Татуировка

Иногда перед выездом на дело Крайслер застает стрелка перед зеркалом: тот наносит на лицо примитивный грим и тратит на это бессмысленное действие целую кучу времени. Крайслеру по большей части на это наплевать, его это не волнует и не начнет волновать до тех пор, пока Мушка укладывается вовремя и не заставляет их ждать. В боевой раскраске стрелка не узнать, с гримом его безэмоциональное лицо превращается в угрожающую маску, трудно поверить, что перед тобой обычный, живой человек. Мушка объясняет, что это все ради того, чтобы вывести противника из равновесия, заставить его бояться, чтобы ослабить и спровоцировать его, но Крайслер считает, что это полная лажа. Мушка не лжет и сам верит в то, что говорит, но от этого его слова не становятся правдивее. Крайслеру на правду плевать точно так же как и на грим: пусть Мушка думает все, что ему вздумается. Имеет право, пока продолжает выполнять возложенную на него грязную работу. Стрелок следует приказам, а Крайслер закрывает глаза на недомолвки и придерживает правду для себя. На всякий случай, про запас. До момента, когда можно будет использовать это знание для собственной выгоды. Ведь правда заключается в том, что это одна из немногих незначительных слабостей, которые Мушка так тщательно маскирует: страх. Страх, что кто-то его узнает. Крайслер сомневается, что кому-либо придет в голову всматриваться в лица очередных бандитов, которыми кишмя кишат улицы Моторсити, но в чувствует в этой слабости хорошую возможность укрепить свое влияние на стрелка. К любому можно найти правильный подход, и небольшая помощь перед действительно значимой услугой придаст веса его авторитету.       - Тебе еще не надоело каждый раз перед выездом прихорашиваться перед зеркалом?       - Нет? Выглядит устрашающе.       - И отнимает кучу времени. Поговори уже с Лаки, пусть набьет тебе что-нибудь похожее раз и навсегда.       - Ок.       - И что, даже не спросишь сначала насколько это больно? - усмехается Крайслер.       - Пусть спрашивают те, кого это волнует.

***

Мушка спускается в подвал. Подвал - это вотчина Лаки. В его комнате, предшествующей настоящим подвальным помещениям, царит сумрак, который с трудом разгоняют красные лампы. Никаких дверей нет, и стучаться нет ни смысла, ни желания. По мнению стрелка брат Крайслера не заслуживает ни уважения, ни вежливости. Не заслуживает он и той отвратной жизни, которую для себя выбирает, но тут приходится держать себя в руках. Чтобы выжить Мушке не нужна никакая банда, но ему нужна информация, которую может достать Крайслер. И получить ее можно совершенно бесплатно: всего лишь оказав услугу за услугу. Несколько услуг за услугу. Целую тонну услуг за крошечную, драгоценную крупицу информации. Мушка вздыхает: рано или поздно, но он получит имена, разберется с ублюдками из Делюкса, расплатится с Крайслером и сможет покинуть банду, когда заблагорассудится. Заметет следы, спрячется где-нибудь подальше от шума, гама, надоедливых людей и их проблем. Он прогоняет лишние мысли о приятном уединении где-нибудь бесконечно далеко и глубоко и пытается сосредоточить свое внимание на обстановке в комнате. Но в ней трудно что-либо разглядеть и приходится ждать, пока глаза не привыкнут к скудному освещению. Когда зрение адаптируется, он оглядывает узкое, вытянутое помещение: вдоль длинных стен друг за другом тянутся стеллажи, заваленные разным хламом. На полках теснятся банки, коробки, непонятные свертки. Хозяин всего этого барахла оказывается на противоположной от входа стороне. Лаки валяется на матрасе, брошенном вдоль стены, и разглядывает страницы потрепанного журнала. Услышав чужие шаги, он приподнимается, глядя поверх чтива, но, узрев Мушку, недовольно кривится.       - Какого хрена приперся? - Лаки возвращается в прежнее удобное положение и перелистывает страницу. Мушка не отвечает. Он продолжает разглядывать предметы на полках, облезлые и рваные плакаты на стенах, мелкий мусор под ногами. Проходится изучающим взглядом по низкому столику перед матрасом: на нем умещается больше десятка мелких баночек и столько же бутылок из-под дешевого пива. Впрочем, бутылок в комнате гораздо больше, они стоят и валяются и вокруг стола, и около матраса, и даже прямо на нем. Многие из них открыты, и Мушка делает вывод, что вероятнее всего они пусты.       - Эй, але, мудила, я вообще-то с тобой разговариваю! - Лаки злобно рычит, и, в раздражении перелистнув еще несколько страниц, откидывает журнал в сторону, а затем садится, чтобы следить за гребанным Мушкой, который решил заявиться к нему без приглашения и обломать весь кайф от просмотра фоток с горячими цыпочками. - Че ты тут забыл? Или пришел постоять за компанию вместе с моим хером? Мушка морщится. Каждый раз, когда Лаки открывает рот, у Мушки чешутся руки заткнуть его, просто свернуть ему шею, чтобы тот замолчал раз и навсегда. Но по странному стечению обстоятельств Лаки - младший брат Крайслера, и это означает, что трогать его нельзя. По крайней мере с летальным исходом. Впрочем драку между ними Крайслер тоже не одобрит, тем более сейчас, когда Мушка спустился сюда по его наводке. Стрелок плевать хотел на одобрение, оно не нужно ему также как похвала или дружба. Все, что ему нужно, несколько имен, которые он сможет получить, если продолжит подыгрывать сделке. Правила гласят, что для этого ему нужно иметь расположение старшего брата этого нелепого недоразумения, и Мушка не собирался терять такую возможность. Ему не впервой угождать ради выгоды. В конце концов, это ничем не отличается от службы в Делюксе. И если словесные оскорбления Мушке претят, то в эффективность действий он свято верит.       - Так и будешь пыриться и играть в молчанку? Тебя же босс послал, да? Или да, или проваливай обратно в свою дыру дрочить на дуло подлиннее, - Лаки раздраженно поднялся на ноги, ловко поймав баланс в момент, когда его качнуло в сторону. - Знаешь говорят, когда заваливаются гости, которых никто нафиг не звал? Добро пожаловать нахуй отсюда! Мушка еще мгновение смотрит на Лаки, в его взгляде можно было бы заметить сомнение, но Лаки нет до этого дела. Его бесит находиться с “мистером совершенная правая рука босса” в одной комнате. В его комнате, куда он его не звал и звать не собирался. Мушка - последний человек в этой гниющей дыре, которого он хотел бы видеть вообще. Особенно прямо сейчас, когда он планировал уделить все свое внимание и время выпивке, порно и, возможно, капельке сногсшибательных новых таблеточек, которые он выпросил у босса на днях. Так какого хрена этот говнюк посмел врываться в его жилище и портить ему всю атмосферу своей отвратительной харей безо всякого предупреждения?! Да еще продолжать молчать и игнорировать его вопросы, будто ему язык вырвали. Мысль невольно захватывает воображение, и Лаки шевелит собственным языком, чтобы почувствовать, как он движется. Пирсинг скользит по небу и деснам - и это приятное ощущение, особенно если представить, что этот мудак напротив отныне такого лишен. Лаки поддается искушению вообразить, как Мушка невероятно косячит, как босс оказывается им недоволен, как… Рот Лаки наполняется слюной. Как босс силой заставляет стрелка открыть рот, и как вырезает ему язык, как течет после этого сквозь зубы горячая, густая кровь. Может быть босс даже доверил бы сделать это ему. Левая рука Лаки сжимается в кулак. Погрузившись в собственные фантазии, ему кажется, что пальцы вот-вот сомкнутся на рукоятке ножа, но этого не происходит. Кулак остается пустым. Лаки сглатывает накопившуюся слюну. Теперь, черт возьми, он еще и жрать хочет! Приятное возбуждение от фантазии рассеивается, а злость - усиливается, и это бесит. Лаки возвращается в реальность и замечает, что Мушка теперь рассматривает его биту, лежащую на кресле, которое панк притащил в подвал специально для нее.       - Какого хера ты пялишься на Бет? Ебать, ты можешь хоть что-то уже сказать, или босс и правда решил тебя улучшить, и у меня сегодня будет заливное из языка? - Лаки неровно идет к стрелку. - Эй, грабли от нее убери, иди свою снобскую винтовку лапай! Какого, блять, сука хрена?!! Мушка поднимает биту и нарочито показательно роняет ее на пол. Бита подскакивает над полом. Лаки тоже подскакивает, срываясь с места и пытаясь поймать ее до того, как она упадет еще раз, но он слишком далеко, чтобы успеть подхватить ее вовремя. Бита катится по полу, и Лаки приходится остановить ее ногой. Он в ярости, нет, он просто в бешенстве, ему хватает всего пары секунд, чтобы схватить Мушку за грудки и размахнуться для удара. Но Мушка реагирует с отточенной, выверенной быстротой, и Лаки оказывается распластанным на полу с вывернутой в захвате рукой аккурат рядом со своей битой. Панк слишком зол, чтобы выражаться внятно, и только рычит и яростно дергается, тщетно пытаясь освободиться. Такими их застает Крайслер. Он, не торопясь, спускается в подвал, и вслед за ним в помещение влетают дроны. Они равномерно распределяются по комнате, анализируя и сканируя объекты, выбранные непредсказуемой логикой нейросетей. Крайслер разглядывает своих подопечных: чутье и банальная логика его не подвели, разумеется, дело дошло до драки. Бандит улыбается вместо вздоха, он-то в конце-концов знал, что именно так и будет. От Мушки еще можно ожидать дисциплины - она вбита в него былой службой, но ожидать этого же от Лаки бесполезно. Впрочем, от Лаки ему нужно совсем другое: от него ему нужно только то, в чем его брат действительно может быть хорош. “Ни в чем” сразу же всплывает в мыслях, но Крайслер не обращает на это внимания. Каждый может быть полезен, если правильно его использовать, и его младший брат не исключение.       - Кончайте развлекаться и займитесь уже делом. Лаки, набей нашему стрелку что-нибудь на его вкус.       - С удовольствием набью ему морду, - скрежет его зубов слышно лучше, чем фразу, которую цедит Лаки. Мушка выпускает его из захвата и отходит, устраиваясь в опустевшем кресле. Лаки поднимается с пола, потирая плечо. После он подбирает и биту, но она почти тут же оказывается в руках босса.       - А это я заберу с собой, чтобы гарантировать хорошее поведение.       - Эй, нет! Это не я первый начал… - но Крайслер делает ленивый жест, и Лаки мгновенно затыкается.       - Верну, когда закончите. Оставлю тебе дрона, чтобы ускорить работу. Волшебное слово?       - Спасибо, босс, - уныло произносит Лаки. Он понуро наблюдает, как Крайслер поднимается по ступеням и уходит. Он все еще злится, но гораздо больше расстроен, что босс застал его в таком виде. Беспомощным. Еще и Бетс теперь у босса, а значит не получится отлынивать от работы. Без биты Лаки чувствует себя уязвимым и одиноким. Вдвойне одиноким без босса.       - Сколько времени займет? - Лаки резко оборачивается. Он почти забыл, что Мушка по-прежнему в подвале. Виновник всего плохого, что вообще может случаться. Лаки считает, что стрелку тотально не везет. У него нет ничего кроме его таланта к стрельбе и хорошей военной подготовки. То есть ничего, кроме него самого. Нет друзей, шарма, красоты, семьи, положения или денег. Доброй половины из этого нет и у Лаки, но он хотя бы не проебал все это со свистом. У него с самого начала не было ничего, кроме бесполезной семьи, которая сделала единственный стоящий подарок в его жизни - исчезла нахрен и открыла возможность получить хоть что-то, помимо жалкого существования.       - Дохуя, - шипит Лаки в ответ. - Будет лучше, если мы будем работать не тут. Мушка не отвечает и вообще не двигается, просто смотрит на Лаки и во взгляде читается непоколебимое презрение ко всему, что считает, думает или говорит собеседник.       - Бля, да как пожелаешь! Хочешь кривое тату из-за неудобной обстановки - заебись, получишь в лучшем, то есть худшем, блять, виде! Лаки разворачивается и идет к столику рядом с матрасом, убирает с него все бутылки, поочередно заглядывая в каждую. Все они, кроме одной, оказываются пустыми. В ней что-то булькает, и Лаки жадно присасывается к горлышку. Несколько глотков спустя бросает опустевшую бутылку на матрас и перетаскивает столик поближе к креслу. Ставит его сбоку, сгребает пузырьки без надписей в одну маленькую кучу. Мушка внимательно наблюдает за приготовлениями. Его волнует, что Лаки нетрезв и точно не станет трезвее в процессе, но тату самого Лаки аккуратные, и трезвым его он все равно никогда не видел. Поэтому Мушка бездействует и смотрит, как Лаки бродит по комнате, доставая то один предмет, то другой, и надеется, что все пройдет как надо. Лаки шарит по коробкам, ищет машинку и иглы, пытается вспомнить куда же он засунул в прошлый раз краску и много ли цветов ему вообще может понадобиться.       - Знаешь че хочешь набить? - Лаки заглядывает в очередную коробку, в ней лежат какие-то смотанные провода и пара смятых банок. А еще какое-то тряпье. И иглы. Бинго.       - Нет, - у Мушки не было представления, что за тату он отныне будет видеть каждый день в своей жизни на своем же лице. Любое будет не к месту, любое окажется подходящим. На свой внешний вид Мушке было наплевать, главное чтобы татуировка перетягивала внимание на себя.       - Ну, тогда я сам че-нить соображу, - Лаки, наконец-то, находит краски в одной из больших жестяных банок без крышек. Что еще нужно? Какой-нибудь антисептик? С этим справится и алкоголь. Лаки сгружает все найденное на столик. Собирает и расставляет предметы в удобном для работы порядке. Мушка смотрит, как Лаки, опустившись на пол рядом с креслом, устанавливает иглы в машинку, открывает и расставляет в линию краски. Затем Лаки поднимается на ноги и отыскивает среди предметов на столе упаковку ваты, небрежно разрывает обертку и отщипывает кусочек. Смочив ватку и горло алкоголем, Лаки неожиданно забирается на колени к Мушке.       - Нужно почистить кожу в месте, где будет тату, а то все пойдет к собачьим хуям, - поясняет Лаки и тянется к лицу Мушки. - Ну, че тебе еще не так? Хорош ломаться, не хочу тут торчать с тобой всю ночь. Или день. Или сколько там вообще сейчас времени?       - Слезь, - Мушка перехватывает протянутую руку и отодвигается, вжимаясь в спинку кресла и высвобождая немного дополнительного места для личного пространства.       - Чего?! Не буду я скакать вокруг тебя в позе раком. Не хочешь делать это с удобным оборудованием и в подходящем месте, не выебывайся тогда на то, что есть, - Лаки невозмутимо берет вату в другую руку и начинает методично протирать чужой лоб. Мушка стискивает зубы. Лаки маленький и легкий, но стрелок чувствует себя до крайности некомфортно от того, насколько он близко. Он бросает взгляд на лицо Лаки - тому кажется нет дела до того, где и как он сидит, он лишь продолжает протирать чужое лицо ватой. Воздух наполняется запахом алкогольных паров, что лишь немного заглушает запах перегара, идущий от Лаки.       - Простерилизуй инструмент.       - Да как нехуй делать, легко, - Лаки с удовольствием прикладывается еще раз к бутылке, проглатывает порцию алкоголя и старательно облизывает иглу сверху донизу. - Готово.       - Даже не думай, что сможешь размазывать это по моему лицу, - всякому терпению есть предел, но Лаки вцепляется ему в плечо, наклоняясь как можно ближе, и цедит сквозь сжатые зубы.       - Надо будет все лицо целиком тебе оближу! Так что захлопни пасть и наслаждайся.       - Надеюсь, однажды тебя пристрелят, - Мушка чувствует впившиеся длинные ногти даже сквозь свитер и рубашку.       - Мечтай больше, ага, - Лаки откладывает машинку обратно на стол. Стрелок сжимает губы в тонкую линию, с явным усилием разжимает руку и кладет собственные ладони на подлокотники. Всего лишь временные неудобства, это всего лишь ради удобства во время работы, и чем больше он сейчас мешает процессу, тем дольше он будет длиться. Мушка медленно выдыхает и каменеет, когда пальцы Лаки прикасаются к его подбородку, чтобы заставить его повернуть голову.       - Блять, ты расслабиться можешь вообще или нет? - ворчит Лаки, отвлекаясь чтобы еще раз смочить вату алкоголем. - Или как ты вообще представлял себе процесс: прилетит маленькая фея, помашет своей волшебной палочкой и хуяк все сразу готово? Кстати, о феях… Лаки свистом подзывает к себе оставленного боссом дрона. Дрон зависает рядом. Лаки оглядывает линзу его камеры и протирает ватой и ее. Затем, не глядя, отбрасывает ватку себе за спину и вызывает мерцающий оранжевым экран. Некоторое время Лаки пытается установить соединение с дроном, но правильный пароль начисто вылетел у него из головы. Он ерзает и вертится, пока пытается вспомнить, и натыкается на мрачный, ледяной взгляд.       - Ох, бля, да ладно тебе. Подумаешь трагедия, между прочим многие выкладывают дохуища бабла за это.       - … - Мушка не хочет знать, что именно за услуги имеет в виду Лаки. Его сейчас устроила бы только одна: чтобы Лаки прекратил кривляться и дергаться хоть на несколько минут.       - Ладно, бля, ща, дай мне пару секунд, - Лаки наклоняется в сторону стола и копошится в баночках. Он поочередно открывает их, доставая из некоторых крошечные цветные пилюли. - Эти для настроения, это чтобы руки не тряслись, эта для памяти, а эта просто за компанию. Лаки закидывает все таблетки себе в рот и глотает, не разжевывая.       - Хочешь парочку? Витаминку? Обезболку? Или просто че-нить прикольное? Хочешь фиолетовую?       - Нет. Займись тату.       - Пфф...Потом, когда ты будешь корчиться от боли, предлагать не стану. И, блять, можешь быть уверен, что я буду наслаждаться каждым ебаным мгновением твоих мучений, - если этот мудак не способен оценить добрый жест, то он может катиться нахрен. Оставив пузырьки в покое, Лаки возвращается к экрану. Перебирает в мыслях варианты для пароля, ощущая, как постепенно проясняется туман в голове.       - О, да, детка! То, что надо! - Лаки все-таки умудряется ввести правильный пароль, и дрон сразу же оживает. Он сдвигается выше и направляет камеру на лицо Мушки. - Закрой глаза и не вздумай их открывать. Если, конечно, не хочешь учиться стрелять вслепую на слух. Мушка откидывает голову на спинку и выполняет сказанное. Подчиняться словам Лаки унизительно, и вдвойне унизительно, что он сам согласился на подобное. Теперь же, когда Крайслер вероятнее всего следит за ними через дрона, нет смысла растягивать это унижение необдуманными действиями. По крайней мере он все еще может говорить.       - Каждый опытный снайпер это умеет. Это обязательный навык.       - О, прости, - Лаки гримасничает, даже несмотря на то, что никто не может его увидеть. - Забыл, что ты не в курсе, что есть люди, которые имеют другие интересы и не разбираются в вашем ебучем кодексе правил для маньячных дрочил на пушки.       - Мне их жаль. Лаки лишь фыркает на подобное заявление. Он уверен, что Мушке никого на самом деле не жаль. Таким бесчувственным мудилам, как Мушка, не будет жаль, даже если завтра все население Детройта провалится в геенну огненную и сгорит к чертям в адском пламени. Скорее всего от этого Мушка будет только счастлив, если, конечно, он вообще способен ощущать такие эмоции как счастье, радость или восторг. За размышлениями Лаки настраивает дрона: теперь умный робот будет выводить голограмму на лицо стрелка и следить за его движениями, чтобы подкорректировать изображение в случае, если Мушка будет шевелиться или двигаться. Осталось придумать, что бы такое нарисовать на ненавистной роже. Жаль, нельзя набить что-нибудь непристойное, например жирный член и волосатые яйца, по одному на каждой щеке. Лаки бы с удовольствием это провернул, но боссу это точно не понравится. Босс говорит, что этот мудила здорово им пригодится, а значит Лаки нужно сделать все, чтобы босс получил желаемое. Лаки задумывается: мысли в голове теперь ужасно легкие и сменяют друг друга быстро и стремительно. Он вспоминает образы из грима, которые он видел на лице Мушки раньше, и тату, которые видел у других людей за годы своей жизни. Перебирает разные картинки, которые находил в сети. Вспоминает ненадолго и про татухи Лакса, но быстро отбрасывает эту идею. Зачем копировать чужой стиль на радость этому выскочке? Панк бросает взгляд на Мушку, чтобы найти какие-нибудь зацепки для идеи. Из-за откинутой головы его глазам предстает худая бледная шея с выступающим кадыком. Лаки замирает и пялится на шею завороженным взглядом. Разумеется, стрелок та еще страхолюдина: высокий, худой, угловатый. Без тренировок он наверняка бы двигался неуклюже и пиздец как смешно. А еще у него тупое, узкое лицо, и километровый нос, да и вообще Мушка ахуеть какой стремный, но Лаки все равно смотрит на шею и на то, как периодически дергается кадык. Каждый раз, когда он двигается, Лаки трогает языком собственные зубы. Тот скользит по ним, рождая приятное чувство от ощущения остроты, и Лаки легко представить, что вместо языка по зубам скользит чужая кожа, в то время как сам он впивается в открытую шею. Грызет и кусает, и ест, и… Лаки трясет головой, пытаясь остановить водоворот соблазнительных и возбуждающих мыслей. Отводит взгляд, облизывая губы. Ему определенно нужно было сегодняшнее время чтобы развлечь себя, а вместо этого он вынужден заниматься работой из-за гребанного урода, на котором он сидит и не может сконцентрироваться на поставленной задаче, потому что его отвлекает аппетитно выставленная беззащитная шея, которая так и просит чтобы кто-нибудь вскрыл ее и умылся в сладком, освежающем фонтане кровавых брызг. Блять. Надо сосредоточиться на работе. На текущей задаче. На задаче набить тату, за которое ему будет не стыдно, а босс хмыкнет и может быть даже похвалит. Злость напополам с приятной надеждой прочищают голову, и это неплохо. Пусть легкое возбуждение и остается с ним, его вполне можно игнорировать. Если он опять облажается, босс будет недоволен. Если он сорвется и сожрет этого высокомерного говнюка, то босс будет им крайне недоволен. Ебал он эту задачу, и этот ебанный ходячий скелет, и эту … Лаки ловит стремительно ускользающую мысль, и возвращается к экрану. Что если сделать тату в виде черепа? Мушка и впрямь выглядит как скелет: худой и бледный, а тяжелый взгляд должен неплохо сочетаться с пугающей тематикой. Тело Лаки такое же легкое как и его мысли: несколько быстрых линий и образ будущей татуировки готов. Лаки прикрывает половину рукой и щурится, затем уверенно стирает прикрытую половину. Дрон послушно выводит нарисованное в виде голограммы на лицо стрелка. После недолгих раздумий Лаки добавляет темную полосу на шею, дышать сразу становится легче, и он тратит несколько долгих минут, чтобы выровнять рисунок и подогнать его под непропорциональные черты чужого лица. Наконец, все готово и можно начинать самую монотонную и долгую часть работы. Лаки запрокидывает голову Мушки еще сильнее, и добавляет, прежде чем тот успевает возразить или возмутиться:       - Держи башку вот так. Даже не вздумай болтать, открывать свои зенки, дергаться или еще как-либо шевелиться. Иначе мне придется набить поверх получившейся кривой херни гигантский член на пол хари, и тогда ты станешь настоящим хуевым стрелком, - Лаки неприятно смеется, засовывая в рот иглу машинки. - Слепой хуевый стрелок, почему бы тебе сразу не сменить кличку, а? Настроение Лаки начинает улучшаться, когда он замечает, как Мушка яростно и молча сжимает подлокотники кресла. Похоже последний монолог взбесил стрелка даже больше, чем Лаки рассчитывал, и он ощущает эйфорию триумфа. Лаки не отказывает себе в мимолетном удовольствии и больше чувствует, чем слышит, легкий звон металла о металл, когда игла сталкивается с пирсингом в языке, а затем вздрагивает от приятного укола, когда с большей силой, чем следует, вжимает острие иглы в самый кончик языка. Боль бодрит, смешиваясь с пульсацией и с мигающими пятнами вокруг. Лаки вдыхает красный, тягучий воздух, а выдыхает мелкую серебристую пыль, тающую при соприкосновении с предметами. Цвета комнаты сменяют друг друга калейдоскопом, и Лаки окончательно расслабляется. Теперь все как надо, все в порядке, и уже не имеет значения, что придется просидеть над тату дохуллион часов кряду. Эскиз татуировки простой, зато символичный и устрашающий, а голограмма дрона разгоняет уютный вибрирующий сумрак и дает достаточно света для работы. Ее предстоит много, но Лаки любит свою работу: делать кому-либо больно, что может быть лучше?