Мåндитский драйв

Фонарь и пару коротких гирлянд на батарейках, укутывавших террасу в мягкий уютный полумрак, облепила мошкара, и их попытки пробиться к огню отдавались легким шуршанием в тихом вечере. На круглом пластиковом столике в стеклянной пепельнице дымила оставленная сигарета. Томас какое-то время смотрел то на мошек, то на бледный растекающийся по воздуху дым, а потом улыбнулся и закинул ногу на колени сидящему рядом Дамиано. — Итак, Итан, — сказал Томас, продолжая разговор, — Он влюбленный. А ты ему потакаешь. Я удивлен, честно говоря. Это на тебя не похоже. Они лениво и не торопясь курили, и Дамиано щурил глаз, чтобы его не выедал дым и поглаживал Томаса по голой щиколотке, чувствуя ладонью тонкие мягкие волоски. — Последний раз, когда к Вик кто-то клеился, ты пристрелил его не задумываясь, — скучающим тоном напомнил Томас, и Дамиано хмыкнул. — В кого, думаешь, он влюблен? — В Вик, конечно! В нее невозможно не влюбиться! — Томас взял из зажима пепельницы сигарету, сделал затяжку и, подумав, признал, — Ну или в тебя. Я так и не понял, если честно. Он мутный, хрен поймешь, что у него в голове. — Тараканы. — И иногда он как взглянет, так в дрожь бросает, — поддержал его Томас. — Даже так…- усмехнулся Дамиано, выпуская в свежий пахнущий цветами вечер, струю дыма. Потом посмотрел серьезно. — А если он влюблен в тебя? Томас осекся, и вытаращился на него, чуть не выронив сигарету, и та тлеющим огоньком описала в полумраке ошарашенную загогулину. — Да, не, — буркнул Томас, и сделал такое лицо, как будто задумался, насколько он привлекательный, чтобы так просто закадрить их бухгалтера. Дамиано со вздохом завел глаза. — Почему нет? Только посмотри на себя, — он облизнул губы и окинул его несытым, жарким взглядом, — Какие ножки… Он провел ладонью по его ноге против роста волос и сжал колено, и Томас шумно выдохнул, следя за ним из-под ресниц. — Эти ножки, да мне бы на плечи… Томас качнул стопой и уперся большим пальцем ему в пах, прикрытый только тонкой тканью шорт, и Дамиано одобрительно промычал, выпуская из хватки его колено и сдвигаясь на стуле чуть ниже. Томас рассмеялся и убрал ногу. — Обломщик, — фыркнул Дамиано и потушил сигарету в пепельнице. — Мы, во-первых в доме не одни, а во-вторых, мы обсуждали, кажется, кое-что. Кое-кого. А ты пытаешься съехать с темы. Дамиано вздохнул. — Что обсуждать? — пробовать надо. Может, выгорит. — Чтобы выгорело, надо, чтобы каждый был друг в друга… как ты в нас с Вик. Или как мы в тебя. А у нас какая-то кособокая хреновая фигура получается. — Хренугольник, — усмехнулся Дамиано. — Нет, хренаэдр. Томас тихо рассмеялся и расслабился, снова забрасывая на Дамиано ноги. В приоткрытую дверь заглянула Виктория, текуче проскользнула на террасу, и на цыпочках прокралась Дамиано за спину. Томас, сидевший к ней лицом, затаившись, ждал развязки и, не удержавшись, заржал, когда Вик с воплем набросилась на Дамиано и как изголодавшийся вампир впилась зубами ему в шею. Дамиано пробило волной, Томас мог поклясться, что его тело изогнулось в пару угловатых ступеней, а Вик едва не получила локтем в бок. — Блядь. Чудовище, — прохрипел Дамиано, втягивая голову в плечи, когда Вик, демонически гогоча, упорхнула на соседнее плетеное кресло. Она, довольно и демонстративно облизнувшись, последовала примеру Томаса и тоже закинула на него ноги. — Что делает наш гость? — спросил у Вик Томас. — Принимает душ. Хочешь присоединиться? Свисавшая с крыши виноградная лоза качнулась от ветра, задела гирлянду и полумрак задрожал, и мягкая янтарная сепия задрожала у всех на лицах, как пламя свечи на воске. Пахло цветами из сада, прохладой от открытого бассейна и надвигающейся душной ночью. — Вы сговорились что ли? — после небольшой паузы, медленно произнес Томас. — Скажем так, — подумав, ответил Дамиано, поглаживая его по лодыжке, — Как ты решишь, так и сделаем. Просто, обмозгуй то, что можно было бы сделать всем нам, всем четверым. — Посмотрим, — хмыкнул Томас и смял сигарету об донышко пепельницы. Потом поморщился, задумчиво постукивая пальцем по краю пластикового стола. — Он мутный, — добавил он нетерпеливо и быстро, порывисто как человек, урвавший шанс, наконец, выговориться, — Он прикидывается глухим и слепым, хотя на самом деле все понимает. Знаете, сколько я ни спрашивал ребят, о Торкио говорят одно и то же. И исключительно хорошее. Спокойный, отзывчивый, услужливый, но без фанатизма — отличное досье! Вы, вот — от него в восторге. Золото, а не человек. Но так не бывает! Что-то с ним как будто не так. — Выдохни, подозрительный ты наш, — сказала Вик. — Это профдеформация, — пробурчал Томас, отворачиваясь. — И нервы шалят, — поджала губы Вик. Томас дернул рукой, задевая лежащую на столе пачку. Потом достал очередную сигарету, но не торопясь прикуривать, просто покрутил ее в пальцах. — Не верю, что говорю это, но хорошо, что Рауль нас прижал, — безрадостно произнес он, все-таки поджигая сигарету и делая долгую затяжку, — Хоть отдохнем нормально. *** Аномально прохладная в этом году погода наконец вспомнила, что сейчас лето в Италии, и разогрела воздух до привычной жары, и Итан, у которого с собой не было ничего из вещей, окончательно утвердился на роль приживала, когда пошел к Дамиано просить шорты. У них вещей оказался целый склад — несколько больших шкафов и, самое интересное, никто не знал, чьи именно это вещи, поэтому сортировались они только по размеру. То, что не подошло Дамиано, уходило Томасу или Вик и наоборот. Поэтому вещами Итана не обделили, и оставалось только гадать, кто ходил в этом последний. С бытовыми вещами было проще. Выданную расческу Итан, сгорая от смущения и предвкушения, прижал к носу, чувствуя запах волос Вик, медленно понимая, что, кажется, он подхватил еще один фетиш, кроме вуайеризма. Хотя тут сложно не стать вуайеристом, когда вмазался сразу в нескольких влюбленных между собой людей. Людей, которые, кажется, не против его влюбленности. От этого надо бы спасаться, пока не стало поздно, но Итан малодушно не смог. Он, мучаясь половину утра в размышлениях, провел в сарае ревизию, разложил все инструменты по размеру и применению, поменял масло в газонокосилке, покосил вокруг бассейна, а потом вытащил на эту лужайку шезлонг, который пришлось долго отмывать водой из шланга от въевшейся в белый пластик пыли и грязи. Но это того стоило. От воды тянуло едва уловимой в невыносимой жаре прохладой, а еще не успевший нагреться пластик приятно холодил голую спину. Оказаться запертым в замкнутом пространстве с этими тремя оказалось так же невыносимо, как лежать под солнцем. Отдыхая и обдумывая, Итан поймал себя на мысли, что начал натыкаться на них попарно или втроем, и не сразу заставлял себя отвернуться или уйти. А они потеряли всякий стыд, и он смотрел, раз было позволено: вот Дамиано, лениво целующийся с Вик на кухне, наматывающий светлые волосы на ладонь. Вот Вик тискает Томаса, как щенка. Или вот Дамиано, лохматящий Томасу шевелюру, легкую, как пух. От этого у самого Итана ныла кожа головы, и зудели руки от желания сделать так же. Проживание под одной крышей превращалось в пытку или чье-то изощренное издевательство. Итан очень отчетливо ощущал, как его ломает каждый раз, когда он их видел. Он задумчиво закурил, и едва не вздрогнул, когда рядом показалось движение: Томас встал вплотную, навис сверху, заложив руки в карманы, загородив солнце, отчего его пушистые волосы вспыхнули белизной. — Дай курить, — сказал он, и Итан уже полез в карман за пачкой, когда Томас аккуратно перехватил его сигарету прямо изо рта. Итан от удивления раскрыл губы, а Томас невозмутимо забрал сигарету и с наслаждением затянулся и выдохнул дым густой струей в сторону. А потом вернул сигарету обратно ему в губы, едва уловимо скользнув костяшкой пальца по нижней. У Итана застучало в голове, а в паху потянуло, и он шумно вдохнул через нос, не отрывая от Томаса взгляда. Тот усмехнулся. Ореол его волос переливался на солнце, почти выжигал глаза, и Итану нестерпимо захотелось выплюнуть чертову сигарету, привстать и, запустив пальцы в его спутанные волосы, притянуть к себе, впиться в этот невозможный рот, чувствуя привкус табака. Но он с трудом отвернулся. — Эй, пошли купаться! Погода-то какая. Итан посмотрел, как он стаскивает футболку, как грива сверкающих волос, еще более спутанных, падает ему на плечи, когда он вытащил голову из узкого ворота; смотрел, как Томас, длинный и долговязый, состоящий будто из сплошных углов и ломаных линий, раздевается перед ним, прыгая на одной ноге, пытаясь стащить джинсы. И у Итана стояло на это так, как будто никогда не стояло, до боли, сильно, натягивая плотный шов на шортах. Хотя нет, стояло — еще на Викторию и Дамиано, так же сильно и безнадежно. Итан подсогнул ноги в коленях, прячась, и мягко дернул уголками губ, когда Томас повернулся к нему в одних плавках. Он собрал всю силу воли, чтобы не опустить глаза ему на пах. — Ты идешь? Итан? — и он с разбегу бросился в бассейн, умудрившись сложить весь свой немаленький рост в компактную бомбочку. Брызнула во все стороны вода. Итан чуть приподнялся, пытаясь разглядеть, как Томас барахтается, а потом одним рывком подплывает к краю бассейна и складывает руки, словно русалка, вынырнувшая из пучин, зацепившаяся за лодку глупого доверчивого рыбака. — Ну? Итан, медленно выдохнув, поднялся, шагнул ближе, останавливаясь у края, смотря на Томаса сверху вниз. С его мокрых потемневших волос стекала вода, ресницы трогательно слиплись острыми пиками, а сам он улыбался. — Слышь, чего скажу, — позвал Томас, и Итан присел перед ним на корточки. Мгновение, и Томас, воистину, как проказливая русалка, схватил его за плечи и затянул в бассейн. Итан ухнул под воду, едва успев задержать дыхание, чувствуя, как прохлада обволакивает нагревшуюся кожу. Бока и живот тут же облапали, и Итан вынырнул, чувствуя, как на нем висит Томас и ржет. — Я тебя провел. — Детский сад, — закатил глаза Итан, проследив, как мимо проплывает одинокий слетевший с ноги шлепанец. — Ты бы так и сидел и тух от жары, — фыркнул Томас и попытался Итана притопить. Тот упрямо не дался, они завозились, и в итоге нехитрых манипуляций и тотальной разницы в весовых категориях под водой оказался Томас. Когда он вынырнул, отплевываясь и пытаясь снять с лица мокрые прилипшие светлой тонкой паутинкой волосы, а потом вдруг прижался, повисая, почти обхватывая его длиннющими ногами, Итан остро ощутил, что нужно срочно вылезать. Он нырнул, легко вывернулся в воде из объятий и одним мощным гребком оказался возле металлической лестницы, ведущей из бассейна. Вылезая, пытаясь как-то незаметно поправить облепившие его шорты, он чувствовал провожающий взгляд Томаса, жарящий ему спину. Ему срочно надо было в душ. Так, чтобы никто не увидел, как явно мокрая ткань очерчивает каменный стояк. Краем глаза он заметил, что заскучавший Томас тоже вылезает, и Итан ускорился, представляя на секунду, как он его догоняет, толкает в душевую кабинку, прижимается, размазывает всем собой по плитке, такой разгоряченный и забывшийся после возни в бассейне. Но Итан проскользнул в ванную первым и защелкнул замок. *** Жара на улице уже была невыносимой, когда Дамиано велел задраить все люки и взялся за пульт кондиционера. Итан застал самый конец наладки: чтобы было не жарко, но и не выморозило всех до костей. Дамиано смерил его взглядом: прошелся по влажным не до конца высушенным волосам, завязанным в пучок, по не скрытым майкой рукам, шее, где местами кожа была еще в мелких капельках воды, и это был один из тех взглядов, под которыми Итан всегда тушевался. Хотелось закрыться и спрятаться и одновременно, взглянуть с вызовом, будто беззвучно спрашивая «и что дальше?». Где венец твоих мыслей? Кондиционер дул на большой угловой диван мягким слегка прохладным потоком. Итан, между вариантом уйти наверх или остаться, выбрал последний, и сел, откидываясь на мягкую спинку. На противоположном краю дивана Дамиано отбросил пульт и устроился удобнее. Его взгляд огладил почти неприлично, а потом скользнул куда-то назад, и Итан сразу же почувствовал, как его плечи обхватили маленькие теплые руки. — Попался, — выдохнула на ухо Вик, а потом прижала зубами хрящик. Итана перетряхнуло всем телом, и он испуганно взглянул на Дамиано, но тот даже не пошевелился. Только вздернул бровь, смотря Итану в глаза. — Не надо, — прохрипел он, стискивая пальцы Вик, но тут в поле зрения оказался Томас, и в горле пересохли все протесты. В одном полотенце, завязанном на бедрах, он встал перед Итаном почти вплотную и ухмыльнулся вальяжно и самодовольно, с легкой ленцой, от которой в противовес хотелось полыхнуть эмоциями и сделать что-то непоправимое. — После душа и сразу под кондей, — неодобрительно пробурчал Дамиано, не глядя нашаривая пульт и выключая прохладный поток. Томас отмахнулся. — Слишком торопился. Итан сразу очень отчетливо ощутил, как его взяли в кольцо без возможности выбраться из окружения. Как будто он был дичью, которую методично и терпеливо загоняли и теперь зажали в углу. Томас уперся коленом в подушку дивана и тут же оказался у него на коленях. Полотенце развязалось, и Итан схватил его, чтобы оно не сползло, но на деле только стиснул худые бедра. Томас смотрел внимательно и серьезно с каким-то исследовательским интересом, и, подняв голову, Итан заметил, что после душа у него еще оставались мокрыми кончики волос и ресницы, слипшиеся в трогательные темные пики. Томас поерзал и замер, когда почувствовал его стояк. — Да, ладно? — хмыкнул он, вдруг широко улыбаясь, и бесстыдно качнул бедрами. — Я все-таки тебя интересую. — Хватит загонять меня, как животное. — Тогда сделай уже что-нибудь, или все закончится изнасилованием, — фыркнул Томас. Будто в поисках поддержки он посмотрел на Дамиано, который, уткнув локоть в спинку дивана, прижался виском к ладони и окинул их темным голодно тягучим взглядом. — Очень нежным изнасилованием, — прошептала сзади Вик, и от ее голоса и слишком близкого теплого дыхания сразу рассыпались мурашки, стягивая кожу головы. Она вдруг выдохнула в ухо и потянула резинку из пучка так, что Итан ощутил легкое натяжение волос, будто массаж. Томас на коленях прижимал его соблазнительной тяжестью, а Дамиано смотрел и позволял, и это все выбило из него весь воздух, все силы, захотелось расслабиться, растечься по дивану и позволить им все, что они хотят. — Мы тебя вылюбим…- сказала Вик, целуя его в шею. — Так что неделю ходить не сможешь, — продолжил ему в губы Томас, — Ты у нас свои бумажки лежа будешь проверять. Волосы из пучка хлестнули по плечам. Итан прикрыл глаза, чувствуя, как у него подрагивают пальцы, и в порыве невообразимой смелости, запустил руки Томасу под полотенце, проводя по голой, прохладной после душа коже. Томас судорожно вздохнул и прижал зубами нижнюю губу, когда Итан скользнул ладонями и сжал ягодицы, покрытые мягким пушком. — Персик, — бездумно пробормотал он. — Посмотрим, каким остроумным ты будешь, когда… — сосредоточенно огрызнулся Томас, но упустил мысль, когда Итан, поглаживая, развел ему ягодицы. Он скользнул пальцами между ними, ожидая почувствовать сухой сжатый вход, но наткнулся на что-то твердое. Обвел это по кругу, и поймал торжествующий взгляд Томаса. — Ага, — усмехнулся он. — Я знаю, крошка, знаю. У Итана жалобно исказилось лицо, когда до него дошло. Пальцы все еще судорожно кружили вокруг заполненной чем-то задницы. — Я хочу посмотреть, — сказал он непослушным языком. — Что там? — перегнулась через его плечо Вик. — Пробка. — Я тоже хочу посмотреть! Томас хрипло рассмеялся и погладил Итана по щеке. — А ты не сбежишь, как только я с тебя слезу? Итан посмотрел в ответ с укором, подцепил пальцами плоский стопор и потянул, наблюдая пристально, не желая пропустить ни секунды того, как Томас сразу меняется в лице и сосредоточенно сводит брови. Гладкая металлическая хорошо смазанная капля на тонкой ножке почти выскользнула, но Итан толкнул ее обратно и сразу потянул снова. Томаса перетряхнуло всем телом, и он вцепился Итану в плечи, на ухо завороженно выдохнула Вик, а остающийся зрителем Дамиано, которому наверняка всё было хорошо видно, прожигал несытым взглядом так, что это почти ощущалось, как прикосновение. Итан ухмыльнулся и, вытянув каплю наполовину, медленно провернул ее по кругу, представляя, как она туго растягивает края дырки, почти выскакивая, но все равно кончиком оставаясь внутри. — Да что же такое! Это тебе не коробка передач, — не выдержал Томас, пытаясь насадиться на каплю глубже, и Итан подавил смешок, мягко целуя его в шею, потом в щеку. Тот дернулся, обхватив его лицо. — Знаешь, что несправедливо? Что ты целовался и с Вик, и с Дамиано, а со мной еще нет. — Да, надо исправлять. Томас нетерпеливо прижался к его губам, сразу проталкивая язык, как будто желая достать до горла. Пока они целовались, Вик обошла диван и присела на корточки. Оперевшись на колени Итана, она влажно провела языком на самой грани, где серебристая блестящая от смазки капля входила в кольцо мышц. Томас от неожиданности взвыл Итану в рот и дернулся, сжался вокруг пробки, застонал, когда Вик лизнула его снова. Шумный выдох Дамиано можно было почувствовать кожей. Он уже не сидел вальяжно на диване, наслаждаясь шоу, а судорожно возился с одеждой. Томас подрагивал в руках. Обернулся, но увидев только макушку Вик, уткнулся лбом Итану в плечо. Итан прокрутил пробку за ножку вокруг своей оси, и Томас замычал. — Трахни меня, наконец. Будьте же людьми. Вик! Итан прижался губами к его влажному виску, зарылся носом в пушистые практически высохшие волосы, пока Вик гортанно рассмеявшись, пыталась втиснуть кончик языка внутрь вместе с пробкой. Повернувшись, Итан заметил, как Дамиано себе дрочит и как исчезает и появляется в судорожно стиснутом кулаке темная скользкая головка. Поняв, что все на грани, Итан потянул Томаса в сторону, и он машинально переступил коленями на диван, оказываясь напротив Дамиано. Застыв всего на секунду, он уставился мутным взглядом на его член, и, склонившись, взял в рот. Дамиано вымученно застонал, сразу запуская пальцы Томасу в волосы, и, встретившись глазами с замеревшим Итаном, рыкнул, смотря жгуче и невменяемо. Томас сосал, стоя на коленях, отставив задницу, в которой так ярко выделялся круглый стопор анальной пробки, что Итан судорожно облизнул губы. Вокруг нее кожа влажно блестела от слюны вперемешку со смазкой. На секунду показалось, что все это слишком, что все это обрушилось на Итана, как лавина, и погребло под собой. Он прикрыл глаза, сглотнул, не зная, за что взяться, когда на коленях снова ощутилась тяжесть. Он открыл глаза и встретился с блестящим шальным взглядом Вик. — Попался еще раз! — оскалилась она, принимаясь быстро его раздевать. Итан в одно мгновение лишился футболки, и Вик с жадность провела ладонями по его раскаченным грудным мышцам. — Какая фактура… какие сиськи. Ты прятал от нас такие сиськи! Она сжала пальцы, погладила, пересчитала кубики пресса так, что живот дернулся от щекотки. Потом Вик посмотрела серьезно. — Ты ходил такой потерянный, все смотрел, — сказала она. — Мы даем тебе зеленый свет, но сейчас ты все равно думаешь о побеге. Что не так? — Все так. Я просто… пытался, — признался Итан, запуская ладони ей под топ, и на секунду прикрыл глаза, переводя вдох, когда не обнаружил под ним белья. — Я пытался быть здравомыслящим. Пытался держать себя в руках. Пытался сделать все правильно. Топ полетел на пол, Вик выгнулась, когда Итан провел губами по мягкой груди, прижал сосок и всосал кожу. Она оскалилась, обняла его, запуская пальцы ему в волосы. — Может это я вас оттрахаю и вылюблю, — сказал Итан, улыбаясь почти открыто, — И это вы будете устраивать свои перестрелки лежа. Хотелось всего и всех, всеми возможными способами. Сжать задницу Вик через тонкие шорты, перехватить ее губы своими, поцеловать ее, наконец, сжимая в руках, а потом наклониться и провести языком Томасу между ягодиц, чтобы он вскинулся и гортанно нетерпеливо застонал. — Это очень смелое заявление для того, кто в меньшинстве, — отозвался Дамиано, и Томас между ними потянулся и сел. — Главное не количество, а качество, — заявил он, облизываясь. — Ты, вообще, на чьей стороне, — возмутился Дамиано и Томас, качнувшись, поцеловал его, обхватывая шею. — Я на стороне хорошего качественного траха. И, чур, я первый буду жертвой угроз вытрахать и вылюбить. Вот все бы угрозы были такими. Вик гортанно засмеялась и соскользнула с колен, на ходу стаскивая остатки одежды, а Томас повернулся к Итану, утягивая его к себе, заставляя забраться на диван с ногами. — Весь день на взводе, гребанные эмоциональные качели, — бормотал Томас, пытаясь разобраться с его ремнем. — Чуть на ромашке не пошел гадать. — Зачем? Итан отпихнул его руки и расстегнул все сам. Где-то на периферии застонала Вик, когда Дамиано разложил ее на диване и накрыл собой, и от этого сладкого звука Итана прошибло горячей волной от затылка до копчика. — Думал, бортанешь ты меня или не бортанешь, — Томас вдруг посмотрел серьезно. — По твоему лицу нихрена не понятно заинтересован ты или нет. И в ком конкретно. Итан судорожно выдохнул и поцеловал его, уверенно, как будто обещающе, мягко поглаживая ладонями его щеки, чувствуя редкую щетину. От нее кололо кончики пальцев, а губы после поцелуя зудели, и Итан целовал и целовал, пока Томас не схватился за его расстегнутый ремень. — Да, ты совсем не крошка… — не то ужаснулся, не то восхитился он, когда они в четыре руки вытряхнули Итана из шорт и белья, — Тот случай, когда умение пользоваться важнее размера. Нет, серьезно, тут уже продемонстрированы настоящие угрозы. Итан посмотрел с укором, но Томас все пялился и продолжал вести диалог с его нижней частью. — Тут нужна смазка, — кивнул он члену, — Очень много смазки. Хренолитры смазки. Ребят… Он обернулся, но внимания от занятых друг другом Дамиано и Вик не получил. На секунду Томас замер, залипая на ее ногах, закинутых Дамиано на плечи, на то, как он медленно неторопливо толкался на полную длину и почти выходил целиком, на то, как Вик задыхалась, постанывая часто-часто и тонко, будто от боли. Прижавшийся к плечу Итан поцеловал его в шею, тоже не отрывая взгляда, и Томас встряхнулся, вспомнив, чего хотел. — Щас. Щас. Секунду. Он лег на спину, головой к растрепанной голове Вик, извернулся и выгнулся, запуская руку под одну из диванных подушек, и Итан не удержался: скользнул руками, медленно провел по соблазнительному разлету грудной клетки, худым резко очерченным ребрам, по напрягшемуся животу, бедрам, и обхватил член, нежно обводя большим пальцем головку так, что Томас застонал и судорожно дернул бедрами. Но смазку и презервативы извлек и передал Итану. — Ну, ну, ну давай, не тормози. Хочу, страшно, как хочу тебя, ну! После пробки Томас остался влажно-скользким внутри, горячим, сжался на пальцах, будто хотел добрать удовольствие, и Итан, наклонившись, взял у него в рот, продолжая медленно и тщательно растягивать его под себя, пока скользил губами по всей длине. Томас оказался требовательным и нетерпеливым, ругался и торопил его, то хватаясь за него, то скребя пальцами тканную обивку. В конце концов, он сжал в горсти волосы Вик и, когда она повернула голову, впился ей в губы своими. Целоваться, лежа в разные стороны, было неудобно, но они, кажется, даже не заметили этого. Итан видел, как яростно мелькают их языки, как тянется нитка слюны, когда они расцеплялись, а потом жадно тянулись друг к другу вновь; он видел взгляд Дамиано, от которого все внутри переворачивалось, то, как его пальцы сжимали бедра Вик, как влажно блестел двигающийся в ней член, и от этого всего в животе сворачивался жар и меткой струей бил в пах. Когда Итан сменил пальцы членом, медленно и осторожно протискиваясь, Томас заскулил, прикусывая губу, смотря на него совершенно невменяемыми, блестящими глазами. Итан подхватил его ноги под коленями и на пробу качнулся, выбивая из него стон, потом еще один, чувствуя, до потемнения в глазах и пустоты в голове, как он сжимается. В какой-то момент, заметив, что он привык, Итан задвигался короткими мощными толчками, придерживая его худые длинные ноги. — Ммм, господи же ты блядский боже! — выстонал Томас, пытаясь поймать темп и двигаться навстречу, — Крошка, только не останавливайся. Где ты был? Почему мы раньше не затащили тебя в койку? Вик рядом гортанно засмеялась, но смех перешел в такой сладкий стон, что он пробежался теплом по позвоночнику. Итан почувствовал, что на грани, смотря, как Дамиано хрипит, скалится, запрокинув голову, а потом склоняется и целует сначала Вик, а потом лежащего рядом с ней Томаса. Когда она, кончая, запрокинула голову, выгибая горло, по которому Дамиано широко провел языком, Томас взглянул Итану в глаза и, обхватив свой член, принялся быстро водить по нему кулаком. Итан почувствовал, как судорожно и мелко-мелко Томас сжимается вокруг его члена, и это выжгло оргазмом изнутри, растащило на маленькие кусочки так, что он почти потерял равновесие, опираясь над Томасом на руки. — Еще чуть-чуть, ну, — задыхаясь сказал он и сорвался в долгий вымученный стон, когда Итан вышел, обвел по кругу припухший растянутый вход, а потом легко по обилию смазки ввел пальцы, находя простату. Томаса почти подбросило под ним, и он кончил себе на живот, кулаком выдаивая из себя последние капли. С беззастенчивым наслаждением наблюдая, как Томас выгибаясь кончает, как розовый нежный румянец, будто волной, растекается по его плечам и груди, Итан, не выдержал: сжал его пушистые растрепанные волосы в горсть и, склонившись к нему, поцеловал. И пропустил момент, когда кончил Дамиано, но столкнулся с его взглядом, довольным и еще плывущим, не четким, и Итан пожалел, что был слишком далеко. Его такого хотелось зацеловать, сжимая в кулаке черные жесткие кудри. Вик привстала на колени, осоловело улыбаясь и чуть покачиваясь, и перекинула через лежащего Томаса ногу. Неожиданно она оказалась к Итану лицом к лицу и утянула его в требовательный нетерпеливый поцелуй, не обращая внимания, на чем сидит. Зато Томас под Вик крякнул и собрался уже праведно возмутиться, когда Дамиано накрыл губами его губы и поцеловал медленно, нежно, жарко вылизывая его рот изнутри. И все аргументы испарились сами собой. И решение, что все правильно, что все случилось так, как нужно, само пришло в голову.