Двойное дно

Сяо Чжань так крепко сжимает руль, что костяшки пальцев побелели. То, что Ван Чжочэн будет занозой в заднице, он знал с самого начала. С одной стороны это хорошо: полицейский, который хочет раскрыть дело, а не просто получать свою зарплату, всегда похвально. Когда это не касается тебя напрямую. А вот тогда это становится плохим. Сяо Чжань понимает: он в этой истории действительно плохой. Пусть он ничего не сделал, ответственность с себя снимать не собирается. Виновен. Пусть и не так, как думает Ван Чжочэн. Как хорошо, что в этом деле появился Сун Цзиян с его совершенно противоположным мнением. И как хорошо, что он главный. Сяо Чжань не замечает, как добирается до дома. И сидит какое-то время на подземной парковке, кусая губы в задумчивости. Сейчас, когда больше нет госпожи Сяо и Сяо Лицзяня, он совершенно свободен. И с кучей денег на счету. Сейчас он может просто взять и уехать в любую часть мира, и никто ему и слова не скажет. Он может воспользоваться предложением Лю Хайкуаня: проехать в тот домик в Швейцарии. Они могли бы спрятаться там с Ибо на какое-то время. В Пекине в день случается множество происшествий, Ван Чжочэну просто не дадут ресурсов заниматься закрытыми делами. Делами Джонни Хуана и госпожи Сяо. А в деле старшего дяди они могут гоняться за мотоциклистом сколько угодно. Сяо Чжань уверен: они никогда не выйдут на Ибо. Он сейчас поднимется в квартиру и попросит того избавиться от своего байка. Ничто не должно указывать на то, что Ван Ибо умеет водить байк. И всё. Так просто. Поднимаясь на лифте к себе в квартиру, ему немного совестно, что он упомянул в разговоре с офицером Мэн Цзыи. Это было низко. Конечно же, он не собирается ей ничего рассказывать. Или как-то вмешиваться в эти отношения. Девушка в кои-то веки счастлива. Он не посмеет разрушить это. В квартире его встречает настороженный Ибо. Он выходит к двери, как только она открывается. Всматривается в хмурое лицо Сяо Чжаня, но ни о чём не справшиает. Чжань неспешно снимает куртку, вешая её на место, снимает ботинки, идёт в ванную комнату помыть руки. Ибо следует за ним. Чжань улавливает его лёгкое беспокойство. После Чжань следует на кухню, желая заварить себе чай. Он сегодня ещё ничего толком не ел и, вроде как, желудок требует подкрепления, но от мысли о еде немного подташнивает. Чжань достаёт улун и свою чашку. Ибо же ловко включает чайник, предугадывая его движения. — Тебе заварить? — спрашивает Сяо Чжань. Ибо качает головой. Он говорит: — Расскажешь, как всё прошло? Чжань кивает задумчиво. Он молча готовит себе чай. Потом берёт горячую чашку и, стараясь не обжечься, идёт с ней в спальню. Ибо за ним. Поспать кажется отличной идеей. Просто промотать этот день. И проснуться со свежими мыслями и пониманием того, что же делать дальше. Сяо Чжань не расстроен, ему не страшно. Он просто пока старается принять тот факт, что свободен. По-настоящему. Сяо Сяосюй не представляет угрозы. Ему явно нет дела до Сяо Чжаня. Так что, да. Он свободен. Ибо укладывается рядом, утыкаясь носом в шею. Чжань, сделав пару глотков обжигающе горячего чая, немного сползает вниз по подушке и приобнимает Ибо. — Ты должен избавиться от байка, — всё же говорит он. Он чувствует, как Ибо напрягается. — Опасно оставлять его на подземной парковке. — В этом комплексе живёшь не только ты, — напоминает Ибо. — Он может принадлежать кому угодно. — Лучше не рисковать. Они ищут малейшую зацепку. Я не прошу тебя продать его или что-то такое. Просто убери. — Хорошо. Если тебе будет спокойнее. — Спасибо. Сяо Чжань специально не озвучивает имен. С него хватит убийств с седыми волосами. Если ещё и полицейский, расследующий эти дела, пополнит список, уже не получится так легко отвертеться. Уже никто не подумает, что это просто сумасшедший фанат. — Всё хорошо? — решается спросить Ибо. — Да. Чжань прижимает к себе Ибо, целует его в волосы, а потом они засыпают.

***

Предложение уехать всё никак не срывается с губ Сяо Чжаня. И он пока не знает, как ему следует действовать дальше. А потом его отвлекают похороны старшего дяди. Он получает сообщение со всеми деталями от Сиань Луня и решает просто пережить этот день. Мэн Цзыи снова вызывается сопровождать его. И он малодушно соглашается. Ибо, как и ожидалось, не одобряет это. Чжань и так на нервах и перед приездом девушки срывается на него: — Может, тебе не следовало его убивать, чтобы мне вовсе не пришлось идти на его похороны с ней? Ибо аж задыхается от негодования. Он открывает рот, желая что-то ответить, но в итоге не произносит ни звука. Сяо Чжаню совсем не стыдно. Впереди у него тяжелый день. С Ибо он разберётся позже. Они встречаются у главного входа в жилой комплекс: Мэн Цзыи не захотела подниматься к нему в квартиру. Сяо Чжань спускается вниз через подземную парковку, замечая, что байка там больше нет. Отлично. Похороны проходят в том же колумбарии, что и похороны госпожи Сяо. Туда они едут в полном молчании. Чжаню интересно, Ван Чжочэн что-то рассказал Мэн Цзыи о случившемся? Знает ли Мэн Цзыи, что он был в полицейском участке? Она молчит. А сам спрашивать он не намерен. У колумбария полно репортёров. Уже наученный, Сяо Чжань надевает маску и тёмные очки. И, стараясь избежать камер, заходит внутрь. Внутри их встречает оглушающая тишина и прохлада мрамора. Свет ярких ламп под потолком больно бьёт по глазам, когда Чжань снимает очки. Мэн Цзыи хватает его под локоть и ведёт коридорами к нужному залу. В этот раз церемония проходит куда более скромно. Чжань думает, Сяо Сяосюй специально отказался от вип зала, где проходило прощание с госпожой Сяо. Прошло слишком мало времени. И вот они снова здесь. Людей тоже не в сравнение меньше. И непонятно: то ли пригласили далеко не всех, то ли не все решили приходить. Однако Сяо Чжань рад, если подобная эмоция уместна в данной ситуации. Портрет старшего дяди стоит на пьедестале в окружении ярко-белых венков. В комнате стоит удушающий запах живых цветов вперемешку с благовониями. С правой стороны стоит принимающая соболезнования мужская часть семьи. Сяосюй и сын Сяо Лицзяня, Сяо Юньси. Он хмуро смотрит на Сяо Чжаня, но ничего не говорит. Сяо Сяосюй кивает, приглашая встать рядом. Что Чжань и делает, с сожалением отцепляя от своего локтя руку Мэн Цзыи. Время идёт, к ним подходят всё новые люди, кланяются, говорят заранее заготовленные слова и уходят в соседнюю залу, где женщины распоряжаются напитками и едой. От тяжелого запаха уже начинает болеть голова, но Сяо Чжань пока держится, ощущая, как между лопаток течет капля пота. Спустя, кажется, два часа, Сяо Сяосюй говорит: — Думаю, это все гости. — Наконец-то! — выдает Сяо Юньси и срывается с места, покидая комнату. Чжаню хочется сделать то же самое: просто уйти, сесть в машину и уехать отсюда. Забыть обо всём, как о страшном сне. И больше никогда не иметь дела с этой семьёй. Впрочем, сейчас она имеет самую нормальную свою версию. — Спасибо, что ты пришёл, — говорит Сяо Сяосюй, который, видимо, решил поговорить с ним наедине. — Не стоит такое говорить. Я не мог не прийти. О причинах Чжань решает умолчать. Ему нетрудно представить, как выставят на новостных порталах факт его отсутствия на прощании. — Да, — непонятно с чем соглашается мужчина. — Я не буду настаивать на том, чтобы ты приехал на чтение завещания. Вряд ли ты захочешь. Чжань ничего не говорит на это. Даже смешно представить, что Сяо Лицзянь ему что-то оставил. Даже если так, ему ничего не надо. — Как быстро всё изменилось, — кажется Сяо Сяосуй просто думает вслух. — Кто бы мог подумать. Сначала госпожа Сяо, потом брат. Мне всегда казалось, что эти двое нерушимы. Наша семья всегда была далека от идеала. И не мне тебе рассказывать об этом. Но эти люди всегда были в моей жизни. И сейчас я вдруг остался один. — Мы всегда были одиноки, — замечает Чжань. Мужчина должен понять, о чём он говорит. Они могли быть связаны кровью, узами брака, но в доме госпожи Сяо каждый был сам за себя. А потому одинок. — Да, — соглашается Сяо Сяосюй. — Но сейчас мы свободны, не так ли? — Что ты будешь делать? — решает задать вопрос Чжань. — С компанией? — Я не хочу этим заниматься, — отвечает тот. — Пусть этим занимается совет директоров. Или же Сяо Юньси, он, вроде, настроен сделать карьеру в память об отце. Мне всё это не интересно. И я никогда не воспитывался управленцем. Госпожа Сяо планировала сделать главным твоего отца. Но не получилось. Пришлось менять планы. И сделать главным Лицзяня. Меня никогда не было в этом уравнении. И я рад. Сяо Чжань кивает. — Пойдём, — предлагает Сяо Сяосюй, — выпьем за Лицзаня. В соседнем зале людей куда меньше, чем думал Чжань. Он тут же находит взглядом Мэн Цзыи. Она разговаривает с вдовой. Сяо Лусы. Строгая женщина сорока пяти лет. С пластикой лица, которая вопреки её мнению, отлично видна. Выглядит она неплохо, но лицо её уже давно не похоже на лицо живого человека. Филлеры не пропускают ни одну эмоцию. Сяо Чжань кланяется ей. Мэн Цзыи смотрит немного настороженно, словно сейчас должно произойти что-то неприятное. Или не должно. Сяо Лусы смеривает его непонятным взглядом, кривит губы. Она всегда была такой. Как жена старшего сына госпожи Сяо, она считала себя второй главной женщиной в доме. Чжань помнит, как часто она ругалась с его матерью, как в детстве получал от неё подзатыльники, когда в очередной раз раздражал госпожу Сяо просто фактом своего существования. Сейчас ему жаль эту женщину, отчаянно цепляющуюся за красоту, которая, несмотря на все усилия, всё же ускользает от неё. Чжань знает, что её сын, Сяо Юньси, ненавидит её, ведь она не раз предавала его, лишь бы угодить госпоже Сяо. Да. Они все одиноки. И сейчас она явно боится. Например, того, что муж ничего ей не оставил в завещании. А ещё Сяо Чжань гадает: знала ли она о наклонностях своего мужа? О его повернутости на Сяо Чжане. Знала ли, что он собирался вернуть его в дом? Судя по её взгляду — да. Знала. — И как тебе хватило наглости прийти? — говорит она, впрочем, тихо, чтобы никто не услышал. Мэн Цзыи напрягается сильнее. Одному богу известно, что ей уже успела сказать эта женщина. — Я пришёл выказать последнюю дань уважения, — спокойно отвечает Сяо Чжань. — Ха! Сяо Чжаню кажется, что женщина уже немного пьяна. Вероятно, она успела выпить до церемонии. — Уважения? — она кривит губы сильнее. — После того как путался с моим мужем? Мэн Цзыи переминается с ноги на ногу. — Паршивец! — Госпожа Сяо! — Мэн Цзыи пытается призвать её к нормам приличия. Но женщину передергивает. — Не называй меня так! Это всё ты! — она тыкает в сторону Чжаня красным острым ногтём. — Лицзянь только должен был стать во главе корпорации после смерти старухи, как разбивается в нелепой катастрофе! Кто в такое поверит? О чём он говорил с тобой? А? А комнаты, которые он распорядился подготовить для тебя? Как часто вы встречались у всех за спиной? — Лусы, — Чжань старается говорить спокойно, даётся ему это тяжело. Конечно же, женщина всё знала. Подозревала. Сделала свои выводы на обрывках информации. — Мы не виделись. То, о чём вы говорите — аморально. И неправда. — Тогда почему полиция говорила с тобой? Не просто же так! — Мэн Цзыи, пойдём, — просит Чжань. Ему тошно оставаться здесь. — Ты во всём виноват! — Сяо Лусы повышает голос, наплевав на всех присутствующих. Уже кто-то смотрит в их сторону. — Ты что-то сделал! Я знаю! И ты пожалеешь об этом! Сяо Чжань больше не собирается это выслушивать. Он разворачивается и уходит, надеясь, что Мэн Цзыи последует за ним. Так и происходит. На улице почти не осталось репортёров, а на оставшихся Сяо Чжаню плевать. Он старается делать глубокие вдохи, пытаясь унять гнев внутри себя. У него нет на это права. Более того, это может быть опасным. Ему безумно жаль, что Мэн Цзыи пришлось выслушать то, что она слышать не должна. Она стоит рядом, смотрит на него встревоженно. — Я в порядке, — отвечает Сяо Чжань на неозвученный вопрос. — Ты уверен? — логично, что она сомневается. Кто бы был в порядке после услышанного? — Да, — уже твёрже говорит Сяо Чжань. — Прости, что тебе пришлось присутствовать при этом. — Это не самое плохое при чём мне приходилось присутствовать, — отвечает она. — Я уже вызвала машину, — сообщает она, когда несколько людей делают их фото. — Спасибо. Уже в машине Сяо Чжань думает, что надо что-то объяснить. Но с другой стороны ему не хочется втягивать Мэн Цзыи в это дерьмо ещё больше. Она тоже не спешит начать с ним разговор, но молчание в машине ощущается комфортным. Чжань не знает почему так получается, но ему с ней всегда комфортно. В любой ситуации. — Что ж, — говорит девушка, когда они уже подъезжают к его дому. — Теперь, как я понимаю, все кончено? С твоей семьей? Сяо Сяосюй что-то сказал тебе? — Немного завуалированно посоветовал жить своей жизнью. Он собирается сделать то же самое. Да. Думаю, с этой семьей меня больше ничего не связывает. — Он молчит какое-то время, а потом говорит: — Послушай… — Ты не должен мне ничего объяснять, — прерывает она его. — Не важно, что она говорила. Я знаю, ты бы не стал так поступать. А остальное меня не касается. Мы много дерьма поели от наших родственников. Нет причин в этом оправдываться. Сяо Чжань протягивает руку, чтобы коснуться её запястья, сжать несильно в знак благодарности. — У меня вопрос, — осторожно начинает Мэн Цзыи, и Сяо Чжань уже догадывается относительно чего, точнее, кого будет вопрос. — В полиции ты беседовал с Ван Чжочэном? — Я бы не сказал, что беседовал. Но он присутствовал первую часть нашей встречи. Потом его выгнали. — Выгнали? — Мы не очень-то с ним ладим. Он склонен подозревать меня во всём случившемся. Не знаю, имею ли я право говорить об этом, — быстро поправляется Сяо Чжань. — В любом случае, ваши отношения, только ваше дело. Хотя мне кажется, он думает, что я могу попытаться настроить тебя против него. Мэн Цзыи фыркает. — Ты бы не стал, — говорит она. — Но ты же знаешь, я в любом случае на твоей стороне. И не важно, кто мой парень. — О, он уже твой парень? Мэн Цзыи поджимает губы, явно недовольная, что раскрыла невольно слишком много информации. Но если не ему, то кому? — Я не люблю давать чему-либо определение, ты же знаешь. Но мы неплохо ладим, несмотря на мою строгость и его вспыльчивость. Он ничего не говорил о тебе. И это правильно. — И профессионально, — добавляет Сяо Чжань. — Но ты и мой брат всегда будете для меня на первом месте, — вдруг признаётся она. И не то, чтобы Сяо Чжань не знал об этом. Но слышать такое всегда приятно и немного ошеломляюще. — Я хочу, чтобы ты была счастлива, — отвечает он. — И если это Ван Чжочэн, то пусть будет он. — Мне нравится, что мы думаем одинаково, — соглашается девушка. — Нам сложно доверять другим, да? И доверять другим дорогих нам людей. — Точнее и не скажешь. Одно время Сяо Чжаню думалось, что им так хорошо быть только втроём, что так должно остаться навсегда. Он, Мэн Цзыи и Юй Бинь. Зачем им кто-то другой? Но жизнь непредсказуема. Сначала появляется Ван Ибо. Потом Ван Чжочэн. Вероятно, и Юй Бинь найдет своё счастье в этой жизни. Сяо Чжань искренне ему этого желает. — Что планируешь делать дальше? — спрашивает Мэн Цзыи. — Теперь, когда над тобой больше не властна семья Сяо, чем займешься? — Буду жить, — незатейливо сообщает Сяо Чжань.