать, как он любит, вещи в шкафу были сложены, учебники на полке и в портфеле то…же. Точно. Она оставила два учебника, которые вытащила из рюкзака, на кровати. И пошла за мандарином. А папа не любит беспорядок. Утирая сопли от тихих слез маленькой ручкой, Василиса больше размазывает их по лицу, чем помогает себе. Мандарины. Так вкусно, по-праздничному пахнущие оранжевые шарики. Как же она их ненавидит. — Вот тебе и история, почему я не люблю мандарины, — спокойным тоном подытоживает девушка. Крис не находит, что ответить. Он многое слышал, пока был трейни, многое пережил сам. Но это…Насилие в семье, от отца. Отец для него — главный защитник, пример для подражания, как можно? Рассказ Джиу шокирует парня. Он растерянно смотрит на буднично делающую глоток чая юристку: — Я… — Все нормально. Тебе не обязательно давать какую-то реакцию, — успокаивает его Джиу, - Просто…раз мы так общаемся, я бы хотела, чтобы ты понимал, что некоторые вещи я не принимаю, делаю грубо или отталкивающе не потому что мне хочется, а потому что не умею по-другому. Но я над этим работаю. Чан смотрит на девичьи глаза перед собой и понимает: теперь он видит в дерзкой пробивной иностранке совершенно другое. И это другое он инстинктивно хочет уберечь и защитить. Сам, правда, не знает, от чего. Но, упаси Господь, хоть кто-то в этой компании Джиу тронет, внутри себя Кристофер дал клятву: этому человеку не выжить. А Джиу, подводит конечный итог истории: — В конце концов, прошлое - прошлому, Крис. — А сейчас как? — спрашивает он. — А сейчас, — юристка ставит чашку на стол, — Сейчас я сижу в комнате своего биаса своей же любимой группы и пытаюсь узнать хоть какой-то спойлер к следующей полноформатке. — Со своим биаа-а-а-сом?? — удивленно тянет Чан, — А ну-ка с этого момента поподробней… Джиу понимает, что только что сморозила. И тут же производит поворот на вираже, переводя тему, хватая один из его черновиков и пытаясь рассмотреть что-нибудь интересное. — Ну нет, так не пойдет, — кидается к ней лидер, пытаясь отнять последний шанс на сокрытие тайны одного заглавного трека… Очередной вечер в комнате Чана заканчивается не работой до изнеможения, а звонким смехом двух молодых людей, играющих, словно дети.