Прочнее бронзы, тверже алмаза

18 — 19 декабря

Физру опять пришлось закосить, но Антон надеялся, что обойдется без последствий. Весь семестр он честно ходил, с преподом — Игорем Иванычем — поладил. Ладно, на крайняк впишется в омежью универскую команду по баскетболу, его сто раз звали. Если бы не занятость в Активе, Антон бы без вопросов туда пошел — несмотря на сомнительные достижения сборной ВГУ. Но не разорваться же? КВН Антону заходил сильнее, чем спорт. — Мам! — проорал он, воюя с мелкой пуговкой на манжете шелковой блузки. — Подойди! Секунд через десять дверь в комнату открылась. Мама беспокойно оглянулась себе за спину и зашла. — Ну что опять? — Застегни! — раздраженно попросил Антон и сунул ей руку. — И бусы потом, там замочек тугой. Да хватит так переживать! Не первый раз Олег и отец общаются. Ты думаешь, они из-за тебя друг другу рожу бить начнут? — А, то есть я уже того не стою, да? — притворно обиделась мама и помогла с пуговкой. — Воспитала заразу на свою голову! Антон фыркнул и дал маме нитке бус, плюхнулся на диван, чтобы ей было удобнее застегивать. Проблему он реально не понимал. Папа приехал забрать Антона, чтобы вместе отправиться в театр. А Олег пришел к маме в гости и останется на все выходные — потусить и помочь с домашними делами. Там накопилось: дверца в шкафу расшаталась, кран подтекает, лампу надо перевесить. Пусть себе играют в настоящего альфу и восхищенную им омегу, Антон в Питере понял суть этого прикола и маму ни капли не осуждал. Сейчас папа с Олегом мирно пили чай с пирогом на кухне. Да и с чего им ссориться? Родители сто лет назад развелись, Олег — норм альфа, маму не обижает. Короче, попусту она психует: накрутила себя на ровном месте, но это у них семейное. Бабушка, мама, сам Антон — все одинаково любят фантазировать что-то ужасное без всяких на то оснований. — Как я, не перебор? — спросил Антон, когда одолженный бабушкой жемчуг лег поверх воротника блузы. — Хотя, чё я парюсь, он меня без пухана-то и не увидит. — Тош, — вздохнула мама. — Ты у меня очень красивый. Но эти твои интриги! А если отец узнает? — Спокойно, все продумано. — Антон посмотрел на маму и улыбнулся. — Ты, главное, сама меня не спали! Мама отмахнулась, но вид стал виноватый. Еще бы, пока вчетвером сидели, отец заговорил насчет альфы для Антона, и мама чуть не проболталась про Арса. Выкрутилась, папа ничего не понял, но ещё никогда Штирлиц не был так близко к провалу. Конечно, Антон не особо сердился — вечер пятницы, мама на работе задолбалась, устала. И не такой уж криминал признаться в отношениях с Арсом: папа бы поворчал и смирился. Но лучше пока не поднимать эту тему. — Ой, Тошка! — мама покрутила Антона, рассматривая весь образ целиком, и покачала головой. — Хорош! И правильно, что брючки надел, холодрыга сегодня. Вот блузка у тебя тонкая… ты в гардероб палантин свой не сдавай. Начнешь в зале замерзать, хоть закутаешься. — Мам! — Антон посмотрелся в зеркало и поправил подвитые кудряшки: с левой стороны они никак не хотели лечь нормально, топорщились. — Что ты кудахчешь? Хуже бабушки! Возьму я шарф, ладно! Он чмокнул маму в щеку и пошел на кухню за отцом. Папа курил, мирно обсуждая с Олегом игры КХЛ, но при виде Антона они оба рассыпались в неуклюжих и смущающих комплиментах. Дескать, ой какой Тоша нарядный да ладненький. Пятерка за энтузиазм, двойка за исполнение. Не, Антон был доволен своим внешним видом — черные брюки, светло-графитовая блузка под шелк с пышными рукавами, ботиночки, украшения, прическа. Но, по-хорошему, комплименты за лук стоило говорить отцу: в честь театра он влез в рубашку и костюм. С выпускного Антона так не наряжался! Взглянув на часы, папа заторопился вниз, прогреть тачку. Антон проверил сумку, покрутился перед зеркалом и, расцелованный на прощанье мамой, спустился на первый этаж. Вышел на улицу, потопал к батиным «жигулям», забрался внутрь. В салоне пахло сигаретами, отцовским одеколоном и еще чем-то таким неуловимым, но с младенчества знакомым. Лучше на этом не фокусироваться, а то накатят старые эмоции. Тушь потечет, нахер надо. — Мама все переживала, как вы с Олегом, — сказал Антон, когда они с черепашьей скоростью покатили по скользкой дороге. Респект бате, зимняя резина не повод гонять и лихачить. — Я ей говорю — зря ты, у вас все ровно. — Пока он вас не обижает, мне с ним зачем ссориться? — суховато ответил папа. — Не считай нас дураками, Тоська. Мама правильно беспокоится. Пусть мы и развелись, она мне не чужая. И ты — мой родной балбесина. А другого альфу в своей семье хочешь не хочешь — воспринимаешь как опасность. Ай, да что я тебе объясняю? Подрастешь и сам поймешь. Спорить Антон не стал. Как и уточнять, что вообще-то давно подрос. Поэтому перевел тему на спорт и за обсуждением результатов матчей и перспектив команд они добрались до театра. — Да, я такого и не видал никогда… — протянул папа, когда они с Антоном сдали вещи в гардероб и вошли в небольшой зал. Еще бы, бля. Арс сам ебанутый, место выбрал себе под стать. Обстановка бедненькая: голые стены, стулья только в первом ряду, дальше ряд скамеек от стены до стены, с подписанными снизу местами. Антон заранее вздохнул, представив, как затекут через час их с батей длинные ноги. Но отец неожиданно воодушевился, разулыбался. Кажется, ему вкатила неформальная атмосфера и обилие молодежи в зале. — Надо было программку купить, — спохватился папа и любопытно заерзал, разглядывая соседей снизу. — Тошка, иди сбегай. — Да не надо, — окоротил его Антон. — И поздняк метаться, слышишь — это третий звонок. Его вдруг охватил нервяк. В зале начал гаснуть свет, не успевшие усесться зрители заметались в поиске своих мест. Световик херакнул софиты на сцену, занавес задрожал. Антон сжал пальцы одной руки другой, закусил губу. Сейчас он увидит Арса на сцене. А вдруг этот дурак разглядит его даже в темноте и случайно собьется? Может, стоило все-таки предупредить, что Антон идет к нему на спектакль? Тем временем занавес исчез, заиграла музыка, на сцену вышел актер — не Арс. Антон сделал глубокий вдох, покосился на отца и решил: будь что будет. В конце концов, он тут просто зритель и все.

*

Полтора часа пролетели неожиданно быстро. Весь первый акт Антона по остаточной крыло нервами — особенно выбило из колеи, когда на сцене появился Арсений. Черный костюм в облипку, на кофте рукава из газовой ткани, на лице — золотые полосы грима. Смотрелось странно и неожиданно красиво. А уж когда этот сучара начал танцевать в паре с каким-то ебучим омегой, Антон словил раздвоение личности. С одной стороны: пиздато, респект постановщику. Это тебе не долбанный балет, где без описания хуй проссышь, зачем актеры скачут по сцене и что имеют в виду. Рассказываемая зрителю история про древнегреческих богов, демонов и всякие там искушения оказалась вполне понятна и, пусть Антон был не фанатом таких эстетских штуковин, даже его местами увлекло и захватило. И музло ему вкатило, он бы закачал такое себе в плеер. Но с другой стороны — ни разу Арс не заикнулся, что половину спектакля гуляет полуголым. А еще — что в этой ебаной постановке такая тактильность между актерами. Да этот хер, омега, весь обтерся об Арса, и животом, и жопой! А уж когда они разыграли сцену секса, Антон так рассердился, что забыл смутиться присутствия папы. Ок, понятно, это все сделано для художественной выразительности. Но когда чужой омега кладет граблю на Арсов писюн, Антон что, должен кайфануть и одобрительно похлопать? Еще и в буфете не оказалось никакого алкоголя. Они с батей в антракте сразу сунулись — в расчете получить театральные пятьдесят грамм коньяку, но им предложили только лимонады и чай с кофе. Насупившись, Антон выхлебал сладкий чай, а папа взбодрился кофейком. Второй акт вызвал меньше эмоций. Антон успел немного успокоиться, обругать себя за неадекватную ревность и сместил фокус внимания на сам спектакль и игру Арсения. Сосредоточился настолько, что финал наступил неожиданно быстро — Антон был готов посидеть еще минимум полчасика. — Ну как тебе? — смущенно спросил он у папы, когда актеры, отбив положенные поклоны на бис, покинули сцену. — Сильно пожалел, что мы сюда пошли? Сам Антон снова убедился: все-таки театр не его тема. Да, живая энергетика — кайф, в этом смысле ему понравилось. Но добровольно ходить на постановки… кинчик лучше. — Вообще не пожалел! — ответил папа и искренне улыбнулся. — Конечно, мне было непривычно, но знаешь… по молодости я уже имел дело с подобными вещами. Ты вот Курехина не помнишь, а уж инсталляции Кабакова — тем более. А мы тогда интересовались всяким. Даже попали разок с Майкой на какой-то странный перформанс: гостили у друзей в Москве, они нас отвели. От меня это все далековато, врать не буду. Но почему бы не посмотреть для разнообразия? И вон как ребята старались, молодцы. Хорошо ты придумал сюда сходить. Ладно. Антон кивнул, поправил на плечах палантин — мама была права, пригодился: в спину поддувало. И, набравшись смелости, сказал: — Пап, я только во время спектакля сообразил — тут мой преподаватель играет, менеджмент у меня ведет. Ну, он молодой, ассистент… Давай покараулим актеров? Хочу респект выразить. И познакомлю вас заодно. — Ух ты! — хмыкнул папа и на мгновение задумался. — А давай, буду рад. Который из них, говоришь? Как зовут? — Арсений. Арсений Сергеевич, в смысле. Самый высокий и худой, — добавил Антон, сознательно не напомнив отцу про прическу. Вдруг папа не разглядел, что у Арса длинные волосы, которые на время спектакля скрутили в рульку и закололи сзади? — Ишь, оно как! — Папа спустился вниз с их ряда и подал руку Антону, чтобы тот не наебнулся. — А он же в спектакле довольно откровенно… того этого. В универе как, не говорит омежкам пошлости? — В универе он очень строгий и придирчивый, — сказал Антон, понадеявшись, что папа не заметит увиливание от вопроса. — Я однажды практику закосил у Арсения Сергеича, так он заставил ходить на допы и задачи мне задал. — Прогуливаешь, значит, — без осуждения попрекнул папа, и они пошли занимать очередь в гардероб. Впрочем, народу было немного, долго стоять не придется. — Тоська, не просри учебу! Не доводи мать. — У меня все под контролем, — успокоил Антон отца и взглянул на часы в холле. Так, Арсу надо как минимум переодеться и смыть с лица грим. Да и на форуме писали — Антон нагуглил — что труппу надо караулить минимум через двадцать-тридцать минут после спектакля, редко раньше выходят. Поэтому дальше действовали без спешки. Забрали верхние вещи, Антон сгонял в туалет — поссать и проверить, все ли ок. Выбрались на улицу и остановились на небольшом пятачке, очищенном от снега. Артистов решили подождать не они одни: рядом топтались человек десять, в основном — омеги. Антон с папой синхронно переглянулись и отошли в сторонку, закурили. С приближением ночи на улице похолодало, но после душноватого зала было даже приятно чуть-чуть померзнуть. Дверь хлопнула, первой на улицу вышла девушка-актриса, следом за ней — тот омега, который терся вокруг Арса. Антон пресек порыв швырнуть в него снежок: все равно ж снег не лепится. И, наконец, увидел своего. Шерстяное черное пальто, трикотажная шапка, красиво обтягивающая голову и прячущая дурацкую косичку, джинсы, кроссы. Элегантно, но наверняка же холодно! Правда, идти Арсу всего минут десять — специально выбирал хату, чтобы была рядом и к театру, и к универу, но бля. Застудится, дурачина. — Арсений! — неожиданно громко взвизгнул омежка примерно лет Антона и бросился наперерез альфе. Не успел Антон и моргнуть, как рядом с омежкой образовалось еще несколько человек, и все затрещали одновременно, прося кто автограф, а кто — фотку. Арс остановился, и в тусклом свете фонаря стало заметно, какой он заебанный. Неудивительно. Несколько пар отработал, метнулся домой, наспех пожрал и сюда, в театр, на репу и сам спектакль. Больше часа активного движения, танцы, акробатика — это ж как после тренировки, ноль сил. По глазам видно, как хочет домой: поужинать, принять душ и завалиться спать. Кстати, теперь понятно, почему после спектаклей Арс ему не звонит или очень недолго болтают. — Арсений Сергеевич! — не выдержал Антон, дождавшись, пока какая-то девица получит свою фотку с Арсом в обнимку. Вздрогнув, альфа повернулся на звук, встретился с Антоном взглядом и ошарашенно замер. — Ты что кричишь, неудобно! — тут же проворчал папа. — Дождался бы, пока людям все подпишет. — Удобно, — отрезал Антон и нарочито широко улыбнулся идущему к ним Арсению. — Извините, простите, давайте в другой раз. Спасибо, что пришли, — пробормотал Арс преследующим его омегам. Впрочем, их отвлек на себя другой альфа — вышедший из дверей напарник Арса по спектаклю, тоже молодой и симпатичный. — Антон? — Здрасьте, Арсений Сергеевич, — бодро сказал Антон, борясь с желанием включить бычку и для верности еще разок шугануть фанатов Арсения. — Извините, что дернул! Но мы тут с папой оказались на спектакле у вас, я и похвастался, что вы мой препод. Пришли выразить респект. А, это вот мой папа, Андрей. Бать, знакомься. — Очень рад, — вежливо отозвался Арсений. В глазах у него по-прежнему читались нотки растерянности, но сильно шокированным Арс не выглядел. — Да, спасибо, что дождались. Андрей, и как вам? Мы однажды с Антоном обсуждали современный театр, и ваш сын очень сомневался, что в Воронеже будет высокий спрос на постановки, подобные нашей. Ах ты зараза злопамятная! Вдобавок палит их: Арсюшик, родной, а какого хера ты со студентом театр обсуждал? Это хорошо, что папа такие штуки не ловит, не заподозрит ничего. Но блин. Папа тем временем пожал протянутую руку, а после слов Арса тихонько крякнул и кинул осуждающий взгляд на Антона. — Признаюсь честно, я не театрал, но мне сегодня все понравилось. Не знаю, что там Тоська болтал, он вообще скептик, с детства такой. Лучше скажите — не устаете танцевать-то? У меня старшая дочка танцами занимается, так она минут десять попляшет и все, говорит, умаялась. А вы прямо без продыху! Арсений пожал плечами, тихо хихикнул. Небось сейчас делает неверные выводы, что Антон в батю такой болтун. А дело вообще в другом: папа разнервничался при настоящем актере, вот его и несет. Правильное умозаключение — Шастуны стеснительные. Даже Вика тушуется, если ее врасплох застать. — Устаем, — признался Арсений и напоказ вздохнул. — А что делать, режиссер требует. Антон, а тебе как? — Норм, — отозвался Антон и спохватился. Сейчас обидится, будет потом игнорировать, как перед Мотькиной днюхой было. — То есть, очень хорошо, увлекательно. Музыка крутая, и я все понял по сюжету. Сидел, открыв рот. Фига вы даете, Арсений Сергеич. — Тось! — Папа дернул Антона за рукав. — Это ты так с преподавателями разговариваешь? — Все в порядке. Да и мы сейчас не на занятиях, — привычно вступился Арсений — словно хотел себе эксклюзивное право на доебы к Антону. Сделав секундную паузу, Арс продолжил. — Что ж, еще раз спасибо. Приятно, когда зритель не жалеет, что пришел на спектакль. И, Андрей, очень рад знакомству. Вижу теперь, в кого Антон такой высоченный... Даже мне приходится голову задирать. Ага, когда целуемся — договаривай, Арсений Сергеевич, не стесняйся. Сам себя обругав, Антон сунул руки в карманы и сжал пальцы в кулаки, чтобы как-то вернуть себе трезвость разума. Даже такая встреча Арса с папой заставляла сильно волноваться. И, главное, вообще не понятно — все прошло хорошо? По Арсу не поймешь, стоит с абсолютно нечитаемой рожей. Бесится, радуется? Или ему похер, просто хочет домой на отдых? — Да там не только в меня, у жены тоже высоких в роду хватало, — произнес папа, слегка зардевшись от слов Арсения. Видимо, ему по кайфу, что за версту видно — чей Антон сын. Гордится. — Скажите, раз уж такое дело… Антон как, не дуралеит? Может, надо повоспитывать по-отцовски? — Все в рамках дозволенного, — дежурно отозвался Арсений, не взглянув в сторону Антона. Так, это плохой знак или он снова себя накручивает? — По моему предмету все отлично, на пары ходит, ведет себя примерно. Скорее стоит похвалить, чем воспитывать. Папа кивнул, открыл рот — хотел еще что-то выспросить, но тут Арсений извинился и сказал, что ему пора. Они скомкано попрощались, Арсений снова отфутболил фанатов — тот настойчивый омега в компании подружки терпеливо ждал, пока Арс закончит говорить, — и быстрым шагом пошел к проспекту Труда. — Хороший мужик, — вынес вердикт папа и поежился, взглянул на часы. — Так, ну что, Тоська? Пойдем по бургеру заточим? Или пивка выпьем? — Ты ж за рулем. А гайцы сейчас активно ловят, им пора годовой план закрывать, — напомнил Антон. — Давай по бургеру. Нехотя согласившись, папа потопал к машине. Антон сознательно немного подотстал и залез в телефон, открыл сообщения. «Ты сказал лучше не говорить заранее Обиделся??» Смска улетела, пришел отчет — доставлено. Антон залез в тачку, пристегнулся, снова проверил телефон. Ответа не было.

*

— Может, уже готово? Ты уверен, что не пора? Антон присел на корточки и пристально уставился в стекло духовки. Вон, кожа у курицы уже коричневая, да и картошка выглядит как следует запеченой. — Ты сам принес инструкцию от мамы, по ней еще десять минут готовить. И тут пометка — лучше подержать подольше, чтобы потом мясо легко отходило от кости, — процитировал Арсений, сверившись с бумажкой. — И вообще, это курица. Ее нельзя есть сырой, сальмонелла! — Нахера я на это согласился? — сам себя спросил Антон и выпрямился. — Надо было дожать маму, чтобы она приготовила, а я укутал и привез. Арсений усмехнулся и, взяв бутылку вина, приложился к горлышку, сделав пару глотков. Протянул Антону, и тот тоже отхлебнул, допивая последние капли. Единственный плюс самостоятельной готовки — оставшееся от маринада для окорочков вино ушло в них с Арсом. — А еще раз меня так напугаешь, я тебе никакую еду не припру. Ни готовую, ни сырую, — пригрозил Антон, снова припомнив вчерашний вечер. — Сука! Ты вот ржешь, а я правда до сих пор не успокоился. — Роскошно. Сам замутил сомнительную херню, сам потом придумал мне вселенскую обиду, а теперь я — крайний, — прокомментировал Арсений. — Да, Антош, так бывает. Кончаются деньги на телефоне и нельзя ответить. Покачав головой, Антон поставил чайник и полез в шкафчик за заварником. Покосился на альфу и все-таки сказал: — Я уверен, что ты привираешь. Ты психанул, но имидж не позволяет признать. Разыгрываешь теперь альфу на спокойном, но это пиздеж. Арс, признайся. Я тогда, типа, извинюсь, и… Арсений протянул руку, поймал Антона за плечо и прижал к себе, мешая приготовить чай. Потерся носом о висок, зачем-то куснул за верхушку уха. Заглянул в глаза. — Я тебе все объяснил как есть. Что пришел сюрпризом на спектакль — кайф. А вот что я для твоего папы какой-то там препод — это бесит. Но окей, я в это не лезу. Хотя и не понимаю, зачем скрывать от родителей. — Покажи телефон. — Антон прищурился и полез к заднему карману домашних джинсов, в котором лежала трубка Арса. — Там же будет смска, что средств недостаточно. И другая — о зачислении. — Я такие — удаляю, — не дрогнул Арсений. — И ты не будешь лазать у меня по телефону! — Конечно, — согласился Антон с нескрываемым сарказмом. — Там же послания от этих твоих, поклонников творчества? Вообще-то он сам до конца не определился, надо ли ревновать Арсения к фанатам. Или к этому его партнеру по спектаклю — судя по соцсетям, у пластичного актеришки Женечки был альфа, Антон все пробил вчера ночью. Но на всякий случай решил выразить недовольство: чтобы у Арсения Сергеевича сложилось четкое понимание — Антон такой хуйни терпеть не будет. — Да. А как только ты свалишь после ужина, я поеду их трахать, всех по очереди. — Ах ты! — Антон дернул Арса за косичку, альфа хихикнул, куснул за нижнюю губу и полез языком между зубов. Пришлось с ним поцеловаться и заодно притвориться, что Антон не замечает рук у себя на жопе. После нежностей в запертом кабинете Арсений здорово обнаглел. И во вторник отвел душу, когда Антон заглянул на кафедру «попить чаю», и сегодня уже третий раз закинул грабли. А мог бы потерпеть, недолго осталось. — Давай закрепим, — пробормотал Арсений, оставляя мелкие поцелуи на щеке, линии подбородка и шее. — Я рад, что ты посмотрел мой спектакль и тебе понравилось. И было прикольно познакомиться с твоим папой. А еще — я и раньше вызывал интерес у некоторых омег, но это их проблемы, ведь я в отношениях с другим мальчиком. С тобой. От приступа смущения Антона спас закипевший чайник: нашлась причина вывернуться из рук и вернуться к завариванию. Арсений с его ебаными пафосными признаниями конкретно выбивал из колеи. Хотя, если уж начистоту, Антон был рад, что у них все ровно. Тут Арс прав: накрутил себя Антошенька знатно. Хорошо мама прям с порога сообщила, что этот обидчивый гусь звонил на домашний и просил набрать, как Антон вернется. И отдельное спасибо маме за деликатность. Не стала стебать, хотя могла: Антон понесся к трубке, едва разулся и помыл руки. И час провисел на телефоне — а не сообщи Арс, что ему пора ложиться, спокойно бы все два с ним проболтал. — Реально вкусно, — сыто повторил Арсений после ужина. — Антошка, да ты кулинар! — Да. Я охуенный повар, если дать мне все ингредиенты, расписать рецепт, как для дауна, и подогнать помощника, — кивнул Антон, впрочем, вполне довольный комплиментом. — Не выкидывай, кстати, мамину бумажку. Еще пригодится нам. Он встал, забрал со стола грязную посуду, выкинул кости в мусорку. Ополоснул руки и стал наливать чай. Антон сотню раз видел, как омеги в стремлении показать себя умницами вот так хозяйничают — у своих альф или на общих тусах. И каждый раз внутренне стебался: что за стыд и рабское желание услужить? Но теперь Антону тоже хотелось так себя вести. Приготовить долбаный вкусный ужин, а потом подать Арсу чай. И было бы тупо этого не сделать из страха быть зачморенным самим собой. — Ты обжегся? — обеспокоенно спросил Арсений. — У тебя такой вид, будто ты злишься на чашку. — Я на другое злюсь, — вздохнул Антон и, увидев выражение лица Арса, пошел признаваться. Все равно доебет вопросами. — Я при тебе становлюсь омегой. Бля, я в шаге от того, чтобы выкатить предъяву, хули ты в такой мороз ходишь в тонких джинсах и шапке. Понимаешь? — Нет. — Арсений прихлебнул чай, взял из вазочки печенюху. — Шаст, я из Омска. Говорил на днях с мамой, там минус двадцать четыре. Я привык к реальному холоду, ваши минус десять для меня тепло. И что значит — становишься омегой? Ты всегда очень омега. Я на тебя отчасти поэтому обратил внимание: видел, как ты общаешься с ребятами, как на парах себя ведешь. Такой… мягкий, нежный, кокетливый. Мой типаж. — Ты — тупица, — мгновенно отозвался Антон. — Достаточно мягко и нежно? Он с вызовом уставился на альфу и почти сразу стушевался. Арсений не прикалывался, а явно верил в то, что говорил. Может, у него какая-то уникальная призма, и через нее Антоша Шастун так выглядит? А вдруг не только у Арса так? Бля, надо будет Поза спросить. И Илюху — они братаны, скажут правду. — Достаточно. И даже когда ты на футболистов материшься, все равно омежка, — упрямо произнес Арсений и покосился на включенный телик. — Проигрывает твоя «Барселона». Так и должно быть? — Вот мы будем потом «Что? Где? Когда?» смотреть, я тебя тоже так спрошу, — фыркнул Антон. — Арс, а знатоки должны просирать? Блин, это футбол! Еще целый тайм впереди, на поле Месси и Анри. И вообще, это финал клубного чемпионата мира. Тут нет слабых. — Сегодня снова команда Балаша Касумова, — ответил Арсений. — Они выиграют, я уверен. Вот и поговорили. Антон закатил глаза, сжевал тоже пару печений, подлил им обоим чаю. Впрочем, всерьез он не сердился, наоборот — торчать у Арса на кухне, болтать, смотреть футбик, чем не идеальный вечер субботы? Тем более, что справедливость восторжествовала: «Барса» все-таки сравняла в конце второго тайма, а в добавочное время Месси принял мяч с правого фланга и грудью забил в ворота «Эстудиантеса». — Пошли в комнату, — позвал Арс, когда матч закончился, а кухня снова блестела чистотой — этот зануда предпочитал убираться сразу. — И, для справки, — я не согласен еще и на баскетбол. — Да пофиг на баскет, это лига ВТБ, потом обзор чекну. — Антон вырубил телевизор, пошел следом за альфой. И придержал за плечо, когда Арс собрался плюхнуться на диван. — Разбери его, давай по-королевски ляжем. Поколебавшись секунду, Арсений кивнул. Порой он нудел, что негигиенично валяться даже поверх одеяла, но сегодня, видать, устал и сам хотел нормально вытянуться. Антон закусил губу и втихаря вытер вспотевшие ладони о штаны. Это Арсений Сергеевич еще не знает, что сегодня ему не удастся выгнать Антона на кухню. Ну так и я, слава Богу, не Рики, не Мартин Не выдвигался на Оскар, французам не забивал Моим именем не назван город на карте Но задёрнуты шторы и разложен диван Для полного соответствия заигравшей в голове песне, Антон подошел к окну и взялся за шторы. Можно было и не задергивать, Арс жил достаточно высоко и напротив не было домов, но хотелось полностью отгородиться от остального мира. Остаться только вдвоем. — Падай, — позвал Арсений и первым разлегся на диване. — Антошик? — Иду, — Антон торопливо развернулся, скинул с ног домашние тапки и устроился рядом с Арсом — положил голову на плечо, почувствовал, как его сразу же по-хозяйски обняли за талию. — Ты завтра как? — До хера всего. Вон, видишь стопку работ на столе? Это все на проверку. Еще надо к корпорату подготовиться, сценарий дописать. И по тексту пройтись, мы будем новую постановку делать… — Арс зевнул и, повернувшись к Антону, дунул ему в висок. — Короче, утром тебя домой отвезу. — Я могу тут тихо посидеть, — возразил Антон. — А ты проверяй свои курсовики и задачи. Он уже знал по опыту — утром не захочется уезжать. Тусоваться у Арса с каждым разом нравилось все сильнее: Антона пьянило чувство свободы и появлявшейся между ними уютной близости. Сама возможность в любой момент подойти, потискаться и не париться — вдруг их кто увидит? Даже заниматься бытовой рутиной становилось почти приятно: дома Антон протирал пыль, чтобы мама не орала. А здесь — потому что заботился о своем чистюле-альфе. Есть, бля, разница. — Я буду на тебя отвлекаться. — Арсений пощекотал Антону бок и чмокнул в щеку. — Когда ты в поле зрения, меня все время тянет выступать и перед тобой выпендриваться. Не доводи до греха, Шаст. — Выпендрежник, — попрекнул Антон и, прижавшись сильнее, отобрал у Арсения пульт. Включил телик и отыскал ТНТ — там уже началось «Comedy Woman», Наташа Медведева что-то шутила про Варнаву и олигархов. Арсений хихикнул и даже не заметил, как Антон переложил его ладонь себе с бока на живот. От ее тепла и тяжести по бедрам побежали сладкие мурашки, Антон прикрыл глаза и втихаря облизал губы. Сразу после еды было глупо начинать физическую, хм, активность, а потом пойдут любимые Арсюшей долбаные знатоки. Ладно, Антон подождет пару часов, он никогда не жаловался на терпение, даже будучи маленьким. Это другие дети начинали маяться еще накануне своей днюхи или Нового года — из-за желания побыстрее получить подарки. Антон же, наоборот, любил растянуть предвкушение, как следует провариться и прочувствовать ожидание. Насладиться сначала мыслью о грядущем счастье, а потом уже кайфануть по-полной. Так что хуй с вами, дорогие знатоки. Можете даже все одиннадцать раундов сыграть, Антоша потерпит.

*

— Я первый в душ, — забился Антон, когда поверх ликующих лиц команды Касумова побежали титры. — А ты пока строчи отцу смс. Арсений рассеянно кивнул и взялся за телефон. Антон забрал рюкзак из прихожей, нырнул вместе с ним в ванную, заперся. Глубоко вдохнул и полез в душ. Возвращаться в комнату было даже страшнее, чем впервые выходить на сцену. Тогда его поддерживала куча народу — мама, бабушка, Поз, классный руководитель. А здесь толпу не соберешь, придется вывозить в одно ебло. — С легким па… — Арсений осекся и уставился на Антона непонимающими глазами. — Тоша? — Я сегодня сплю с тобой. Иди в душ, — постаравшись звучать уверенно, ответил Антон. — А я пока свою подушку и одеяло с кухни притащу. Арс, я тебе сейчас не советую зубы проветривать, мне кристально похер на все твои нотации и фальшивые возражения. Топай мыть хуй. Кажется, удалось подобрать правильный тон — Арсений закрыл свой уже было открытый рот, подошел к шкафу, порылся в поисках сменной одежды и ушел в ванную. Антон приоткрыл в спальне окно для проветривания: хотелось воздуха и как-то сбить внутренний жар. Сгонял за постельными принадлежностями, докинул их Арсу на диван. Вырубил весь свет, кроме лампы на столе — ее отвернул к стене, чтобы в комнате получился полумрак. Повозился еще немного, сел на край дивана и поджал под себя ноги. — Антош, — негромко позвал вернувшийся из душа Арс. — А ты точно… я же говорил, все… — Ты не только футболку, еще и шорты напялил? — перебил Антон, рассматривая альфу. — Арс, а куда делась привычка спать в одних трусах? Арсений поджал губы и подошел поближе. Заметил на столике приготовленную пачку презервативов и покачал головой. — Короче, — начал Антон. — Бля, да ляг ты и не маячь! Дело такое — я тебя хочу. Но я уже говорил, мне становится очень страшно, когда ты начинаешь активно меня лапать и целовать. Я сильно возбуждаюсь, а потом будто перегораю. Поэтому я попробую… сам. Не трогай меня, ладно? Ничего не делай, пока я… ну типа, не разрешу. Антон уставился на свои голые колени — кожу аж покалывало от выразительного молчания, заполнившего всю комнату. Как, Арс, сука, это делает? Ну ведь смазливый дрыщ, ни капли не похож на типичного крутого альфу. Откуда тогда в нем эта вязкая давящая сила, из-за которой у Антона колошматится сердце и соски превращаются в изюм? Обнаженное плечо обожгло поцелуем. Арс едва коснулся кожи губами и, когда Антон повернулся к нему, спросил: — Мне хоть разговаривать будет можно? Просить разрешено? — Можно, — выдохнул Антон с облегчением и, не сдержавшись, уточнил: — Ты в прошлый раз сказал, что не сердишься, когда я командую. Щас как? — Нормально. — Арсений пожал плечами. — Хотя я не особо могу думать. Ты в пяти сантиметрах от меня в коротком шелковом пеньюаре. Я сквозь кружево вижу твои соски. Ты сказал, что мы будем трахаться. Антош, я… тебе идет фиолетовый. Насчет фиолетового можно было поспорить, но выбирать не приходилось. Комплект подогнала Вика — в благодарность за помощь с видеовизиткой и как благотворительный взнос в фонд лишения девственности Антона Шастуна. И раз уж это оказалось самой сексуальной вещью в гардеробе, на цвет пришлось забить. Но комплект был реально зачетный. Сорочка на бретелях, длиной до середины бедра. Весь верх, практически до пупка — кружево и сетка. От трусиков тоже одно название: стринги, спереди треугольник шелка. Антон в этой одежде абсурдно чувствовал себя более голым, чем если бы приперся нагишом, но вместе с тем его самого заводил собственный вид. Сразу хотелось иначе двигаться, внутри появилась несвойственная ему смелость на грани с дерзостью. Антона, конечно, по-прежнему пугал Арс, но не настолько, чтобы включить заднюю, закутаться в футболку и сбежать на кухню. Тем временем Арсений послушно улегся поверх одеяла, и Антон, не медля, залез ему на бедра. Заметил, как дернулись пальцы альфы — понятно, хотел облапать. Антон хмыкнул и надавил на тыльные стороны ладоней, вжимая руки Арсения в пододеяльник, и уловил всполох гнева во взгляде. Бля, какой Арс горячий, когда молча бесится. Когда недоволен, что Антон его дразнит. Когда вот так смотрит, и от одного этого взгляда внизу живота все начинает ныть и сладко сжиматься. — Знаешь, — негромко сказал Антон, переборов вспышку возбуждения. — Я обычно смотрю порнуху, где все сильно наоборот. Мне нравится, когда омегу жестко берут. Типа, принуждают и все такое. И я правда думал, что если со мной так — я дико кайфану. Но… — Порно и жизнь очень разные вещи. Тош, все в порядке. Не надо переживать за меня. Я не чувствую себя меньше альфой из-за того, что ты поиграешь в главного. В конце концов… я в любом случае потом получу свое, разве нет? — Ладно, — произнес Антон, удивленный, как четко Арс догадался, что именно его парит. — Тогда все ок. Может, стоило придумать что-то особенное, но Антон, помедлив, просто наклонился к губам альфы. Уперся руками по обе стороны головы Арсения и робко поцеловал, привыкая к роли ведущего. Арс как будто реально попустился и решил отдать всю инициативу полностью — никуда не полез давить, только опустил веки и лениво ответил на ласку. Неожиданно это сильно успокоило. Антон расслабленно поцеловал еще раз, повернул голову направо и занялся шеей. Пробовать ее было приятно: чистая кожа, вместо запаха одеколона — аромат альфы, губы кайфово покалывает от полезшей к вечеру щетины. Антон безобидно куснул Арсения чуть пониже мочки уха, словил очередной спазм между ног, отстранился и выпрямился. Взял левую руку Арсения и положил себе на плечо. Погладил ею себя и аккуратно надавил, чтобы средний палец альфы зацепился за бретельку и помог ей свалиться вниз. Ноздри у Арса дрогнули, выражение лица на мгновение стало хищным. Не скрываясь, он уставился Антону на декольте, явно желая больше — и потрогать, и увидеть. В ответ на очевидный интерес внутри проснулось озорство. Антон снова провел чужой ладонью по своему плечу, дал Арсу ощутить кусочек своей шеи, ключицу. Почти довел руку до груди и остановился. — Есть такая разновидность импровизации, называется «марионетка», — негромко сказал Арсений. — Там задается ситуация, и один актер управляет движениями другого, а «марионетка» может только говорить. Когда Зохан мне впервые показал, было даже жутко. Но только что я начал иначе относиться к этому жанру. Антон хихикнул и, подтянув руку Арса повыше, положил ее себе на щеку. Прижался сам, прикрыл глаза. Его окончательно отпустило, нервяк испарился. Арсений принял правила игры, а самому Антону все сильнее нравилось происходящее. Наверное, помогала обстановка. В комнате было безопасно — тихо, уютно, уединенно, никто их не потревожит, не прервет, не застыдит за то, чем они тут занимаются. В мягком приглушенном свете альфа выглядел красивым, завороженным и возбужденным. Антона же и вовсе накрывало непривычным ощущением собственной сексуальности и желанности, пьянящей власти, и все вместе замыкало в мозгу какие-то новые цепочки и шарашило током по венам. Он переложил левую руку Арса себе на бедро, а правой приласкал второе плечо. Так же с помощью альфы избавился от бретельки, позволив пеньюару блядски повиснуть в зоне декольте — голой кожи открылось еще больше, но до конца он не свалился и грудь тоже не обнажил. Хотя соски раздразнил: кружево проехалось по напряженной плоти, и пришлось закусить губу, чтобы не застонать в голос. — Хочу их облизать, — выдохнул Арсений, и Антон вздрогнул всем телом. — Опусти ткань ниже и нависни над моим лицом. — А где волшебное слово? — по привычке ляпнул Антон, и щекам мгновенно стало жарко от стыда. — То есть, забей. Не надо никаких «пожалуйста». — Я могу сказать «пожалуйста», — тут же отозвался Арсений и громко фыркнул. — Я, блядь, что угодно тебе сейчас скажу! Пришлось сжать бедра и дырку. Антон и так чувствовал, что постепенно влажнеет — между ягодицами стало скользко, полоска стрингов особенно остро натирала сзади. Но от этих слов Арса он буквально потек. Просьба была пошлой, грязной, и — полностью совпадала с желаниями самого Антона. Он хотел показать альфе свои сиськи и ощутить на них язык. Хотел быть вылизанным и хотел слышать у Арса такой голос: жадный, голодный и требовательный. Сука. Подрагивающими пальцами Антон стянул пеньюар пониже, сам прошелся ладонями по соскам и, все же немного смущаясь, полез наверх. Пришлось практически пересесть Арсу на живот и вынужденно испачкать его своей смазкой. — Можешь взять меня за бедра, — пробормотал Антон, практически ложась на альфу. — Но там не трогай. — Я тебя потом — заебу, — пробормотал Арсений, даже не угрожая, а просто ставя в известность. — Вот так, мои вы хорошие, идите сюда. Бедра Антона сразу же оказались надежно зафиксированы. Он прикрыл глаза, стараясь не слушать, как Арс общается с его сосками, расхваливая их и делая комплименты, и сосредоточился на ощущениях. Ничего себе! Антон сам никогда особо не занимался этой частью тела и был готов поклясться, что у него нечувствительная грудь. Фатальный проеб — ну или Арсений какой-то мастер-разрядник по сисечным ласкам. Под языком, поцелуями и нестрашными покусываниями хотелось вертеться ужом, укрыться от рта альфы или наоборот — вжаться в него посильнее. Антон сам не заметил, в какой момент перешел на жалобное хныканье, но терпеть это молча было вообще невозможно. Арс ткнул кончиком языка в левый сосок, поймал его зубами, оттянул — на грани боли и удовольствия, и Антон резко отпрянул. Прижал руки к груди, закрываясь, и, тяжело дыша, уставился на альфу. — Антош? — Арсений нахмурился. — Больно сделал? Прости, пожалуйста. Вернись. Я поцелую, подую и буду осторожнее. — Все норм. — Антон подтянул пеньюар обратно и провел рукой по волосам. — Ты не больно… Было так кайфово, в глазах темнеть начало. Он сполз обратно альфе на бедра и уставился Арсу между ног. Шорты бугрились от стояка, и Антон без раздумий провел пальцем по образовавшейся возвышенности. Вот какие фигуры в объеме стоит изучать на начерталке, Антон бы тогда ни одного урока не пропустил. — Ты по-прежнему «марионетка», — улыбнулся Антон и снова погладил член через ткань. — Уже жалеешь, что согласился? — Нет. — Арсений прерывисто вдохнул. Антон залип на его повлажневшие и потемневшие губы, на выступившие капельки пота на висках и над верхней губой, на появившийся румянец. — Я люблю сюрпризы, мне интересно идти без сценария. И в целом я к такому привык: режиссер руководит, дает задачу, а я ее воплощаю. А в нашей пьесе меня устроит любой поворот. — А если я передумаю доводить до конца? — Антон потянулся к футболке альфы, задрал ее повыше, обнажая сухой рельефный пресс. Вокруг сосков у Арса виднелись темные волоски, треугольник редкой шерсти расположился пониже ключиц. — Вот возьму и продинамлю? — Я сам додрочу, — хмыкнул Арсений и завел руки вверх, молчаливо приглашая Антона совсем снять с него футболку. — Секс — это не только оргазм, но и эмоции в процессе. И здесь уже все роскошно. Футболка и правда была лишняя. Антон аккуратно стащил ее, проверив, чтобы Арсу в процессе ничего не пережало и не защемило, снова уставился на шорты. Положил ладонь на ширинку, накрывая член и яички, чуть надавил, массируя. Поборолся с собой пару секунд и, сгорая от смущения, наклонился и вдохнул запах. В нос ударила смесь мускуса, геля для душа и концентрированный аромата Арса. Тот самый вкусненький запах, который дурманил Антона с самого начала их муток. Не особо раздумывая, Антон ухватился зубами за хлопковую ткань и оттянул ее на себя. На языке стало сухо и шершаво, ноздри забила новая волна аромата — Арс от мува Антона дернулся, зашипел и что-то выстонал. — Хочешь ко мне в рот? — спросил Антон, отпустив шорты. — Как там говорит твой дружок Сережа? Пососамбу? Арсений предсказуемо хихикнул и, прикрыв лицо руками, снова коротко проржался. — Только что я мечтал, как взял бы тебя за волосы и насадил губами себе на член. Но ты очень вовремя отвлек меня Серегой. Спасибо, теперь продержусь подольше. — Эй! — возмутился Антон и вернулся к кружению вокруг главного приза. Не к месту вспомнилось, как он боялся увидеть Пашин хуй. С Арсом такой проблемы не было — Антон заранее знал, что его все устроит. Окажется огромным конским прибором, ну что ж, появится шанс ощутить себя порнозвездой. Если небольшой и узкий — тоже неплохо, значит никаких стыдных травм и порванной дырки. Да и в целом, какой уже выбор? Это Арс, и что бы ни было у него в штанах — придумают, как правильно применить. На задворках мозга маячила еще одна мысль, думать которую не хотелось. Если влюбился в альфу и течешь от одного его взгляда… короче, поздно выебываться. Сглотнув, Антон подлез пальцами под мягкие штанины, погладил Арсу внутреннюю сторону бедер. Под прикосновениями альфа дернулся, шлепнул раскрытой ладонью по кровати и шумно выдохнул, прикрыв глаза. Вот вроде сибиряк по рождению, они же спокойные — откуда такой темперамент? Ладно, хватит. Арса мучает и сам сейчас вырубится от переизбытка чувств. Антон, высунув от усердия язык, стал аккуратно тащить вниз шорты вместе с трусами. Нежно придержал член, чтобы его не защемило резинкой. Перекрученная тряпка застряла в районе коленей, Антон завозился, но Арс сам как-то ловко побрыкался, и одежда улетела на пол. — Хочешь, я правда ртом попробую? — предложил Антон, завороженно изучая длинный розовый хуй с потемневшей блестящей головкой. Еще сильнее взгляд притягивал корень: пара сантиметров темной, сморщенной кожи — узел. — Арс? — На этом секс и кончится. — Арсений потер лицо руками. — Тош, я держусь на честном слове. — Да я не против, — признался Антон и подполз повыше, заглянул альфе в лицо. — В мой план входило, что ты кончаешь. — Премного благодарен, — съязвил Арс, не пытаясь скрыть недовольство. — Представляешь, в мой план тоже входил оргазм.Каждого из участников данного мероприятия. — У меня же первый раз, — напомнил Антон и, устав держать вес тела на руках, полностью улегся на Арсения. Было приятно лежать тело к телу, захотелось размурлыкаться, как бабушкин котяра. — Мне бы просто дойти до конца и кайфануть от мысли, что я больше не целка. И что я могу удовлетворить альфу. Оргазмы, типа, потом? — Ты наигрался в кукловода? — нетерпеливо спросил Арсений, напялив на лицо фирменное упрямство. — Или продолжим? Антон прислушался к своим ощущениям. Желание командовать почти стихло, он устал сам что-то выдумывать и вести их обоих. Между ног все ныло, грудь снова хотела ласки, пеньюар с трусами откровенно мешал. И куда-то напрочь делся стыд. За свой вид, за пошлую одежду, за желание подставиться под член — причем не просто под какой-то абстрактный хер, а дать конкретно Арсу. Этому заносчивому уебану с тупой прической. — Наигрался. — Антон повернул голову и чмокнул Арса в шею. — Пользуйся. Ты там заебать грозился, вперед. Я пиздец мокрый и мне почему-то кажется, что в меня сейчас кулак влезет. Все такое… не знаю, как объяснить. Вопреки ожиданиями, Арс не бросился срывать одежду, переворачивать на спину и молниеносно вставлять. Антон почувствовал, как его погладили по голове, потом руки прошлись по спине, по заду. — Это мы убираем, — негромко сообщил Арсений и вполне себе деликатно лишил Антона трусиков. Ну, тоже пришлось поерзать, но в итоге они затерялись где-то на постели. Арс отпихнул Антона от себя, вынуждая снова сесть ему на живот. Антон подчинился, покорно потянул вверх пеньюар — альфа помогал снизу, удобно собрав подол. Одно движение и… к этой мысли стоило привыкнуть. Теперь они оба голые. Совсем-совсем, без ничего. Арс видит впалую грудь, живот, почти лишенные мясца руки, ноги и задницу. Окей, технически задницу не видит, но он уже ее щупал и знает, что от жопы там одно название. Но на переживания сил не было. Да Арс и не дал уйти в рефлексию — ловко уложил Антона на спину, очень спокойно поцеловал в губы, чмокнул в кончик носа. — Ляг, как тебе удобно, — сказал он и сел. — А я пока резинку надену. Резинка это правильно, к сперме внутри себя Антон точно был пока не готов. Он утомленно поворочался, ища идеальную позу, замер. Проследил, как Арс умело раскатывает презик по члену, оставляя спереди немного пространства под семя. Фоново стало ревниво — сколько омег такое видели? Скольких Арс так же вот готовился ебать, сходя с ума от желания? — Почему ты решил сегодня? — спросил Арс, укладываясь снова рядом. Он обвел пальцем левый сосок и поцеловал Антона в подбородок. — Понравилось, как мы в понедельник?.. — И это тоже. А еще спектакль твой, ты там весь такой, типа, страстный, — пробормотал Антон. — Кстати, сегодня дата. Ровно месяц с той ночи в Питере, когда мы впервые попытались. Короче, решил и решил, отстань. Он сам потянулся целоваться, Арсений ответил. Под шумок ладони поползли вниз, к самым интимным местам Антона. Но все снова ощутилось почти обыденно — Арс потрогал его хуй, осторожно приласкав и его, и мошонку. Потом перебрался к дырке: продолжая целовать, без лишних реверансов вставил пальцы и задвигал ими, имитируя движения члена. Антон инстинктивно расставил ноги, выгнулся — больно не было вообще, внутри все мгновенно растянулось, еще сильнее намокло, и пальцев, если честно, нихера не хватало для реального кайфа. — Входи уже, — позвал Антон и легко шлепнул альфу по голому бедру. — Арсюш, ну? Он запрокинул голову, зажмурился. От эмоций внутри тела было тесно, хотелось вертеться, ерзать, за что-то хвататься, лягаться. Антон облизал губы, приготовился снова поторопить альфу и охнул. Между ягодиц все разъехалось, разломилось, напряглось. Дырка растянулась под крупной головкой, нежные стеночки плотно обхватили покрытую латексом плоть и с трудом пропустили дальше, вглубь. Антон задышал с открытом ртом, захлопал ресницами, молча переживая шок от вторжения. Арс не казался таким крупным, когда Антон смотрел и трогал. Бля. Но… вроде, все нормально? — Хороший мой, умница, — послышалось ласковое бормотание. — Антош? Шаст, подай голос. — Сорян, — почти беззвучно откликнулся Антон. — Хера ты огромный! Арс, только проследи, чтобы без узла. Я сейчас еще как-то вывожу, но на нем лопну! Он уцепился альфе за шею, бездумно куснул за ухо. Одну часть Антона полностью поглотило происходящее — в нем прямо сейчас был альфа. Которому он отдавался, с каждым толчком ощущая, как внизу живота зреет комок чего-то невыносимого, донельзя сладкого и горячего. Как биение сердца входит в ритм с другим, как смешиваются запахи, размывается граница между телами и становится непонятно: это Арс его ебет, вбивая в скрипучий диван, или Антон засасывает его в себя, удерживая и царапая. Другая часть сознания, напротив, будто отстранилась. Антон неожиданно четко сознавал, где он, с кем, почему. Почти видел их со стороны — два слипшихся человека в потрепанной однушке декабрьского Воронежа. Две недели до Нового года. Парочка трахается под снегопад за окном. — Я тебя люблю, — беззвучно признался Антон Арсу на ухо, зависнув на самом краю оргазма. Все тело вытянулось в струну, заколол низ живота, бедра, кончики пальцев рук и ног. — Арсений Сергеевич? Ты… — Да, да, — прерывисто согласился Арс и устало дернул бедрами, размашисто вбиваясь в отданную в пользование дырку. — И я тебя. Блядь! У Антона задрожали губы, к глазам подкатили слезы — адски хотелось разрядки, но чего-то не хватало. Он вдохнул поглубже, вбирая в себя запах альфы, и вскрикнул от резкой боли в плече. Ранку мгновенно запекло, как будто кожу натерли разогревающей мазью, Арс громко застонал и задергался, и Антона скрутило следом. То ли эта нотка боли стала последней каплей в сложном коктейле из физических ощущений, то ли сам поступок Арсения поставил жирную точку во всех возможных сомнениях Антона. Даже сейчас, когда всем все можно, метку не ставят кому попало. Метка — это серьезно. Интимно, немного старомодно, но статусно. Это взаимные права, это признак близости, это обещание — мы только друг для друга. Это примитивное желание альфы отогнать конкурентов подальше. Это то, что в старых книжках называется «природный брак» — где никто не спрашивает согласия, ведь ответ известен заранее. И не поспоришь. Антон сегодня приехал с намерением заняться сексом со своим альфой, дать ему наконец, и — перевыполнил план. Не только дал, но и взял. Настолько взял, что, сука, ноги теперь не слушаются. — Тебе кто кусаться разрешал? — спросил Антон и потер зудящую метку. — Арсений Сергеевич! — Никто, мне захотелось. — Арсений вытащил член и тут же провел пальцем между ягодиц. — Не болит? — Болит. И меня, нахер, продует — ты там все растянул, молодец. А я сквозняки жопой лови, — проворчал Антон и потянулся всем телом. — Арс, меня чуть не вырубило! Это как называется? Нельзя было как-то повежливее ебать, чтобы я не так сильно отлетал? — Мальчик мой хороший, — совершенно не в тему, с тупой нежной улыбкой прошептал Арсений и обнял Антона, полностью привлекая к себе. Потерся носом о висок и снова выдохнул: — Славный мой. Антошик. Ах вот оно что. Запишем на будущее: после оргазма Арс сваливается в сюсюканье. Очень приятное сюсюканье, от которого по затылку бегут мурашки. — Дурачина, — шепнул Антон таким же слюнявым тоном и прижался покрепче. Помолчал, набираясь храбрости. — Я там не пошутил в процессе. Я вроде реально тебя люблю. — Так любишь, что от отца скрываешь. — Арсений приподнялся на локте, убрал Антону с виска налипшую прядь волос. — Да я понял уже, Антош. Поэтому, кстати, и кусал спокойно. А ты про меня понял? Язык зачесался ответить что-то ядовитое — посмотрите, опять выебывается! Но Антон сразу догнал, что Арс имеет в виду. Никогда раньше он не ощущал такую глубинную уверенность в своей важности для другого человека. Что его всегда хотят видеть, слышать, ему рады. Конечно, родители, Стас, Поз, еще несколько друзей так же относились к Антону, но там не было этой острой нотки, ощущавшейся рядом с Арсом. Настойчивого фонового требования быть рядом. — Вроде понял, — пробормотал Антон. — Ты мне очень прозрачно намекнул, когда мы после Питера у меня во дворе тайком сосались. Но отказался признаваться, потому что ссыкло. — Потому что к признаниям в любви человек должен быть готов, — возразил Арс без грамма обиды. — Иначе это довольно обременительно. Если чувств нет, остается идиотское «спасибо». Если они где-то в процессе зарождения, повисает тупая пауза. Короче, лучше не болтать раньше времени. — Ссыкло, — откровенно дразня, повторил Антон. — Просто не хотел быть в невыгодной позиции. Я тебя раскусил! — Точно. — Арсений немного отпихнул Антона в сторону, опустил руки и стащил резинку. Завязал ее узлом и полез вставать. Еще бы, Арс не из тех, кто беспечно швырнет использованный гондон на пол, он сразу до мусорки дойдет. Антон мазнул взглядом по презику и закусил губу. Спермы внутри было дохера. А могла сейчас вытекать из Антона. Интересно, это мерзко и отвратительно или приколдесно? Арс голышом прошлепал на кухню, там завис на минутку, послышался шум наливаемой воды, щелчок чайника. Звякнула кружка. — На, попей, — сказал вернувшийся Арсений и протянул севшему в постели Антону воду. — И чайку сейчас еще. Антош, если без шуточек — ты как? Антон присосался к кружке, выдул все в несколько глотков, вытер рот. Пожал плечами. — Дак я ж сказал. Чуть не вырубился, ноги — вата, жестко кайфанул. Я так не кончал никогда, можешь собой гордиться. Распечатал целку просто по-королевски, — похвалил Антон и покосился на шкаф. — Арс, дай футболку. — Ага, чтобы ты очередную шмотку у меня спиздил? Ты вот тут прекрасную вещицу носил, продолжай в том же духе. Арсений поднял с пола свои трусы с шортами, но надел только трусы. Отыскал среди смятого пододеяльника футболку и тоже напялил. С горестным вздохом залез в шкаф и вытащил Антону что-то черное, с геометрическим принтом. — Нам презиков не хватит, если я буду в этом шлюшьем наряде расхаживать, — хмыкнул Антон и надел футболку. — Ты прям поплыл, когда меня увидел. — А какой реакции ты ждал? — Такой! — Антон протянул руку, поймал Арса за край футболки и подтащил к краю кровати. — Отлижешь мне, когда чаю попьем? — Ты без трусов, у тебя на шее моя метка. Угадай с трех раз, — предложил Арсений с показушно недовольным еблом. — Хер мне завтра, а не проверка курсовиков, ты до вечера останешься. Придется ночью сидеть. — Ничего, как-нибудь справишься. — Антон, ухватившись за придержавшего его Арса, вылез из кровати и сунул ноги в тапочки. Повернулся к альфе и обнял за шею. — Если тебе реально надо, чтобы я свалил — ты скажи, я без обид. Но если мы можем завтра зависнуть вдвоем… Я бы, это, пожил денек с дефицитом трусов. — Дефицит это немного другое, — ожидаемо приебался Арсений и, вопреки своей дурацкой поправке, легко поцеловал Антона в губы. — Да похуй на курсовики, прогляжу по-быстрому и проставлю. На корпорате могу сымпровизировать. А на разбор текста пьесы времени хватит. Конечно, я хочу, чтобы ты остался и мы весь день занимались любовью, ты меня за кого держишь? — Ну тогда забились, — улыбнулся Антон и поймал ответную улыбку. — Делай со мной, че хочешь, а вечером отвези до мамы. — Погоди, это ж ты у нас командир? — Нет, все, я заебался. — Антон помотал головой. — И я мало что умею. Во, Арсюша! Ты преподаватель? Ну давай, не халявь, образовывай меня, отрабатывай ставку. Арсений закатил глаза, вообще не избито пошутил, что потом даст контрошу, но по расслабившимся плечам, по плавности движений, общей появившейся сытости Антон понял — он все сделал правильно. Альфа получил свое, успокоился и никуда не денется. А значит и Антон может успокоиться: он, конечно, не планировал так сильно влюбляться в этого самодовольного придурка с невозможными глазами, но хули теперь. Встрял — и превратился в глупыша-омегу с меткой, который хочет заботиться о своем альфе. Ну и похуй, Антона все устраивает. Они будут встречаться, трахаться, по весне проведут вместе течку, а там уж… Может, через годик Антон напялит на себя что-то белое, и толпа пьяных гостей будет зажигать под «Руки вверх». О, чайник закипел. Все, хватит тискаться и слушать нежный шепот на ушко. Надо налить Арсу чаю.

Конец первой части

Тизер первой главы второй части:) Вот что он парится? Три года как разбежались, полтора — как снова иногда общаются. И Вика сто процентов права: все эти эмоции тупо смесь вины и остаточных чувств. Причем не к реальному Арсению, а к идеализированной версии, которую Антон сам же и придумал. Настоящий Арс — тот еще ядовитый импульсивный гондон с заебами и глупыми обидками. Илюха в сто раз его лучше: верный, преданный, ласковый, действительно любит Антона. Ну тоже херню творит иногда, но специально мозги не ебет.