Выбор всегда остаётся за тобой

Даже самый грубый эгоист с кем-то бывает ласковым.

      Игра перешла в более пикантную фазу.       — Итак, Саш, тяни карточку, — Ира с ехидной улыбкой разложила карты веером перед Вашем.       Ваш вытащил переливающуюся фиолетовым карту и вслух прочитал задание:       — Ого, интересно… Станцуй страстный танец с человеком через одного справа от тебя, — тихонько закончил он, бросая взгляд на Антона.       Антон подумал, что это будет странно — два парня, танцующие такой необычный танец на глазах у всех. Но после глотка огненной в голове что-то щёлкнуло, и он с улыбкой принял протянутую Сашей руку.

***

      Арсений был удивлён, да и пьян, но мысли в голове всё равно носились как ненормальные. Сначала он думал о секрете Шастуна, но размышления прервал задание, которое вытянул Ваш.       Музыка медленно заполнила гостиную. Парни встали друг напротив друга, руки за спиной, и смотрели друг другу в глаза. Когда мелодия сменилась, они сделали шаг навстречу, едва коснувшись ладонями. В следующую секунду Антон перехватил руки Ваша, развернув его спиной к себе и плотно прижавшись к нему.       У Арсения что-то ёкнуло внутри. Он крепко сжал руку Алёны, услышав её писк и увидев недовольный взгляд. Пластичность движений Антона и Сашы, их прикосновения, близость — всё это будоражило его, вызывая неприятное чувство в желудке.       Музыка вновь сменилась на более тихую мелодию. Парни кружились, не отрывая взгляда друг от друга, и довольно вызывающе улыбались. Расстояние между ними сократилось. Ваш медленно провёл пальцами от шеи Антона до самого низа живота. А Антон, запустив руку в волосы Саши, склонил голову и едва заметно коснулся зубами его сонной артерии.       Музыка снова сменилась. Теперь они кружились, не расцепляя рук и смеясь.       Смех Антона эхом отозвался в ушах Арсения — еле слышный сквозь музыку, но такой тёплый и мягкий. Он смотрел на Шастуна, невольно закусив губу, когда тот сжал горло Ваша.       И в следующее мгновение Антон бросил взгляд на Попова — взгляд, пронзивший его насквозь, вызвавший мурашки и привкус крови на языке. Долгий, пристальный взгляд, а затем едва заметная улыбка и движение языком по губам.       У Арсения сорвало крышу. Он перестал себя контролировать, продолжая эту игру в гляделки. Антон закусил губу, сильнее прижимаясь к Вашу. Щеки Антона залились краской — Арсений это заметил. Он слегка нахмурился, но продолжал смотреть.       Когда музыка закончилась, Антон первым отвернулся, смущённо глянув на Ваша. Они со смехом поклонились под аплодисменты. Даже Алёна хлопала, чем вызвала у Арсения закатывание глаз.       — Мальчики, это было потрясающе! — воскликнула Ира. — Ты даже со мной так не танцевал, Шаст, — рассмеялась она, показав язык Антону.       Арсений прищурился, задумавшись. Он и забыл, что эта зануда встречалась с Ирой. Довольно долго, около года, кажется. Из глубин памяти всплыли обрывки воспоминаний. Антон, склонившись, что-то рассказывает Ире, и она смущённо смеётся. Они в столовой: Ира опирается головой на плечо Антона, украдкой поглядывая на него, ожидая реакции — и Антон широко улыбается, целуя её в макушку. Зимний вечер, они обнимаются под большим деревом, тихо переговариваясь.       Арсению было трудно признать, но со стороны они выглядели… хорошо. Идеальная пара. На фоне Антона Ира казалась хрупкой и маленькой. Они напоминали героев из маггловских романов о любви.       Попов ещё раз бросил взгляд на ребят. Сейчас настала очередь Димы, и тому выпало поцеловать Катю в щеку. Девушка смущённо отвела глаза, в то время как Позов продолжал смотреть на неё с неземной теплотой. Он подумал о том, что, видимо, друг Шастуна давно влюблен в эту милую девушку с их курса. Они толком никогда не общались, и он знал о ней крайне мало, слышал только пару сплетен от Алёны, но никогда не считал её «не такой». Напротив, она происходила из знатной семьи, имела хороших друзей и привлекательную внешность, а также училась на отлично. Впрочем, Позов тоже походил под эти параметры, поэтому Арсений был уверен, что эти двое точно нашли друг друга. В глубине души он был рад за них, хоть никогда бы и не признался в этом вслух.       Глаза Арсения переместились к Серёже и Оксане. Он восхищался этой парой. Попов до сих пор помнил, как горели глаза Матвиенко, когда тот пьяным ввалился в комнату, рассказывая о своём первом свидании.       Это была зима, и, кажется, в тот же вечер Арсений видел Антона с Ирой.       Он внимательно слушал друга, когда тот с восторгом говорил о своей возлюбленной, искренне улыбаясь. Арсений был счастлив за своего единственного друга. Он всегда восхищался их отношениями, с самого начала и по сей день, потому что никогда не видел такой чистой любви. Часто они ссорились, и тогда Серёжа всегда первым подходил извиняться, обнимая Оксану и шепча ей извинения и благодарности за то, что она всегда рядом.       Пригубив огневиски, взгляд Арсения скользнул по Антону, который увлечённо рассказывал о своём детстве. Этот парень был слишком энергичным, но в глазах всё равно читалась усталость, а синяки под глазами говорили о недосыпе. Арсений часто слышал, как это долговязное чудовище выходил курить по ночам. Иногда ему хотелось подняться и просто молча покурить рядом, хоть он и не курил.       Но он не мог себе этого позволить, потому что знал — это неправильно. Они враждовали много лет, и кто Арсений вообще, чтобы дружить с Шастуном? Никто.       — Арсений, твоя очередь, — произнес мягкий голос, вырвав его из мыслей. Он перевёл взгляд на Иру, которая держала перед ним карточки и ярко улыбалась.       Он вытащил карту и, пробежав глазами по строчкам, замер.       — Что там? — спросил Дима, замечая его реакцию. Все уставились на него в ожидании ответа.       Он громко сглотнул, мельком глянув на уже пьяного Антона, и заговорил:       — Поцелуйте самого высокого человека в компании, — почти прошептал он, но голос всё равно остался холодным.       Повисла тишина, но Антон быстро её прервал:       — Что блять?! Нет, такого не будет! — с решительностью заявил он, оглядываясь на шокированные лица.       Арсений хмыкнул про себя и отодвинул руку Алёны, которая положила её на его колено после озвученного задания. Он посмотрел в глаза Антона с насмешкой и выдал тем же тоном:       — Струсил?       Тот, кажется, покраснел до самых кончиков ушей. Непонятно, смущён ли он или зол — вероятно, и то, и другое. Все присутствующие молча наблюдали за этим спектаклем, понимая, что могут оказаться крайними.       — Я? Нет, — Антон по-хозяйски раскинулся в кресле, и Арсений заметил огоньки азарта в его зелёных глазах. — Ты не сделаешь этого.       Ха. Прекрасный вызов.       Огонёк загорелся и в голубых глазах Арсения, и он тут же кивнул с ухмылкой, поднимаясь с дивана.       — Да ладно, — прошептал Дима едва слышно.       Арсений увидел, как напряглось тело Шастуна по мере того, как он подходил ближе. Некогда белоснежные щеки теперь горели бордовым от смущения оттенком, а в глазах читалось замешательство. Он действительно думал, что Попов не сможет переступить через себя и выполнить это задание, но ошибся, не учтя одного маленького неизвестного факта: Арс не брезгует испытаниями, и это казалось ему интересным экспериментом.       Засунув руки в карманы, он оглядел Антона, который продолжал сидеть в расслабленной позе, глядя на него снизу вверх своими блядскими зелёными глазами.       Вау.       Это выглядело слишком порнушно.       Попов медленно склонился к Антону, извлекая руку из кармана и нежно коснувшись его подбородка, повернув голову к себе. Боковым зрением он заметил, как дёрнулся кадык Шастуна, а глаза заволокло пеленой. Мурашки пробежали по спине от такой близости, но Попов не собирался отступать.       Он наклонился ещё ближе и прошептал ему на ухо:       — Я сделаю это прямо сейчас, — хрипло выдохнул он, коснувшись влажными губами его мочки.       Антон громко сглотнул, закрыв глаза — это окончательно лишило Арсения рассудка. Ноги подкашивались, и это уже перестало быть экспериментом, превращаясь в настоящее испытание. Но пути назад не было, и желание довести начатое до конца с каждой секундой крепло, а руки слегка дрожали.       Он медленно отстранился, удобнее перехватив лицо Антона. Заметив, как тот облизнул губы, неосознанно повторил его жест. Почувствовав мезинцем пульс Антона, он наконец коснулся его горячей кожи у самого уха. Из Антона вырвался глухой стон, который услышал только Арсений, и ноги снова подкосились. Он испытал такой спектр эмоций, каких не испытывал никогда в жизни. Это чувство жгло его изнутри, когда он ощутил сладкий привкус мягкой кожи под своими губами.       Блядство.       Поцелуй длился не больше трёх секунд, но этого хватило, чтобы дыхание сбилось.              Мерлин, он действительно поцеловал Антона Шастуна.

***

      Маленький мальчик проснулся от странных звуков доносившихся снизу. Нахмурившись, он посмотрел на пустую кровать рядом. Звуки усилились, и послышался оглушительный детский крик. Тело Антона дрогнуло, глаза увлажнились.       Сбросив одеяло, маленький Антон встал на пол и тихонько направился к двери, оглядываясь по сторонам. На улице стояла ночь, валил снег. Он всегда любил зиму. Приоткрыв скрипучую дверь, он спустился вниз по лестнице, пытаясь разобрать доносящиеся снизу голоса, но безуспешно. Антон слышал только детский плач. Плач Киры.       Когда он наконец спустился, то увидел свет, исходящий из кухни, и оттуда же доносились голоса. Мальчика сильно затрясло, сердце гулко заколотилось. Крики сестры оглушающе звенели в ушах.       Взглянув в узкую щель, он расширил глаза от ужаса, и из горла вырвался крик. Его родители висели в воздухе, связанные толстыми верёвками. Отец пытался сопротивляться, а мать просто рыдала, глядя куда-то в сторону. Закрыв рот рукой, Антон отшатнулся от двери, но было поздно. Его заметили.       Дверь резко распахнулась, и на пороге стоял высокий, полный мужчина в балаклаве, скрывавшей лицо, только голубые глаза горели ненавистью.       — О, виновник торжества, — хмыкнул мужик, хватая мальчика за плечо и бросая его на пол к ногам матери. — Я же говорил, что малец дома.       — На мать похож, — рассмеялся второй мужчина, и махнул палкой, связывая мальчика верёвками.       — Не трогай его, ублюдок! — выкрикнул отец, и тут же вскрикнул, когда верёвки затянулись ещё сильнее.       Кира снова закричала, умоляя остановиться. Мальчик повернул голову к ней и одними губами прошептал, чтобы она успокоилась. Девочка сильно дрожала, кивнув, закрыла рот рукой.       — Ну что ж, раз вся семья в сборе, предлагаю начать, — мерзко усмехнулся первый мужчина, направляя палочку на мать. — Дело в том, Антоша и Кирочка, что ваши родители обладают силой, которая им не принадлежит, и совершили непростительные поступки, за которые должны поплатиться. Жаль, конечно, оставлять таких миленьких детишек без родителей, но, увы, так надо, ребятки.       Затем послышался крик матери, и на лицо маленького Антона упала капля крови. Он поспешно перевёл взгляд на неё и увидел глубокие порезы на её ключицах и руках.       Снова крик Киры.       — Мама… Мамочка! Прекратите! Ублюдки! — кричала девочка, стараясь вырваться из верёвок.       — Боже, как она заебала, — скривился второй мужчина, и рот Киры мгновенно заткнули. Она больше не могла говорить. — Так-то лучше.       Антон тоже пытался вырваться из проклятых верёвок, но безуспешно. Он не слышал криков матери, ругани отца — они, как и он, были бессильны. Антон не мог смотреть, как мать истекает кровью из-за этих тварей.       Он не мог видеть слёзы матери, её дрожащее тело, как верёвка стягивала горло отца. С трудом, став на колени, он коснулся её руки.       Перехватив её руку, маленький Антон почувствовал боль во всём теле, в голове раздался душераздирающий крик. Сквозь пелену перед глазами он с трудом различал её лицо.       Она снова закричала, когда на её теле появились новые порезы, кровь стекала по рукам Антона. Он услышал голос в голове, сердце болезненно сжалось.       Это был голос матери.       «Береги сестру», — повторилось в его голове.       А потом она отпустила его маленькую руку и закрыла глаза. Навсегда.       Он закричал изо всех сил, всё ещё слыша её голос в голове. Тело наполнилось жаром, глаза застилали слёзы. Теперь он смотрел на этих мужчин с жгучей ненавистью и твёрдой решимостью.       — Что происходит?! — закричал один из них, отступая назад.       Тела родителей с грохотом рухнули на плитку. Сзади послышался крик Киры, которая снова могла говорить. Антон обернулся и увидел сестру рядом с родителями.       — Вы не уйдёте отсюда живыми, — хрипло процедил мальчик, глаза горели. Он чувствовал, как в теле поднимается пламя, вокруг него формируется энергетическое поле зелёного цвета.

***

      Антон проснулся с криком. Тело мелко дрожало, слёзы катились по лицу, обжигая кожу. Он закрыл лицо руками, пытаясь отдышаться, но безуспешно. Ему нужна сигарета.       Ему снова приснился тот день. Смерть родителей. Его первый, самый мощный всплеск магии. В ушах до сих пор звенели крики матери и сестры, перед глазами стояли трупы двух мужчин, которые так и не смогли покинуть их дом той ужасной ночью.       На дрожащих ногах он вышел на балкон и закурил. Ему было десять, когда всё это случилось. Он запомнил тот вечер навсегда. Эта ночь преследует его до сих пор. И каждый раз он не может уснуть, даже зелье без сновидений уже не помогает.       Антон всегда знал, что его родители были магами. Он помнил, как они рассказали ему и Кире об этом, чтобы они не испугались, когда подобное произойдёт и с ними. И Антон не испугался. Он знал, что он особенный, и отомстил этим ублюдкам за смерть самых дорогих ему людей.       Он оказался сильнее сестры и взял всю ответственность на себя. Он заботился о ней до тринадцати лет, даже в Хогвартсе. Он обещал разобраться во всём и найти тех, кто за этим стоял. Но со временем обещания забылись, а связь с сестрой оборвалась. Она стала избегать его, потом ненавидеть, обходить стороной, словно они не самые близкие люди. Они не разговаривали уже два года, и это его разочаровало. Он сделал для неё так много, а она всё игнорировала, причиняя ему боль своим молчанием.       — Кхм, — Антон вздрогнул от звука за спиной. Он обернулся и увидел Попова, стоявшего в одной пижаме, облокотившись на стену. Тот выглядел сонным и нервным.       Антон, ничего не сказав, отвернулся и сделал ещё одну затяжку, пытаясь подавить страх и стыд. При виде Попова его щёку обожгло жаром, а внизу живота появилась дрожь. Он увидел боковым зрением, как Арсений встал рядом, опустив руки на перила балкона. Антону начало казаться, что возможно Арсений пришел сюда не просто так, а потому что здесь был он.       Антон всё ещё был пьян, и мысли о влажных губах Попова настойчиво лезли в голову. Воспоминания о прикосновениях и чужих эмоциях возвращались с новой силой. Он снова использовал эмпатию, чтобы почувствовать истинные намерения Попова, который всё-таки решился на это проклятое задание. Когда чужая рука обхватила его подбородок, он почувствовал азарт и веселье, но когда губы коснулись его кожи, нежность и смущение оказались намного сильнее.       Для кого было это представление — Антон так и не понял. Он осознал, что использует свой дар только по отношению к Попову. Блядство.       Они молчали несколько минут, пока Антон курил, стараясь сосредоточиться на тлеющем табаке. Окурок исчез щелчком пальцев. Уже уходя с балкона, он бросил через плечо:       — Больше не появляйся здесь.