Чужая земля

Странное ощущение нашло на совоежа, как только он погрузился в вязкую тьму. В ушах хлопнуло, будто взорвался большой воздушный шар, а затем всё стихло. И внезапно тело пронизал звук, от которого всё содрогнулось, а в кромешной тьме стали мелькать, как светлячки, белые точки, уносимые ветром. Этот ветер тоже шумел, грозно и так непостоянно, что напоминал рёв озлобленного зверя. Клони ощутил падение и на инстинкте забил крыльями, чтобы воспротивиться ему. Он полетел. Но куда? Манящие точки-звёзды и были теми скрытыми углами, что видел только наделённый светом? Тут в спину вцепилось что-то липкое и тягучее, как смола, которая будто хотела затормозить зверька, но тот прибавил в росте и дёрнулся вперёд, разглядев в одной из точек настоящий дневной свет. С мерзким звуком к вязкой струне прибавилась ещё одна, расползающаяся по телу. Перепуганный Клони ускорился назло странному явлению, набирающему свою мощь. К спине прикреплялось всё больше нитей, оплетая её и сливаясь друг с другом. Они так и тянули назад, будто не хотели позволить незваному гостю вылететь за пределы ядра. А гость был наглый, уставать не желал ни в коем случае. Просвет превратился в маленькое окошко, будто Клони был глубоко в пещере. Вскоре там стали видны очертания обросших мхом валунов, сгрудившихся неприступной стеной возле зелёной воды. Неужели... болото? Таща за собой паутину смоляных лиан, Клони рвался вперёд, к своей надежде вернуть старый мир. Может, это и была та самая обещанная награда в облике прошедшего дня? Становилось всё тяжелее, а струны напряглись как липкие черви и всё не отпускали. Болото приближалось, хоть от него не исходило никаких звуков, кроме еле слышного скрипа, будто иглы царапали певучий металл. Ещё немного, и зверёк мог рассмотреть жизнь мира в окне: как из воды поднимаются пузырьки воздуха, летают насекомые в клубящемся пару. И вдруг... Натяжение лопнуло, Клони быстрее ветра вылетел вперёд. Эти мерзкие щупальца отпустили его, и тьма позади исчезла, но впереди близились камни, об которые совоёж и ударился. Будь он прежним, его бы размазало по этой стене, но сейчас летун, укреплённый механическим корпусом, уцелел и отскочил от камней, отделавшись ушибом и упав в мох. Он даже не потерял сознание от большого сотрясения. Клони будто стал окружён вчерашним утром. Как и тогда, над ним яркое золотое небо в утренней дымке, а вокруг дышит живая природа. Правда, ландшафт был совсем непривычный. Вместо болота вокруг было ущелье, оплетённое корнями древ-гигантов, раскинувших кроны высоко-высоко, и только на самом его дне располагался задёрнутый ряской прудик. Ёжик никогда в своей жизни не видел так мало воды, и это его очень поразило. Он поднялся, желая осмотреться по сторонам и уже вернуться обратно, но Времяхода не обнаружил. Тот пропал, как в воду канул. И почти сразу после раздумий послышался шорох наверху, на краю расщелины. Из-за кустов выглянуло тихое белоснежное солнышко, от ослепительного света которого всё вокруг казалось мрачным. Это было какое-то животное, ведь двигалось подобно созданию биоты. Несомненно, это был Белый Свет, как представил его Наблюдатель, и он ловко спустился вниз, перескочив по бугристым корням. Дух зелёной природы, живой и нетронутый, спокойно приблизился к удивлённому гостю, внимательно рассмотрев его и, судя по звуку, обнюхав. «Кто ты, создание? — шарахнулся Клони, почуяв в себе чужие мысли. — Нет, нет, не бойся меня, малыш. Ты же Белый Свет, как и я. Чую, что ты меня слышишь, так ответь. Почему ты такой необычный?» Но крылатый пока совсем не понимал, как такое возможно. Всё, что он сделал — это взобрался на камень, выглядывающий из мягкого мха. Неужели его механическая маска была настолько несущественной, что даже Свет не мог распознать в ней что-то инородное? Находясь немного повыше, Клони не так сильно опасался крупного существа. Хоть с ним он и был уже знаком, однако у духа с роботами разговор был короткий, а жизнь всего одна. «Чего же молчишь? — словно поняв настрой «собеседника», солнечный зайчик стал ниже. — Видать, Солнце породило тебя совсем недавно... А это? Что на тебе?!» Свет подступил к животному и присмотрелся к его тельцу, подозрительно ровному. «Это не твоя сущность. К тому же... Печать Красного Ока!» — испугано отпрянул говорящий, да так резко, что чуть не упал, судя по перевалившемуся клубку лучей. — «Но его уже давно нет. Как? Как ты получил это всё?!» Дух запыхтел и чихнул на совоежа яркими искрами, которые тут же стали прорастать внутрь тела, как живые семена. Клони испугался и пискнул, но растение не причиняло ему вреда, а наоборот, будто снимало с него что-то нехорошее. Перед глазами вились лозы, распускаясь бледно-жёлтыми цветочками, а затем всё завяло, иссохло. Опав со зверька, чудо-трава забрала его печать и маску, а вместе с этим и то странное чувство... Наблюдатель больше не следил за ним. Он осмотрел своё прежнее тело и понял, что был уже не кубиком. Но и не совсем собою прежним. Зверёк вытянул вперёд и рассмотрел свою ногу — один из когтей, который летун когда-то потерял в природе, был на месте, будто и не происходило той беды, когда, лазая внутри сухого бревна, животное зацепилось за роковой угол и вырвало себе фалангу. Клони уж стал сомневаться, что память его подводит, но заметил, что, несмотря на новый коготь, лапу он ставил, как и прежде, без расчёта на этот палец. Но и у этого чуда была своя цена. Большой свет заметно угас, и теперь в нём можно было разглядеть животные черты. Знакомый совоежу кролик сочетал в себе признаки нескольких других существ: козьи зрачки, чересчур длинные вёсла-уши с шипами на концах, ноги с копытцами и лишними когтистыми пальцами. Встряхнув головой, чудо-зверь вновь проверил Клони и успокоился. «Это стоило мне много света, но теперь ты чист, мой лучик. Теперь нам нужно напитаться новыми силами, а затем выяснить, откуда ты получил эту метку. Знай, это всё не просто так. Если мы видим проявление зла, значит, оно как-то проникло в наш мир. Я вообще считал, что это невозможно». Слушая эти слова, Клони всё думал, кому же действительно можно доверять. И зло и добро заботились о нём одинаково, а друг от друга старались избавиться. И оба... друг друга боялись. В этом ли вечное равновесие Вселенной? «Ох, тебе многому предстоит научиться. Но я рад, что у меня появился хоть один друг за эту вечность, которую я провёл наедине со своим миром. Давай, чтобы тебе было проще, я приму облик твоего вида». Кролик начал меняться, превращая свои уши в крылья, а тело покрывая кожистыми чешуйками. Он сжался, превратив ноги в маленькие когтистые лапки. Вскоре стал похож на самого Клони, только больше. Истинного совоежа такие перемены очень впечатлили, и он даже от удивления запищал. Свет в ответ запищал тоже, вызвав реакцию у собеседника. Клони произнёс стайный клич, чтобы заявить о себе, как о части команды, но получил ответ уже в своей голове. «Прости, крылатик, не ведомы мне твои звуки, да и больно уж они примитивны. Хотя знаю я зверей, которые пиликают почти так же. Лети к солнцу, за мной!» Произнеся это, большой ёж поднялся на цыпочки и взмахнул длинными гибкими крыльями. Клони вспорхнул следом за живой «снежинкой», всё ещё думая, не снится ли ему всё это. Он вместе с Белым Светом облетел ущелье, набирая высоту, и наконец смог увидеть этот причудливый мир во всей его красе. Внизу что-то блеснуло в зелёной воде, но ни ёжик, ни дух этого уже не видели. Вокруг раскинулись кроны древ, через которые бил дневной свет. Но, попадая под него, совоёж чувствовал совсем небольшой прилив сил. Белый Свет в свою очередь наливался бликами, забирая себе каждый лучик щедрого солнца, а Клони смотрел по сторонам, встречаясь взглядом с незнакомыми ему жителями этого мира. У корней расстилался зелёный ковёр мха, кое-где поросший высокими травами. Всюду летала крылатая мелочь, которой зверёк в своё время частенько лакомился. Да, в воздухе по-прежнему клубилась влага, однако болотом эту местность уже нельзя было назвать. Было бы знакомо летуну слово «лес», сейчас бы пришло ему в голову. Где-то слышался писк чужой стаи, копошившейся высоко в кронах. Белый Свет поднялся выше, к скале, на вершине которой древа уходили к самому солнцу. По пути к высокой листве малый ёжик увидел в камне выступающее, как барельеф, ребро огромной шестерни. Может, камни так сложились? Подозрительно складно, да и окаменелая «деталь» выделялась на фоне белой породы темнеющими зубцами. Летун свернул к загадочным выступам, окликнув своего учителя. Свет не оставил это без внимания и спустился, сев на скалистый порог. «Ты хочешь знать, что это такое? — после он сделал паузу, будто не хотел говорить об этом сейчас, но любопытные глазки Клони очень уж просили рассказать. — Что ж, так и быть. Это руины зла, которое я изгнал из нашего мира много-много лет назад. Возможно, суть времени тебе не ясна, но ты поймёшь это... со временем. Тебе будет сложно такое представить, но это место было совсем другим. Тут росли такие организмы, которые ты и вообразить себе не сможешь. Сейчас, кстати, пора познакомиться с нашими соседями по планете. Давай, поживее». Видать, Свету не терпелось показать ученику этих зверьков. Что ж, может, позже поведает что-то ещё, но Клони был не так прост, чтобы совсем ничего не понять в этих словах. Он наконец-то узнал, к чему были те вспышки света на его болотной планете, когда Наблюдатель выбрался из-под земли. И к чему была та, самая мощная атака на механическую природу. Оказывается, кролик тем самым сдерживал зло, истратив на него все свои силы. Неспроста второй ночью ёж застал его совсем погасшим. Красное Око победило там, но не здесь. Здесь царило спокойствие, по которому маленький совоёж давно соскучился. Он нашёл свой дом, где начнёт новую жизнь в окружении новых сородичей. Несмотря на бремя знаний, Клони хотел вернуться к тому животному существованию, что всяко проще, чем ломать голову над тем, кто же прав на этой земле. Летун следовал писку, приметив в нём что-то знакомое. Он вновь подал стайный клич, и, надо же, ему ответили. «Я очень рад за тебя, — приземлился рядом Белый Свет. — Но мне ближе всегда были кролики, так что с летягами знакомься уж сам, а я подожду». Клони мельком взглянул на маленькое солнце, будто кивнув ему, и отправился на поиски неведомых «летяг». Вскоре они таки показались на вид. Бурые зверьки вылезли навстречу совоежу, очень шустро, в отличие от своих дальних потомков. Их вытянутое приплюснутое тело позволяло животным ловко перемещаться по ветвям. А когда надо, летяги могли использовать свои лапы-крылья, знакомые кругляшу. Правда, те были не так хорошо развиты. Летали звери с трудом, но лазали просто на зависть. Самая смелая летяга подобралась к чудному гостю, вытянувшись к нему и шевеля носом. Клони подобрался к ней с подобным жестом, присвистывая, как умел. Животное было в растерянности, не зная даже, что ему делать с таким странным родичем, приподнялось на сильных задних лапах и лишь глазело. Позади собралась толпа таких же, порой забираясь друг на дружку. Летяга решила пойти по самому лёгкому пути и, вякнув что-то напоследок, повернулась к ежу хвостом и спрыгнула с ветви, спланировав на соседнюю. Прочие тоже разбрелись, кто куда. Видимо, собрата они не признали, слишком уж дальнее было родство. «Не волнуйся, крылатик, — предугадал это Свет, перелетев поближе к ученику. — Они очень требовательны к новичкам, так что не расстраивайся, если хотел влиться в стаю. Я могу говорить с тобой на твоём языке. Вот только научись всё-таки общаться со мной мысленно. Так всё будет проще». Когда-нибудь Клони и научится, но пока не представлял, зачем ему вообще такое уметь. Он был слишком опьянён дышащим жизнью лесом и улетел куда-то в чащу, изучать и изучать. «Хорошо, я тебя не держу, — посмотрел ему вслед огромный блик. — Тебе надо освоиться». Маленький летун жадно разглядывал невиданных животных, которые были ему вроде как знакомы. При этом все до единого они были другими, отличались и повадками. А что насчёт еды? Клони снова взмыл к древесным верхушкам, пересекшись взглядом с глазастой паутинкой, и уселся вниз головой на переплетении лиан. Среди них висели гроздья всяких плодов, но привлекли внимание как раз самые невзрачные и серые — клонирующие ягоды. Раз собратья не хотят принимать к себе новичка, может, стоит самому создать друзей? Ёжик оторвался от насеста и ловко перепорхнул поближе к лакомству, съев целую гроздь серых ягод. Тут же он почувствовал изменения внутри. Кожа стала рыхлой, и из неё во все стороны показались спинки маленьких клонов. Они уже были готовы отделиться, но вдруг замерли, оставшись приросшими к телу Клони придатками. Причём, окружили его со всех сторон, только глаза и было видно. От того, что неродившиеся собратья сдавили лапы, ёжик спрятал их, и держаться ему было больше нечем. Крылья тоже оказались зажаты среди отростков. Шаровидный мутант свалился вниз, ожидая болезненного удара... Но его не последовало. Мяч упруго отскочил, не получив и синяков, а приземлился он прямо в гущу растений, покрытых липкими капельками. Растения начали сворачивать листья, норовя поглотить существо. Росянка! Клони перепугался, ведь ни крыльев, ни лап он не мог использовать, Белого Света рядом не было, а надо было как-то выкручиваться... Выкручиваться. Именно! Совоёж напрягся и с усилием тронулся. Под отростками чавкал сладкий нектар, а растение было упорно, вцепилось, как те липкие щупальца Наблюдателя. Клони понял, что его вращение в нынешнем облике — его «крылья», и набрал скорости, а заодно и массы. Приложив усилия, он вырвался из лап коварной росянки и поехал вперёд, разогнавшись настолько, что мог чуть ли не взлетать на мшистых кочках и камнях. Совоежу это настолько понравилось, что он не стал останавливаться, хотя мог легко затормозить. Он мчался по неровной лесной подстилке, перевитой лианами, и ему казалось, что это куда удобней, чем лететь, уворачиваясь от веток и неподвижно свисающих животных. Отрезвил Клони внезапно показавшийся обрыв, с которого тот свалился вниз, завершив своё путешествие пронзительным вскриком. Разлетелись перепуганные птахи, ну, или их дальние предки. Мяч плюхнулся в холодную воду и остался на плаву, оказавшись в тёмном ущелье. Мрак среди озерца рассеивали красные огоньки, глядящие из пор причудливых круглых наростов. Природа в вышине исказила краски от синей дымки, витающей тут, отчего глазки «грибов-дождевиков» излучали приятное розовое свечение и не пугали гостя, повернувшегося мордочкой вверх. Медленное течение родника тихо несло его в уютную пещеру, где эти огоньки были повсюду. Где-то тихонько пели сверчки, принося умиротворение в убаюкивающую тьму. Всё это было как в чудесном сне, пока не раздался звонкий всплеск позади. Клони дёрнулся — не хищник ли это был? Повернувшись, он увидел плывущее вдогонку яркое пятно, от света которого свод пещеры окрасился васильковым. От света стало заметно многое, чего ёжик не мог раньше увидеть: как копошились на дне причудливые рачки и проплывали бесцветные живые ленты. Кролик безмолвно приблизился и подтолкнул роллер мордочкой, а затем и «заговорил». «Вот куда ты запропастился! Но, хорошо — запах у тебя уникальный, я тебя быстро нашёл. Погляжу, ты уже играешься со своей способностью к мимикрии. Надо бы тебя обучить немного, а то, вот, станешь слизняком, и птица склюёт. Останусь я без ученика». Белый Свет плыл вглубь пещеры, мягко толкая Клони вперёд. Впереди вскоре показалась суша, состоящая из облюбовавших стены глазчатых шариков. Кролик выкатил роллер на мягкий берег, а потом вышел сам, встряхнувшись от воды. «Ты успел накопить немного света, пока летел со мной, — длинноухий тронул существо лапой, изучая его странное бугристое тело. — Солнце может изменить тебя до неузнаваемости, стоит только захотеть. Попробуй вернуть свой прежний вид, давай!» Правда? Можно измениться? Клони сам уже соскучился по своим крыльям и был несомненно рад такой возможности. И будто события так сошлись, чтобы об этом ёжик узнал прямо сейчас. Да, он был готов воспользоваться светом. Только вот, как? Просто подумать? Клони представил, как делает медленные взмахи, как тело становится легче и проворнее. Бугорки начали постепенно черстветь и отмирать, оставляя после себя заживающие язвочки. Освободившиеся крылья слегка покалывало, как и затёкшие от давления лапки. Всё это Клони перенёс без мучений, боль забирал с собой свет. Кролик радостно хрюкнул, вытянувшись над своим учеником, чтобы лучше наблюдать его превращение. Крылатик будто дремал в ожидании, сидя в мягких грибах, а свет на его шкуре таял, приблизившись к еле заметному фосфорному блику. «Когда Солнце только создало меня, мне тоже мутации казались чем-то изнурительным. Представляешь, тогда я вообще был меньше тебя. Ты бы меня даже не увидел». Белый Свет решил помочь Клони, тыкая носом в ранки, чтобы те быстрее затянулись. От холодного прикосновения совоёж открыл глаза, и когда всё пришло в норму, попробовал взмахнуть крыльями, чтобы оторваться от земли. Летун поднялся и перескочил через кролика, обрадовавшись взвизгом. «Вот, вот! — дёрнул ухом дух леса. — Пойдём-ка наружу». Не передать словами, как здорово чувствовал себя Клони, летающий рядом с белоснежным зверем, который карабкался наверх по грибам. Свои пальцы кроль сделал длинными, чтобы цепляться за ямки в дымовиках, но из-за слепящего света совоёж этого не заметил. Он был занят мыслями о том, какой хороший в его жизни появился друг. Не сравнится, конечно, с шумными сородичами, но это животное стало для Клони проводником в новую жизнь, по стечению обстоятельств начавшуюся в прошедшем дне. Но умный зверёк не оказался бы здесь без помощи Наблюдателя, без его чудо-машины. Не выжил бы в своём нынешнем настоящем без механического облика. И ничего так бы и не понял. Белый Свет внезапно замер, будто время остановилось. Клони сел рядом, всматриваясь в белый ореол, но вскоре понял всё сам. Воздух дрожал. «За мной», — без эмоций бросил кролик и стремительно пополз вверх. Совоёж вылетел вперёд, к дневному свету, но тот теперь не успокаивал — тревожил. Что там, наверху? Что там такое ужасное? Землю пронизал болезненный гул, от которого разбегались и разлетались животные. Когда кролик выскочил из-под корней древа, то на этом не остановился, а полез по стволу, да так быстро, что ёжик еле-еле поспевал за ним. Дух поднимался выше и выше, пока не перескочил на ветку, чтобы допрыгнуть до более могучего соседа. Когда он добрался до кроны, возвышающейся над остальным лесом, то наконец-то остановился, рассматривая чёрное облако, клубящееся не столь далеко отсюда. Клони сел рядом, переводя дух и смотря, как вытянулся светящийся силуэт, стремительно мутировавший во что-то иное. Свет взмахнул длинными крыльями, а за ними ещё второй парой, увеличиваясь в размерах. Лопасти тоже росли и с большей силой развевали воздух, поднимая грузное тело с собой. Большой зверь полетел к источнику беды, а совоёж изо всех сил спешил за его быстрым ходом, но крылышки были маловаты. Подумав, а, ведь, можно сделать, он нарастил свои опахала и набрал высоты, планируя в сторону поваленных древ, вместо которых возвышались увитые лианами мельницы. Встретившись с этим зрелищем, Клони вздрогнул от пронизавшего тело горна, который накрепко въелся в сознание. Наблюдатель заявил о себе даже там, где его нет. Или просто... пока не видно. «Откуда зло так быстро разрослось? Оно ещё агрессивнее, чем было раньше!» — сообщил Белый Свет, пролетая над хороводами смоляных шестерней. В его воспоминаниях машины, что когда-то жили на планете, от солнечного света таяли, как утренний туман, ржавели и разваливались под силой ростков добра. На свету они были бессильны. Сейчас же они процветали прямо под палящими лучами, быстро сменяя разрушенные части новыми. Сквозь хрупкую паутину рыжих труб пробивались новые, устрашая округу своей чернотой. Вырастали и ввысь и вширь, заплетались. Казалось, замешкаешься, и они прорастут сквозь тебя. Без всякого страха крылатый Свет спикировал в самую гущу труб, по которым лазали ничего не смыслящие животинки. Смотря на них, совоёж тоже начал снижаться, но смотрел по сторонам, будто вокруг следил за ним чей-то хищный взгляд. Крылся он даже в маленьких иголочках, поросших на суставах труб. Новый «лесной» пейзаж был необычен, он напоминал Клони вечернюю агонию природы, только без самих сумерек. Стоял жаркий день, и от работы гремящих зверюг воздух становился горячим ядом. Там, где-то внизу кипела вода, на которую бросали тени огромные куски породы, целые скалы, зависшие на приставших к ним гравитационных капсулах. Здесь шла работа, тряслась земля, жидкости бурлили по трубам, умирающим под лучами солнца, но протечки из дыр быстро подхватывали свежие дренажи, и гниющий ржавый мир держался на этом. Да ещё и заметно рос из тёмной глубины, куда устремился четырёхкрылый дух, освещающий уродливо облупившиеся стены. Одной из них Клони в спешке коснулся, и с той осыпалась ржа. Он полетел дальше, но рядом что-то треснуло, и в шкуру впилось несколько заноз. То была древовидная лиана, зажатая растущими вверх шпалами. Сдавленная, она была готова вот-вот разлететься на щепки, и это заставило ежа шарахнуться прочь. Стерпев боль, которая вскоре стихла, зверёк поспешил дальше, упав вниз камнем, чтобы нагнать обеспокоенного учителя. Свет ловко огибал попадавшиеся на пути иглы и бугры, но путь дальше заграждала сотовая решётка, и ржаветь она не спешила, ведь была надёжно скрыта от солнца. Дух сложил крылья и со свистом пробил её, развевая тьму внутри. Клони осторожно спустился, поглядывая на шестерни, которые могли раздавить зазевавшегося проныру. Свет проскользнул вперёд и исчез за сомкнувшимися створками. Ёжик отпрянул, смотря, как под скрежет быстрых дверей внизу снова показался свет, а из недр подул жаркий ветер. Стало не по себе, когда створки вновь грохнули друг об друга. Без Света их было почти не видно. Клони спустился к ним вплотную, коснувшись металла когтем, и дрожь от дверец передалась в его тельце. Пасть механического жерла с визгом разомкнулись, и ёжик тотчас упал меж ними, подобрав себя крыльями в воздух. Было тут ну совсем уж темно, и дальше спускаться за учителем было нельзя без его дара. Одной смелостью тут едва ли справишься. Клони улучшил зрение, чтобы ловить даже самый бледный, самый крошечный лучик попавшего сюда света. Душа ушла в крылья, когда сзади потянуло к створкам, открывшимся, чтобы выпустить духоту, и ёжик скорей полетел вниз, чтобы снова увидеть четырёхкрылого в непроглядной тьме. Белый Свет показался за следующими створками, кружащийся возле сетчатой клетки с прозрачными окошками. Он зацепился за связку труб, поглядывая в них, на загадочный объект, похожий на каменного пришельца из космоса. Из дыр Времяхода вытекало смоляное зло, затягиваясь в трубы, выходящие из клетки. Механизм был сердцем, подпитывающем эту растущую опухоль в зелёном мире. И ничего подобного хранитель этой земли ещё не видел, даже не был уверен, справится ли. Вместо смелых попыток оплести всю эту гадость лианами и раздавить, будто ягоду, он ползал вокруг, выискивая слабые места чудища. Там, где падал белоснежный свет, чёрные «змеи» трусливо прижимались к стенкам и худели. «Ох, это будет тяжело», — уловил Клони перед тем, как крылатый блик начал разрастаться. Но не успел он поглотить клетку, как где-то наверху зажглась кровавая фара. Притаившись в темноте, она выскочила, оказавшись огромным диском пилы на длинной цепной шее. Взревев, злой диск рубанул прямо по Свету, не жалея ни его, ни ядра, но зверь успел отскочить, и удар приняли мшистые лианы, брызнувшие на неприятеля соком. Потянув шею, машина вырвала своё оружие и приготовилась атаковать снова, но была слишком медлительна для Белого Света, натравившего на неё червей. Беспозвоночные разъедали металл, будь то была мягкая труха, но от этого монстр ещё больше рассвирепел. Началась круговерть, под грохот мелькал ловкий свет, пытаясь запутать грозного робота. Клони спрятался за трубу, неохотно выглядывая из-за неё. Как бы не располовинил и его этот механизм. Всюду прорастали зелёные корни, уже и клетки с Времяходом было за ними не видно. Трубы лопались, и смоляные змеи не знали, куда себя деть, стелились по стенам. Дисковая пила была на последнем издыхании и вскоре покорно заросла плесенью, развалившись от трухлявого нутра. Дух природы заметно угас, и его облик немного прояснился. Имел он совсем не кроличьи черты, а походил на что-то совсем иное, даже не насекомое. «Мне не хватит света, чтобы убить ядро, — тревожно подумало животное. — Что за напасть?» Свету пришлось взлететь, ведь появилась новая угроза. Прямо из клетки Времяхода, прошибая мощные растения, выросло новое чудище и вонзило свои острые лапы в растительность. Трёхногий жилистый механизм имел шею, которая заканчивалась не простой головой со множеством глаз, как ожидал бы совоёж, а настоящим порталом. Такие штуки не были особо подвижными, как этот самоходный телепорт, и летуна существо здорово удивило... но ещё больше напугало. Свет был скор, но робот оказался расторопнее. Только зверь направил на него лианы, чтобы обездвижить, механизм зажёг красную раму своего портала, в котором дрожащим голосом загудела электрическая катушка. В мгновение ока мощная сила затянула духа в дверь измерения, и по одному лишь кровавому ореолу Клони понял, куда забрали бедолагу. Вскоре беда коснулась и самого ёжика. Живой портал дёрнулся, будто чувствовал биение маленького сердца, и с невероятной проворностью подскочил к тем трубам, за которыми таилась вторая его цель. В окне другого мира Клони увидел своего учителя, который буквально только что жил в своём цветущем лесу, как в сказке, и такая случайность, как Клони, выбила его из сей беспечности. Тёмный сгусток, поглотивший его, сковывал сущность стальными удавками. Отчего это создание, в нутре которого происходил этот ужас, вообще до сих пор зовётся Наблюдателем? Красное Око, вот, в чём сразу видна суть этой души! Но первый уже прочно укоренился в голове Клони с тех пор, как тот встретился с пронизывающим взглядом красного глаза. И вот, портал накинулся на трубы, сломав их, как тростинки. Ёжик не успел бы скрыться от него, даже и не пытался. Оказавшись по ту сторону плёнки, он перестал ощущать жар — прошлое исчезло в угасшей раме робота-близнеца, дежурившего по эту сторону. Не успел Клони отлететь, чтобы спрятаться, эта махина схватила его лапой, прижав к себе, страшно было даже пробовать выбраться. Пришлось взглянуть своему страху в лицо. Плёнки отражали зловещую красноту, невидимо льющуюся из сердца Наблюдателя. Из него появился уже другой дух природы, вновь усмирённый и лишённый всего светлого...