Осколки

— Котёнок, лови!       В следующий момент Ли ловит ключ, на который смотрит с недоумением. — Это ключ от чего? — От катка, — и Чан приблизился к фигуристу. — Мы с тобой всё на сегодня сделали и, если у тебя есть силы и настроение, то можем посмотреть на ледяной дворец, который видел множество чемпионов, но точно не тебя.       Минхо оживился и сжал ключи. — Хочу! Но есть один минус — я не взял свои коньки, — последнее он и вовсе прошептал, словно делился этим по секрету.       Чан наклонился, чтобы шепнуть тому на ухо: — Зато это сделал я, — и выпрямился, отходя, чтобы взять их верхнюю одежду. — Едем? — Едем, — глаза парня сияли. — Будешь показывать мне волшебство? — вразвалочку, чуть дурашливо спрашивал старший. — А я смогу увидеть твой коронный тройной аксель? — Не уверен. Сначала попробую лёд, а там посмотришь на что я способен после пяти дней вынужденной лени. — Главное не хмурь свой очаровательный носик, — и Чан дурашливо щёлкнул того по носу, начиная убегать от спортсмена.       Небольшая пробежка и вот они уже на пути к ледяному дворцу «Северное сияние». Вообще всё, что находилось в этом уютном городке было выполнено исключительно для туристов. Внешние виды зданий были похожи на сказочные, словно сам город сошёл с книжных страниц.       И сейчас, когда стемнело, стали видны заострённые углы и плавные линии огромного кристалла. — И почему соревнования не проходят здесь? — Это слишком маленький городок. Домашний, семейный и, скорее, для отдыха, чем для пиар компании. — Однако он растёт. — Факт, — и Чан прибавил скорость, чтобы дать фигуристу поскорее оказаться на льду.       Он видел, как тот с нетерпением ёрзал на своём месте, даже немного приставая, чтобы после сесть, но очень быстро всё повторить.       В скором времени они стояли перед входом, где Минхо держал в руках свои коньки в одной руке и сумку с формой в другой. Крис стоял чуть позади, наблюдая за своим подопечным, который смотрел на здание перед собой, как на что-то волшебное.       А там, чуть подумав, стремительным шагом направился внутрь, открывая дворец ключами, которые ему вручил Бан. После этого кот практически вбежал в здание, как и его тренер, только и успевая по пути включать свет, освещая тому путь до катка.       Вот только тот остановился до того, как зашёл внутрь. — Сначала переоденусь, небольшая разминка, а там выйду, — прокомментировал свои действия парень, скрываясь за ближайшей дверью.       Крис был рад такому раскладу, потому что в следующий момент он уже заходил внутрь сам, чтобы создать там ту самую сказочную атмосферу, ради которой сюда приезжали, но ещё больше возвращались.       Минхо, подготовившись, стоял перед зеркалом и смотрел на самого себя. Понимал, что пять дней отдыха это было роскошью, про которую он уже давно не вспоминал. Но именно эта роскошь дала ему ощутить себя отдохнувшим, полным сил и энергии.       В жилах медленно закипал адреналин. Одев коньки, он ощутил себя так, словно оказался дома. Тяжёлый шёлковый костюм плотно прилегает к телу, как вторая кожа, превращая того в абсолютно другого человека.       И вот его выход на лёд, где он смотрел на потолок, где находилось настоящее северное сияние. А в голове, как и в сердце, явное понимание того, что это место запало ему в душу. Вот такое простое по своей сути, но волшебное в своём исполнении.       Но не это сейчас главное.       Выход на лёд… Минхо чувствует холод и гладкую поверхность под ногами. Он делает первые шаги, и каждое движение тела проходит легко и плавно. Ощущение свободы и полного контроля.       Он начинает разогреваться, выполняя простые элементы. Сначала несколько кругов, чтобы привыкнуть к размерам и подобрать скорость. Затем хищные быстрые вращения, постепенно наполняющиеся дикой грацией. Первые неожиданные прыжки с небольшой высоты. Хо чувствует, как его тело постепенно вспоминает движения, становясь уверенными, как мысли становятся яснее, и всё вокруг исчезает, остается только он и лёд.       Он делает первый четверной, и всё вокруг замирает, ведь это момент в котором он находится на самом пике своего прыжка. Приземление чистое, и улыбка Ли сияет ярче солнца. Он чувствует уверенность и готовность к новым победам.       Останавливается и поднимет голову, смотря на магическое сияние, что завораживало легендарного Бродячего кота. Ещё несколько секунд и вот уже он ложится на лёд, чтобы ощутить то самое единение, которое ему так не хватало эти дни.       Пропитаться холодом от истерзанного лезвиями от его коньков катка. Ощущать кончиками пальцев грань гладкого льда и осколков, что остались от уродливых следов, словно от вскрытых шрамов. Тех самых, которые можно легко залечить машиной, прежде чем на лёд выйдут новые люди, готовые терзать его, превращая в лоскутное полотно. — Я понял о чём говорил Мин, когда сказал, что такой фигурист заслуживает только лучших тренеров, чтобы идти дальше, — послышался серьёзный голос Бана и Ли вспомнил где он находится. — Я буду рад работать с тобой, котёнок. — Тебя плохо слышно, иди ко мне, — и легко похлопал по льду. — В другой раз, — быстро отозвался Кристофер, от чего Хо нахмурился, а там сел и посмотрел в сторону своего тренера. — Ты это, не лежи долго. Простудишься, — а после начал суетиться, неловко несколько раз махнув рукой, словно в один момент забыл все слова. — Машина в я. Жду.       И стремительно ушёл, оставляя спортсмена одного.       Медовые глаза опустились на один из оставленных им «шрамов», после чего задумчиво погладил его. Картинка стала куда больше, но всё ещё не цельной. Однако по прежнему интересной.

***

      Возвращались они молча. Каждый думал о своём, изредка поглядывая друг на друга.       Впрочем всё чаще Ли акцентировал своё внимание на приятном ощущении тянущих после проката мышц. А в ушах то и дело звучал звук встречи лезвий о лёд. Звук, который рождается при встрече лезвий с льдом, — это песня, написанная самой природой.       Она начинается с едва слышимого шуршания, как шепот ветра, скользящего по заснеженной равнине. Затем, с каждым поворотом, этот шепот становится более уверенным, более мелодичным, похожим на струны скрипки, играющие быструю и грациозную мелодию.       В момент прыжка, когда лезвие вгрызается в лёд, звук становится резким, но чистым, похожим на звон хрустального бокала, затем плавно перетекает в ощущение легкости и плавности, как волна, которая катится по гладкой поверхности.       Это звук движения, красоты, идеального сочетания силы и грации. Он оживляет лёд, делая его послушным и живым, позволяя фигуристу танцевать на нём свободно и искусно. — Спасибо, — коротко, но искренне поблагодарил спортсмен, а там посмотрел на человека, который подарил столь приятные эмоции. — М? — не сразу понял Бан, а потом мягко улыбнулся, а черты лица смягчились. — Я рад, котёнок. Ты тоже подарил мне потрясающие эмоции своим выступлением. — Эстетическое удовольствие? — Не только. Я часто присутствовал на тренировках своих родителей, когда был маленьким. Наблюдал за ними до, во время и после различных соревнований. Часто видел сколько сил, лишений и боли стоит за каждым элементом. Чего именно стоят золотые медали, толпы фанатов и мировое признание, — и нахмурился, словно что-то вспоминая. — Наверное по этой причине никогда не любил фигурное катание. Точнее никогда не хотел быть частью этого всего. — И снова спасибо, — шепнул парень, но быстро замолчал, наткнувшись на шоколадный взгляд. Внимательный, пронзительный, полный затаённой боли. — Увидев твоё выступление я снова возненавидел сам себя, — эмоционально заявил Чан и крепко сжал руль, от чего обжено заскрипела кожа и побелели костяшки. — И на то есть причины, о которых я тебе не скажу. Возможно пока, а возможно никогда.       Минхо замер, предпочитая сейчас промолчать, а не вступить в словесную баталию. В конце концов загадка рядом с ним требовала куда больше терпения, чем он предполагал.       Дома они вели себя тихо, расходясь по спальням даже раньше, чем обычно. Чану было неловко после своих слов, а вот Ли по большей части всё равно. Они были ещё не настолько близки, чтобы влезать в чужую душу без разрешения.       В любом случае утро было самым обычным. За исключением того, что в этот раз спортсмен взял ещё сумку с боксами, где был их обед с потенциальными перекусами. На ужин они поедут к тётушки Мэй, где они или поедят, или нет.       Скорее это будет относиться к фигуристу, который вроде и мог есть что-то непривычное, но совсем понемногу и осторожно. Даже булочки были из разряда съесть одну и забыть на долгое время.       Когда наступил обед, Хо молча усадил Чана, а следом вручил ему разогретую еду и столовые приборы. — Пока всё не съешь из-за стола не выйдешь, — сурово произнёс спортсмен, как только понял, что тот собирается пропустить вновь приём пищи. — И как лучше ответь, «спасибо, котёнок» или «конечно, мам»? — после чего получил подзатыльник, весело посмеиваясь от внимания. А там посматривал за тем, как спортсмен ворчал, разогревая обед для себя. — Знаешь, я никогда не любил есть вместе со всеми. Наверное всё началось ещё тогда, когда меня впервые отравили в столовой, — и Хо наконец достал свой разогретый ланч, после устраиваясь рядом с Кристофером за один стол.

‡★‡★‡★‡

      Минхо устало опустился на скамейку, поглядывая на свою пустую тарелку. В желудке пусто, а настроение и вовсе находилось где-то ниже льда. Снова этот привкус горечи во рту, который преследовал его с самого начала тренировки.       И, возможно, всё из-за того, что эта горечь поселилась там после инцидента в столовой. И травила весь день, то и дело заставляя того вернуться в тот самый момент, в котором он впервые услышал столь обидные слова.       Всё началось с того, что Минхо решил взять себе дополнительный кусочек курицы. Ему было сложно наесться тем скудным пайком, который выдавался в этой, по сути, бесплатной столовой. Да, деньги были, но из-за того, что их диетолог подходил к питанию со всей ответственностью, то обедать здесь должны были здесь. И стоило ему только протянуть руку к блюду, Мика, старший фигурист, который всегда отличался высокомерным отношением к новичкам, резко отодвинул блюдо в сторону. — С тебя хватит, новичок, — прошипел Мика, затем с насмешкой добавил. — Ты и так жирный как свинья, не нужно ещё и жрать больше положенного.       Минхо и раньше старался не обращать внимание на такие «шутки», но в этот раз ядовитые чувства переполняли его. Он уже долго слышит от старших фигуристов подобные комментарии о своей «жирной» фигуре. Не то, чтобы он был полным, просто его телосложение не вписывалось в те стандарты, которые были установлены в этой школе. И вот Мика, похоже, решил «помочь» ему похудеть.       Как оказалось, что главный фигурист заранее подсыпал ему в салат сильный слабительный препарат. Когда Минхо оказался в туалете, он увидел ужасный результат своей «трапезы». И сразу понял, что это была не простая случайность.

‡★‡★‡★‡

— Это только один пример из всех тех неприятных ситуаций, которые происходили в нашей столовой, — ковыряясь столовыми приборами в миске риса. — Каждый боролся за внимание тренера и место в основном составе команды так, как мог. — Как же всё отличается от того, к чему привык я сам, — и Чан положил кусочек своего филе в тарелку спортсмена. — Я поехал развозить товары. Тебя откуда забрать? — У меня есть выбор? — удивился Ли. — Я договорился с владельцем дворца рано утром. Каток VIP зоны для тебя одного. Потренируй один из своих старых номеров, который ты исполнишь на соревнованиях во время фестиваля. — А я давал согласие? — Я твой тренер и согласие даю я. Твоё дело впечатлить наших жителей и поверь, ты мне спасибо скажешь, — после чего подошёл, чтобы легко погладить того по холке, в простой и ненавязчивой ласке, словно Хо и вправду был котёнком. — Извини за резкость, спешу. Увидимся, — и Кристофер быстро убежал развозить товары.

***

      Минхо можно было бы назвать больным, но просто мало кто понимал его своеобразный ритуал. Просто полежать на льду, прежде чем прийти к неспешному разогреву, так как всё же холод есть холод, и без контроля он мог сам себе нанести вред. Благо подобрал себе одежду, которая бы берегла ему связки во время разминки.       Зал, который ему выдали по договоренности, был особенным только из-за способа посадки. Тут не было огромного количества сидений, зато были комфортные кресла и, возможно, с подогревом.       Когда всё было готово, Хо быстро пробежался по своему плейлисту, чтобы подобрать по настроению одну из программ, что он когда-то исполнял. — Глупый Крис. Хоть бы сказал какую программу — короткую или произвольную, — ворчал под нос сам себе спортсмен, а там включил песню и выехал на центр, вставая в начальную сценическую позицию.       Раздались первые аккорды песни и Ли начал своё выступление. Начальные движения плавные, мощные, полные власти, показывающие силу фигуриста. Он вставал, или если быть точнее, восставал, скользя по льду, исполняя сложные артистичные техники, в которых он сражался с кем-то невидимым. И вместе с этим стремительно наращивал скорость, чтобы с последним аккордом исполнить четверной тулуп. Чисто, мощно, заявляя всем и каждому, что у него есть силы на то, чтобы продолжать свою борьбу.       Звучат первые слова, и Минхо вышагивает по льду, резко меняя направления или исполняя вращения. Ведь прямо сейчас его терзал весь мир, стараясь погасить ту искру, которая загорелась в царстве тьмы. Силы таяли, но он не останавливался, чтобы сделать последний рывок, вырываясь из чужих объятий. Тех, что тянули его на дно.       Тройной лутц и сразу же тройной сальхов, ловко приземляясь, чтобы посмотреть на мир широко раскрытыми глазами. Плавные спирали шагов, в которых он заново изучает мир, впервые вдыхая полной грудью. Гибкие движения, лёгкие прыжки и перекаты, постепенно наращивая силы и скорость, желая продолжить свой путь дальше.       Четверной риттбергер с высокой посадкой и плавный переход к следующему элементу. Он обрёл свою силу, принимая окончательное решение. Сложная серия вращений, продолжая свою борьбу с новыми врагами, что пытались его соблазнить на новое падение во тьму. Вот только он только обрёл свою душу и жизнь, понимая, что ценее этого у него нет ничего.       И вот движения тяжёлые, трудные, словно вновь тают силы в этой бесконечной войне, чтобы взмыть вверх в тройном акселе. И чистая уверенная посадка, после которой он вышагивает на льду, порой закручиваясь в спирали, прежде чем остановится. Встать властно, показывая всем и каждому непоколебимость его сил и намерений.       Тех самых, благодаря которым он все эти годы шёл вперёд, оставляя одного соперника за другим позади, завоёвывая золотые медали, славу и громкое имя.       Ли Минхо. Нет. Ли Ноу.       Холодный правитель своего ледяного царства. Недостигаемый в своих навыках, которые многие презрительно называли талантом, обесценивая весь труд, который он вкладывал своими ежедневными тренировками.       Наконец Ли выдохнул и часто задышал, давая себе небольшой отдых перед тем как заняться элементами, которые ему показались непозволительно слабыми.       Недостато плавные, одновременно с этим уверенные шаги. Слишком низкая скорость вращений. Плохо выполненный четверной риттбергер.       Можно было бы списать на то, что он вспоминал программу буквально на ходу, но это было слабой отмазкой. Все сорок один элемент он знает наизусть, а значит это его ошибка в исполнении. — Нужно было держать себя в тонусе, — зло отозвался спортсмен, пылая гневом собственного неудовлетворения. — Была бы здесь блондинка, уже бы смеялась надо мной. А как же. Это же тот самый Ли Ноу, который начал лажать. Наверное старость и уже пора на покой.       Пластиковая бутылка жалобно заскрипела в руках, которые её сейчас скручивали в новую форму.       Короткий отдых, после которого Хо несколько раз повторил свои слабые элементы, которые считал неудачными. Только после этого повторил всю программу выступления полностью, вкладывая в неё все свои чувства и эмоции.       И невольно вспоминая момент, когда он впервые выбрал эту музыку и впервые танцевал её полностью. В тот момент он только и слышал о том, что ему не хватает эмоций. Он выглядел недостаточно живым для данного выступления. Механические действия и выполнение элементов — высший уровень, но всё, что касалось артистичности, то тут он уступал.       То и дело он невольно гасил сам себя, привычно уходя в тень своим поведением. Потому что ещё не привык выступать соло. Ещё действовало правило, что сиять на ледяной сцене может только Хван Йеджи.

‡★‡★‡★‡

      Тренер хмыкнул, откидываясь на спинку стула, и посмотрел на Ли Минхо с явным презрением. — Ну, что ж, ты тут у нас теперь большой и умный, да? Взрослый. Разве что только на вид. Знаешь что у тебя хворает? Артистизм. Ты же сам понимаешь, что в этом плане ты как дешёвый пластмассовый трофей. Блестящий, но пустой. Твоя «артистичность» — это как заштампованная карточка с поздравлениями, она универсальна, но ничего не значит. Настоящий художник — это как статуя Микеланджело, её красота в деталях, в каждой линии, в каждом движении. А ты — это просто шаблонный набор элементов, которые ты учишь в отдельности, а собираешь в какую-то нелепую кучу. Да, ты можешь прыгать, вращаться, но никакой души в этом нет. Ты как марионетка, движущаяся по предписанной программе, без какого-либо внутреннего огонька. И это самое ужасное, что я видел. Верно говорила Хван. Без неё ты пустышка.       После этого Джон молча сделал глоток кофе, и его взгляд сверкнул ещё более презрительно, заметив, как Ли упрямо поджал губы. — Если ты хочешь добиться успеха, тебе нужно забыть обо всех этих «артистичных» попыхах, — продолжал отдавать набатом голос тренера. — И сосредоточиться на технике. На том, что ты можешь сделать физически, раз всё остальное у тебя отсутствует. Но и это ещё не гарантия. Ты должен стать холодным, бессердечным, устранить все свои слабости. Иначе тебя просто размажут по льду, как сопливую соплю. Вот и всё, — и сразу после. — Уйди с моих глаз, не желаю тебя больше видеть на льду. Вон. Хван Хёнджин, покажи мне высший класс.       Поза тренера изменилась, показывая свою заинтересованность в следующем выступлении. И, когда Хван прошёл мимо, то единственное что увидел в его глазах Минхо — насмешка.       И запомнил её, делая её частью самого себя. Частью своей боли.

‡★‡★‡★‡

      Музыка резко остановилась, когда Хо выполнял тройной сальхов, после которого он красиво завершил прыжок и посмотрел туда, где потенциально находился тот, кто посмел выключить музыку. — Какого чёрта? — фигурист был в ярости, дыша часто и смотря угрожающе, обещая смерть каждому. — Я приехал за тобой, котёнок, — поднял руки Чан в примирительном жесте. — Я бы дождался окончания, а я это сделал в первый раз, но ты сразу начал второй прогон.       Минхо резко приблизился к тому месту, где стоял Кристофер и посмотрел на того с холодным безразличием. — Пока ты не ведёшь тренировки, не смей в них вмешиваться, — процедил парень, сверкая своими медовыми глазами, прежде чем покинуть свою сцену.

***

      В доме тётушки Мэй было оживлённо. Многие, у кого были маленькие дети, поздравили именинницу ранее, а сейчас собирались только более взрослые жители города.       И причина была понятна в тот момент, когда Ли увидел количество алкоголя, которое было заранее подготовлено. — Некоторых из нас очень сложно споить, — делилась одна из жительниц, накрывая стол, пока спортсмен ей помогал, держа тяжёлую посуду в своих руках. — Не переживай, всё пройдет гладко, тихо и мирно. — Надеюсь спаивать не станут? — Сядешь в детскую зону и не станут, — брови парня поползли наверх. — Место, где Мэй не сможет увидеть твой бокал. А то расстроится, что ты недоволен чем-то, поэтому не пьёшь. — Возьму на заметку, — прошептал спортсмен.       Тут его собеседница ненадолго замолчала, прежде чем посмотреть на стоящего в углу Чана, поправляющего свою мясную работу, чтобы та выглядела идеально. — Вы поссорились? — тихонько спросила женщина, жестом указывая фигуристу идти за собой. — Верный знак того, что он переживает — что-то делает и делает через чур тщательно. Как сейчас. Он буквально выискивает даже крохотное несовершенство, чтобы убрать его. — Не знаю, я ещё не знаком с ним настолько, чтобы что-то уверять, — легко отмахнулся Ли, прежде чем взять большие миски с салатами и направиться в гостиную.       Женщина за ним не последовала, но подождала его, когда он вернётся. А там в игривой манере начала наступать на спортсмена, который слишком хорошо читал данный знак, отступая.       И вот собеседница прижала его к стене, чтобы скользнуть пальчиками по плечу, а там вниз, чтобы крепко схватить за предплечье. — Узнаю, что ты обидел нашего любимого Кристофера, тебе не сдобровать, — и отошла, переглядываясь глазами с вошедшими тётушками. Минхо потянулся к следующим мискам, дергаясь стоило только ощутить шлепок по ягодице. — У спортсменов такие аппетитные булочки, — игриво отозвалась женщина, со смехом своих подруг покидая кухню. — Согласна, Мэй, тут сложно устоять. — А кто первым коснулся нашего Криса? — Прохвостка Джорджиана. Но в этот раз я не оставила ей ни шанса.       И новый смех.       Пока сам Минхо понял, что это была сама именинница, которая решила всё разведать самостоятельно. Другой вопрос, сколько ей было лет, учитывая насколько молодо она выглядела, что он даже не понял, что тётушка на самом деле та самая тётушка.       Вскоре все собрались и началось торжество, где было много смеха. Ещё интереснее было наблюдать за тем, как все ухаживали не только за Мэй, но и за Баном. — Кушай, мой хороший, — приговаривала тётушка Джо. — А то совсем худенький стал. Уже не потискать тебя за твои щёчки.       А как только тарелка становилась пустой, то они заботливо клали ему всего и побольше, пока он смущённо пытался остановить их. В итоге одна отвлекала, а соседка подкладывала то, на что ему указывала Мэй.       Минхо сразу же оценил свою «детскую» зону, понимая, что посадили и частично не обращали внимание специально. Зато всячески показывали своё расположение к Кристоферу, словно тот был их любимым внуком. — Кто ты такой, Кристофер? — под нос сам себя спросил Ли, не ожидая, что сосед рядом с ним услышит его вопрос. Тот подлил ему вина, прежде чем взять кусочек сыра. — Наш любимчик и не только. Когда он приехал к нам, мы все были обеспокоены его состоянием. И нам потребовалось достаточно много времени, чтобы на его лице появилась улыбка. — Вы знаете что с ним было? — Нет, никто не знает. Даже моя супруга Сара, а она может узнать совершенно любую информацию. Вчера она и вовсе весь день показывала своё негодование. — И почему же? — подключилась к разговору девушка со стойки регистрации. — Лиз, — коротко представилась она, понимая, что тот мог забыть или не обратить внимания на её бейджик по причине усталости. — Кому-то понадобилось несколько лет, чтобы увидеть улыбку, а кому-то пару дней, чтобы стать причиной искреннего смеха, — и мужчина допил вино в своём бокале. — Она просто завидует, — и взяла розу. — Просто наш Крис талант и он не посвящает ей такие произведения искусства.       Мужчина добродушно захохотал, а Мэй посмотрела на Минхо и подняла свой бокал, улыбаясь.       Тот, исправляясь, тут же пригубил напиток, прежде чем смог оценить весь букет вкусов от напитка, а там и от сыра.       Торжество продолжалось и закончилось только ближе к полуночи, когда все разговорились вдоволь. Минхо вместе с Лиз все убрали, запуская посудомоечную машину, следом наводя порядок.       Кристофера не было видно, но только по той причине, что его увела Мэй. А когда вернулся, то девушка отпустила Ли, успев шепнуть, чтобы тот позаботился о её друге.       В машине было тихо, как и дома, где спортсмен сразу же ушёл в свою комнату. Приведя себя в порядок, лёг в кровать, где долго ворочался, вспоминая то и дело о том, каким сегодня был Кристофер.       Слова, которые были произнесены, жесты, которые использовали. Но очень быстро отмахнулся от всего, заворачиваясь в одеяло сильнее. Чуть погодя подтянул к себе свои игрушки, считая, что с ними ему будет спокойнее.       Не стало.       Встав, он направился на кухню, по пути бросая взгляд на часы. Три ночи. Он просто выпьет тёплого молока и вернётся, где сразу же уснёт.       Шёл тихо, крался, сначала чтобы не разбудить Криса, а потом потому что увидел приглушённый свет на кухне. Как только он приблизился, стал наклоняться, чтобы посмотреть чем именно занимался Бан на кухне.       А тот сидел на полу и в его руках была открытая бутылка с алкоголем. Волосы спадали на лицо, пряча то за тёмно-синими прядями. А там он выпрямлялся, касаясь головой полок, прежде чем сделать глоток прямо из горла. Движение кадыка и тихий выдох, после которого тот опускал голову обратно.       И почему-то в этом всём чувствовалась такая боль, от которой в груди всё сжималось в спазме. Дышать было невыносимо, пока слёзы наворачивались сами собой на глаза, а в горле стоял ком.       Следом Минхо обратил внимание на то, как тот касался своей ноги. Как затряслась одна его рука, а второй он схватился за ногу настолько сильно, что затрещала ткань штанов. Лицо его исказилось от боли, а из глаз выступили слезы. Он закусил губу, сдерживая отчаянный крик, который рвался из груди. Замирая в одной позе, пока ногу скрутило в болезненном спазме, принося тому немыслимые страдания.       Ли метался, не зная как ему поступить. То ли уйти, оставляя того наедине со своей болью. То ли остаться и прийти на помощь, нагло врываясь в чужое пространство и тайну.       Прикусив собственную губу, Хо сделал свой шаг.