Мåндитский драйв

В какой-то мирный, почти сонный утренний момент дверь открылась и вмазалась в стену с грохотом, от которого подскочили все, кто был в холле. В дверь влетел Дамиано, злой как черт, и от него шарахнулись в стороны все, кроме Вик и Итана. Вик, потому что привыкла, а Итан, потому что со штативом, полным кофе, особо не поманеврируешь. Дамиано прошел бы мимо, но явно учуял запах, который дернул его как поводок. — Какой из них самый крепкий? — Эспрессо. Двойной, — сказал он, протягивая стакан, и Дамиано замер на пол движении, но кофе все же забрал. Потом обжег глазами и унесся наверх, все также распугивая всех попадающихся на пути. Вик, дернув бровями, сунула в стаканы нос. — А чего у тебя еще есть? Итан передал ей клубничный латте, а подошедшему Томасу моккачино. Диванный холл постепенно оживал после пережитого стресса, люди, вжавшиеся в диваны и притворившиеся подушками, зашевелились. Когда Вик задумчиво отпила из своего стакана, расплылась в улыбке. — Ты запомнил. — Смотри, мы же привыкнем, — хмыкнул Томас, с прищуром смотря на свой стакан, — И ты от нас не отделаешься, будешь бегать за едой только так. Итан пожал плечами, хотел что-то ответить, но вернулся Дамиано. Все еще злой, но задобренный кофе, он окинул всех взглядом и скомандовал: — Том, Лео, Фабрицио, наверх. И Торкио тоже. Всем передать, чтобы не зевали и были бдительны, — он скривился, но запил оскал кофе, — Вот догадайтесь, что случилось! Гребаный Рауль! * Стоять, курить возле машин на пару с дергающимся Фабрицио было неуютно: он заражал нервозностью, и Итан, который всегда старался подходить к любой проблеме спокойно и расчетливо, непривычно беспокоился. — Грохнут их, и будет весело. Надо было еще ребят пригнать, — бурчал Фабрицио, выпуская из рук окурок и притоптывая его мыском ботинка. Итан между делом покосился на асфальт, мысленно прикидывая, что время можно было измерять по числу скуренных сигарет: их количество росло со степенью их нервозности. — Просто встреча, на нейтральной территории, — отозвался Итан, стараясь напустить спокойствия в голос. Рядом, задумчиво поставив щетинистый подбородок на опущенное стекло, сидел в машине Валерио, а на тротуаре топтались еще пара ребят. — Эти козлы так не дергаются, — заметил Валерио, и все уставились на другой конец улицы, где так же среди пары машин тусовались люди Рауля. Итан тряхнул волосами, и с напряжением перевел взгляд на двери клуба с вычурным названием «Лотос». В середине дня, пустой, он оказался хорошим местом для встречи двух королей округа. — Не дергаются, потому что знают, что там происходит, — выпалил Фабрицио, закуривая еще сигарету, — Говорил же, что боссу нужно взять больше людей. А там с ним только Лео и Раджи. — Не паникуй раньше времени, — хмыкнул Итан, тоже чувствуя дикое желание курить. Он сверлил взглядом двери, как будто пытался продавить их глазами, а потом оживился, — Все, они выходят. Парни встрепенулись, с жадностью следя, как дверь открывается и оттуда выходит Дамиано, следом Рауль. Они переговаривались, Дамиано — сквозь зубы, Рауль, которого Итан уже видел и легко узнал — со слащавой учтивой улыбкой. Следом за ними высыпались и Томас с Лео, и пара людей Рауля. Прощаясь перед дверьми клуба, Дамиано держался спокойно и нарочито расслаблено, но наблюдавшему за ними Итану все равно казалось, что он готов к броску, если понадобиться. Томас замер у него за левым плечом, сложив в карманы руки, и скучающе окинул взглядом улицу, Лео тут же стоял привычно ровно и угрожающе, несмотря на невысокий рост. По двигающимся оплывшим губам Рауля читались наилучшие пожелания и очень вежливые надежды на дальнейшее сотрудничество. Итан сощурился, считывая его лицо, и в который раз пожалел, что Дамиано не взял его на переговоры. Хотя Итан рассчитывал, что зарекомендовал себя достаточно для подобных дел, и теперь с раздражением приходилось возвращать себя с небес на землю. Когда они расходились, взгляд Рауля, брошенный на Томаса, отчего-то Итану не понравился. Слишком липкий, слишком быстрый, не случайный. Мысль, что будь он на этих переговорах, он бы понял подоплеку этого взгляда, царапнула разочарованием. Итан напрягся, пытаясь уловить что-то еще, но Рауль уже развернулся и зашагал к своим людям. Смотря в удаляющуюся спину, Итан едва не упустил момент, когда оказавшийся рядом Дамиано забрал у него из рук зажжённую, но не тронутую сигарету, и, затянувшись пару раз, скомандовал всем по машинам. — Все нормально? — спросил Фабрицио. — Нормально. Дамиано выкинул недокуренную сигарету и сел в салон. Остальные тоже паковались, и когда их процессия тронулась, Итан, севший за руль, не смог не посмотреть в зеркало назад. Люди Рауля тоже разъезжались, все прошло необычайно мирно, и внутри скреблось беспокойство. — Что он сказал? — не удержался от вопроса Итан, и Дамиано сидевший рядом на переднем сидении, вздернул брови, будто не понял о чем речь. — Обвинял нас во всех грехах, — фыркнул сзади Томас, и Итан почувствовал через толщину сидения, как он ерзает и упирается в его кресло коленями, пытаясь устроиться в узком пространстве, — Ну, вообще, он конечно прав. Он явно ухмыльнулся, Дамиано весело фыркнул. Лео, мрачный и еще не отошедший после встречи, тоже повел углом рта, но сосущее предчувствие какого-то пиздеца все равно не утихло. Итан вздохнул и сосредоточился на дороге, пропуская на переходе пешеходов, которые пугливо замирали, ошарашенные такой обходительностью. — Расслабься, — сказал Томас, внезапно тонко почувствовав его настроение, — Он не будет с нами ссориться, тем более, когда у него только подозрения без доказательств. Тем более, после Малетти, Округ теперь делится пополам, и он приводит в порядок доставшийся кусок. — Когда волки сыты, чего глотки грызть, — заметил Лео, а Итан, стискивая пальцы на руле, подумал, что они не волки, а люди, и это уже совсем другое дело. Но несмотря на довольно небрежное и легкомысленное отношение Дамиано к ситуации, Итан успокоиться не смог. А своему чутью он доверял. Поэтому выждав день, когда большая часть банды будет в разъездах по делам, а кабинет Вик пуст, Итан решился. Он вдохнул, выдохнул и толкнул дверь в кабинет, быстро шагая внутрь, осматривая привычную и приевшуюся обстановку, а потом плотно прикрыл за собой дверь. Уставился на замок, секунду размышляя, стоит закрываться или нет, но потом, решив, что запертая дверь вызовет больше подозрений, не стал его трогать. Кабинет Вик, процветающий порядком и гармоничной документацией, встречал его тишиной. Диван, стеллаж с разноцветными корешками папок, чистый убранный стол, одинокая гитара, с которой он иногда заставал Вик, когда она пускалась в какое-то ностальгически печальное настроение. Накрытый старым покрывалом сейф в углу. Вик с Томасом гуляли по магазинам, и их не должно было быть до самого обеда, а кроме них, на этаж никто не совался, кроме Дамиано, который тоже, был занят внизу. Решившись окончательно, Итан шагнул вперед и сдернул с сейфа покрывало, обнажая панель, винт и ручку. Быстрыми точными движениями Итан надел перчатки, и от резкого чпокающего звука латекса, едва не подскочило сердце. Тишина стояла почти мертвая, казалось, еще чуть-чуть и можно было бы услышать шум пульса в ушах. Итан присел, надел стетоскоп и прижал головку к гладкому блестящему металлу. Прикрыв глаза, он начал медленно крутить винт. Мягкие щелчки под усилением раздавались как затвор автомата. Или звук снимаемого предохранителя — недаром его иногда не жмут прямо, а приподнимают и отодвигают, чтобы не щелкал. В раскрытом блокноте Итан записывал цифры, через раз замирая и вслушиваясь в пространство кабинета, стараясь уловить звук приближающихся шагов. Вик ходила шумно, весело, успевая трепать языком со всеми, кого видела, а уж с Томасом она становилась еще резвее и активнее, будто зажигаясь и подпитываясь от него. А вот занимая руки гитарой, она словно становилась другим человеком, и Итан будто чувствовал ее суть, ее душу, слушая глубокие булькающие звуки, выскальзывающие из-под ее умелых пальцев. Звуки толстых струн бас гитары — совсем не похожие на этот трескающий щелчок, с которым винт сейфа входит в нужный паз. В такие моменты ему страшно хотелось знать, о чем Вик думает: о свободе? О том, кем могла бы быть, если бы не стена и беззаконие в ней? О насущных проблемах банды? О том, что вслух не произносится? Может, о дополнительных доходах, которые имеет банда? За стену уплывают миллионы евро и товара, словно компот через дуршлаг, задерживаемый условной преградой. Закрытый Округ закрыт только физически, экономически же он был лакомым кусочком, и оборот денег здесь был выгоден кому-то внутри и вне стены. И Итан никогда бы не поверил, что Монескин не имеют с этого куска. Он не поверил даже когда выяснил, что их электронные счета пусты — это только означало, что деньги лежат вживую. В этом надо было просто убедиться. Когда он закончил, и крутанул ручку, открывая сейф, замер, медленно стягивая с себя стетоскоп: опаснейшая в мире банда Монескин была совершенно, катастрофически нищая. Он едва не сел, ошарашенно растягиваясь на полу перед открытым сейфом. Итан нахмурился, смотря на полки внутри, на которых лежали документы и деньги, но не больше десяти тысяч с виду. — Как же так, — неверяще выдохнул Итан. Расчеты летели к чертям, логика тоже. Хотя в голове возникла мысль с подставным сейфом, и что настоящие активы хранятся в другом месте, но Итан, как бухгалтер, о них бы знал! Он был уверен — ему доверяли достаточно, чтобы рассказать о таких вещах. Внизу послышался шум и крики, и Итан, вздрогнув, поспешил скрыть следы своего пребывания. Через какое-то время, натянув на закрытый сейф покрывало, проверив, что оно висит идеально так, как и раньше до его экзекуции, он выскользнул из кабинета в безлюдную аппаратную Томаса. Здесь крик и гомон снизу звучали громче, и Итан, выскочив на балюстраду, невольно бросил взгляд вниз и замер. Внизу билась в истерике зареванная Вик. Она вернулась одна. Без Томаса.