Лексомания

      Джина нервно постукивала пальцами по тонкому стеклу бокала, пытаясь успокоиться, но вино, казалось, лишь усиливало её волнение. Это был уже третий, а, может, и четвёртый фужер. Лёгкая горечь напитка никак не помогала утолить ту бурю эмоций, что бушевала внутри. Джина то и дело бросала взгляд на дверь туалета, ожидая появления Лекса или, что хуже, отца. Ну хоть кого-нибудь уже!       Когда Уйдейкхаал наконец вышел, Джина мгновенно напряглась. Что он сделал с её котиком? Где Лекса?! Она готова была наброситься на него с обвинениями, с криками, но он, как всегда, опередил её:       — Увидимся через год, моя девочка, — произнёс мужчина с лёгкой улыбкой, которая раздражала Джину до глубины души. — Сейчас ты победила, но посмотрим, сможешь ли удержать эту победу.       Она стояла ошеломлённая, глядя ему вслед, пока он с лёгкостью растворялся в толпе, будто никогда и не существовал.       «Что он имел в виду?» — мысленно пыталась понять она, но прежде чем смогла разобраться в своих мыслях, её взгляд наткнулся на фигуру Лекса. Мужчина вышел из туалета и что-то сказал раздражённой очереди девушек, которые едва не прыгали на месте. Когда он приблизился к ней, она не смогла больше сдерживать себя. Бокал полетел куда-то в стену, а тело понеслось.       — Котик! Котик! — голос девушки дрожал от смешанных эмоций. Она кинулась ему на шею, обняла, прижалась к его груди.       От Джины отчётливо несло хорошим алкоголем. Однако это неудивительно, ведь пока она мучительно ожидала, пила. И могла выпить ещё больше, если бы Лекс задержался бы ещё минут на пятнадцать.       — Скажи мне, что мы вместе, — почти умоляюще прошептала она и голос дрожал, как струна, натянутая до предела. — Скажи мне… что мы сейчас уедем к тебе домой.       Лекс почувствовал себя страшно уставшим и вымученным, когда разговор закончился. Ему показалось, что он постарел на несколько лет, лишился всех чувств и теперь только глубокий сон поможет ему. Однако это стоило того. Всё до единой капли. Всё до самого последнего слово. Все старания, пытки и стрессы окупились, когда Джина припала к нему.       Котик. Какое приятное слово.       — Да, мышка, — устало сказал Лютор, невольно облокачиваясь на Джину. Как же он устал. — Мы теперь вместе и мы поедем ко мне домой.       Его голос звучал уставшим, вымученным, но в нём всё же были нотки ликования. Он отсрочил время. Это не поражение. И ему достался небольшой приз в лице Джины.       — Ты как? Хорошо провела время? — попытался отшутиться он.       Джина осторожно поднялась на цыпочки и поцеловал его. От поцелуя у неё прошёлся жар по телу. Она взглянула на Лекса, задержав дыхание, будто хотела запомнить его таким: в идеально сидящем светлом костюме, подчёркивающем каждую линию его фигуры, и с волосами, отливающими рыжеватым оттенком под тёплым освещением зала.       — Алекс… — она провела ладонью по его щеке, нежно поглаживая. — Без тебя время остановилось. Всё просто… застыло. Как будто мир перестал дышать. Что-то внутри меня сломалось, Алекс. Я даже не знаю, что…       Слёзы снова наворачивались на карие глаза, но теперь в них было больше счастья, чем горечи. Джина нежно прильнула к нему. Пальцы скользнули по мужским плечам, задержались на груди. Мысли Джины были затуманены, а тело будто захвачено магнитным притяжением к нему. Джина боролась с искушением прямо сейчас прижать Лекса к стене, сорвать с него костюм и оседлать его прямо возле стены. Но они, к сожалению, стояли ещё на этом дурацком мероприятии.       Девушка отступила на шаг, всё ещё держась за его руки, и посмотрела в зелёные глаза. Лекс выглядел таким усталым, словно весь мир доконал его. Словно высосал из него всю энергию.       — Поехали отсюда, милый, — настойчиво предложила она. — Я хочу быть с тобой. Только с тобой.       Предложение было заманчивым как нельзя кстати. Взяв Джину за руку, Лютор направился к выходу. Уставший, вымотанный, но победитель. Счастливейший из счастливейших. Ему даже не приходило в голову, что Джина хочет его прямо сейчас.       — Хорошая идея, мышка. Поедем ко мне, закажем какой-нибудь еды. Чего-то простого, но не очень. Может что-то итальянское.       Лекс пытался вести себя уверенно и отшучиваться, но было заметно, как сил его покидают. До машины он дошёл будто с трудом. Мерси ждала их, открыв дверь. Появление Джины её удивило и даже в какой-то степени обрадовало. Значит, она всё же дала сдачи отцу.       — Домой, Мерси, — сказал Лютор, глядя на Джину. — Тебе же никуда не надо, мышка? Ты если чего-то хочешь — только скажи, и я…       Джина, слегка пошатываясь, уютно устроилась на мягком кожаном сиденье автомобиля, его прохладная поверхность приятно касалась разгорячённой кожи сквозь тонкую ткань платья. Карие глаза, обрамлённые длинными ресницами, блестели — в них отражался целый ураган эмоций. Радость, облегчение, страсть… и едва заметная тень боли. — Алекс… — голос был глух, чуть охрип, словно пробивался сквозь клубок чувств, теряясь между дыханием и шёпотом. — Единственное, чего я хочу… это быть с тобой. Только с тобой… Хотя…       Она не дала ему времени ответить. Едва Лекс сел рядом, как её пальцы потянулись к нему, ухватились за воротник пиджака, и в следующую секунду её губы настойчиво, требовательно впились в его. Поцелуй был бурей, вихрем, распахнутым настежь окном в её душу, переполненную страстью, накопленной за долгие недели разлуки. Он был жадным, голодным, захлёстывающим, не оставляющим пространства для сомнений или отказов. Лекс мог бы сопротивляться, но он и не пытался.       — Если бы ты знал, как я погибала без тебя, котик, — Джина прошептала это прямо в его губах, а затем опустилась ниже, оставляя тёплые, влажные поцелуи на линии его челюсти, спускаясь к шее.       Каждый поцелуй сопровождался лёгким прикусыванием, от которого по коже Лютора пробегали мурашки.       Салон автомобиля наполнился смесью запахов: терпкий аромат алкоголя, который всё ещё держался на пухлых губах девушки, сладковатый запах духов, пропитавший тонкие пряди волос, и его собственный парфюм — дорогой, тёмный, с глубокими нотами специй и древесины.       Её пальцы, тонкие, нервные, гладили лацканы светлого пиджака, будто проверяя, настоящий ли он, не мираж ли, не плод воображения, вызванный тоской.       — Никогда больше не покидай меня, хорошо?       Она подняла глаза и в них вспыхнуло что-то дикое, первобытное, как у загнанного зверя, который, несмотря на страх, готов сражаться за то, что считает своим. Было несколько способов побороть усталость — как моральную, так и физическую. Иногда достаточно сделать что-то неожиданно приятное. А поцелуй Джины оказался именно таким.       Лютор удивился. Удивился тому, как сильно это его задело. Как глубоко в нём отозвались эти слова, эти нежные прикосновения, эти пухлые губы. Приятно знать, что кому-то без тебя плохо. Особенно, если этот «кто-то» — красивая, чарующая девушка, полная жизни, желания и преданности.       Лекс усмехнулся, ловя её взгляд, обрамлённый тёмными ресницами.       — Не волнуйся, мышонок. Такого больше не повторится, — голос оказался низким, тёплым, с нотками того самого мужского бархата, что всегда окутывал, убаюкивал, заставлял чувствовать себя в безопасности. — Я найду способ нас всех спасти.       Тело девушки мягко прижалось к нему, движения становились всё смелее. Джина нежно тёрлась о него щекой, глубоко вдыхая аромат дорогого парфюма, а затем вновь впивалась в его губы. Снова и снова. Целовала, дразнила, исследовала — её горячий маленький язык нагло сплетался с его, руки скользили по груди, а грудь… Грудь её так и терлась о пиджак, вызывая дрожь в собственных ногах. Тело предательски отзывалось на близость, на то, что он снова рядом.       — Алекс… — она промурчала его имя прямо на ухо, тёплым дыханием обжигая чувствительную кожу. — Я хочу тебя… прямо здесь.       И, не теряя ни секунды, тонкими пальцами схватила его руку, мягко направляя её под подол платья.       На Джине были белые чулки, поэтому ладонь Лекса сразу легла на влажные кружевные трусики. Голова девушки кружилась от желания. Пальцы нагло и весьма ощутимо касались ткани, слегка надавливая на половые губы. Влажное пятно увеличивалось, вызывая всё больше желания. Джина очень хотела, чтобы Лекс взял её, поимел и неважно, что они находились в машине. В его машине.       — Трахни меня прямо здесь, Лекс. Я не могу терпеть, — прошептала вновь она и потёрлась об его ладонь, буквально пытаясь насадить себя на мужские пальцы. Девушка начала жалеть, что трусики ей мешают и пытаются разделить с любимым. Но скоро они станут ей и вовсе не нужны.       Желание дамы — закон. Лекс не думал, что всё к этому перейдёт, но не возражал. Да. Да, черт подери! Ему ведь нужна она, Джина, его мышка. Влажная и горячая, маленькая и нежная.       Пальцы Алекса пожалели Джину. Они отодвинули край трусиков и наконец-то проникли внутрь. Осторожно, нежно, лаская влажные, сжимающиеся стенки. Лютор не хотел спешить и дать ласку, тепло, нежности, а уж потом можно и самому.       — Джина… Как я по этому скучал. Как я по тебе скучал!       В зеркале заднего вида они были отчётливо видны. Мерси наблюдала за тем, как Джина горячо и крайне пошло ведёт себя в машине, а Лекс хватает и трогает её снизу самым бесстыдным и наглым образом. Не хватает, а двигает руками! Мерси начала жалеть, что сидит за рулем и пропускает всё веселье.       Джина насаживала себя на длинные пальцы Лекса, ритмично двигаясь. Конечно, не очень удобно, но что поделать, когда тело требует? Телу стало жарко от наступающей страсти. Раздавалось влажное хлюпанье, стенки сжимали твёрдые пальцы. Теперь Джина пожалела, что надела такое дурацкое платье. Надо было надевать с глубоким вырезом, чтобы распалить Лекса ещё больше! Или платье покороче.       Девушка стала расстёгивать пуговицы на платье, а затем её пальцы скользнули к белому банту-поясу. Всего пара движений — и платье окончательно спало с неё. Пусть Лекс смотрит!       — Алекс… Милый… Господи, как же я тебя люблю, — она вновь поцеловала его в губы — страстно и игриво. По внутренней стороне бедра потекла смазка — настолько сильно девушка оказалась возбуждена.       — Мой котик, — полуинопланетянка поддалась вперёд и укусила его мочку уха, потянув её в сторону.       Ощущая растущее напряжение, Лекс продолжал ласкать Джину пальцами изнутри, а второй пытался стянуть с себя штаны. Получалось неловко, тяжело и даже забавно, но ведь получалось! Покинув влажный плен, Лютор смог «прицелиться» и мягко опустил Джину. Поцелуй их половых органов раздался очень громко. Желание войти сильнее и разорвать стало невыносимым. Он продержался с минуту, медленно насаживая девушку на себя, а затем резко толкнул бёдрами, заполняя изнутри. Наконец-то! Джина! Мерси сильнее закусила нижнюю губу, стараясь смотреть на дорогу, а не сцену позади. Так горячо, так влажно, так страстно. Выдохнув, девушка попыталась сосредоточиться на дороге, но почувствовала прикосновение. Собственные пальцы, будто сами по себе, легли на ткань белого белья под юбкой, нащупывая чуть влажную точку.       Джина оттолкнулась, ощущая член Лекса внутри себя. Такой резкий и горячий, он едва не заставил её вскрикнуть. Больше никакой боли. Никакого страха. Их тела сейчас именно там, где и должны быть — вместе. Джина сжала его член мышцами влагалища и стала двигаться — медленно, неловко, насколько это вообще позволяло место. Да, неудобно, не развернёшься и можно головой удариться о потолок, но… Оно того стоило!       — Ах… Котик! — прошептала она, жалея, что они не в кровати. Хотя…       Взгляд скользнул по сиденью.       — Повали меня и покажи, как ты по мне скучал, — прошипела она ему на ухо и вновь укусила за шею.       Лекса будто ударило током. Кровь забурлила горячим потоком, зелёные глаза вспыхнули. Зарычав, он схватил Джину за плечи и смог уложить на сидение. Тесно, душно, сердце колотило, но это ему нравилось. Он был в восторге. Бёдра с силой вжались в девушку, вводя член до упора. Толчок, потом другой, затем третий. Внутри так скользко и влажно, тесно и приятно.       — Скучал! Очень скучал! — рычал Лютор, прижимая Джину всё сильнее под собой. — Теперь ты моя! Ты останешься моей!       Мерси казалось, что рукой управляет кто-то другой. Кто-то властный, сильный и надменный. Похотливый и лишённый милосердия. Кто-то направил её пальцы прямо под бельё, трогая набухший клитор. Свободная рука едва удерживала руль, нога чуть не вдавила педаль газа. Глаза Мерси следили за сценой позади, едва отвлекаясь на ночную дорогу.       Она попыталась убрать руку, но не смогла. Было слишком хорошо, так ещё и пальцы предательски вошли внутрь, заполняя скользкие стенки. Как же давно у неё не было оргазма.       — Чёрт, — прохрипела Мерси, стараясь вести машину ровно.       Джина раздвинула ноги. Она была так красива — белые чулки, белые сапоги. Такая милая и красивая. Девушка прижала голову Лекс к выступающим соскам через ткань белоснежного бюстгальтера. И грудь, и Лютор изголодались друг по другу. Даже сквозь ткань его дыхание обжигало её бугорки и заставляло дрожать.       Джина безумно скучала по своему котику, по своему Лексу. И это был фактически их первый секс — и всё равно, что без презерватива. Это вообще сейчас никого не волновало, и не должно. Ведь сейчас творился настоящий экстаз: запах дорогого парфюма смешался с запахом похоти, разврата — скользким, как змея, острым как нож и метким как импульс.       Холодные пальцы скользнули к мягким рыжеватым волосам и сжали их.       — Ах… Я лишь твоя, Лекс. Я собственность «LехСorp», — проговорила она и оттянула с силой его волосы, дабы он ощутил хоть немного боли.       Каждое её слово, каждый вздох и стон вызывали в нём желание. Каждое её движение сводило с ума. Губы припали к пухлому соску, зубы покусывали нежную плоть. Это их первый настоящий раз. Никаких неожиданных случаев, никаких криков и боли, никакого Уйдейкхаала. Только они вдвоём.       — Моя! Моя собственность! — рычал Лекс, хватая свободной рукой пухлую грудь девушки. — Только моя!       Толчки становились быстрее, член окреп и задевал нежные стенки. Лютор стремился выше, дальше, чтобы сделать Джине приятное. Лифчик раздражал, и Лекс отшвырнул его прочь куда-то на пол. Большие груди — само по себе великолепное зрелище, но большие груди Джины просто дар. Зубы тут же захватили соски, пальцы впились в кожу. Лекс хотел утонить в них, облизать, сдавить. Всё и сразу.       Кровь потекла с губ Мерси, слёзы брызнули из глаз. Два пальца массировали нежный вход, а большой дразнил клитор. Выдержка и сила помогли ей справиться с вождением, пока ладонь, будто чужая, делала ей хорошо, но медленно и слишком играючи. А ещё этот вздох Джины, стоны Лютора и их всхлипывающие толчки — всё оказалось против неё.       Нежные сладкие стоны заполонили салон автомобиля. Девушка лежала под Лексом, вдыхая его прекрасный аромат, который залазил прямо ей под череп, а дальше — в мозг. Пальцы на груди вызывали дрожь в спине, член во влагалище разжигал пожар. Джина сжала волосы Лекса настолько сильно, что костяшки побелели на нежных женских кистях.       — Да! Да! — продолжала стонать она, пока Лекс игрался с её грудью и сосками, стискивая всё сильнее и крепче. — Они твои, мой котик! Они всегда твои!       Она хотела, чтобы больше никогда не одеваться, выбросить одежду в окно. Да куда угодно! Чёрные длинные волосы растрепались по сиденью и свисали прямо до пола, но Джине было плевать. Всё, что она сейчас чувствовала, — твёрдый член внутри себя. И с каждым толчком возбуждение Джины, казалось, нарастало. Что-то внутри её хотело быстрее, сильнее и главное — не останавливаться.       Увидев перед собой одержимую страстью Джину, Лекс выпрямился. Его тело кипело от похоти, плечи свело судорогой, ноги онемели. Последние толчки были такими сильными, что Джину немного трясло. Его тело горело, бёдра стали каменные, а член будто готовился взорваться. Лютор зарычал и задвигался быстро, сдерживаясь из последних сил.       Мерси засопела и пискнула. Пальцы делали так хорошо, что она не могла пошевелиться. До дома Лютора оставалось совсем немного, но ей казалось, что она не вытерпит. Неужели кончит прямо в машине? Здесь и сейчас, прямо при них? Её глаза постоянно поглядывали в зеркало.       Джина резко отпустила руки и они упали на сиденье. Экстаз захватил её с головой — тяжесть в животе стала невыносимой, ноги покрылись жидкой сталью изнутри, дыхание спёрло. Неконтролируемые толчки пошли вдоль всего тела. Девушка знала теперь одно — она любит Лекса Лютора. Точно. Навсегда. И…       — Алекс! — она буквально выкрикнула его имя.       По телу предательски прошла дрожь, рот приоткрылся, глаза вообще закатились. Девушка оказалась на грани внеземного наслаждения. Дыхание сбилось, сердце забилось как бешеное и стало невыносимо жарко. Все мышцы разом расслабились, кроме влагалища. Они сжали член словно в тиски — физиологическая особенность. Теперь Лекс будет минуты две кончать в неё и лишь потом сможет вытащить свой орган.       Громко ахнув, Лютор стиснул груди Джины, зажав соски костяшками. Член запульсировал, жадно изливая сперму прямо внутрь девушки. Сколько Лекс терпел, сколько ждал. Это время без Джины шло очень долго, мучительно, практически бесконечно. Никакой радости, никаких возбуждений, ничего светлого. И вот теперь, когда его член натурально доили, Лекс отдавал Джине всё без остатка. Сок жизни, сама эссенция любви.       — Да! Да, ещё! Ещё! Я весь твой, мой звёздная красота! Бери! Бери меня всего!       Мерси открыла рот и едва не впечатал ногу в педаль газа. Мышцы влагалища стали бешено сокращаться, жидкость брызнула на сидение, запачкав кожу. Её тело схватили, потянули за каждый миллиметр кожи, укусили за соски и резко отпустили. Она сама не поняла, как до сих пор удерживает руку на месте. Дом Лютора уже вырос перед ней - нога коснулась тормоза. Возникало ощущение, будто теперь некто контролирует её снизу. И контролировал всегда.       Джина лежала под Лексом, чувствуя, как густая сперма заполняет её. Мышцы влагалища крепко держали его член, не давая ему выскользнуть. Девушка тяжело дышала, смотря в зелёные глаза своему котику.       — Ах… Алекс… Милый… — она подняла руку и неуверенно прошлась горячими пальцами по его щеке. Она впервые занялась настоящим сексом. Впервые достигла оргазма. Впервые…       — Я люблю тебя.       Как были прекрасны эти слова, как чудесно было осознавать, что тебя любят. Восхищаются тобой и обожают. Ты для них - бог, звёздный мальчик, ходячий идол. Но для неё ты нечто большее, ведь можно разделить с ней свою жизнь и планы.       Говорить Лексу было трудно, но Джина могла догадаться по его лицу, что он отвечает ей тем же. Будто молодой солдат, вернувшийся с войны, — слишком взволнованный и слишком счастливый, чтобы говорить. Мужчина сел и привёл себя кое-как в порядок, затем помог привести себя в порядок Джине. После он сам открыл ей дверь, взял за руку и повёл к себе. Отдыхать в его большой кровати. Вместе.       Услышав дверной хлопок, Мерси наконец-то смогла выдохнуть и расслабиться. Ноги стали ватными, пальцы схватились за воротник, расстёгивая пуговицы. Ей стало невыносимо жарко, стыдно и приятно. В голове роились мысли, позорные и до боли вкусные. Мерси бы никогда не подумал, что наличие живого человека может так завести её. Эти чувства были как наркотик — вызывали сначала эйфорию, а потом зависимость. К счастью, у Мерси источник этой радости находился всегда под боком.       — Кто бы мог подумать, — улыбнулась девушка, наблюдая за уходящей парой. — Никогда бы о тебе такое не подумала, хм. Ты настоящая загадка, Джина.