Неловкие шаги к счастью

Для чего вообще он находится на этой тупой вечеринке? Скарамучча сдерживает сильнейший порыв закатить глаза, пока Аратаки зажимает свою подружку в углу. Чмокающие звуки поцелуев добираются до ушей, несмотря на преграду в виде громкой музыки и общего гомона. Вот кого точно ничего не волнует этим вечером. Если ты парень, и тебе нравится девчонка, ты просто делаешь что-то тупое и впечатляющее, после чего сосёшься до упоения. Повезёт — ещё и трахаешься. Никакого осуждения, никаких косых взглядов. Смешки, зависть — да, пожалуйста, но кого это заботит? Но если ты парень, и тебе нравится, о, Архонты, другой парень, то будь добр заткнуть свои влечение и интерес. Заливайся алкоголем и страдай, наблюдая безнаказанную свободу окружающих. Ощущение тупейшее, но Скарамучча всё же послушно глотает горький напиток, морщится и уходит в другую часть дома. Здесь потише, да и других лиц не видно. Можно немного расслабиться, растянувшись на мягком диване и прикрыв глаза. Отдалённые звуки басов и смешавшихся голосов превращаются в ненавязчивый фон для размышлений. Тоскливых и совершенно не радужных. Он пьян, и на этом празднике жизни ощущает себя совсем уж одиноким. До обидного гулкого биения сердца в груди хочется сжимать тёплые руки, так же, как и остальные, упоённо целоваться по углам, шептаться и вести себя по-идиотски. Скарамучча жмурит глаза сильнее и чуть не скулит, аж губы кривятся от сдерживаемых звуков. Почему всё не может быть просто? Как у всех… — Так и знал, что найду тебя здесь, — диван прогибается под чужим весом. Голос весёлый и очевидно пьяный. Даже с закрытыми глазами Скарамучча легко представляет выражение лица друга. — Так и знал, что ты найдёшь меня и доебёшься, Сетос, — улыбка невольно появляется на губах. Скарамучча ощущает на себе привычный пытливый взгляд, чувствует тепло. Становится немного спокойнее. Эгоистично приятно, что Сетос даже в разгар вечеринки находится рядом. — Какой-то ты грустный, — в щёку бесцеремонно тычется палец. — Принести выпить? — Мне и так уже хватит, — Скарамучча с каким-то внутренним сожалением отпихивает от себя руку и всё же открывает глаза. Смотрит возмущённо. — Тебе, кажется, тоже, рожа вся красная! Сетос заливается смехом. Его щёки и правда заметно алые. Однако на смуглой коже это смотрится как-то правильно. Красиво. Это не уродливые пятна румянца на бледном лице самого Скарамуччи. Именно поэтому он просто ненавидит смущаться. Полнейший позор и идиотский вид. Однако от слишком долгого наблюдения за счастливым пьяным Сетосом кожа начинает гореть. Приходится заставить себя отвести взгляд и спешно придумать причину разозлиться на него. — Чего припёрся вообще? Пиздуй. Я один хочу побыть! — возмущение звучит слишком громко и наигранно. — Мы на вечеринке, придурок, ты сам согласился прийти, — Сетоса уже не остановить. Такой он человек. Прилипчивый. Надоедливый. Раздражающий тем самым. Супер, вот и причина. — Вот иди и веселись где-нибудь не здесь. — А если я хочу с тобой? — Сетос наваливается с объятиями, совершенно не считаясь с личными границами. Смотрит пристально своими яркими глазами, сводит брови. Сердце охотно разгоняется в ответ на это живое тепло. Скарамучча мысленно материт предательский орган и пытается отпихнуть друга, чувствуя, как лицо совсем уж отчаянно горит. Полыхает. Он абсолютно точно похож сейчас на придурка. — Я тебе что, девка какая-то? — голос на вопросе дрожит и надламывается, порождая всё большую панику. На кой чёрт он спрашивает именно это? При чём тут девушки вообще? Сетос же не подкатывает к нему, в конце концов. Всего лишь хочет проводить время с другом. Типа, с другом парнем. Ну, как братаны. Без каких-то намёков. Да? Ну конечно, да! В голову лезет безумная ересь, и Скарамучча теперь материт ещё и самого себя. Это всё алкоголь. Точно. Если уж у него самого и есть невесть откуда взявшаяся симпатия к лучшему другу, то ответа на эти чувства не будет. Просто не может быть, вот и всё. Точка. Это простой факт, с которым Скарамучча мирится уже несколько месяцев. Каждая мысль отражается на его лице. Сетос смотрит с внимательным хитрым прищуром, продолжая тихо посмеиваться и липнуть. — О чём это ты там думаешь? Раскраснелся как! — он подскакивает на месте. Неугомонный. Улыбка до ушей. — Тебе что, кто-то нравится и ты стесняешься пообщаться? Кто она? Брови Скарамуччи ползут вверх медленно-медленно. Он моргает и переваривает услышанное. У Сетоса точно одна извилина в голове, и та сейчас захлёбывается в алкоголе. Но это только на руку, так что Скарамучча включает всё своё актёрское мастерство, неловко уводя взгляд, и поджимает губы. Уж лучше пускай Сетос думает, что он влюблён в какую-то девчонку, нежели что-нибудь заподозрит. — Неважно. Это не твоё дело. — Ещё как моё! — да, Сетоса таким не остановить. — Ты же мой лучший друг, я хочу как-нибудь помочь. Я её знаю? — Д-да, — с запинкой зачем-то отвечает Скарамучча. Честно — это безумно тупо. Но эта тоненькая возможность поговорить о своих чувствах настолько сильно манит и завораживает. Невозможно устоять, отказаться и захлопнуть рот. Он слишком долго держит всё в себе, не позволяет этому хоть как-то вырваться и проявиться. Потому что тогда это станет финалом. Очень позорным и, вероятно, болезненным. — Ооо! — Сетос вновь подпрыгивает, потирая руки. — Так, может, я мог бы вас свести. Устроить типа… свидание! — Умолкни, — Скарамучча морщится и отворачивается сильнее. Лицо полностью красное, а в груди барабанное соло. — Всё намного сложнее. — Она уже с кем-то встречается? — Сетос тут же жалостливо сводит брови и поджимает губы. Смотрит прямо, участливо. Скарамучча от этого взгляда старательно прячется. — Нет, просто мы не сможем, вот и всё. Так что не лезь! И вообще забудь! И свали! Алкоголь бежит по венам с удвоенной скоростью, ощутимо выветриваясь. Ему срочно нужно выпить, срочно… — Если она не занята и нравится тебе, значит, всё будет. Просто нужно сделать первый шаг, я тебе клянусь, она… — Это не она! — Скарамучча выпаливает это быстрее, чем успевает подумать. Тут же кусает себя зло за язык и замирает. — Что? Не она — кто? Я не понял… — Блять, — Скарамучча тяжело дышит. В ушах стучит кровь, адреналин не позволяет встать и молча уйти. — Это не «она», — он делает акцент на последнем слове, надеясь, что Сетос слишком тупой. Надежды рушатся, когда его брови взлетают вверх, а в глазах сквозит намёк на понимание. — Тебе нравится парень? — Сетос говорит тише, аккуратнее, склоняя голову на бок. Скарамучча продолжает пылать лицом, внутренне сходя с ума. Есть два пути: закончить разговор или продолжать и дальше шагать по этому тонкому льду. Проблема в том, что на этом ненадёжном катке их двое. Провалятся ведь, и никто не спасёт, чёрт возьми. Алкоголь услужливо рисует перед внутренним взглядом красивые метафоры, смущая и путая Скарамуччу лишь сильнее. Он часто дышит, отчего голова начинает кружиться, а опьянение ударяет с новой силой. Промолчит он или ответит — уже не так важно. Поведение Скарамуччи говорит за него. — Вот как… — Сетос всё же тушуется, роняет взгляд. Ведёт себя скромнее и закусывает губу, подбирая слова или собираясь с мыслями. — Это каминг-аут? Ты типа… гей? Скарамучча выжидает несколько секунд, надеясь, что его хватит инфаркт, или на дом свалится метеорит. Что угодно, ему всё подойдёт, что избавит от необходимости отвечать на вопрос. Но, к сожалению, он всё ещё более, чем жив. — Слушай, я не знаю. Он… — блять, блять, блять! — Он просто мне нравится. И всё, окей? Я не знаю, у меня никогда и ничего с парнями не было! — голос дрожит всё сильнее, и Скарамучча почти срывается на злой крик. Стыдно и ещё больше страшно. — Эй, слушай, это нормально, — Сетос всё ещё говорит с ним непривычно мягко. — Я не гомофоб или типа того, — с нервным смешком он закатывает глаза. — Точно не буду осуждать. И… спасибо, что поделился… — Я не делился! Ты всё выпытал! — Скарамучче похуй на всю эту мягкость, он на панике. Потому толкается и закрывает лицо руками, продолжая посылать в космос призывы смертоносного метеорита. — Извини. — Завались, блять, прошу тебя, — Скарамучча уже готов скулить от охвативших его эмоций. Было бы идеально, как в дешёвой романтической комедии, кинуться Сетосу на шею и поцеловать. Плевать на реакцию, ведь финалы у таких фильмов всегда хорошие. Было бы совершенно нечего бояться, не о чем переживать. Не испытывать всего этого! Внутри настоящий ураган. У Скарамуччи такое впервые. Настолько сильная симпатия, такое влечение и вместе с тем стыд, страх и ещё миллиард всего, чему даже нет названия. Он, наверняка, единственный в мире, кто испытывает столько всего разом. Самое позорное: ему как будто нравится. Будто есть особое удовольствие в нахождении перед Сетосом, который и не подозревает, насколько близок к истине. Это не позволяет прекратить разговор, не даёт Скарамучче подняться и уйти, закрыв тему. Он упорно сидит, глядя на друга сквозь пальцы, ощущая ладонями жар от раскрасневшегося лица. Желудок сводит от желания бездумно податься ближе. — Я в любом случае на твоей стороне, окей? Ты мой друг, и я… — Сетос, блять, выруби эту сопливую хуйню! — на самом деле Скарамучче приятно. Сердце сжимается от благодарности и облегчения, что Сетос не смотрит на него с неприязнью, не называет «педиком», не смеётся. Он правда всё ещё здесь и искренне хочет поддержать. Останется ли у него столько же рвения, если он узнает, кто именно нравится Скарамучче? — Слушай, — Сетосу плевать на всю эту показную грубость, он считывает настроение друга слишком легко. — Я правда думаю, что всё окей. И если ты гей, и даже если это просто обычный интерес. Я вот, например… О, нетнетнетнетнет, пожалуйста, не делай хуже! — Тоже иногда думаю о парнях в таком ключе, — к мысленным мольбам Сетос оказывается всё же глух и заканчивает мысль. — Так значит, это ты гей, а не я! — Вообще-то тебе нравится парень, а я всего лишь… — Думал о членах! Скарамучча хочет дать себе подзатыльник, чтобы перестать нести хуйню, но рот открывается сам по себе. Защитная реакция. — Ну прям уж о членах, — Сетос смешливо морщится и пихает Скарамуччу в колено. — Просто интересно, как это всё может быть… В этом же реально нет ничего плохого. — То есть ты хочешь сосаться и трахаться с парнями? Ты гей, поздравляю! — Да блять! — разговор превращается в нечто несуразное. — А ты не хочешь? Туше. — Иди нахуй, — Скарамучча снова огрызается. — Осторожнее, в контексте беседы я могу воспринять это, как предложение, — Сетос с намёком на игривость дёргает бровью и улыбается. Вот только Скарамучче не смешно. Лёд под их ногами всё тоньше, трещит так громко, что грозится оглушить и уронить их обоих в объятия морозной воды. Ни вздохнуть, ни всплыть. Лишь идти на дно. К тьме и холоду. Вместе. Скарамучча зависает в своём новом ярком видении, смотря прямо Сетосу в глаза. Не мигая. — Хочешь попробовать? — Сетос разрезает толщу пронизывающей до костей своим морозом воды хрипловатым голосом. — Чего? — Скарамуччу хватает только на то, чтобы глупо моргнуть. — Ну… Можем поцеловаться или типа того… Повисает тишина. Кажется, в ней слышно даже само течение времени. Скарамучча перестаёт дышать, только хлопает глазами. В ушах будто вата, в голове, кажется, тоже. Осознать в полной мере услышанное не получается, потому он просто повторяет. — Чего? — Ну нам же интересно. А, вроде как, друг с другом не так стрёмно… Не в том смысле, что целоваться с парнем стрёмно, нет! — Сетос неловко машет руками. — Просто мы же друзья и… — Ты всем друзьям пососаться предлагаешь? — Конечно, нет, только таким придуркам, как ты! От неловкости злятся оба, пытаясь хоть как-то себя приободрить. Они, кажется, уже находятся в той точке, где нет обратного пути. Во-первых, не хочется, Скарамучче так точно. А во-вторых, какой смысл давать заднюю, если уже всё озвучено. Лицо продолжает предательски пылать. Скарамучча слишком отчётливо представляет, насколько уродские пятна красуются на его щеках сейчас. И ведь Сетос видит этот позор и всё равно предлагает ему поцелуй. Ох, и кажется, даже не шутит. — Ну и хули сидишь тогда? — Скарамучча убирает руки, вцепляясь в обивку дивана. Он напряжён до дрожи в худых плечах, хмурит брови, а взгляд его бегает по лицу Сетоса. — То есть ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? — кажется, поза и весь вид Скарамуччи не позволяют Сетосу просто сделать это. Ему необходимо уточнить всё тысячу раз, смущая их обоих до предела. Однако с каждой новой секундой Скарамучче становится только хуже. Или лучше. Он не понимает. Сердце бешено колотится, тело дрожит, а голова идёт кругом, грозя просто отключить его от неловкой реальности. Либо они сделают это прямо сейчас, либо он умрёт от стыда и паники. Ответить вслух уже не получается — Скарамучча уверен, что у него вырвется только позорный визг или типа того. Он зажимается ещё сильнее, жмурит глаза и вытягивает губы трубочкой. От Сетоса слышится мягкий хрипловатый смешок. На щёку ложится ладонь. Тепло. На лице чувствуется его дыхание. Пахнет алкоголем и чем-то сладким. А после губ касаются другие. Мягкие, осторожные. В голове Скарамуччи ни единой мысли, лишь бессвязное мельтешение слов и картинок. Это лишь почти невинное прикосновение, но и оно вышибает из себя. По телу проходится сильное возбуждение, так что Скарамучча неосознанно крупно вздрагивает и панически приоткрывает губы, пытаясь сделать вдох. Сетос тут же пользуется моментом, прихватывает нижнюю. Легко втягивает, касается кончиком языка. Конечно же, Скарамучча сотни и тысячи раз воображал себе их поцелуи и близость. Но его фантазия не способна передать вот это самое ощущение, когда всё тело прошивает током, вызывая бешеную толпу мурашек. Абсолютно на автомате он неловко отвечает на поцелуй, шумно вдыхая воздух носом. Они ласкаются медленно, будто прощупывая почву. Вся инициатива в руках Сетоса. Он ведёт, постепенно позволяя Скарамучче освоиться и расслабиться. Подушечки пальцев ненавязчиво поглаживают кожу, путаются в волосах, добавляя больше ощущений. Скарамучча поддаётся, плавится в поцелуе, не замечая собственного тихого мычания. Осознать в полной мере, насколько же это приятно, не получается. Только чувствовать. Толкать своё тело вперёд, прижиматься теснее и позволять себе чуть больше. Сетос отрывается на короткое мгновение и просто наблюдает. Скарамучча приоткрывает глаза, и взгляд его пьяно плывёт от возбуждения и удовольствия. Он облизывает с губ сладковатую слюну, шумно сглатывает и тяжело дышит. Говорить ничего не нужно, обсуждать что-то прямо сейчас не имеет смысла. Скарамучче просто хочется ещё. Ещё хотя бы самую малость. Он первым подаётся вперёд. Целует, наглея и тут же проталкивая язык в рот Сетоса. Мягко, влажно и тепло. Руки сами скользят по плечам, обнимают, проглаживают спину. Они всё ближе и теснее, а поцелуй всё более раскрепощённый и глубокий. Комната наполняется причмокивающими звуками и громкими вздохами. Ладони Сетоса опускаются ниже, ненавязчиво касаются груди. Пальцы цепляют подол кофты, проникают под ткань, чтобы опуститься на подрагивающий живот. Кожа горит настолько сильно, что подушечки кажутся ледяными. Скарамучча сбивается с поцелуя на стон из-за этого контраста и тут же прячет лицо в шее Сетоса, испугавшись своей реакции. — Извини, — Сетос улыбается и почему-то шепчет, тут же убирая пальцы и поправляя на Скарамучче одежду. Тот быстро мотает головой. — Всё… — голос страшно сиплый, приходится прокашляться и отстраниться, роняя взгляд. — Всё окей. В глаза бросается собственное возбуждение, виднеющееся бугорком на джинсах. Только сейчас начинает доходить. Он тянет кофту пониже, позорно пытаясь прикрыться, краснеет сильнее, суетится. — Мы дебилы. Нас мог увидеть, кто угодно… — Скарамучча бурчит, поджимая губы. На них всё ещё ощущается фантомное тепло, отчего в самом низу живота сладко сводит. — Но не увидел же, — Сетос тоже возбуждён. Дышит часто и поверхностно. Смотрит неотрывно на Скарамуччу, а зрачки просто огромные. Сейчас главное — не ловить этот взгляд. Ни в коем случае. Тогда он точно не сможет остановиться. — Можем поискать свободную комнату наверху, — Сетос кивает на второй этаж. — Это уже перестаёт быть похожим на поцелуй из интереса, Сетос, — Скарамучча насильно заставляет себя подняться на ноги. Он делает акцент на имени друга, пытаясь намекнуть, что хватит. — Да мне много чего ещё интересно, — тот к жирным намёкам глух. Нагло хватает за руку и пытается встретиться взглядами. Скарамучча прикусывает щёку изнутри. Сетосу весело, просто потому что для него это ничего не значит. Но если он узнает, кто именно нравится Скарамучче, будет уже не до смеха явно. Желание признаться становится слишком ощутимым. Буквально физически. Так и тянет обернуться и всё высказать, понаблюдать за реакцией, а потом уйти, наконец, с этой долбанной вечеринки с позором после посыла нахуй. Другого ответа же не может быть. Даже после этого поцелуя. Всё легко, пока за этим не стоит нечто серьёзное, типа реальных чувств. С другой стороны Скарамучча может просто согласиться на дрочку или даже секс, кто знает. Получит хотя бы что-то, ни в чём не признается. И они никогда в жизни больше не заговорят об этом. У кого в жизни не было подобных экспериментов, верно? Он ведь сам хочет больше. Хочет прямо сейчас. Позволить увести себя в чью-то спальню, завалить на кровать и… Лицо горит с удвоенной силой. Наверняка, он просто позорнейше красный прямо сейчас. Дрожит, как юная девственница. — Я вижу, что ты тоже возбуждён. Просто поможем друг другу, — Сетос приподнимается и кладёт вторую руку Скарамучче на бедро. Его подбородок мягко опускается на плечо, и около уха слышится шёпот. — Если хочешь, конечно. Скарамучча молчит, не шевелится. Кажется, даже не дышит. Ладонь Сетоса скользит к его паху. Медленно, давая шанс оттолкнуть. Но Скарамучча просто не может себе сейчас этого позволить. Это всё слишком, чрезмерно привлекательно и маняще. Сетос сжимает его стояк через джинсы, и Скарамучча давится вырвавшимся стоном. Тут же до боли закусывает губу и издаёт какой-то жалкий звук. Это так приятно, блять. — Н-не здесь, идём, — он сдавленно выдыхает и делает шаг в сторону на ватных ногах. Они и правда поднимаются на второй этаж. Двигаются будто сквозь туман. Скарамучча никого не видит и совсем не слышит ни громкой музыки, ни голосов. Ощущает лишь тепло ладони Сетоса в своей руке, а ещё каменный стояк в штанах. Найти пустую комнату в разгар вечеринки оказывается задачей со звёздочкой. Несколько дверей просто заперты, а за одной из открытых Скарамучча видит чьи-то огромные сиськи. — Извините! — выпаливает почти криком. Следующая же комната оказывается, наконец, свободной. Последняя кроха здравого смысла тратится на то, чтобы повернуть замок. Сетос вжимает Скарамуччу в дверь и целует. Сразу настойчиво настолько, что перехватывает дыхание. Это гораздо более горячо и мокро, нежели несколькими минутами ранее. Скарамучча позволяет себе отбросить любые сомнения хотя бы на время, просто поддаётся этому. Ни в одной из двух голов не остаётся лишних мыслей. Есть желание, есть возбуждение, есть мешающая одежда, что рвано стягивается и рисует на полу дорожку до чужой кровати. На неё они заваливаются в одном белье, стаскивая носки во время поцелуя. Суета немного смешит, и они глупейше хихикают друг другу в губы, подтягиваясь выше на подушки, прижимаясь почти голыми телами, ощущая этот взаимный жар. Сетос нависает над Скарамуччей, настойчиво целуя уже опухшие поалевшие губы. Руки бесцеремонно шарят по телу, изучают. Худые плечи, плоская грудь, выпирающие кости на рёбрах. Скарамучча и сам не теряет времени, раз уж удалось дорваться. Трогает, трогает, трогает, жмётся и трётся. Позволяет себе думать, будто всё это очередной горячий сон или фантазия. Не верится, что такое может происходить в реальности. Однако все касания такие тёплые, почти горячие, обжигающие. Скарамучча впитывает каждую секунду, наслаждается, изучает в ответ. Сетос более накачанный, его руки и грудь хочется трогать без остановки. Какое-то время они просто выпускают скопившееся желание, бездумно целуясь. Никто не спешит дальше, будто каждый ждёт первого шага от другого, хотя возбуждение внизу тянет уже почти больно. Хочется кончить всё сильнее, одновременно с тем — не слить эту близость так быстро. Скарамучча первым разрывает поцелуй, жадно глотает тяжёлый душный воздух, смотрит на лицо друга в полутьме спальни. — Ты уверен? — вопрос вылетает сам по себе. Всё же это всё просто по приколу, да? Никакой ответственности, никаких обязательств. Интерес. Лишь попробовать, узнать, что это такое. — Если честно, я тебя пиздец, как сильно хочу прямо сейчас, — подобное откровение заставляет Скарамуччу вновь вспыхнуть и растеряться. Пока он неловко моргает, Сетос не теряет времени, опускается с поцелуями на шею, вылизывает её жадно-жадно, будто это именно он влюблён так долго, а не наоборот. А что, если и правда? — Я тебе нравлюсь что ли? Скарамучча просто не способен этим вечером держать рот на замке. Но мысленную оплеуху выдать себе не успевает, потому что его самобичевания прерывает голос Сетоса. — Наверное, да, — тот приподнимает голову, улыбается и жмёт плечами так легко, что Скарамучча закипает за секунду. Не успевает сообразить, что ему фактически признаются в симпатии посреди прелюдии. Нет! Он бесится, как легко Сетос это делает. — Ты идиот? — Скарамучча злится и подскакивает, толкая Сетоса, чтобы тот уселся перед ним. — Что не так? — Какого чёрта ты так спокойно говоришь такие слова? — А почему нет? Ты мой друг, и сегодня я обнаружил, что ты дико сексуальный. Ты… ты красивый, я хочу тебя касаться и целовать. Что это ещё, если не симпатия? — Сетос растерян. Его взгляд всё ещё возбуждённо мутный, но он старается держать себя в руках и продолжать разговор. — То есть я несколько месяцев держу всё в себе, молчу, а ты вот так вот просто решил, что я тебе нравлюсь! Потому что мы разок пососались, и ты схватил меня за член? — Скарамучча взвинчен. Слишком много впечатлений и откровений для одного вечера. — Погоди… — Сетос, кажется, улавливает в словах друга какой-то подтекст. — Забудь! — О, нет-нет-нет, — Скарамучча почти успевает спрыгнуть с кровати, но Сетос оказывается быстрее. И сильнее. Зажимает на месте, не позволяя сбежать. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но неужели это именно я тот парень, о котором ты говорил внизу? Скарамучча слишком явно напрягается в его объятиях и тут же будто обмякает. Это оказывается красноречивее любых слов. Ему становится страшно. Одно дело просто целоваться и обжиматься, без задней мысли бросаясь признанием. И совсем другое — оказаться вот так бездарно раскрытым. — Эй, Скар, — Сетос ослабляет хватку и поднимает лицо Скарамуччи на себя за подбородок осторожным касанием. Заглядывает в потускневшие стыдливые глаза, ищет там ответ. И, кажется, находит. — Чёрт, извини. Аккуратно обнимает, позволяя спрятать лицо в шее и немного выдохнуть. Поглаживает по взмокшим волосам. Скарамучча чувствует его сердцебиение. Быстрое, сильное. — Тебе противно? — несмотря на всё произошедшее и озвученное между ними он упорно продолжает думать, что получит отказ в ответ на признание. — Ни в коем случае, — Сетос чуткий, аж бесит. Но сейчас Скарамучча просто прижимается ближе, цепляется руками. — Я не сбегу, честно. Мне… приятно… — Приятно типа просто со мной обжиматься? — Нет, приятно, что нравлюсь тебе. Скарамучча хочет разбить себе голову о ближайшую твёрдую поверхность, чтобы не чувствовать себя настолько странно. Изнутри распирает. Хочется то ли укусить Сетоса, то ли поцеловать, то ли наорать на него. Ничего не понятно. Но ему тепло в его руках. А ещё нравится запах этих лохматых длинных волос и его кожи. И поглаживающие руки нравятся. Сетос нравится. Весь. Как же позорно стыдно, но при этом безумно хорошо. — Я, кажется, умру сейчас, — в итоге давит из себя Скарамучча, потому что ощущать столько всего разом, при этом будучи пьяным и всё ещё возбуждённым — странно. — Не надо, я планировал помочь тебе со стояком, — Сетос только посмеивается. Какого чёрта он вообще такой спокойный? — Себе помоги, — Скарамучча пихается, отодвигаясь, и трёт лицо ладонями, пытаясь как-то унять жар на коже. Не спасает, конечно же. — Ну, если тебя такое возб… — Молчи! — Скарамучча вспыхивает пуще прежнего на радость Сетосу. Он подрывается и целует его, лишь бы тот не продолжал говорить. Способ заткнуть оказывается просто прекрасный. В воздухе повисает незаконченный разговор, но, кажется, им обоим нужно немного отвлечься и обдумать произошедшее. Признание смущает до дикости, и Скарамучча отслеживает, что становится более чувствительным. Теперь каждое игривое скольжение языка по губам грозит вызвать стон и дрожь во всём теле, а от прикосновений Сетоса кожа горит. Скарамучча ведь именно этого и хотел. Взаимности, тепла этих рук, поцелуев, близости. Так почему он всё ещё так сильно смущается и боится? Собственная слабость злит. Недовольно пыхтя носом, Скамучча наваливается на Сетоса и роняет того с удивлённым вздохом на спину. Тут же разрывает поцелуй и, хмуря брови, спускается к шее, руками фиксируя запястья Сетоса по бокам от головы. Ему нужен контроль над ситуацией. Хотя бы небольшой. Сетос всё ещё умудряется понимать Скарамуччу без лишних слов и легко принимает новые правила. Расслабляется, задирая подбородок и давая больше пространства для смазанных неумелых поцелуев и несдержанных укусов. Скарамучча старательный. Льнёт всем телом, трётся и пытается обласкать каждый участок тела, до которого способен дотянуться. Кажется, будь его воля, он бы съел Сетоса. Но лишь оставляет следы зубов и засосы на смуглой коже, что так маняще пахнет и кружит голову. Спускаясь ниже, он продолжает удерживать руки Сетоса на месте, но вскоре перестаёт дотягиваться и кидает предостерегающий взгляд. — Я не мешаю, — с шёпотом улыбается тот, не шевелясь. Наблюдает, как смешно раскрасневшийся Скарамучча исследует языком и губами его пресс. Всё ниже и ниже. Пока ему в подбородок не упирается напряжённая головка члена. На ткани расползается влажное пятнышко от выступившей смазки. Скарамуччу этот вид почему-то заводит лишь сильнее. Он облизывает губы, нервничая, и одним движением приспускает бельё Сетоса. — Оу, — вырывается у него совершенно неосознанно. Так близко член он ещё в этой жизни не видел. Скарамучча невольно вдыхает терпкий запах возбуждения, и низ живота снова напрягается от приятного спазма. Взгляд его больших глаз любопытный. Смотрит изучающе, осторожно берёт основание в кольцо пальцев и на пробу ведёт вверх. — У тебя больше, чем мой, — отмечает вслух. В голосе нет какой-то обиды от подобной несправедливости, скорее, ему даже нравится такой расклад. Кожа члена на ощупь приятная, будто бархатная. Аккуратно подстриженные волосы на лобке немного щекочут ребро ладони. Каждая-каждая деталь вызывает у Скарамуччи новую волну эмоций. Распаляет всё сильнее. Он втягивает носом воздух и касается самым кончиком языка напряжённой тёмной головки. Крупная прозрачная капля скатывается на него, оставляя солоноватый привкус. Скарамучча принимается дальше заинтересованно и изучающе вылизывать, пока сверху не слышится сдавленное тихое мычание. Взгляд тут же прыгает на лицо Сетоса, и Скарамучча замирает. Напряжённые сведённые брови, зажмуренные глаза и приоткрытые влажные губы. Какой красивый. Отводить глаза не хочется совершенно. Скарамучча смотрит очень жадно, обхватывая губами головку и облизывая её по кругу языком. Он ловит каждую малейшую реакцию, испытывая какой-то невероятный восторг от мысли, что это всё благодаря нему. Он, конечно, совершенно неумелый, но очень старается. Прекрасно знает, что нужно быть аккуратнее с зубами, не жалеть слюны. Пытается припомнить всё подсмотренное когда-либо в порно. Сжимает губами плотнее, опускается чуть ниже. И всё ещё внимательно наблюдает за Сетосом. Его длинные чёрные ресницы мелко подрагивают, и он приоткрывает глаза, сталкиваясь с взглядом Скарамуччи. У обоих внутри что-то гулко ёкает, и Сетос снова срывается на стон. Неспешно двигать головой, ощущая на языке вес члена и смотря при этом партнёру в глаза, оказывается дико горячо. Собственное возбуждение напоминает о себе, и Скарамучча полностью ложится на кровать, вжимаясь в ткань и слегка потираясь. От незамысловатой стимуляции вырывается громкое мычание, пускающее вибрацию по члену. Сетос вздрагивает и прикусывает губу, часто дыша носом. Его рука дёргается, будто он хочет коснуться волос Скарамуччи, но вовремя себя останавливает, помня про обещание. — Давай, — выпустив член изо рта, сипит тот. Пальцы Сетоса тут же вплетаются в короткие тёмные пряди, сжимают. — Если буду делать что-то не то, пожалуйста, скажи, — просит он тихо, явно сдерживая желание вернуться в тепло влажного рта. — Да, ты тоже, — прокашлявшись, ответил Скарамучча. Задумавшись на секунду и чуть смутившись, он добавил. — Но можешь сильно не стесняться что-то попробовать… — Прямо сейчас мне очень хочется трахнуть твой рот, — без паузы и какого-либо фильтра выпаливает Сетос. Скарамучча вспыхивает, дышит шумно несколько секунд, но вдруг кивает, распахивая губы и доставая язык. Подняв взгляд, очаровательно моргает, отключая последние стопоры Сетоса, потому что он тут же надавливает на затылок Скарамуччи. Член входит одним движением почти до упора. Скарамучча давится и рефлекторно пытается податься назад. В горле застревает задушенный громкий стон, вырываясь наружу влажным всхлипом. Судя по усилившемуся напряжению на языке, Сетосу подобное нравится. Он не ведёт себя совсем уж грубо, нет, но Скарамучча через несколько толчков ощущает выступающие слёзы. Но он не смог бы сказать, что не получает сейчас удовольствие. — Ты в порядке? — когда Сетос позволяет Скарамучче отстраниться и глотнуть воздуха, его голос звучит непривычно низко и хрипло. Узел возбуждения внизу живота стягивается сильнее. — В полном, — кивает в ответ, пытаясь лечь как-то поудобнее. — Слушай, может… — Сетос резко и шумно втягивает воздух носом от сидящей в голове мысли, — я встану, а ты… — Отличная идея, — Скарамучча соглашается, не дослушивая. Стягивает с себя бельё и встаёт на пол сразу на колени. Обычно яркий взгляд Сетоса будто темнеет. — Какой же ты… — избавившись от последней одежды следом, он резко опускается рядом и сразу глубоко целует Скарамуччу, сжимая ладонями его лицо. Тот вертится и вырывается, пытаясь закрыться. — Ты зачем? Я же только что… — его взгляд невольно опускается к члену. — Это буквально мой собственный член, а я хочу и буду тебя целовать хоть во время минета, хоть после, — Сетос хмурится, снова пытаясь приблизиться. — Вот придурок, — Скарамучча фыркает, смущённо косясь в сторону, но упускает момент и снова оказывается в плену сильных горячих рук и требовательных губ. Нацеловавшись, Сетос быстро поднимается, возвращая пальцы в растёрпанные волосы и снова толкаясь членом в рот. Эта поза оказывается намного удобнее, хотя бы тем, что теперь Скарамучча имеет возможность спокойно дрочить себе, не отвлекаясь. Границы возможного и дозволенного расширяются на глазах. Благодаря случайному смазанному толчку Сетос узнаёт, что вести головкой члена по губам и щекам Скарамуччи — безумно сексуально. У того половина лица перепачкана в слюне, а этот нежный неотрывный взгляд снизу вверх и вовсе сносит крышу. Скарамучча же, не прекращая себя ласкать, вдруг осознаёт, что ему нравится, как Сетос наблюдает за его пальцами на члене, оглаживающими головку и опускающимися ниже к яичкам. Хочется поиграть с собой более откровенно, и он, собрав свободной рукой слюну с подбородка, немного разводит ноги и выгибается в спине. Влажные пальцы опускаются к заду, раздвигают ягодицы и немного надавливают на анус. Так у него получается доставлять себе удовольствие в двойном размере, не отвлекаясь от минета. Ощущается развратно. Немного будто даже грязно. Но им нравится. Здесь нет больше никого, только они вдвоём. Безумно возбуждённые и взбудораженные внезапными откровениями. С каждой секундой балансировать на грани становится всё сложнее. Сетос кусает губы и то и дело замедляется, стараясь оттянуть оргазм. Скарамучча же вовсе перестаёт трогать член, лишь двигая в себе двумя пальцами. — Я так скоро кончу, Скар, — принимается извиняться Сетос. — Давай, я тоже хочу, — немного запыхавшись, тут же кивает Скарамучча. Заметно, как подрагивает его тело. Они оба слишком близки. Сдерживаться смысла больше нет, и буквально через пару грубоватых толчков Сетос с громким стоном кончает. На язык Скарамуччи оседает несколько капель спермы, остальное же попадает на губы и подбородок, тут же срываясь вниз и пачкая колени. Ему нет необходимости даже возвращать руку на свой член, потому что следом он содрогается в оргазме просто от осознания произошедшего. На полу чужой спальни остаётся сперма, но им обоим откровенно плевать в эту секунду. Устало завалившись на кровать, Сетос тянет Скарамуччу на себя и снова, без тени брезгливости на лице, целует. Глубоко, чувственно. Им требуется время, чтобы прийти в себя и немного остыть. Осознание догоняет не сразу, но Сетос ощущает, как начинает смущённо возиться под боком Скарамучча. — Всё в порядке? — Нет, я в ахуе, подожди, — тот садится, отирает лицо от вязкой влаги и просто моргает несколько секунд. — Мы только что… — Ага. — И… — Что? — реакция Скарамуччи кажется Сетосу безумно очаровательной. Он не знает, что будет с их отношениями дальше, но прямо сейчас хочется сжимать его в объятиях до писка и целовать-целовать-целовать. Глупо, но ему нравится. Да и сам Скарамучча ему тоже и правда нравится. Не только из-за признания или того, что у них только что было. Просто сам по себе. — И что теперь? — Скарамучча растерян. Оглядывается через плечо неловко, сводит брови и кусает губы. Снова боится, что вот-вот всё кончится. — Я планировал дождаться, когда мы хотя бы наденем трусы, чтобы позвать тебя на свидание. Скарамучча молчит, почти не дышит. Опасается спугнуть? — Ну и, конечно, обсудить, вдруг ты хотел бы отношений… — Да! — вырывается у Скарамуччи быстрее, чем мозг успевает обработать услышанное. Сетос тут же отзывается довольным смехом и всё же тянет его к себе обратно в объятия. — Ты не имеешь понятия, как я рад, что нашёл тебя и доебался, — улыбка до ушей, а руки сжимают Скарамуччу крепко-крепко. Тот всё ещё самую малость зажат, но пытается расслабиться, прильнуть. — Если мне всё это снится, я убью себя, когда проснусь, — раздражённо шепчет, злясь на собственное недоверие. Ладонь Сетоса на щеке тёплая, успокаивает. Он ерошит короткие волосы, оставляя на лбу долгий звонкий поцелуй. — Не думай, что я сейчас неверно понимаю свои чувства, хорошо? Да, во мне заиграл интерес и, возможно, азарт, но… Будем честны, я вряд ли бы даже по-пьяни стал трахаться с любым другим из своих друзей. — А если с Сайно? Вы очень близки, — голос Скарамуччи звучит настолько ревниво, что у Сетоса не получается сдержать новый смех. Но шутки в ответ от сдерживает. — Ни с Сайно, ни с Тигнари, ни с кем-либо, о ком ты сейчас думаешь, — на лбу остаётся новый нежный чмок. — Я долго буду привыкать, так что смирись сразу, — Скарамучча ворчит, прижимается ещё теснее, обвивая торс Сетоса руками, будто его пытаются украсть. — Хорошо. Так что насчёт свидания? — Ты предлагаешь прям свидание-свидание? Типа гулять по парку за руку, посидеть в кафе, подарить цветы и пососаться на прощание? — Скарамучча поднимает взгляд и выгибает бровь. — Или обычную посиделку у тебя дома с пивом за приставкой и с перерывами на секс? — Вообще планировал первое, но, кажется, тебе по душе что-то более привычное. — О, нет! — Скарамучча неугомонный, снова подскакивает на месте. — Я слишком долго фантазировал, как ты водишь меня по кафешкам, так что… Безумно довольная улыбка Сетоса буквально кричит о том, что Скарамучча зря снова открывает рот. Он тут же тушуется, прокашливается и укладывается обратно, чтобы иметь возможность спрятать лицо. Они снова позволяют себе просто вместе помолчать. Ощущается тепло и комфортно. Безопасно. Нет никакого стыда за обнажённые вспотевшие тела, за порывы оставить маленькие поцелуйчики на коже. — Мы можем свалить к тебе домой? — тишину первым нарушает Скарамучча. — Хочешь поспать вместе? — Ты удобный, — в ответ он тут же фыркает и изворачивается, чтобы подняться и начать собирать одежду по всей комнате. — Я не против. Но хочу есть. — О, я хочу попробовать новые сэндвичи в той круглосутке! — натягивая трусы и перекидывая вещи на постель, отзывается Скарамучча. Сетос любуется. На эту улыбку, горящий взгляд, красивое тело. Сердце ухает внутри, и он сладко жмурится и кивает. — Да, я бы тоже их поел. Идём…