Эра Мародёров

Softcore — The Neighborhood

      Эта вспыльчивость была для Авроры неожиданной. А также пугающей, потому что она помнила, что происходило, когда она могла огрызнуться в ответ.       Ее наказывали.       И когда она сказала это друзьям, ее невольно сковал страх, что все снова повторится. Именно поэтому она и поспешила сбежать. И только когда девочка добежала до заброшенного туалета Плаксы Миртл, она поняла, что ни ее друзья Мародёры, ни Лили не сделают чего-то подобного. А она слишком поздно осознала, что накричала на них просто потому, что те интересовались, как она провела лето.       С мыслями о том, как исчезнуть.       Аврора прижимала коленки к груди, обнимая их руками, откинув голову назад. Глаза были прикрыты, а губы же, наоборот, слегка приоткрыты. — Кто здесь? — Аврора вздрогнула, услышав чей-то недружелюбный возглас. Подняв голову, она увидела, как из одного туалета вылетело приведение девочки. — Ты ещё кто такая и что здесь делаешь? — без всякого дружелюбия резко спросила она. — О, прости, ты, наверное, Миртл? Не хотела помешать, если я это сделала. — Ты извинилась передо мной? — спросила она. — Хм, ты первая, кто извинился за то, что нарушил мой покой, — задумчиво произнесла она, подлетев ближе к девочке. — Как тебя зовут? — Аврора, очень приятно, — слабо улыбнулась девочка, так и продолжая сидеть на полу. — У тебя что-то случилось? Выглядишь… грустной, — заметила она, хмыкая. — Я накричала на своих друзей за то, что те просто хотели узнать, как прошло мое лето. А я вспылила, потому что понимаю, что мое лето никак не прошло. — Ты можешь рассказать мне все. Со мной никогда и никто не делился ничем. Особенно секретами. Это обидно! Все считали, что я не достойна даже слушать их! — Было слышно, как горечь обиды сквозила в ее голосе, а после когтевранка присела на раковину, показывая, что готова слушать Бренсон.       И Аврора решилась. — Мое лето прошло отвратительно. Я последние несколько лет жила в приюте, а там, честно говоря, все просто ужасно. Дети настоящие звери. — Я тоже так считаю, — фыркула Миртл. — Самые жестокие существа на планете — это дети. Один раз сюда пришли две девочки и начали швыряться в меня бумажками! А мне обидно! Я, может, и приведение, но это не значит, что в меня можно швыряться всем, чем ни попадя! — воскликнула она в недовольстве и подлетела в воздух, ныряя в один из туалетов. Аврора и понять ничего не успела, как снова осталась одна. Вернее ей так казалось до того момента, пока уже из другого туалете не вылетело все то же приведение Миртл, останавливаясь напротив Авроры. — Ты мне нравишься, — сказала она задумчиво, склонив голову в бок. — Ты не злая, как большинство тех, кого я знала. — Над тобой тоже издевались? — поинтересовалась Аврора. — Дразнили за то, что я ношу очки! — выкрикнула Миртл, залившись слезами. — По мне, так глупо дразнить человека за то, что у него просто плохое зрение. Не все же рождаются одинаковыми с одними и теми же проблемами. У меня друг тоже очки носит. И ничего. Никому от этого хуже не стало. — Я им то же самое говорила! — когтевранка вмиг успокоилась. А Аврора даже невольно удивилась тому, как быстро меняется ее настроение. Словно по щелчку. — Меня же дразнили и даже оскорбляли за то, что я волшебница. Не такая, как они. Другая. Чужая. Опасная. По их мнению — я вселенское зло, которое не заслуживает жить только потому, что я обладаю магией, а они нет. Ведьма. — Это обидно, — заметила Миртл, и Аврора даже уловила в ее тоне нотку сочувствия.       Миртл невольно прониклась к ней состраданием, увидев в этой маленькой, ещё несозревшей гриффиндорке себя. Они были похожи даже больше, чем казалось. У обеих сложная судьба и местами похожие ситуации. Аврора и правда чем-то напомнила Миртл её в школьные годы, когда она ещё была жива. Но она ей также нравилась за то, что Аврора первая, кто за последнее время заговорил с ней. Не испугался, не оскорбил и не кинул что-то. Она просто сидела и разговаривала с ней. Поделилась тем, чем ни с кем не делилась. Правильно говорят: рассказать незнакомцу что-то куда проще, чем родным.       Аврора снова уперлась затылком об стену позади, выдыхая. Она уже просто устала. Как иногда ей хотелось убежать туда, где ее никто не найдет. В место, где будет только она одна. Будет жить не зная бед. Делать все то, что захочет. А хотела она, чтобы ее просто не принимали как способ выпустить пар; чужой или той, которая по мнению сиротских детей способна на убийство, мол, раз ты ведьма, значит злая и корыстная.       Но это ведь не так… Аврора никогда не делала кому-то зла намеренно. Она была доброй, отзывчивой. Да, её колкости иногда не считались с её мягкой натурой, но они были всегда с веселой ноткой; она любила шутить, веселиться, помогать, если просили. Она все это делала с большой радостью не требуя ничего взамен, но почему-то приютские дети решили иначе. Они бы даже слушать ее не стали, если б она начала говорить им, что она такая же, как и они. И то, что Аврора обладает магией, ничуть не делает ее другой. Она все та же Аврора Бренсон, просто с некоторыми способностями, которые даются не каждому при рождении. Ее просто выбрали. Не она выбирала, а за нее. Всегда и везде за нее все делали. А она же в этом выборе нашла для себя шанс зажить. Но все закончилось в итоге так, что она готова была проклясть тот день, когда узнала, что она волшебница. Может, жизнь была бы хоть чуточку проще?       Аврора помотала головой, отгоняя эти мысли.       Кому она врёт? Все было бы так же. Не лучше, но может и не хуже. Однако все так же... — Ты что же это, плачешь? — изумилась Миртл, выведя Аврору из раздумий. Девочка и сама не заметила, как одна слезинка скатилась по ее щеке, которую она поспешила стереть. — Вовсе нет, — пробормотала Аврора. — Миртл, расскажи, а что с тобой случилось? Почему ты живёшь в этом туалете? Ты прости, если эта тема тебе неприятна. Просто очень интересно. — Никто и никогда не спрашивал у меня этого, — сказала она, но Аврора лишь пожала плечами, — и тем более не извинялся за попытку спросить что-то. Ты мне начинаешь нравиться все больше. — Так ты всё-таки расскажешь? — Расскажу, — сказала она, кивая.

***

13 июня 1943 год.       Миртл Элизабет Уоррен. Когтевранка, которая была не особо любима на своем факультете для некоторых девочек. Кличка «очкастая» преследовала ее ещё с первого курса. И всегда, когда она слышала в свой адрес подобное, она не могла сдержать слез. Обидно ли ей было? Очень. Больше всего обидно было за то, что за нее никто не заступался. Она была одинока на своем факультете.       Миртл по большей степени не ладила с тремя девочками с факультета: Ами́на Ре́скот, Ле́тти Бо́ул и Кали́псо А́ндерсон. Эти девочки были забияками до мозга костей. В свои тринадцать они пользовались популярностью благодаря тому, что были красивы и богаты. А факультет Когтевран их только возвышал в плане ума. Ведь это факультет умных и смышленных, а значит в этих троих есть эти качества и задатки.       Миртл невольно завидовала им, потому что сама она не была писаной красавицей. Ее очки и два хвостика были как клеймо «ботаника» и «заучки». Она не была популярна и не могла похвастаться богатствами, как многие на ее факультете.       Девочка могла похвастаться только мозгами, ведь она была умна не по годам, но, опять же, на Когтевране она была не единственная такая особенная.       Зареванная Миртл вытирала слезы со щек и красных, опухших глаз, выходя из туалета на третьем этаже. Девочка снова просидела там рыдая, потому что три подружки-забияки унизили ее и оскорбили при всех. Как всегда грубо и обидно. И за нее даже профессора не вступились! — Эй, девочки! Вы посмотрите-ка кто здесь! Это же наша Плакса Миртл! Опять ревела, да? Неужто задели наши слова? — едко спросила Калипсо, и три подружки перекрыли ей путь. Миртл огляделась, чтобы если вдруг что, ей могли помочь, но в коридоре, как назло, никого кроме них четверых не было. А даже если бы кто и был, на нее хоть посмотрели-то, не говоря о помощи? — На правду не обижаются, если ты не знала, — хмыкнула Амина, сложив руки на груди. — За что вы так со мной?! — слезы снова непроизвольно брызнули из глаз, когда когтевранка выкрикнула это. Ей до ужаса было обидно за все то, что эти девочки ей сделали. — Как ты посмела повысить на нас голос?! — взвизгнула Летти. — Девочки, я думаю ее нужно проучить как следует.       Миртл так ничего и не успела понять, как ее силой заволокли обратно в туалет. И пока две подружки ее удерживали, третья открыла кабинку туалета. Летти и Амина поволокли Миртл к туалету, заходя в кабинку. Когтевранка брыкалась, крича, но кто ее услышит, когда Калипсо наложила заглушающее на туалет?       Миртл вскрикнула, когда ее окунули головой в туалет, крепко держа за плечи, не давая вырваться. Летти для большего веселья, — как она считала, — нажала на слив, и вода потекла уже с большим напором. Калипсо хохотала, стоя позади подруг, смотря на брыкающуюся однокурсницу, которая бесила ее лишь одним видом и которая захлебывалась водой.       Вода попадала и в рот, и в нос, не давая девочке нормально вздохнуть, заполоняя лёгкие, которые жгло так, что дышать становилось труднее, а силы словно покидали ее. Она чувствовала, как ее лишь сильнее окунают в унитаз, снова нажав на слив на бочке́. И вода хлынула с новой силой. Руками она продолжала держаться за бортики, пытаясь оттолкнуться, но ее лишь сильнее вжали, не давая выбраться. — Эй, девчонки, по-моему это уже чересчур, — посерьезничала Калипсо, когда Миртл почти перестала барахтаться. — Да чего ты? Все с ней будет хорошо, — успокоила ее Амина, продолжая держать голову однокурсницы. — Вы ее убьете! Прекратите! — выкрикнула уже перепуганная не на шутку Калипсо. — Кал, не бойся. Мы не убьем ее. Просто проучим, — сказала Летти и ещё раз нажала на слив.       И девочки совсем не замечали, как бедная Миртл уже не барахталась. — Она не шевелится! — выкрикнула Калипсо со слезами на глазах.       Амина и Летти после ее слов посмотрели на однокурсницу, а улыбки слетели с их лиц. Отпустив её, они отшатнулись назад, но Миртл так и продолжала пребывать в том же положении, не двигаясь. — Эй! Уоренн! — выкрикнула Летти. Девочка сделала несмелый шаг к ней, взяв за шкирку ее мантии, дёргая назад. — Что мы натворили… — прошептала дрожащим голосом Калипсо, глотая слезы, пока руки ее тряслись от ужаса.       Тело девочки упало к их ногам. Мокрое, бледное и безжизненное.

***

Наше время. — Их богатенькие родители закрыли это дело, сделав вид, что их дочери непричастны к моей смерти! — выкрикнула разгневанная Миртл, но Аврора не могла сказать и слова. Она и сама не заметила, как по ее щекам катились соленые слезы обиды за эту несчастную девочку. Насколько же безжалостны дети?       Она и подумать не могла, что обычные школьницы способны на такое… Убить собственную однокурсницу утопив в туалете. Да это хуже, чем ужасно! — Миртл, мне так жаль… — прошептала Аврора. Сама Миртл снова задумчиво посмотрела на девочку, но та и правда смотрела на нее с сожалением и слезами на глазах. — Тебе и правда жаль?       Аврора кивнула. — Не думала, что кому-то будет жаль бедную Плаксу Миртл. Я ведь просто очкастая когтевранка, которая вечно плачет! — Только изверги могут просто плюнуть на подобную ситуацию и даже не выразить сочувствия…       Миртл подлетела ближе к Авроре, остановившись напротив нее, опустившись на ее уровень. — Ты добрая. Я была такая же. И моя доброта меня погубила. — Тебя погубила жестокость твоих бывших однокурсниц, — категорично не соглашаясь с приведением, сказала Аврора, вытерев дорожки слез с щек. — А твоя доброта — это дар. Просто не всем он дан. В этом я смогла убедиться и на личном опыте. — Мы и правда с тобой похожи, — сказала Миртл, приземлившись около нее сбоку. — Это не так плохо, — улыбнулась Аврора. — Ты была добрая, а с тобой так ничтожно поступили. И я не знаю, как могли закрыть глаза на то, что тринадцатилетние школьницы убили свою однокурсницу. Как их родители могли покрывать такое?.. — В нашем мире власть имеет куда бо́льший вес, чем нам хотелось бы. Твоя смерть, даже от чьих-то рук, ничего не значит, если за тебя некому вступиться. У меня не было никого. — Мне и правда очень жаль, что с тобой так несправедливо обошлись, — выдохнула Аврора. — Они отняли чужую жизнь, а сейчас, возможно, живут и даже не вспоминают об этом. Они не имели никакого права делать этого. Никто не имеет права осуждать кого-то или издеваться… — шепотом произнесла последние слова Аврора. — Какая твоя история? — М? — Что тебя заставило накричать на друзей? — уточнила Миртл. Аврора отвернула от нее голову, смотря вперёд. — Мои нерадужные каникулы прошли просто ужасно. В моем приюте есть три мальчика и они старше меня на два года. Все лето они издевались надо мной. Считали, что я какая-то не такая. Могли оскорбить, запугивали, тыкали носом в мои же страхи, пользовались этим, а иногда могли даже и избить. И я за эти два месяца стала слишком труслива и в то же время могу вспылить, потому что не могу сдержать иногда этих эмоций, которые накапливаются во мне и превращаются в бомбу замедленного действия. И я настолько привыкла, что за мою дерзость меня могли наказать, что в Большом зале, когда я накричала на друзей, я сбежала, потому что подумала, что сейчас они мне ответят. И я только потом поняла, что здесь такого никто не позволяет себе. — У тебя тоже грустная история, — сказала Миртл. — Нас ненавидят за то, что мы непохожи на кого-то. Меня не любили по причине, что на факультете я была той самой белой вороной. Ты такая же. Хотя мы и отличаемся тем, что у тебя есть те, кто готов заступиться за тебя. — И я это ценю, правда. Но… мне сложно открыться человеку, когда я всю жизнь прожила в одиночестве. По крайней мере последние несколько лет. И свыкнуться с тем, что я больше не одна — трудно. — Но ты рассказала мне все. Почему? — Потому что я нашла в тебе себя, — просто ответила Аврора, прижав колени ближе к себе. — Я увидела в одинокой, беззащитной Миртл себя. Увидела ту запуганную, точно такую же одинокую девочку, которая одна на всем белом свете.       Аврора смотрела стеклянными глазами вперёд на дверцу кабинки. Почему-то перед глазами всплыла картинка, как две девочки топят свою однокурсницу там, а она беспомощно барахтается, пытаясь выбраться, в то время как третья подружка хохочет, стоя позади них. Что-то ей будто изнутри подсказывало, что все произошло именно в кабинке напротив… В том туалете, куда Миртл без конца ныряет раз за разом.