Один грамм терпения

Доктор Ли на некоторое время выпал из реального мира, когда Мики вернула ему планшет. До этого он тихонько попивал свой чай, изучал пациентку взглядом — цепким, но без как таковой заинтересованности, — и крутил в кармане стилус, самую малость отвлекая. Он был готов к тому, что потребуется время для обдумывания всех вопросов и честных ответов на них, а после окончания с явным удовольствием взялся за их изучение, вновь уложив планшет на колено и опустив голову. Мики сначала старалась уравновесить количество пустых полей и галочек, но к середине так увлеклась, окунувшись в собственные чувства, что галочек стало значительно больше. — Первый и второй вопросы, — он заговорил уже после того, как дважды прочёл выбранные пункты, — один вы отметили как то, с чем вы соглашаетесь, а другой нет. Почему? Доктор Ли повернул к Мики планшет, чтобы она ещё раз смогла пробежаться взглядом по строкам и вспомнить, о чём речь. — У меня нет резких изменений настроения или энергии, это зависит от таблеток, поэтому я не отметила первый вопрос. А второй мне показался ближе потому, что если всё же случается, что уровень моей энергии возрастает, то я выкладываюсь на максимум, а если нет сил, тогда… дементоры. Несколько следующих утверждений так точно описывали состояние Мики и соответствовали уже поставленному ей диагнозу, что она не боялась их отмечать. Она была согласна с тем, что во время «спадов» испытывает недостаток мотивации даже для будничных дел, проводит много времени в постели, находится в состоянии подавленности, легко может набрать пару лишних килограмм, за которые после ненавидит себя и того, у кого язык повернётся сказать, что она поправилась, временами чувствует безысходность, а способность к выполнению работы и социальному функционированию нарушается. Она согласилась и с тем, что иногда «спады» длятся по несколько недель, а иногда всего несколько дней. — Вы пропустили утверждение, что между скачками настроения бывают периоды «нормального» самочувствия, когда вы в меру активны, на уровне с другими людьми из вашего окружения, и устаёте так же. Вы никогда не чувствовали себя обыкновенно? Так, чтобы на вопрос «как ваши дела?» вы отвечали не «хорошо» или «плохо», а «нормально»? Поскольку она долго молчала, он поднял на неё взгляд, глядя на её лицо очень внимательно, надеясь прочесть на нём ответ. — Наверное, — в конечном итоге, сказала она. — У меня никто о таком не спрашивает. — Муж? — Мы видимся с ним каждый день, и так понятно, как у кого дела… — Друзья? — Мы такое с ними не обсуждаем. — То есть у вас взаимная незаинтересованность в делах друг друга? — Мы вместе играем в карточные игры, а в остальном стараемся не углубляться в домашние и рабочие дела. — А коллеги? Мики хмыкнула. — Коллеги на то и коллеги, чтобы сохранять рабочие отношения без вопросов о личном. Доктор Ли кивнул, но не потому что понимал, а потому что услышал её. — Что ж, давайте перейдём ко второй части опроса. К тому, что меняется после «подъёма». Вы чувствуете рост энергии, когда кажется, что «горы свернуть» можете, — он стал зачитывать вслух. — Иногда достигаете точки, когда кажется, что энергии слишком много, что вы ей буквально переполнены. Похоже, что всё то, что дементоры понемногу из вас высасывали, внезапно вдохнули в вас обратно в трёхкратном размере… Что насчёт ощущения «на грани»? Вы не замечаете за собой раздражительности или агрессивности? Мики почувствовала лёгкое раздражение как раз после его вопроса. Она не очень хотела копаться в этом, только чтобы он молча прочитал то, что она выделила, подумал, что это может быть, и выписал ей необходимые лекарства. — И что это подразумевает? — спросила она. — Я не совсем понимаю. — Раздражительность, как следствие психологического дискомфорта, это проявление отрицательных эмоций, направленных на определённого человека, группу людей или негативные ситуации. Причиной может быть яркий свет, громкие звуки, поступки других людей, неприятные конкретно вам… А агрессия, с точки зрения психологии, — это качество личности, что выражается в действиях и поступках, направленных на причинение вреда окружающим и себе. Она может проявляться враждебностью, нанесением физических травм другим или себе… Речь доктора Ли замедлилась, потому что он хотел растянуть этот разговор и присмотреться получше к тому, как Мики заёрзала на диване. Ей было некомфортно, а может и неловко. — Любовь к БДСМ может считаться проявлением агрессии? — спросила она пренебрежительно. — Если в ваших руках дисциплина, вы доминируете, относитесь более чем позитивно к садомазохизму, не знаете о существовании стоп-слова, а ваш сексуальный партнёр вынужден под вас подстраиваться не всегда из собственного желания, тогда да, может. Мики слегка улыбнулась, считая его мнение смешным. — Я думаю, ему отчасти нравится, — сказала она. — Отчасти — не то слово, которое должно проскальзывать при обсуждении БДСМ. Это либо нравится, либо нет; либо плохо, либо хорошо; либо по обоюдному согласию, либо с принуждением. Нет никакого отчасти. Мики сложила руки на груди, давая доктору понять, что эту тему она развивать не намерена. — По-моему, мы пока не в тех отношениях, чтобы говорить о таком. — Вы первая заговорили об этом, — парировал он. — Я просто дал вам ответ на вопрос: да, это может считаться агрессией в некоторых случаях. — Хорошо, — ещё чуть-чуть и она бы вспыхнула, — давайте вернёмся к планшету. Мужчина кивнул, вновь опуская голову и пробегаясь взглядом по синим галочкам и пустым квадратам. Мики была согласна с тем, что во время «подъёмов» может браться за большое количество дел одновременно, отрицала необдуманные и большие траты денег, игры в покер, очевидно, не считая таковыми, соглашалась с тем, что становится слегка гиперсексуальной, и отрицала повышенную разговорчивость и общительность. Он помнил, что с последними вопросами она очень сомневалась, несколько раз отмечая их, а потом убирая отметку. — Во время повышенной активности и роста энергии у вас появлялись проблемы на работе или с полицией? — он спросил вслух, чтобы убедиться в том, что она солжёт максимально убедительно, но она колебалась. — С полицией нет. — А на работе? Какого рода проблемы бывали? Она впилась зубами в нижнюю губу, мучая её какое-то время так, чтобы после следы от укусов остались. — Иногда моё внимание словно рассеивается, я и правда берусь за множество дел, но не всегда есть силы довести их до конца, особенно если депрессия догоняет. — Берёте больше работы, чем можете выполнить, — пришёл к выводу доктор. — Что-то ещё? Она мотнула головой после небольшой паузы, не думая, что есть смысл рассказывать о многочисленных ошибках, которые она допускала в разных состояниях и ситуациях, от неправильно рассчитанных дозировок косметических препаратов до элементарной забывчивости. — Хорошо, остался последний вопрос, — он достал из кармана стилус, готовясь снова строчить что-то. — Про бесконтрольный приём алкоголя или же медицинских препаратов. С вами такого не случается? Во время «спадов» или «подъёмов» не пытаетесь вылечить себя вином или соджу? Не увеличиваете самостоятельно дозу антидепрессантов или чего-либо ещё, надеясь, что так эффект будет ощутимее? — Даже если я один раз напилась, когда была расстроена, считается? — Дело не в том, один раз или несколько, дело в контроле. Если вы делали это намеренно, чтобы забыться или ощутить приятную эйфорию — это один вопрос, если были так расстроены, что не могли остановиться, — другой. Мики не пришлось больше ничего отвечать и добавлять, доктор Ли всё равно вновь уткнулся в свой планшет, подсчитывая то, что получилось. Какое-то время он молчал и выглядел очень сосредоточенным, но когда опять посмотрел на пациентку, казался дружелюбным и расслабленным. — Скажите, госпожа Гото, вы проживаете только с мужем? — С мужем и суррогатной матерью. — Хорошо, — он отложил планшет в сторону, поднося левую руку к лицу и легонько сжимая пальцами свой подбородок. — Как думаете, я мог бы встретиться и поговорить хотя бы с вашим мужем? А в идеале провести встречи со всеми, с кем вы живёте, для полноты анамнеза. — Зачем это? — она напряглась. — Вам недостаточно моих ответов? Вы даже не сказали мне результаты этого опроса. Мы ведь занимались этим не просто так? — Не просто так и ваших ответов достаточно, но мне нужен и взгляд со стороны. То, что вы упустили, мог заметить ваш муж или другие люди, с которыми вы часто общаетесь или видитесь. Мики на ум пришёл Рё. Она подумала, что если доктор будет настаивать, она сможет позвонить Рё и попросить его ответить на те же вопросы со стороны наблюдателя. А Тэхён даже не узнает, потому что ему знать и не следует. Он и так считает её чокнутой. — В другой раз, — ответила Мики. — А пока вы выпишете мне что-нибудь? Пожалуйста? Доктор Ли прочистил горло, наклоняясь немного вперёд и расправляя края халата, чтобы ткань не выглядела мятой. — Госпожа Гото, нам не стоит откладывать это в долгий ящик. Если у вас то, о чём я думаю, я не могу прописать ни антидепрессанты, ни витамины для вашего успокоения. Психические расстройства — не то, с чем стоит затягивать и шутить. На её лбу появились морщинки из-за того, как сильно она нахмурилась. Враждебно и непонимающе одновременно. — Какие ещё психические расстройства? Даже по вашим вопросам ясно, что у меня очевидная депрессия с периодической работой антидепрессантов… — Весьма вероятно, что у вас расстройство биполярного спектра, — он произнёс это чётко и спокойно, как какую-то разумную истину, которую даже ребёнок был в состоянии постичь. — Мне нужно больше времени, чтобы выяснить, составить приблизительный план лечения и подтвердить мои теории, а для этого желательно, чтобы вы находились здесь или как минимум появлялись в клинике дважды или трижды в день, чтобы получить лекарства. Учитывая вашу неопределённость в некоторых вопросах, я не могу доверить вам необходимые для лечения медикаменты для самостоятельного приёма. Пока что. Доктор Ли смотрел ей прямо в глаза, желая убедиться, что она его слышит и понимает, что они на одной волне. Но Мики пока что барахталась, лишь изредка выныривая, чтобы сделать крошечный вдох. — У меня не может быть никакого расстройства, — она начала понемногу покачивать головой. — Я здорова, Маншик. Я всю жизнь прожила так и я здорова. — Я и не утверждаю, что вы больны, — он говорил этим успокаивающим голосом. — Это лишь неудобства, которые нам подкидывает наша психика… Мики всё ещё не верила, но ей нужно было выяснить: — Это можно вылечить? За сколько времени? Скорее, чем депрессию? У неё на языке всё крутилась фраза «я скоро стану мамой», а это значило, что ей никак нельзя иметь какие-либо расстройства. — Вылечить БАР целиком пока невозможно, но мир не стоит на месте, проводится множество экспериментов, изобретается множество лекарств… К тому же, ваше расстройство вряд ли дотягивает до третьего типа, первый и второй достаточно легко поддаётся регулированию стабилизаторами, антипсихотиками, антидепрессантами и противотревожными препаратами. Если вы дадите мне шанс подобрать для вас идеальное лечение, вы даже не заметите, что в вашей жизни присутствует БАР. Мики уже принимала достаточно таблеток. Временами они заставляли её чувствовать себя лучше, временами хуже, но она и подумать не могла, что лечение изначально могло быть неправильным, и поэтому депрессия по-прежнему проявляется. — Госпожа Гото, — доктор Ли выгнул брови в жалостливом, умоляющем выражении, — позвольте мне помочь вам найти золотую середину и удержаться на ней. Это значительно облегчит вашу жизнь.

***

— Очередная поездка? — Тэхён даже отвлёкся от ноутбука, выглядывая из-за монитора на мелькающую в ванной Мики. С приходом более тёплой и солнечной весны она сменила зимнюю пижаму на короткую шёлковую ночную рубашку лилового цвета, что открывала вид на длинные ноги. Несмотря на то, что Мики была достаточно худой, всё равно выглядела крупнее Юни. Тэхён регулярно ловил себя на подобных мыслях, сравнивал их друг с другом намеренно или без задней мысли. А ещё фантазировал о том, как эта рубашка на тонких бретельках смотрелась бы на Юни. Она наверняка подошла бы ей больше — ткань подскочила бы и натянулась из-за животика, а при желании Тэхён смог бы разглядеть, какие на ней трусики. Но с Мики это было неинтересно. Мики не будоражила его настолько, поэтому он сосредоточился на её профиле. Она как раз стояла перед зеркалом, размазывая по щекам увлажняющий крем. — Да, небольшой отдых от работы, — сказала она. — Не слишком ли много ты отдыхаешь? — Кто бы говорил… Мы закончили ремонт, почему ты продолжаешь брать работу на дом? Тэхён просто приловчился подписывать всё необходимое за пару дней, а в остальное время только проверять поступающие выплаты и спрашивать господина О, который со следующего месяца должен был официально стать новым руководителем, как прошли похороны. — Ты сказала, что я могу себе это позволить, потому что директор, — напомнил он ей, возвращаясь к интернет-магазину, в котором присматривал подходящий пеленальный столик в детскую. — А я просто могу себе это позволить. Она выглянула из ванной с напряжённой улыбкой и капелькой белого крема на кончике носа. Её волнение было очевидным для неё самой, но не для Тэхёна. — Я же могу на тебя рассчитывать в плане Юни? — Конечно, — ответил он, — я о ней позабочусь, не волнуйся. Ему даже не было интересно, куда она едет и на сколько, а ведь Мики сочинила прекрасную историю лично для него. Закончив с кремом, она выключила в ванной свет и забралась под одеяло, на котором Тэхён лежал. Понемногу она пододвинулась к его плечу, обхватывая его левой рукой. — Ты не собираешься раздеваться и ложиться? — она практически мурчала, тихо, соблазнительно. — Я хочу заказать столик на этой неделе, пока скидки, — он оставался бесстрастным. — Я уезжаю завтра, — Мики ткнулась влажным холодным носом в его шею, после прижимаясь к ней губами и целуя мягко и нежно, не так, как обычно. — Можешь хотя бы сегодня уделить мне немного времени? Тэхён сделал вид, что не услышал. Он перешёл на последнюю страницу, просматривая варианты, цвета и размеры, а потом вернулся к корзине, в которую добавил три наилучших столика. — Посмотри, — сказал он, поворачивая к Мики ноутбук, — какой тебе больше нравится? — Бери на своё усмотрение. Её правая рука опустилась на его живот. Он мог чувствовать, насколько горячая у неё ладонь, даже через футболку. — Тогда классический белый? — он спрашивал самого себя, после стискивая челюсти, чтобы не думать о руке Мики. Она поглаживала его осторожно и медленно, вдоль резинки штанов. Он начинал нервничать, когда она подбиралась так близко к его мужскому достоинству. Хорошо зная её вкусы, он был уверен, что лучше оттолкнуть её, пока не поздно, и в то же время волновался, что тогда она начнёт приставать решительнее. У него редко была возможность остановить её без последствий. Поэтому он крепче сжал пальцами ноутбук и закрыл глаза, морщась, хотя она просто немного задрала футболку, подушечками пальцев чертя линию под его пупком. — Мики, — он позвал её с придыханием, так осторожно и мягко, что у неё от возбуждения затрепетало внизу живота, — пожалуйста, давай не сегодня. — Я и не прошу тебя ни о чём таком, — в уголках её глаз появились крохотные морщинки, так довольно и широко она улыбнулась, — просто отложи ноутбук и наслаждайся. Можешь смотреть в потолок, если тебе так больше нравится. Его сердце забилось чаще, когда её рука не без препятствий, но скользнула под резинку штанов и боксеров. Ладонью она накрыла мягкую головку, легонько, не переусердствуя, сжимая и массируя её. — Мики, — Тэхён повторил её имя чуть жёстче, — я устал и не настроен на это. Ты можешь, пожалуйста, убрать руку? А ей казалось, что от постоянных стимулирующих действий член понемногу твердел. Получается, Тэхён обманывал её, что не настроен, а на самом деле у неё получалось его заводить. Постепенно, но верно. — Разве я делаю тебе больно? — она потёрлась щекой об его плечо. — Ну же, расслабься и ни о чём не думай. Если устал, тем более. После ты будешь хорошо спать… Она поменяла положение, сместив руку ниже, на мошонку. Тэхён весь напрягся, когда это произошло, всё ждал подвоха от жены, но она была довольно осторожна. Её тёплые руки почти приятно ощущались внизу, поглаживания согревали ещё больше, и он неосознанно сделал глубокий вдох и протяжный прерывистый выдох. Это заставило Мики думать, что ему нравится. — Я не могу сегодня, — он обхватил её кисть пальцами, сжимая до болезненных ощущений, пока доставал её руку из своих штанов, боясь, как бы она не решила ухватиться покрепче за яйца. — Мне нужно в душ. Он отставил ноутбук на прикроватную тумбочку, садясь и поворачиваясь к Мики спиной. Руками он зарылся в волосы, склоняя голову и несколько секунд борясь с этим нарастающим чувством отвращения к самому себе. С каких пор мысль о сексе с ней стала настолько невыносимой? Раньше он всегда находил причины поддаться ей, а теперь заставить себя было непросто. Она прикасалась к нему, а у него в горле всё пересыхало, и не от возбуждения, а от сковывающего страха. Он больше не хотел подпускать Мики так близко, чего бы это ни стоило, а это было очередным усложнением их брака. Тэхён только и думал о том, что вечно убегать от неё не выйдет, но пробовал снова и снова, и она даже позволяла ему. — Ладно, — матрас прогнулся, когда Мики перелегла на правый бок, подтягивая край одеяла повыше, — наверное, тебе ничего не нравится, если это касается секса. Выключи свет перед тем, как уйти в ванную.

***

Юни подняла руку, махая Тэхёну и в то же время пятясь к концу остановки, чтобы он мог притормозить перед сломавшимся автобусом. — Прости, что тебе пришлось сорваться с работы из-за меня, — это были её первые слова, когда она забралась на пассажирское сидение. А вторые: — Вау, чем это так вкусно пахнет? Тэхён потянулся к ней, чтобы проверить прочность застёгнутого ремня безопасности, потому что не услышал характерного щелчка, когда она пристёгивалась, а тогда вернул руки на руль, сворачивая на дорогу. — Домашние рисовые пирожки. Женщина, которой мы помогали организовать похороны её сына, угостила всех работников, присутствующих на церемонии. Она их весь вечер накануне готовила. — Какой кошмар, — Юни дотянулась до заднего сидения, чтобы подцепить пальцами бумажный пакет, в котором лежали пирожки. — Наверное, хоронить собственного ребёнка гораздо сложнее, чем родителей… Прежде Тэхён вёл себя равнодушно по отношению к сегодняшним похоронам, но после слов Юни на его лице появилось какое-то болезненное выражение. Он не мог винить её в том, куда бросились его мысли, но этого наверняка можно было бы избежать, если бы она просто молча начала есть пирожки. Без сочувствующих комментариев. — Одинаково сложно, — сказал Тэхён, открывая на телефоне карты. — Введи, пожалуйста, адрес кафе. Юни осознала свою ошибку с опозданием. Мысленно она себя отругала, а вслух проронила неразборчивые извинения, вытирая губы тыльной стороной ладони от крахмала, которым были присыпаны пирожки. — Я не знаю адрес, только название кафе и остановку, на которой мне нужно было бы выйти. — Тогда лучше вводи остановку. Поедем по маршруту автобуса. — Спасибо. Если бы не ты, я бы точно опоздала на встречу. — Встречаешься с кем-то из будущих учеников? — Пока нет. Только с госпожой Бэ Ёсун. Тэхён не сразу припомнил, о ком речь. Если бы Мики столько не жужжала об этой женщине уже после того, как беременность Юни подтвердилась, он бы вообще не догадался. — С той госпожой Бэ, которая познакомила вас с Мики? — спросил он удивлённо. — Вы общаетесь? Как подруги? — Что? — Юни сунула сразу два рисовых пирожка за щёки, из-за чего её слова вновь звучали неразборчиво. — Нет, она гораздо старше меня. Мы не подруги. — Тогда зачем ты с ней встречаешься? — за мгновение, на которое он отвёл взгляд от дороги, он успел поймать сжатые в тонкую линию губы Юни. — Что? Ещё один секрет? Она с трудом проглотила большой кусок сладкой рисовой муки с кремовой начинкой. — Нет, ещё одна неприятность, с которой давно пытаюсь разобраться. — Расскажи мне, — Тэхён о таком всегда просил искренне. — Я могу чем-то помочь? Он бы мог, но тогда её возмущения по поводу его потребительского отношения и предложения денег не имели бы никакого смысла. Она пыталась поддерживать статус независимой от него любовницы. Без каких-либо привилегий, за исключением секса, которого ей самой хотелось. — Не беспокойся, там ничего серьёзного, просто маленький долг, — она почти зарылась лицом в пакет, чтобы он не мог смотреть на неё. Тэхён знал как это стыдно — одалживать у кого-то деньги, особенно когда не было гарантий, что сможешь быстро и легко вернуть. — Насколько маленький? Её плечи слегка подскочили и опустились ниже прежнего. — Я выплачу практически всё сегодня. — Практически всё… — повторил он с сомнением. — Сколько тебе не хватает? — Совсем чуть-чуть. Я сама разберусь. — Юни, — он негромко цокнул языком, — я же не играю с тобой в угадывания, я спрашиваю вполне серьёзно: сколько? Пирожки пахли восхитительно, на вкус были ещё лучше, но она не могла продолжать есть, пока он допытывался. — Спасибо, что согласился подвезти меня, но остальное не совсем твоё дело, — она попыталась сказать ему это как можно мягче, хотя по-прежнему звучало так себе. — Почему ты такая упрямица, когда дело касается денег? Её лицо выглядело бледным из-за тонального крема с SPF, но в действительности уже понемногу превращалось в спелый помидор. — Потому что получать от тебя деньги, значит чувствовать себя обязанной. — В этот раз я предлагаю деньги не тебе, а госпоже Бэ. Неужели нельзя воспринимать это как безобидную услугу? Так же, как покупку продуктов с моей карты. Пакет покачнулся у неё на коленях, чуть не перевернувшись. — Нельзя, Тэхён. Обеспечение меня продуктами входит в договор, а всё остальное — нет. Ты и сам знаешь, что не стремился бы так помочь мне, если бы не наши особые отношения. Из-за этого я чувствую себя шлюхой. — Во-первых, моё стремление помочь тебе появилось задолго до того, как мы оказались в одной постели. Если я могу позаботиться о ком-то, кто в этом действительно нуждается, я всегда готов сделать это. Во-вторых, не называй себя так, — его слова не убедили её ни на йоту. — Если бы Мики не была настолько консервативной, мы втроём могли бы называть это полигамными отношениями. — Госпожа Гото не консервативная, а жадная, если речь о тебе, — Юни отвернулась к окну, рассматривая улицы, пока они остановились на светофоре. — И я её прекрасно понимаю. Она пробормотала последние слова тихо, практически в ладонь, но до тэхёновых ушей они всё равно добрались. Как и до его груди, разлившись там чем-то необычно приятным и тёплым. Он никогда не чувствовал подобного прежде, и очень надеялся, что это один из признаков приближающейся с каждым стуком сердца старости, а не какая-то там влюблённость. Он уже жил с одной мукой, не хватало ещё обзавестись второй и страдать из-за нечаянно возникших чувств. — Так… раз мы договорились, что я не плачу за наш секс, потому что это было бы унизительно в первую очередь для меня и значило бы, что ты меня совсем не хочешь, я могу помочь тебе с госпожой Бэ? Или с чем-нибудь другим? С чем угодно. Юни фыркнула, но это звучало так мило и забавно, что никак не могло напугать Тэхёна. Как и её строгий взгляд, которым она сверлила его правый висок. — Не выводи беременную женщину из себя глупыми предложениями, иначе мне придётся выйти на следующем светофоре. — Хорошо, больше не буду, но можешь рассказать, откуда долг? Тэхён Юни по пазлам собирал, крошечными отрывками складывая в голове картинку её жизни до этого безумного соглашения стать их суррогатной матерью. Если в её поступке и была какая-то отчаянность, совсем не такая, как у него до брака. Юни хотела заработать побольше, и она выбирала наиболее удобный для себя путь, глупый путь, грешный, зато это должно было стать толчком к переезду, новой, лучшей работе и стабильному будущему Харам. — Ты ведь знаешь сколько стоят обследования и роды, а ещё содержание ребёнка, педиатры и обучение в университете. Даже со стипендией, выплатами для матерей-одиночек и работающим папой это непросто, поэтому пришлось немного одолжить. Госпожа Бэ особо не торопила с выплатой долга, но познакомила меня с госпожой Гото, думая, что это поможет мне встать на ноги немного быстрее. — Так и знал, что клиентки у Мики такие же уникальные, как она сама. Кто вообще советует заняться суррогатным материнством, чтобы получить назад свои деньги? Юни едва ощутимо пробежалась пальчиками по плечу Тэхёна, что было неожиданно, но приятно и безобидно, особенно если учесть, что она просто стремилась смахнуть соринки, которые становились заметнее в солнечном свете. — Ты знаешь, что это было только моё решение. — Ты уже наверняка пожалела о нём. — Пока нет, но позже, когда голова, размером с дыню, будет вылезать из меня, я ещё успею пожалеть. — Что? Прям с дыню? — Тэхён поморщился. — В первый раз было очень больно? — Очень больно, но не настолько, чтобы отбить у меня желание попробовать снова для кого-то другого. Возможно, и второй раз будет таким же, и тогда когда-нибудь, ещё через пару лет, если всё будет складываться хорошо и я встречу кого-то подходящего, я решусь на третью беременность. Тэхён убрал правую руку с руля, опуская её между сидениями и быстро нащупывая ладонь Юни. Уткнувшись в неё пальцами, он стал её легонько поглаживать. — Тебе хотелось бы выйти замуж? — Конечно. — Зачем? — Множество причин, но как минимум для того, чтобы Харам росла в полноценной семье, чтобы было, на кого положиться, кроме самой себя, и чтобы чувствовать себя любимой. Они всё скорее приближались к точке на карте, а Тэхёну ужасно не хотелось расставаться так скоро и отпускать её руку. — И без замужества ты можешь на меня положиться, и я сделаю всё для того, чтобы ты чувствовала себя любимой, — для него это не было пустыми словами. — Я знаю, — Юни легко убрала свою руку, хватаясь за ремень безопасности. Уже виднелась остановка, на которой ей следовало бы выйти. — Но давай не будем говорить о любви и прочем, когда речь о нас. Эти разговоры не сулят ничего хорошего. — Подожди, — Тэхён вытянул руку, касаясь ладонью живота Юни и не давая ей уйти. — Я собираюсь проехать немного вперёд и припарковаться где-нибудь там. Потом вернусь пешком к кафе и подожду тебя у выхода, хорошо? Юни согласно кивнула, искренне надеясь, что дорога домой обойдётся без неловких разговоров. Это уже становилось плохой привычкой. — Ещё секундочку, — он устремил взгляд на её губы, а вскоре достал из кармана пиджака, что скрывался под пальто, сложенный в несколько раз синий платок и вытер им крахмал, в котором Юни испачкалась. — Всё, теперь просто красотка. Он ждал, пока она передавала ему пакет, выходила и перебегала за здание остановки, на длинной улочке высматривая нужное название кафе. Она приехала как раз вовремя, — за пять минут до назначенного времени, — но госпожа Бэ уже была внутри и заняла столик в дальней части кафе, подальше от окон. — Я здесь, — она сообщила о себе поднятой рукой и громким возгласом. — Здравствуйте, — Юни первым делом поклонилась, а потом присела на стул напротив и сунула руку в расстёгнутую сумочку, что болталась на плече. — Вот. Она протянула женщине слегка помятый толстый конверт, заполненный в основном жёлтыми и зелёными купюрами, хотя попалось и несколько оранжевых. У госпожи Бэ улыбка расцвела на лице. — Сколько здесь? Вся сумма? — Почти. Там девять миллионов вон. — Так скоро? Тебе выдали аванс или что? — госпожа Бэ не смогла отказать себе в удовольствии пробежаться по купюрам пальцами, сбиваясь со счёта ещё вначале. — Нет, это накопленное и… выигранное в дружеский покер. Юни не знала, стоит ли о таком рассказывать, но ей уж очень хотелось поделиться кусочком своей нынешней жизни и будничными делами госпожи Гото и Тэхёна хоть с кем-то, раз с родителями она всё равно не могла обсуждать подобное. — Дружеский покер? — госпожа Бэ хохотнула. — Вижу, ты уже входишь во вкус богатой жизни, тебя даже в подпольное казино водят… Не думала, что вы с Мики так сдружились. — Мы с ней не дружим, но стараемся ладить. — А стоило бы подружиться. Подумай, сколько раз в жизни такая дружба может пригодиться. Ты для них оказываешь огромную услугу, Юни, и их благодарность к тебе будет расти с каждым годом, как и ребёнок. Грех не воспользоваться этим. В понимании Юни «грехом» было многое другое, а попытка не зависеть от семьи Гото и Ким в будущем — единственное правильное решение, которое она додумалась принять. — А что с их друзьями? Ты уже выяснила, есть ли среди них холостяки? Юни быстро обернулась, пробегаясь взглядом по занятым столикам и поглядывая на улицу. Пока там было пусто, Тэхён ещё не пришёл. — Госпожа Бэ, почему вы продолжаете надеяться на такое? Они все женаты, при больших деньгах, а ещё очень неприятные. Самый нормальный из них господин Ким. — Муж Мики? — госпожа Бэ отвлеклась немного, чтобы достать из конверта пятьдесят тысяч вон и сделать заказ. — Ты не голодна? Давай я тебя чем-нибудь угощу. А ты расскажешь побольше о господине Киме. — Нечего о нём рассказывать… — Ты сказала, что он самый нормальный. Симпатичный? Милый? — она открыла меню, кладя его вверх ногами, чтобы Юни его смогла изучить. — Женатые мужчины даже лучше неженатых — над ними уже поработала женская рука. — Над ним точно поработала, — вздохнула Юни, берясь за меню. — Он подкаблучник? — Просто неуверенный в себе. Но очень хороший, заботливый и хозяйственный. Госпоже Гото с ним повезло, — Юни перелистала меню практически до конца, где были напитки. — Я буду только ягодный чай. — А он проявляет к тебе интерес? — у госпожи Бэ на губах играла хитрая улыбка, и она стала шире, когда Юни замерла и метнула в женщину растерянный взгляд. — Действительно проявляет? Значит, он бабник — не может не смотреть на того, с кем живёт в одном доме. — Он не такой, — голос Юни обязан был прозвучать равнодушно и твёрдо, но проскальзывающая в её словах обида лишь больше заинтересовала госпожу Бэ. — Забираю свои слова обратно. Не дружи с Мики, лучше заведи хорошую дружбу с господином Кимом. Браки стерв и подкаблучников рано или поздно разваливаются, и лучше в такие моменты быть на стороне вторых — раз прогнулся под одну, прогнётся и под другую. Юни обернулась к выходу снова, и в этот раз заметила Тэхёна снаружи. Она смотрела всего несколько секунд, но он словно почувствовал её взгляд и обернулся, слегка улыбаясь ей. В какой-то степени он уже прогибался под Юни, бросая работу, чтобы подвезти её, решаясь на тайные отношения не только ради себя, но и ради неё, и пытаясь угодить ей всеми возможными способами, в том числе и деньгами. И всё же это было слишком далеко от того, что он делал для своей жены. — Этот брак вряд ли развалится, — с досадой произнесла Юни, отворачиваясь от стеклянных дверей. — Настолько счастливый? — Абсолютно несчастный, но очень крепкий. Они друзья и враги одновременно. На первый взгляд ненавидят друг друга, но не отходят ни на шаг. Это что-то, чего я совсем не могу понять, — Юни прикусила щёку с внутренней стороны, стараясь сделать себе как можно больнее. — Но я не представляю, что сможет разрушить их отношения. Они оба простят друг другу что угодно.

***

Мики вздрогнула, так до конца и не провалившись в сон, и приоткрыла глаза. — Вы проснулись? — доктор Ли стоял у окна, приоткрывая жалюзи, чтобы больше солнечного света проникало в палату. — Как вам здесь? Нравится? «Нравится» совсем не то слово, которое Мики могла бы выбрать, говоря о пребывании в психиатрической клинике. — Тихо, — ответила она, приподнимаясь на локтях в кровати. — Я стучался, вы не ответили, поэтому я решил заглянуть и проверить, как вы. У вас и без седативных прекрасный дневной сон, судя по всему, — уголки его губ приподнялись в добродушной улыбке. — Сегодня будут какие-то анализы? — Мики повернулась на левый бок, подкладывая руки под голову и глядя на доктора в ярких солнечных лучах. — Нет, — он спохватился, вспомнив о планшете под мышкой и приблизившись к кровати. Он присел на круглый стул без спинки, похожий на те, что стояли у Мики на кухне, но ниже. — Результаты анализа крови на уровень гормонов щитовидной железы уже пришли, а продолжать обследование с неврологом, нейрофизиологом и генетиком будем постепенно в течение этой недели. — И что с результатами? Доктор Ли отклонился немного назад, выпрямляя спину и поднимая планшет повыше, чтобы только он мог туда заглядывать. — Что ж, — он глубоко вздохнул, — нам потребуется консультация эндокринолога. Я уже назначил встречу на завтра, но предварительно я и сам могу сказать, что повышенный ТТГ и Т4 могут быть одной из усугубляющих ваше состояние причин. Вы уже сдавали такой анализ прежде? В то время как были беременны. Мики было неимоверно тяжело оторваться от подушки, но она сделала это, сев в кровати. — Да, дважды ТТГ, во время второй и третьей беременности. Результаты были выше нормы, но мой врач говорил, что это не критично. А что? — И вы консультировались только у одного врача? — Да. Это очень хорошая клиника, врач — моя знакомая из университета. Она прекрасный гинеколог. Если бы она сама не ушла в декрет, я бы и нашу суррогатную мать к ней отправила. — Она ужасный гинеколог и уж точно не эндокринолог. Даже с тем, что в первые недели гестации гормоны могут быть в беспорядке, игнорировать повышенный ТТГ нельзя. Тиреоидные гормоны на фоне гипофункции щитовидной железы вырабатываются в меньшем объеме, и это негативно отражается на состоянии и развитии эмбриона, поскольку первое время он абсолютно во всем зависим от вашего организма. Недостаток вырабатываемых гормонов увеличивает вероятность появления на свет ребёнка с аномалиями развития, а приблизительно в половине случаев при не выявленном гипотериозе, в зависимости от тяжести гипофункции щитовидной железы, развивается состояние невынашивания беременности. У Мики в горле ком встал. Она хотела сказать хоть что-то, но не получалось. Даже вдохи и выдохи давались с трудом. У выкидышей могла быть такая причина? Не бесполезность Мики, а халатность гинеколога? — Я психотерапевт, но знаю это. В большей степени потому, что некоторые ваши симптомы, включая депрессивное состояние, могут также быть последствием недостатка этих гормонов. А могут быть дополнительным усложнением. Доктор Ли метнул взгляд в правый верхний угол экрана. — Во всяком случае, эти новости скорее хорошие, потому что любое из моих предположений поддаётся лечению, и не чем-то особенным, а таблетками. Вы точно будете в порядке. В ближайшем будущем. Но я бы всё же хотел, чтобы с вами кто-то был. Пусть не муж, но кто-нибудь из друзей или родных. Мики коротко кивнула, осипшим голосом говоря: — Я попросила друга приехать сегодня. Рё отказывался как мог, ссылаясь на занятость, но в итоге пообещал что-нибудь придумать, чтобы Мики не пришлось проходить медицинское обследование — как она это завуалировано назвала — в одиночку. — Замечательно, — доктору Ли пришлось опустить взгляд в планшет, потому что Джэюль, который был сегодня на смене, написал о посетителе. — Видимо, ваш друг как раз приехал. Попросить его подняться к вам сейчас? Мики закивала, натягивая повыше одеяло, чтобы Рё не видел больничной пижамы, потому что в ней она выглядела как-то нелепо и совсем несерьёзно. — Сделано, — мужчина улыбнулся. — Ужин принесут к шести, так что никуда не уходите, если не любите остывший рис. — Только без мяса, — сказала Мики. — Без мяса. Я помню, что вы вегетарианка. Не беспокойтесь. Вновь взяв планшет под мышку, он направился к выходу спокойным, почти прогулочным шагом, открывая двери как раз тогда, когда в них собирались стучаться. — Ох, — доктор Ли подпрыгнул от неожиданности, — вы, должно быть, к госпоже Гото… Проходите, пожалуйста. Мики с надеждой уставилась на широкие плечи, обтянутые белым халатом, с нетерпением ожидая появления гостя, но восторг предвкушения сменился тревогой, когда в кабинет заглянул Чон Хосок. Он принёс с собой рабочий портфель и насмешливый вид, от которого Мики становилось не по себе. — Я ожидал немного другого, когда Рё сказал, что это психиатрическая клиника, — он хмыкнул, окидывая взглядом палату и Мики в частности, чтобы спросить ещё при докторе, который не успел закрыть за собой двери: — А где же белые стены и смирительная рубашка?