Краска на лицах

      Последний урок бил по мозгам. Киба отчаянно старался слушать и даже записывать текст по-английски, который вещал из старых колонок на столе Куренай. Интересно, в каком году они были куплены? Не могли же их купить двадцать лет назад, хоть качество звука было как раз под этот срок. Может, лет пять назад? Хотя, что же с ними нужно сделать за пять лет, чтобы испортить звук до одного лишь шипения? У мамы на работе тоже колонкам лет семь и они почти идеально работают. Может, фирма плохая? А смысл покупать плохую технику? Сэкономить?       — Киба, блин! — над ухом что-то щелкнуло, отчего Киба вздрогнул, глядя на Наруто, а потом и на пустой класс. — Я тебя зову-зову, а ты не реагируешь, — обижено добавил Наруто. Киба не понимающе забегал глазами. Это сколько он не откликался, что Наруто аж «звал-звал». — Тебя все в коридоре ждут! — Наруто выбежал из класса и Киба кивнул, собираясь. Карандаш полетел в портфель вместе с учебниками. А вот на тетради взгляд остановился подольше.       «I've never been attentive, Jeck, so I…» и все. Снова все оборвалось на рисунках!       — Да твою ж мать! — Киба упал лицом в парту, отчего Куренай за учительским столом вздрогнула. — Извините, — буркнул Киба, всё-таки, забрал тетрадь и вышел из класса.       В коридоре стояли Чоджи, Шикамару, Наруто и Ли. Не хватало Шино. Странно, Шино спешить было некуда, у него секций никаких нет.       — Шино сказал, что у него что-то с тарантулом случилось, домой убежал, — ответил на немой вопрос Шикамару.       — В футбол будете играть? — встрял Наруто, положив руки на плечи Ли и Чоджи. Компания медленно зашагала по коридору.       — У меня шахматы, — напомнил Шикамару.       — Я пойду! Учитель Гай сказал, чем больше движений — тем дольше юность! — с энтузиазмом почти кричал Ли, жестикулируя руками.       — Я тоже «за», — отозвался Чоджи, уже хрустя невесть откуда взявшимися чипсами с паприкой.       — Киба, а ты? — Наруто посмотрел на Кибу и тот поморщился.       — Нет, мне нужно Хане в ветеренарке помочь, — признаться при всех, что его отправили в кружок в качестве наказания — было бы позором. Это Киба Шикамару мог рассказать. Он, честно говоря, думал, что мать у Шикамару тоже — не самая спокойная женщина. Чего стоил тот единственный раз, когда Киба забыл ключи и делал уроки у Шикамару.

***

      — Ты все ещё не понял? — вздохнул Шикамару, прищурившись глядя на черновик Кибы. Тот виновато помотал головой. — Ну и морока, — устало закатил глаза Шикамару, перелистывая страницу обратно на начало задачи.       — Я ебал, — Киба ёмко, но четко выразил свое мнение, насчёт физики. Хоть и сделал он это шепотом.       Только Шикамару набрал воздуха для очередного объяснения, как в комнату залетела его мама.       — Шикамару! — она была вся красная. Киба уже был готов уйти, подумав, что женщина могла услышать его мат, когда проходила мимо. — Т-ты куришь?! — она сделала глоток воздуха и продолжила увереннее. — Ты, идиота кусок, куришь?! Ещё и ту дрянь?! — женщина подошла к столу вплотную к Шикамару. Киба перевел взгляд на него. А карие глаза почти напуганные, не понимающие, что вообще происходит. Не то, что бы Киба понимал. Он вжался в спинку компьютерного кресла, будто боясь, что ему тоже могло "прилететь".            — Что? Нет! С чего ты вообще это взяла? — Шикамару нахмурился, стараясь отодвинуться, но врезался в стол.       — Я это в твоей куртке нашла! — женщина потрясла красным коробком с тремя сигарами. Шикамару выпучил глаза, он явно видел это в первый раз. А потом поморщился, когда мать взяла его за ухо и притащила к себе ещё ближе. — Я же из тебя всю эту дурь выбивать кулаками буду!       — Да не мои это! — отрезал Шикамару. Киба сидел и не шевелился, пока женщина не занесла руку для пощёчины.       — Я, наверно, пой…       — Ёшино! — послышалось из коридора. — Это мои, — в дверном проёме показался Шикаку. Женщина, кажется, вскипела ещё сильнее. Она бросила взгляд на Шикамару и отпустила его покрасневшее ухо.       — Живи пока, — она отошла от стола и пошла в коридор, захлопнув дверь. — А ты слушай меня внимательно! Ещё раз положишь сигары в куртку Шикамару, я тебе их засуну в… — видимо захлопнулась вторая дверь на кухню или в гостиную.       Несколько минут парни молчали, вслушиваясь в особо громкие слова, которые, всё-таки, доносились из-за закрытых дверей. Они пару раз переглянулись, а потом Шикамару повернулся обратно к столу:       — Брак — такой гемор, — вздохнул Шикамару. Киба на него покосился. — Я, конечно, обожаю свою мать, но до сих пор не понимаю, как отец ее выбрал, — говорил Шикамару чуть тише, видимо, боясь опять получить по ушам.       — Мой отец от этого и сбежал, — хмыкнул Киба.

***

      — Киба, переобуться нет желания? — из воспоминаний выдернул голос Чоджи. Киба вдруг осознал, что уже стоял в холле почти у выхода со школы.       — Черт, — Киба выругался скорее на себя, чем на обувь в шкафчике. Он подбежал к ячейке с красными кроссовками.       — Ну что насчёт вечера, Киба? — спросил Наруто.       Киба не совсем понял, что Наруто имел ввиду, но предположил, что он говорит про футбол.       — Не, у мамы сегодня выходной, — сказал Киба, зашнуровываясь. Но не понимающий взгляды Наруто и Чоджи заставили пояснить: — Это значит, что у нас будет сопливый «семейный вечер» с «Сумерками», — произнес он с вязким отвращением, подчеркнув, что попросту не хотел находиться в бабской компании.       Когда парни уже собирались выйти из здания, послышался женский голос. Компания обернулась.       — Ребята! — по коридору бежала Сакура, цокая небольшими каблуками туфель. Киба заметил, что Наруто оживился. — Хотите на йогу сходить? — Сакура протянула пару оранжевых блестящих браслета с датой. — Они одноразовые, — предупредила она.       — И их всего три, — заметил Шикамару, Сакура нервно улыбнулась.       — Да. Если честно, мы хотели с девчонками пойти, но не вышло, — по крайней мере, она даже не скрывает, что билеты «лишние». — Ну так что?       — Я пойду! — одновременно крикнули Наруто и Ли. Но билеты забрал Наруто, положив билеты под чехол телефона.       — Я же точно пойду, — пояснил Наруто, а потом повернулся на оставшуюся тройку. — Ну, кто из вас?       — Точно нет, — с набитым ртом ответил Чоджи.       — Ну, не знаю, — пожал плечами Шикамару. К Кибе словно подошла очередь и тот помотал головой.       — Вот ещё, — у него на это нет ни желания, ни времени. Кстати, что там по времени? Киба глянул в телефон. Двадцать минут третьего, а художка на три. Может, надо было поторопиться? Хотя, Шикамару, вроде, тоже на три на шахматы, а он не спешил. Значит, все в порядке.       — Ладно, — Сакура вздохнула и протянула руку Наруто. — Верни мне один билет, отдам и его Темари, — Киба нахмурился и посмотрел на дату. Темари должна была приехать через месяц, а дата на билетах — через неделю.       Глаза Шикамару расширились, он сглотнул слишком много воздуха, что даже закашлялся.       — Темари будет там? — он заправил выбившуюся из хвоста прядь волос. Сакура удивлённо кивнула. — Я пойду, — Шикамару почесал затылок отворачивая голову. Говорил он спокойно, будто секунду назад чуть не задохнулся от воздуха.       — Отлично, Шикамару! — Наруто по-лисье улыбнулся. — Сможешь пригласить ее на свидание прямо там! — вдруг ему прилетел небольшой подзатыльник, потом ещё один. Наруто ойкнул и обижено посмотрел на Сакуру.       — Как так можно? Бесцеремонно, без прилюдно лезть в чужую жизнь! Ты вообще понимаешь, как это некрасиво!       Сакура продолжала ворчать, чуть ли не через слово давая подзатыльники. Уже привыкшие парни переглянулись и пожали плечами, наблюдая за этой клоунадой. Первому надоело Шикамару:       — Я пошел, — безразлично махнул рукой он и двинулся к выходу. Киба тоже оживился:       — Я тоже, — Киба побежал к Шикамару, который уже был за стеклянной дверью. — Сакура, не прибей его, у него твои билеты! — крикнул он на последок.       Теплый ветер растрепывал и так не уложенные волосы. Солнце погладило по курносому носу.       — Шикамару, — окликнул Киба. Тот уже что-то печатал в телефоне. Он нехотя что-то буркнул в ответ, — проводишь меня до кабинета?       — А тебе мать не сказала? — он оторвался от экрана.       — Сказала-сказала, — выдохнул Киба. — Но ты же на Суне ориентируешься лучше, — Киба сделал самый невинный взгляд, на который был способен. Шикамару вздохнул.       — Морока, конечно, но так и быть, помогу, — сказал Шикамару, делая одолжение.

***

      Возле Суновской школы все ощущалось по-другому. Тут не было довольно свободных и удобных мальчишеских белых рубашек, лёгких брюк. У девушек тоже не было свободных длинных голубых юбок. Нет, юбки-то были, но судя по виду — ткань была довольно толстой. В ней точно было жарко в ещё теплое начало октября. Из школы будто не ученики выходили, а нефть выливалась, все черные: в черных пиджаках, в черных рубашках и брюках или юбках. Киба попытался зацепиться хоть за что-то яркое и у него получилось: красно-желтые галстуки и бабочки — казалось, единственное, что отличает детей от друг друга в толпе.       Хотя бы внутри, в коридорах школа почти никак не отличалась от Коноховской, Киба выдохнул. Только стены были оранжевыми, словно песок, а не голубыми.       — Сам справишься? — уточнил Шикамару, но Киба покачал головой, тот вздохнул. — Какой кабинет?       — 3-А.

***

      Киба уже у кабинета, места себе найти не мог. Он чуть ли не бегал вокруг Шикамару. Руки тряслись от раздражения.       — Бля-я, я не хочу! — мучительно выдохнул Киба.       — С этим я уже не помогу, — Шикамару глянул на свои наручные часы. — Через пять минут и у меня начнется, — напомнил он, собираясь уходить. Но Киба вдруг его остановил.       — А ты подождёшь меня после? — снова невинный взгляд, но Шикамару лишь раздражённо закатил глаза:       — У тебя во сколько заканчивается?       — В пол шестого.       — Нет, не подожду, — Шикамару качнул головой. — Я в рот топтал ещё пол часа стоять на улице, — пояснил он и просто ушел.       — Ну и ладно, не очень-то и хотелось, — тешил себя Киба и, всё-таки, зашёл в класс, где не стояли ни парты, ни мольберты. Ученики разных возрастов в униформе разных школ ставили стремянки, а на них — деревянные планшетки, к ним — табуреты, вокруг центра класса. Киба решил последовать примеру и поставил стремянку ближе к стенке, подальше от всех. Из его школы он никого не увидел, слава Богу. Никто в жизни не поверил бы, что у Кибы резко проснулась тяга к искусству, а правду он говорить точно не собирался.       Рядом послышалось металлический звук стремянкой об пол. Киба повернулся. Рядом с ним сел сутулый парень с непонятным гримом на лице фиолетовой краской. Она уже немного потекла, размазалась по нехудому лицу. И только, когда парень повернул на него свою физиономию, Киба замер, сглатывая внезапно образовавшийся ком в горле. В голове всплыло вчерашние столкновение, наушники и шлёп по носу Акамару. Сердце сразу наполнилось злостью и отвращением. Захотелось отсесть, но в класс зашёл учитель и пришлось встать, потом обратно сесть. Все начали рисовать, а Киба не понимал, что именно рисовать, никто ничего не говорил. Пару девочек впереди перешептывались насчёт чего-то, но работы это не касалось. Киба глянул через них и наконец-то увидел на небольшом стуле кувшин и зелёное яблоко. Он постарался начертить примерное очертание хотя бы кувшина, но линии выходили неровными, сгибались не в тех местах. И Киба не понимал, почему так: он видел, очертание кувшина, понимал, как все должно выглядеть в конце и все равно не получалось. Ещё и ублюдок этот поласкал кисть в стаканчике и посмеивался, а его осанка мозолила глаза. Киба вообще не понял, как в его лапах лежала кисточка и даже не уродывала рисунок. Зелёное яблоко, пропитанное водой все равно не текло, краска ложилась мягкими фейерверками разных цветов. Но взгляд от чужой работы возвращался на огромные руки владельца и становилось тошно. Сравнил бы Киба его со Шреком, но Шрек хотя бы животных не обижал. Кибу накрыло отвращение.       К Кибе подошёл учитель, пару человек обернулись на них. Старик попросил убрать руку с листа, сказав, что рисовать рисовать натюрморт Кибе самому не удастся. Учитель, видимо, жевавший во рту свою же вставную челюсть, Киба ели как сдержался, чтобы не поморщиться. Дед начал объяснять что-то про строение, рисуя куб из множества линий на своем отдельном листе А4. Рядом нарисовал шар, как-то закрасил, а Киба ничего не понимал. Почему-то до него доносились только отдельные слова и движения морщинистых неухоженных рук. Но вдруг старик посмотрел на часы, а потом на сутулого, поправил очки.       — Канкуро, — сутулый поднял голову. Вот как его звали, — покажи новенькому-Кибе, что нужно делать, — вежливо, но настойчиво попросил старик.       Канкуро сильно сжал губы, так что съел немного краски, поморщился, кинул взгляд на Кибу, а потом возразил:       — У меня своя работа есть, — спокойно сказал Канкуро, но на Кибу попал яд и уши загорелись.       — Ты почти закончил, ничего не потеряешь, мне к директору нужно, — объяснил старик и просто вышел, кинув на последок "я рассчитываю на тебя".       Канкуро выругался под нос, порылся в большой сумке через плечо, которую не снял, а потом достал толстую помятую тетрадь, открыл где-то в середине.       — Показываю один раз, — предупредил Канкуро. Киба уставился на лист в клеточку.       Сверху страницы продолжался неприлично длинный математический пример, решение которого переписывалось три раза, отчего грубое зачеркивание ошибок очень выделялось на фоне нежных рисунков. Куча тонких линий, связывающие между собой все три небольших рисунка: лилию, набросок чьих-то рук и мордочка мыши. Как бы Кибе не хотелось это признавать, но этот сукец правда рисовал очень красиво, особенно букет цветов на соседней странице из ромашек и подсолнухов, нарисованный одной линией, по крайней мере так казалось.       — Ты все понял? — Киба вздрогнул и посмотрел на середину листа, где Канкуро уже набросал простым карандашом кувшин. Не дождавшись ответа он продолжил: — С яблоком справишься сам, — Канкуро вручил Кибе тетрадь и вернулся к своей работе.       А Киба не мог ничего сделать. Он же все прослушал и даже ничего не смотрел. Но все равно начал пытаться вырисовывать линии кувшина, просто, как чувствовал. Но рука почему-то дрожала, линии не соединялись друг с другом.       — Ну что ты творишь? — раздражённо возмутился Канкуро, ударив себя по лбу. Киба оторвался от работы и посмотрел на сутулого.       — Канкуро, будь спокоен. Он же в первый раз, — послышался нежный голос шатенки, которая сидела рядом с Канкуро. Она выглядела аккуратно: длинные причесанные волосы, нежные черты лица, даже невзрачная форма Суны на ней выглядела нежно. Сутулый на секунду повернулся на ее, цокнул, но все же выдохнул и успокоился. Он без спроса начал тереть работу какой-то грязной жвачкой. Киба отсел от него, чуть ли не упираясь в стену.       — Блять, ещё и на карандаш надавил, — Канкуро плескался ядом с матом, пока наконец-то не оттер лист почти до первозданного состояния. Он посмотрел на Кибу. — Повторяю: смотришь на кувшин, вытягиваешь руку с карандашом, — Канкуро сделал, как сказал и Киба повторил. Но Канкуро раздражённо вздохнул: — Закрой глаз и большим пальцем закрой толстую часть, — Киба послушался. Голос Канкуро стал ещё более ядовитым: — У нормальных людей, — Киба прикусил губу изнутри. Хотелось возмутиться, сказать, что "у нормальных людей есть..." вот только придумать ничего Киба не смог, старался сосредоточиться на процессе, чтобы снова не нарисовать каких-нибудь "птиц". Киба лишь поморщился, — палец помещается два раза, — Канкуро немного поднял руку. — Надеюсь, у тебя тоже, — он нарисовал два одинаковых, почти ровных круга друг на друге на листе Кибы. Без циркуля. — Где-то тут, — он нарисовал две волосы на центре нижнего круга, — будет горлышко. Все остальное — сам, — Канкуро вернулся к своей работе, а Киба смотрел на круги и полоску. Он постарался нарисовать очертание кувшина, но выходила сначала гитара, потом груша. И второй вариант был лучше. Киба не понимал, почему, но он просто не мог от широкого перейти в более узкое, все возвращалось в ширину. Зачем этот кувшин вообще сделали таким? Удобнее же, когда только носик другой формы. Может, этот кувшин — для праха? Тогда вопросов ещё больше: как туда его засыпали бы? А крышка где? Нет. Он точно для напитков. А как в это узкое горлышко что-то заливать вообще?       — Смотри, — шатенка легонько толкнула Канкуро в плечо, — у него прям дело пошло, — нежно сказала она и кивнула на новенького. Канкуро оторвался от лайна, убрав руку с толстым маркером подальше от бумаги и глянул на сосредоточенного пацана. Линии получались нормальными, только когда он проводил по ним несколько раз. Ручка кувшина съехало вверх. Карандаш мазал и пачкал бумагу, а этот идиот ничего с этим не делал. Шкрябанье карандаша резало сердце Канкуро. Как так можно с рисованием? Канкуро раздражённо хмыкнул:       — Херово у него получается, Фу́го. Хе-ро-во, — отрезал Канкуро, вернувшись к работе. Та откашлялась:       — Но для первого раза...       — Это было бы "первым разом", если бы ему было десять, а не... Не знаю, шестнадцать, — правда. Этот идиот карандаш в руках никогда не держал? Почему он вообще на натюрморт не посмотрел ни разу? Оттого и неровности у него, дебила. И ручка поэтому съехала. Пиздюк даже их не слышал, продолжая натягивать одну и ту же линию. Канкуро бы тоже хотелось ничего не слышать — воткнуть новые наушники и наслаждаться группой "ABBA", но не мог из-за этого же пидора.

***

      — Киба Инузука, — Киба вздрогнул, чирканув по листу карандашом, когда учитель с грохотом положил что-то на свой стол. Класс уже опустел, — занятие закончилось десять минут назад, — строго сказал учитель. Киба посмотрел на свой рисунок с почти идеальным кувшином. Гордость взяла верх, Киба самодовольно хмыкнул. Получилось в самом деле хорошо, он не ожидал. Но словив строгий взгляд преподавателя, поспешил и начал собираться, подписал работу в углу, положил к другим, кинул карандаш с резинкой в сумку и, чуть не уронив, вернул на место стремянку, планшетку и табурет.       — До свидания, — Киба поклонился, учитель кивнул и Киба наконец-то вышел.       На улице похолодало и даже школьный пиджак не особо спасал ситуацию, ветер все равно пробирался холодными длинными пальцами под рукава и штанины. И Кибе бы побыстрее пойти домой, но за углом он услышал голос Шикамару. Киба остановился и выглянул из-за стены. Рядом с Шикамару стояла фигуристая блондинка в спортивных штанах и кофте. Голоса доносились до уха Кибы довольно отчётливо, поэтому он решил, что холод он потерпит.       — ...в Турции намного теплее было, — голос блондинки был очень знакомым. Темари? Она же по обмену уехала, Сакура говорила.       — Не сомневаюсь, — Шикамару потёр плечо. Они пару секунд помолчали. Но потом оба одновременно собрались говорить, но Шикамару дал возможность сначала сказать девушке.       — Я все равно рада, что вернулась на месяц раньше, — а нет. Точно Темари, теперь все сходилось.       — Поэтому ты и на йогу успеваешь на этой неделе? — улыбнулся Шикамару. Темари, кажется, похлопала глазами. Шикамару объяснился до того, как немой вопрос превратился в озвученный: — Сакура говорила, — Темари кивнула, не сказав ничего, поэтому пустоту заполнил Шикамару: — А что ты тут вообще делаешь?       — У, — Киба не услышал имя, но был уверен, что она говорила про Гаару.— велосипед сломался, решила подвезти до дома. Только что-то его не видно, — ее плечи опустились. — А ты? Я же знаю, что шахматы закончились.       — Да я Кибу жду.       Киба решил наконец-то выйти из-за угла.       — Ши... — тут его потянули назад, закрыв рот огромной лапищей. Киба начал брыкаться, но его резко толкнули к стене. Перед ним встал сутулый уже со смытым гримом. — Какофо фуя? — возмутился Киба и от рта убрали руку.       — Не смей портить личную жизнь моей сестре, — почти серьезно сказал тот, а Киба аж обомлел. Снова посмотрел за угол на Темари с хвостиками, в аккуратном, хоть и, спортивном, костюме. Ее мягкое лицо всплыло в памяти. Киба хоть и видел ее нечестно, но она часто приводила Гаару в гости к Наруто, иногда оставалась и сидела на кухне с Ирукой-сенсеем, потом забирала Гаару. А потом Киба посмотрел на Канкуро. На его огромный нос, грубое лицо и маленькие глаза. Как так вообще вышло? Мама всегда говорила Киба "во всем виноват отец", но он не думал, что на других это тоже распространилось.       — Меня друг ждёт, — возразил Киба. Кем этот ублюдок себя возомнил?       — И он сейчас говорит с Темари. Не порть хотя бы это, — он расставил руки по бокам. Широкий, подумал Киба и баллов Канкуро это не добавило.       — Слушай ты...       — Что тут происходит? — послышалось прямо над ухом. Киба отшатнулся. Перед ним стояла Темари, как Киба и помнил — мягкое лицо и хорошая фигура.       — Темари! С возвращением! — Киба отодвинул от себя Канкуро, который поддался, недовольно цокнув. Темари улыбнулась.       — Я тебя полчаса жду, — втрунился Шикамару, глядя на Кибу.       — Да-да, знаю, соррян, — вздохнул Киба, помахал Темари и двинулся к воротам.       Пацан немного постоял. Они с Темари поглазели друг на друга. Повисла тишина, которая прерывалась лишь громким дыханием Канкуро и шепот ветра. И Канкуро не спешил нарушать ее. В "разговорах взглядами" Канкуро был несилён, но решил промолчать. В отличие от, блять, пиздюка.       — Шикамару! Ты скоро? — он прям умеет людям дни портить.       Видимо, Шикамару, обернулся, и пару секунд стоял.       — До встречи, — спокойно сказал он и ушел к пиздюку.       — Ага, — нервно выдохнула Темари, пригладив волосы. Когда парни ушли за ворота, Темари выдохнула и наконец посмотрела на Канкуро. — Ну так, что у вас случилось? — а Канкуро надеялся, что она к этому не вернётся.       — Неважно, пиздюк просто поорать решил, — раздражённо сказал Канкуро, сложив руки на груди.

***

      — Ты же говорил, что ждать меня не будешь, — напомнил Киба, отойдя от школы. Они остановились. Шикамару задумался и почесал затылок.       — Неважно, — отмахнулся он. — Ты был против? — Киба покачал головой. — Вот и отлично, — Шикамару перевел тему: — Как художка?       — Да никакая это не художка. Так, кружок, как в младших классах, — отмахнулся Киба, пропустив все подробности занятия.       После этого Киба с Шикамару разминулись почти сразу, им в разные стороны.       Подходя к дому, Киба заметил на их крыльце Шиби Абураме, Киба остановился. Шиби разговаривал с мамой. Слышался ее громкий смех, пару матов посреди речи. Киба хотел прислушаться, но послышалось тяфканье. Киба обернулся, ему махала рукой Хана, а хвостом — Акамару на поводке. Хана отцепила поводок от шлейки и Акамару подбежал к Кибе, который уже сел на корточки.       — Ну здравствуй, дружище! — хихикнул Киба, чеша Акамару за ухом. Он глянул на Хану. — Спасибо, что выгуляла его.       — Он с ума уже сходить начал, — объяснила она. Показалось, Акамару кивнул.       — А что у нас батя Шино делал? — Киба поднялся на ноги, отряхиваясь. Хана нахмурились и посмотрела через Кибу. Он тоже посмотрел на дом, но Шиби уже не было.       — Не знаю. Мы с Акамару два часа гуляли, — она пожала плечами. — Может, насчёт тарантула Шино спрашивал? — предположила она. Они зашагали к дому, чтобы уже преодолеть расстояние в несколько метров.       — А что с ним?       — У него клещи, — Хана открыла калитку и зашла во двор сразу после Акамару, за ними — Киба. Сердце на мгновение стало.       — Я же к нему в прошлое воскресенье с Акамару ходил.       — Я его уже проверила, все с ним нормально, — отлегло.       Хана повернула ключи в дверях дома.       — Мы пришли! — крикнул Киба, глядя на маму в домашней рубашке и пижамных штанах у холодильника. Она глянула на них, что-то пробормотал и достала оттуда несколько банок пиво. Она улыбалась и даже что-то насвистывала себе под нос. Видимо, вчерашний "побег" Кибы она простила. И хорошо. Киба раззулся, бросив сумку в коридоре и пошел с Акамару в ванную, пока Хана с мамой уже устраивались на диване.       — Я включаю сагу, — предупредила мама, уже набирая "Сумерки". Киба вздохнул.       — Мне уроки нужно сделать, — напомнил он. Мама откинулась на спинку дивана. Она перестала набирать поиск.       — Тебе полчаса хватит? — спросила мама, протягивая Хане банку пива.       — Ну...       — Отлично, — не дождавшись ответа сказала мама. У Кибы не осталось выбора. Нет, один остался — сказать маме, что не хочет. Но она же, как обычно, завоет о семье, что полицейским не так часто дают выходной, ещё и вчерашнее припомнит.

***

      В наушниках играла группа "ABBA", пока Киба старался вчитаться в учебник по английскому, стараясь не замечать рисунок старой колонки с паутиной. Нет, тут Киба, всё-таки, преувеличил. Не мога же Куренай пользоваться настолько старыми колонками... Так, учебник. Киба сделал музыку потише и пробежался глазами по тексту. "У нормальных людей есть любовь к животным" — вот как надо было ответить!       — "Я... Что-то там старался..." — переводил Киба, стараясь говорить громче, чем музыка в наушниках. Вот почему в наушниках нет режима "фона"? Вот, чтоб включил и она тебя особо не отвлекала. Так, английский. Надо коротко объяснить про что текст. Всего несколько предложений и текст несложный — про деда и собаку. Не "Му-му", слава богу. Киба решил упростить себе жизнь, вспомнив про завязку, середину и развязку, так вообще три предложения выйдет.       "Завязка: дед потерял собаку. Середина: дед-" к ноге притулилось что-то холодное и мокрое — нос Акамару, который сел под стол.       — Мальчичек мой, — Киба слез со стула и сел на пол. — Иди сюда, — он похлопал себя по ноге и Акамару прильнул к нему, облизывая Кибу. — Да, да, мальчик мой. Ты такой хороший! — сюсюкался Киба, выдавливая из себя тонкий голос, почесывая Акамару за ухом, откидываясь назад. Акамару стал облизывать лицо, Кибе пришлось отвернуться, смеясь. Среди бардака он увидел веревочную косточку и протянул ее Акамару, тот ее с удовольствием прикусил и начал дергать в свою сторону, немного рыча. Киба засмеялся, настроение поднялось и он потянул косточку на себя, ответно, в полное успешно, изображая рык. — Да, Акамару, ты такой злой, прям, — он гавкнул. Причем так реалистично, что Акамару аж остановился, не понимающе глядя на Кибу, а того это лишь ещё больше рассмешило, он расслабил руку и Акамару наконец-то забрал свою косточку себе. — Молодец, мой хороший, — пищал Киба, целуя того в голову. Но вдруг дверь в комнату захлопнулась. Киба, да и, Акамару тоже, заткнулся. В коридоре кто-то посмеивался. Уши загорелись, стало неловко, что его, такого нежного кто-то увидел, кроме Акамару. — Хана, ты ничего не видела! — Киба просто надеялся, что там Хана, а не мама. Это было бы позором. Но нет, в комнату зашла, как раз-таки Хана в жёлтом домашнем платьице.       — Хорошо-хорошо, — она отмахнулась. — Мама там мульт какой-то нашла, пошли.       Киба забегал глазами. Взгляд зацепился за незаконченный английский, бардак в комнате, среди которого валялся блокнот с домашним заданием. Ему же ещё физику и географию задали.       — Я ещё не закончил, — признался Киба, встав с пола, отряхиваясь от шерсти.       — Ты хочешь пропустить ещё один семейный вечер? — спросила Хана, наклонив голову. Киба закатил глаза. — Ладно, ты доделай хоть что-то, а я с мамой поговорю, — она вышла из комнаты. — И переоденься, наконец! — сказала та уже на лестнице. Киба выдохнул и сел обратно за английский.

***

      Киба постарался дописать английский, как можно быстрее, из-за чего и так неаккуратный почерк слился в непонятную кашу. Все остальное доделает завтра утром. Он переоделся в домашние затасканные вещи, и уходя из комнаты нарисовал красные клыки на щеках красным маркером, чтобы быть как Хана с ее татуировками, и мама со шрамами от удаления тех же тату. Киба спустился вниз. На телевизоре играл "Спанч Боб", а мама с Ханой о чем-то смеялись, то и дело сербая пиво из банок.       — Это мульт, который мама нашла? — хмыкнул Киба, перелезая через спинку дивана ближе к Хане, уворачиваясь от подзатыльника.       — Мы тебя ждали, — пояснила Хана, заходя в новую вкладку. "Нимона". Какая-то фентезя. Что ж, Киба не был против. Даже погружаться начал, как и мама с Ханой, ведь они тоже притихли, уставившись в экран. Но пяти минут не прошло, как на экране двое мужчин взялись за руки и легли друг другу на плечи. Что-то в желудке сжалось, горло начало суховато побаливать. Скорее всего, это было чувство отвращения. Он посмотрел на Хану, но ее это никак не беспокоило, в отличие от мамы. Вены на ее шеи вздулись, она сжала челюсть и экран погас.       — Фу, блять, — плеснула мама. Хана на нее покосилась. — Пидорасня. Кто это, блять, выбрал?       — Ты вообще-то, — хмыкнула Хана.       — Тихо, — мама поморщилась. — Блять, не дай бог кто-то из вас окажется педиком, — прорычала она. От фантазии, где Киба стоит рядом с мужчиной и держится за руки, Кибе стало худо. Никогда. Ещё он будет "заднеприводным".