Повсюду ты

      Существует множество истин, но есть одна, которую люди боятся принять больше всего: ничто не имеет смысла, если некому с тобой разделить этот смысл. Власть, богатство, победы и триумфы — что они значат, если рядом нет того, кто увидит их с тобой? Можно убеждать себя в обратном, строить империи, рушить государства, заполнять пустоту чем угодно… но в конце дня ты всё равно остаёшься с пустыми руками. Все эти блага мира — лишь иллюзия значимости, если некому скрасить ими реальность.       Мы живём, боремся, страдаем, убиваем — и ради чего? Ради обещаний, данных самим себе? Ради славы, которая превратится в пыль? Или всё же ради кого-то, в чьих глазах отражаешься ты сам?

╔══ ✼ Ɯል'ልየዘይን ✼ ══╗

«Ты даже не представляешь, насколько ты моя».

— Джон Фаулз, «Коллекционер»

      Власть редко даёт передышку. Пока кто-то развлекается на балах, наводит лоск на свои дома и меняет фавориток, я ломаю голову над картами, приказами и планами. Дороги, торговые пути, границы, налоги — всё это требует решений. Если я снижаю пошлины — ворчат казначеи, если повышаю — жалуются на убытки купцы. Военные требуют больше золота на новые доспехи, оружие, провиант. Герцоги с севера недовольны тем, что я урезал их привилегии, лорды с востока — что усиливаю контроль над шахтами. В каждом регионе найдётся тот, кто хочет оторвать от империи кусок пожирнее.       Но всё это — внешняя угроза. Гораздо опаснее враги внутри дворца. Те, кто улыбаются при встрече, а за спиной уже точат ножи.       И всё это стало больше не так уж и важно, когда Тисс появилась в моей жизни.       Жизнь — война. Кто поймёт это поздно, окажется в земле раньше, чем успеет осознать. Я привык к боли, к крикам, к тому, что этот мир населён чудовищами, которые прикрываются титулами и родством.       Самые страшные демоны не таились в темноте — они жили среди нас, носили шелка и улыбались на пирах. Некоторые из них заглядывались на своих маленьких племянниц, и это вызывало во мне такое отвращение, что хотелось содрать с них кожу, как старую грязную тряпку. Вырвать гнилые зубы, скормить их же языки псам.       День был таким, что я с трудом сдерживал себя. Приползли полурослики и дварфы из Фарло, вымаливая больше продовольствия и ноя о налогах. Найт едва не вцепился мне в глотку, слепой от ревности, только потому, что я приблизился к Вайт. А в конце вечера я проводил гостей из Гавенора и Аэлории, выслушал их скучные речи, отсидел за бесконечными разговорами, и казалось, что хуже уже невозможно.       Но я должен был решить вопрос с Эссилием. Я бы всё уладил. Честное слово. Ради Тисс. Если бы была хоть малейшая возможность сгладить углы, не обагряя руки кровью, я бы ею воспользовался. Но старый шакал был неподатлив. Он не желал ни золота, ни шелков. Ему нужна была её голова.       А это значит, Тисс первой получит этот приз. И пусть она сама решает, что с ним делать — бросить псам или прибить к стене, чтобы каждый видел, чем заканчивается угроза в её сторону. Я знал, как глубока её ненависть к отцу-подонку, как она годами сдерживала в себе боль, копила злость. Но я не просто хотел его смерти. Я хотел, чтобы он прочувствовал каждую секунду агонии, чтобы умолял о пощаде, понимая, что её не будет. Хотел вырезать из него всё гнилое, пока он ещё дышит и его собственный страх не станет пыткой.       Тисс казалась жестокой. Все видели в ней хищницу, готовую рвать горло. Но я видел её за этой маской. Видел девушку, которая когда-то была напуганным ребёнком, которая научилась защищаться, потому что никто не сделал этого за неё. Видел мягкость, которую она прятала за острыми когтями, и сердце, которое билось так отчаянно, что мне хотелось укрыть его своими ладонями и сказать: теперь ты в безопасности.       Я обещал приставить к ней личного гвардейца, сделать его королевским рыцарем, но тянул с этим, откладывал, будто надеялся, что необходимость сама исчезнет. В глубине души я просто не мог вынести мысли, что рядом с ней будет другой мужчина. Он будет следовать за ней тенью, стоять в шаге, слышать её дыхание, ощущать тепло её кожи. Эта мысль будила во мне не просто идиотский эгоизм, а глухую, бесконтрольную ревность, от которой сводило челюсти.       В вечер нашей свадьбы, когда я расправлялся с Надиром, мой взгляд невольно зацепился за руку Тая. Он коснулся её. Всего одно прикосновение, но я ощутил, как внутри что-то взорвалось. Мне хотелось сломать ему пальцы, стереть из его памяти сам факт, что он когда-то чувствовал её кожу. Тогда я ещё мог себя контролировать. Но теперь, зная, через что ей пришлось пройти… поручить кому-то из гвардейцев её защиту казалось немыслимым. Как можно доверить её другому мужчине, если от одной мысли об этом во мне поднималась ярость?       Раньше мне приходили в голову мысли, что кто-то мог изнасиловать Тисс. Но, сравнивая её с женщинами, пережившими это, я понимал — она из тех, кто скорее сама может сломить любого мужчину, нежели позволить им сделать это с ней.       Чем ближе я её узнавал, тем сильнее росло во мне смятение. Я был зол. И в то же время бессилен. Не знал, как вернуть её к жизни, как помочь справиться с тем, о чём она никогда не говорила вслух. Решил дать ей время, позволить остаться наедине с собой, но она только сильнее разозлилась. Я помню этот взгляд — тёмные упрямые глаза сверлили меня, осуждая за то, что я оставил её одну с темнотой, когда должен был быть рядом. Но ведь Тисс сама не хотела, чтобы я приближался. Перед глазами до сих пор стояло это испуганное лицо в тот вечер, когда я подошёл ближе к кровати. Вспоминалось, как несколько ночей назад она вздрогнула, отшатнулась от моих прикосновений и просто убежала, и меня тошнило от себя за то, что я стал причиной её страха. Но я не убегал, у меня даже не хватало времени прикрыть глаза.       Я не винил её. Но, чёрт возьми, я хотел её. Так сильно, что это сводило с ума. Один лишь голос, случайное движение, взгляд — и моё тело отзывалось, пульс срывался с ритма, член набухал. И как же эти мысли о сексе были не вовремя. Потому что моя жена скорее бы вонзила мне нож в горло, чем легла бы со мной в постель.       Когда я вошёл в чертог, первым делом мне бросился в глаза её силуэт. Длинное коралловое платье подчёркивало изящную фигуру Тисс, но внимание приковывал вовсе не наряд, а холодный, властный взгляд, которым она одарила коннетабля. Эльфийка устало вздохнула, двумя пальцами помассировав висок, словно стараясь удержаться от резких слов. Корона на её голове казалась тяжелее, чем обычно, а по обе стороны от трона пылал огонь, отбрасывая отблески на её лицо и делая королевский образ непоколебимым.       Рядом с коннетаблем Уиддин эа Рассолом стоял капитан имперского отряда Фенр’Асара — Келеброн аэн Тирион.       Война больше не была призрачной угрозой — эссилийские войска пересекли границы, дипломатия рухнула быстрее, чем можно было предсказать. Теперь за этим столом решалось, какие города следующими превратятся в пламя, кто будет принесён в жертву ради сохранения остальных.       — Если мы не перехватим инициативу, через месяц они будут у стен столицы.       — Вы хотите, чтобы я отправила лучших воинов на убой? Или, быть может, вы предлагаете мне сложить голову перед королём Эссилия?       Коннетабль переглянулся с капитаном, и в этом молчании читалось многое. Ещё несколько недель назад они, возможно, осмелились бы давить на Тисс, требовать, приказывать. Но теперь, когда война вышла за пределы замысловатых заговоров и сделала первый реальный шаг, королева уже не была просто юной эльфийкой на троне. Она стала центром этого хаоса.       — Меня интересуют последствия ночной атаки. Или так вы хотите сократить потери среди мирного населения? Если да, то вряд ли это сработает. Почему бы вам не использовать драконов против водной империи? Или ваше стратегическое мышление ограничивается только баллистами?       Она больше не называла эту империю своей. Теперь она сражалась за себя, а я был готов стоять за её спиной и направлять.       — Ваше Величество, у водной империи тоже есть преимущество — водные драконы и другие морские обитатели. А также у Эссилия есть мощные осадные орудия, баллисты и катапульты с отравленными копьями. Их флот может перехватить любое воздушное нападение ещё на подходе, — объяснил Уиддин эа Рассол.       Война с Эссилией была не просто конфликтом — это была борьба за влияние. Водная империя владела некоторыми ключевыми торговыми путями, и любой захват её территорий означал бы контроль над морской торговлей. Союзники наблюдали за ходом событий, ожидая, кто ослабнет первым, чтобы ударить в спину.       — Если у королевы есть более сильные методы, мы готовы её выслушать, ведь так, господа? — вмешался я, подходя ближе.       Тишина в зале натянулась, словно струна. Тисс слегка напряглась, но ни один мускул не дрогнул на её лице. Она бросила в мою сторону ледяной взгляд — холодный и отточенный, словно клинок, — затем изящно привстала, коротко поклонившись.       — Мне лестно, что моё мнение действительно интересует вас, мой король. Или вы всё-таки пытаетесь проверить мою способность рассуждать? — спокойно бросила она, но я знал, что за этой спокойствием скрывалась упрямая острота её ума.       — На самом деле, ваша идея атаки с драконами мне кажется весьма заманчивой, но для этого нужно отправить самых лучших.       — Драконов? — переспросила Тисс, склонив голову.       — Драконы всегда лучшие, — спокойно ответил я. — Я говорю о тех, кто ими управляет. О тех, кто чувствует их дыхание так же, как своё собственное, кто способен слиться с ними в полёте.       Эльфийка промолчала, но не отвела от меня пристального взгляда. Дьявол. Почему меня так заносило от неё?       — Лорды, вы свободны. Обсудим детали позже, а пока я жду от вас детальный план атаки.       Мужчины поклонились и покинули зал. Между нами повисла секундная тишина, и я не успел сказать ни слова, как Тисс схватилась за колокольчик, вызывая слуг.       То есть она прижималась ко мне всю ночь, будто искала спасение, а днём вот так просто смогла вышвырнуть меня из своей реальности? Нет уж.       Фрейлина не успела даже переступить порог, как я рывком захлопнул перед ней дверь. В зале снова стало тихо, только огонь в камине потрескивал, как будто отражая нарастающее напряжение между нами. Тисс не дрогнула, её лицо оставалось ледяной маской. Только глаза вспыхнули — темнота в них пылала яростью, но она, как всегда, скрывала её за привычной отстранённостью.       — Без моего ведома больше не созывай военных, — повелел я. — Это моя забота, Тисс. Не вмешивайся в войну, о которой потом будешь жалеть.       Она прищурилась, её губы дрогнули в едкой ухмылке.       — Жалеть? — повторила она, её тон напоминал шелест клинка, который вот-вот вонзится в плоть.       Тисс сделала шаг вперёд, и я невольно сжал кулаки. Она была напугана. Озлоблена. Раздражена. Каждый мускул её тела кричал о внутренней борьбе. Но больше всего её злило то, что я видел её насквозь. Я знал, что в глубине души она всё ещё чувствовала связь с Эссилием. Как бы она ни пыталась стереть это чувство, как бы ни убеждала себя, что прошлое сожжено до тла, пепел всё ещё разносило по ветру.       Но я знал и другое.       Если слишком долго таить в себе злобу, однажды она взорвётся — и собраться вновь будет невозможно.       — Я хочу забрать то, что по праву принадлежит мне, — огрызнулась она.       Я чувствовал её дыхание, слышал, как колотится её сердце. Её запах — смесь цветов, пряностей и чего-то тёплого, живого, дикого — окутывал меня, мешал думать. Я стиснул челюсти, глядя ей в глаза.       — Тисс. Ты будешь жалеть. Оставь это на моей совести.       — Жалеть? — Смех был холодным, режущим, как лезвие. Губы изогнулись в усмешке, но в глазах вспыхнуло что-то большее — не только ярость, но и глубокая, глухая боль, спрятанная под слоями гордости. — Жалеть о смерти отца, который мечтает увидеть мою голову на пике? Как… мило.       Я видел, как тонкие пальцы сжались в кулак, как напряглись плечи под тяжестью эмоций, которые она не позволяла себе выплеснуть наружу.       — Тисс, успокойся.       Она подняла бровь, лениво, насмешливо, но взгляд её сверлил меня, будто пытался прожечь дыру в моём черепе.       — Я более чем спокойна, Ваше Величество.       Ложь. Я чувствовал, как кипит в ней гнев, как тело едва заметно дрожит от напряжения. Она сделала шаг вперёд — медленно, уверенно, с той грацией, что всегда сводила меня с ума. В её движениях было что-то завораживающее, смертельно опасное — словно у хищницы, играющей с добычей.       — Чего ты хочешь?       — Того же, что и ты, Ша’арнез.       Дьявол.       Я хочу тебя. Чёрт подери. Хочу до дрожи, до боли, до потери разума. Голую. Распростёртую. Подо мной. Подчинившуюся.       И я не уверен, что мы говорим об одном и том же.       — И чего же я хочу? — поддразнил я её, натягивая на лицо наглую ухмылку.       Она склонила голову набок, губы чуть приоткрылись, будто она смаковала воздух между нами.       — Подчинить Эссилий себе. Заполучить всю Лианару, а не довольствоваться одной империей. — Её голос был медовым ядом, проникающим под кожу, растекающимся по венам, опьяняющим. — И теперь, когда я — принцесса Эссилия — стала королевой Фенр’Асара, у тебя появился реальный шанс воплотить это в жизнь.       Тисс играла в уверенность, но её пальцы дрогнули, выдавая подлинные эмоции, что кипели в ней.       Я прищурился. Не разозлённый. Заинтригованный.       — Я думал об этом, но сейчас не время, Тисс.       — Сейчас — именно то самое время. Я помогу. Я хочу этого, даже если после я тебе окажусь совсем не нужна.       Мои брови сошлись на переносице.       Я ради неё готов был сжечь не только Эссилий, но и всю Лианару. Если бы только это могло принести ей покой. Если бы только это заставило её поверить в меня. Я, сам того не понимая, оказался у её ног.       Каждый её взгляд, настороженный, ожидающий подвоха — словно игла под кожу. Она привыкла к ударам в спину, к тому, что её предают. Всегда.       Как мне доказать, что я не один из них? Что я не предам?       — Тисс, колесо всегда останавливается. Ты не можешь предугадать, что тебе выпадет.       Она резко вздёрнула подбородок, в глазах мелькнул гнев.       — Я не собираюсь крутить колесо. Я собираюсь его сломать.       Я видел, как бешено бьётся пульс у неё на шее, как напряжённо ходят скулы. Она стояла, словно застывшая статуя, но её тело выдавало бурю.       Я знал. Матерь, я знал, что творится у неё внутри. Злоба. Ненависть. Отчаяние. В ней убили ребёнка. Не дали ни капли любви. И теперь передо мной стояла непробиваемая скала. Слишком гордая, чтобы просить. Слишком упрямая, чтобы сломаться. Слишком сломанная, чтобы поверить, что её можно любить…       — Тисс, я верю в тебя, — сипло прошептал я, но вышло тише, чем я хотел.       Она вздрогнула.       — Ты ведь веришь мне?       Мгновение тишины. Дыхание Тисс стало чуть глубже. Пальцы сжались, но она не отвела взгляд. Я видел, как её лицо на мгновение стало мягче. Как в глазах мелькнуло что-то больное, испуганное. Но стоило ей осознать это — она тут же спряталась.       — Нет.       Ложь. Горькая, ледяная. Но всё же ложь. От этих слов в груди что-то больно сжалось. Я ожидал. Но надеялся на большее.       Тисс отвела глаза. Сделала шаг назад, будто боялась, что я увижу её настоящую. И вот она повернулась ко мне спиной, скрестив руки на груди, словно в этом мире у неё есть только она сама.       Но я был здесь. Я был её мечом. Её щитом. Её защитой.       Я не смог устоять. Сделал шаг вперёд, взял её холодные ладони в свои, надеясь согреть. Но она тут же отпрянула, резко, словно от удара. Я не дал ей уйти далеко. Просто стоял рядом, вглядывался в её лицо.       Была ли это иллюзия?       Мне казалось, она стала теплее ко мне, пусть совсем немного — и вот теперь я понимал, что всё наоборот. С каждым днём Тисс вырывала из своей жизни ещё одну часть меня. Шаг за шагом. Стирала, словно я был ошибкой, которую нужно забыть.       — Не говори… такие слова. — Она быстро взяла себя в руки, но что-то во взгляде дрогнуло. — Не делай вид, что я ценна для тебя. Не притворяйся. Ты хотел честности от меня? Так будь честен со мной.       Тисс сделала шаг вперёд, будто нападая, её взгляд сверлил меня, но в глазах была боль.       — Не обещай мне больше, чем сможешь. Не утешай меня. Не жалей.       Её плечи подрагивали, но слова звучали твёрдо.       — Никогда не жалей.       Она зажмурилась. Мгновение — и по щеке скользнула одинокая слеза, и Тисс тут же сжала кулаки, точно пытаясь запретить себе плакать.       Но я видел, как ломалась её броня. И то, как она из последних сил цеплялась за её остатки.       Огонь в камине потрескивал, бросая на стены длинные тени. В воздухе пахло раскалённым металлом и горькими специями. Где-то вдалеке часы мерно отсчитывали секунды, будто насмехаясь над моим терпением. Тисс стояла напротив, выпрямив спину, как натянутая струна. Её лицо было каменным, но пальцы, сжимающие ткань платья, выдавали то, чего она так отчаянно не хотела показывать.       — Я бы мог соврать.       Я стоял перед ней, скрестив руки на груди, наблюдая за тем, как она делает вид, что ей плевать.       — Сказать, что мне всё равно. Что ты для меня никто.       Тисс не шелохнулась. Но я видел, как на мгновение её пальцы сжались в кулак.       — Но если бы на твоём месте была другая, знаешь, что бы я сделал? — Я склонил голову, усмехнувшись. — Раздавил бы её. Потому что мне было бы плевать.       Я шагнул ближе. Она не отступила, но и не посмотрела мне в глаза.       — А вот с тобой всё по-другому. — Я наклонился к ней, чувствуя, как от неё исходит напряжение. — Ты нужна мне, Тисс. И первое время это чертовски бесило. До дрожи. Я не мог уснуть, всё время думая о тебе, зная, что тебе плевать.       Я выпрямился, тяжело вздохнув.       — Я устал доказывать тебе, что я не враг. Что я не такой, как остальные, — усмехнулся я, но без тени улыбки. — Да, я последний ублюдок. Не тот, с кем ты представляла свою жизнь.       Я посмотрел ей прямо в глаза.       — Но если ты до сих пор не поняла, что перед тобой стоит тот, кто порвёт всех ради тебя, то ты либо слепая, либо эгоистка.       Её губы дрогнули, но она промолчала. Тишина между нами была тяжёлой, давящей, невыносимой. А я ждал, желая увидеть хоть что-то. Хоть отблеск эмоций, сожаления. Но она просто стояла передо мной, холодная, как кусок проклятого льда.       И меня это уже начинало злить.       Я стиснул зубы, чувствуя, как в жилах закипает кровь. Грудь тяжело вздымалась, будто я только что вышел с поля боя. Но бой был здесь. Передо мной.       — Я стал королём, чтобы быть в твоих глазах выше, сильнее, значимее! Чтобы ты знала — за тобой не просто эльф. А правитель, способный сделать тебя королевой. И я сделал это.       Её глаза сузились, дыхание сорвалось на резкий вдох.       — Я тебя не просила! Я тебя вообще ни о чём не просила! С чего ты взял, что мне это нужно?!       Я шагнул к ней, схватил за плечи, чтобы поддержать, но ощутил то, как она напряглась.       Резкий удар.       Щёку обожгло болью. В рот тут же хлынул солёный привкус крови. Я медленно провёл языком по разбитой губе, чувствуя, как приятно горит место удара.       Тисс смотрела на меня, пылая яростью. А я… улыбался.       — Не смей прикасаться ко мне…       Пальцы сжались в кулаки. Грудь вздымалась от тяжёлого дыхания.       — То есть тебе, значит, можно? А мне — нет? Когда хочешь — целуешь. Когда хочешь — обнимаешь. А потом — раз и пощечинами разбрасываешься… — Я обхватил обе её руки одной своей, сжимая, как в тисках.       Резко притянул жену ближе, чувствуя жар её тела, слыша, как сбивается дыхание.       — Но не забывай, Тисс. — Мой тон опустился до опасного, низкого тембра. — Ты — моя жена. И если я захочу… позволю себе не только это.       Тишина между нами вибрировала. Тисс не вырывалась. Но и не отступала.       — И что… ты мне сделаешь? — едва слышно выдохнула она мне в губы.       Её шёпот был опасен. Тягучий, горячий, растекающийся по венам огнём. Слишком соблазнительный. Слишком дразнящий. Просто слишком.       Я видел, как её губы приоткрылись, словно приглашая, как в глазах вспыхнул вызов. Она этого добивалась.       Проклятье.       Я сжал кулаки, удерживая себя от безрассудства. От желания впиться в её рот, подавить это упрямство в поцелуе. Всё её поведение было провокацией, и я знал это. Но знание не делало контроль легче.       Она играла.       И я опять был готов проиграть.       — Замолчи, — пробормотал я, не сводя с неё взгляда.       — Так заставь меня…       Тисс провела языком по губам, словно хотела податься вперёд, но я её удерживал. Встав на цыпочки, она посмотрела мне в глаза, дерзко, упрямо, так, что в груди загорелось безумие.       Кровь моментально хлынула вниз. Плоть напряглась, тело стало тяжёлым, наполненным едва сдерживаемой жаждой. Эта эльфийка была грёбанным катализатором моей похоти.       Я не дал ей ни секунды на раздумья. Схватив её за затылок, я жадно впился в губы, чувствуя их мягкость, и… сопротивление — притворное, неискреннее.       Мой язык проскользнул внутрь, заявляя своё право на неё. Она пыталась оттолкнуть меня, ладонями упираясь в грудь, но пальцы дрожали, а губы терзали мои в ответ.       Сейчас я не думал о её чувствительности. Сжав её мягкие волосы в кулаке, я резко потянул их, заставляя жену запрокинуть голову. Тихий стон вырвался из её груди и проник мне под кожу, будто током прошёлся по венам, заставляя член дёрнуться от предвкушения.       Я спустился ниже, обжигая поцелуями шею, прикусывая нежную кожу, ловя её дыхание, пробуя Тисс на вкус.       И, чёрт возьми, она ощущалась именно так, как должна была.       Как моя.       В отместку за пощёчину, я больно укусил её за нижнюю губу. Тисс возмущённо ахнула, её ногти вонзились мне в шею, оставляя горячие царапины в ответ.       — Больше никакой лжи, маленькая фурия.       Она дышала тяжело, злобно. И, мать её, так сексуально.       — И теперь скажи мне, Тисс… ты всё ещё не веришь мне?       — Нет, — хитро прищурилась она.       Я медленно сжал пальцы на нежной шее, ощущая, как под подушечками пульсирует жизнь. Хрупкая, но несломленная. Упрямая, с этой дерзкой улыбкой, от которой хотелось либо растоптать её волю, либо сломаться самому.       И уже предвкушая следующее — вкус её губ, влажный, горячий язык, сбитое дыхание, которое сорвётся с губ, когда…       Стук.       Глухой, настойчивый.       Я закрыл глаза, сдерживая ярость, а Тисс тихо рассмеялась. Я чувствовал её улыбку даже без взгляда.       Тай.       Я вызывал его обсудить дальнейшие действия, но Тисс уже отпустила военных и к тому же успела довести меня до потери контроля.       Она отвернулась, быстро приводя себя в порядок. Разгладила складки на платье, провела пальцами по растрёпанным волосам.       — Войдите.       Тай вошёл, не сразу заметив Тисс, стоявшую у окна, и потому вёл себя как обычно — слишком свободно.       — Ты не поверишь, кто мне отсо…       Он резко замолчал, когда взгляд зацепился за её фигуру. Потом посмотрел на меня. Прищурился, анализируя мой взъерошенный внешний вид. Ухмыльнулся.       Я медленно слизнул кровь с губы.       — Мой король… моя королева, — произнёс он с показным уважением, низко кланяясь.       В следующее мгновение в чертог шагнул крепкий дварф.       — Ваше Величество, ваше послание было отправлено в Эссилий.       Тисс развернулась к нему.       — Отлично. Надеюсь, всё красиво упаковали? Мы должны произвести должное впечатление, — спросил Тай, оскалившись.       — Да, — ответил дварф.       — Что за посылка? — поинтересовалась Тисс. В глубине карих глаз вспыхнула искра подозрения.       Она смотрела только на меня.       — Моя королева, если вы помните, рядом с вами я обещал отрезать язык Надиру эя Вэдтри…       — И?       — Вы также знаете, что я держу слово, — лениво ухмыльнулся я, не сводя с неё глаз.       Тисс не дрогнула. Ни единого проблеска эмоций. Её лицо — застывшая маска безразличия. Но я знал, как её броня трещала, стоило нам остаться наедине. Там, в этих тихих мгновениях, она не сопротивлялась так яростно. Будто с каждым днём позволяла себе быть слабее передо мной. Или постепенно принимала свою судьбу, позволяя мне подбирать ключи к её разуму, к её телу… Иногда я сомневался, а иногда был уверен, что она сходит по мне с ума так же, как и я по ней.       — Ясно.       — А руки? Зонко, ты не забыл руки? — протянул Тай, вертя кольцо на пальце. В глазах плясала насмешка.       Отвращение искривило тонкие черты Тисс, словно кислый привкус разлился по языку. Она резко отвернулась, будто ночной пейзаж за окном был интереснее, чем происходящее в комнате.       — Эм… Ваше Величество, вы не велели… Мы отправили только… — пробормотал Зонко, обращаясь ко мне, его плечи ссутулились.       — Что говорит провинившийся дварф своим родителям? — Тай наклонил голову, наблюдая за ним, как кот за мышью, загнанной в угол.       Я бросил на него короткий взгляд, но не вмешался.       Зонко зарделся. Пальцы его сжались, судорожно сжимая край жилета, но слова так и не сорвались с губ.       — Я больше не буду… — Тай изобразил раскаяние, надув губы.       Усмехнувшись, он достал нож, небрежно повертел его на пальце. Лезвие сверкнуло в свете факелов.       Глухой стук.       Тело рухнуло на каменные плиты, тяжёлое, бесформенное.       Тисс резко обернулась. Шок отразился на её лице, хотя она тут же попыталась скрыть его за равнодушием.       — Почему у этих чёртовых дварфов вместо мозгов воздух? Тупые карлики.       Тай злобно усмехнулся, но вышло тепло и непринуждённо. Когда его внимание коснулось Тисс, он пробормотал:       — О, Ваше Величество, простите. Мы сейчас же тут приберёмся.       Я шагнул ближе, чувствуя, как напряжение скользит по воздуху.       — Тай.       Он повернул голову, приподняв брови, не теряя ленивой ухмылки.       — Да, мой король? — В глазах вспыхнул азарт, едва скрытая жажда действия.       Труп на полу ещё дёрнулся в предсмертной судороге. Я медленно провёл взглядом по багровым брызгам, пятнам на каменном полу.       — Чтобы здесь не осталось ни капли крови.       Тай закатил глаза и беззаботно хмыкнул, будто я велел ему прибраться за собой после ужина.       — Как прикажете.       Тисс шагнула вперёд, изящно обогнув труп. Край платья задел руку мертвеца, но она не дрогнула, лишь слегка поморщилась. Карие глаза скользнули по окровавленному полу, по Таю, который стоял слишком самодовольно.       — Это было не впечатляюще, лорд. — Она перевела взгляд на него, оценивая. — Вы умудрились всё запачкать. И, кроме этого, попали не в нужную артерию.       Она посмотрела так, будто он был неопытным учеником, допустившим грубую ошибку. Тай усмехнулся шире.       — В следующий раз постараюсь лучше. — Он поклонился с преувеличенной учтивостью.       — Следующего раза не будет. Постарайтесь больше не творить такой беспорядок при мне.       Я хмыкнул, наблюдая за их коротким противостоянием. Что-то недовольно заурчало в груди, но я отбросил колючие мысли.       — Ваше Величество, уже довольно поздно. Оставим дела до завтрашнего дня. Проведёте меня до покоев?       Тисс шагала впереди, не оглядываясь, точно знала — я пойду за ней. Её платье мягко колыхалось при каждом движении. Она вышла, а я замедлил шаг, метнув предупреждающий взгляд в сторону Тая.       — Хватит караулить меня, — проворчал он, лениво потянувшись.       — Отсоси у меня.       Тай прыснул, будто я только что рассказал отменную шутку.       — Я не из тех, — фыркнул он, ухмыляясь, — у тебя для этого есть красивая жёнушка.       Он пнул труп дварфа, будто проверяя, не оживет ли тот по случайности.       Лезвие молниеносно пронеслось мимо его уха, со звоном вонзившись в стену у трона.       — За то, что напугал мою красивую жёнушку.       Тай прикрыл глаза, тяжело вздохнув.       — У меня чуть ухо не отлетело.       — Да, я не целился, — подмигнул я и, не дожидаясь ответа, вышел из зала, следуя за Тисс.       Чёртов идиот.       Но почему-то не было в душе ни злости, ни раздражения. Только лёгкое, незримое веселье.

╔══ ✼ ══╗

      Я не впускал слуг в покои с тех пор, как мы с Тисс поженились. Сам был в состоянии умыться и переодеться, а для неё уходил пораньше — пусть обслуживающий персонал не чувствует себя стеснённо, хоть покои и были достаточно просторными.       Но ночью я всегда возвращался. И теперь спал с Тисс. Все были довольны. Кроме Ша’арнеза-младшего.       Ей не нравились чужие прикосновения, но к моим эта маленькая фурия привыкла куда быстрее, чем ожидала.       Раздевшись, я шагнул в спальню — и столкнулся с Тисс. Её нос уткнулся в мою грудь. Она тут же резко отшатнулась, но слишком поздно — я успел заметить, как её дыхание сбилось, а взгляд дрогнул, цепляясь за мой обнажённый торс.       — Мм, — недовольно замычала она, но не сразу подняла глаза.       Я усмехнулся, глядя, как её взгляд скользит по моему телу, застывает на ключицах, едва заметно цепляется за линию пресса.       Щёки эльфийки порозовели, но она тут же сжала губы, словно пыталась сохранить гордость.       — Уже соскучилась, жёнушка? — с нажимом спросил я, наблюдая за ней с нескрываемым интересом.       — Нет.       — Тогда что же ты тут делаешь?       — Мне… показалось, что кто-то шумит. — Тисс нахмурилась, бросив взгляд на дверь. — И…       Я вскинул бровь, подталкивая её договорить.       — И?       — И не ходи так, — шепнула она.       — Как? — Я сделал шаг вперёд, смещая её ближе к стене.       — Ты свою одежду потерял? — нервно фыркнула она. — Могу одолжить.       Я тихо рассмеялся.       — О нет. Обойдусь.       Я нагнулся, оставляя лёгкий поцелуй на её щеке.       — Я говорил тебе, что ты очень красивая?       Она задержала дыхание. А потом выдохнула так медленно, будто не хотела, чтобы я это заметил. Но я заметил.       — Не говорил.       — Ты очень красивая, Тисс.       Я почувствовал, как дрогнули её губы. Почувствовал её улыбку, даже не видя лица.       Я видел, как её грудь тяжело вздымается, ловя воздух, наполненный только нами. Между нами не было пространства — только жар, только бешеный ритм сердец, который с каждой секундой всё больше совпадал.       — И я всегда буду за твоей спиной. — Мой голос сорвался почти на шёпот, но в нём не было слабости. — Поддержу. Уничтожу всех, Тисс, клянусь.       Её дыхание обжигало моё лицо. Тисс упрямо смотрела в мои глаза.       — Эссилий? Что это? Кто они против нас, фурия? Мы вместе разнесём их в щепки. Только верь мне. Верь в меня, Тисс, как я верю в тебя. Слепо.       Она не отступила. Её руки скользнули по моим плечам, но не оттолкнули — просто коснулись, едва ощутимо, но этого хватило, чтобы по телу пробежала дрожь.       — Я верю тебе и верю в тебя. Больше, чем в себя… — Её голос был низким, напряжённым. — А в себя я верила больше всех… До твоего появления.       Я наклонился ниже, чувствуя, как тёплые пряди её волос щекочут мне лицо.       — Но зачем тебе начинать войну из-за меня, когда я была причиной мира? — Её губы были так близко, что я мог почувствовать каждое слово. — Ты можешь меня отдать ему, и на этом всё закончится. Никто не умрёт, не пострадает…       Я зарычал, оттолкнув ладонями лицо Тисс, но тут же скользнул вниз — к шее, к плечам, прижимая её к себе так, что между нами не осталось ни миллиметра.       — Всё, что есть в этом мире, теряет половину своей ценности, если тебя нет рядом, чтобы разделить это со мной.       Я ощущал её жар, её запах, её дрожь.       — И эта чёртова империя… и весь мир, маленькая. Если не будет тебя — не станет меня.       Её ногти впились в меня.       — Если не будет тебя — не станет меня, — выдохнула Тисс.       И впервые сама… поцеловала меня.