Альтернативный взгляд

Кого теперь ты любишь

Когда всё понимаешь?

Кого теперь ты дуришь

Когда ты не играешь?

©Агата Кристи «Триллер»

      Шелест листьев, шум вздымающихся волн Волги, резкие порывы ветра и раскаты приближающегося грома — в одночасье всё утратило значение. Потонуло в безудержном потоке разгорячённых мыслей, опьяняющих Василисино естество. Остались блёклые отголоски чувств, служившие единственными связующими с реальностью ниточками. Невыносимо тонкими, готовыми порваться от малейшего неосторожного движения. Василиса могла ощущать лишь холод железных перил, на которые пришлось невольно облокотиться; как чужие руки, точно боясь потерять её, не отпускают ни на миг; и теплоту губ. Такую чуждую и неправильную, но в то же время такую пленительную и желанную.       Ядвига была права, назвав днём её неразумной девчонкой, зря только вспылила на неё. Ведёт себя как молоденькая дурочка, смотрящая на мир сквозь розовые очки и верящая в лживые сказки. Статус, рабочие обязанности и выстраиваемый годами образ «Василисы Васильевны Премудрой» — всё медленно кануло в Лету, рассыпаясь удушливой пылью. Нет, то была не любовь или девичье желание быть рядом с кем-то — хотелось просто забыться. Перестать думать о главном виновнике её проклятия, который представляет угрозу для людей и волшебников, заглушить поток внутренних голосов и просто всей душой отдаться мгновению. Такому глупому и совершенно не подходящему ей.       Возможно, виной тому собственное эгоистичное желание, а может, чужие, до боли знакомые движения, странные слова, выражения, присущие одному человеку, и взгляд. Пронизывающий до костей, знающий обо всех тёмных секретах и преследующий на протяжении всей жизни. Голубые, лукаво прищуренные глаза, где можно прочесть бурю эмоций разом. Самоуверенность, удивление, усталость, мелькающее презрение и, как не странно, обожание…       Он был похож.       Губы начинало медленно печь, а воздух с каждым мгновением иссякал из груди. Чувство охватило не одну Василису, Игорь явно испытывал то же самое. Резко он углубил поцелуй, слегка прикусив Василисины губы и обхватив её талию, а после — отстранился, издав прерывистый вздох. Слабое жжение осталось как в душе, так и в местах недавних касаний — единственных напоминаниях, что сейчас Василиса не окутана странными грёзами. Дыхание не могло восстановиться, щёки горели, а в глубине сознания появилось необъяснимое чувство пустоты, хотелось продолжить, хотелось вновь ощутить. Доселе осторожное поведение юноши стало казаться лживым фасадом, скрывающим мрачную, затягивающую в себя бездну. Он специально подбирался ближе, заигрывал, влюблённо смотрел и холодно отдалялся.       Он был похож. До боли похож.       Ужасно глупо искать чужие черты, повадки, цепляться за брошенные слова. Говорить о том, что в жизни не произнесла бы, упоминать человека из позорного прошлого, будто «доброго друга». Начинать открываться, выплёскивать все накопившиеся эмоции…       Подобное уже случалось, под взор голубых глаз на бесчисленных допросах. Даже удивительно, что спустя столько лет Василиса помнит то время, хотя намеренно не была в темнице последние несколько десятилетий в глупой надежде забыть. Вела отчёты (несомненно важные и никак не связанные с её личным желанием), пыталась всячески контролировать ситуацию…       «Контролировать, как же! Не смеши, милая моя!» — с издёвкой прошептал голос в глубине сознания.       Казалось, вся тяжесть последних дней разом навалилась на Василису, вынуждая мысли то безудержно метаться, то спокойно блуждать. Ссора с Ядвигой, глупые заявления Совета и постоянное чувство недосказанности с примесью непонятной угрозы. Стоило ей приехать в Мышкин, как вездесущий взгляд, напоминающий лишь о темноте темничных коридоров и сырости камер, стал преследовать всюду. Наверное, последней каплей стали слова простых сказочных о спокойно разгуливающем странном мужчине, уж больно напоминавшем своим описанием Морока (тут и ошибиться нельзя: из всех ныне находящихся в Мышкине с лёгкостью менять своё обличие мог только один человек. Да и человек ли?). Василисе явно придётся поступиться со своей гордостью и связаться с Ядвигой как можно скорее, уж больно нехорошие мысли начинали одолевать.       Морок обладает просто поразительным умением быть нигде и одновременно везде! Если задуматься, то почти четыре столетия назад, во время войны это самое умение знатно помогло ему, всюду были люди — его глаза и уши, желающие выслужиться перед князем и слепо следующие его идеям. Только ныне всё по-другому: он вынужден сам всего добиваться (ну ведь право, не станет же кто-то помогать ему! Для подобного надо быть либо бесстрашным, либо очень глупым!). Но отрицать осведомлённость Морока в делах Совета, вернее в делах Василисы, попросту нельзя.       Будто догадавшись обо всех Василисиных мыслях, Игорь шумно вздохнул и с необъяснимой тоской посмотрел на неё. В его взгляде кипели сотни невысказанных чувств, готовых вот-вот вырваться наружу и захлестнуть всё вокруг. Но он молчал, предпочёл держать в себе, вновь и вновь обречённо смотреть на Василису, словно это последний день в его жизни. Словно знал, что скоро исчезнет насовсем. Медленно наклонившись к женскому лицу, он сдавленно, сквозь силу произнёс тихие слова:       — Останься здесь, со мной, не ходи ни за отчётами, ни к Ядвиге с Кощеем — всё успеется, — дыхание Игоря обжигало Василисину шею, а сам он продолжал нашёптывать мольбы, будто в порыве отчаянного безумия. — Успеется и раскроется. Морок ничего не сделает, ему это и даром не сдалось. Я клянусь, ничего не случится, не гложь себя, всё будет спокойно.       Касания вызывали волну лёгких покалываний, медленно растекающихся теплом по всему телу. С каждым вдохом Игорь подбирался всё ближе и ближе, а доселе робкие слова и движения утратили юношеское стеснение, сменяясь на нечто властное. Все беспокойные мысли вновь смешались в единый поток, откуда нельзя ухватиться за нечто единое. И вновь всё наполнилось пьянящими чувствами, унося Василису куда-то вдаль.       — Давно ли мы на «ты» перешли, — Василисина усмешка утонула в очередном поцелуе. Таком же долгом и жадном.       Она чувствовала, как парень беспардонно запускает руки под её блузу. Нежные, но нетерпеливые поглаживания пробирались всё выше. Игорь не спрашивал разрешения близости — по-княжески брал, а после лелеял. Василиса позволяла. Позволяла всё с самого начала. Не придавала значения долгим взглядам, постоянному желанию Игоря быть рядом и его неловким попыткам позвать Василису куда-то. Делала вид, что ничего не замечает, играла отрешённую незаинтересованность. Внимание льстило, а чужие-знакомые сердцу слова пленяли.       Какой же она была дурой.       — Давно, — чуть слышно проговорил Игорь, едва заметно усмехнувшись правым уголком губ. Вспышка молнии на мгновение осветила всё вокруг, отражаясь голубым огнём в глазах юноши.       То ли свет играл с Василисой злую шутку, то ли собственное воображение. От вновь нахлынувших мыслей становилось невыносимо. Странные, противоречивые чувства, воспоминания о прошлом и ясное осознание неправильности происходящего. Её с Игорем не должно быть здесь, он не должен говорить и вести себя так, будто знает Василису почти всю жизнь, не должен смотреть на неё с больным обожанием и цепляться, как за последнюю надежду. Захотелось оттолкнуть его и напиться вусмерть. Не думать, не сравнивать, не видеть. Просто не существовать… прийти в чувства и забыть бредовый сон.       Вместе с раскатом грома на землю осторожно упало несколько влажных капель. Дождь, подобно лживому незнакомцу, подступал незаметно, с каждым мгновением становясь всё сильнее и сильнее. Довольно смешно, что каждая встреча сопровождалась непогодой, как и чуждые трезвому сознанию мысли об одном человеке. Ныне всё окончательно смешалось воедино — пьяность без вина и уже ставшая извечной спутницей гроза. Только стойкое ощущение неправильности испарилось, будто всё и должно быть так: постоянное сравнение, ощущение давнего знакомства и этот взгляд…       Похож.       Василиса помнила, как дождь начинал нещадно лить, пытаясь смыть все нахлынувшие беспокойства. Тщетно. Они преследовали с начала дня и усиливались с каждым часом. Причин тому было непозволительно много: сообщение об отчёте, разговор с Ядвигой, слова двух незнакомцев, а теперь ещё ярко голубые глаза и непокидающие мысли. Василисина жизнь имела отвратное чувство юмора — стоять подле одного человека и думать совершенно о другом — о своём личном убийце, не раз грозившем на допросах сомкнуть руки на её шее.       Женская ладонь легла на чужую грудь и легко надавила на неё, безмолвно прося прекратить и отойти. Во взгляде Игоря на миг промелькнуло раздражение, сразу сменившееся удивлённой грустью. Он ничего не сказал, безмолвно подчинился. Дождь усиливался, одежда противно липла к телу, а пряди волос неряшливо выбивались из причёски, но никто ничего не делал. Молчание, охваченные жаром щёки и странные чувства. Не любовь, не ненависть, не симпатия и не привязанность. Было просто приятно находиться рядом.       Похож.       Именно так думала Василиса, стоя на набережной и постепенно приходя в себя. Холодный дождь помогал собраться с мыслями, вынуждал прервать молчаливую беседу. Именно так думала Василиса, когда парень неловко предложил проводить её. Он вновь пытался быть рядом, хотел провести с ней все мгновения уходящего дня и одним только взором прощался навсегда.       Мысли о схожести не покидали. Даже будучи дома Василиса никак не могла от них избавиться. Полное одиночество, обжигающие воспоминания и гнетущая тишина медленно обволакивали беспокойствами. Собственная компания была невыносима. Возможно, именно поэтому Василиса решилась наведаться к Ядвиге и Кощею, несмотря на поздний час.       Похож.       Слёзы, крепкие объятия, словно не было никакой ссоры, бледное лицо Кощея, разбитый вдребезги телефон и листы с информацией обо всех погибших. Руки била крупная дрожь, ноги с трудом держали, а взгляд остекленело приковался к фотографии с серыми глазами, чужой улыбкой и аккуратно уложенными волосами. Василиса отказалась от любезной попытки Кощея усадить её на диван, дабы не случилось чего плохого, а просто оцепенела. Она не говорила с крутящейся подле неё Ядвигой, не пыталась оправдать своё молчание, не впадала в истерику и не теряла сознание. Василиса готова поклясться, что до сих пор ощущала фантомные касания и теплоту чужого дыхания.       Мёртвый юноша на фотографии был отличен от нечто, находившегося всё время рядом с ней. Фальшивка, чёрный лживый туман, неумелый актёр, игравший непосильную роль и всё время выбивающийся из неё. Моменты выхода из образа манили к себе, заставляли вглядываться в чужие глаза, они же и селили огонёк сомнения в душе. Как оказалось не зря… Горечи не было, не было и злости на себя за глупое поведение и закрытие глаз на очевидные вещи, хотелось взять и рассмеяться. Но, к сожалению, все эмоции, как и любые мысли, разом покинули её, оставляя совсем одну в звенящей тишине.       Нет, он не был похож. Он и был им.       — Васёна, всё хорошо? — Ядвига с беспокойством смотрела на неё. По всей видимости, делала она это довольно долго.       Чужой голос вынудил резко вынырнуть из потока незваных воспоминаний, заставляя вздрогнуть всем телом. Уже в который раз за бесконечное утро Василиса теряла связь с реальностью. Ещё и сознание, будто бы издеваясь, всё прокручивало прошлый вечер.       Нечего о нём думать! Всё закончилось, прошло и совсем скоро забудется. Василиса не в кабинете Кощея, а уж тем более не на злополучной набережной. Бессонная ночь сменилась днём, оставляя за собой сотни недомолвок, а в Василисиных руках покоилась небольшая склянка, найденная невесть где. В таких обычно хранят зелья. Паутинка мелких трещин покрывала тонкое стекло, того гляди и всё рассыплется, впиваясь осколками в ладони. Отчего-то захотелось закончить начатое: пусть ей будет больно, пусть струйки крови вперемешку со стеклянной пылью испачкают всё вокруг, если это единственный способ отогнать от себя навязчивые мысли, то так тому и быть. На мгновение всё поплыло перед глазами, но, глубоко вздохнув, Василиса всё же смогла сфокусироваться. Слегка мотнув головой и высвобождаясь из пелены наваждения, она с силой впилась ногтями в запястье руки со склянкой.       — Всё отлично, — кротко отозвалась она и поставила вещицу на библиотечный стол. Красные полумесяцы-впадины чуть пульсировали, а на губах появилась слабая усмешка, уходящая одним уголком в правую сторону. Действия, неосознанно повторённые за тем, кто совсем недавно был рядом, принесли волну странного облегчения. Взгляд вновь начал блуждать по деревянным доскам пола, стопке книг, сваленных возле стола и слою песка, принесённого с улицы.       Библиотека. Да, именно здесь стояла Василиса, до того, как провалилась в собственные мысли. Уже битый час она, в компании Кота, Ядвиги и Кощея, искала какие-то зацепки, которые, должны выдать своего постояльца. Так хотелось думать. Правда хотелось, но совершенно не верилось.       Ещё ночью Кощей сорвался со своего места прямиком в библиотеку, оставив Василису и Ядвигу одних в кабинете. В себя он пришёл быстрее всех и, предварительно приказав секретарю заварить крепкий чай с несколькими ложками успокоительного, исчез в дымке заклинания. Он видел состояние двух женщин, их шок и отстранённость. Чего только взять полное молчание Василисы в ответ на его нескончаемый поток ругани.       «Мы уже хоронить думали, а ты шляешься невесть где!» — кажется, Василиса на всю жизнь запомнит тот тон, с которым Кощей выкрикнул слова ей в лицо. Отчаяние, облегчение, страх и злость. В это мгновение он забыл обо всех «важных обращениях» из Совета к высоким чинам, каким была Василиса, и о том, что перед ним взрослая женщина — Кощей просто стоял и отчитывал её, как провинившуюся девчонку. Она даже обрадовалась, когда он решил покинуть её и Ядвигу. Лучше сидеть в полном молчании рядом с ней, чем слушать поток обеспокоенной брани.       Как и ожидалось, беглый осмотр ничего не дал — Морок исчез бесследно. Он не глуп и явно почувствовал опасность, всё же Василиса любезно предупредила его.       В ходе ночного разговора было решено собраться как можно раньше утром и позвать Кота. Он умный волшебник, умеет улавливать тончайшие волшебные следы и разбирается в природе стихийной магии. Хоть Морок, конечно, никак не мог оставить магический след, он явно использовал старые книги, где описывались ритуалы. Это могло дать подсказку: так думали Кот, Кощей и Ядвига, так хотела думать и Василиса.       — Дурман-трава, — неожиданно констатировала Ядвига, стоило ей взять склянку и чуть принюхаться. Она вновь вернула Василису в реальность своим голосом. — Теперь понятно, почему от него так разило — глазки прятал.       Женщина устало вздохнула и присела на край стола, лёгким движением руки поправляя растрёпанную копну огненно-рыжих волос. В упор посмотрев на Василису, Ядвига кивнула на стул рядом, ненавязчиво приглашая присесть. Это был их первый настоящий разговор после произошедшего. Почти всю ночь они только и делали, что молча глядели друг на друга, вернее Ядвига с тихой паникой и беспокойством осматривала её. Пыталась выпытать хоть слово, но получала лишь тишину в ответ. В этот раз Василисе не удастся отмолчаться, ей ничего не останется кроме как подчиниться. Усталость медленно брала своё — за последние два дня она спала от силы часов пять. Да и был ли смысл тянуть с разговором?       — Глазки прятал? — присев, Василиса в недоумении покосилась на Ядвигу. Довольно глупый вопрос, но она ощущала необходимость сказать хоть что-то.       — А ты вспомни, как на людей действуют зелья, которые для них не предназначены, — продолжила Ядвига, без интереса разглядывая склянку. Её пальцы с королевским изяществом водили по трещинам, словно в них скрыто тайное послание, открывающее глаза на все тайны.       — Смертельно, — констатировала Василиса, чем непроизвольно вызвала усмешку на губах собеседницы.       — Не будь такой категоричной, Васён, тем более, когда во всём замешан Морок. Не знаю как, но он остался по своей природе человеком. Концентрация дурман-травы скрывала его жизненную энергию на слишком длинное время для тех, кто способен умереть от подобного зелья, и просто идеального для него, — Ядвига с силой надавила на стекло, чем разбила склянку на мелкие осколки. Если бы не заклятие, заставляющее их застыть, то стекляшки бы впились в её ладонь. Описав указательным пальцем небольшой круг, Ядвига перенесла всю стеклянную пыль на стол: — Вот глазки и тускнели, как у покойничка. Знаешь, увеличь он дозу, лежал бы полумёртвым.       Перед Василисиными глазами стали мелькать внезапные приступы «Игоря», которые можно объяснить лишь влиянием этой самой дурман-травы. Дёрганность, странное поведение… хотя, всё это было присуще Мороку задолго до побега. Довольно сложно разобраться, где сам Морок, а где лживая игра. Да и как ещё должен вести себя человек, изолированный от мира на целых триста шестьдесят два года, пропустивший все значимые для истории события и буквально являющийся древней реликвией? Стоит отдать должное, он еще хорошо держался: аккуратно спрашивал обо всём интересующем, где надо молчал и, наверное, пребывал в настоящей панике.       Мотнув головой, Василиса попыталась вынырнуть из вновь нахлынувших воспоминаний. Ей плевать на переживания Морока, ей плевать на то, что он травил себя дурман-травой, ей плевать на него.       — Кот и Кощей нашли что-нибудь? — Василиса попыталась придать своему голосу равнодушие, но, судя по взгляду Ядвиги, это вышло из рук вон плохо.       Сменить тему было просто необходимо — стоило заговорить о Мороке, как перед Василисиными глазами начал проноситься вчерашний вечер.       — Ничего, что могло бы дать хоть какую-то подсказку. Видимо, всё это время он сидел и пытался изучать человеческую и сказочную историю да читал об артефактах. Но мы пока не обследовали второй этаж, хотя, очень сомневаюсь, что мы найдём там что-то значимое. Всё должно находиться именно здесь.       Василиса, проведя рукой по скрытой воротником кофты шее, непонимающе оглядела сначала библиотеку, а потом саму Ядвигу. Ничего необычного. Где-то в глубине зала слышались недовольные причитания Кота, о том «кому это в голову пришло оставить такие важные книги у злодея под носом, да и самого его отправить в такое место!». А Кощей, по всей видимости, просто молча выслушивал все жалобы. Даже с далёкого расстояния можно уловить, как от него разило табаком — старая, давно забытая привычка дала о себе знать, а любовь к крепким сигарам сообщала об этом всем окружающим. Хоть вокруг и стояло подобие спокойствия, но безмятежным оно отнюдь не было. Казалось, произнеси кто-то громкое слово, как всё разрушится и впадёт в настоящий хаос.       Глубоко вздохнув и попытавшись прислушаться к внутренним магическим ощущениям, Василиса старалась уловить то самое «значимое», о чём ей твердила Ядвига. Тщетно. Никаких чувств и ощущений не было.       — Не силься, Васён, всё равно не получится, — тут же строго прервала Ядвига. — Не утруждайся попусту, ещё настойку папоротника пить придётся.       В ответ на слова она получила лишь хмурый взгляд. Василиса недовольно сжала губы, слегка прикусив их, но намеренно пренебрегать Ядвигиным предупреждением не стала.       — К чему это ты клонишь? Я, как и вы, точно так же обладаю магией.       В глазах Ядвиги появились плохо скрытые горечь и жалость. Как же Василиса ненавидела эти чувства, направленные в её сторону. Даже спустя триста с лишним лет она не перестала видеть в ней девочку со смертельным проклятием. Не выдержав, Василиса просто отвернулась от неё. Да, это было по-детски, но коль Ядвига никого другого в ней не видит, кроме как неразумного ребёнка, то действие выглядело до боли уместно. Краем уха она уловила, как со вздохом открылись чужие губы, явно с намерением разразиться какой-нибудь очередной речью о важности заботы о себе, которой Василиса «часто пренебрегала». Но её слова так и не успели раздаться.       Неожиданно входная дверь с грохотом распахнулась, а в библиотеку влетел запыхавшийся Ваня. Василиса ещё с первой встречи запомнила этого местами наглого мальчишку, который показался ей слишком маленьким чтобы работать.       — Игорь Михайлович, вы меня извините за опоздание, я клянусь, я так спешил, так спешил, что совсем за временем не уследил! — с лёту затараторил он, оглашая библиотеку потоком беззаботной речи.       В руках, что удивительно, Ваня держал небольшую коробочку, которую старательно прятал за спину. Но стоило ему наткнуться на полные замешательства чужие взгляды, как его руки опустились, а на ходу придуманные оправдания прекратились.       — Ой, Василиса Васильна, вы здесь! Извините, не знал, — он неловко почесал затылок и улыбнулся во все зубы. Как бы невзначай он потряс коробку, но остановился, стоило заметить ещё одну женщину. — Ой, и вам здравствуйте, вы за книгами пришли, по особо важным делам или ещё за кое-чем?       На последних словах Ваня наигранно подмигнул, явно пытаясь намекнуть, что он «всё знает, но притворяется». В обычный день Василиса бы по-доброму рассмеялась над его поведением, но сейчас сил попросту не осталось. Особенно на всякие непонятные детские затеи и сюрпризы. Невольно вглядевшись в глаза «Вани», или кем он там мог быть, Василиса до крови прикусила губу. Карие, самые обычные тёмно-карие глаза, подобный цвет Морок не смог бы подделать. Он не волшебник, да и особым глупцом не слыл, не стал бы добровольно идти в руки Совета.       Не замечая витавшее вокруг напряжение, Ваня бодро зашагал к столу и гордо поставил на него ту самую коробку. Белая с красными узорами и такого же цвета бантом она казалась до ужаса гротескной и неправильной, а надпись «конфеты» ощущалась как насмешка.       — Праздновать вместе будем или вас вдвоём оставить? — его улыбка приобрела ехидные нотки. — Кстати, а где…       — Да мрак тебя дери, кто пустил сюда ребёнка?! — неожиданно из глубины библиотечного зала зло показался Кощей. — Кот, ты дверь не запер?!       Гневный вопрос остался без ответа. Если до этого момента Кощей старался сдерживаться и лишний раз не говорить ни с кем, то сейчас окружающая его аура стала просто убийственной. Хоть Кот и был рядом, но как-либо успокоить товарища не решился, а предпочёл скрыться и дальше исследовать. Казалось, брось кто-то из присутствующих неосторожное слово — вмиг превратится в бездыханное тело.       — Кощей, он… — Василиса медленно встала с места и неопределённо взмахнула рукой. Мальчик не виноват, что появился в крайне неудачное время и стал неким спусковым крючком для и без того расшатанных нервов господина мэра.       — Вообще-то, — резко и крайне возмущённо прокричал Ваня, — я здесь официально трудоустроен, а не являюсь каким-то ребёнком! — он с важным видом стал указывать на себя пальцем и бросаться громкими выражениями, чем вызвал у Ядвиги и Василисы нервные смешки. Надутые губы и детское лицо уж очень не вязались с речью.       На мгновение Кощей просто впал в ступор и смотрел на Ваню как на восьмое чудо света. Тяжело вздохнув, он нахмурился и скрестил руки, не забыв надменно хмыкнуть.       — Я смотрю, молодой человек, вас совсем манерам не учили, — его тон был спокойным, даже ледяным.       Глаза Вани испуганно округлились, как только он понял на кого только что накричал. Поток извинений, постепенно переходящий в невнятные бормотания, не заставил себя долго ждать.       — Мальчик, лучше скажи, что ты забыл здесь? — прервал его Кощей, чуть дотронувшись до висков. Пустая болтовня начинала ему порядком надоедать.       — Ваней меня зовут, работаю здесь, а сегодня опоздал чутка, — он виновато почесал затылок. — Не думал, что к нам в такой хороший день проверка нагрянет, а ведь я даже конфеты купил, чтобы его отпраздновать.       — Отпраздновать что? — Ядвига вопросительно вскинула бровь и чуть наклонила голову на бок.       — Как что, поимку Морока! — весело воскликнул Ваня. — Я пока в библиотеку шёл, еле как в инет зашёл и увидел новость, что Морока обезвредили, ну вот и пришлось за конфетами заскочить. Не простые же чаи нам с Игорем Михайловичем гонять, тут праздник целый. Кстати, а где он?       — Обезвредили, — смотря куда-то сквозь присутствующих, тихо проговорила Василиса. — Действительно, обезвредили, — её губы скривились в подобии усмешки.       С каждой минутой жизнь начинала казаться одной большой шуткой, хоть в петлю от смеха лезь! Совет Волшебников решил успокоить население (на самом деле, скрыть своё бессилие) как нельзя кстати. Небось Кикиморов на пару с Соколинским, совершенно некомпетентным надменным коротышкой, удерживающимся на посте одного из глав уже который год, осчастливили народ. Дождались отъезда Василисы, сослались на бушующую панику среди волшебников и просто сказали то, что было самым удобным. Предательский смешок сотряс Василису, она знала о скорой новости, знала, но не верила. Не могут же в Совете и впрямь быть такие идиоты? Захотелось наплевать на все правила, позвонить руководству, высказать всё накипевшее, а потом со спокойной душой подать рапорт об увольнении.       — Слушай, Ваня, — заслонив собой Василису, Ядвига ловко подхватила мальчишку под руку и повела куда-то вглубь зала, — а ты не мог бы рассказать мне и ещё кое-кому парочку небольших вещиц для очень важного отчёта?       — Конечно могу, всё же я тоже почти участник всего произошедшего! Я всё видел, слышал и читал, даже подсказки Игорю давал, он бы без меня совсем не справился, — важно задрав нос, Ваня начал перечислять все свои заслуги.       Ядвига натянуто улыбнулась ему, бросив перед этим испепеляющий взгляд на Кощея и Василису. Ясно давая понять, что она думает о Совете и обо всех его работниках без исключения.       — Ну что же, нашего дорогого поймали, просто сказка, верно? Вон, уже конфетки принесли, можем сесть и отпраздновать! — издевательски произнёс Кощей и небрежно взял коробку в руки, а после сквозь зубы прошипел: — Идиоты, мрак подери!       — Этого не должно было произойти, — побледнев, Василиса безжизненно опустилась на стул и впилась руками в волосы.       — Произойти чего, Премудрая? Новостей, конфет, побега, а, может быть, самовольного найма помощничка? — продолжал давить Кощей.       Одним резким движением он обошёл стол и махом уселся на главное место. Достав из кармана одну из своих сигар и каттер с золотым орнаментом, Кощей с силой щёлкнул лезвиями и, зажав сигару в зубах, взмахнул рукой, призывая всполохи огня на пальцах. Аромат сушёных экзотических листьев вперемешку с табачными нотками начал медленно заполнять всё вокруг. Невольно Василиса закашлялась, до того удушливым ей показался этот запах.       — А Совет же честно предупреждал об этом ещё несколько недель назад, — спокойно заговорил Кощей, стараясь не выдыхать дым в сторону Василисы. — Тут удивляться нечему, особенно после того, как завал в темнице наконец убрали. Объявят о поимке, принесут соболезнования родственникам погибших и дело с концом. Даже правильно, что они решили не выносить всё в народ — меньше знают, крепче спят.       — Как ты можешь говорить подобное?! — Василиса выпрямилась и зло посмотрела на Кощея. — Морок врёт, мы врём! Чем мы, весь Совет, тогда лучше него?! — она излишне эмоционально ударила рукой по столу.       Кощей лишь неопределённо пожал плечами, словно подобное его совсем не волновало.       — Для заместителя глав, Василиса Васильевна, вы слишком честная, — усмехнулся он, выпуская из лёгких клубы дыма.       — Это не я слишком честная, а просто кто-то совсем заврался! — голос Василисы перешёл на шёпот. — Морок был и будет крайне опасным для нас всех. Сейчас Совет добровольно развязал ему руки: кто теперь подумает о нём при виде какого-нибудь странного человека?       — А мне кажется, вы сами сейчас врёте, ведь совершенно не считаете его опасным, — усмехнулся Кощей, странно поглядывая в сторону Василисы. Взгляд медленно обводил каждый сантиметр её тела, особенно задержавшись на лице и скрытой шее.       — Как подобная несуразица только могла прийти в голову?! — с вызовом бросила Василиса, сжав губы в тонкую полоску.       Кощей вновь легко пожал плечами и ядовито усмехнулся. Василисе на миг показалось, что он специально это делает, специально выводит её из себя.       — Так уж получилось, что за день до всем известных событий камера у входа в мэрию засняла уж очень интересную картину. — Кощей чётко произносил каждое слово. — Знаете, в тот момент мне не показалось, что вы считаете его особо опасной личностью.       Глаза Василисы в безмолвной панике забегали из стороны в сторону. Она понимала о чём говорил Кощей, как понимала и то, что ей совершенно не отвертеться. Искусанные губы безмолвно открылись, но слова так и не решались раздаться.       — И в чём же я не прав, Василиса Васильевна? Это ваш… — Кощей задумчиво почесал подбородок и зло процедил, — дружок.       Бледные щёки вмиг заалели, а сама Василиса едва не подавилась воздухом:       — Да как ты, вы смеете!       — Не смею, лишь наблюдаю и предполагаю. Вы же нам ничего не рассказываете, — он опасно сузил глаза и сложил руки перед собой.       — Моя личная жизнь не должна никого касаться! — наспех выпалила Василиса.       — О как, теперь общение с крайне опасной личностью у нас личной жизнью зовётся? — Кощей всё так же продолжал сверлить её пронизывающим до самых костей взглядом.       Не в силах выдержать наедине с ним даже несколько несчастных секунд, Василиса соскочила со стула и нарочито бодро направилась в сторону лестницы на второй этаж.       — Удачно допросить вам Ваню, узнать, как он чай целыми днями пил, а я займусь действительно полезным делом, — силясь сохранить спокойный тон голоса, она обернулась к Кощею у самой лестницы. Глаза-васильки встретились с вековым льдом, который просто так не оживишь едкими замечаниями.       — Василиса, ты пойми, нам нет смысла скрывать что-то друг от друга, а уж тем более враждовать. У меня и в мыслях подобного нет и не будет, — Кощей медленно поднялся из-за стола и сделал несколько шагов к ней, попутно раскуривая сигару. — Совету вместе о промахе не сообщили, пытаемся, как в старые добрые, всё сами исправить, кстати, вместе и с Ядвигой обо всём беседовать будем. Я, как и ты полагаю, не счёл необходимостью поставить её в известность. Подумай, нас слишком многое связывает для ссор на пустом месте.       Василиса вновь с силой сжала губы. Как бы она не хотела признавать, но каждое сказанное слово было правдой.       — Одно лишь скажу, обижаться иль нет — дело твоё, — Кощей взял сигару в руки и указал ей на Василису. — Если я или Ядвига о чём-то молчим, то это не значит, что мы ни о чём не догадываемся. Осторожнее с делом о своём дорогом Вл…       — Спасибо за заботу, Константин Ильич, но я сама со всем разберусь! — резко прервала его Василиса и устремилась прочь.

***

      — Маш, долго ещё до твоего Жени идти? — возмущённо вздохнула Варя, смотря на палящее солнце. Прикрыв глаза ладонью, она поправила лямки белой майки, норовившие перекрутиться от неосторожного движения: — Обычно художники сами приходят, или он о таком не слышал?       Утренняя прохлада сменилась дневной жарой. Несмотря на конец июня, не особо тёплое время для Ярославской области, температура поднялась до тридцати пяти градусов. Маша, Варя и Снежка ни на секунду не пожалели о решении переодеться в лёгкую одежду. Всё равно Женя не изъявил желания рисовать их в каких-либо образах. Даже Варя остановила выбор на майке, фиолетовых шортах и самых обычных шлёпках. В сравнении с её прошлым образом на каблуках, этот выглядел ужасно простым и совершенно не королевским.       — Скоро, не волнуйся. Мы у продуктового пересечься договорились, Женя хочет прикупить что-нибудь, чтобы с пустыми руками не сидеть, — легко отозвалась Маша, намеренно пропустив слова о «твоём Жене».       Она успела порядком устать от Вариных подколок, вот и решила игнорировать их. Посильнее затянув джинсовую бандану, Маша поправила волосы. Её высокий хвост сменился распущенными, совершенно не желающими слушаться прядями. Довольно непривычно, но ей захотелось нового.       — Погоди, мы пикник устраиваем? — Варя остановилась посреди улицы и упёрла руки в бока. — Я очень надеюсь, что твой знакомый догадается взять какое-нибудь одеяльце. Я на траве сидеть не буду, там столько жуков ползает!       Брезгливо взмахнув руками, она ощутила, как по всему телу начали проноситься лёгкие покалывания похожие на тоненькие лапки насекомых. Невольно вспомнились громадные пауки из подземелья под усадьбой. Жуть полнейшая!       — Н-да, в лес по грибы да ягоды с вами, Варенька, не сходишь, — усмехнулась Маша. Не дождавшись колкого ответа, она сразу же отвлеклась, стоило услышать оповещение на телефоне. Варя лишь демонстративно закатила глаза от подобного действия. Как только Машу угораздило связаться с этим Женей — своей полной противоположностью?       Шаркнув шлёпанцем по пыльному асфальту, Варя недовольно фыркнула и продолжила брести. Даже предполагаемая возможность того, что ей придётся находиться невесть где среди зарослей травы, вгоняла в дрожь. Когда Маша предложила сходить вместе с Женей порисовать на природе, она представила Центральный парк и лавочку в теньке. Сейчас же подобные мысли казались всё дальше и дальше. Зря только Варя согласилась на авантюру, правильно утром гороскоп говорил ей: «овны, сидите дома». Неожиданно Снежка подхватила её под руку и потащила вперёд, заставив вынырнуть из мыслей.       — Варенька, не волнуйся ты так о жучках, я вот, средство от них прихватила на всякий случай, — Снежка указала свободной рукой на небольшую плетёную сумку, которую взяла с собой.       — Да ты моя спасительница, Снеж, — с облегчением улыбнулась ей Варя. — Я бы среди этой ползучей гадости не выжила!       — Да брось ты, было бы за что благодарить, — отмахнулась Снежка, — у меня ещё крем от солнца есть, вдруг понадобится. Знаешь, тут в последнее время так жарко бывает, мне кажется, я вот-вот растаю.       В ответ Варя по-доброму хмыкнула, медленно осмотрев «растаявшую» подругу с ног до головы.       На самом деле путь не был долгим, просто жарким и изнурительным. Даже каждая минута ощущалась как целых пять! Ещё и продуктовый, как на зло, находился в старой части города! В ней не было ничего интересного, лишь разруха, обычно бывающая на окраинах. Не то город, не то лес, не то деревня — всё смешивалось воедино. Несмотря на окружающий хаос, Маша довольно хорошо ориентировалась в нём, явно успела походить по здешним местам.       — Как думаешь, она вчера здесь гуляла? — хитро улыбнулась Варя.       Снежка пожала плечами и приняла крайне задумчивый вид, явно не разделяя Вариного настроя. То ли гнетущая тишина так влияла на неё, то ли ещё что-то. Варя не стала пытаться разговорить её, видела, что она не хочет, и начала скучающе разглядывать трещины на асфальте. По правде, его и асфальтом-то трудно назвать, так, пыльная дорожка с клочками травы. Казалось, вокруг постепенно становилось всё жарче и жарче. Варе даже захотелось призвать слабый ветерок, дабы разбавить удручающую духоту.       — Маш, мы в нужную сторону идём? — крикнула она, после того как в третий раз увидела однотипный дворик.       — В нужную, — отозвалась Маша. Отвлёкшись от бурной переписки, она наспех убрала телефон. — Мне вчера тоже показалось, что мы с Женей кругами бродим, но потом он научил меня ориентироваться. Кстати, вы в волшебную сеть можете зайти? У меня с самого утра ничего не идёт.       — Аналогичная ситуация, нагрузка, может, большая или перебои, — пробормотала Варя, показав в доказательство телефон. — А ещё, Машенька, я смотрю, вы гуляли в очень, — она чуть замялась и огляделась по сторонам, — интересных местах.       — Здесь красиво и тихо, особенно ближе к вечеру. Ощущение, что остаёшься один во всём мире, — забыв о проблемах с сетью, Маша мечтательно вздохнула и раскинула руки в стороны, пытаясь объять весь окружающий пейзаж.       — Боюсь представить, какая тишина стоит ночью, раз для тебя только к вечеру всё замолкает, — ответила Варя, не разделяя восторга.       В Машиных глазах мелькнули искорки, бывающие перед грандиозным спором. Варя, в свою очередь, демонстративно скрестила руки. Она была недовольна и явно не собиралась молчать: позвали на непонятную встречу с невесть кем в самый солнцепёк, ещё и заставят сидеть среди жуков! Приоткрыв губы и хищно сузив глаза, она была готова высказать пару ласковых словечек и развернуться домой, но была прервана тихим голосом Снежки.       — Девочки, ну давайте не ссориться, — в её глазах чуть ли не стояли слёзы.       — Снеж, ну ты чего, мы же не серьёзно, — опешила Варя и сразу же поспешила успокоить её.       — Дневной гештальт закрываем просто, ты же знаешь нас, — попыталась свести всё к шутке Маша.       Снежка не ответила, а лишь сжала губы в тонкую полоску и потупила взгляд:       — Как думаете, это мы Алёнку утром так обидели, сделав что-то не так? Она же не просто так убежала. Или у неё могло случиться что-то серьёзное, а мы, даже не узнав ничего, развлекаться идём.       Нервно сжав ручку сумки, она с грустью и беспокойством посмотрела на подруг. Девочки не знали что и ответить, но в глазах каждой читался такой же вопрос. Просто Снежка оказалась той, кто решился озвучить его.       — Не знаю, я писала ей, но она мне пока что не ответила, — пробормотала Маша, потянувшись к телефону. Цокнув языком, она махнула головой, дав понять, что ничего не изменилось.       — Как насчёт того, чтобы зайти к ней сегодня вечером? — к удивлению всех, предложила Варя. — Знаете, если у неё правда что-то случилось, и она сочла нужным побыть одной, то мы не должны лезть со всякими расспросами, поверьте. Мне кажется, она дала нам ясно понять это, проигнорировав Машу.       — А если она ждёт нас, хочет, чтобы пришли к ней и поговорили, а мы просто бросили её. Какие же мы подруги после этого? — вздохнула Снежка, сложив руки на сердце. Водянистые голубые глаза, готовые вот-вот пролить слёзы, говорили о многом — не успокоится, пока не узнает о самочувствии Алёнки.       Варе самой было интересно, что такое произошло с Алёнкой, заставившее её скрыться как можно быстрее. Однако, на интуитивном уровне она понимала, что лучше сейчас не лезть к ней. За всё время знакомства Варя уяснила, Алёнка не тот человек, который постесняется открыться и поплакаться в плечо. Глубоко вздохнув, она посмотрела на Снежку и Машу, словно обдумывая каждое слово, которое собирается произнести. Помолчав несколько секунд, она нарочито равнодушно заговорила:       — Когда один мой, — Варя неосознанно запнулась на полуслове, — друг, да, друг, знакомый ещё до поступления в колледж, был вынужден покинуть меня, я себе места не находила. Даже с контролем магии начались проблемы, совсем как у Алёнки. Тогда во дворце фрейлины постоянно докучали мне, вертелись рядом и не отходили ни на шаг. А мне хотелось просто остаться одной без всяких поддерживающих разговоров. Не виню их, они правда искренне беспокоились и желали подбодрить, но их забота казалась излишней.       Да, Варе не хотелось попусту ворошить старые воспоминания. Но резкий уход Алёнки и натянутая улыбка с дежурным «всё в порядке» напомнили её саму во дворце, ещё до побега и поступления в Волшебный колледж. Ей не нужны были причитания Снежки и странное выражение лица Маши, похожее на сочувствие. Всё же та знала о её ситуации практически полностью, лично оказалась в кабинете на разборках её родителей и Василисы Васильевны. Она просто не хотела сделать Алёнке хуже докучающим вниманием.       — У Алёнки сейчас потрясение на потрясении, сами посудите: узнала о магии и волшебном мире, стала невесть почему нужна Мороку, не просто же он в подземелье к ней лез, ещё и пожар в собственном доме устроила. Наши ситуации разные, но я прекрасно понимаю её и уважаю желание побыть одной. Если полезем, можем сделать только хуже, — заключила Варя, смотря куда-то мимо девочек и нервно накручивая прядь волос на палец.       — Значит, решено! Сегодня вечером отправимся к Алёнке, — произнесла Маша, понимая, что не стоит лезть с дальнейшими расспросами. Варя ясно дала понять, что не является главной фигурой обсуждения, а просто как все беспокоится об Алёнке. Снежка же успокоилась и согласно закивала, чуть шмыгнув носом.       — А где этот твой продуктовый, а, Маш, мы разве не к нему шли? — резко сменила тему Варя. От девочки с грустным взглядом, рассказывающей о своём друге, не осталось и следа.       — Да прямо за тем поворотом должен быть, — Маша мотнула головой в сторону дороги между небольших частных домиков.       — Ну тогда веди нас, я не переживу если от жары Снежка решит вдруг растаять, — усмехнулась Варя и крайне обеспокоенно взмахнула рукой, искоса поглядывая в сторону названной.       Маша тихо фыркнула от подобную демонстрации светских жестов и побрела в нужную сторону. Стоило завернуть за угол и пройти по пыльной дорожке поросшей травой, как на горизонте показался небольшой магазинчик с выцветшей надписью «продукты». Ларьком его не назвать — слишком большой, но и на магазин он походил с натяжкой. Обычно подобные строения именуют «забегаловками за углом». Улица была обманчиво безлюдной, всё же один человек сумел спрятаться в тени здания, практически слившись с ней. Аккурат под вывеской, лениво покуривая сигарету, стоял никто иной как Женя с большой чёрной папкой наперевес.       — Ого, у него другая одежда имеется?! — удивлённо пробормотала Варя, смотря в сторону парня, а после сразу же повернулась к Маше. — Ты об этом знала?       — Ой, а у него ещё волосы чистые. Чудеса! — наигранно вздохнула Снежка. Хоть она и не была любительницей пустых шуток в сторону Маши, как Варя, но резкие перемены в образе парня не могли остаться незамеченными.       — Да ну вас! — процедила Маша и ускорила шаг.       Через мгновение Женя заметил её и, кинув окурок куда-то в сторону, сунул руки в карманы широких штанов чуть ниже колена, и сделал несколько нарочито широких шагов. Лениво потянувшись и прохрустев, неверное, всеми имеющимися костями, он улыбнулся в своей привычной манере, слегка кося уголком губ в право.       — Я уж думал не дождусь, паутиной покроюсь, — нараспев произнёс он, приветствуя девочек.       — Да мы тут немного подзадержались, — виновато проговорила Маша, но неожиданно остановилась и странно покосилась на его футболку. — Свет ты ж мой, что это ещё за ерунда?!       — Это? — расплывшись в усмешке, Женя ткнул прямо в ярко-жёлтую надпись. — Самоделка!       На тёмно-серой ткани расположились скачущие во все стороны буквы, повторяющие стиль граффити со стен домов. «Режу ихний слух», — гласили три незамысловатых слова.       — Интересненько, — хмыкнула Варя. — Уроков русского для твоей самоделки, видимо, не существует.       — Обижаете, Варвара Викторовна, я так отдыхаю после сдачи ОГЭ по языку и литературе. Третий год отойти всё не могу, — Женя насмешливо прищурился и гордо расправил худые плечи.       — А мне нравится! — тепло улыбнулась Снежка.       — Ну хоть у кого-то есть вкус! Вам, кстать, в магазин надо? Я пока ждал вас уже успел закупиться, — Женя на половину высунул руки из карманов, показывая две банки энергетика.       — А мы куда пойдём хоть? — чуть улыбнувшись, наклонила голову Маша. Женя сегодня так и блистал креативом, начиная от несуразной футболки, заканчивая своеобразными «чехлами» для банок. Как только карманы не порвались?       Задумчиво почесав подбородок, он посмотрел по сторонам и щёлкнул пальцами:       — На стадион заброшенный, он не далеко. Там как раз никто мешать не будет, да и он относительно близко к центральной улице находится, даже магазины рядом есть, на всякий случай. У меня, если что, в папке пару печенин заваляться должно, вдруг-кто голодный.       — Нет-нет-нет, — резко отрезала Варя, — печенье из папки за еду не пойдёт. Знаешь, мы только завтракали, да и то рано утром. Вы с Машенькой у входа постойте, а мы со Снежкой всё купим.       Подхватив её под руку, она скрылась в дверях магазинчика. Бедная Снежка даже пискнуть не успела, лишь бросила полный мольбы взгляд перед тем, как исчезнуть вслед за Варей. Удивлённо присвистнув, Женя сочувственно покачал головой и почти сразу же рассмеялся.       — Бедолага, — пробормотал он, вновь сунув руки в карманы.       — В этом вся Варя, — неосознанно повторив Женину позу, усмехнулась Маша. — Жень, ты уж не обижайся, что я на футболку так отреагировала, она прикольная, правда. Просто мне больно смотреть на подобное, — она чуть скривилась и махнула рукой в сторону надписи.       — Шутишь что ли? На то и расчёт, чтобы резать слух и глаз, — отмахнулся Женя, начав переминаться с ноги на ногу. — Я, честно признаться, вовсе забыл о ней. Если бы вчера под дождь не попал и вещи не кинул сушиться, то во век бы не надел.       — Под дождь? А он разве не ночью лил?       — Да я как тебя проводил прогуляться да перекурить решил, а там знакомого встретил, слово за слово, шаг за шаг, вот и попал под дождь, — уклончиво ответил он.       За вчерашний вечер Маша уяснила для себя одну вещь — таких вот знакомых у Жени слишком много. Начиная со странных розововолосых девочек, заканчивая усатыми мужиками. Просто волшебный талант быть у всех на слуху!       — Понятно всё с тобой, а я из-за этого дождя пол ночи не спала. Никогда бы не подумала, что в Мышкине они так часто идут, — точно в доказательство своих слов Маша зевнула, едва успев прикрыть рот ладонью.       Хмыкнув, Женя вынул из кармана чёрную банку с ярко-зелёной буквой «м» и протянул Маше.       — Ой, спасибо, конечно, но не стоит…       — Не пьешь что ль? — перебил Женя.       — Почему же не пью, в колледже только на них и выживаю, — усмехнулась Маша, припоминая бессонные ночи за конспектами перед парами Кривозуба или Премудрой. — Бодрить давно перестали.       — Ну, значит, для вкуса будет, — Женя нарочито торжественно вручил энергетик Маше.       Неожиданно дверь позади них распахнулась, и из неё вышли Варя и Снежка с доверху набитой сумкой. Ярко-красные крышки двух бутылок с газировкой и упаковки пирожных, похожих на бисквиты, сообщали всем, что Варя зря времени не теряла.       — Я тут парочку нормальных, не завалявшихся невесть где вкусностей прикупила, пока вы тут беседовали, — гордо сообщила Варя, проскользив взглядом по рукам Маши и лукаво усмехнувшись. — Видимо, я очень удачно взяла только две бутылки.       Не успела Маша и смутиться, как Женя тут же гордо кивнул. На секунду показалось, что ему вообще фиолетово на все двусмысленные замечания и улыбочки, он ими наслаждался.       — Да ты прям метеор, Косичка, простите, Варвара Викторовна, — излишне театрально взмахнув рукой, Женя попытался отвесить насмешливый поклон, чем вызвал удручённый вздох у Вари.       — Показывай лучше, где стадион твой, аристократ несчастный, — буркнула она, демонстративно прикрыв глаза.

***

      — Ну уж нет! Я туда не сяду! — встав посреди старой дорожки для бега, Варя брезгливо всплеснула руками.       Маша, Снежка и Женя давно сошли с единственного «безопасного от ползучей гадости» пути и направились в сторону нескольких одиноко стоящих берёзок. По словам Жени, когда-то давно место было полностью огорожено забором, а сейчас его на металлолом перетаскали. Вот и получилось, что «заброшенным стадионом» называли всё вокруг остатков дорожки и нескольких тренажёрных лестниц. Несмотря на окружающую разруху, рядом стояли невысокие дома, а в нескольких метрах от берёзок располагался приличного вида магазин.       — Да ладно тебе, трава не высокая, видишь?! — прокричал ей Женя и демонстративно походил вокруг берёзы. — Меня жуки переростки никуда не утащили!       — Знаю я такую невысокую траву со змеями и кузнечиками! — крикнула Варя.       Выругавшись, Женя буркнул что-то про пережитую встречу с драконом и глупый страх букашек, чем вызвал смешок у Маши. Он совершенно не понимал, как можно обладать магией и бояться каких-то кузнечиков. Даже подумывал подойти к Косичке и закинуть её на плечо, но опасался за сохранность лица.       — Ну тогда я без тебя все твои пирожные съем! — зло прокричал Женя и взял в руки упаковку бисквита. Он видел, как Варя покраснела от возмущения, но всё так же не решалась ступить и шага.       — Варенька, если тебе будет так спокойнее, я пледик постелю. На него ни один кузнечик не прыгнет, честно-честно, — неожиданно для всех сказала Снежка.       — Плед?! — в один голос воскликнули Маша и Женя.       Обернувшись к ней, они увидели невесть откуда взявшийся нежно-голубой плед с вышитыми снежинками, с концов которого капала вода. Что удивительно, она на глазах испарялась, не успевая долететь до земли. Женя задумчиво почесал затылок и в шоке уставился на чудную картину, даже глаза для достоверности протёр. С собой у Снежки точно не было ничего подобного, плед бы попросту не вместился в сумку. Туда-то бисквит Косички с трудом влезал, что уж говорить про эту вещь.       — Я поколдовала чуток, — принялась сразу же оправдываться она, прячась за пледом, как за настоящим щитом. — Я и без посоха могу всякие коврики ткать, меня дедушка ещё давно научил этому, — слова предназначались не столько Жене, сколько Маше.       Недовольно нахмурившись, она покачала головой. Видимо, у волшебников был какой-то особый пункт на использование магии вне каких-либо школ или перед людьми. К сожалению, Женя не мог об этом знать, у него-то никаких колдунов в родственниках не было. Об этом даже Игорь, который его в первый раз увидел, сказал. Опознавательные знаки у волшебников что ли имеются?       — Я с вашей магии не перестаю хренеть, классная штука, — усмехнулся Женя и, будто уже давным-давно ко всему привык, протянул руку к пледу. — Не растает? — перед тем как коснуться решил уточнить он, на что получил отрицательное покачивание головой.       Недолго думая, Женя взял и расправил его, небрежно постелив на траву. Окинув вещицу взглядом, он удивлённо присвистнул: узор снежинок и в правду казался волшебным, подобное в магазинах и не сыщешь. Женя даже наклонился, чтобы аккуратно разгладить плед, мятый вид казался до ужаса неуместным. Позади раздался щелчок крышки, Маша, вооружившись дихлофосом, принялась обрызгивать плед и всё вокруг него.       — Да мы прям команда, — воскликнул Женя и кинул чёрную папку в сторону дерева, возле которого расположилось место для импровизированного пикника. — Варвара Викторовна, у нас всё готово, только вас не хватает! — нарочито бодро прокричал он и достал энергетик из кармана.       Он видел, как Варя нерешительно потопталась на месте и боязливо покосилась на траву. Тяжело вздохнув, Женя с тоской посмотрел на банку и поставил её на плед. Пробурчав под нос, чтобы девочки начали разбирать еду, он двинулся в сторону Вари. Утащат ещё кузнечики-переростки, пока она там стоит.       — Руку давай, — скомандовал Женя и протянул к ней ладонь.       На несколько мгновений Варя замялась, словно ожидая какого-то подвоха, но, взвесив все «за» и «против» нерешительно коснулась его. Тонкие пальцы парня тут же схватили её руку, было не больно, но и вырваться просто так не получилось бы. Женя резко потащил её вперёд, стараясь как можно быстрее провести через «страшные и ужасные» заросли. Чуть слышно взвизгнув, Варя поспешила запрыгнуть на плед. Сразу же усевшись на середину, она принялась наспех стряхивать с себя всевозможных жуков. Конечно же, никто на ней не сидел, пустая паника вызвала у Жени только усмешку.       — Совсем сдурел?! Предупреждать надо! — воскликнула Варя. В её словах совсем не было злости, только шок и возмущение.       — Ну извините, — Женя пожал плечами и, скинув с себя сандалии, сел на край пледа рядом с берёзой и папкой.       Снежка и Маша, уже успевшие открыть бисквит и начать его есть, рассмеялись над представшей сценой. Недовольно покосившись на окружающих, Варя всё же взяла одно пирожное и принялась недовольно открывать его. Упаковка громко шелестела, будто Варя намеренно мяла её, докучая окружающим раздражающим звуком.       Вскоре наступила тишина, прерываемая лишь шелестом листьев. Людей в округе не было, машин и подавно. Жене нравилась подобная атмосфера: тихо, безмятежно, нет вездесущих любопытных взглядов. Единение с природой, иными словами. Не было бы ещё долгов в колледже… угораздило же Женю от балды поступить на дизайн! Нет, ему нравилось рисовать, но для себя, а не по заданной теме. Притянув к себе банку энергетика, он потянулся за папкой. С шумом расстегнув замок, он принялся доставать многочисленные карандаши, ластики, мятые листы и деревянную доску с рисунками. Придав окружающему беспорядку какой-никакой вид и совершенно позабыв об энергетике, Женя лениво взял карандаш и деревянную дощечку.       Недовольно цокнув языком при виде последнего наброска, он схватился за ластик и стёр всё. За последние несколько дней Жене пришлось рисовать столько, что было тошно даже держать карандаш, про сам процесс и вовсе говорить не стоит. Вот кто же знал, что новый препод по живописи окажется на редкость вредным человеком. При полностью сданных натюрмортах, он отказывался ставить зачёт без предоставления минимум пятнадцати набросков за каждый месяц учёбы. И ведь считал всё, зараза!       Посмотрев на девочек, Женя заприметил Машу, лениво распивающую энергетик. Что-то было в её образе, упорно напоминающее какую-нибудь сказочную дриаду, выдернутую из своей волшебной среды обитания и помещённую в реальность. То ли зелёные тона одежды нагоняли на подобные мысли, то ли фейская миловидность с энергетиком в руках. Броско, контрастно и как раз что надо!       — Машунь, не против вон под ту берёзу сесть? — Женя указал на кривенькое деревце, похожее на неумелый мазок фантаста. — Можешь папку мою взять, если на траву брезгуешь. Только энергетик не забудь.       На Машиных щеках появился чуть заметный румянец, она даже растерялась на несколько мгновений и неопределённо кивнула. Рисование рисованием, но она совсем не ожидала, что начнётся именно с неё. Сидящая рядом Снежка была куда наряднее, а Варя явно обладала живописной красотой. Нашёл тоже кого рисовать!       — Хорошо, только… — она принялась поправлять растрепавшиеся волосы.       — Никаких «только», всё чудесно! — прервал её Женя и взялся за бумагу.       Словно деревянная, Маша направилась к берёзе и неуклюже опустилась под ней. Получив одобрительный кивок и большой палец вверх, она чуть расслабилась и постаралась замереть на месте. Она видела, как во всяких фильмах художники просили моделей не двигаться и очень злились, если они делали обратное.       Вытянув руку с карандашом, Женя что-то пробормотал под нос и принялся в общих чертах изображать Машу и дерево позади неё. Он старался не вырисовывать какие-либо мелкие детали, всё равно это был простой набросок, только сделал небольшой акцент на волосах и повязке. А Варя и Снежка с интересом придвинулись к нему и принялись наблюдать. Если Снежка неотрывно следила за каждым малейшим движением карандаша, то Варя пренебрежительно хмыкнула и откусила бисквит.       — У тебя у дерева объём потерялся, а ещё оно какое-то слишком плоское и неживое, — она ткнула пальцем на небрежные линии, образующие кривой ствол берёзы.       Женя демонстративно закатил глаза и хотел было попросить не лезть в творческий процесс, но начал сравнивать свою картинку с образцом. Как бы не хотелось признавать, но Варя была права. Недовольно потянувшись к ластику, он еле слышно выругался. Вот обязательно же рядом должен найтись человек, который ткнёт во все ошибки!       — Будто ты рисовать умеешь! — фыркнул Женя и тут же стёр «неживое и плоское» дерево. Ему ещё в колледже хватило нравоучений о «дышащих» кувшинах и «весёлых» яблоках — рисует как видит! Тем более на небольшой зарисовке внимание уделялось не дереву, а сидящей возле него Маше.       — Два раза в неделю с восьми лет занимаюсь живописью, — проговорила Варя и важно задрала нос. — А также в моё расписание входила игра на фортепиано, арфе и бальные танцы!       Она хитро улыбнулась, чуть прищурив глаза, так и крича каждым движением: «я знаю куда больше и куда лучше». Недовольство Жени разом испарилось, сменившись творческим азартом. Он удивлённо присвистнул и, положив на траву деревянную доску с прицепленными к ней листами, взял в руки многострадальную и забытую им же банку энергетика и с щелчком открыл её.       — Ну тогда, Варвара Викторовна из какого-то там города штормов, вы просто обязаны показать мне мастер-класс, — сделав один большой глоток, Женя кивнул на листы и карандаш.       — Из Штормграда я, Евгений Валерьевич, как вы только могли забыть? — беззлобно отозвалась Варя, с наигранной обидой положив руку на сердце. Кто же мог подумать, что за какой-то несчастный час на свежем воздухе она свыкнется с раздражающей манерой речи парня и даже начнёт подыгрывать?       Карандаш легко оказался в хватке аристократических пальцев, — Варя явно не преувеличивала, когда заявляла о своём мастерстве, хват у неё был как у настоящего профессионала.       — Снеж, иди к Маше и садитесь ближе друг к другу! — скомандовала она и тут же обернулась к Жене. — Показываю мастер-класс всего один раз!       Варя не наврала, не преувеличила ни на капельку. Из-под стержня в её руках действительно выходили уверенные линии, почти как у преподавателей из колледжа. Стало даже обидно, что у девчонки на пять лет младше всё получалось на уровень выше. Хоть сам Женя придерживался мнения «каждый творит по мере своих возможностей и не должен смотреть на других», но усталость от рисования в совокупности с кипой долгов заставляли изменить своим принципам.       Позабыв о прежних недовольствах, Варя полностью увлеклась процессом. Вот уже на листе показалась берёза с двумя силуэтами под ней, только, по мнению Жени, Маша вышла небрежной. Он бы обязательно затемнил повязку, показал растрёпанность волос и блик на очках. Нашарив ногами сандалии, Женя махом встал и скучающе достал сигарету. Щёлкнув зажигалкой, он облокотился на дерево и принялся лениво оглядывать округу. Снежка старательно позировала, а Маша, стоило взять Варе карандаш в руки, полностью расслабилась и засела в телефоне. Стало даже приятно, что неподвижно и правильно она сидела лишь для него. Обернувшись в сторону магазина неподалёку, Женя чуть кашлянул от удивления.       — Ну нихрена, какие люди здесь бродят в рабочее время, — присвистнул он, чем привлёк внимание девочек. Заметив на себе полные замешательства взгляды, Женя кивнул в сторону красно-белого крыльца, под которым был дёрганный человек.       Игорь. Да, именно этот престранный библиотекарь нервно переминался с ноги на ногу. Женя его фигуру издалека узнает. Ломанные движения, взлохмаченные волосы и просто потрёпанный видок в целом. Судя по всему, Игорь не счёл нужным сменить вчерашнюю одежду. Воистину пример откровенного равнодушия ко всем окружающим нормам.       — Вы знакомы? — Варя скептически приподняла бровь, переводя взгляд с Игоря на Женю и обратно.       — А то, курили вместе! — усмехнулся Женя и кивнул на сигарету в своей руке.       Вновь посмотрев на светленького паренька, он, сам не зная почем, вгляделся в него. С ним определённо было что-то не так, словно Игорь боялся или ждал нападения. Странно. Может, показалось?       — Эй, Игорь, здорова! — нарочито легко прокричал он и помахал рукой, дабы привлечь к себе внимание. — Игорь, ну посмотри!       Снежка и Маша, подражая Женьку, тоже неуверенно махнули руками, стараясь не нарушать композицию картины. Одна лишь Варя демонстративно хлопнула рукой по лбу и отвернулась ото всех.       Даже издалека было заметно, как Игорь вздрогнул от неожиданного крика и принялся в панике оглядываться, пока не остановился на Жене и девочках. Вид у него был не просто потрёпанный, а натурально паршивый, словно он всю ночь провёл в каких-нибудь кустах и выполз только под утро. Женя видел, как он что-то беззвучно бормочет, совсем как в библиотеке, и теперь уже откровенно пялится на всю компанию, практически не моргая. Ждёт чего от них что ли? А если ждёт, то чего не подходит?       Вопросов было много, а ответов ещё меньше, вернее, их вообще нет. Стараясь не показывать своего замешательства, Женя привычно улыбнулся и продолжил махать. Игорь долго не реагировал, но потом вышел из ступора и быстро махнул в ответ. Через считанные секунды, он попятился назад и исчез среди однотипных двориков.       — Ой, он что, пьяненький? — неожиданно спросила Снежка.       — Походу, — задумчиво пробормотал Женя, смотря на пустое крыльцо.       На миг ему показалось, что среди домов мелькнул силуэт большой птицы, до боли напоминающий о злополучной ночи с путешествием в усадьбу. Теперь Женя был уверен, что что-то точно было не так. До ужаса не так…

***

      Небольшой камушек с глухим стуком ударился о деревянную калитку и отлетел куда-то в сторону, скрывшись среди растущей под забором крапивы. Алёнка лениво проводила его взглядом и грустно вздохнула, мысленно прощаясь со своим молчаливым спутником. Она нашла его по дороге через безлюдные дворики, через которые решила удлинить свой путь, и пинала всё время. Странное спасение от преследующих мыслей — глупая привычка, из-за которой Алёнка сбила носки не одной паре кроссовок. Только она и помогала выныривать из ненужного блуждания в закоулках сознания.       Пройдя чуть вперёд, Алёнка дёрнула железную ручку — закрыто. Ну, конечно, закрыто, сегодня бабушка с самого утра отправилась на рынок, и дома попросту некому быть. Последние июньские дни всегда были негласно заняты непонятными походами на этот шумный базар. Чего только бабуля нашла там, ведь овощей на своём огороде полно, фрукты можно выменять или купить у соседей, а всё остальное приобрести в магазине?! Алёнка точно знала, что пробудет она там до самого вечера, ведь обязательно начнёт выбирать «правильные» продукты, поторгуется и поспорит с местными продавцами, а потом заглянет к своим подругам тёте Вале и тёте Гале. Глупо ждать бабушку так рано, особенно в такой «важный» день.       Глубоко в душе Алёнка чувствовала себя невыносимо одинокой без неё, дом сразу казался слишком тихим, словно вымершим. Удивительно, что весь уют создавался одним бабушкиным присутствием. Но делать уже нечего, идти особо некуда, а продолжать бродить по дворам не хотелось. Вдруг опять сядет под дерево, а к ней всякие сомнительные личности пристанут. Оставалось лишь закрыться дома и корить себя за глупые, импульсивные решения. В последнее время Алёнка стала часто замечать подобные «вспышки» в своём поведении. Всё же она зря пошла на поводу у эмоций, распсиховалась и убежала от девчонок. Подумаешь, Маша сказала об отъезде в колледж в конце лета, это не новость, а давно известный факт. Девочки прибыли в Мышкин не навсегда, у них здесь проходит летняя учебная практика. Своими словами они не давали повода Алёнке наврать про срочные дела и просто убежать. А самое главное, от чего убежать? От правды, от воспоминаний о страшных снах или от собственной магии?       В детстве Алёнка всё бы отдала за возможность быть как любимые героини из «Винкс» или «Чародеек», обладать волшебством, сталкиваться с опасностью лицом к лицу и выходить из любой ситуации с гордо поднятой головой. Раньше хотелось узнать о скрытом от глаз посторонних магическом мире и стать его неотъемлемой частью. К сожалению, жизнь не сказка или детский мультик. Как говорится, бойся своих желаний. Сначала всё казалось простым, приветливым и таким волшебным, теперь же было страшно. Магия пугала, магия выходила из-под контроля, магия всё портила. Порой, Алёнке казалось, что ей было бы куда лучше без неё.       Не пришлось бы врать, скрывать ото всех правду об одной личности, она бы не подожгла собственный дом и не заставила бы бабушку возвращаться к болезненным воспоминаниям о родителях. Хоть сама Алёнка их не знала, даже на фотографиях не видела, её всё равно охватывала непонятная грусть при мысли о них, чувства бабушки и вовсе страшно представить. Не будь у Алёнки магии, не пришлось бы ворошить прошлое. Возможно, прошлого и не случилось бы, не будь кто-либо из её семьи волшебником. Думать об этом не хотелось, если зарываться в подобные предположения, то можно натурально сойти с ума.       Нашарив в кармане связку ключей, Алёнка медленно отворила калитку. Дорожка из гравия похрустывала в такт неосторожным шагам, идти тихо всё равно не было особого смысла. Проскрипев и едва не застряв, ключ с трудом провернулся в замке входной двери (всё же существуют вещи, которые даже магией не исправишь). Замявшись у самого порога, Алёнка, будто бы через силу, сделала шаг внутрь. После прогулки в доме казалось невыносимо темно, будто кто-то разом смыл все краски, заставляя окружающие цвета сереть и сливаться воедино. Хмыкнув, Алёнка наспех скинула обувь и прошла в свою комнату. Плакаты на стенах, ярко-жёлтый ковёр, мятая постель, сваленные в гору магические учебники на столе и под ним — ничего нового.       — Дом, милый дом, — пробормотала она, полностью распахнув занавески возле кровати, и тут же пробурчала себе под нос, — обитель пыли, не иначе.       Бабушка всегда любила пожурить за постоянный бардак, который, казалось, был вечным состоянием комнаты. Только сейчас Алёнка поняла всю степень беспорядка и сама, без напоминания захотела прибраться, всё равно делать нечего. Наверное, именно так наступает взрослая жизнь — ужас! Стоило солнечному свету пробиться сквозь оконную раму, как взору предстали сотни парящих в воздухе пыльных частичек. Не придумав ничего лучше, Алёнка открыла окно, впуская свежий воздух и разгоняя окружающий душный хаос. Шторы слабо заколыхались, а в нос ударил доселе незамеченный аромат свежескошенной травы, наверное, сосед с утра по раньше занялся своим любимым «самым идеальным во всей округе» газоном.       С размаху упав на кровать и уткнувшись носом в подушку, Алёнка глубоко вздохнула и нашарила рукой телефон в кармане шорт. Хотелось включить музыку себе под настроение, наполнить безмолвный дом звуками и приступить к каким-нибудь делам. Довольно смешно, что Алёнка наврала про срочную помощь бабушке и сама же загрузила себя уборкой. Докатилась.       Стоило взять телефон в руку и включить его, как сразу же пришло несколько уведомлений из одной сине-белой сети. Видимо, домашний интернет только сейчас соизволил нормально заработать. Сообщения от школьной подруги, жалующейся на долгое отсутствие общения и зовущей погулять, и ещё от каких-то людей, чьи имена Алёнка не успела прочитать. Взгляд зацепился за одно единственное уведомление от некой Марьи Ясневой:       «Алёнка, привет. Всё хорошо, у тебя ничего не случилось?»       Обычный с виду вопрос подействовал заставил всё внутри перевернуться. Маша — волшебница, не связанная с изобретениями людей — специально нашла её в человеческой сети. Секундное желание написать, что не о чем беспокоиться, тут же пропало, сменяясь чувством, сравнимым с уколами сотен маленьких игл. Нет, Алёнка не будет врать Маше и остальным девочкам, она просто ничего не будет делать, слишком совестно. Всё давно не было нормально с появлением этой магии.       Не хотелось говорить или думать, не хотелось что-либо делать, хотелось просто побыть одной. Смахнув все сообщения, Алёнка открыла всю свою скачанную музыку (хоть где-то пригодилась привычка держать всё не в сети, а на телефоне). На глаза тут же попался составленный ей плейлист с грустными песнями от «Агаты Кристи». Группа давно приелась Алёнке, но почему-то именно сейчас взыграло чувство неописуемой ностальгии. Хотелось окончательно добить своё состояние.       Музыка заполняла собой всю комнату: то тихая и монотонная, то срывающаяся на крик, то наполненная язвительно-поддразнивающими нотками. Искать наушники не хотелось, сил на это попросту не было, да и бабушки дома не было, мешать некому. Прибавив звук на любимых строчках, Алёнка перевернулась на спину и принялась бесцельно рассматривать потолок.       В тот самый момент, когда сознание начинало проваливаться в сон, Алёнке показалось, что где-то раздался стук. С трудом разлепив глаза, она постаралась вслушаться: музыка всё так же громко играла и никаких посторонних звуков не было. Наверное, она в полусне спутала какой-нибудь момент песни со слабым ударом. Только Алёнка собралась прикрыть веки и просто наслаждаться грустной атмосферой, как стук вновь повторился. Нет, теперь она слышала его отчётливо и никак не могла списать на простое показалось. Привстав с кровати, Алёнка выключила музыку и уже в третий раз услышала стук. Кто-то явно был намерен в прямом и переносном смысле достучаться до неё, только кто? Для бабушки слишком рано, гостей Алёнка не ждёт, разве-что соседи могли прийти и нажаловаться на слишком громкие звуки.       Осторожно пройдя по коридору, Алёнка бесшумно прильнула к глазку. Казалось, этот день теперь стремился удивить её. На пороге неуверенно переминался с ноги на ногу никто иной как Саша ещё и с ярко-оранжевыми цветами в руках. Волосы растрёпанные, красная футболка с рисунком огня и неуместные для такой жары джинсы — любимая вещь в гардеробе. А самое главное глаза, тёмно-карие с едва уловимым блеском глаза. Да, действительно, Сашка Абрикосов собственной персоной, а не фальшивка или игра воображения.       Приоткрыв дверь, Алёнка невольно прищурилась, солнечный свет больно и крайне неприятно ударил в лицо.       — Саш, а ты здесь какими судьбами? — вопросительно протянула она, облокотившись о косяк и непонимающе посмотрев на цветы.       Глубоко вздохнув, Саша сжал губы, словно собирался с силами. Он бегло взглянул на Алёнку и выпалил, как на духу:       — Алён, прости, правда прости, что так долго не отвечал и не пытался сам написать. Я не хотел, правда, просто, просто… после того подземелья… в общем, вот! — он выставил перед собой букет из нескольких бархатцев, обёрнутый в нежно розовую плёнку с узором сердечек.       На девичьих губах невольно появилась улыбка. После злополучной ночи в подземелье и раскрытии магии перед мальчиками, Алёнка так и не смогла поговорить с Сашей. Жизнь слишком завертелась, закружилась и покатилась непойми куда: она узнала личность Морока, искренне пыталась понять его цели, училась контролировать магию и продолжала бояться засыпать ночью из-за жутко-реальных снов. Времени на Сашу просто не хватало, разве что иногда проскальзывали грустные мысли о том, что Алёнке не хватает кого-то важного. Она пробовала писать ему в день после всего случившегося, но, получив несколько односложных ответов, прекратила пытаться.       — Я бы поговорить хотел, — неловко пробормотал Саша, стоило Алёнке взять букет. Он молча ожидал её ответа, вероятно боясь услышать слова отказа.       — Проходи, конечно, — Алёнка тут же отошла от двери, впуская Сашу внутрь. Как бы она не убеждала себя, что не желает никого видеть, всё было тщетно. Ей просто было одиноко. — Ты уж извини, у меня дома не прибрано, — она неловко почесала затылок.       — Ничего страшного, правда, — Саша аккуратно снял ботинки и махнул рукой, чем чуть не вызвал усмешку у Алёнки. Этот жест он явно позаимствовал у старшего товарища.       Алёнка кивком головы пригласила его на кухню. Там всегда были всякие вкусности, заботливо приготовленные бабушкой, графин компота из смородины и пакетики чая. Вести Сашку в свою комнату для беседы не хотелось, место нагоняло тоску недавних песен, вот и оставалась только кухня.       Глубоко вздохнув, Алёнка мило улыбнулась:       — Чай, кофе или компот?       Поговорить обо всём волшебном придётся, хочет она этого или нет, у Саши явно накопилось много вопросов, на которые он заслуживает получить ответ. Алёнка обещала себе больше не врать окружающим людям, настало время исполнять. Разговор явно будет крайне тяжёлый и долгий.       Бархатцы стояли посреди кухонного стола в узорчатой стеклянной вазе, чуть покачиваясь от сквозняка из комнаты. Алёнка не смотрела ни на них, ни на Сашу, а лишь нехотя жевала пирожок.       Рассказать про случайную встречу с девочками и столкновение с неведомым зелёным монстром, позже позванного Печалькой, вышло довольно легко. Как оказалось, Сидоров непонятным образом сумел заснять битву на крыше и показать её Саше, предварительно настроив кучу теорий об инопланетянах. Кто бы знал, что именно это запустит череду событий, приведших всех парней в подземелье!       — Алён, слушай, а ты правда умеешь… — Саша взмахнул рукой, изображая карикатурный призыв какого-нибудь заклинания из мультиков, — ну колдовать?       С самого начала разговора он не был напуган фактом существования магии, не наврал о том, что хорошо всё дома обдумал. Саша просто искренне интересовался всем произошедшим с Алёнкой.       — Умею, — нарочито равнодушно отозвалась она, — только показать скорее всего не смогу, плохо выходит.       В доказательство своих слов Алёнка раскрыла перед собой ладонь и выпрямила пальцы. Сосредоточившись на внутренних ощущениях, как учил Кот, она попыталась призвать слабый огонёк. Получилась лишь пара слабых искорок, которые вскоре исчезли, словно их никогда и не было. Ничего стоящего. Ощущение недавнего заклинания покалывало всю руку, Алёнка всё ещё не могла привыкнуть к использованию магии. Чувство было схоже с попытками пошевелиться после того, как отлежал себе что-либо во сне. Не ужасное, но и приятным его не назвать.       — Офигеть! — удивлённо вздохнул Саша, провожая взглядом последние магические всполохи.       — Было бы чему удивляться, — усмехнулась Алёнка. После занятий Кота, на которых похвалу требовалось заслужить немыслимыми усилиями, такая реакция знатно льстила.       И вновь наступила тишина. Только она не была безмолвной или гнетущей, скорее приятной. Алёнке было хорошо рядом с Сашей, просто медленно открываться ему, рассказывать о мире магии. Будь рядом девочки, всё бы ощущалось не так. Они бы просто не поняли, ведь с самого рождения знают о волшебстве и со всех сторон окружают себя им.       Саша потянулся к графину с компотом и плеснул себе в кружку. Пересёкшись с ним взглядом, Алёнка уловила нечто странное, словно его всё это время что-то беспокоило. Возможно, он воспринял замешательство за молчаливое разрешение на задавание одному ему известного вопроса.       — Слушай, а тот мужик из подземелья, — Саша покрутил перед собой кружку и в упор посмотрел на Алёнку, — Морок, верно? Ему же что-то от тебя нужно? Даже нет, он явно хотел убить тебя тогда, но почему-то не сделал этого.       Алёнка едва не подавилась воздухом и посмешила отвести взгляд. Сложив перед собой руки, она нервно застучала по столу:       — Есть ещё кое-что, о чём я тебе не сказала.       Саша молчал и продолжал смотреть на неё.       — Это прозвучит странно или бредово…       — Бредовее, чем существование магии уже не будет, — попытался пошутить Саша, но, взглянув на Алёнкино лицо, понял, что сделала это крайне неудачно.       — Это связано со мной, вернее с моей магией, как мне объяснили. Этот самый Морок, как вам уже рассказали девочки, сбежал из какой-то Сказочной темницы, сделал он это из-за меня. Я до конца не понимаю всю ситуацию, но знаю, что он служит какому-то Повелителю, — глубоко вздохнув, она продолжила, — ему зачем-то нужна я. Ядвига Петровна говорила о том, что моя магия схожа по своей природе с магией правителей из мира сказок. Повелитель хочет её, но не может добраться, вот и действует через Морока.       Саша долго непонимающе смотрел на Алёнку, словно ожидая резкий смех и криков о розыгрыше, но этого не произошло. Ему, как и Алёнке, как и любому нормальному человеку было тяжело понять все хитросплетённые волшебные планы.       — Ну дела… — протянул он.       — Дела и ещё какие дела, Саш, — воскликнула Алёнка, а её глаза наполнились непролитыми слезами. — Жила себе спокойно столько лет, а тут бац! Появляется этот Морок, эта чёртова ворона-переросток, зовущая себя Повелителем и и всякие приспешники! Я устраиваю пожары, я обладаю магией и всем зачем-то нужна! Саш, это ненормально! Я не должна колдовать, не должна обладать какой-то там силой огня, просто не должна!       Слезы не пролились, Алёнка не позволила им этого сделать. Она сама не знала, почему вдруг решила всё разом выплеснуть на Сашу, он простой человек, ровно, как и она до недавнего времени. Вряд ли сможет помочь сильным заклятием, которое обезопасит её от всего, или мудрым советом. Он просто Саша, хороший друг и давний школьный знакомый, который не по своей воле узнал о волшебном мире. Но почему-то на душе стало удивительно легко, словно ей не хватало выговориться именно ему.       — Саш, ну ты же сам прекрасно понимаешь, что вся эта ситуация кажется бредовым бредом! — продолжила Алёнка и беспомощно всплеснула руками. С удручённым вздохом она облокотилась ими на стол, спрятав в ладонях лицо от своего собеседника.       — Знаешь, а я даже не удивлён твоему сходству со сказочной принцессой или кто там у этих волшебников правит. Я к привык ко всему необычному рядом с тобой, — Саша чуть улыбнулся и поставил кружку с компотом. — Алён, понимаешь, я не считаю тебя какой-то странной, а уж тем более ненормальной. Ты — это просто ты, и никакое колдовство это не изменит, — он осторожно дотронулся до её руки, точно прося не скрываться от него и всего мира. — Как там говорилось: прорвёмся! Раз мы почти закончили школу, значит и с волшебными злодеями справимся!       Его улыбка стала шире, а в глазах появился блеск. Порой Алёнку удивляло, что Саша мог найти хорошие стороны буквально у любой ситуации, даже у такой безвыходной и крайне странной. Именно этой простоты не хватало ей, не хватало человека, который просто скажет «не парься, всё отлично» и просто будет рядом.       — Я говорила, что ты самый настоящий чудик? Похлеще Васи будешь, — шмыгнув носом, Алёнка подняла на него водянистый взгляд, а после тихо прошептала: — Спасибо…