Дороже графского сердца

      Непривычные движения рядом пугают в первые секунды, пока Вики теряется в пространстве и не понимает в каком месте она оказывается. Чувствует сопение очень близко и что-то теплое, что так усердно обволакивает её тело. Слипшиеся глаза рвано пытаются разглядеть в мельчайших подробностях всю комнату, но перед собой Вики видит размыто только лучи солнца и чью-то черную макушку на уровне со собственной грудью. В голову резко ударили воспоминания перед сном, после того как прошли две минуты от открывания глаз. Ох.       В смятении, но и в облегчённости, что рядом с ней лежит именно Мими, Виктория зажмуривает глаза и свободной рукой потирает их, чтобы взгляд сфокусировался. Другую руку зажали.       Швея успокаивает неожиданно набивающее кульбиты сердце, и чуть отодвигается ближе к краю, чтобы затем наклонить голову и увидеть как младшая, ища больше тепла, обнимает не только любимую игрушку, но и мучается в попытках окольцевать талию Вики. Руки, тоном отличающиеся от кожи спящей, медленно и тихо тянутся к Мириам, поднимают тело выше, чтобы теперь обе смотрели друг другу в глаза. Проснулась.       Длинные спутанные волосы угольного окраса ложатся на единственной подушке как раздетые ветви деревьев, что тяжело и угрюмо стоят в раннее утро зимы. Ресницы, включая свои функции защиты, быстро и еле заметно захлопали, после чего за тяжелыми веками показались невинной абсолютно чистоты глаза. Такие красивые. Дыхание у Вики спирает, а Мими всё смотрит, не отводя взгляд, узнать пытается. Моментально, после осознания, нежнейшая улыбка появляется на лице бледнокожей и, кажется, в этом мире появилось на одно солнце больше.       Совсем хрупкая рука Мими тем временем крепко держалась за не менее худую талию старшей. На более девушки не обращали внимание. Хотелось оставаться только здесь, не двигаясь и вдыхая друг друга. Поэтично, но прикрытая симпатия у них отбирает самое драгоценное время, на которое они могли бы полностью выделить себя взамен друг другу. В задумчивости Вики вовсе не замечает, как на нее уже более пяти минут с улыбкой утренней глазами-звездами смотрят. И ничего не говорит же совсем, утаскивает маленький шанс, чтобы спокойно насладиться другим теплом. Другим телом.       Виктория отворачиваться не желает. Стеснение прошлое испарилось, кажется, навсегда, а взамен этому пришло любопытство и игривость. Кроме общего дыхания добавляется шуршание, последовавшее от движений лёгкого тела. Теперь стало ещё ближе и жарче, чем было до этого. Улыбка Мириам становится слишком заразительной и яркой, что Вики не сдерживается и резко улыбается, затем чуть хихикая.       Младшая в загадочности, все еще с широкой улыбкой, перелезает через лежащую Вики и забирает игрушку, подбегая к двери. Тянет за ручку, та открывается и напоследок оборачивается, чтобы подарить хитрый прищур.       Чуть меньше, чем через десять минут в дверях появляется сбежавшая, но уже будучи небрежно одетой в одно из множества своих платьев, и стоит все ещё не умытая и с запутанными волосами, но со сверкающими звёздочками в глазах, которые появляются по итогу неугомонного солнца, которое слишком раннее для марта. Вики в прежнем состоянии, но уже без игривости, смотрит завороженно на неожиданно радостную Мими и даже движений себе не позволяет. Просто что-то необъяснимое тянет к той, заставляет ближе подходить, как к загоревшей спичке, огонь которой так собой привлекает, но внешняя оболочка пугает и отталкивает от себя, чтобы не тронули её. Сравнение, кажется Вики, немного неудачное и не особо то подходит последнее время черноволосой, но это единственное что пришло в голову первым.       — Ты же будешь сегодня вечером на маскараде, верно? — Мими приподнимает свои брови в вопросе, а в глазах переливается надежда.       — Маскарад? — на вопрос лежавшей, Мириам активно кивает, ожидая волнующий ответ. — Я не знала… И не знаю, пойду ли. — наконец-то выпутывается из волшебных чар младшей, напоследок увидя грустный взгляд и слегка опущенные уголки губ вниз, и смотрит в потолок, уходя мыслями куда-то извне настоящего мира. — Ты же знаешь, да, что я все же тут работаю и на это уходит достаточно много времени? — боковым зрением видит ходящую в разные стороны худую и низкую фигуру, которая так раздражительно теперь молчит и в воздухе более не витает радость, а лишь единственная угрюмость. — Мадам де Фуа попросила наряды новые сшить для её знакомых… И я не знаю сколько знакомых. Двое уже готово, но… Знаешь, это действительно сложно. Я не приду на маскарад.       Тяжелый вздох прошелся по маленькой комнате, заставляя обеих девушек вовсе замереть и время само будто остановилось. Послышался звук соприкосновения босых стоп с деревянным полом, а следом первый скрип новой двери и хлопок, подтверждающий её закрытие с обратной стороны.

***

      Глаза мимолётно ловят ловкое движение напряженных рук, что так бережно и заботливо пальцами подбирают ткани и в нужное положение располагают. Екатерина с улыбкой, но строго смотрит на швею. Виктория просит служанку позвать нужного человека, для которого мадам попросила сшить новый костюм и маску для вечернего мероприятия. Мужчина входит в комнату, с интересом оглядывая, в каких условиях и какими материалами девушка, которую он все-таки знает, могла создать один из шедевров, который был на Мириам и обрисован глазами каждого гостя в первый день празднования. Вики учтиво делает реверанс, на что Лефевр де Вержи ответно слегка наклоняется, отводя одну руку за спину. Та кидает на него вопросительный взгляд, почти что не удивляясь его нахождению тут, ведь знала давно. Просит встать на нужное место и снять дневную рубаху. Ловит на себе вопросительный взгляд и никаких действий.       — Мне нужно точно измерить Ваше тело для удобства. Это все только ради Вас, месье. — без запинок объясняет Виктория, видя, как медленно он начинает поднимать руки и смотреть на девушку нечитаемым взглядом.       Грубыми и утонченными, но идеальными для мужчины пальцами, он четкими движениями растегивает верх и следом кладет его на рядом стоящий стул. Виктория слегка наклоняется вперед, ближе к мужчине, чтобы удобнее обхватить талию, но на её лице пробегает удивление, когда понимает, что талии Лефевра каждая встречная мадемуазель бы завидовала, и особых усилий тут не нужно. Но мужчина все же был повыше Вики, поэтому она слегка поднимает подбородок, окликаясь на привлекательный кашель.       — Давно ли грубые мадемуазель научились так искусно владеть тяжелым ремеслом? — поднимает в вопросе бровь, немного презрительно смотря на швею.       — Давно ли женатые мужчины стали к свободным незнакомкам подходить и так преданно говорить о своей паре, пытаясь познакомиться? — останавливает работу Вики, складывая все принадлежности на рабочий стол и складывает руки на груди, ожидая ответа от мужчины. Краем глаза заметила, что они остались одни в комнате.       Безэмоционально и будто сквозь смотрит тот, пока девушка мотает головой из стороны в сторону, чтобы привлечь спустя 5 минут молчания хотя бы взгляд, но Лефевра безнадежно поглотили мыслительные беды.       — Я виноват в этом, понимаю. Прошу, примите мои извинения. И я бы хотел зарыть топор войны, желательно надолго и глубоко. — видя полную раскаянность в глазах того, у которого в легкой панике зрачки бегают, вспоминает, что видела это где-то ещё. До этого. — Одна печальная новость покорила меня в то почти прекрасное утро, и моя дурная голова решила совсем пуститься в пляс, — старший садится на второй стул в этой комнате и полноценно облокачивается на спинку, закидывая голову, что первые две ножки постепенно отдаляются от пола.       Дневной свет озаряет их лица, а мелкие птицы подглядывали за их спокойной тишиной, сидя на хрупких ветках близ растущих деревьев, которые сразу же после взлета издадут характерный хруст и упадут мертвой частью природы, начиная стремительно гнить.       — Мне печально, что я заставил талантливую мадемуазель грустить оставшийся путь. Я бы даже сказал, стыдно… — поднимает голову мужчина и садится почти ровно. Продолжает сверлить взглядом предметы перед собой, а чтобы показать свое признание более искренним, Лефевр засунул руки в карманы брюк и расслабил ноги, что обычно были либо близко коленями друг другу либо одна из ног была закинута на другую. Он чувствует расслабленность, спокойствие. Наконец-то комфорт и безопасность. С неожиданным человеком, но на которого можно было бы положиться без сомнений.       — Обидно, конечно, де Вержи… — длиннными ресницами моргает и смотрит с доверием. Ей не страшно с ним и никаких мерзких чувств к нему больше не держит. — Но кто я такая, чтобы потратить свою драгоценную жизнь на ненависть к мужчине? — с мягких губ слетает усмешка, — Мне проще в монастырь пойти, да и на себе крест поставить. Жаль, что я неверующая. — хмыкает, когда на нее резко повернулась голова собеседника, а глаза его в кошмарном удивлении распахнулись, — Что, данное Вас удивило?       — Знаете ли, в нынешнее времена редко увидишь собственными глазами атеиста, — взглядом мужчина прошелся по фигуре Вики, после того как ответил.       Спустя пару минут молчания, де Грандисон попросила того снова встать для остальных замерок. И, к слову говоря, Екатерина так и не вернулось. Оба, к сожалению, совсем упустили причину её ухода, но после хлопнувшей двери только Лефевр заметил и начал диалог.       Надев обратно слегка помятую рубашку, мужчина направился к выходу, после того, как Виктория сказала ожидать ему готовый наряд уже к вечеру. Но девушка вспомнила о чем так долго размышляла и откликнула де Вержи:       — Сделайте правильный выбор, месье. — говорит если слышно, а в глазах её видно сожаление и сочувствие, горчинку в которые добавляют изогнутые брови. И, оба поняли, что выбор не про их отношения. Выбор решит судьбу Лефевра.       Мужчина остановился, задумавшись над словами, полуоборотм головы кивнул и затем резво вышел из мастерской, сильнее закрыв дверь, что создало громкий хлопок и дрожание потушенных керосиновых ламп.

***

      Дыхание спирает, руками хлопает по корсету и вздыхает ртом как рыба без воды. Служанка седьмым потом обдалась, но сумела завязать узел, похожий на морской, чтобы в последний день все прошло гладко. Мириам, наконец вздыхая спокойно, но не полностью, смотрела на себя оценивающе в зеркало. Глаза беспокойно бегали по всему телу, ища ответы на терзающие вопросы. Девушка снова вернулась за день до начала празднования, туда, к своему ещё несовершеннолетнему состоянию, с которым только она так близко знакома и может без страха смотреть прямиком в эти демонские зрачки. Не сказать, что Мими совсем поменялась и пару дней сделали глубокий переворот, но на себя она почти физически ощущала тяжелость того времени, пока она была ребенком, а затем несносным подростком. Точнее, редко несносным.       От мучающих мыслей отвлекла служанка выдернутыми волосами во время создания прически, когда именинница более пяти минут сидела перед туалетным столиком и, не моргая, смотрела вглубь отражающего покрытия. Одним ухом она уловила свой слабый писк от неприятной боли в зоне затылка.       — Прошу меня простить, мадемуазель, — совсем молодая девица стыдливо опустила голову, прижимая руку со специальными инструментами к своему животу, — Я более не буду отвлекаться, могу ли продолжить? — спросила спеше, так как за окном закат приветливо махал рукой, заставляя глаза, повернувшей голову Мириам, неконтролируемо заслезиться. Служанка, завидев еле заметный разрешающий кивок, незамедлительно продолжила работу.

***

      Заходя в главный зал, Виктория была сильно обескуражена украшенным помещением. В действительности все было так, будто в свет появляется новое чудо света, а весь мир без исключений прибыл в самый эпицентр празднования. Со всех сторон на швею посматривали, ибо в последний день ей отчего то захотелось быть более яркой и всем было интересно посмотреть на нового человека.       В руках девушка держала бокал с игристым, пока почти на физическом уровне она ощущала, как блестки от нарядов и невидимый след от зажженных свечей окутывали стройное тело в красивом сочетании необычного.       Спустя час скучного нахождения здесь, Вики почувствовала приятный шлейф родного запаха и нежную руку между своим локтем. Мягкий подбородок уместился на оголенном плече старшей, а на губах, тихо пришедшей Мими, появилась довольная улыбка, показывающая красивый ряд сияющих зубов. На ней одето белое платье с черным корсетом, которое совсем недавно сшила Виктория, а на глазах надета, такого же цвета как и корсет, маска, украшенная разных размеров камнями.       — Сильно заскучала? — спрашивает та, пока в глазах звёздочки влюбленные пляшут, — Ты прости, но быть главной причиной празднования довольно сложно, — повисает теперь как коала, удобно щекой укладываясь на то же плечо.       — Неужели ты весь день думала обо мне? — Вики изгибает шею таким образом, чтобы она смотрела на младшую сверху, но достаточно близко была к алым губам и глаза почти что на одном уровне.       Мириам поднимает неторопливо глаза на девушку, так как до этого смотрела куда-то прямо, и удивленно приподняла брови, когда осознала насколько близко к ней девушка и делит с ней единый воздух. Зрачки в замешательстве бегают по всему лицу Виктории, пока на её же лице заметен вопрос и его ожидание. Заметив это, швея хитро приподняла уголки губ.       — С чего ты взяла? — почти шепотом говорит Мими с той же улыбкой. — Ты засчитаешь это как победу, если я скажу, что ты права?       Теперь замешательство стало заметно в глазах Вики и она вернулась в прежнее положение, начиная тонуть в размышления. Почти приготовив ответ, она почувствовала что-то юркое на своей талии, будто то были скользкие и элегантные тела змей, но опустив взгляд и слегка наклонив голову, заметила, что та была Мими, у которой видимо появилась привычка занимать чем-то свои руки. На лице её была изображена шалость и, скорее всего, счастье. Стояли они где-то в углу, где есть тень, что удивительно, и в своих действиях Мириам могла не сомневаться.       — Ты права, Вики. Я думала о тебе с того самого момента, как перешагнула через порог твоей комнаты. — говорит, пока на мягких щечках разрастается смущенный румянец. — Ты, кстати говоря, меня удивила, — ставит свой подбородок, как было до этого, — Я думала, что я тут помру от скуки! Но ты пришла. Потанцуешь со мной?       Ещё обдумывая перво сказанные слова, Виктория взгляд удержала на лице привлекающей и наслаждалась каждым движением губ, спойманным взглядом, новым появившимся смешком, который невольно выскакивал от смущения.       — Значит, победа за мной… — снова сделав хитрое лицо, заметила как с боку активно возмущаются.       — Ты только это услышала из всего, что я тебе сказала?! — ругается тихо, но на лице Вики только радость да удовольствие. Оказывается, когда Мими ругается, это очень мило. В ту секунду Виктория ойкнула громче, после того, как черноволосая усердно начала щипать её за правый бок, где сцеплялись бледные руки, но, к счастью, никто среди музыки и гула ничего не услышал.       — Я не смогу составить тебе компанию, но… — держит интригу и забавляется, когда видит напряженное перед собой лицо, которое не сулило ничего хорошего, — Но, возможно, я что-нибудь придумаю, что смогу сделать после твоего дня. Договорились? — дружелюбно улыбается, чтобы затем увидеть печаль на прекрасном лице, но затем обнимает на прощание, ибо именинницу ждут.       Торжественные удары тарелок и маракас разлетелись по всему пространству, на фоне которых изящно пели скрипки, а главная тянула самую высокую ноту. Следуя за своей семьей в середине, Мириам сморщилась от неприятного аккорда, следом прикрывая ладошками чувствительные уши, а на вопросительный взгляд от Лазара неубедительно пролепетала:       — Tout va bien, ne t'inquiète pas — и вялой улыбкой подбодрила, чтобы брат недовольно закатил глаза и двинулся вперед, дальше от Мими.       Кроме малых лестниц, которыми обычно пользовались де Фуа, была и главная, которая по некоторым причинам редко могла ощутить на себе давление с десятку пар человеческих ног. Семья во главе супругов стояла на самой высокой точке, которая только позвалялась в этом особняке. Кристиан что-то удручающе рассказывал собравшейся толпе, ловя взаимные хлопки и веселье, Екатерина с Натали почётно окружали болтливого мужчину, а Лазар, в своем репертуаре, выглядывал несуществующих мух и пауков с паутиной, что в голове Мими это гулко отозвалось раздражением и разочарованием. Здесь все не так, как она хотела. Три дня насилия над головой и ушами дают свои плоды, отзываясь в спрятанной хронической усталости, давая сбои в вечно работающем организме. Мутный взгляд в поисках нужного человека, но цепляется только за старшего брата, который с энтузиазмом что-то шепчет на ухо Матео и затем оба смеются, прикрывая довольные лица грубыми ладонями. Радость за близкого человека заставляет приподнять кривую улыбку, но становится трудно держать её, когда в тот же момент веки становятся невозможно тяжёлыми, а блики от всевозможных источников света превращались в огромное яркое солнце, что мерзко слепило глаза. Щекочущие дорожки пота противно то быстро, то медленно стекали по лбу, что моментально Мириам подготовленным аккуратным платочком вытерла их и раздула им же маленький поток ветра.       Совсем погрузившись в свое состояние, мадемуазель не заметила, как перед ней стало ещё ярче, а это означает, что на часах уже пробило ровно двенадцать часов, она вышла вперёд к пригалшенным и Мириам де Фуа исполняется двадцать один год — совершеннолетие. Словно обухом по голове — тиканье механических стрелок отдавало эхом в ушные раковины, заставляя все же зажмурить глаза и после этого попытаться вдохнуть как можно больше воздуха, натянуть улыбку и посмотреть слепо в зал. Через пару секунд слышит торжественную музыку и возгласы гостей — огромный кремовый торт с двадцать одной свечой стоит уже перед ней и осталось только задуть. Воздуха в лёгкие побольше, а от перенапряжения текут слёзы — единственный приятный запах для Мими от потушенных свечей хаотично вытанцевывал смертный вальс, прощаясь в первый и последний раз за этот день.       — Мириам, родная, прошу познакомиться, — ладонь в белой перчатке указывает на незнакомца, который стоял прямо перед девушкой, — Сеньор Серджио Эспозито, — из-за роста приходится поднять голову выше, чем обычно, но кроме смазанного овала леди больше не видит. Напрягает глаза, суживает их, но ничего не меняется — становится лишь темнее, — Ну же, не юли, будь вежлива перед будущим супругом, — на ухо шепчет, внутренних демонов достает, но все мигом сменяется, когда на добрую улыбку сеньора той же отвечает. — Он же и был приглашен мною на сегодняшний вечер! Разве ты не слышала его прекрасную ноту во время твоего выхода? — так приторно и подло, что лицом черноволосая даже искривляется.       — Приятно… познакомиться с таким талантливым… человеком, — через силу выдавливает слова, ведь на грани обморока, но взамен получает незаметные толчки в бок от матери.       — Évidemment, c'est un grand honneur que Madame de Foix m'ait permis de faire la connaissance d'une belle Mademoiselle Comme vous, la belle Myriam de Foix — говорит сладкую речь Серджио, но лицо такое у Мими, будто призраков перед собой видит и, кажется, даже не в этом мире. — Позвольте, — мямлит мужчина, и сразу же наклоняется, целуя в тыльную сторону взятой руки. Мириам вовсе как кукла, не только со стороны, но и ощущает себя также. Это как неконтролируемый сон, где невозможно управлять собственным телом и постоянно находишься в панике, пока неспокойно выбивает ребра сердце от полученного адреналина, но, к сожалению, сейчас ей проснуться невозможно.       По ушам резко отдает эхом от тарелок и инстинктивно дергается де Фуа, слыша говор словно через толщу воды:       — Соглашайся, Мириам, — и ловит на себе строгий взгляд Екатерины, наконец-то понимает, что все ждут её ответа.       — Соизволите ли пригласить Вас на танец, mademoiselle? — с улыбкой повторяет Серджио, подставляя руку.       Мими не поддается, сомневаясь теперь в своих действиях. Ещё пару дней назад она была уверена в своем будущем с этим мужчиной, почти видела, как она состарится с ним, но вместо него возникает в голове только волосы чуть выше таза и женские руки, а затем сразу же конкретное лицо, которое, по мнению Мириам, будет также молодо выглядеть под старость лет.       Отвлекает от мысли чужая грубая рука, которая достаточно долго ждала ответа и решила сама подцепить под локоть и потащить в центр зала, где вокруг пары уже образовались другие и гипнотизирующе кружили вокруг оси, в быстром темпе перемещаясь по всему периметру. Перед собой Мириам только видит шею с выпирающим кадыком, ведь рост не позволяет смотреть напарнику в глаза и даже оставшихся сил не хочется тратить на поднимание головы, ведь шея спустя пять минут уже будет раздражать своей болью.       Положив левую руку в перчатке на плечо, а правую вложив в чужую, Мими повернула голову в сторону, чтобы хоть немного ориентироваться в пространстве. Мужчина и девушка влились в поток танцующих, поддерживая ритм, созданный оркестром. Подол платья элегантно превращался в небольшой круг, поднимая ветреные поток от пола. Для де Фуа десятиминутный вальс казался вечностью, будто она вовсе была взаперти и не могла двинуть даже мизинцем на пальце, боясь жестокого наказания.       После законченного танца, Мими стояла в середине главного зала. Постоянно меняющие положение танцоры мельтешили перед глазами и прибавляли тошноту к девушке все больше и больше. Помутневший разум не мог нормально функционировать, а после попытки сделать шаг к выходу, Мириам сразу же шатает и она путается ногами в подъюбнике, решая все же остаться стоять на месте. Рядом с собой она теперь из близких никого не видит, хоть и пытается разыскать, мотая головой, делая самой себе хуже. Сердце снова противно отбивает по всему телу, тело начинает дрожать, а дыхание становится хуже, предупреждая о прибывающей истерике и, впоследствии, слёзы.       На ухо де Фуа нежным голосом шепчут, упоминая, что она не одна и с ней теперь все будет хорошо, когда теперь находится в теплых и надежных руках, а в промежутках между пиками истерии узнает родной голос и полностью доверяется ему, пока ведут в укромное место и тщательно скрывают её неважное самочувствие. Она все ещё на глазах у сотни. В окружении миллион блестящих глаз.       На диванчике у окон, в своей комнате, мнет и рвет салфетки, ничего даже не видя и не чувствуя, кроме забитого носа и разрушающего противного незнакомца внутри, который мгновенно заполняет пустоту, следом забирая её обратно себе. Этот момент не описать — прочувствовать только надо, ведь кроме, сильного желания вдоволь выпустить все накопившееся дерьмо и ненависти к каждому своему движению, ничего не чувствуется и не осознается в этот момент.       В следующий же момент, сразу же после прибытия в тихое место, на своем лице Мириам ощущает чужие руки, которые бережно вытирают слёзы, а убаюкивающий голос негромко говорит о чем-то хорошем, о том, что бы они обсуждали в будний и скучный день.       — Мими, слушай меня просто, хорошо? — кошачья улыбка и добрые глаза Лефевра ловят на себе фокус, заставляя чуть ли не всматриваться после услышанного на губы и читать по ним, ведь в ушах только звенящий шум, которые заглушает всё. — Подарок, верно? Я тебе его ещё не показал, да? — в глазах видна печаль, но держится, ведь теперь он снова стал сильным. — Хорошо, договоримся? Я тебе покажу, как только у тебя получится, верно? Кивни, пожалуйста, Мими, — смотрит обеспокоенно, уже не улыбаясь так успокаивающе, но руки, которые теперь держали её собственные, приятно грели, заставляя больше не обращать внимание на прошедшие и ужасные минуты своей жизни. Девушка дерганно кивает, пока кусает и облизывает собственные губы, чтобы несдержанно слизнуть с них соленые следы от слез.       Сидели брат и сестра так ещё довольно долго, что засекать время было бы очень нудно и трудно, ведь на самом деле во время изначального монолога, а потом уже и неплохого участия второго лица, будто совсем мало прошло, а по итогу половину веселых гостей уже видали поди десятый сон, храбро сопя в чистые подушки.       — Ты уедешь после выставки?       — Хотелось бы.       — Что мешает? — на сложный вопрос немо сложным кивком отвечает, — Я же тут.       — Зачем беспокоить тебя? — хмурит привычно брови Мими, почти злясь на старшего, — Разве нужны тебе такие заботы.       — Oui, les rumeurs sur toi sont vraies, — изображает разочарованную гримасу, выпячивает нижнюю губу и отводит взгляд, показывая, насколько сильно он не хочет слышать такие слова от девушки в адрес самой себе.       — Что ты имеешь в виду? — вопросительное лицо даже не меняется, все больше проявляется возмущение.       — Те слухи были горькой правдой! — он восклицает, указывая куда-то слепо указательным пальцем в потолок, — Мириам де Фуа в действительности непослушная сестра да ещё и противно упёрлась в свои выдумки! Сочиняет! Боже, какая самовлюбленная! — в конце Лаве вовсе не сдерживает и прыскает со смеху, практически ложась всем телом на маленькой диванчик. Когда успокаивается, видит хмурое лицо Мими, и даже боязно ойкает и быстро принимает спокойное выражение. Видимо, шутка не удалась. Хихик рядом раздается глухо, тело чуть дергается, а потом девушка запрокидывает голову, также задыхаясь от смеха.       Ловит возмущенный взгляд от брата, когда успокаивается, но резко поворачивает голову в сторону двери, где раздались постукивания по деревянной поверхности. Лефевр спешно подходит к выходу, открывает дверь и впускает внутрь Вики. Удивление и некая радость расползается на лице Мими, но пришедшая не спешит к ней подходить, пока не поговорит с мужчиной. Сразу же наклонив голову вниз, Мириам все также слышала все заглушено, будто чем-то плотным закрыли уши, радуясь мучениям девушки. С интересом поглядывала на стоящих у двери Вики и Лаве, которые что-то бурно обсуждали, а затем светловолосая с нежной улыбкой подходит и берет бережно за руку, видя к выходу из тихого места. Перед уходом брат обнимает крепко, шепча слова успокоения и отпускает их, перед этим закрыв спальню Мими и посмотрев по сторонам, пока девушки уходили в противоположную сторону от боковой лестницы, а по ней же после того, как убедился, что никого на этом этаже нет, Лефевр спустился, возвращаясь в праздничный зал, потому что знал, что его там ждали.       Виктория шла впереди, пока слабо держала пальцами худую кисть Мими и вела позади себя, чтобы телом скрывать путь к «тайному» месту. Заводя в пустую комнату для гостей, Вики посадила её в кресло у окна и села на такое же рядом, а лица их освещали рядом стоящие на подоконнике и столике лампы, которые до этого зажгла старшая.       — Чего-нибудь хочешь? — сразу же спрашивает Виктория, чтобы по своему хитрому плану заговорить её. Про произошедшее знает, поэтому особо без давящих эмоций и глупых вопросов, а просто интересующие, чтобы Мими задумалась о чём-то, в данный момент, важном и отвлеклась.       — Сладкого. — без запинок и сомнений отвечает, мечтая еще кажется с утра о вкусном пирожном, которое так приятно тает во рту. — То пирожное. Хочу его. — слегка со строгостью проговаривает, начиная стрелять глазами в сторону рядом сидящей, которая чужие руки в своих греет. Та на нетерпеливое желание в шок припадает, ведь де Фуа только пару секунд назад без сил была, а сейчас готова биться за любимое сладкое. Чтобы ту ещё больше не злить, мигом Вики спускается на кухню, где уже стояли только испеченные пирожные, берет пару, пока слуга разошлась на раздачу для гостей, и также быстро возвращается обратно. Девушка успела переодеться ещё давно в свободное и легкое вечернее платье, которое намного комфортнее было маскарадного.       В руки бледные отдает тарелку с десертом, и Мими спеша откусывает, блаженно мыча от еды. Сама она сидит уже, согнув ноги на своем кресле и наклонив их в сторону, чтобы полностью расположиться на сиденье. Совсем долго побыв вне этикетного окружения, ещё с самого детства не любя «правильное» поведение, Мириам напрочь игнорирует и забывает о приличии и благопристойности, поэтому удовлетворительно кивает и, кажется, даже больше успокаивается и добреет, тем временем смотря в одну точку сквозь предметы и вовсе не замечает забавные смешки от Вики, которая после взгляда на неё ещё больше начинает смеяться. Почему-то всем весело постоянно с Мириам, но та лишь единожды засмеялась с нелепости братца.       Так леди спешила поглотить любимое сладкое, что не углядела испачканный нос в белом плотном креме, а когда большим пальцем вытирает массу Вики, ведь с собой салфеток нет, младшая тоже прыскает с ребяческого поведения, но никого это не смущает — они тут одни и их все устраивает. Параллельно всем действиям, Мими передала второе пирожное Вики и вторая также увлеченно и с большим аппетитам ела. Сидели девушки тихо, не поднимая тревожащие темы, лишь смотрели в разные точки, а когда сталкивались взглядами, смущённо хихикали. Когда доели, а старшая тихо обратно отнесла тарелку, Мириам левой рукой схватила чужую правую, легла в позу, похожую на эмбриона, и устроила голову на подлокотнике креслица. Виктории же было вполне удобно сидеть как обычно, поэтому теперь все внимание до миллисекунды она уделяла рядом полулежачей, не смея отводить взгляда.       — Тебе разве не было скучно без меня? — с интересом спрашивает Мириам, поворачивая голову вверх, пока над ней устроилась и чужая, преданно смотря в любимые светлые глаза.       — Было, — честно отвечает Вики, — Но я думала об этом моменте, — улыбка не собирается спадать.       — О каком моменте? — любопытно тянет Мими, больше раскрыв свои глаза, ведь теперь они начали о личном — о том, что до этого боялись трогать.       — Прямо сейчас… Я смотрю на тебя, а ты на меня. Мы одни и нам хорошо, но тебя явно не радуют остальные люди, кроме Лефевра, верно?       — Ты с ним знакома? — удивляется, ведь совсем не знала об их встречах даже из уст Лаве, хотя ранее он отзывался о ней как о незнакомке, — Недавно он говорил, что вовсе тебя не знает, хотя ты ему показалась знакомой. Разве два дня решили так много.?       — Одна встреча. Все же, я ему сшила сегодняшний костюм, — меняется в лице, ведь теперь на него не зла и, даже, хотелось бы поработать как-нибудь вместе, а если не сумеется, то рабочих и профессиональных советов было бы приятно услышать. Однако, мужчина надел сшитый ею костюм, и Виктория принимает это как немой комплимент. — Он правда неплох, думаю?       — А у тебя есть сомнения?! — с фальшивым осуждением смотрит на неё, немного приподнимаясь на локтях, чтобы разглядеть подлянку более детально, — Конечно он хороший, иначе бы мы даже не говорили о нем! Ненавижу разговоры о нелюбимом человеке, — удобнее, чем до этого, ложиться и смотрит все также снизу вверх на собеседницу.       — И легко же ты перешла на другую тему, да? — издевается над младшей, подтрунивает и даже в неверии размахивает головой Вики, все ещё говорят мысли вслух, — Вот же как, а я с самого утра строила этот вечер… Ты даже представить себе не можешь, как тяжело было придумать тебя украсть от этих неродивых! — размахивает руками и смешно злиться, веселя лежащую, — Но, мне повезло, Лефевр сам нашел меня и предложил отвлечь тебя таким образом! И правда, живой гений, я поражена! — театрально хватается за сердце и делает страдательческое лицо, но даже не замечает тишину от самого главного человека, пока Мириам тихо и, если честно, влюбленно смотрела на говорящую без всяких отвлечений. Хочет запомнить каждую секунду пребывания вместе с Вики. Последняя только после бесконечного монолога заметила, что на нее беспардонно пялятся и вовсе в незнании замерла.       К ней теперь Мими тянется, облокачиваясь на руки и быстро чмокает в губы, чтобы потом отодвинуться резко назад, в смущении пряча глаза, а когда её притягивают близко к себе и кладут мягко вторую руку на щеку, глубоко целуют, но без языка. В неумении целоваться как надо, да ещё и с неожиданностью, неаккуратно пытается повторить чужие движения, пока губы Вики замедляются и ведут за собой, чтобы было удобнее обеим, и они уже подстраиваются под свой личный ритм. Руки Мириам по инерции опоясывают шею старшей, пока сама де Фуа устраивается поудобнее в перерывах для подышать, как к ней вплотную грудью о грудь приближается Вики. Любимое теперь надолго забирает плохие мысли — теперь Мими не помнит не родных, не гостей, и даже, кажется, забывает саму себя, но в голове только желание и чужие сладкие губы, от которых оторваться на уровне, примерно, невозможно.       Сбитое дыхание и чмоканье постепенно уходят, когда губы уже немного опухли и девушки больше друг другом наслаждаются и улыбаются. Затем сразу же, после взглядов и долгожданного поцелуя, наступило немое признание и такое родное нахождение друг у друга под боком.       — Хочешь спать? — заметив закрывающиеся глаза красивой, интересуется Вики, ведь время уже давно не детское. Но, сказать про последние, это просто оправдание.       — Хочется немного подремать в неудобной позе на кресле, — видит удивленный взгляд Мими и спешит объяснится о своем странном выборе, — Знаешь, иногда хочется побыть не воспитанной мадемуазель, — улыбается, когда понимает, что девушка все равно позволит выполнить свой каприз.       — Тогда я буду рядом. — успокаивает и целует быстро в нос, о чем мечтала так недавно. Берет Вики девушку за руку и гладит большим пальцем по тыльной стороне, убаюкивая, а перед этим потушив все лампы и накрыв пледом уснувшую.