This Train Never Sleeps

      Городские огни размывались за окном мчащегося метро, отражаясь в усталых глазах Чана. Он каждую субботу ехал туда, как мотылек, летящий на пламя, слыша далёкий рокот поезда, словно предвестник неизбежного. Он знал, что обжигается, но не мог противостоять этой саморазрушительной тяге.       Он садился за ближайший к сцене столик, заказывая самый дешёвый коктейль, лишь бы вновь увидеть её. Грохот музыки смешивался с ритмичным стуком колес в его голове.       В плавных движениях танца тот минимум одежды, который был на ней слетал, оставляя на ней лишь кружевные стринги. Очередной лысоватый толстосум уводил её в приватную комнату, и Чан, провожая ее взглядом, сжимал кулаки так, что ногти впивались в ладони. Каждый раз он чувствовал, как что-то внутри него надламывается.       Образ этой девушки застрял словно заноза в его сердце, вызывающая тупую, ноющую боль. Он видел в ней нечто особенное, нечто хрупкое и ранимое, скрывающееся за маской профессиональной улыбки.       Сегодня все будет иначе. Сегодня он уведет её отсюда. Он месяцами экономил, откладывая каждую жалкую вону, чтобы купить себе этот миг.       Когда танец закончился, он подошёл к ней, протягивая дрожащую руку. Она кокетливо вложила свои пальцы в его ладонь, её прикосновение обжигало его кожу. Она провела его за сцену, где приглушенная клубная музыка смешивалась со стонами и шлепками из-за закрытых дверей. Звуки, напоминающие скрип тормозов поезда.       — У тебя деньги-то есть заплатить? — открывая одну из дверей, спросила она, разглядывая достаточно просто одетого для этого места парня и насмешливо улыбаясь.       — Д-да, — засуетился он, рыща по карманам, доставая заветную пачку денег.       — Хм, почку продал? — она прошла к кровати, не ожидая ответа.       Она давно заметила этого парня, выделяющегося из толпы своей невинной молодостью и неброской одеждой. Видела его жадные взгляды, когда она исполняла свой сексуальный танец. Последнее время она игралась с ним, словно танцуя для него, видя, как он сглатывал от её подмигиваний и улыбок. Но подошёл он впервые.        — Дверь закрой, что стоишь?       Он поспешно запер дверь, нерешительно глядя на девушку, которая уже сидела на кровати, широко раздвинув ноги и призывно отодвигая ткань трусиков, показывая то, что под ними. В её глазах он видел привычную пустоту, но сегодня ему хотелось верить, что это всего лишь маска.       — Ну, так и будешь стоять? — соблазнительно прикусив губу и томно глядя на него, спросила она. — Иди сюда. Часики-то тикают.       Он сглотнул. О чем только думал? Зачем так стремился завладеть ею? Он знал, что он для неё всего лишь один из многих: один из тех, кто платит за иллюзию близости, за краткий миг забвения. Но он продолжал обманывать себя, цепляясь за крохи её внимания, как утопающий за соломинку.       И вот она здесь. Рядом. Готовая воплотить в реальность все его фантазии. Но хотел ли он этого? Он верил, что может её спасти, вытащить из этой пучины, но реальность оказалась другой. Он никогда не задумывался, хочет ли она другой жизни, наивно предполагая, что никакая девушка добровольно не пойдет на это.       Внезапно весь его азарт испарился. Он видел перед собой не женщину своей мечты, а куклу, готовую сыграть любую роль за деньги.       — Можешь просто поговорить со мной? — вдруг выпалил он, — и прикройся…       Улыбка тут же сошла с её лица и по нему промелькнула тень раздражения. Она накинула халатик:       — О чем ты хочешь поговорить? — спросила она, присаживаясь рядом, — о ценах на электричество? Или может быть, о новинках кино? Возможно, о выборах в Америке?       — Нет. Расскажи, как мне тебя вытащить отсюда, — тихо проговорил он, в ответ услышав горький смешок:       — Отсюда нет выхода, малыш. Разве что распродашь все свои органы, чтобы выкупить меня…       — Но…       — Тс-с, не говори ничего. Забирай свои деньги и уходи. Просто уходи и забудь об этом месте, — она резко встала, пихая ему в руки деньги. — Не возвращайся сюда никогда. Не губи себя. Мне уже ничем не помочь… А тебе… Тебе ещё можно…       Его чувства к ней были поездом, мчащимся в никуда, поездом, который никогда не спит. Он пытался затормозить, пытался спрыгнуть на ходу, но не мог. Её образ преследовал, её голос звучал в голове, как навязчивая мелодия.