Бумажное сердце

***

      Мужчина снял с себя несчастный костюм долбанного грузчика и закинул на пассажирское сидение машины, проверил свой внешний вид в зеркале, оправил кофту и почувствовал висящий под подмышкой нож. Было очень опасно позволять ей эти объятия, она могла легко почувствовать оружие, если бы подняла руки чуть выше, чего, благо, не произошло. Стоило ли его снимать? Вдруг снова появиться возможность обнять ее?       При прокрутке в памяти последнего их совместного воспоминания, кожа покрылась жгучими мурашками. Дорук еле сдержал свой порыв, хорошенько треснуться лбом о руль. Что за дурацкая реакция? Это же были просто объятия, тем более Асие плакала, она бы и к той двери бы прижалась, если бы его не было, да и сделала бы это не ради ее внимания, а лишь из-за своих переживаний по поводу ребенка, ведь, очевидно, считала себя и, по крайней мере, Омера виноватыми в ее несчастной судьбе. В причастности Омера Дорук не сомневался, с не очень ранних пор у него появилась привычка во всех своих проблемах винить этого парня, что выводил его из себя одним своим существованием, и это чувство было совершенно взаимно с другой стороны.       Не слишком долго мучая себя идиотскими мыслями, просто отстегнул кожаный ремешок и снял его вместе с ножом. В любом случае они будут на улице, рядом с людьми, даже если ее брат вернется, посреди толпы он не станет стрелять, если, конечно, не совершенно бешенный, каким его кличат за глаза. И ему ни в коем случае не стоит палиться перед ней. Вдруг она снова обнимет его? На что он очень надеялся.       Мужчина быстро закрыл дверь машины и поторопился к девушке. Они договорились встретиться за воротами, ведь он не мог так просто выйти через дверь и пошел тем же длинными путем обратно, но не так же гладко.       Главная повариха кухни остановила его, и поспешила предупредить, что остальные члены разгрузочной команды уже давно уехали. Дорук, постаравшись из-за всех сил, буркнул не своим голосом, что-то про туалет и что доберется своим ходом. Игнорируя все брошенные вслед слова пожилой женщины, быстро смылся.       Асие стояла чуть вдалеке от ворот. Ее голова была поднята к небу, непослушные кудри развевал ветер, солнце освещало хрупкую фигуру, оставляя длинную тень на земле, а она всем своим видом, даже без прямого контакта глазами, грела его кожу, кровь, внутренности, сердце, то есть нет, просто наполняла до краев пустоту внутри, создавая ощущения, что там намного больше, чем есть на самом деле.       Даже подходить не хотелось, не хотелось нарушать ее спокойствия, ее красоты, чистоты, которой она отделила себя от всего остального мира, что был блеклым фоном, существовавшим только для того, чтобы показать контраст прошлой жизни Дорука, и настоящей, начавшейся после ее появления. Так сложно удержаться от желания подойти к ней, но зачем вообще себя сдерживать?       Она повернулась, распространяя запах роз, впитавшихся в ее локоны, Дорук сам не заметил, как оказался слишком близко. Ее лицо было спокойным, хотя в некоторых чертах прослеживалась тонкая тоска, глаза были скрыты под серой тенью, создаваемой одной из ее рук, контур вишневых губ вырисовывался в медленно проступающую улыбку, невольно отражающую и на его лице. Дорук поднял руку с раскрытой ладонью, смотрящей на солнце, ничего не сказав. Асие посмотрела на нее и, не долго думая, вложила свою руку в его, скрепляя их в замок. Позволяя части ее скрученных в пружину эмоций перетечь в него, что ослабило давление в ее груди и обострило его чувство гордости, пробудившееся под влиянием ее доверия. Он потянул девушку в неизвестном направлении, в противоположную сторону от всех преследуемых теней, которые заполняли ее голову. А она не сопротивлялась, сейчас никто не мог бы помочь ей лучше чем он, потому что ей не хотелось слышать все те повторяющиеся фразы, от всех родственников.       Они ходили где-то около часа. Асие была спокойна, но никак не счастлива. Никто из них так и не обмолвился хоть словом. Мужчина не мог точно знать, какие переживания охватывали ее сейчас, хотя вполне было ясно, что проблема заключалась в незаконном бизнесе, которым промышляла ее семья. Но было и что-то еще, что-то более личное, потому заставить ее делиться этим он не мог. Все что оставалось — держать ее руку, выказывая хоть какое-то приобщение к ее проблеме, пока она сама не решит поделиться этим.       — Подожди, — тихо остановила девушка посреди дороги, ее голова была направлена в противоположную от него сторону, туда где располагался маленький зеленый сквер.       Она потянула его туда, под мглу лиственных деревьев, бросающих прохладные тени на землю, под которыми спасались от солнца прохожие, гуляющие со своими собаками, парочки и дети. Девушка прошла и села прямо на зеленую свежую траву, не боясь испачкать свои светло голубые свободные штаны. Ее голова и тело находились под естественным навесом, ноги были немного согнуты в коленях, а кончики стоп в белых кедах выглядывали из-под границы прохлады. Блондин устроился рядом, выпрямляя свои нижние конечности и не боясь встретиться с палящими солнечными лучами. Вокруг стоял свежий зеленый запах, чуть вдалеке блестели золотые монетки, которыми солнце щедро осыпало море. Людей было не очень много, по крайней мере по меркам Стамбула.       Асие сидела тихо и смотрела на море, хотя мыслями витала далеко отсюда. Обе ее руки обнимали колени, так что она окончательно потеряла связь с окружающим миром, включая Дорука. Так больше просто не могло продолжаться, хотя вначале ее молчание и казалось естественным, но с каждой секундой оно отягощало его грудь, отливая тяжелым свинцом.       — Я хочу чтобы этот город просто провалился под землю, — начала кудряшка раньше, чем он придумал чем разбавить обстановку вокруг. — Мне кажется, что он просто проклят, — ее слова стекали каплями горечи с языка, высвобождая крупицы концентрированной, но такой редкой злости на весь мир.       Как никогда хорошо они охарактеризовывали и его мысли. Весь водоворот нескончаемых проблем в его жизни начался с тех самых пор, как он оказался в Стамбуле. Этот город действительно был проклят.       Она положила свой висок на предплечья, лежащие на коленях, и посмотрела на него своими темно шоколадными глазами, чистыми и печальными.       — Я рада, что ты здесь со мной, — уже тише сорвалось с ее губ.       Видеть ее такой было приятно, потому как эта естественность была прекрасней всех лживых смазливых масок других женщин, и только искренне радостное лицо, обрисовывавшееся вместе со всеми милыми приметами, свойственными только ей, могло быть лучше.       — Я тоже, — он заправил пару мешающих кудряшек ей за ухо, не много проходясь пальцами по нежной коже ее шеи, отчего Асие быстро выпрямилась, отстраняясь и пряча свое смущение за нервным расправлением своих волос.       Дорук не мог не улыбнуться на эту ее очаровательную черту. Воздух вокруг разрядился, тени в ее голове также отступили, возвращая привычную Асие на место.       — Почему ты не отвечала? — спросил первое и самое волнующее.       — Я просто забыла вчера телефон дома, у меня были срочные дела в приюте, а когда вернулась, то уже было как-то не до того, только утром заметила, — она замялась на секунду, отгоняя вновь накатившие воспоминания, и чуть позже спросила: — А ты как здесь оказался? То есть откуда знал, что я тоже буду в приюте?       — Ты писала, что поедешь туда. Вот я и примчался, волновался, что ты так долго не пишешь. Если бы знал, где ты живешь и туда бы пришел, — в конце он добавил это больше в шутку, всем было известно, где находиться особняк Эренов.       Они не собирались скрываться на своей территории, в отличии от семьи Атакул, которые регулярно переезжали с места на место. Огромный особняк, который прирос своими камнями к земле, в квартале Тарабья стоял прочнее, чем Арарат. Обнесенный со всех сторон каменной оградой, с единственным входом в виде огромных кованных железных ворот, которые круглосуточно охранялись четырьмя здоровяками с автоматами, которым были неизвестны такие понятия как сон или отдых. Даже дом президента так тщательно не охраняли, едва ли можно было приблизиться даже на метров сто.       — Хорошо, что не знаешь, — она засмеялась, и звон колокольчика отразился у него в ушах. — Тебе что совсем нечем заняться? Ты нигде не работаешь? — полюбопытствовала девушка, она повернулась туловищем к нему и уселась по-турецки, прижимая сжатые вместе руки к середине нижней голени.       Конечно же, ей было интересно, ей едва ли было хоть что-то известно о Доруке, а если честно то вообще ничего. Мужчина мгновенно посерьезнел, прокрутил заранее придуманную легенду, которую собирался навешать ей на уши, в голове, и сказал:       — Я работаю спортивным тренером в одном клубе, — Дорук долго выбирал между тем, чтобы притвориться богатым или бедным парнем, но выбрал второй вариант, так как это было намного легче устроить, подкупить одну семью в бедном районе Стамбула, коих предостаточно, что было на крайний случай, и даже взять их фамилию, если она спросит, разумеется.       — В каком? Мало ли, может мне стоит купить туда абонемент, — на ее милую улыбку парень лишь вопросительно поднял брови и мгновенно отмел эту идею из ее головы.       — Я работаю во вторую смену, не думаю что твой папочка разрешает тебе так поздно выходить из дома, — выражение показушного недовольства изобразилось на ее лице, но она не оставила попыток.       — Ну а вдруг? Я могла бы ходить туда с Айбике, она как раз посещает один такой и иногда задерживается там до темноты, если сменит, никто не будет много спрашивать.       — Айбике это твоя сестра, да? У нее еще такой странный шрам на шее. — Дорук поспешил сменить тему, чтобы в конце концов ему не пришлось слишком грубо и подозрительно ей отказывать и обвел пальцем область, где шея соединяется с плечом. — Не сочти за грубость, но что с ней произошло? — мужчина постарался изобразить искреннее любопытство на лице.       На самом деле он знал историю этого шрама в общих чертах от Берка, но любые подробности были бы полезны для того чтобы понять безумную одержимость друга этой девушкой. Еще при первой встрече отметил этот шрам, и сложив с голове все подробности, в которые был посвящен, сделал вывод, что это она. Разумеется, ни в коем случае не мог рассказать об этом своему брату, так как тот мог сорваться и поставить их всех под угрозу, потому как толика извращенного безумия за которую все его кличут рыжим вампиром за спиной могла заставить его забыть о безопасности себя и их клана. К тому же потом можно будет перевести тему на остальных Эренов, и разузнать об общей ситуации в семье или любых подробностях связанных с этим.       — Понимаешь… — на секунду в ее глазах мелькнула пустота и разбитость, что почти заставили Атакула пожалеть о сказанном, почти, в конце концов он не мог ласкать ее уши лишь милыми комплиментами и глупыми шутками, потому остался непреклонен. — Она просто попала в очень неприятную ситуацию… из-за меня, — ее глаза ретировались вниз, на зеленую траву под ними. — Один ненормальный псих оставил этот шрам у нее на шее. Этот человек... я его просто ненавижу, надеюсь Аллах заставит его расплатиться за случившееся стократно, — последнюю фразу она сказала с чрезмерных напором и злой желчью.       Некоторые вопросы все еще вертелись в его голове, но он не успел их задать, потому как золотистое пятно, как солнечный зайчик, но намного тяжелее, сбило его слушательницу, и она упала на зеленую траву, придавленная не маленьким животным.       Это была большая собака, ее размеры были примерно как половина самой Асие. Вроде ретривер, но Дорук не особо разбирался в этой теме. У пса была золотисто-оранжевая длинная шерсть, влажный черный нос, розовый язык, которым он облизывал девушку, а шею обвивал темно-зеленый ошейник. Конечно же, Дорук почти сразу же собирался помочь Асие избавиться от него, но кажется ее совсем не беспокоило внимание пса. Она естественно немного испугалась вначале, но потом рассмеялась, принимая его ласки.       — Мой хороший, мой милый, — начала она сюсюкаться с ним, попутно поднимаясь с травы, пока ее пальцы проглаживали места за ушком.       Пес выглядел довольным и очень счастливым, чему свидетельствовал быстро вертящийся туда сюда хвост и поднятые уши. Он присел между двумя людьми, естественно, спиной к Доруку.       — Где его хозяин? — раздраженно спросил мужчина, выглядывая из-за его спины и обращаясь к Асие, та огляделась по сторонам в поисках, но потом просто пожала плечами.       Дорук потянул за ошейник, чтобы проверить, есть ли там какие-либо подсказки, для поиска хозяина этой зверюги. Но собаке не понравилось это, и потому, зарычав, она отошла от него, ближе к Асие, которая тут же успокоила еще не поднявшуюся бурю.       — Да ладно! Я просто посмотрю и все, — раздраженно обратился мужчина к животному, хотя на самом деле не считал его достаточно разумным и способным понять суть его слов.       Смех девушки отвлек блондина от его проблемы. Она прочесала пальцами шерстку животного, а потом прижав боковую сторону его морды к своему виску сказала:       — Ну не злись. Разве можно злиться на этого милашку? — она слишком, слишком очаровательно скорчила свое личико, обращаясь к нему своими большими теплыми шоколадными глазами так, что Дорук чуть сам не покрылся дурацким румянцем.       Пришлось прикрыть свою физиономию под козырьком, сформированным рукой, притворяясь раздраженным на пару секунд. Разве хоть когда-нибудь до этого дня он чувствовал себя таким глупым идиотом? Почему он вообще прятал свое лицо или глаза, тем более перед девушкой. Конечно же, дело не в том, что он на самом деле засмущался. Просто каждый ее взгляд словно удар молотком по тонкому и острому гвоздику, которым она пробивала монолитную стену, которой со всех сторон и по собственному желанию Дорук заточил все что было ему ненавистно в самом себе. И вот наконец ее старания дали плоды, камень откололся, и меленькая щель образовалась в его броне. Ничтожное чувство уязвимости прокатило коротким быстрым разрядом по телу.       Затолкав все чувства обратно, он выдохнул, чтобы успокоиться, и быстро взял под контроль выражение своего лица, движения тела и эмоции. Он посмотрел на нее спокойную и вновь радостную, некоторое время назад она плакала прижимаясь к нему как к опоре, была разбита событием, о котором Дорук не решился спросить, хотя знать все-каки стоило ведь, судя по словам Омера их клан был замешан. Конечно же, это было не так, иначе мужчина точно был бы осведомлен или сам был бы частью этого дела. Но так и не сделал этого.       Время словно остановилось. Не надо было никуда спешить, никого спасать, никому мстить. Можно просто сидеть и смотреть на нее, как она тискает не такую уж и противную псину, улыбается, смеется и время от времени поглядывает на него. Огромное чувство умиротворение наполнило его сосуды и питало органы, настраивая на отдых, даже лежа в теплой кровати в своем доме, окруженный всеми удобствами он не чувствовал себя так же спокойно, как здесь и сейчас.       Да. Он все-таки дал ей себя отвлечь и расслабился, отходя от плана, но пусть это будет хотя бы сегодня. Тем более сегодня не самый лучший день для допроса с пристрастием. В следующий раз он точно займется ей всерьез и досконально промоет мозги.       — Почему ты такая? — сказал, но на самом деле не собирался этого делать, слова сами вырвались, девушка нахмурилась, не совсем понимания суть его слов.       — Какая? — Асие оторвалась от собаки, пока та положила подбородок ей на колено, и Дорук подумал, что хотел бы сейчас оказаться на его месте.       — Совсем не такая, какой кажешься.       — Ну… никто из нас не тот, кем кажется. Ты тоже, — указала она на него, и последний почти мгновенно схватил ее за выставленную вперед руку, не сильно, но быстро обхватил ее четыре пальца провел подушечкой большого по ее костяшкам.       — И каким я кажусь? — вкрадчиво прошептал, приблизив и наклонив свою голову к ней, чуть ли не вплотную заглядывая ей в широкие зрачки, конечно прямо сейчас она бы не позволила себя поцеловать, потому он привычном образом хотел поцеловать ее пальцы, либо тыльную сторону ладони, но и этой крупицы кудряшка ему не предоставила.       — Кемаль, что ты делаешь? — осторожно пробормотала девушка и потянула свою руку обратно к себе, пытаясь освободиться от его хватки, хотя Дорук и не успел даже ничего сделать.       — Пытаюсь поцеловать свою девушку. А что делаешь ты? — но ответить на этот вопрос она не сможет, ведь после слова «свою» или «девушка» ее залило красным до самых кончиков ушей, что вызвало одновременную волну веселья и восхищения, накрывшую его, так что еле-еле он удержался от смеха, заменив его зубастой улыбкой.       Асие все-таки вырвала свою кисть, не дав блондину совершить желаемое. Провела руками по волосам и лицу, желая сорвать с себя этот дурацкий лист смущения вместе с кожей, но едва ли это было возможно, потому что даже не глядя в его сторону, чувствовала жаркий взгляд, от которого все трепетало и дрожало внутри.       Девушка никогда не обладала особым талантом, передающимся чуть ли не на генетическом уровне в ее семье: уметь настолько хорошо скрывать свои чувства, что другие люди всерьез верили в их добрые намерениями, за которыми несомненно скрывались лишь корыстные цели. Всегда призирала эту черту, даже в Айбике, но прямо сейчас она отдала бы все, чтобы не быть настолько прозрачной в плане своих эмоций.       — Не здесь… — прошептала Асие еле слышно, потому как боялась, что даже ее голос будет выдавать ее волнение, так явно отражающиеся на лице.       — Хорошо, — произнес Кемаль, к ее удивлению, но даже одно это слово подействовало приятным покалыванием под кожей, смущение перестало душить ее, и она подняла глаза от зеленого поля, раскинувшегося под ними, к другому зеленому — светлее, но скрытому полупрозрачной мутной дымкой, не дававшей пробиться внутрь него ни разу с того дня. — Но может ты хотя бы скажешь мне что-нибудь приятное?       И вот еще один странный вопрос, из-за которого в кучерявой голове запрыгала мартышка с дисками. Что он хотел услышать? Что-нибудь милое? Или… Кишки скрутились узел, от последней пронесшейся в голове мысли. Неужели признание? Что она его любит? Кровь тут же отхлынула от лица, и все тело покрылось мурашками неизвестной природы.       Голова песика, спокойно сопевшего на ее бедре, резко поднялась. И тот покрутил головой по сторонам, будто оглядываясь в чьих-то поисках, а потом побежал в направлении наискось от этих двоих. Асие почти сразу подпрыгнула за ним, пользуясь моментом, чтобы избежать неловкого разговора, проблему которого придумала сама. Кемаль встал через секунду вслед за ней, не забыв захватить ее рюкзак.       В итоге они оба прибежали к молодому мужчине, немного раздраженному и недовольному, что явно отражалось на его лице. Он нацепил поводок на ошейник животного и пригрозил:       — Еще раз сделаешь так и, клянусь, на прогулку будем выходить только на балкон! — собака заскулила и виновато опустила черный носик вниз, а хвост приложила к земле.       Только закончив с ним он поднял глаза чуть выше, обращая внимание на стройную женскую фигурку с большой кучерявой головой, находящуюся в тени широкой мужской спины в двух шагах от нее. Необъяснимое чувство тревоги зазвенело внутри, ненавязчиво предупреждая об опасности, отходившей в первую очередь от того, что был позади. Он выпрямил ноги и встал, быстро переводя взгляд с нее на него и наоборот, хотел было что-то сказать, но во рту все высохло.       — Здравствуй, — поздоровался Кемаль, протягивая руку первым.       — Привет, — он пожал ее, но на удивления никакого приема со смертельным захватом руки не почувствовал, обычное рукопожатие, что помогло немного успокоить необъяснимую тревогу. — Что-то произошло?       — Здравствуйте! — чуть запоздало добавила Асие, привлекая внимание, отнятое Кемалем. — Да нет, просто этот милый песик сидел до этого с нами, а тут так резко убежал, вот мы и последовали за ним. А вы его хозяин?       — Да. Просто он немного неспокойный, часто убегает, когда мы гуляем, но всегда возвращается. Надеюсь он вам ничем не навредил? Он, конечно, спокойный, но мало ли? — сказал мужчина в шутку и провел рукой по голове животного, и тот тут же откликнулся на прикосновения хозяина.       — Да нет, он просто милашка. — Асие лучезарно улыбнулась, немного разбавляя давящую обстановку, вызванную слишком тяжелым взглядом Кемаля прямо на виске у мужчины, кажется там даже припекло, тем не менее остановить себя тот не смог.       — Ему просто всегда приятнее в женской компании, особенно если она такая красавица, — комплимент не намерено вылетел у него изо рта, тем не менее Асие по привычке пропустила его мимо ушей, оставив парня без ответа так, что ему пришлось самому выкручиваться из неловкой ситуации. — Ну ладно, мы пошли! — он улыбнулся, обращаясь больше к кудряшке, потому как даже посмотреть в сторону Кемаля не считал возможным, только дурак не мог понять кем он ей приходится, в итоге еще долгое время чувствовал его свинцовый взгляд у себя на затылке, пока направлялся к выходу.       — Кретин, — послышалось над ухом Асие.       Знакомая рука, плавным движением прогладила ткань ее футболки от бока до середины спины, оставляя невидимые ожоги, на коже. Она шарахнулась от него как ошпаренная, глядя своими огромными Бемби-глазами, так словно он совершил что-то абсолютно неподобающее.       — Что ты делаешь, Кемаль?       — Ничего, — выдохнул, и это прозвучало так, будто он был на грани спокойной потери терпения, что разумеется было не так, это вырвалось скорее от отчаяния.       Не успела она как нибудь вслух выразить свои мысли по поводу ситуации, как их вновь прервали.       — Асие? — раздался голос у нее за спиной, где-то в десяти метрах, вспышка узнавания в ее глазах дала понять, что с тем человеком ему лучше не сталкиваться.       Девушка быстро выхватила свою сумку и чуть-ли не бегом направилась в сторону того человека. Дорук совершенно естественным образом продолжил свой маршрут в неизвестном направлении, стараясь не выделяться из толпы, других гуляющих, а потом устроился за одним деревом и достал телефон притворяясь, что вовлечен, хотя на деле подсмотрел за парнишкой, которого Асие активно старалась отвлечь на себя и вывести. Не Омер, судя по тому, что пуля все еще не застряла у него в мозгах, и точно не Огулджан, а кроме них у нее больше не было братьев.       Его девушка провела по его спине рукой направлением вниз-вверх, не навязчиво подталкивая своего знакомого вперед. Явно очень близкого знакомого, потому как контакты с другими людьми Асие себе позволяла очень редко. Кислое неудовольствие растеклось на языке, одновременно пробуждая жадное любопытство в отношении негласного соперника, которое он обязательно утолит, не дожидаясь не то что следующей встречи, а даже часа.