Как создаются злодеи

Как создаются злодеи Глава 1 -А замуж-то не пора? Впервые Каору задумывается о браке, когда к отцу приходят старые приятели. Служанка наряжает в лучшее кимоно маленькую хозяйку додзё, отец с гордостью представляет гостям своё единственное дитя. Она чётко помнит солнечный весенний день, как с крыши лениво падают капли ночного дождя, кухарка набирает в колодце воду. Деревяная кадка глухо бьётся об стенки, плюхается на дно зачерпывая воды для будущего чая. Из кухни идёт дымок от жаровни. В ту пору ей восемь и жизнь беззаботна как никогда не будет прежде. Грузный мужчина в шелковом черном кимоно и такого же цвета хаори пристально разглядывал наследницу. Его спутник высокий и мускулистого телосложения едва обратил внимание на девочку, молча принял угощение, лениво отпил свежезаваренного чая. -Сколько ей, Косидзиро? — Обращается полноватый гость к хозяину дома, продолжая оценивать взглядом девчушку. — Десять? Одиннадцать? -Каору будет девять через два месяца. — Спокойно отвечает хозяин. Каору потерянно смотрит на отца, переводит любопытный взгляд на гостей, вспоминает о правилах этикета, опускает их на сложенные перед собой руки. Белые таби ей малы, от чего постоянно хочется почесать ступню или снять носочек, но она не смеет. В её ушах ещё стоят недавнее наставление старшей служанки. Она невольно выравнивает осанку боясь посрамить отца перед гостями. -В клане Окки подрастают два наследника чуть старше твоей дочурки. — Пространно произносит гость, переводит взгляд с дочери на отца. -Каору ещё слишком мала для политических браков. — Косидзиро делает ударение на последних двух словах, смотрит собеседнику прямо в глаза. -Она рано потеряла мать, а ты лишился жены так скоро после свадьбы. — Говорит второй гость, бросает на ребёнка мимолётный взгляд. — Вы не стеснены в средствах, мог бы нанять для дочери более образованную наставницу, чем старая служанка. Моя троюродная сестра бездетная вдова могла бы с радостью обучить твоё дитя стать подходящей хранительницей будущего очага. -Благодарю друзья за заботу, но мы справимся как-то сами. — Твёрдо отвечает хозяин. — Никто прежде не жаловался на поведение дочери. К тому же она ещё сущий ребёнок, а им свойственны радость и непринуждённость. -Я вижу Каору знает азы этикета, но что насчёт каллиграфии и музыкальных инструментов? — Спрашивает полный гость. -От ребёнка не следует ожидать искусства поддержания разговора соответственно нашему статусу, что же до игры на кото или сямисэне, то она только учится. К тому же ей лучше даётся владение бамбуковым мечом или той же нагинатой. Я сам её обучаю. — С гордостью смотрит на сидящую подле него дочь, едва заметно улыбается уголком губ. Каору взволнована похвалой, ёрзает на месте, вспоминает как воздала по заслугам неизвестным хулиганам, что приставали к ней и соседской девочке на прошлой неделе. -Значит женское воспитание у неё хромает. — Подытоживает стройный гость, опускает чашку с чаем перед собой на столик. — Живая супруга помогла бы восполнить этот пробел в воспитании, да и у тебя бы появился наследник мужского пола. И не так одиноко было по ночам. -Каору, сходи к амбару, проверь покормил ли Тоши курочек. — Косидзиро мягко обращается к дочери, но в голосе слышен приказ. Она повинуется, кланяется гостям, прежде чем покинуть комнату и радостно сбросив таби на босую ногу обувает гета, бежит проверить справился ли с работой сын кухарки. Второй раз вопрос о своём замужестве Каору случайно подслушивает. В ту зиму ей тринадцать, она без спроса сбежала с уличными мальчишками посмотреть на замерзшую речку. Кралась домой перелезая через забор со стороны жилых комнат прислуги. Её больше волновала испорченная одежда, чем тайный выход из дома без разрешения отца. Косидзиро часто спускал дочери с рук мальчишеские выходки не соответствующие статусу дочери самурая. У Каору не было привычки подслушивать родительские разговоры. Толком ничего не смыслила в политике, а постоянные стычки дайме за контроль над провинциями между собой приводили в унынье. Это было хаотичное и не стабильное время окрашенное в багряные цвета жаждущих власти за расширение территории и борьбы за ресурсы. Дома было мирно и это главное. Она знала, что власть сегуната Асикага пришла в убыток, а европейцы (которых она никогда не видела) привезли в страну огнестрельное оружие вместе с новой религией. История никогда не была ей интересна, но что заставляло душу цвести так это индивидуальные занятия с отцом в додзё. Впрочем, правила этикета также канули в небытие, как и не начавшаяся любовь к шелковым кимоно и прочим обожаемым всеми женщинами тягой к тканям и драгоценностям. Она трепетно относилась к материнскому наследию умещавшемуся в пять сундуков. Тяжёлые кимоно были сделаны из дорогих тканей, а вышивка изумляла. Шкатулка с украшениями вызывала тоску по женщине, с которой ей никогда не было суждено встретиться. Отец говорил, что это часть приданного на свадьбу, однако данное событие казалось далёким, нереальным, никак не относящимся к ней напрямую. Замки, войны, необычные побрякушки от торговцев с Запада, беременность, всё это её не касалось. До этого вечера. Она как никогда была близка к тому, чтобы покинуть отчий дом и стать женой неизвестному мужчине равному ей по социальному статусу. Сердце гулко билось в груди, в ушах шумело. Гость, лица, которого она не видела из своего укрытия, приводил аргументы в пользу союза между двумя кланами, пока Косидзиро молча нахмурив брови слушал. Каору стискивала ткань на коленях затаив дыхание, понимая, что как бы она любима не была, её судьба заключена в отцовских руках, а после мужа. Впервые в жизни осознала сколь была свободна по сравнению с другими девушками, что ей спускали с рук всё вплоть до ношения мужской одежды и дружбы с оборванцами. Ужас сковал всё тело, руки мелко задрожали. -… пойдёт на пользу обеим сторонам. Все будут в выигрыше. — Заканчивает речь гость. -Ты отказался поддерживать любую сторону, отверг свадебное предложение клана… -Ками, ей семнадцать! Я слишком старый жених. -У женщин нет права выбора в вопросах замужества. — Отрезает гость. — Ты не хочешь заключить союз, отказываешься отдавать дочь замуж. Я понимаю, что ты хочешь мирной жизни, Косидзиро, но война так или иначе коснётся твоей семьи. Лучше сделать это сейчас. Нейтралитет годами сохранял спокойствие в твоём доме. Твои амбары пустеют, прислуга уходит от тебя, дом приходит в запустенья от нехватки рабочих рук. У тебя хоть деньги остались? Моё предложение сулит выгоду. -Я не стану поправлять свои финансы за счёт счастья дочери. — Громко заявляет хозяин дома. -Дело не только в деньгах. Страна… -Что она мне дала? — Горько спрашивает Камия. — Не она повинна в смерти жены, но я ничем не могу быть полезным для государства. -Количество, сила, оружие то, что способно принести Японии мир и процветание на года. Пора выбирать сторону. — Давит гость. — Будущий правитель будет щедрым со всеми своими последователями. -Это лишь пустые обещания от очередного амбициозного клана. — Отмахивается мужчина. -Твои слова… Ты случаем не спонсируешь мятежников? В комнате воцаряется молчание. Каору не двигается, внимательно вслушиваясь в разговор. -Ты сам подметил, что мои взгляды и образ жизни привели к упадку. Откуда деньги? — Спокойно произносит Косидзиро. — Я едва ли способен обеспечить достойное приданное для дочери. Стал бы разумный человек тратить деньги на клан Ода или Уэсаги? -Ты не сможешь сбежать от войны, Камия. Не сейчас. Больше нет. — Категорично произносит гость. — Надеюсь тебе удастся сохранить благоразумие до конца. Тебе ещё за дочерью приглядывать. -Ты мне угрожаешь? -Предупреждаю. С этим гость уходит, не сказав слов прощания. Косидзиро бесшумно выдыхает, кличет служанку, спрашивает, где дочь. Встрепенувшись Каору, покидает насиженное место, но даёт промашку — перед входом в комнату стоит отец. -Опять ушла без моего ведома. — Строго произносит Косидзиро. — И ты снова надела мужскую одежду. -В ней удобно… — Мямлит Каору потупив взгляд в пол. За спиной отца служанка подаёт знаки прося вести себя учтиво. -За мной в додзё, сейчас же. Принести свечи! — Обращается к служанке в пол оборота. Каору покорно следует за родителем, где ей устраивают самую жёсткую тренировку за всю жизнь. Прислугу выгнали заранее. Тени от свечей пляшут на стенах додзё, пока Каору получает очередной синяк. -Не будь я твоим отцом, твои кости были бы уже давно сломаны. — Тычет тупым концом шиная в лежащую дочь на деревяном полу. — Ты познала все боевые техники, но твоё женское тело тебя подводит. Тебе не хватает скорости, хотя изворотливости в достатке. -Да, отец… — Сквозь сбитое дыхание произносит девушка, подтягивает к себе ушибленную голень. -Ты одеваешься как мужчина, поступаешь как мужчина, но сражаешься как женщина. В этом твоя слабость и сила — быть женщиной. Каору, — смягчая тон с учительского на заботливый родительский, говорит мужчина. — Этот урок я не хотел преподать тебе подобным образом, но его ты должна помнить каждый день до конца жизни. -Да, отец. — Собираясь с силами, отвечает наследница рода Камия, подавляет слёзы. -Родится мужчиной и быть мужчиной разные вещи. Мне жаль, что нет матери, чтобы объяснить тебе роль мужчины и женщины в мире. -Я всё знаю, отец. — Каору подавляет слёзы, поднимает взгляд на родителя. — Я не оправдала ваших ожиданий. Вы воспитывали во мне наследника, но мне не посчастливилось родиться женщиной. После вашей кончины всё отойдёт дальним родственникам, если… — Она сглатывает. — Не выйду замуж. Такова участь самурайской дочери. -Дитя моё, встань. Говорит Косидзиро с оттенком горечи, поднимает за ладони дочку, опустив прежде на пол тренировочный меч. -Ты выросла так быстро, — с лаской смотрит в синие глаза дочери, на секунду умиляется старым воспоминаниям. — Я и не успел заметить. Пришло время нам с тобой поговорить как равным. Если ты в силах постоять за себя, то отцовские наставления для тебя покажутся бредом. -Отец!.. -В твоём возрасте я тоже был горячей головой. Наши характеры схожи, но моё воспитание, точнее его отсутствие привели к тому, что тебе будет трудно теперь найти своё место в мире, Каору. Он отводит дочь к дверям, присаживается на порог. Каору повторяет действия отца, поднимает голову к тёмному небу над головой. Косидзиро заговаривает спустя долгое время собравшись с мыслями. -Мы с тобой никогда не говорили о твоей матери. Я знал её слишком недолго, тем не менее с уверенностью могу сказать, что красоту ты унаследовала от неё. Светлая кожа, синие глаза, тонкие черты лица всё это наследие клана твоей матери. Род Камия тяжеловесен, груб, но они все до единого преданные люди. Я счастлив, что ты взяла всё самое лучшее от двух семей. Косидзиро улыбается звездам на небе. Черты его лица темнеют, как только он продолжает говорить. Свет свечей зыбкий от ночного ветра, проникающего в помещение. Где-то на окраине гавкает собака. -Союз с твоей мамой был договорным. Никто не перечил, не было слёз или вопросов к родителям. Все ожидали от нас этого. Всё было предсказуемо. Мы с мамой с уважением относились друг к другу то недолгое время что нам было уготовано провести вместе. Думаю тогда я впервые задумался «а что если?..». Если бы я был не я, женился бы вообще? Были бы у меня дети? Чем бы занимался? Наша семья определяет кто мы, так было и будет. Но для тебя я хотел другого, понимаешь? Каору удивленно слушает отца, второй раз за вечер потеряв дар речи. -Ты говоришь, что знаешь свою судьбу, я хочу для тебя иного. Безусловно деньги дают привилегии в любом обществе, вот только это почти не влияет на положение женщины. Я старался дать тебе столько воли и свободы сколько возможно учитывая наше положение. -Вы выдаёте меня замуж? — Дрожащим голосом спрашивает Каору. -Никогда. — Уверенно говорит мужчина. — Не пока я жив, моя драгоценная Каору. -Все соседки уже обещаны… -Знаю. Я пытался взрастить в тебе разум. Ты никогда не сможешь подчинится. Ни неизвестному мужчине, ни людским законам если они идут в разрез с твоим мнением. Боги одарили тебя умом, так не потеряй его став старше. Ты выросла независимой молодой девушкой, и я приложу все усилия чтобы ты продолжала цвести. Каору с надеждой смотрит на отца. Ей хочется верить его словам, ведь прежде тот не нарушал данного обещания. С благодарностью кивает, припадает с поцелуем к отеческим рукам, кланяется касаясь лбом дощатого пола. Стылый ночной ветерок трепет девичьи волосы на затылке, убранные в высокий хвост. -Вы правда… Можете себе это позволить? Я могу выйти замуж когда захочу? — «Если не захочу вообще замуж?». -Покуда я жив, Каору. — Косидзиро с тоскливой улыбкой смотрит на дочь. — Обещаю. -Живите долго, дорогой отец! — С надеждой говорит девушка, обращаясь то ли к родителю, то ли к высшим силам. — Есть ли способ… Чтобы я могла распоряжаться своей судьбой без вас? -Всё не так просто. — Со вздохом говорит он. — Даже в мире сильных мужчин есть моменты, когда мы вынуждены поступать в разрез с нашими мировоззрениями. -О чём вы говорите, отец? -Тебе это ещё предстоит узнать. Не одни женщины связаны своим положением в обществе. — Камия переводит взгляд с дочери на звёзды. — Я не доверяю тому, что вижу прямо перед собой. Наша земля пропиталась кровью. Пострадали невинные, верные самураи, обедневшие крестьяне. Столько жизней потрачено зря, а всё в угоду призрачной власти. У каждого своя армия, их флаги и оружие выглядят одинаково. Одни говорят правду, другие лгут. Где истина? Так легко убедить, когда границы размыты. Выбрав одну сторону, я предам другу. И все страдают. Простому народу не на что жить, их дети гибнут, гниют в земле и нет даже могил чтобы их проведать. -Отец… -Армия… Они меня зовут со всех сторон. Взгляд хозяина дома расфокусирован, он будто окаменел сидя на пороге додзё. Каору озабочено касается руки мужчины, делится своим теплом. Теперь она смотрит на отца по-другому. Подмечает возрастные морщинки, складки на лбу от постоянных размышлений. Мужчина физически силён и всё же признаки возраста уже сказались на его внешности. -Я заговорился. Тебе не следует повторять мои слова кому-либо, Каору, и ты о них забудь, так будет лучше для всех. В слове «лучше» ей слышится призрак иного слова — «безопасно». Молча кивает. Провожает отца до его комнат, ложиться спать не умывшись. Тело болит, завтра появятся синяки, но это ничто в сравнении с тем, что ей пообещали свободу выбора. Как послушная дочь забывает о первом взрослом разговоре с отцом одной ночью. Проходит больше года, прежде чем она узнаёт от сплетничающих служанок, что к ней собираются свататься и отец намерен ответить согласием. Всё усугубляется тем, что это её день рождение. Каору сбегает из дома, не дождавшись возвращения родителя. Бродит по рынку до обеда, а после тыняется по дорогам до сумерек. В своей потрёпанной небелёной одежде, да ещё припорошенной дорожной пылью она была похожа на праздно шатающегося крестьянского парнишку боящегося возвращаться домой. Мысли тяготили Каору, да так, что она и не заметила, как вышла на окраину и забрела на покинутую землю, где обитали бродяги и жулики. Она уже собиралась по-быстрому уйти незамеченной, как внимание привлекли двое мужчин пытающихся нажиться на простом путнике. Мужчина был невысокого роста, коричневые одежды перезалатаны по несколько раз на одном месте, в руке палка, облегчающая подъём в гору, за спиной узелок. И дураку было понятно, что чужак в лучшем случае обладал парой монет не больше, но всем хотелось есть, любой был готов пойти на запугивание ради скудной порции риса вперемешку с ячменём и просом. -…слышал? — Один из бандитов толкнул простачка, другой гаденько рассмеялся, грозя кулаком. Путешественник потупил взгляд, не отвечая донимающим его бандитам. Тычок в плечо, затем ещё один, попытка сдернуть соломенную шляпу с головы путника. Тут-то Каору не выдержала, ноги сами понесли её в сторону преступников. -Эй! — Громко выкрикнула девушка размашистыми шагами достигая мужчин. — Отстаньте от него сейчас же! -Ты кто такой? — Обращается к девушке один из бандитов. — Твой знакомый? -Чего вы хотите? И так видно, что у него ничего нету! — Бойко отвечает Камия, понимая, что надо действовать быстро. «Надо было прихватить свой шинай из додзё перед уходом!» — мысленно сетует девушка. -А что есть у тебя? — Заходя за спину девушки спрашивает второй бандит. Каору быстро делает шаг назад, не упуская из поля зрения двух хулиганов памятую о возможности удара со спины, которыми данный контингент людей не побрезгует. -Ни у кого из нас нет ничего. Давай, пойдём. — На последней фразе обращается к путнику, хватает его за рукав в попытке увести из богом забытого места, в котором им обоим не место. -Не так быстро! Бандиты преграждают им путь. Один тянет Каору за волосы дабы разделить с путешественником, второй делает выпад, но оказывается в мгновение ока на земле ловкой подсечкой. Путник бьёт второго хулигана своим узелком прямо в лицо, тот от неожиданности пятится назад, запнувшись о собственные ноги приземляется на землю пятой точкой. -Вы в порядке? — Спрашивает странник, заглядывая ей в глаза. -У-гу… Камия оторопело смотрит в необычные глаза незнакомца, склонившегося к ней с протянутой рукой. Тем временем первый бандит приходит в себя, помогает другу подняться. Их возня привлекла внимание лагеря оборванцев и пару человек уже идут в их сторону. -Бежим! Каору быстро хватает незнакомца за рукав одежды, тянет в сторону поселения. -А? Путник ахает подчиняясь неожиданному порыву девушки. Они плутают по улицам до рези в рёбрах. Лишь когда погоня теряет их след, они останавливаются для передышки. Хотя её непредвиденный спутник не выглядит особо уставшим. В лунном свете Каору удаётся разглядеть молодые черты лица мужчины и покраснеть сильнее не от бега на этот раз. Она много раз видела мальчишек вблизи, дружила с некоторыми с детства. Среди них были голодранцы с рынка, крестьяне, наследники громких фамилий, но ни в чьё лицо она не вглядывалась так долго прежде. Чёрные волосы были неровно пострижены, спадали на лицо незнакомца, на правой щеке было немного грязи, одежда старая и грязная. Ей показалось, что он не многим старше её возраста, впрочем, держался он словно повидал в жизни многое. «Мужчина. Такой необычный мужчина. В нём спокойствие отца несмотря на юный вид» Каору шла впереди пока незнакомец с любопытством смотрел по сторонам на дома. Ноги сами вели в сторону дома молодую наследницу. Косидзиро с прислугой, в руках которой были зажжённые фонари, ходил по округе в поисках дочери. Так они и встретились недалеко от дома. Девушка пристыжено опустила голову, затем резко её подняла, вспоминая причину побега. -Отец. -Все в дом. За показным спокойствием главы дома крылось раздражение и переживание. Прислуга повиновалась приказу оставляя дочь и отца во внутреннем дворе поместья. Два факела на воротах слабо освещали двор, вокруг царила тишина. -Ты кто такой? — Неожиданный вопрос хозяина дома даёт девушке перерыв перед предстоящим тяжёлым разговором. Каору уже успела забыть про странника, идущего за ней по пятам. Незнакомец низко кланяется, мелкими шажками проходит вперёд, обходя девушку с левого бока. Узелок за его спиной тихо шуршит, смещаясь к шее, дырявая шляпа практически касается земли. -Доброй ночи, господин. — Почтительно произносит молодой мужчина. — Ваш покорный слуга обычный путник, отправившийся на поиски лучшей жизни после того, как потерял дом. -Судя по одежде ты крестьянин, так? — Допрашивает Косидзиро, с прищуром разглядывая незваного гостя. — Откуда? -С Запада, господин. — Незнакомец не разгибается, отвечая на вопросы. Каору с любопытством слушает его, краем глаз следит за отцовской реакцией. -Значит ты один из пострадавших от пожара в замке Тико. В последний месяц много крестьян идут этой дорогой в столицу в поисках работы. -Всё верно, господин. -Стань ровно. — Приказывает Камия. Странник повинуется, из-под лба бросает неуверенные взгляды в сторону хозяина дома. Косидзиро долго рассматривает молодого человека, переводит взгляд на дочь. -Прежде ты таскала домой брошенных котят и щенят, а сегодня сбежала из дома и привела в дом бесхозного голодранца. Что будет дальше, Каору? -Отец… -Прошу простить мою дерзость, осмелюсь доложить, что молодой господин поступил самоотверженно и спас меня от бандитов на окраине этим вечером. — Вмешивается в разговор крестьянин. — Ваш сын благородный человек, вы воспитали его достойно. Пока остальные прошли бы мимо, он протянул мне руку помощи. -Этот, как ты выразился «господин», моя непутёвая дочь, которая ведёт себя как сорванец с самого рождения. Странник удивлённо смотрит на смущённую девушку, быстро переводит взгляд на хозяина поместья. -Прошу прощения, господин! — Припадает к земле в поклоне. Шляпа слетает с его головы обнажая немытую много дней голову. -Каору… — Со вздохом произносит имя дочери, качает головой. — Мы поговорим позже. Странник за чем же ты пошёл за моей дочерью? -Клянусь богами у меня и в мыслях не было!.. Хотел отплатить добром господину… Госпоже. Госпожа меня спасла. Я всего лишь искал работу способную меня прокормить до зимы. Каору думает, что на самом деле они спасли друг друга, в большей мере он, чем она, но ничего не говорит вслух, опасаясь нарастающего родительского гнева. -Работы тут нету, все идут дальше. Этот год не особо урожайный, а голодных ртов много. -Понимаю, господин, но всё же я попытаюсь к кому-то наняться. — Не поднимая головы от земли смиренно говорит незнакомец. -Что ты умеешь делать? Есть ремесло в руках? — Раздумывает Косидзиро. -Ваш покорный слуга умеет всего понемногу. Работать в поле, приглядывать за садом, готовить пару блюд, колоть дрова. -Хм… -Отец, прошу… -Помолчи, Каору. — Отрезает Камия. Обращаясь к незнакомцу, выносит вердикт. — Сегодня можешь остаться здесь, а на утро мы переговорим ещё раз. А теперь ты, — смотрит на дочь. — Скажи Уме впустить его переночевать да накормить чем есть, а после приходи ко мне для разговора. Клянусь богами, если ты ещё раз сегодня попытаешься перелезть через забор или сбежать иным способом я найду тебя и выпорю впервые в жизни. Каору возмущённо смотрит на отца, готовая притопнуть ногой от досады, что её распекают перед незнакомым человеком. Путник благодарит хозяина, поднимается с колен, отряхивает хакама. -Добро пожаловать в дом Камия, странник. Как говоришь тебя зовут? — Спрашивает Косидзиро. -Шинта, господин.