meant to be yours

«Не говори так, словно мы лучшие друзья». Мин-су чувствовал себя хуже, чем если бы на него вылили ушат ледяной воды. Хотелось, как маленькому лягушонку, притвориться мертвым, чтобы не сталкиваться с осуждением, злостью и разочарованием. Переждать бурю и вернуться к хрупкому, почти фарфоровому чувству комфорта, оборачивая время вспять. На что он вообще надеялся? Как обычно, облажался, поступил неправильно и испортил кому-то настроение: По вине Мин-су в глазах Намгю залегло что-то, похожее на обиду, боль и настоящую грусть (конечно, он мог ошибаться — он всегда ошибался). По вине Мин-су накалилась атмосфера: теперь флëр разочарования пронзал всех, включая Генсу. По вине Мин-су мама проливала горькие слëзы, постоянно листая альбомы. Без надежды, перекатывая на костях воспоминаний образы из далёкого прошлого и подолгу останавливаясь на фотокарточках с Су-мином. По вине Мин-су папа налегал на алкоголь, медленно, но верно убивая своë здоровье, в попытке урвать последние моменты счастья. В шею бы не врéзалась петля ответственности, он бы смог дышать свободно, собрать полевые цветы, о которых иногда рассказывал, и в кои-то веки сводить возлюбленную на свидание — если бы Мин-су не рождался. — Л-ладно, извини… — единственное, что удалось выдавить из лëгких. Со стыдом, страхом и слезами в уголках глаз. Мин-су всегда ненавидел собственную чувствительность и глупое, по-настоящему глупое чувство привязанности к любому человеку, который проявил доброту в его адрес. Особенно к кому-то вроде Намгю: то, что он отнëсся к тебе нормально 1 раз в жизни, ещё не означает, что вы связаны узами дружбы. Это напрочь лишено здравого смысла, идёт против законов логики. Тем более, он наверняка говорил с сарказмом, пренебрежением и насмешкой — какая ещë дружба? Но контролировать свои эмоции не выходило, и это причиняло боль: они менялись со скоростью света, метаясь, словно стрелка ветронома. Ещё вчера он дрожал от страха, потом — лелеял надежду на общее будущее, даже радовался, а сейчас — мысленно бился головой об стенку, понимая, что не зря боялся. Наверняка в следующий раз, когда (скорее, «если») к нему опять снизойдут, напряжение снимет как рукой, и он припадет к ногам Намгю и Генсу, будто собачонка — потому что это зависимость. От безопасности, хорошего обращения и одобрения — если Мин-су бросят одного, всë сломается на части, и никто в столовой больше не прокричит его имя с обожанием — только с издëвкой. «Наверняка Субона такая мирская ерунда не тревожила». Мин-су бы хотел остановить его. Узнать больше, задав личный вопрос, впитать, как губка, уверенность и силу, но слишком боялся — проще безмолвно смотреть вслед, прокручивая в мыслях робкое «а что, если?» Стоит ли вообще об этом думать? Раз Намгю так агрессивно реагирует, то, может, Субон — плохой человек? Но тогда почему глаза Генсу наоборот блестели от восторга? Может, в параллельной вселенной они бы поговорили об этом.

***

В реальности — всё чуть прозаичнее. До конца перемены Мин-су молчал как рыба, лишь кивая в такт чужим словам, чтобы незаметно выразить участие. Отвечая только, если спрашивали — а спрашивал один Генсу, неловко улыбаясь, из-за чего хотелось выцарапать себе глаза. Сделать всё, лишь бы вернуть расположение Намгю. Тот, в свою очередь, неохотно поддерживал разговор с другом: лениво жестикулировал, скрещивал руки на груди и очевидно игнорировал присутствие третьего человека в компании. «Посмотрите на меня, пожалуйста». Прозвенел звонок, полностью обрывая надежду на лучший исход. Что же, завтра придётся вернуться к привычной жизни, сбросив с себя официозный наряд и забыв про укладки — иначе внимание снова обрушится на голову Мин-су, но в этот раз будет негативным и переломит шею. «Оно обрушится в любом случае» — в голове всплыли слова Се-ми, леденя кожу и напоминая про собственную наивность. — У меня биология в другом корпусе, — говорит Намгю, прежде чем развернуться и, небрежно махнув Генсу рукой в знак прощания, раствориться среди других учеников. Мин-су чувствует себя пустым местом, виновато опускает голову, но полностью уйти в себя не удаётся: на плечо неожиданно ложится чья-то ладонь. Мягкая, тёплая, сжимающая так слабо, что совсем не чувствуешь боли — в голове сразу появляется контраст со вчерашней встречей в туалете, когда чужая хватка была крепкой, как камень, и чуть не переломала руки. — Эй, слушай, — Генсу хитро прищурился и, настукивая по чужому плечу мелодию из какой-то известной песенки, спросил, — У тебя в каком кабинете? Первой мыслью было сказать неправду, однако последствия пугали: — В 199… — О, у меня тоже иностранный Али ведёт! Он хороший человек, — Мин-су не осталось ничего, кроме как кивнуть в знак согласия. Преподаватель был лояльным и эмпатичным, чем многие пользовались. В течение семестра его занятия мало кто посещал, зато в конце года начиналось безумие: школьники гурьбой заваливались в кабинет, надеясь на снисхождение и рассказывая истории-оправдания. Здесь оставалось сетовать на собственную удачу и навыки убеждения — кому как повезёт, — Не хочешь прогулять? — Н-но… Мин-су никогда не пропускал уроки без уважительной причины. Дело даже не в любви к знаниям, синдроме отличника и хороших оценках (всё равно ему из-за частых больничных, боязни отвечать на уроках и среднего интеллекта не дано получить красный аттестат) — он просто представлял себя на месте преподавателя, который рассказывает материал (наверняка, интересный и важный для него) в пустую аудиторию. Постепенно блеск в глазах и любовь к своему делу угаснет, и останется пустая, разочарованная в профессии оболочка. Или разочарованная в себе? «Ты не можешь донести информацию так, чтобы заинтересовать кого-то. Значит, с тобой не о чем разговаривать и в жизни, дурак» — если хоть одно неизменное, уставшее лицо в первых рядах поможет избежать таких мыслей, то Мин-су (который думает о таком перманентно) с радостью пожертвует своими сном и временем. — Ну пожалуйста! — Генсу сложил руки в умоляющем жесте и сделал щенячьи глазки, — Я тебя угощу, если хочешь! Есть мороженое в одиночку — это слишком скучно. — Ладно. От одного пропуска ничего не случится, верно? Тем более, он сегодня не спал: отрубиться на первой парте (и наверняка захрапеть. Конечно, никто раньше не жаловался, но ведь никто и не отрицал, что он это делает?) прямо перед Али будет хуже, чем не прийти совсем. А к тому времени, как ему предложат снова прогулять, он точно научится говорить «нет» и отстаивать границы. — Ты лучший, — искренняя улыбка расцвела на чужих губах, — Надеюсь, ты согласился, потому что любишь мороженое, а не потому что я тебя запугал! — Н-не думай об этом… Генсу, в отличие от Намгю, не скрывал свои чувства и на подсознательном уровне казался честным. Чересчур прямолинейным, со странным чувством юмора, но это не грубость или желание самоутвердиться, а, скорее, особенности характера. Мин-су несколько раз обращал на него внимание, наблюдая с трибун за соревнованиями, на которые ходил ради оценок по физкультуре. Всегда улыбчивый, приветливый и окружённый людьми. Центр внимания. Яркий, как летние каникулы, он приковывал к себе взгляды, посылая воздушные поцелуи зрителям. Громко смеялся, в очередной раз забивая гол или отдавая пас, а потом бежал с объятиями к сокомандникам. Иногда, в случае победы, начинал плакать, окончательно покоряя сердца своей эмоциональностью. Наедине с ним было комфортнее, чем за весь прошедший день: Генсу болтал ни о чём, рассказывая о себе, школьных сплетнях, поп-музыкантах и спорте. Иногда — спрашивал про Мин-су или хватался за чужой рукав, чтобы показать что-то интересное — от вывески с классным названием, до птички на дереве, которая пряталась между редеющими сухими листьями. «Какое время года тебе нравится?» «У тебя есть любимые исполнители?» «Ты когда-нибудь пробовал панна-котту?» — не верилось, что это вообще кого-то интересует, но отвечать на вопросы было весело. — Вот, это место! — Генсу ткнул пальцем в кафе-мороженое, усыпанное розовыми шариками, — Извини, что так долго шли, надеюсь, не утомил. Оно только недавно открылось, я всё хотел с кем-то сходить. Но Намгю с Таносом разругались в край, ребята из команды сто процентов поднимут на смех, а одиночество я на дух не переношу. Сразу же какие-то нехорошие мысли появляются. «Тебя все бросили», «ты третий лишний», «ты никому не нужен» — в общем, надумываю всякое! — Я понимаю, правда… — Мин-су неловко улыбнулся, а потом отвёл глаза, чтобы не обнажить удивления. Как можно настолько открыто говорить о своих чувствах с едва знакомым человеком? Он и не подозревал, что у них с Генсу могут быть общие проблемы. Неужели популярность — это не залог крепкого ментального здоровья? Кафе по первому впечатлению — это синоним к слову «нежность». Белый переплетался с розовым, сливаясь в гармонии. На стенах висели картины вперемешку с милыми записками от клиентов, а за прозрачными столиками почти никого не было. Скорее всего, или место ещё недостаточно популярно, или его целевая аудитория по-прежнему на занятиях: Мин-су резко почувствовал укол вины за прогул, но проигнорировал это. Около кассы с одной стороны располагалась витрина с пирожными: эклеры, макаруны, чизкейки — всё притягивало взгляд и выглядело до безумия аппетитно. С другой — ячейки с мороженым на любой вкус. Честно говоря, о существовании некоторых он узнал только сегодня, настолько обширным был ассортимент. — Что тебе взять? — прежде чем Мин-су успел отказаться (а мысли возникли сразу: «неужели он выглядит настолько плохо, что за него хотят заплатить?». «Потратить 500 йен — это вообще не проблема». «В глазах окружающих он за чертой бедностью?»), Генсу добавил, — Отказы не принимаются, мы друзья, всё-таки! — Друзья? — переспросил Мин-су, удивлённо округлив глаза. Нет, это уже за гранью реальности. Или какое-то затянувшееся издевательство — ладно, разговоры о чувствах. Он всегда обладал репутацией того самого тихони на вечеринке, которого видишь первый раз, но почти сразу открываешь душу, рассказывая про самые травмирующие события из жизни на перекуре. К нему тянулись, когда нужно было получить эмпатичный, чувственный отклик, но обычно здесь всё и заканчивалось. При всей своей наивности, даже Мин-су не назовёт человека, с которым общается меньше дня «другом»… Где вообще расположена граница «дружбы»? Наверняка есть определённые критерии, просто он, как обычно, оказался не у дел. Или, может, наоборот слишком серьёзно подходит к вопросу, и Генсу уже его «друг»? Как и Намгю. И даже Субон — он же попрощался с ним в столовой? К тому же, назвал «милашкой»: значит, проявил какой-то интерес. Этого достаточно, чтобы сблизиться? Нужно будет уточнить у Се-ми. — Ой, извини! — Генсу рассмеялся и неловко почесал затылок, — Ляпнул, не подумав… Но, честно говоря, ты классный, и я бы хотел с тобой подружиться. Так что давай дружить? Ну, или хотя бы попробуем. Мне любопытно узнать тебя ближе! Квотербек из футбольной команды, экстраверт чистой воды и один из самых популярных людей в школе протянул вчерашнему изгою с щенячьими, грустными глазами мизинец. Как в детстве, чтобы скрепить какое-то обещание, наладить контакт или помириться. Соприкоснувшись пальцами, Мин-су первый раз за долгое время ощутил, что принял правильное решение: — Я не против.

***

Мята оседает во рту, тает на языке, и Мин-су, прикрыв глаза, чуть морщит нос от приятного холодка. — Спасибо, что пошёл со мной! — Генсу пьёт клубничный, доверху усыпанный съедобными украшениями, коктейль, и радостно щебечет, — Не знаю, как ты, но я очень люблю сладкое. Особенно, что-то холодное, чтобы зубы сводило! — Я обычно такое не ем. — Не в твоём вкусе? — Из-за здоровья, — Мин-су черпает мороженое ложкой и, на секунду задумавшись, «стоит рассказать или нет», продолжает, — У меня слабый иммунитет, и я достаточно часто болею. Поэтому мне нельзя много мороженого и вредной еды. Честно говоря, родители разрешают их есть только по праздникам. — А мне кажется, клин наоборот вышибают клином, — его не оскорбляют, называя «маменькиным сынком» (это было бы полностью заслуженно), за что хочется сказать отдельное «спасибо», — Знаешь, это как закалить иммунитет и приучить свой организм к чему-то новому? Я не говорю «пуститься во все тяжкие и попробовать все гадости мира», но если избегать их, то ты умрёшь, ничего не увидев. Тем более, укрепить здоровье можно и другими способами! Вот когда ты в последний раз занимался спортом, а? — Н-не помню. — Очень плохо! — в интонации Генсу скользит шутливое, но совсем не обидное осуждение, — Между прочим, мы в начале прошлого семестра проводили набор в команду. Чего не пошёл? — Меня бы там на смех подняли, ты о чём… — А может и нет? Ты не попробовал и не узнал, — Мин-су виновато опустил глаза, чтобы выловить очередной шарик мороженого из стаканчика. Слышать правду очень неприятно и грустно: он никогда не пытался изменить своё положение, надеясь, что всё наладится само, и, если бы не случайная встреча в туалете, даже не подумал бы о том, что к нему, в теории, могли отнестись хорошо, — Я не осуждаю, правда. Надо мной издевались в началке, так что я хорошо понимаю твои страхи. — Серьёзно?! — Ага, — Генсу грустно усмехнулся, глядя на шокированное лицо собеседника, — У меня были некоторые проблемы с весом, эмоциями и достаточно… своеобразные и жестокие одноклассники. Короче, ревел только так. Мин-су бы в жизни не подумал, что такое происходило. Генсу казался идеальным человеком, которого все любят, а кто не любит — стесняется признать это. — И как ты решил проблему? — А вот я «пустился во все тяжкие и попробовал все гадости мира», ха-ха! Поэтому и предостерегаю. Но если серьёзно, стал пробовать себя во всём и везде: похудел… не самым здоровым способом, сменил школу, потом пошёл в спорт — сначала получалось из рук вон плохо, из-за чего я часто плакал, но потом освоился. Как-то раз сокомандник пригласил меня на концерт, я согласился и просто влюбился в это! На свете есть столько классных песен и исполнителей, я бы хотел узнать о каждом. Чтобы это не осталось просто «мечтой», я начал ходить по музыкальным площадкам, мероприятиям и даже клубам — в одном из них, к слову, познакомился с Намгю… По спине пробежала дрожь, и Мин-су поджал губы, чувствуя страх: точно, Намгю. За приятным разговором он совсем забыл про утренний инцидент. О том, как втоптал в грязь собственную репутацию, построенную 5 минут назад, и все шансы на сближение. Вот кто дёргал его за язык?! Можно было просто промолчать, а не навязывать поддержку человеку, который об этом не просил. …кстати, о Намгю. В щёку неожиданно ткнулось что-то холодное. Он подскочил на месте и столкнулся взглядом с Генсу, который, несмотря на улыбку, смотрел внимательно и проницательно, держа между пальцев трубочку: — Бу, — взгляд чуть прищурился, став заговорческим, словно сейчас они будут сплетничать или обсуждать что-то личное, — Намгю всё равно страшнее, да? — Н-ну… — может, это была какая-то проверка? Если ответить неправильно, тебя выгонят из компании. От стресса к горлу не подступали слова, и Мин-су замер, как каменная статуя, молясь, что Генсу отстанет, но этого не произошло: он упрямо молчал, ожидая ответ. Спустя минуту, когда тишина стала казаться неприличной, пришлось пересилить себя и, заранее готовясь к худшему, прошептать — Если честно, да. — Как думаешь, он злой? — Я могу не отвечать на это? — как можно оценить человека, с которым знаком только 1 день лично? Конечно, он слышал про клубы, издевательства и проблемы, связанные с репутацией Намгю, из-за чего надеялся вообще никогда с ним не пересекаться, однако, может, это просто слухи? Вдруг по выходным он кормит бездомных кошек, отправляет деньги на благотворительность и переводит бабушек через дорогу? Мин-су не мог этого знать, — Прости, пожалуйста… Если ты хочешь, я скажу, п-просто… — Конечно можешь! Никто не должен принуждать тебя к тому, что тебе не нравится, — эмоционально прокричал Генсу, не обращая внимания на косой взгляд со стороны мороженщицы, — На самом деле, я рад, что ты отказался. Хотел сказать об этом ещё в школе, но не знал, как подвести мысль: «учись говорить «нет». Конечно, я бы расстроился, что никто со мной не пошёл в кафе, но твои границы важнее, чем чьи-то эмоции, о них нужно думать. Знаю, что с моей стороны это может казаться неуместным, мы не близкие люди, всё-таки… считай меня за дурачка с острым чувством справедливости и эмпатией, которого проняло с твоего «не думай об этом», ха-ха! Но не нужно ломать себя, чтобы кому-то угодить, пожалуйста. В чужую голову всё равно не залезешь. Особенно к Намгю, потому что он тот ещё вредина. — Ох… — Мин-су почувствовал, что его уши краснеют: неужели он настолько прозрачный в своих эмоциях? Чистый, как родниковая вода, в которой видно детали собственного отражения. Генсу опустил глаза, как провинившийся щенок, 1 раз за день выглядя смущённо: не в шутку или по мелочи. Хотелось пересилить себя и оказать поддержку: наверно, его не будут за это ругать и игнорировать? Сказать хоть что-то, чтобы разрядить обстановку и поднять настроение — всё-таки, они собирались стать… друзьями? — В общем, я считаю, что Намгю не злой! — к сожалению, Мин-су просто не успел подобрать слова. Генсу рассмеялся, изо всех сил стараясь вернуть самообладание и образ радостного человека, — Просто он сложный и может грубить, потому что гордость не позволяет поступать иначе. И ещё он очень чувствительный: только ему не говори, иначе меня больше в «Pentagon» не пустят. А я до сих пор с Пак Бом лично не общался, не лишай меня шансов! Намгю всё держит в себе, и поэтому, когда эмоции всё-таки выплёскиваются наружу, он делает много-много глупостей. Но нам по семнадцать, кто в наши годы не ошибается? Главное — это вовремя остановиться… жаль, что они с Таносом никогда меня не слушают. — Слушай, Генсу… — спрашивать об этом было некомфортно, и Мин-су чувствовал себя так, словно вылез из пещеры, — Наверно, стоило уточнить раньше, но кто такой «Танос»? — Ты шутишь?! — растерянные, полные недоумения глаза ответили красноречивее любых слов, — Это Субон. Тот парнишка с фиолетовыми волосами, которого мы сегодня видели в столовой. Он очень известный рэпер с псевдонимом «Танос», ты правда никогда о нём не слышал? — Нет… — Мин-су не слишком интересовался корейскими исполнителями и рэпом, в основном, слушая зарубежные песни. Это были локальные исполнители со спокойным, как морской бриз, звучанием, акустическая музыка или какие-то рекомендации от Се-ми, — Я не очень активно участвую в школьной жизни и много пропускаю, наверно, поэтому не знал… извини? — Это непростительно! — от внезапного крика по телу пробежала дрожь, однако сжаться от страха, пряча голову в плечи, не хотелось: скорее всего, Генсу снова перебарщивает с эмоциями, а не злится, — Мы просто обязаны как-нибудь сходить на его концерт. Желательно, когда они с Намгю помирятся… — А что произошло? Если не секрет, конечно. — Я и сам не знаю подробностей… — Генсу опустил глаза, чувствуя себя не в своей тарелке, — Мама Таноса умерла в начале осени, но как именно это произошло — замяли в новостях. Я искренне волновался и пытался найти достоверную информацию — ничего не вышло. Он, в свою очередь, откололся от социума, перестал как-либо с нами контактировать и… в общем, не уверен, слышал ты или нет, но в сентябре по школе пронеслась череда избиений. — У меня в конце лета обострился бронхит, и… — Понял-понял! Тебе вообще не позавидуешь, Мин-су… Если к сути разговора — это делал Танос. Его отстраняли на несколько дней, и после возвращения он опять лез в драку. Это превратилось в замкнутый круг. Я слышал, что он действовал под наркотиками, но не хочу верить — знаешь, как в презумпции невиновности и наивной вере в своего кумира? — горькая усмешка проскользнула на губах, — В общем, потом Таноса отстранили на бо́льший срок, и сегодня он наконец-то вернулся в школу. Как я полагаю, ненадолго. Ещё в начале года они сильно разругались с Намгю, и Танос пропал на неделю. Что именно случилось — никто не рассказывает. Намгю агрессирует, плюётся ядом от любого упоминания, а Танос, в свою очередь, просто ни с кем не общается… Между подростками воцарилось тяжёлое молчание: ни ненавязчивая, девчачья мелодия, ни шёпотки со стороны посетителей, ни звон колокольчика входной двери и звонкое «Добро пожаловать!» не разряжали атмосферу. — Это ужасно… — Мин-су жалостливо поджал губы, думая о Субоне: если бы его мать умерла, то, скорее всего, он бы отправился следом. Ответственность, страх перед будущим, осознание потери — от 1 мысли об этом к горлу подступают слёзы, а руки начинают дрожать. Слишком страшно, он не справится один: ни поддержка Се-ми, ни присутствие отца — ничего не смогло бы помочь. Наверно, он чересчур зависимый? Тот факт, что Субон намеренно изолировал себя, отстраняясь от общества, удивлял, восхищал и пугал одновременно. Это не то, с чем следует справляться самостоятельно. Тем более, за счёт деструкции и физического насилия. Если предположить, что слухи о наркотиках — не выдумка, а самая настоящая правда, то он вообще не справлялся. «Я бы хотел помочь ему…» — Как думаешь, Субон может обижаться на то, что ты общаешься с Намгю, а не с ним? — почему-то Мин-су почувствовал злость. Это твой кумир и достаточно близкий друг, попавший в беду — почему ты сидишь и пьёшь молочный коктейль в компании вчерашнего незнакомца? — И поэтому не хочет идти на контакт. Извини за грубость, но между расстроенным человеком, который потерял родителя и просто расстроенным человеком, я бы выбрал компанию первого. — Я понимаю… — Генсу виновато уткнулся в стол, залпом допивая свой напиток. Возможно, это действительно плохой поступок? Однако в действиях не было злого замысла и предрасположенности к конкретной личности: он одинаково дорожил как Субоном, так и Намгю, — Просто так проще. — Ты сейчас серьёзно? — ногти впивались в кулак, сжатый под столом. — Да. Танос всегда казался более… свободным, что ли? Знаешь, из разряда непостоянных друзей. Скорее всего, он даже не заметил, что я куда-то пропал, — оправдание корёжило слух, но Мин-су не имел права осуждать: он слишком мало знает о межличностных отношениях, ситуации и самом Субоне. Тем более, кто его послушает? — А Намгю в этом смысле — полная противоположность и ужасно восприимчив. Если бы я продолжил общаться с Таносом, он бы воспринял это как личное предательство. «Нет, он really серьёзно» — пронеслось в голове у человека, который прятал фиолетовые волосы под панамкой, а лицо — за медицинской маской, — «Генсу, ты прикалываешься, блять?» Тёмная, невзрачная, совсем не к лицу обладателю одежда закрывала татуировки. Но чего не сделаешь, чтобы убежать от фанатов и папарацци? «Почему какой-то незнакомец понимает меня лучше, чем друзья?» Субон специально выбрал маленькое, незаметное место, ещё не успевшее обрести популярность, и время, когда хорошие ученики должны или залипать на уроках, или в кроватях, видя десятый сон. В рюкзаке покоились документы из нотариальной конторы — нужно было пробежаться глазами по тексту завещания, оценить свои шансы и порядок в очереди наследования. Оставаться наедине со своей головой, занимаясь бумажной волокитой дома, совершенно не хотелось. Скорее всего, он бы закинул какой-то галлюцинаген, чтобы образ матери перед глазами перестал быть чётким, превратившись во что-то фантасмагорическое, и нарисовал на важных договорах член, вписав в графу подписи «fuck my dad». Мама бы оценила, а остальные — не очень, поэтому следовало поумерить пыл. Притвориться нормальным, совсем не девиантным человеком. Хотя бы до момента, как он отобьёт у папаши всё имущество. Пересечься с кем-то из школы в планы не входило. Тем более, с Генсу, чей голос слышно за километр, в отличие от его спутника. — Т-ты не можешь знать наверняка… — портить отношения и дерзить было страшно, но Мин-су очень хотелось вступиться за образ Субона, выстроенный в мыслях: он слишком часто оказывался в ситуации, когда его собственные эмоциональные реакции обесценивали, а чувства сводили к «ну, я не думал, что это важно». То, что казалось кому-то мелочью, оставляло глубокие раны на сердце. Иногда — на запястьях, плечах и бёдрах, — Ты сам сказал, что Субон постоянно в себе: но, вместе с этим, он продолжает лезть в драки и привлекать к себе внимание? Я думаю, это защитная реакция и своеобразный крик о помощи, к которому следовало бы прислушаться… «Ты называешь меня по настоящему имени?» — Возможно, ты прав… Но ты бы смог? «Кто же ты?» — Субон, изо всех сил стараясь не привлекать к себе внимание, повернул голову, бросая взгляд через плечо, — «Мин-су?» — Я не знаю. Так же быстро он отвернулся к витринам, чувствуя, как по телу разливается тепло: значит, Мин-су его понимает — ну, или пытается, в отличие от остальных. Задаёт вопросы, анализирует, по частицам собирает образ. Это действительно мило, первое впечатление не обмануло. За стеклом стояло много десертов, но глаза прилипли к панна-котте: белоснежной, с нежными ягодами по бокам тарелки, и перепачканной, как кровью, соусом. «Интересно, Мин-су такое нравится?» Хотелось ответить взаимностью, проявить интерес, узнав об этом человеке как можно больше — не только внешность, общие черты характера и голос. Разобрать по кускам, словно сливочное пирожное, добираясь до сути. И обязательно вырвать его из лап Намгю! С влиянием Генсу ещё можно смириться: всё-таки, преданный фанат, пусть не близкий (как оказалось), но всё-таки «друг» и достаточно честный человек. Личность простая, как пять пальцев, лежит на ладонях в раскрытом виде, а сила его чувств, скрытая в искренности, вызывает восторг и лёгкую зависть: «Я бы с твоим бэкграундом сломался… ну, я и сломался, ха-ха». На первый взгляд, они с Мин-су казались комфортными людьми, которые экологично прорабатывают эмоции, обсуждают проблемы, прислушиваясь к чужим просьбам, словам и боли — они бы точно стали хорошими друзьями через некоторое время, если бы не одно «но». Намгю. Манипулятивная, жестокая дрянь, которая ни во что не ставит людей. Дружба — это пустой звук, попытка самоутвердиться и этап какой-то хитровыебанной (да, заплатить директору в первый же учебный день — это хитро, высший балл, верх интеллекта) стратегии, непостижимой простому человеку. Тем более, Мин-су — он выглядит слишком чувствительным, зависимым от общества и безобидным, словно маленький котёнок, чтобы что-то понять. Человек, похожий на его бывшего друга, без зазрений совести воспользовался бы этим, чтобы, как того же самого котёнка, утопить. В собственных комплексах, страхах и боли — надавить на каждую болевую точку, унижая и издеваясь. Факт, что Мин-су оказался по его правую руку, а не где-то за гаражами или в туалете, заплаканный и покрытый синяками — это феномен, исключение из правил и странность. «Может, он пытается меня заменить? Ну копия, прям не отличишь» — усмехнулся Субон, визуализируя в голове образ человека за спиной. Маленький рост, чистая, будто ангельская пыль, кожа, мягкие черты лица и взгляд: нежный-нежный, полный восхищения, невинности и страха. Когда они первый раз столкнулись глазами на обеде, в груди что-то перевернулось — хотелось смотреть, не отрываясь. Стереть в прах каждого человека из столовой, лишь бы сохранить этот момент на двоих. Утопить себя, абсолютную противоположность, в чужих белках, хрусталиках, зрачках, насквозь прокалывая глаза Мин-су и сливаясь в единое целое. «Просто, а почему бы и нет? Он милашка, думает про меня, а ещё это весьма элегантный способ утереть нос Намгю — I like him». — Молодой человек, вы будете что-то заказывать? — спросила мороженщица, с тревогой глядя на клиента, который уже с минуту залипал на витрину с десертами, застыв, как каменное изваяние. Субон покачал головой, по-прежнему не говоря ни слова, и направился к двери со звенящим колокольчиком — его звук прозвучал вместо громкого, игривого «До свидания!». Ладно, возможно, в ситуации было два «но» — отчего-то хотелось Мин-су присвоить себе. — Я бы хотел попробовать помочь Субону, если бы мы были близкими людьми, — спустя некоторое время произнёс Мин-су, решившись посмотреть в глаза собеседнику, — Это страшно, сложно, но кажется необходимостью… — Ты очень добрый человек, — усмехнулся Генсу, на секунду задумываясь о своём поведении: наверно, он не самый хороший друг, потому что страх потерять репутацию, тем самым возвращаясь к одиночеству, был сильнее альтруистических мотивов. Конечно, сердце болело за Таноса, в нём теплилась надежда на лучшее, однако напрямую идти против Намгю — равносильно вырытой себе могиле. Скорее всего, новенький ещё этого не осознавал, — Честно говоря, я бы хотел быть похожим на тебя. Мин-су удивлённо приподнял брови и, чувствуя смущение, сразу уткнулся взглядом в уже пустой стаканчик из-под мороженого. Он с убитой самооценкой и страшной внешностью — чем-то вдохновил Генсу? Наверно, это сарказм или шутка. Ни лицо, ни характер — ничего не могло вызвать желания «стать похожим», даже у самого отчаянного человека. — С-спасибо… — Мин-су ответил на комплимент, не решаясь посмотреть в ответ. — Кстати, я ещё хотел предложить кое-что, — Генсу деловито поднял палец вверх, явно вдохновлённый своей идеей, — Если хочешь, я могу поговорить с Намгю и спросить, почему он сегодня нагрубил тебе? Наверняка там что-то глупое и странное, это не стоит твоих нервов. — Ты не шутишь? — Нет, всё в порядке. — Я твой должник, — Мин-су вымученно улыбнулся и с облегчением вздохнул: стеснять кого-то своими проблемами было неудобно, но, скорее всего, если он попробует завести разговор с Намгю самостоятельно, то просто упадёт в обморок от стресса, — Ещё раз спасибо, ты очень меня выручаешь…