OOPS

Юнги предвкушал поездку в родные края по многим причинам. Одна из самых малых — из-за того самого воздуха, отличного от Сеула. Чуть побольше — из-за мест его детства, усиливавших ностальгию. Но в первую очередь он ехал туда повидаться с родителями, поесть маминой еды, отдохнуть от рабочей суеты, а напоследок снова рухнуть в неё из-за встречи с писателем «Любовного приворота».   Сценарий был готов, режиссёр утвердил главные роли и чтения вот-вот должны были начаться, но автор романа, по которому собирались снимать  экранизацию, вдруг изъявила желание увидеться с Юнги и Едам, чтобы дать им кое-какие рекомендации касательно их ролей. Едам ожидаемо слилась, прикрываясь плотным расписанием, а Юнги притащился за двести с лишним километров в надежде и время хорошо провести, и к роли как следует подготовиться.   Он любил знать как можно больше о своём персонаже, понимать его как можно глубже и отыгрывать его настолько мастерски, чтобы в этом году уже получить награду за «Лучшую мужскую роль».   Но встреча оказалась совсем не такой как он рассчитывал.   После плотного обеда у родителей и возбуждённого обсуждения с Ушиком самых смешных моментов из первоисточника про ведьму, а также гениальности и хорошем юморе автора, Юнги оказался в стеклянной коробке пентхауса, похожего на его и в то же время совершенно другого.   За окнами в пол клубились серо-белые тучи, слепящие и отражающиеся белой дорожкой на чёрной плитке кухни. Они заглядывали в дом в надежде осветить его черноту и рассеять поселившуюся здесь тьму, но всё было тщетно — стол и сидящие за ним находились слишком далеко, из-за чего дотянуться до них не получалось.   Гу Бамби сидела спиной к окну, перебирая пальцами блокнотные листы с пометками и делая вид, что сосредоточена на чтении. Но Юнги и Ушик, устроившиеся напротив, видели, как её взгляд снова и снова устремлялся влево — туда, где между стеной и холодильником скрывался электрочайник, нарушавший идеальную тишину своим закипанием. Однако искала она вовсе не его, а своего мужа, замершего у длинной столешницы из чёрного мрамора позади.   Он стоял там с момента, как Юнги вошёл в кухню: статный, подтянутый, с осанкой человека, привыкшего держать всё под контролем, и повадками хищника, что с особой внимательностью следил за жертвой, а если точнее — своим оленёнком.   Бамби физически ощущала его взгляд, а вместе с ним — напряжение, повисшее в воздухе густой смесью запахов: резких, крепких и одновременно холодящих до мурашек, как сигареты с ментолом.   — Кхм-кхм, — Ушик покашлял в кулак, обмениваясь взглядами с Юнги и как бы намекая ему, что с этим нужно что-то делать, а иначе они застрянут тут до ночи, а тогда в доме станет совсем темно и страшно.   Юнги сделал вдох, намереваясь начать говорить, и почувствовал, что леденящий ментол крепко схватил за горло, словно январский мороз Сеула.   Да что с этим парнем было не так? Откуда эта настороженность? Откуда готовность в любой момент напасть и выпотрошить?   Этот альфа пытался задавить Юнги, который ничего такого не сделал, и это ужасно злило.   — Госпожа Гу, — он заставил себя говорить, несмотря на внезапно охватившее его неприятное чувство. — Возможно, стоит включить свет, чтобы вам легче было разбирать написанное?   Бамби его будто не расслышала, чуть дёргаясь из-за движения позади — Тэхён отстранился от столешницы и беззвучно двинулся вдоль неё, отдаляясь, но вовсе не для того, чтобы уйти.   Лампы, свисающие с потолка на плотных чёрных проводах, вспыхнули.   Бледное лицо омеги осветилось, и её впившиеся в нижнюю губу зубы надавили ещё сильнее.   Даже Ушику было очевидно, что ей некомфортно. Это был важный разговор о важной для неё работе, ради которого люди приехали в такую даль, а её надзиратель не давал им и минутки.   Чайник щёлкнул, закипев, и хозяин дома быстрым, ровным шагом направился к нему и к шкафчику с чашками. Он не спрашивал, кто чего хочет — Юнги и Ушику налил чёрный растворимый кофе, а Бамби — зелёный чай с лимоном, мятой и двумя ложками сахара.   Притворяясь официантом, он всё ещё излучал неприязнь и опасность.   — Давайте я… — Бамби подала голос впервые за все двадцать минут, что они тут сидели, играя в молчанку. — Я дам вам это с собой.   Она разгладила страницы, дважды проводя указательным пальцем по сгибу вверх и вниз, прежде чем ухватиться за уголок листа и вырвать его. Один, второй, третий, четвёртый… Она повторяла это снова и снова, кромсая тишину звуками рвущейся бумаги.   Никто не спорил. Юнги даже было плевать, что он потратил свой выходной на эту поездку, чтобы в итоге забрать бумажки, которые мог бы получить по почте.   — Эти для меня, а эти для Едам? — догадался он, пододвигая к себе две стопки.   Бамби кивнула, освободившимися после порчи блокнота руками обхватывая горячую чашку и барабаня по ней пальцами в ожидании.   — Спасибо, — Ушик старался говорить без сарказма. — Актёр Мин Юнги очень благодарен, что вы выделили нам немного времени и дали эти… ценные бумаги.   — Если это всё, — голос Тэхёна оказался даже ниже, чем они рассчитывали. — Допивайте и уходите.   Ни капли тепла, ни капли гостеприимства, ни капли уверенности в том, что Гу Бамби тут в безопасности и в браке, а не в рабстве.   А Сэин ведь напрашивалась поехать с ним. Говорила, что лично знакома с автором и может сделать встречу «более комфортной», но Юнги тогда понятия не имел, что это значит, и отказался.   — Что ж, — Ушик не притронулся к своей чашке кофе и Юнги не советовал. — Мы лучше поедем сейчас. Пока ещё светло. Да, господин Мин?   Юнги ещё раз взглянул на то ли телохранителя, то ли тирана, а тогда кивнул.   — Да, поехали, — ответил он, поднимаясь из-за стола. — Спасибо за встречу, госпожа Гу, и за заметки. Я обязательно всё прочитаю и выложусь для роли по максимуму.   Бамби снова кивнула, слегка сжимая губы в подобие улыбки.   Юнги сложил заметки для себя и коллеги по площадке во внутренний карман пиджака, планируя разобраться с ними уже дома.   — Капец, он жуткий, — комментарий Ушика прокатился эхом по коридору, пока они шли к лифтам.   — Скорее холодный, — сказал Юнги, разочек оглядываясь на двери в конце коридора перед тем, как зайти в лифт и неосознанно выдохнуть.   В следующий раз он ни за что не согласится на встречу дома. Только кафе, офисы, съёмочная площадка.   — Хочешь выпить нормального кофе и перекусить перед возвращением домой? — предложил менеджер, уже листая карты в телефоне в поисках ближайших кофеен и ресторанов.   — Хочу к Омджу, — как зацикленный на любимой игрушке ребёнок, сказал Юнги.   — Да, но кофе…   — К Омджу, — повторил он с напором.   День был долгим, и закончить его Юнги хотелось дома, в окружении мягких подушек, любимой омеги и приятного тёплого света, льющегося со всех ламп и ночников.   Пока Ушик усаживался на водительском сиденье фургона, Юнги растянулся сзади, опуская спинку и вытягивая ноги. Он устал и хотел вздремнуть, пока они будут ехать. Его лучшим снотворным были голосовые Омджу, потому он сунул наушники в уши, где-то в миллионный раз переслушивая отрывок из книги, который уже знал наизусть. Его утомлённый мозг даже не пытался сконцентрироваться на словах и сюжете, вырубаясь ещё до того, как они выехали с парковочного места.

✫✫✫

Омджу запрокидывала голову, надкусывая шоколадный батончик с карамелью и пытаясь не проронить ни единой крошки на покрывало. Юнги ругался, если она ела в постели, но сегодня ей было невмоготу спускаться в кухню, готовить, убирать за собой, да и времени не было — дорама состояла из двадцати пяти эпизодов, когда в сутках было всего двадцать четыре часа.   — Ты мне нравишься, — Юнги улыбался ей с экрана ноутбука, неотразимый и совсем не запыхавшийся после всей этой беготни через весь город за «любовью всей его жизни». — Ты мне тоже нравишься, Юн ДжэА…   Его взгляд, полный надежды, её взгляд, полный недоумения, а потом поцелуй, из-за которого Омджу завизжала на всю спальню. Во-первых, потому что долгожданный, во-вторых, потому что первый за четырнадцать эпизодов, в-третьих, потому что довольно глубокий и горячий как для PG-13. Она даже перемотала назад, чтобы внимательнее присмотреться к тому, как их губы соприкасались, как язык Юнги сталкивался с её языком, как он засасывал её с таким рвением, будто… Будто это и не игра была вовсе.   Омджу поставила на паузу, до конца так и не разобравшись, смотрит она это потому что неловко обходить дорамы своего парня стороной, потому что ей правда нравится эта романтическая муть с ним в главной роли или потому что она мазохистка.   — Что за крики? — сонный голос Юнги донёсся с лестницы.   — Ты дома?! — Омджу выпалила в ужасе, ставя дораму на паузу, сминая бумажки из-под батончиков, сбрасывая банку со снеками на пол и натягивая одеяло до шеи, чтобы скрыть под ним ещё немного мусора, за который он её прибьёт.   — Ты не слышала, как я зашёл?   Юнги приоткрыл двери, заглядывая внутрь и лукаво улыбаясь.   — Мне показалось или ты правда смотришь «Медленно, медленно, быстро, быстро»?   — Правда смотрю, — ответила она, сползая ниже по подушке и взглядом провожая Юнги к его половине кровати. — Как ваши герои медленно, медленно соображают и осознают свои чувства, а потом вдруг быстро, быстро целуются и обжимаются в пустой квартире…   — Не рассчитывай увидеть там что-то большее, — он сладко зевнул, выкладывая бумажки, исписанные Бамби, на прикроватную тумбочку и стягивая пиджак с плеч.   — Как всегда, всё самое интересное остаётся за кадром, — она выдохнула с разочарованием, хотя в действительности испытала облегчение из-за того, что не придётся смотреть на что-то «большее» между своим парнем и его парой на экране.   Юнги наклонился к кровати, опираясь на матрас кулаками.   — Ты же собираешься сейчас в душ? — Омджу сжалась от страха под одеялом. — Ты весь день ездил непонятно где, так что тебе нужно пойти в душ…   — В душ? — он нахмурился, но буквально на пару секунд, а потом вдруг поиграл бровями. — Хочешь, чтобы я пошёл в душ? Один?   — Ага, один.   — А потом?..   — А потом вернулся сюда.   — И получил своё «большее», а не как там? — он кивнул в сторону ноутбука, стоящего в изножье кровати.   Омджу неловко улыбнулась ему, быстро кивая. Ни один её палец не показался из-под одеяла, и это было подозрительно.   — Ладно, — Юнги отстранился от кровати, пятясь к выходу. — Дай мне десять минут.   — Можешь взять даже пятнадцать, — сказала она. — Или двадцать… В общем, не торопись.   Он вышел из комнаты, топая по ступенькам, и всё это время Омджу лежала под одеялом, а после минутной тишины на лестнице осмелилась откинуть его и сесть в постели. Ещё через минутку она забрала пустое ведёрко из-под мороженого и стала пинать большую банку с сырными шариками к двери.   — Ага! — Юнги до смерти её напугал, показавшись на верхней ступеньке. — Так и знал, что ты ела здесь.   — Прости…   — Я тебя убью, — с его губ срывались угрозы, а руки уже тянулись то ли чтобы придушить её, то ли чтобы просто стукнуть.   — Нет, пожалуйста, это было в последний раз. Просто дорама такая интересная, а сил так мало… — Омджу искренне раскаивалась, прикрываясь мусором от его рук, что всё равно сгребли её в охапку, отрывая от пола.   — Твой последний раз был на прошлой неделе, госпожа Сон, — он понёс её вниз по ступенькам, крепко сжимая талию двумя руками. — А теперь ты будешь наказана.   Хотелось бы ей, чтобы это была прелюдия перед какими-нибудь шуточными шлепками и горячим сексом в душе или на диване, но Юнги поставил её на пол на кухне и заменил фантики и пачки в её руках пылесосом.   — Чтобы всё было идеально чисто, когда я выйду из душа, — предупредил он с хмурым видом. — Не дай Бог найду хоть одну крошку.   Она скривила губы, расстроенно глядя на беспроводной пылесос.   — А может лучше просто шлёпнешь меня пару раз? — спросила она, наблюдая за тем, как он расстёгивает штаны и выправляет из-за пояса футболку.   Она хотела, чтобы он наказывал её тем, что ей нравится? Совсем за дурака его принимала?   — Шлёпну только после того, как ты уберёшь, — он был чрезвычайно серьёзным, пока обещал ей это. — У тебя есть буквально десять минут на это.   Омджу тяжело вздохнула, включая пылесос ещё внизу, потому что на кухне тоже не помешало бы прибраться. Она пропылесосила всё вокруг столешницы и под длинным столом у окна, а потом стала пылесосить ступеньки, ведущие к спальне и саму спальню — даже кровать.   Юнги был ещё той принцессой на горошине — не мог спать, если было слишком светло, слишком темно, слишком жарко, слишком холодно, если складки на простыне были или хоть намёк на крошки, если утяжелённое одеяло съезжало с постели… Зато на её диване и в крошках, и на проваливающихся подушках, и с шумом соседей через стенку храпел как миленький.   Его бессонница то проходила, то возвращалась, но зачастую рядом с Омджу он всегда спал хорошо, хоть это случалось не так уж и часто из-за раздельного проживания и его работы. Так почему он был такой врединой, хотя сегодня она была тут?   Омджу продолжала елозить пылесосом у кровати и после того, как всё стало чисто — хотела, чтобы пылесос гудел, когда Юнги выйдет из ванной, и он не смог придраться за то, что она некачественно убирает. А он уже какое-то время стоял в дверном проёме в полотенце, туго затянутом на бёдрах, и со сложенными на груди руками. Буравил халтурщицу взглядом, пока та впустую перетруждала его пылесос за несколько сотен тысяч вон.   — Ты и правда хочешь, чтобы я тебя отшлёпал? — спросил он спустя минуты наблюдений.   Он опять её немного напугал, и она обернулась к нему со слегка ошарашенным видом. И не потому что он был таким страшным и угрожающим, а потому что его влажная чёлка, лезущая в глаза, превращала его в милашку. После душа он всегда был таким красавчиком — взгляд отвести было трудно.   — Ага-а, — протянула Омджу, любуясь им и вовсе не скрывая этого.   — Кажется, ладонь на тебя больше не действует, — Юнги всё ещё старался напугать её. — Стоит ли мне взять ремень?   Омджу пожала плечами, напуганная возможными последствиями самую малость, но больше — заинтригованная.   — Ага, значит и это не сработает, — сделал вывод Юнги, проходя к кровати и захлопывая ноутбук, всё ещё лежащий на покрывале. — Видимо, с госпожой Сон нужно совсем по-плохому, чтобы она запомнила, что кухня — для того, чтобы есть, а спальня — для того, чтобы спать.   — И трахаться, — подсказала она ему.   Она только и ждала этого. Весь день ждала в растянутой футболке, через которую проглядывали соски, и в огромных носках, натянутых так, что пятка была выше лодыжек.   Юнги сел на кровать, раздвигая ноги как можно шире, чтобы полотенце не выдержало и само распахнулось.   — Ко мне, — приказал он, отклоняясь назад и перенося вес на руки, что утопали в одеяле.   Омджу мигом отложила пылесос и опустилась на колени, ползком подбираясь к его ногам. Она упёрлась ладонями в его бёдра, чтобы развести их пошире. В этом не было как таковой нужды, но Омджу хотелось потрогать его, погладить, подразнить чуточку, прежде чем его терпение лопнет. Не учла только, что Юнги сегодня был не в настроении раскачиваться. Пока Омджу осыпала поцелуями его бёдра, он подсел ближе, буквально тычась собой ей в лицо. Такое сложно было не понять и проигнорировать — она сразу послушно открыла рот, обхватывая его губами и посасывая как один из тех леденцов, палочки из-под которых были спрятаны в выдвижном ящичке тумбочки — очередная улика против неё.   Юнги сегодня был скупым на стоны, но его лицо не могло утаить блаженства, что он испытывал из-за Омджу. Так было каждый раз, как она исчезала у него между ног, приближалась почти вплотную, губами дотягиваясь до узла, и отстранялась с гортанными стонами.   И как так получалось, что одни её звуки его убаюкивали, а другие бодрили?   Она завела его буквально за минуту, а потом переключилась на его подтянутый живот, целуя вокруг пупка и выше. Её левая рука ни на секунду не прекращала двигаться на его члене, но её язык теперь ласкал другие места, и Юнги это очень нравилось. Он отклонился ещё больше назад, вынуждая Омджу привстать с колен и нависнуть над ним.   В сравнении с его размерами она была просто крохой, но как же здорово она выглядела сверху, перелезая по постели и усаживаясь на его бёдрах. На ней всё ещё оставались футболка и трусы, но Юнги не торопился раздевать её. Было что-то особенное в том, чтобы стараться рассмотреть через одежду её очертания и чтобы чувствовать хлопковую ткань — единственную тонкую преграду между их телами.   Омджу села ровно, точно как наездница, и её бёдра стали покачиваться из стороны в сторону, устраиваясь удобнее на твёрдом члене, прижатом к животу Юнги. Она знала, как двигаться так, чтобы им двоим было хорошо, и ему оставалось только подстраиваться под неё, сжимая её бёдра руками до красных следов на коже.   В итоге это было никакое не наказание — Юнги просто не мог заставить себя отказаться от столь приятных действий ради того, чтобы проучить её.   Омджу задрала край футболки, заправляя её за пояс белых трусиков, и взгляд Юнги зацепил мокрое пятнышко на них.   Она уже была не просто готова, а до того возбуждена, что запах дыни заполнил всю комнату, и Юнги только и приходилось сглатывать слюни от желания попробовать её.   Его рука скользнула к внутренней стороне её бедра, и он сдвинул ткань в сторону, пальцами раздвигая горячую плоть, чтобы зачерпнуть побольше прозрачной влаги. Она поблёскивала на его пальцах, пока он подносил их ко рту, жадно слизывая вкус Омджу с них. А затем вновь тянулся вниз, потому что ему было недостаточно.   Это было изумительное зрелище, что только усиливало сладость и сочность её запаха, но так не могло продолжаться вечно. Юнги не просто хотел её вкус,  Юнги хотел её всю.   Чистой рукой он дотянулся до выдвижного ящичка прикроватной тумбочки, и его сошедшиеся на переносице брови напомнили Омджу о том, сколько ещё мусора из-под еды там было. — Упс, — она хохотнула, уже в следующее мгновение млея от восторга, что вызывало трение об Юнги.   Он рыкнул, недовольный и даже злой, потому что она его не слушалась, и от этого процесс надевания презерватива сократился вдвое, а цель оттрахать её так, чтобы ей вообще не до еды было, стала его основной.   В этот раз Юнги оттянул её трусы левой рукой, правой направляя член в неё и не давая ей приспособиться и сделать это самой — он толкнулся бёдрами вверх, отрывая их от кровати, и болезненный стон Омджу пронёсся по комнате одновременно с его резким вдохом.   Чувствовать, как она сжимается вокруг него, было прекрасно. Так прекрасно, что он замер на пару секунд, наслаждаясь реакцией её тела. Но Омджу всё равно не успела привыкнуть до того, как Юнги начал движение. Она подпрыгивала вверх из-за глубоких толчков и выгибала спину, поначалу морщась из-за этих ощущений. Юнги двигался так резко и быстро, что у неё перехватывало дыхание, но вместе с тем возбуждение, сконцентрировавшееся внизу живота, росло. Оно пробивалось через все её тело и расцветало румянцем на её щеках.   С ним было хорошо каждый раз, вне зависимости от того, чем они занимались. Но секс — то, благодаря чему всё началось — становился всё лучше и лучше. Омджу не думала, что когда-нибудь от этого устанет или будет принимать как должное. Юнги был и оставался для неё особенным.   Она прикусила зубами ворот футболки, заглушая стоны, что вырывались из неё при каждом новом толчке. Они становились выше и дольше, протяжнее. Ей снова было трудно дышать, но приятное чувство, охватывающее её уже почти с головой, было куда важнее вдохов.   Оно захлестнуло её полностью всего через несколько секунд, избавляя от напряжения в мышцах и заставляя рухнуть Юнги на грудь, слушать его хриплое дыхание, чувствовать его внутри и снаружи, знать, как сильно он хочет успеть за ней, но не успевает, кончая позже и расслабляясь под ней.   — Твоё наказание вышло из-под контроля, — у неё хватало наглости широко улыбаться, ёрзая щекой по его голой груди и поглядывая на него снизу вверх. — Потому что я совсем не чувствую себя наказанной. Скорее поощрённой.   — Не думай, что я забыл, — сказал он, скидывая Омджу на постель и таким образом выскальзывая из неё. — Мы ещё вернёмся к этому попозже, и я проверю, насколько качественно ты убрала, потому что у меня закрадываются сомнения из-за крошек, что я чувствовал под собой весь секс…   «Натуральная принцесса на горошине», — усмехнулась про себя Омджу.   А вслух сказала:   — Я успела по тебе соскучиться.   — Я заметил, — прыснул он, взглядом указывая на ноутбук, оказавшийся почти на краю кровати. — Все мои дорамы уже пересмотрела? Омджу придвинулась немного, и Юнги на автомате вытянул руку, предлагая ей своё плечо, а после ещё и обнимая её.   — Ещё даже не половину, — пожаловалась она. — Времени не хватает.   — Разве? Меня нет, работы нет…   Скандал с книгой вспыхнул и довольно быстро стих, потому что в GG E&M умели защищать своих артистов, и STAR Entertainment во главе с директором Аном стали козлами отпущения. Но теперь у Омджу не было звёздных контрактов, не было работы в издательстве, и вообще, только дорамы и оставалось круглые сутки смотреть.   — Не напоминай, — надулась она. — Ненавижу сидеть без тебя и без работы… Лучше расскажи, как поездка домой. Как родители? Как встреча с автором «Любовного приворота»?   Ощущения между ног были не из приятных, потому Омджу подтянула к себе полотенце Юнги и осторожно вытерлась им, совсем без сил и без желания вставать с постели и плестись в ванную.   — Родители — отлично. Мама заподозрила, что у меня кто-то появился, как только я переступил порог, и уже за обедом выпытала у меня всё о тебе. Так что нам стоит ждать её в гости в ближайшем будущем, и она наверняка заявится без предупреждения, с целью подловить нас ночующими друг у друга, — это почему-то вызывало у него довольную улыбку, а никак не сжимающий в тиски страх. — А вот рабочая встреча… мягко говоря, прошла не очень.   — Не очень? — Омджу расстроилась до того, как узнала в чём дело. — Только не говори, что её что-то не устраивает в сценарии или в выборе актёров…   — Мы толком не поговорили, чтобы узнать, что её устраивает, а что нет. Всё из-за того, что на встрече присутствовал её муж.   — Альфа?   — Да. Он был несколько напряжён. Знаешь, в плохом смысле…   Омджу не очень хорошо разбиралась в альфах и их настроениях, но благодаря тесным отношениям с Юнги училась обращать внимание на малейшие изменения в его запахе, различать его эмоции по крепости табака, тону и позе.   — Думаешь, он приревновал? — предположила она.   Юнги неуверенно качнул головой.   — Не знаю, — сказал он. — Не могу понять. Она не меченная, а ещё ужасно взволнованная — до горечи в запахе.   — Возможно, она нервничала из-за встречи с тобой? Вдруг она фанатка? Или просто очень переживает за свой проект?   Юнги пытался направить свои мысли в это русло и думать о Гу Бамби так, но почему-то не получалось.   — Возможно, — согласился он, не желая продолжать разговор, потому что воспоминания о том тёмном, тихом доме вызывали у него неприятные чувства, совершенно не похожие на те, что вызывала книга и будущая дорама. — Та-ак… ты собираешься досматривать серию?   Омджу дёрнулась на его плече.   — Хочешь посмотреть на себя вместе со мной?! — она уже пыталась пододвинуть ноутбук к себе ногой.   — Больше хочу посмотреть на тебя, смотрящую на меня на экране, — признался он.   — Это всё ещё звучит несколько самовлюблённо, — прокомментировала Омджу.   — А вот и нет, — возразил Юнги, сжимая её крепче в объятиях. — Просто влюблённо. Я ведь хочу смотреть на тебя.   — Но для того, чтобы убедиться, что я на тебя тоже смотрю влюблённо…   — Тебе обязательно нужно со мной поспорить, да, госпожа Сон? Ох уж эта дурная привычка…