Про истинные отношения между скрипачом и гитаристом

      Объятый многочисленными думами, Туомас восседал со своим обожаемым инструментом в руках. Пространство, окружавшее задумавшегося скрипача,представляло собой величественные лесные просторы. Совсем рядом разгоралось жаркое, развеселое пламя костра. И чем больше оно разгоралось, тем сильнее Роунакари одолевало желание вновь музицировать...       Собственно, желание музицировать и привело скрипача Korpiklaani в заповедные рощи. Вдохновение,воодушевлённость, отрешённость от проблем насущных. Всё перечисленное помогала воспроизвести музыка. Музыка, идущая из сокровенной душевной глубины. Музыка, подхваченная бесконечностью природного окружения и усиленная им стократно, словно высочайшими стенами великолепного дворца. Самый подходящий зал для его сольного выступления, отличающийся непревзойдённой акустикой.       Наконец дрожавшее пламя полностью разгорелось,поигрывая множеством золотистых и рубиновых отблесков. Пожалуй, пора и Роунакари начинать разгораться музыкальным энтузиазмом Взявшись за скрипку, Туомас принялся "выпиливать" подходящую для момента мелодию.       Разгоревшийся костёр уютно потрескивал, выбрасывая маленькие сверкающие искорки. Скрипка напевала на разнообразные лады, вздрагивала,безудержно восклицала. Маленькие колокольчики, украшавшие сапоги скрипача, мелодично позванивали. Ноги музицировавшего приплясывали под зарождающуюся мелодию.Даже несмотря на то, что все музыкальные упражнения Туомас проделывал, не поднимаясь со ствола поваленного дерева. Казалось бы,все необходимые составляющие для духовного отдохновения присутствуют.       Однако раздумиями Роунакари оказывался далёким от собственного творения, да и от медитативного расслабления в целом. Назойливая мысль, от которой скрипач надеялся избавиться с помощью величественной природы и вдохновенного ею музыкального искусства, не желала покидать его голову. В попытках вытравить из сознания остатки назойливых размышлений он едва не заработал себе мигрень.       Но мысль из сознания уходить не пыталась. Насколько старательно, почти исступленно Роунакари этого бы не добивался.       "И почему некоторые думают, что нас с гитаристом этой группы может что-то связывать, — размышлял Туомас, — Мы же с ним абсолютно разные, как ни посмотри:что по жизненному опыту, что по характеру.Разве он отправится в неожиданное путешествие за вдохновением к заповедным рощам и непроходимым чащобам? Разве его может полностью увлечь чистое, незамутненное созерцание окружающей природы? Ароматы земли, пропитавшейся живительной влагой, и воды,наполняющей прозрачные, широко раскинувшиеся озёра? Завораживающий шёпот ветра, сладкоголосые птичьи напевы? Музыкальный инструмент, вклинивающийся в этот первозданный ансамбль? У меня не находится в этом абсолютной уверенности. Он, может быть, и является музыкантом, но вдохновение он предпочитает черпать из немного других источников. Полулитровых, в слегка запотевшей стеклотаре.Едва ему повезёт приземлиться возле разведённого костра, так он за вычерпывание вдохновения из доступных источников примется, не закусывая. Потом начнёт свои алкогольные частушки дурным голосом распевать."       Туомас оказывался настолько погруженным в собственные пространные размышления, что не услышал поначалу окликов в свою сторону. Своими вниманием и присутствием его удостоил вышеупомянутый в размышлениях гитарист.       — Я, конечно, не хочу тебе кайф обламывать, — протянул Савиярви, обращаясь к напарнику, — Но зачем ты развёл костёр прям посредине студии? Йонне такого точно не одобрит. Угадай, по какой причине.       Отвлечённый внезапным разговором,Роунакари судорожно огляделся. Иллюзия окружающих его заповедной природы и безоблачного небосвода над головой неожиданно рассеялись.Теперь скрипача окружали не великолепные лесные просторы, а вполне прозаические стены домашней студии вокалиста. Только музыкальный инструмент оставался предметом, избежавшим внезапного рассеяния. Смычок застыл в руке музицировавшего, едва невероятное осознание снизошло к нему. Мелодия несвоевременно оборвалась.       Туомас заметно переполошился. Похоже, на сегодняшний раз он оказался в отвлечённом ,медитативном состоянии достаточно надолго. Переборщил немного со "впаданием в шаманский транс".       — Калле, ты же мне надёжный товарищ? — умоляющим голосом проговорил Роунакари, — Ничего Йонне, пожалуйста не рассказывай. А костёр я сейчас же потушу.       Гитарист ободряюще улыбнулся незадачливому "шаману со скрипкой".       — Надежный, конечно, можешь на меня положиться.Даже кастрик твой потушить помогу.У меня как раз с собой подходящая бутылка...       Туомас оглядел средство пожаротушения преисполненным скептицизма взглядом.       — Этим огонь не тушат,e-ei vittu. Даже не думай Коссу на это дело переводить.Лучше уж тогда ещё рыбки принеси, в холодильнике лежит замороженная.И овощей там: картошки, моркови, лука. Ну, и ещё полешек подкинем. Будем настоящую походную уху готовить. И песни возле костра распевать.       Савиярви в нескрываемом предвкушении облизнулся.       — Отличнейшая идея, братишка. Йонне должен такое поддержать.А не поддержит, так заставим.       Вернувшись в студию, Ярвеля застал двоих напарников занимающимися не принадлежащим к записи альбома делом. Застал он их разглагольствующими, поедающими наваристую ушицу и запивающими водкой около костра, разведенного прямо на паркетном полу.