Фотография на память

      Галф спешит к себе домой, гонимый единственным желанием — уединиться, хотя бы на время. Кажется, что мир сошёл с ума, иначе не объяснить, почему Мью был не только в его мыслях, но и на слуху. Майлд и Рэйн, не замолкая, судачили об альфе и Сэйнте, неспециально наносили ему колотые раны в измученное сердце.              Омега первым делом заходит в ванную комнату, не мешкая, сбрасывает с себя одежду, оставляет её лежать на полу и, прокрутив вентиль на максимум, перешагивает невысокие борта душевой, обречённо выдыхая.              Он не тешит себя пустыми надеждами, что тёплый душ поможет ему согреться и сбежать от собственных мыслей. Внушения не действуют на него, под каким видом их ни подавай. Но Галфу необходимо смыть с себя этот день. Хотя бы попытаться.              Упругая струя воды падает на темечко, брызгами разлетается по сторонам, пока не находит себе путь по лицу и макушке, вытекая множеством ручейков. Омега стоит с закрытыми глазами и не двигается, он не способен на это.              За этот бесконечный день мысли окончательно измучили Галфа, и всё, о чём он сейчас мечтает — это вдохнуть полной грудью, но на рёбра давит неподъёмный груз вины.              Желая смыть с себя это чёрное чувство, омега поднимает тяжёлую руку, не глядя, наливает в ладонь гель для душа и интенсивно намыливает продрогшее, несмотря на высокую температуру воды, тело.              Галф не замечает, в какой момент начинает сцарапывать с себя чувство презрения к собственной персоне. Ему лишь слегка чувствительно, и что-то дикое шепчет, что необходимо глубже вдавливать короткие, но острые ногти в нежную кожу и сильнее, жёстче полосовать тело, ведь только физическая боль способна перекрыть душевные терзания.              Крупные слёзы бегут по щекам, но под водой их не видно, и омега позволяет себе разрыдаться в голос, поднимая лицо вверх, заглушая звуки.              Неизвестно в который раз намыливая голову, Галф бьётся лбом о холодный кафель и под тупой стук как мантру повторяет:              — Ну же, хватит, хватит. Возьми себя в руки.              Для Галфа время идёт по кругу, и он не понимает, где сейчас находится. Воспоминания прошлых беззаботных лет вспышками врываются в сознание, терзая омегу, вновь и вновь напоминая о том, как он был счастлив, как умел смеяться, как любил жизнь. Совесть же острыми клыками вонзается ему в плоть, подкидывая кадры того времени, когда его спасал Смит, окутав любовью, словно тёплым пледом, подарив шанс на жизнь. Теперь кажется, что это было зря.              Сколько ещё продолжалось бы это разъедающее самобичевание — неизвестно, но неожиданно раздавшийся громкий голос заставил его вздрогнуть. Галф испуганно смотрит на дверь, будто там что-то опасное, а не ласковое:              — Любовь моя. Я дома! Ты в душе?              После чего последовал аккуратный стук в дверь и попытка её открыть. Галф как никогда радуется, что защёлкнул на щеколду.              — Д-да, — пытаясь скрыть дрожащий голос, проговаривает омега.— Я скоро выйду.              Видимо, мужчину удовлетворил ответ, и он ушёл. Галф же скорее смывает с себя пену и настойчиво шепчет:              — Ничего нельзя изменить и не нужно. Мью это поймёт и забудет… — омега останавливается на секунду, приложив ладонь к груди, чувствует бешеный стук, и медленно продолжает: — Он обо мне больше не вспомнит. Пожалуйста, — губы парня дрожат, когда он отчаянно поднимает глаза к потолку и сквозь слёзы просит, — пусть не помнит.              Крупные солёные капли разрезают щёки, а ком в глотке приносит лишь еле заметный дискомфорт, душевные терзания перекрывают любую другую боль.              Всё как пять лет назад, тогда похожие слова тоже не приносили эффекта, и только Смит, пусть далеко не сразу, но всё же смог вытянуть его из воронки подобных мыслей и чувств. Теперь омега один. В этот раз он должен справиться самостоятельно.              — Но для чего? — еле шевелящимися губами проговаривает Галф, укутавшись в тёмно-синий халат, и оборачивается к зеркалу.              Он не видит своего отражения, там полные ненависти глаза любимого. До сих пор горячо им любимого.              Есть ли смысл в том, чтобы жить?              От этой мысли дыхание замерло, и Галф застыл вместе с ним. Стук в дверь как спасательный круг утопающему. Моргнув, омега резко поворачивает голову в сторону двери и сглатывает.              Ему нужно выходить. Парень знает, что обязан Смиту всем и не имеет права портить ему жизнь своим отвратительным поведением.              Взяв белое полотенце и натянув улыбку, которая застыла на его лице, парень выходит из ванной.              — Прости, я не отвечал на звонки, — пытаясь изобразить подобие ласкового голоса, сходу начинает оправдываться омега за свой игнор в течение дня.              Интенсивно вытирая волосы опустив голову вниз (всё что угодно, лишь бы оттянуть время прямого взгляда), Галф замирает, видя незнакомые брюки. Резко подняв глаза, омега вновь давится воздухом, когда видит напротив Мью, а на лице того — животный оскал.              Дыхание спёрло, застревая задушенным криком в основании горла, и что-то невидимое, но чудовищно сильное, толкает Галфа в пропасть прошлых несбывшихся надежд.              Он бы обязательно разбился, как его сердце — вдребезги, но чужие слова острыми когтями схватили за горло, издевательски удерживая на весу.              — Где твои приличия? Некрасиво показывать, как ты не рад гостям. — На этих словах Мью скосил взгляд влево, откуда доносились шорохи, а после резко сделал шаг вперёд.              Дёрнувшись, омега неосознанно отступает назад и упирается спиной в дверь ванной. Ему никуда не скрыться от мужчины, который медленно приближается к нему, криво ухмыляясь, говорит с едким презрением в голосе:              — Неужели боишься?       Омега чувствует гнилой запах цитруса, смешанный с жжёным мёдом, и в его глазах застыла пелена слёз, предательски поблёскивая.              Это альфу злит ещё больше. Мью бесит чужое молчание и этот чёртов запах страха, будто он здесь чудовище, а не омега с глазами загнанного оленёнка. Эта реакция раззадоривает, подталкивает вывести на чистую воду и заставить парня показать истинное лицо.              Схватив за горло, альфа шумно вдыхает природный аромат Галфа и, чувствуя каждую малейшую, даже еле улавливаемую нотку, ненавидит его ещё больше.              — Мью, я подготовил… — раздался приглушённый голос Смита из-за угла.              Названный слышит своё имя, резко отстраняется от омеги на приличное расстояние и облегчённо выдыхает, когда буквально через пару секунд говорящий появляется в коридоре. Смит делает один короткий вздох, как его лёгкие забивает запах горелого шоколада.              — Что случилось? — он подходит к омеге, хватает того за плечи и обеспокоенно заглядывает в янтарные глаза, надеясь понять, в чём дело.              — Он меня испугался. Я понимаю, выйти из ванной и встретить не своего альфу… — на последних словах голос Мью немного сипит, но он прикладывает усилия, чтобы скрыть это за виноватым выражением лица.              Смит же даже не слушает своего босса и внимательно смотрит только на омегу:              — Милый, что произошло? Скажи мне.              Галф медленно, через силу, поднимает глаза, встречается со взглядом, полным любви и беспокойства, и хочет расплакаться в голос, но вместо этого натягивает улыбку и дрожащим голосом произносит:              — Да, я правда испугался.              На этих словах его тянут к себе, заключая в крепкие объятия. А омега не может почувствовать родного тепла, он смотрит за сильное плечо жениха и всё, о чём Галф сейчас мечтает — не видеть в серо-голубых глазах напротив столько ненависти.              Неосознанно омега выпускает успокаивающие феромоны, как делал раньше, в дни чужого гона. Но, естественно, на Мью его запах не действует, наоборот, альфа будто злится ещё больше. Всё просто — мужчина не испытывает к нему прежних чувств. Что угодно, но не любовь. А Галф всё так же распознаёт малейшую нотку чужого аромата.              — Прости, — хрипло шепчут на ухо омеги, и он только сейчас вспоминает про Смита. Галф снова далеко уплыл в своих чувствах. Краснея, парень осторожно выпутывается из чужих объятий, ловит на себе блестящий благоговением взгляд и улавливает еле для него прослеживаемый аромат миндаля. — Не смог предупредить тебя, что буду не один. Ты не отвечал на звонки.              — Н-ничего страшного. Просто неожиданно, — отнекивается Галф, стыдливо отводя в сторону глаза.              — Извините, что потревожил… — хрипит Мью, напоминая о себе.              — Прекращай, — отмахивается Смит развернувшись к своему боссу лицом. — В конце концов, это я тебя пригласил. Давайте пройдём на кухню? — подбадривающим тоном, дабы снять напряжение, предлагает он обоим.              — Простите, я ничего не приготовил, — неловко сообщает Галф, а жених его приподнимает, даже не думая сердиться.              — Ничего страшного, разогреешь вчерашний ужин? — Омега кивает и получает поцелуй в щёку. — Ты золотко, — тихо шепчет Смит, в его карих глазах столько любви, что можно утонуть, и это ранит. Галф облегчённо выдыхает, когда альфа отстраняется от него, обращаясь к гостю. — Мью, давай я тебе покажу твою комнату.              — Комнату? — ошарашенно отзывается омега, даже не успев проконтролировать громкость и тон голоса.              На него глядят две пары глаз, и Галф сглатывает, но уже не отводит взгляда, хотя очень хочет.              — Бусинка, ты не отвечал на телефон, и я не смог тебя предупредить, что на этой неделе Мью поживёт у нас. — Смит обращается ласково, пытаясь объяснить ситуацию и замять возникшую неловкость.              — Что? — просипел отчаянно парень.              Мью сжал губы в тонкую полоску и сверкнул глазами, но омегу словно подменили и он не в силах сдержать эмоции. Инстинкт самосохранения в действии. Галф уверен, что не сможет находиться рядом с Мью. Это всё какой-то бред. Он искренне не понимает, что сейчас происходит.              — Эм, Галф… — теперь Смит неловко поглядывает в сторону босса, с которым сегодня общался по-дружески, и сейчас ему не по себе от реакции жениха. Альфа не может объяснить чужого поведения.              — Если вы против, я понимаю, нет проблем.              Встревает Мью, но его не слышат. Смит не сводит глаз с омеги и говорит аккуратно, подбирая слова, но твёрдость в голосе слышна обоим присутствующим.              — У Мью сегодня трубы в квартире прорвало. Мастера всё восстановят, но какое-то время там жить будет некомфортно. Я не могу так его оставить.              — Не стоит спорить из-за меня, — вновь пытается вставить слово виновник разгоревшегося спора. — Галф против, я всё понимаю.              — Это не так…              Когда заговорил Мью, омега не смог удержаться, чтобы не исправить ситуацию, которую сам создал. Его внутренняя сущность требует убедить альфу, что он не оставит его. А может, дело в самом Галфе, ему невыносима мысль, что он опять бросает мужчину одного. В перемешанных чувствах сложно разобраться, поэтому парень идёт напопятную:              — Я просто удивился, — не до конца понимая, что будет дальше, омега всё-таки сдаётся. Галф не хочет быть для мужчины ещё хуже, чем есть.              Смит секунду смотрит на жениха, а после целует его в лоб и негромко предлагает:              — Давайте сделаем так, Галф, радость моя, покажи нашему гостю его комнату и сходи переоденься, а я сам разогрею нам ужин. Хорошо?              Омега не уверен, что это хорошая идея, как и то, что Мью остаётся с ними под одной крышей, но кивает отстранённо, после чего идёт вперёд.              Всё как в тумане. Парень шагает по инерции, а мысли его уплывают в пространство, он робко открывает дверь в комнату для гостей, когда хриплый голос за спиной ранит его ржавым ножом в спину.              — Как тебя не тошнит от такой слащавости? Я надеюсь, хоть во время течки Смит включает альфу. Иначе мне тебя искренне жаль, — слова пропитаны смертельным ядом, но Галфа это почему-то злит.              Он разворачивается к мужчине и смотрит с непониманием и укором.              — Не смей о нём так говорить, — твёрдо произносит омега.              — Что ты сказал? — Мью метнул на него свирепый взгляд и сделал шаг вперёд, опасно вздёргивая верхней губой.              — Как не стыдно, он к тебе со всей душой… — всё так же с укором замечает Галф, но неосознанно отступает, проходя в спальню.              — Мне стыдно? Ты будешь меня учить морали? — мужчина сдерживает громкое рычание.              Сердце альфы пылает жгучим огнём, он не хочет слышать, как омега защищает Смита, ему противно и больно одновременно. Состояние как при гоне, температура тела повышается, ревность как яд растекается по венам, а мозг кипит, твердя лишь одно: «Мой, никому не отдам!»              Галф облизывает губы, которые вмиг становятся сухими и горячими. От альфы исходят подчиняющие феромоны, что не даёт нормально дышать. Этого делать категорически нельзя, его сущность и так хочет угодить мужчине, мечтает прильнуть к сильному телу, тереться об него, оставляя свой аромат.              — Мью, что тебе нужно? — дрожащим голосом спрашивает парень и упирается лопатками в стену. — Х-хочешь ему рассказать про нас? — он отворачивает голову, не желая встречаться с пронзительным взглядом серо-голубых глаз. Это настоящая пытка.              Мью шумно вдыхает чужой аромат и, как хищник, языком оглаживает клыки по очереди, они словно чешутся, желая вонзиться в горячую плоть. Он должен был ещё тогда, пять, а лучше, шесть лет назад, поставить метку на длинной хрупкой шее. Там венка пульсировала для него. Или нет. Теперь понятно, почему Галф настаивал на метке только после свадьбы. Омега знал, что она не состоится.              — Я хочу, чтобы ты сказал мне в лицо причину, почему ты ушёл, — грудное рычание в основание шеи омеги.              Парень задирает голову, позволяя кончику чужого носа касаться его кожи. Это как наваждение, невозможно противиться. Ощущение, что существуют только они. Но это не так.              Мью издевается над ним. Галф это понимает, иначе объяснить чужое поведение невозможно. Ему нужно противостоять альфе, как бы его сущность и его сердце, ни сопротивлялись этому.              — В письме было сказано, — еле дыша, сипло произносит омега.              — Я читал его сотни тысяч раз.              Мужчина отстраняется, пусть не далеко, находясь лицом к лицу, но Галфу уже совсем капельку легче. Легче физически, но не морально, когда он слышит чужое признание.              — Даже разрывал его, а после склеивал, чтобы ещё раз прочитать. — Галф не смог удержаться и посмотрел с отчаянием на мужчину. — Почему у тебя такие глаза? Неужели тебе меня жаль? Ты чувствуешь мой запах? Скажи! — неожиданно прилетает вопрос и сердце омеги трусливо забилось.              — Нет! Как и ты мой… Не чувствую! — Галф пытается оттолкнуть мужчину, но его схватили за плечи, пригвождая к стене.              — Правда? — одной рукой Мью касается тонкой шеи. — Почему же ты так дрожишь?              Скользя ладонью вверх, альфа касается подбородка, поднимая только что опущенную голову, и заставляет смотреть себе в глаза, когда он большим пальцем касается пухлой нижней губы и тянет её вниз. Соблазн чистой воды. Раньше Мью бы проник в этот призывно приоткрытый ротик и его встретил бы острый язычок.              Фантазии не суждено сбыться. Когда Мью приближается, его с силой отталкивают и быстро проговаривают:              — Это твоя комната.       На счастье Галфа, альфа отступил на мгновение и этого хватило, чтобы он вырвался как лебедь из когтистых лап и стремительно побежал к двери.              Позади он слышит хриплый смех и тот вновь ранит, но омега не оборачивается, выбегая в коридор и трусливо прячась в своей спальне.              Защёлкнув замок, Галф упирается в дверь лбом, прерывисто дыша от тихого плача. Лицо искажается в гримасе боли. Глотка колет от сдерживания дикого крика, и омега сползает вниз, скручиваясь в клубок. Так больно ему может сделать только один человек.              Только за парнем захлопнулась дверь, как в воздухе застыл наигранный смех. Приблизившись к выходу из комнаты, Мью хватается за ручку, но останавливается. «Чёрт», — в сердцах выплёвывает он. Мужчина не может понять своих чувств. Да и не знает, какие они вообще должны быть.              Медленно подойдя к кровати, альфа грузно садится на неё, а после откидывается и ложится поперёк. Уткнувшись напряжённым взглядом в потолок, он пытается понять, чего хотел добиться этим представлением.              Первое приходит на ум то, что он уже сказал вслух Галфу.              Омега бросил его. Без предупреждения, без объяснений, просто оставил записку и исчез, и это после почти семи лет их отношений.              «Я понял, что любви нет, это всего лишь привычка. А я хочу большего.»              Даже спустя пять лет от этих воспоминаний Мью больно так же, как и тогда. Он любил своего омегу как никогда и никого. Так и есть. Не счесть, сколько времени альфа потратил, пытаясь понять, где упустил самые важные для себя отношения. Он винил только себя. А два месяца назад узнал правду.              — Боже, какой же ты глупец! Арт мне всё рассказал! Мне тошно от того, какой мой сын тюфяк, — выплюнул мужчина, со звоном откинув штоф от бутылки на стол, после чего плеснул себе в пузатый стакан виски, выпивая залпом.              — Отец, мы с ним разводимся, потому что у него есть любовник. Который был у него до брака, — безэмоционально сказал Мью, удобно расположившись на мягком кресле, закинув пятку на ногу.              — Слышать ничего не хочу! Арт —отличная партия. Ты же себя показал как прекрасного руководителя. Твоя обязанность была расширить бизнес, укрепить его детьми. И где они?              Взрослый мужчина был красный от гнева. Он ходил взад и вперёд по кабинету, яростно размахивая руками. Но остановившись, он неприязненно зыркнул в сторону сына и выплюнул:              — Это всё тот омежка? После стольких лет? Ты жалок! Он бросил тебя ради денег!              Мью поднял на него глаза, в них читалось полное непонимание, и тогда ему басисто рассмеялись в лицо.              — Что так смотришь? Ему не нужна была бедная жизнь рядом с тобой, — кривляется мужчина, довольный произведённым эффектом. — Я ему сказал, что не остановлюсь на ограничениях в деньгах и лишу тебя наследства. Взамен вашим жалким отношениям я предложил ему деньги. — Увидев округлившиеся, растерянные глаза сына, который вмиг растерял былую браваду, мужчина припечатал: — Думаю, ты понимаешь, каков был его ответ.              Резко садясь, Мью кривится, спуская воздух, как бык, от одной мысли, что с ним бедно жить омега не захотел, а со Смитом, получается, прекрасно живётся? Свадьбу планируют, детей.              — Сука, — выплёвывает он вслух.              Но ко всему прочему его бесит неимоверно то, как Галф смотрит на него полными слёз глазами. Альфа не может понять, что это должно значить. «Совесть? Жалость?». Но, что больше Мью не понимает, так это почему у Галфа был запах желания? Возможно, течка? Но Смит же не настолько туп, чтобы разрешать жить ему здесь, когда… «Фу, блядь», — плюётся мужчина.              Это сводит с ума. Он не хочет, но чувствует аромат омеги. Молочный шоколад… Такой приторный во время течки… слюни мгновенно собираются во рту и это только от чёртовых воспоминаний.              Мью волосы готов на себе рвать. Почему он даже после стольких лет, вчера, ещё за калиткой, в морозный день, почувствовал злосчастный молочный шоколад, и тот согревал его как горячий напиток. «Сука! Сука! Сука!» — только и может повторять альфа от бессилия.              Вышагивая по комнате, Мью не знает, что ему делать. Нужно ли продолжать этот цирк? Или лучше уйти? Если останется, чего добьётся? Правды в глаза? Может, тогда он перестанет любить и наконец-то избавится от этого съедающего его чувства?              Мужчина вновь плюхается на кровать, запускает пальцы в волосы и сжимает их с силой. Он понимает, что все его мысли глупы. Легче ему не станет, не стоит себя обманывать. Тупая была идея приехать сюда, это только ранит сильнее.              Альфа выдыхает, осознавая, что единственно верное решение — взять себя в руки и уйти прочь, навсегда. В этом мучении нет смысла. Теперь придётся вновь себя собирать по кускам и склеивать. Получится ли после всего увиденного? Он не уверен, но выбора нет.